Текст книги "The Slackers club (СИ)"

Автор книги: Валерия Малахова

Соавторы: Валерия Малахова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 61 страниц)

Рыжая смотрит на свой рюкзак, лежащий на соседнем сиденье, и думает, насколько неуместным он будет выглядеть в ресторане? Обменявшись с отцом парой сообщений, Квииг узнала, что ужинать они будут в одном из лучших заведений всего Осло, ведь, как сказал сам мистер Мун, ему ничего не жалко для дочери. Смешно до абсурда! Отец не просил ее надеть дорогое вечернее платье или костюм, но сразу сообщил, что выглядеть там нужно подобающим образом. Это слово «подобающим» почти что вызвало у нее рвотный рефлекс и напомнило о тех временах, когда Мун боялась сказать Кристофферу, что совершенно не любит такие места. Ева приехала в дом к семейству Блэк в простой толстовке серого цвета с надписью «GET LOST» и укороченных джинсах-бойфрендах голубого оттенка, а уехала в серой водолазке с высоким горлом и черных джинсах – ее любимое сочетание. Придумав все заранее, она собрала рюкзак с вещами дома, однако не позаботилась о макияже, что посчитала бессмысленным. Афина же решила наоборот, поэтому уговорила подругу воспользоваться ее косметикой и помогла с нанесением стрелок на веки. Сказать, что миссис Блэк была удивлена, увидев Квииг после посещения ею комнаты дочери – не сказать ничего. Швейцар ресторана заметно удивлен, увидев, как прибывшая в их заведение девушка выходит из обычного такси, но все же подает ей руку и спрашивает о брони. Его лицо становится более ошеломленным, когда рыжеволосая произносит о том, что у нее заказан столик с мистером Муном. Людде Квииг Мун являлся одним из лучших адвокатов Осло и числился в двадцатке профессионалов по стране. У него не было пауз в работе среди заказов поступающих к нему: заканчивая одно дело, он тут же брался за другое. Поэтому мистеру Муну самому приходилось устраивать себе отдых в то время, когда он летал в отпуск со своей семьей два раза в год. В начале своей карьеры мужчина брался за любое дело, которое сам отыскивал, даже если требовалось защитить человека, убившего кого-то. Но в такие моменты Людде чувствовал непомерный дискомфорт в зале суда, где обычно был в своей тарелке, и ощущал себя далеко не миротворцем, скашивая сроки будущим заключенным на пару-тройку лет. Теперь же, когда каждая собака в Норвегии желала оказаться под крылом его адвокатской защиты, Людде тщательно подходил к выбору дела, установив жесткий фильтр на заказы. Более девяносто процентов его дел были административными, а не уголовными. Мистер Мун отчетливо помнил тот момент, когда жизнь его первой семьи пошла под откос – день, когда на него завели уголовное дело об офшоры. Даже спустя столько лет мужчина по-прежнему избегал заказов, как-то связанных с выводом средств заграницу, потому как лишь одна мысль об этом вызывала у него чуть ли не рвотный рефлекс и презрение. Презрение к прошлой версии себя, которая повелась на все уловки хитрого партнера, почти отправившего его за решетку и присвоившего все заработанное себе. Маленькой Еве было двенадцать, когда мистер Мун навсегда покинул их дом в Бергене, и почти пятнадцать, когда он последний раз видел ее. После развода Анна-Марит добилось судом редких встреч дочери и отца назло самому Людде, забывая о девочке с рыжими косичками, которая не верила в то, что родители могли перестать любить друг друга. Чтобы посчитать, сколько раз мужчина встречался с Квииг за те три года, хватит пальцев одной руки, как бы прискорбно это не звучало. Появившаяся на горизонте Бетти тогда полностью завлекла его разум, принимая его таким, какой он есть: обанкроченный, разведенный и морально истощенный. Эта постоянно улыбающаяся блондинка поставила его на ноги и дала толчок в нужном направлении, заставив Людде вновь полюбить кого-то и даже завести детей. И сколько бы рыжеволосая не размышляла на эту тему, она понимала, что не могла винить Крюна, Эллиаса и их мать – Бетти за то, что их отец любил больше, чем ее, поэтому смирилась. Смирилась с тем, что никогда не будет как раньше, все закончилось. Казалось бы, что такое пять лет для человечества? Песчинка в огромном океане, длящаяся примерно секунду. Что такое последние пять лет в жизни Евы Квииг Мун? Время, за которое все в ее жизни изменилось: она обрела мечту поступить