Текст книги "Супермаркет (СИ)"

Автор книги: Валерий Моисеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)

   – Судя по проекту, это здание построено еще во времена СССР, – предположил кто-то из бойцов.

   – Ты у нас такой спец по архитектуре? – иронично спросил Костя.

   – Ага! – кивнул тот. – У меня можно сказать неначатое высшее архитектурное образование. В том смысле, что я неудачно поступал в универ, загремел в Армию, а потом пришел в спецназ.

   – Пожалуй, ты прав, – кивнул Борис на вывеску, которая косо висела над входом в здание.

   Длинный планшет был сколочен из покоробившихся от времени деревянных брусков и фанеры. Надпись, сделанная крупным. рубленым шрифтом, гласила – "Дом культуры". Краска на вывеске облупилась и местами осыпалась.

   Ниже более мелкими буквами было написано "Колхоз имени Двадцать Второго Съезда Партии".

   – Какой еще такой партии? – удивленно спросил Борис.

   – Насколько мне известно, тогда когда была сделана эта вывеска, существовала всего одна партия – КПСС, – ответил Костя. – Кончай треп! Собрались и заходим!

   Переступив через сорванные с петель двухстворчатые двери, разведчики вошли в холл здания. Казалось, темнота здесь была вязче и чернее чем снаружи. Во всяком случае, внутри было точно холоднее.

   Лучи электрических фонарей проворно шныряли в холодной темноте.

   Внимательно оглядев помещение, бойцы убедились, что оно пусто. За барьером гардероба кое-где на вешалках все еще висела верхняя одежда. На полу под ними, неаккуратно наваленными кучами, тоже лежала одежда. Видимо петли на ней, не выдержав тяжести, со временем лопнули и вещи попадали на пол.

   Перемахнув через барьер из полировки, покрытый толстым слоем пыли, Борис внимательно оглядел одежду.

   – А шмотки-то, между прочим, все зимние! Пальто, шубы, куртки. Вон шапки-ушанки даже валяются! – удивленно воскликнул он. – Значит, народ пришел сюда зимой.

   Но людей нигде не было видно.

   – Странно все это! – недовольно пробормотал Костя. – Такое ощущение, что этот Дом культуры оказался здесь точно также, как и наш супермаркет. Только случилось это, как минимум, лет пятьдесят тому назад!

   – Судя по вещам, в гардеробе, на тот момент, когда это произошло тут, вообще, не было пустых вешалок! То есть Дом культуры был набит до отказа. И народу здесь было как шпротов в банке. Куда подевались все люди-то? – спросил Борис.

   – Спроси чего полегче! – буркнул кто-то из бойцов.

   Даже если на людей напали трилобиты, слизни или еще какая-нибудь местная пакость, все равно от них должно были остаться хоть что-то. Черепа, скелеты, разрозненные кости. На худой конец, на полу должны были остаться черные пятна высохшей крови. Но спецназовцам так и не удалось обнаружить, ни единого следа пребывания здесь людей.

   – А что если, на тот момент, когда здание здесь очутилось, оно уже было пустым? – спросил Борис.

   – Если бы, да кабы! Запарил уже совсем! – недовольно повысил голос Костя. – Смотри лучше себе под ноги и ищи подсказки! Чтобы что-то утверждать, нужны факты! Которых у нас, пока что, нет. Поэтому, продолжаем тупо искать!

   Борис все время, пока они проверяли комнату за комнатой, на первом этаже, никак не мог отделаться от впечатления, что там, в гардеробе упустил нечто важное. Это не давало ему покоя и мешало сосредоточиться.

   Наконец, озарение молнией пронзило его мозг, позвоночник и затухло где-то в районе копчика.

   – Командир! – Борис повернулся к Косте. – Эта дыра, в которой мы оказались, она точно находится не на нашей Земле!

   – Ну, опять, началось! – недовольно проворчал Костя.

   – Нет, ты послушай! – возмутился Борис. – Там в гардеробе вся одежда была целехонька! Меховые воротники и шапки совершенно не тронуты молью! Как тебе такой факт? За полвека ее никто не то что не сожрал, а вообще, не тронул!

