Текст книги "The Slackers club (СИ)"

Автор книги: Валерия Малахова

Соавторы: Валерия Малахова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 61 страниц)

- Да, было бы неплохо. – пожимает плечами Ева, вновь взглядом опускаясь на выпечку. Пухленькая продавщица достает сладость изо рта, чтобы та не мешала ей говорить, и, облокотившись на стекло недалеко от рыжеволосой, начинает говорить: - Начнем с того, что вы хотите купить: что-то сладкое или что-то вроде перекуса? - Определенно сладкое, - улыбается Квииг, заправляя выпавшую прядку волос, - точнее говоря, я уже выбрала для себя кое-что. Ваши шоколадные эклеры просто взрывают мой мозг! - Полностью согласна, - качает головой девушка, - настоящий гастрономический оргазм. Сколько положить тебе? - Два, пожалуйста. Но еще мне нужно что-то для моей подруги, я знаю, что она любит сладкое, однако не могу сказать точно, что бы она съела. - Это интересная загадка! – усмехается продавщица, под кепкой которой Мун разглядела две косы. – В таких случаях я всегда спрашиваю, нет ли у твоей подруги аллергии на что-нибудь? В нашей выпечке куча всего, дорогая. - Честно говоря, мы никогда не говорили об аллергии. – рыжая прикусила губу, задумавшись. – Но я знаю, что она ненавидит зеленые яблоки и грецкие орехи. - Но мама заставляет ее есть эти чертовы орехи, потому что они полезны для мозга? – с нахмуренными бровями произносит та. - Да… Откуда ты знаешь? – Ева выглядела удивленной, услышав те слова, которые ей как-то раз сказала подруга. - Думаю, мы говорим об одном человеке. – улыбается во весь рот продавщица, от чего ее немного пухлые щеки принимают забавную форму. – Афина Блэк, не так ли? - Да, это моя подруга из университета! Она живет здесь неподалеку. - Эта красотка часто заглядывает к нам, потому что живет на соседней улице. – отвечает девушка, направляясь к совершенно противоположному прилавку. – Почти всегда она берет вот этот банановый штрудель с корицей. – продавщица указывает на названную сладость. – Берешь? - Да, тоже два. Пока девушка заворачивала все сладости в маленькие пакеты из крафт-бумаги, приклеивая сверху забавную наклейку в форме сердечка желтого цвета, рыжеволосая невольно оглядывала ее внешний вид: надпись на кислотно-голубой толстовке наполовину скрывал рабочий фартук, но, благодаря видимым буквам, Мун разобрала фразу «I am better than Kendall Jenner», которая заставила Еву улыбнуться. Помимо кучи колец и браслетов на руках, Квииг замечает и небольшой бейджик, потерявшийся в складках фартука, надпись на котором гласила «Кассир-продавец: Крис Берг». У девушки проскакала стая мурашек по всему телу, стоило лишь прочесть имя этой девушки. Невольно в голове возник вопрос, который рыжая тут же задала: - Разве Крис – не мужское имя? - Разве в век толерантности все еще существует понятия «женское» и «мужское»? – отвечает она, заставляя Квииг пожалеть о выбранном вопросе, но уже через секунду улыбается во все тридцать два. – Эта шутка всегда работает! Меня зовут Кристина, но мне больше нравится Крис. - О, это многое объясняет. – пожимает плечами Ева, соглашаясь. - Именно. С тебя сорок две кроны, сладкоежка. Вручив названную сумму кассиру, рыжая забирает свой пакет с покупками и, кратко попрощавшись, выходит из пекарни. Ей предстояло отыскать нужный дом по трехмесячным воспоминаниям – тогда Ева побывала в первый и пока последний раз у Афины в гостях. Скорее соображать и быстрее идти подбадривал мороз, не на шутку разыгравшийся для предрождественнского времени. В родном Бергене Мун редко когда надевала шапку на Рождество, но в Осло приходилось также напяливать шарф и перчатки. Адрес тогда задержался в ее голове только обрывком – Ева помнила улицу, однако номер дома ушел куда-то в небытие, оставляя девушку довольствоваться лишь тем, что она помнила внешний вид дома. Хотя, пожалуй, его было сложно не запомнить, поэтому, завидев вдалеке отделанную черепицей кирпичного цвета крышу, Мун прибавила скорости, чувствуя окоченевшие на ногах пальцы. Семейство Блэк не любило шум, поэтому заместо электрического звонка у них весело большое металлическое