в академию искусств, усердно училась в школе, подрабатывала после занятий и не забывала совершенствоваться в рисовании. А если рассмотреть последние полгода, то событий больше, чем когда-либо: разработка плана побега, тайный отъезд из Бергена, поступление в университет, новые друзья, официальное место работы и первые серьезные отношения, которые теперь находились в подвешенном состоянии. Людде соврет, если скажет, что совсем не думал о своей первой дочери в веренице жизни с Бетти, но и вспоминал он ней чаще всего тогда, когда участвовал в судебных заседаниях о разводах пар. Как же много их было! И почти у каждой были дети, сидевшие на одной из лавочек в зале и не знающие, с кем они хотят остаться жить, ведь любили обоих родителей. Мистер Мун по-прежнему иногда заходил на ее страницу в фейсбуке, просматривал фото и записи, но с каждым годом делала это все реже и реже. Именно поэтому на его лице читается невероятное удивление, стоит ему заметить девушку, которую вел швейцар к их столику. Длинные волосы, немного потерявшие тот ярко-рыжий оттенок как в детстве, струились по ее плечам, зеленые глаза блестели издалека, непоколебимая осанка и твердый стан прослеживались в ее движениях, пока Мун приближалась к бронированному месту. На рюкзак на ее плече Людде даже не обращает внимания, смотря только в лицо девушки, где отчетливо видел себя. - Здравствуй, пап. – поджав губы, говорит Ева, неловко переминаясь с ноги на ногу. - Вам позвать официанта, мисс? – не отстает швейцар, околачиваясь недалеко от стула рыжей. - Меню, пожалуйста. – наконец произносит мистер Мун, даже не смотря в сторону парня, а у Евы проносится стая бешенных мурашек только от звука голоса отца. – Можете быть свободны. Под настойчивым взглядом таких же зеленых глаз Квииг усаживается на место, предназначавшееся ей, скидывает рюкзак и ногой убирает под стол, надеясь, что не один приверженец высокого общества не видел, как она запихнула вещь под длинную скатерть. - Ты так изменилась. – вдруг говорит мистер Мун, по-прежнему глядя на ее лицо. - Мне двадцать через четыре дня. Последний раз ты видел почти пятнадцатилетнюю Еву. Конечно, я изменилась. – отвечает рыжая и сразу хочет себя ударить за то, что фраза получилась грубее, чем она ожидала. - Я смотрю твои фото на фейсбуке. – басом говорит мужчина, немного расслабляя напрягшиеся плечи. - Ты даже не фолловишь меня там, папа. – очередная грубость незамедлительно слетает с ее губ. - Возможно, я не лучший отец. – хмыкает тот, наконец-то отводя взгляд. Ева поглубже вздыхает, старясь не показывать своих эмоций, бушевавших внутри нее: это был явно не лучший способ начать беседу с отцом, которого не видела почти пять лет. Очень вовремя появляется официант с двумя меню, и Квииг хватается за книжку, обшитую настоящей кожей, как за спасательный круг, сразу же принимаясь изучать его содержимое. - Я ужасно голодна. – произносит девушка вслух, надеясь разрядить обстановку. - Выбирай все, что тебе нравится. Я плачу за наш ужин. – улыбаясь, отвечает мистер Мун, смотря на нее поверх меню. - Еще бы. – хмыкает рыжая, не отрывая взгляда от красочных картинок. Людде глубоко вздыхает, а затем вновь опускает глаза в меню, которое, из-за частой посещаемости этого заведения, знал наизусть и уже заведомо выбрал блюда. Ева разглядывает незнакомые названия, пытаясь хоть что-нибудь выбрать, но в голове царил полный хаос. Она правда хотела, чтобы их отношения с отцом стали хотя бы на процент такими же, как были в детстве. Мун по-прежнему грела в душе воспоминания, как он учил кататься ее на двухколесном велосипеде, потом на скейте на заднем дворе, как каждую субботу они вместе смотрели футбольные матчи, или как папа подвозил ее в школу. Но, возможно, плохих воспоминаний оказалось больше, чем хороших. Рана за эти годы затянулась, но эта встреча прокручивала внутри рыжей заржавевший нож. Мужчина сидел с таким видом, будто не было пяти лет разлуки, будто все это время они каждую неделю созванивались по телефону, будто он интересовался ее жизнью больше, чем просто фотографиями в фейсбуке – это выводило Мун, заставляло грубить и плеваться ядом, хотелось высказать все, что так много лет копилось внутри, ожидая заветного часа встречи. Отец заказывает стейк с кровью, от чего рыжеволосая еле сдерживает рвотный рефлекс, понимая, что у