   – То есть ты хочешь сказать, что у нас дома такого просто не могло бы произойти? – Костя задумчиво почесал нос. – И весь мех давно бы сожрала моль? Потому что эти твари водятся практически везде и повсюду? Ну-у, с большой натяжкой можно сказать, что в твоих словах есть некоторая доля истины.

   Борис скрипнул зубами от досады. На этого твердолобого спецназовца не угодишь! Все ему не так!

   Тем временем, бойцы наткнулись на кинобудку. В ней оказался заправленный, скукожившейся, высохшей пленкой огромный, старинный, кинопроекционный аппарат.

   На полу возле массивной стойки кинопроектора лежали большие, алюминиевые коробки с бобинами кинопленки. На крышках были приклеены бумажные этикетки.

   – "Высокий блондин в черном ботинке". Часть восьмая, – громко прочитал Борис. – Кинокомедия.

   – Я смотрел этот фильмец в детстве, там, в главной роли был прикольный такой француз, – усмехнулся Костя. – На растрепанного пуделя сильно смахивал. Звали его Пьер! А вот фамилию, убей Бог, не помню!

   – Пьер Ришар, кажется, – пришел ему на помощь один из бойцов.

   – Точно, а ты откуда знаешь? – удивился командир. – Ты же моложе меня лет на пять! Неужели тоже, это старье смотрел?

   – Я, вообще, по старым фильмам загоняясь, – признался парень. – Они умнее и добрее, что ли, чем нынешние.

   – Между прочим, рубильник на электрощите в рабочем положении, – подал голос другой боец. – Это говорит о том, что электричество, как и у нас в торговом центре, не отключалось. И пленка в киноаппарате, кстати, тоже докрутилась до конца. А заслонка амбразуры, через которую в зал демонстрируется кино – до сих открыта.

   – Значит, народ пришел сюда кино посмотреть, – пробормотал Костя. – А ну пошли-ка в зал и все хорошенько там осмотрим!

   В зрительном зале сиденья кресел были подняты, так словно на них никто никогда и не сидел. Но бойцы, начав прочесывать ряды, обнаружили между сидений несколько женских сумочек и пару туфель. Все они валялись на полу, так словно их потеряли или забыли в спешке.

   На заднем ряду разведчиков ждала еще одна, весьма знаменательная, находка. Это была до половины опустошенная бутылка водки. Завинчивающаяся пробка плотно закрывала горлышко.

   – "По-соль-ска-я"! – по складам прочел черную этикетку спецназовец, нашедший бутылку под стульями. – Я даже боюсь представить, что бы могло заставить меня бросить недопитый пузырь!

   – Не зарекайся! – хохотнул другой боец. – Еще не вечер!

   Бойцы всей группой перешли в мастерскую художника-оформителя, работавшего в доме культуры. По крайней мере, так было написано на табличке, привинченной к двери. Вдоль стен помещения, с низкими потолками, были расставлены фанерные щиты с аляповатыми, сделанными кистью, афишами фильмов.

   Тут же на длинном столе стояли всевозможные банки с красками. Валялись, небрежно брошенные, все перемазанные в засохшей, краске разнокалиберные кисти.

   – Га-ушь! – громко вслух прочитал спецназовец надпись на банке с краской.

   – Гуашь, деревня! – поправил его боец с неначатым архитектурным образованием. – Это такая специальная краска, которая разводится водой.

   – Гонишь ты все! – обиделся первый. – А то я не знаю, что водяная краска называется акварель!

   – А ну-ка заткнитесь, вы оба! Знатоки живописи нашлись, мать вашу! Поглядите лучше сюда! – сердито прикрикнул на них Костя.

   Луч его фонаря выхватил из темноты кусок белой стены. Там, прямо на побелке, расположенной выше панели, окрашенной в темно-зеленый цвет, было что-то написано. Спецназовцы сгрудились вокруг командира. Ярко-красной краской на стене кистью были четко выведены слова – "Шримпы пришли за мной"! Прямо от надписи вниз шел росчерк, сделанный все той же красной краской, который весьма отдаленно напоминал стрелку. Несмотря на то, что он был сделан рукой профессионала, чувствовалось, что рисовался он в крайней спешке. Видимо, загадочные "шримпы", которые пришли за художником, уже стояли на пороге.