кольцо на середине двери, популярное лет пятьдесят назад. Пару раз стукнув по ней, рыжая делает шаг назад, ожидая ответа. - Ева? Какая неожиданная встреча, здравствуй! – произносит женщина, только что открывшая большую дубовую дверь белого цвета. - Добрый день, Софи! – Квииг широко улыбается, радуясь, что мать девушки ее помнила. – Могу ли я увидеть Афину? - Ах, конечно, заходи, на улице ужасно морозно! – хозяйка отходит в сторону, пропуская Еву внутрь. – У Афины сейчас занятие по флейте с репетитором, но оно закончится буквально через пятнадцать минут, ты вовремя. Подождешь у нее в комнате или в гостиной? - На самом деле, мы не договаривались о встрече, так что могу я подождать у нее? Не хочу портить сюрприз. - Конечно, я буду молчать. – Софи отвечала с несменной улыбкой. – Хочешь чаю? - Было бы неплохо! По дороге я взяла любимый штрудель Аффи. - Поднимайся скорее к ней в комнату, а я принесу вам чай. Тебе с медом или без? - Пожалуй, без. Иначе мне станет плохо от такого количества сладкого в моем организме. В ответ на этот женщина заливисто смеется и упархивает на кухню, а Ева уходит в сторону лестницы. Это был лишь второй ее визит в дом семейства Блэк, но Квииг была без ума от обстановки здесь. Каждая деталь декора и интерьера указывала на то, насколько внимательно здесь относились к вещам. Все вокруг было обжито, пропитано комфортом и уютом, которые своим присутствием создавал каждый из членов семьи. Миссис Блэк в первые же десять минут знакомства попросила называть ее просто Софи, и в тот момент Квииг поняла, насколько же ей подходит это имя. Этот человек излучал столько света и тепла, что хотелось попросить у кого-нибудь солнцезащитные очки, а улыбка не сходила с ее морщинистого лица. Мистера Блэка рыжая видела всего около двух минут, когда он вернулся с работы и прошел на кухню, чтобы поздоровался с домочадцами, однако этого оказалось достаточно, чтобы понять его сущность. Мэтц – отец подруги – нежным жестом поцеловал жену в щеку и обнял Афину, а затем познакомился и с Мун, которая сидела чуть ли не с открытым ртом из-за происходящего. Все это казалось несбыточной сказкой модели семьи, который у Евы никогда не было, поэтому она невольно завидовала подруге и не удивлялась, от кого Афине досталось такое большое сердце. В комнату заходит темноволосая девушка с музыкальным инструментом в руках, а затем кладет его на специальную подставку, чтобы не повредить. Видимо, она была увлечена своими мыслями или делом, что в упор не видела Мун, которая сидела на краю ее двуспальной кровати, усыпанной кучей подушек. - Не знала, что ты занимаешься флейтой. – наконец произносит рыжая, чтобы привлечь внимание Блэк. - Ева? – подруга от неожиданности подскакивает на месте, в испуге инстинктивно оборачиваясь в сторону звука. – Я не знала, что здесь кто-то есть. - Сюрприз. – Квииг выдавливает из себя улыбку, но тут же понимает по выражению лица подруги, что этого делать не стоило, поэтому заполняет неловкую паузу лихорадочно-быстрой речью. – Я зашла в ту самую пекарню неподалеку, купила эклеры и штрудель. На самом деле, я не могла выбрать, что взять тебе, но оказалось, что продавец знает тебя. Она посоветовала мне взять банановый штрудель, тебе же он нравится? И твоя мама приготовила нам чай, только в твоем еще цедра лимона… Софи сказала, что сейчас зимой это полезно для твоего ослабленного иммунитета и… - Ева, - Афина резко перебивает рыжеволосую, все также стоя недалеко от входа в свою комнату, - что происходит? - В смысле? Мы собираемся пить чай со сладостями. Хочешь сказать, что та милая девушка наврала мне, и ты ненавидишь штрудель? - Я вижу чай. – необычно строгим тоном произносит Блэк, не сводя взгляда с Квииг. – Но еще я вижу тебя. Вижу тебя на моей кровати спустя почти три недели абсолютного молчания и игнорирования. Я думала, это конец. - Разве у этого есть название? – хмурится Ева, но все же принимает серьезный вид. – Я понимаю, о чем ты. И я хочу поговорить обо всем, решить эти проблемы. Афина, сжав свои мягкие губы в тонкую полоску, продолжала стоять у комода, сверля глазами университетскую