мужчины явно изменились вкусы за эти годы. Он всегда заказывал максимальную прожарку мяса, а Квииг зачем-то хранила это воспоминание в своей голове, которые всегда причиняли ей боль. Отгоняя ненужные мысли, Ева заказывает пасту и салат. - Я был удивлен, когда мама сказала, что ты живешь в Осло. – начинает мистер Мун, сложив руки на столе в замок. - Видимо, мама многое тебе рассказала, - ухмыляется Квииг, а затем задает щекотливый вопрос, - а она случайно не говорила тебе, каким путем я оказалась здесь? - Нет, она лишь упомянула, что ты учишься в институте искусств, снимаешь квартиру и где-то работаешь. Не припоминаю: в кафе или в ресторане? Помню лишь, что она просила найти тебя в базе данных. - В ночном клубе, - саркастично фыркает Ева, складывая руки на груди, - она просила вычислить мое местонахождение, чтобы заставить вернуться в Берген. В конце августа я сбежала из дома и ухала в Осло, чтобы поступить в нужный мне университет, о котором мама даже мечтать мне запрещала. - Ты сбежала? – эхом повторяет удивленный отец. - Да, потому что знала, что она никогда не отпустит меня, - рыжая откидывается на спинку стула, смотря прямо на мистера Муна, - у меня не было выбора. Я все заранее продумала: накопила денег, работала над навыками рисования, скинула резюме во все места, куда можно было, нашла, где можно снять комнату. - Погоди-погоди, - останавливает ее Людде, хмурясь, - моя дочь снимает комнату и работает в ночном клубе? - А вот это обидно, папочка. – Ева наклоняется вперед, облокачиваясь руками о стол. – Я снимаю комнату в квартире с самыми замечательными людьми, которые являются моими друзьями. Работаю в ночном клубе официанткой, а не танцовщицей, просто разношу напитки и собираю чаевые. И там, чтобы ты точно не думал обо мне так унизительно, у меня тоже есть друзья, готовые рвать за меня и за них. У девушки сбилось дыхание из-за неожиданного всплеска эмоций. Реплика отца звучало до боли оскорбительно, поэтому Квииг не смогла остановить себя, чтобы не высказать мужчине о том, какие прекрасные люди окружали и поддерживали ее. В эту минуту, когда требовалось защитить их честь перед мистером Муном, она готова была забыть об измене парня и предательстве подруги, лишь бы доказать отцу, что его предположения ошибочны. - Хорошо, я уверен, что ты бы не стала окружать себя неправильными людьми, - взгляд Людде смягчился от такой пылкости дочери, - я просто думал, что у тебя предостаточно денег, для того чтобы снять квартиру и не работать. - Мама была слишком зла на меня за побег, - в расслабляющемся жесте плечи Квииг опадают, - честно говоря, я даже не рассчитывала на ее поддержку - я не сильно волную ее лет с тринадцати. Поэтому мне была необходима работа, чтобы выжить в Осло, я не могла вернуться домой. Лишь последний месяц мама почему-то вдруг решила вновь сблизиться, иногда скидывает пару тысяч крон или даже звонит. - Если бы я знал, что ты сама обеспечиваешь себя, то помог бы. Ты бы хотела этого? В этом был весь отец: все решения, которые хоть как-то касались ее, он всегда обговаривал с ней, рассуждал, говорил о плюсах и минусах и никогда не принуждал к определенному ответу. Единственный раз, когда мужчина не спросил ее – развод с Анной-Марит, произошедший так стремительно быстро. - Нет, по правде говоря, я бы не хотела этого. – рыжая дарит легкую улыбку отцу. – Мне нужно было научиться жить самостоятельно. - Думаю, ты преуспела в этом. – говорит Людде, по-доброму смеясь. Ева наконец-таки настраивается на нужную волну после этого разговора о ее недавнем прошлом. Официант в белой рубашке и бабочке приносит стейк мистеру Муну и ее пасту, затем уходит и возвращается уже с напитками: крепкий кофе для отца и кармелизированный латте для дочери. Первые минуты они молча едят, слушая звон столовых предметов о тарелки, и Квииг не знает, является эта пауза неловкой тишиной, или Людде, как в семействе Шистадов, считает невоспитанным переговариваться во время принятия пищи. Все решает момент, когда мужчина начинает рассказывать ей об изменениях в своей жизни, адвокатсткой деятельности и о сорванцах-близнецах, которым недавно исполнилось четыре. Для Мун было странно, что у ее сорокатрехлетнего отца были дети, которые еще даже не ходили в школу, ведь сама она уже училась в университете. После очередной истории, как Эллиас