   Прямо под надписью стоял небольшой верстак. Но на том месте, в которое упирался острый конец стрелки, ничего не было.

   Борис машинально направил фонарь себе под ноги. Там в пятне высохшей красной краски, лежал какой-то журнал, с твердой коркой из коричневого картона. Неподалеку валялась широкая кисть и осколки стеклянной банки, в которой видимо была та самая краска, которой была сделана надпись.

   Борис нагнулся и попытался поднять журнал. Но тот, как оказалось, был намертво приклеен к полу высохшей краской.

   – Надо налить на него воды, краска размокнет, и тогда мы сможем отлепить журнал от пола, – сказал неудавшийся архитектор, доставая из своего рюкзака бутылку минеральной воды.

   – Надеюсь, ты знаешь что делаешь! – пробормотал Борис, неохотно уступая ему место.

   Пока знаток гуаши возился с загадочным журналом, остальные пытались выяснить, кто такие эти "шримпы"? Но их совместного словарного запаса явно не хватало для того чтобы справиться с этой нелегкой задачей.

   Положение спас один из бойцов, который не принимал участия в общем обсуждении возможных значений неизвестного слова. Вместо этого, он продолжал дотошно осматривать многочисленные полки и полочки.

   Довольно скоро ему повезло, и он наткнулся на истрепанный томик англо-русского словаря.

   – Кто знает, как пишется слово "шримп"? – повинуясь посетившему его озарению, неожиданно спросил он.

   – Так и пишется – шэ, эр, и, эм, ну и п, в оконцовке! – удивленно посмотрел на него Костя.

   – Да нет, я имею в виду, как это написание будет выглядеть по-английски? – нетерпеливо помахал словарем боец.

   – Ну-ка дай сюда! – потребовал Борис. – Мне, кажется, что мне известно значение этого слова! Просто мне не пришло в голову, что оно может быть иностранным! Но все равно, нужно проверить, на всякий случай!

   Бегло пролистав словарь, он торжествующе ткнул в него пальцем:

   – Так я и знал! Шримп по-английски означает – креветка!

   Все недоуменно уставились на него.

   Костя выразил общее мнение, когда сказал:

   – Чушь какая-то! Получается, что насмерть напуганный чувак написал на стене "Креветки пришли за мной"? Я бы на его месте страшно обрадовался и озаботился тем, где бы взять пива? Насколько я знаю, креветки и пиво – созданы друг для друга! Что в этом может быть ужасного?

   – Может быть, все дело в том, что этот художник и мы, имеем в виду совершенно разных креветок? – осторожно подбирая слова, предположил Борис.

   – Не знаю! По-моему ты все усложняешь – креветки они в Африке креветки! – раздраженно проворчал Костя и повернулся к бойцу, который возился с приклеенным журналом. – Ну, что там у тебя, долго еще?

   Вместо ответа, тот торжествующе продемонстрировал освобожденный от краски раритет.

   Костя, приняв из его рук мокрый журнал, принялся торопливо листать его.

   – Так, тут все идет какая-то сплошная хрень! Рецепты грунта, краски, лаков. Расчеты расхода краски, реек, бумаги, фанеры, гвоздей, шурупов. Список кистей, красок, холста, которые нужно купить. Прямо не художник, а завхоз! Та-ак, картинки какие-то, дурацкие планы и схемы. Мысли о бренности жития! Парни, да это дневник одного непризнанного гения! – удивленно присвистнул он, продолжая торопливо скользить глазами по неровным строчкам. – А, вот, зачем ему английский-то понадобился! Здесь его талант, видите ли, зажимали тупые чиновники от искусства! Эта контра собиралась из СССР за бугор драпать! Ага, сейчас! Ждали его там с нетерпением!

   – Командир, ты бы начал с самой последней записи, – тактично кашлянув, шепнул ему на ухо Борис.