подругу. Блэк не знала, что говорить и с чего начать, потому что за прошедшее время успела придумать тысячу вариантов развития событий в их с Евой дружбе. - Прости, что тогда… помешала вам. – местами у рыже обрывался голос, но она продолжила говорить. – Я была в шоке, что ты на такое способна, и мне нужно было время, чтобы принять это. Да, возможно, немного эгоистично говорить так, но… Я просто не могла. После всех тех вещей, которые я слышала о Бендже, в моей голове не укладывалось, что такой ангел, как ты, могла быть с ним. – Афина тяжело вздыхает, складывает руки на груди и отворачивается к окну. Ей тяжело смотреть в глаза рыжей. – После этого у меня навалилось много проблем, я думала, что разберусь с ними и поговорю с тобой. Но проблем с каждым днем все только больше, поэтому я здесь. - Арне знает о том, что было в кладовке? – девушка вновь переводит свои голубые глаза на нее. - Нет, я никому не говорила об этом, - со вздохом отвечает она, - почему ты спрашиваешь? - Арне, он… Он был на вечеринке у Бенджамина, видел, как я сидела у него на коленях и пила пиво из бутылки. Какой стыд! – Блэк закрывает лицо ладошками, стараясь не вспоминать это. - Он как-то говорил мне об этом, - отвечает рыжеволосая в попытке исправить ситуацию, - не скажу, что ему понравилось то, что он увидел… Арне тоже не был готов к тому, что ты будешь общаться с Бенджом. - Мне очень стыдно перед вами, - убрав руки от лица, говорит Афина, вновь подняв взгляд на подругу, - я думала, что вы просто больше не хотите со мной общаться из-за того, что я упала в ваших глазах. Мун приподнимается со своего места, заметив дорожки от соленых капель на лице подруги. - Это неправда. Я слишком ушла в свои проблемы, позабыв о тебе и Арне, и мне тоже стыдно за это. – тонкие брови Евы встретились на переносице. – Что у тебя с Вудом? - Я думала, мы встречались, - пожимает плечами Аффи, уже не сдерживая слез, - думала, что он что-то чувствует ко мне, ведь у нас был секс… много раз. Но все оказалось так очевидно, а я была просто дурой! - Афина… - тихо шепчет Мун, смотря на подругу. - Он бросил меня, - продолжает темноволосая, стирая слезы с лица, но продолжая плакать, - ради Эмили Клинцберг! - Это та, у которой огромный нос и ничтожно маленький интеллект? – усмехается Ева, не в силах сдержать презрительного фырканья. - Грудь интересовала его больше, чем нос или уровень IQ. - Мне правда жаль. – поджав губы, отвечает рыжая со вздохом. - Но больше всего мне обидно за Арне, потому что я понимаю – я сделала ему чертовски больно! Но это пришло ко мне только после того, как я сама испытала эту боль. Когда человек, который тебе не безразличен, вдруг оказывается заинтересован в ком-то третьем. Мун с ног до головы прошибает удар электрического тока от таких слов: это было так чертовски похоже на ее ситуацию с Крисом. Невольно в уголках ее глаз тоже начали собираться те самые соленые капли, а кончик носа защипало. - Я нравилась ему! – вскрикивает Афина, всплеснув руками. – Нравилась, и я знала это, но выбрала Беджамина. А что я теперь имею? Потерянная девственность и разрушенная личность. - Если ты по-настоящему нравилась ему, то все не могло так быстро пройти. – рыжая старалась успокоить разбушевавшуюся подругу. – Поговори с ним. - Это же Арне, Ева, - девушка грустно улыбалась Мун, как бы говоря об очевидном, - Арне, у которого на звонке стоит произведение Корсакова; который презирает людей, не пользующихся салфеткой во время еды; который не ест сахар только потому что хочет прожить много лет и не пользуется пластиковыми пакетами ради будущего планеты. Хочешь сказать, что он не будет осуждать меня за то, что я отдалась парню, который первый в моей жизни проявил знаки внимания? В комнате повисла тишина: обе из девушек знали ответ на этот вопрос – Брегстотт уже давно изменил свое мнение об Афине и явно не в положительную сторону. Квииг, закусив губу, все также стоит недалеко от кровати, поглядывая на подругу. Жизнерадостная Блэк выглядела просто раздавленной, что было результатом не одного дня, от чего Ева стала ненавидеть себя еще сильнее, ведь