измазал кухонное полотенце в жидком клею, а Крюн помог спрятать его в их комнате, Квииг не сдерживает хохота и просит показать свежие фото мальчиков. Ева не знает, хорошо или плохо то, что снимки четырехлетних близнецов вызывают в ней противоречивые чувства: взрослая Мун рада за то, что у таких сорванцов есть полноценная семья, где их любят; но маленькая Мун, та, что с косичками и в платье, взвывает диким плачем, понимая, что когда-то лишилась этого. Очередной рассказ отца прерывает звуковое оповещение ее телефона, известившее о новом сообщении, но Квииг не обращает на него внимания, продолжая поглощать очень вкусную итальянскую пасту. Однако гаджет вновь зажужжал, а затем еще и еще. Насторожившись, Ева запускает руку в карман, доставая свой телефон с разбитом экраном и кротко извиняясь перед мистером Муном за прерванную историю. - Ничего, видимо, кто-то очень хочет с тобой поговорить. - произносит Людде с улыбкой и отцовским прищуром. Вежливо улыбнувшись, рыжеволосая наконец-таки снимает блокировку с экрана и видит несколько новых сообщений от одного отправителя - Инес. Все в груди замирает, и она, отодвинувшись от стола, резко встает. - Мне нужно отойти, это очень важно. - девушка видит недопонимание в глазах отца. - Скоро вернусь. Ева быстрым шагом пересекает огромный зал, почти полностью заполненный посетителями, которые смотрели на ее напуганное лицо немного недоуменно. Отыскать коридор, ведущий в уборную, оказывается также сложно, как найти клад по пиратской карте, но когда Мун все же видит нужное ей место, то со всех ног бросается туда, наплевав на то, что люди могли подумать, будто у нее недержание. Рыжая прислоняется спиной к стене недалеко от уборной, чувствуя, что слишком сильно нуждается в опоре, иначе сейчас у нее могут подкоситься ноги. Она не хотела заходить внутрь за ту дверь, подозревая, что там предостаточно женщин, которые будут с подозрением смотреть на ее странное поведение. Мун быстро вводит пароль на полуразбитом экране, а затем нажимает на диалог с подругой: голосовые сообщения. Черт, целых три! Мун с нетерпением нажимает на кнопку пуска, делая громкость больше и прислоняя динамик к уху. - Ева, привет, это Инес. – начинает девушка прерывающимся голосом. – Ты просила извещать тебя о всех новостях, поэтому я оставляю это сообщение. Эрлинг добился того, чтобы завтра нам устроили встречу с ним. В его камере. – у Квииг сбивается дыхание от слова «камера». – Да, знаю, это не то, как ты мечтала провести Рождество, но я сомневаюсь, что ты откажешься от этой встречи. Сейчас Крис лишен каких-либо устройств связи, и ему не выдадут их до решения суда. Пока нам не удалось найти ни одного адвоката для его защиты. Профессионалы не работают на рождественских каникулах. Завтра утром мы едем в полицейский участок. Я заеду за тобой, будь готова к девяти. Держись, целую. Рука с телефоном бессильно опадает, а гаджет вываливается из слабой хватки. Рыжая откидывает голову на стену, прикрыв глаза, и не может поверить в происходящее – все казалось какой-то гребаной шуткой, сценарием фильма или дешевого сериала. Это не про них. Это не про Криса. Это не ее Кристоффер уже вторые сутки сидит за решеткой в неизвестном ей участке. Он не мог. Точно не Шистад. Мун бы скорее поверила в то, что это провернул отец парня, а не сам Крис, но, каким бы жестоким не был Эрлинг, в глубине души он не мог не любить сына и так жестоко подставить его. - Ева? Мун инстинктивно оборачивается на голос, так неожиданно позвавший ее. Около двери, ведущей в женскую уборную, стоял тот человек, которого девушка меньше всего ожидала увидеть. Оттянув шею от сжавшихся от испуга плеч, рыжеволосая медленно произносит: - Сильвия? - Я не ожидала увидеть тебя здесь. – нахмурившись, произносит она, откидывая свои блондинистые волосы назад и оглядывая Мун. - Я вас тоже. – тихо отвечает девушка и наклоняется, чтобы поднять выпавший из руки телефон. - Я мыла руки в уборной и услышала голос своей дочери. – Сильвия выглядела немного смущенной. – Извиняюсь, что стала свидетелем чужой переписки, но мне не могло показаться, что я слышу Инес. - Все верно, это она, я просила ее говорить мне все, касаемо Криса. - Ох, Кристоффер… - женщина вздыхает, прикусив губу. – Наш бедный мальчик! Ты едешь завтра с нами? - Вы тоже едете? – удивленно спрашивает рыжая.