   Строго посмотрев на подчиненного, Костя сурово произнес

   – Юноша, не учите папу, как надо делать детей!

   Однако совету Бориса внял и, открыв последнюю страницу записей, присвистнул:

   – Не фига себе страшилище! Интересно где в СССР брали такую забористую дурь, после которой перли этакие кошмарные глюки?

   На пожелтевшем листе, расчерченным горизонтальными полосами, типографской краски, черной тушью было изображено странное существо. Оно действительно весьма отдаленно напоминало креветку. Но не плавающую, то есть, горизонтальную, а как бы это сказать вернее? Прямоходящую что ли? Нижние лапы существа были развиты гораздо сильнее передних и представляли собой мощные членистые конечности. Задняя часть их была усажена острыми кинжалоподобными шипами.

   Вообще, сходство с общеизвестными креветками, было весьма отдаленным. В частности, остроносая морда не торчала вверх, на манер инквизиторского колпака, а изгибалась на уровне шеи и располагалась горизонтально. Отчего выражение кошмарной морды, с торчащими из нее многочисленными остроконечными наростами, приобретало едва ли не человеческое выражение. Чему в немалой степени способствовала пара выпученных глаз, сидящих на ниточках нервов уходящих глубоко в глазные впадины панциря головы.

   Если добавить сюда, что росту в кошмарном существе было никак не менее двух с половиной метров, то картина получалась совершенно удручающая. Словно специально для масштаба, рядом со шримпом была изображена фигурка человека, который пытался убежать от чудовища. Но судя по отчаянию, пронизывающему весь его силуэт, дело это было совершенно безнадежное.

   – "Шримпы забрали всех. Теперь в Доме культуры я остался совершенно один. Не могу отделаться от впечатления, что им прекрасно известно о моем существовании. Но они по какой-то причине не торопятся забирать меня. Я далек от мысли, что это делается из соображений высокого гуманизма. Скорее уж наоборот. Это проявление поистине сатанинской, садистской жестокости. Рано или поздно, но они все равно придут за мной. Я чувствую, нет – я знаю это"! – Костя на секунду прервался и перевел дыхание. – Не фига себе, роман в стихах!

   – Зачем они забирают людей, для чего? – спросил Борис. – Там, в дневнике, ничего не говорится об этом?

   – А ты сам-то как думаешь? – насмешливо глянул на него Костя, бережно закрывая дневник неизвестного художника и убирая его в свой рюкзак. – Уж, наверное, не для того, чтобы отвести в то волшебное место, где много пива и вкусных креветок помельче! Короче, парни, надеюсь вам не надо объяснять, что наш супермаркет ожидает такая же участь что и этот Дом культуры. Он может превратиться в такой же затхлый склеп, после того как за нами придут эти, так называемые, шримпы! Но это, лишь в том случае, если мы будем и дальше тупо тормозить. В связи с этим, предлагаю срочно возвращаться на базу, в супермаркет! Необходимо сообщить капитану и прочим светлым головам нашего сообщества обо всем том, что нам удалось разузнать. Мы свою часть работы сделали, теперь пусть они думают, что со всем этим делать дальше. Мне почему-то кажется, что у них это получится значительно лучше, чем у нас.

  – 22 -

   Ближайшие подручные господина Рыкова колебались недолго. Когда пришлось выбирать между огромными кулаками злых спецназовцев и относительной безопасностью, они, не раздумывая, выбрали последнее. В результате верные клевреты, что называется, слили своего дражайшего шефа по-полной.

   Процедуру задержания хозяина торгового центра возглавил лично капитан спецназа. У Вадика были серьезнее опасения насчет того, что его парни смогут сохранить Рыкова в целости и сохранности, достаточно продолжительное время. Скажем, минуты две-три они еще могли как-то продержаться, но не более того. Ладно бы они сгоряча только помяли негодяя, но они могли запросто и пришибить его при попытке к бегству.

   Панель, скрывающая дверь, ведущую в апартаменты хозяина торгового центра, с тихим шуршанием отъехала в сторону.