столько недель игнорировала подругу, давая больше поводов для переживаний. - Прости меня, - вдруг шепчет Мун, изо всех сил сдерживая дамбу слез, - я вела себя как чертова эгоистка, в то время как ты страдала, в том числе и из-за меня. - Ты тоже прости меня. – со всхлипом произносит Афина, смотря на подругу. – Тогда я понимала, как ты отреагируешь на мое общение с Бенджамином, поэтому грубила в ответ, когда ты говорила что-то плохое о нем или его друзьях. И по этой же причине я стала рассказывать о нашей с ним связи… Я не хотела твоего осуждения. - Возможно, если бы ты рассказала сразу, то я бы не осуждала. Если бы ты уверила меня, что между вами что-то серьезное. - Думаю, я успела влюбиться в него. Последние слова девушки утопают во всхлипе отчаяния и досады, и она, закрыв лицо руками, начинает громко рыдать. Рыжая незамедлительно подходит к подруге и заключает ее в свои объятия. Крепко прижимая к себе трясущееся тело, Ева чувствует, как тоже готова разрыдаться что есть силы, хотя, казалось, их нету. Всю сегодняшнюю ночь она плохо спала, без конца прокручивая все произошедшее в клубе. - Кто-то знает о том, что между вами было? – шепотом спрашивает Ева, утирая рукавом выступившие слезы. - Его друзья, наверняка. Ты. Арне с вечеринки. - Родители? - Ни за что! – с новым всхлипом произносит Афина, крепче прижимаясь к подруге. – Если они узнают, то я не выберусь из этого позора до конца своих дней. - Все же, у тебя ведь когда-то должен был появиться парень. И дети. Их не приносит аист, ты знала? Короткий смех невольно вырывается из темноволосой, и ее поддерживает Мун, тоже улыбнувшись. Рыжая чувствовала, как ее толстовка пропиталась влагой слез подруги, но это последнее, что сейчас волновало Квииг. - Наш чай, должно быть, остыл. – вдруг произносит Афина, отрывая голову от плеча подруги. – Ты что-то говорила про штрудель? - Именно. – ухмыляется та, глядя в кристально-голубые глаза напротив. – Банановый штрудель в пакете на твоей кровати. Когда Афина с разбегу прыгает на свою кровать, а все маленькие пакеты из крафт-бумаги со сладостями разлетаются по постели, то Ева чувствует, как кусочек ее сердца вновь встал на свое место. И этот кусочек – эта девчонка, поразившая ее своим причудливым видом в первый же день учебы. Расколотое на осколки сердце может быть и сложно собирать по частям обратно, но однозначно легче, когда рядом есть кто-то с веником и совком. Ева задерживается у Афины до последнего, пока за окном не начинает темнеть, что означало одно – ей пора было ехать в самый центр города. Подруга не предлагает ей остаться на ночевку, так как за время, которое они провели сегодня вместе, Мун успела рассказать ей о матери и отце, которые вдруг решили вспомнить о ее существовании. Блэк желает ей удачи и успокаивается только тогда, когда отправляет рыжую на такси, а не общественном транспорте, остановка которого находилась в четырех сотнях метров от ее дома, что сама Афина считала небезопасным путем в вечернее время суток. Сидя в машине, Ева понимает, что она не сможет избежать волнения, как бы не старалась. Она не виделась с отцом почти пять лет, и это заставляло ее нервно прикусывать кончики пальцев, поглядывая в окно. Нагнетания атмосфере придала и песня, зазвучавшая следующая в ее плейлисте – «Grown up» Эмили Николас, которая пела о том, что не стоит держать ее за руку, ведь она выросла. Черт. Квииг не может сдержать саркастичной улыбки на своем лице – порой ей казалось, что кто-то сверху забавлялся, раз за разом подсовывая ей неприятности, превращавшие ее в дерганый комок нервов. В очередной раз рыжеволосая обновляет свою диалоговую страницу, не находя там новых сообщений. Последний раз она переписывалась с Инес сегодня рано утром, где подруга сообщила о номере участка, в котором держали Кристоффера, а также о том, что все семья Шистадов была уведомлена. Первым порывом Мун было отправиться в тот участок, чтобы проверить, как же чувствовал себя Крис, однако Гарсия отобрала у нее и эту надежду, сказав, что ближайшие дни задержанному не предоставят права свидания, лишь перед судебным заседанием.