   Вадик по достоинству оценил изобретательность Рыкова. Он уже добрую сотню раз проходил мимо этой стены. И ему никогда не приходило в голову, что за металлическими панелями может скрываться хоть какое-то помещение. Самое любопытное, что располагалось оно у них под самым носом, фактически в самом центре супермаркета.

   Видимо, именно на это и был сделан расчет. Надо было быть последним идиотом, чтобы прятаться на самом виду. Впрочем, у Рыкова могли быть какие-то свои резоны, известные лишь ему одному.

   Вслед за дверью оказался узкий до невозможности коридор, который несколько раз, спиралью, сворачивал в сторону, наматываясь сам на себя. Под потолком, тускло блестели окуляры камер видеонаблюдения, равнодушно взирая на непрошенных визитеров.

   – Капитан, по ходу, этот козел наблюдает за нами, – сказал Костя, кивнув на камеры. – Боюсь, кабы не учудил чего!

   – Ушами не хлопай и все будет в норме! – раздраженно проворчал Вадик.

   Но ствол своего автомата на всякий случай задрал повыше.

   Наконец, улитка витого коридора уперлась в металлическую дверь.

   Вперед вышел один из двух пузатых, приближенных Рыкова. Бегло набрав последовательность цифр на клавиатуре, имевшегося возле двери устройства, он откашлялся.

   – Кир, открывай, нас предали! – с искренней болью в голосе произнес он в сетчатый динамик.

   Некоторое время стояла мертвая тишина. Вадику на миг даже показалось, что внутри за дверью никого нет.

   Внезапно по ушам резанул высокий, пронзительный звук, который обычно издает микрофон, когда его роняют. Послышалось невнятная матерщина, звон бутылки о стакан и характерное бульканье, которое было невозможно спутать ни с каким другим.

   – У меня совещание! Никого не при-ни-ма-ю! Пшли вон! Вс-е-е! И ты, тварь неблагодарная, первый! Я с тобой еще разберусь, Иуда! Господи, и чего же я так нажрался-то?

   Выговаривалось все это с большим трудом, перемежалось большими паузами, а также иканием.

   – Да, он пьян в не могу! – удивленно воскликнул Вадик. – А ну-ка, дай я!

   Он решительно отодвинул пузана от динамика и крикнул:

   – Говорит капитан спецназа Сомов! Гражданин Рыков, предлагаю вам немедленно открыть дверь и добровольно сдаться! В противном случае мы будем вынуждены применить силу!

   – Чего ты, вообще, знаешь о силе, тупой капитан? – в очередной раз икнул Рыков. – Ты только думаешь, что знаешь! Но на самом деле, не знаешь, ни хрена!

   – Слышь, дятел! Того что я знаю мне вполне хватит, чтобы грохнуть тебя без суда и следствия! – свирепо проревел Вадик, наливаясь праведным гневом. – Например, я знаю про твоих уродливых друзей, огромных, противных креветок!

   – Как, как ты их назвал – креветки? – из динамик послышался презрительный смех, перешедший в надсадный кашель.

   – Ну, все – подавился, теперь, это надолго! – хладнокровно констатировал Костя.

   Вадик, которому это бесплодное препирательство уже порядком надоело, со всего маху саданул ногой по двери. Но железное полотно, издав болезненный стон, как ни странно, выстояло.

   – Не фига себе! Бронированная что ли? – возмутился капитан и оглянулся назад. – А ну-ка отойдите!

   Все поспешно отошли в сторону, давая Вадику место для маневра. После чего, тот с разгону, в прыжке, всадил все свои сто с лишним килограммов в дверь. Поскольку вся эта силища была сконцентрирована на небольшой площади, измеряемой пространством подошвы его ботинка, удар получился пушечный.

   Дверь согнулась пополам и с грохотом влетела вовнутрь помещения. Во все стороны брызнули металлические пружинки и болтики.

   Если бы обитатель кабинета оказался прямо на ее пути, он был бы стопроцентным покойником. Впрочем, если бы ему очень повезло, и он находился на некотором расстоянии от траектории полета двери, могло статься, что он отделался бы лишь парой оторванных конечностей.

   Но Рыков сидел у стола, расположенного сильно в стороне. Поэтому дверь прогрохотала мимо него, и, врезавшись в противоположную стену, вошла в нее на четверть, словно лезвие острого ножа.

   – А что постучать было нельзя? – сварливо поинтересовался Рыков. – Обязательно было дверь ломать? Она, между прочим, стоит, как твоя годовая зарплата!

   При этом он предупредительно держал руки на виду. Демонстрируя, что безоружен.

   – Я сейчас в твою тупую башку постучусь! – многообещающе проревел Вадик, выдергивая хозяина торгового центра из кресла.

   Несмотря на то, что господин Рыков имел весьма внушительные габариты, в руках спецназовца, он висел, словно тряпичный Арлекин.

   – Что это за место, где мы находимся? Говори урод, не то, я за себя не отвечаю! – встряхнув негодяя за грудки потребовал Вадик и с отвращением отшвырнул его от себя.

   – Это? – Рыков дурашливым жестом обвел пространство вокруг себя. – Мой супермаркет! А вот кто вы такие? Если вы сейчас же не уберетесь отсюда, я полицию вызову!

   – Капитан, мне кажется, что он издевается над нами! – нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, воскликнул Костя. – Дай, я ему вдарю?

   Вадик отрицательно покачал головой:

   – Ну, тебя, еще убьешь сгоряча! Лучше я его сам буду пришибать помалу! Но делать это нужно в присутствии врача! А, ну пошел, упырь!

   В это время, соратники Рыкова тревожно переглянулись и неожиданно встали на пути спецназовца.

   – Это еще, что такое? – удивленно посмотрел он на них, с высоты своего роста. – Если вы собрались заступаться за своего друга – не советую! Я сегодня, с самого утра, сильно не в настроении!

   – Нет, что вы, конечно нет! Напротив, мы настроены на сотрудничество! – дуэтом горячо заверили его соратники. – Дело в том, что здесь за стеной, в соседнем помещении, находится "транспортер"!

   – Что тот самый? – удивленно спросил Вадик.

   – Тот самый! – старательно, словно китайские болванчики, закивали толстяки. – Показать?

   Один из них подошел к стене и нажал на кнопку, замаскированную под хромированную головку, крепежного болта. Послышался тихий вздох, и стенная панель медленно съехала в сторону, открыв вход в соседнее помещение.

   Внутри горел приглушенный свет. Посередине на массивном основании, стояла странная конструкция овальной формы. Она отдаленно напоминала вытянутую вверх раму огромного, в полтора человеческого роста, зеркала. К диковинному аппарату тянулись многочисленные кабели и электрические провода.

   В углу помещения громоздились трансформаторы, целая куча контрольно-измерительной аппаратуры и еще какие-то непонятные приборы, о назначении, которых можно было только догадываться.

   Вся эта электроника горела и переливалась гирляндами разноцветных огней, словно елка в новогоднюю ночь. Завороженные представшей пред ними картиной, спецназовцы опустили оружие и стояли, открыв рты, словно дети малые.

   Неожиданно Рыков, о существовании которого все словно позабыли, рванулся вперед. Растолкав всех, он в мгновение ока оказался возле "транспортера". Там саданув локтем, по какому-то тумблеру, он принялся лихорадочно барабанить правой рукой по клавиатуре, встроенной в него.

   В левой руке у него, невесть откуда, взялся здоровенный пистолет, которым он теперь угрожающе размахивал. По все видимости, оружие лежало возле транспортера, на всякий пожарный случай. И вот этот самый случай для Рыкова, видимо, настал.

   – Стоять! – истерически взвизгнул он. – На месте стоять и не двигаться! Не то перестреляю всех к чертовой матери! Мне терять нечего!

   – Ну, тогда ты не будешь возражать, если я отстрелю тебе яйцо? – простодушно спросил Костя и сделал шаг в его сторону. – Можешь сам выбрать, какое тебе не жалко. Левое или правое?

   Тут произошло то, чего никто не ожидал. Никто всерьез не думал, что Рыков решится стрелять в вооруженных автоматами бойцов. Но видимо хозяин торгового центра окончательно спятил. Он несколько раз, не глядя, выстрелил в сторону настырного спецназовца. Пули прошли мимо, потому что уже после первого выстрела все попадали на пол.

   – Не стрелять! Живьем брать! – предостерегающе крикнул Вадик.

   И это было сделано очень вовремя, потому что жизнь господина Рыкова висела буквально на волоске.

   – Твою ж мать! – обиженно опустил автоматный ствол Костя. – Предлагаешь ждать, пока он нас перестреляет, как и обещал?

   – Лежи и не высовывайся! – велел настырному подчиненному Вадик.

   Между тем, транспортер принялся завывать и трястись как припадочный. Звуковая вибрация отдаленно напоминала ту самую, которая началась в супермаркете незадолго до того, как он перенесся неизвестно куда. Сила звуковых колебаний нарастала. Рыков торжествующе захохотал и, размахивая пистолетом, подошел вплотную к раме транспортера. Лицо его при этом светилось торжеством.

   – Остановите его, иначе он уйдет! – прокричал капитану один из его пузатых соратников.

   Вадик задумчиво почесал нос, после чего засунул руку в нагрудный карман разгрузки и вытащил оттуда небольшую, круглую гранату. Это был своего рода сувенир. И если бы его руководство узнало, что он таскает ее с собой, отправляясь на задания, оно пришло бы в ужас. А его бы точно отстранили от командования отрядом спецназа.

   – Ложись, граната! – заорал он дурным голосом.

   После чего, не выдергивая кольца, Вадик метнул ее прямо в Рыкова. При этом он очень рассчитывал, что спятивший хозяин торгового центра беспрекословно выполнит его команду.

   Но не тут-то было! Этот идиот вдруг принялся палить из своего пистолета, пытаясь застрелить летящую в него гранату.

   При виде этого Вадик пришел в ужас. То, что это была наступательная гранат РГД-5, а не "лимонка" Ф-1, было слабым утешением. Ее мелких и тонких, как бритва осколков, в закрытом помещении хватило бы всем присутствующим. Как говорится "мелочью, но до фига"!

   В момент, когда граната пролетала мимо Рыкова, тот продолжал палить не переставая. Насколько Вадик смог разглядеть, в руках у этого придурка была одна из моделей амерканского "Глока", магазин которого вмещал двадцать два патрона.

   Лишь по счастливой случайности ни одна пуля не задела гранату. Транспортеру же повезло значительно меньше. Рыков сгоряча наделал в его раме немало дырок. Расстрелянный аппарат, обиженно взвыл, мигнул напоследок разноцветными огнями и умер. А его хозяин все продолжал щелкать пустым пистолетом, в тщетной надежде, что в нем случайно завалялся еще хоть один патрон.

   Граната так и не взорвалась. Пока Вадик подбирал ее с пола, Костя подошел к ничего не понимающему Рыкову.

   – Рядовой Рыков, стрельбу окончил! – громко возвестил он. – Мишень не поражена!

   После чего ударом в челюсть он отправил стрелка в продолжительный нокаут.

   Это блаженное для него состояние продлилось совсем недолго. Вплоть до того момента, когда Семен Маркович сунул ему под нос клочок ваты с нашатырным спиртом.

   Но его пробуждение никого не порадовало. А особенно Вадика.

   Глаза Рыков отчего-то начали косить. Сам он при этом дурашливо улыбался.

   Неожиданно он бодро грянул песню:

   – "У маленького мишки, вдруг лопнули штанишки,

   Он громко, громко плачет и мамочку зовет!

   А мама с увлеченьем готовит им печенье,

   И варит им компотик на детский аппетит"!

   Вадик порывался пару раз пресечь этот дурдом на корню. Но Семен Маркович, всякий раз удерживал его тяжелую руку, поднимавшуюся для того чтобы влепить Рыкову подзатыльник.

   – По-видимому, ваш злодей чокнулся!

   Профессор произвел возле своей головы некое движение растопыренными пальцами, словно тряс остановившийся будильник.

   – Что насовсем? – подозрительно глянул на него Вадик.

   – Не думаю, – задумчиво пожевал свои пухлые губы Семен Маркович. – Но я бы оставил его в покое на некоторое время. По моему глубокому убеждению, у пациента посттравматический шок. Нужно время, для того чтобы к нему вернулся разум.

   – Профессор, это у всех нас, по милости вот этого ублюдка, посттравматический шок! – возмутился Вадик. – А он, как мне кажется, всего лишь тупо косит под дурачка! Нагло пользуясь вашей добротой!

   Семен Маркович беспомощно развел руками. Мол, делайте что хотите – я свое мнение высказал!

   – Ладно, живи! – Вадик поднес к лицу Рыкова огромный сжатый кулак. – Но учти – я не профессор, и Гиппократу ничего не обещал!

   Тот доверчиво понюхал его разбитые, мозолистые костяшки и блаженно прикрыл глаза.

   – Так вкусно пахнет, тухлой рыбой! – радостно поделился он своими наблюдениями.

   После чего, захлебываясь от счастья, принялся голосить очередную песню:

   – "Орленок, орленок взлети выше солнца!

   И землю с высот огляди!

   Навеки умолкли веселые хлопцы,

   В живых я остался один"!

   – Неужто и, правда, спятил? – недоверчиво проворчал Вадик, стыдливо пряча кулак.

  – 23 -

   Вика была занята тем, что перебирала фрукты. Вместе с ней трудились еще три женщины. Так получилось, что бразды правления женским коллективом на себя взяла Олимпиада Ивановна.

   Это был та самая необъятная дама, которая таскала за волосы Бориса. Она была главным бухгалтером Ежовского молочного комбината. Ныне на пенсии.

   Олимпиада была женщина властная, хорошо разбирающаяся в людях и, что самое главное, умеющая ими руководить. Паре теток, которые сгоряча не вникли в ситуацию и пытались оспаривать ее право на первенство, Олимпиада устроила такой укорот, что те теперь были тише воды, ниже травы.

   Чувствовалось, что если надо, это достойная дама запросто может и за волосы оттаскать, и финиш под глаз поставить.

   Олимпиада Ивановна была белая и большая, имела округлые очертания, поэтому за глаза все ее звали – Ванна. Но в этом прозвище начисто отсутствовала издевка или какое бы то ни было пренебрежение. Просто так было удобнее. За то время пока будешь проговаривать – Олимпиада, можно пять раз сказать – Ванна.

   Олимпиада Ванна успевала везде. Ее зычный голос раздавался то в одной части торгового центра, то в другой.

   В плане субординации, она признавала лишь Вадика. И то, отнюдь, не в качестве начальника, а как равного себе. Но у нее хватало ума высказывать свое несогласие, лишь, когда они оставались с глазу на глаз.

   Боец старой административной школы, она хорошо знала, что авторитет руководства перед подчиненными должен быть непогрешим и непоколебим, как гранитный утес. Прилюдно она обращалась к нему – товарищ капитан, но наедине называла – Вадя.

   Капитану это сначала резало ухо, но постепенно он смирился. А после того, как убедился в выдающихся организаторских способностях Ванны, их отношения превратились едва ли не в дружеские.

   На базе имеющегося в торговом центре кафе, она развернула столовую. И теперь обитатели супермаркета имели трехразовое горячее питание.

   Несмотря на то, что запас продуктов на складах был более чем солидный, существовала серьезная проблема. Многие товары были рассчитаны на короткие сроки реализации. И в первую очередь это касалось фруктов и овощей.

   Нужно было срочно избавляться от гнилья. Разделив свой женский "батальон" поровну Ванна отправила одну половину перебирать фрукты, а другую овощи.

   Вика задрала край перчатки и недовольно глянула на часики.

   – Жень, ну что столько времени можно делать в туалете? – возмущенно спросила она у симпатичной молоденькой брюнетки, хлопотавшей у коробок с бананами. – Их нет уже полчаса!