Текст книги "Симбионт (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 29 страниц)

– Никак нет, учитель, – вытянулся я и взмахнул саблей крест-накрест. – Готов и дальше заниматься.

– Тогда работаем в полный контакт с элементами рукопашного боя, – с чего-то вызверился Варяг. – Я в защите. Погнали!

Рефлексы сработали в нужную сторону. Я тут же скользящим шагом попытался зайти за спину наставника и рубануть со всех сил наискось, но стихийный доспех, полыхнувший сиреневым пламенем защитил Варяга от фатального удара. Тоже, кстати, Подарок от родового Ока Ра. Мастера отец очень ценил! Наши клинки с шипением соприкоснулись аурными полями, стремясь сойтись в яростной схватке. Удар, ещё один! Переход на другую линию атаки и боковой мах ногой. Целюсь в бедро, но проваливаюсь в пустоту. Варяг ловко ушёл скрутом, не забыв выставить горизонтальный блок, приняв удар на верхнюю часть клинка. На паркет посыпались холодные брызги магического огня.

Шаг, выпад, удар! Возвращение в боевую стойку, мгновенная оценка ситуации – и снова атака с переменой позиции. Клинки порхают, огненные лепестки с яростью попытались обхватить золотисто-рыжие искры, сплетающиеся в подвижные жгуты, и нарвавшись на невидимые укусы, отпрянули назад, словно получили серьёзные повреждения.

– Встречный бой! – рыкнул Варяг.

Встречный, так встречный! Снова перемена позиции по горизонтали, косой удар сверху вниз, одновременно с этим – сближение с целью блокировать руку наставника и выбить из неё саблю. Варяг неожиданно каким-то невероятным движением оказывается сбоку и с силой толкает меня плечом, разворачивая в невыгодную позицию. Кулак левой руки летит прямо в подбородок, едва уклоняюсь и наношу ответный удар, только ногой. Описав полукруг, стопа со всей силы врезалась в бедро, отчего Варяг сразу присел. Тут же рублю сверху вниз. Будь передо мной человек без защиты – распластал бы его по-казацки на две половины. Наставник в таком положении умудрился выставить клинок, и пока мои цветки-лепестки пожирали его искры, ловко откатился в сторону и гибко вскочил на ноги, не прилагая к этому больших усилий. По моему Стихийному доспеху прошла дрожь.

– Проиграл, кадет, – клинок Варяга, вибрируя, упёрся мне в шею. И когда только успел сблизиться? Я ведь только-только разворачивался, чтобы догнать ускользающего наставника и закончить бой.

Доспех с тихим шелестом свернулся. В воздухе резко запахло потом. Приводя дыхание в норму, я с сожалением понял, что мне ещё далеко до шустрого Варяга. И пусть у меня преимущество в мощности Стихийного доспеха, по скорости мышления, гибкости и тактической вариативности я уступаю в разы. Можно, конечно, и дальше гонять себя на тренажерах и махать клинками до одури – но до эталонного бойца мне ползти и ползти. Понимаю, если не работать на износ, так и останусь посредственным саблистом.

Наставник традиционно начал с разбора моих ошибок, скрупулёзно их описывая, и подытожил:

– Мышцы ещё слабоваты, рука к концу схватки начинает дрожать – чувствуется по удару. Ноги нужно укреплять в любом случае. Слабоваты. Я тебе об этом постоянно напоминаю. Ленишься, Михаил! Дыхание, опять же, сбилось. Но… в общем, неплохо для человека, побывавшего в аварии и валявшегося несколько дней в постели. Да и подловил ты меня знатно. Боковой удар стопой очень профессионально поставлен.

– Так получилось, – я пожал плечами, не придавая значения словам Варяга. Возможно, он хотел меня ободрить. А удар получился сам собой, непроизвольно.

– Ага, непроизвольно… – хмыкнул в голове Субботин. – Пришлось немного подкорректировать точность и силу, иначе бы ты не свалил этого мужика. Он хоть и тощеват, но держится на ногах очень хорошо.

– Ты… – я захлебнулся от возмущения, едва не брякнув вслух. – Мог и предупредить! Ты же обещал не вмешиваться, когда я не прошу помощи!

– Не ворчи, тёзка, – по его голосу чувствовалось, что он доволен произошедшим. – Хотел лишь проверить, насколько у нас совместима координация. Радуйся, неплохо получается.

Варяг аккуратно вложил саблю в ножны и обратился ко мне:

– Двуручный бой попробуем через пару дней, когда окрепнешь. Не забывай по утрам бегать, чтобы восстановить дыхалку и выносливость. А теперь топай мыться.

После душа я обнаружил, что Варяга уже нет в зале. Забрав лежащие на лавке сабли, поднялся наверх, размышляя о словах Субботина о совместимости. Если майор не врёт, если он в жизни был неплохим рукопашным бойцом, то это мне ой как пригодится в будущем! Зря ворчу, лучше попросить его позаниматься со мной в тренажерном зале, побить «грушу», проверить совместную координацию всех физических параметров.

– Ну вот, а то ворчишь недовольный, – опять выскочил со своими замечаниями майор. – Обязательно проверим.

– А насколько ты хорош в рукопашном бою?

– Не буду врать, я не Джеки Чан и не Джейсон Стэйтем, – хмыкнул мой старший тезка. – Но меня учили не понты колотить, а убивать.

– Кто эти люди? – пришлось пропустить непонятную фразу майора.

– Актеры, ну и по совместительству пропагандируют в массах боевые искусства.

– То есть отдав тело тебе под управление, я могу драться, как профессиональный боец?

– Пока не могу ничего сказать, тёзка. Надо удостовериться сначала на тренировках. Как минимум нужно проверить ту же растяжку, даже если мозг знает точно что и как делать, всё равно нужно убедиться, что тело сможет эти движения выполнить.

Горничные, слуги и охрана расступались в стороны, заметив мой сосредоточенный вид, когда я шёл по коридору в свою комнату. Если бы был повнимательнее, то понял бы, что меня боятся.

* * *

Варяг смог поговорить с хозяином только вечером. Александр Егорович в последние дни редко находился дома, мотаясь, как он сам выразился, в поисках хоть каких-то зацепок, чтобы поскорее раскрыть довольно загадочное покушение на сына. Это было уже личным делом, хотя для подобных мероприятий существовала служба безопасности с большим штатом сотрудников, но Дружинин встречался с людьми, которые могли пролить свет на происшествие, подключив к расследованию свои связи. Чего это стоило ему, в какие долги залез, догадывались немногие.

Перед ужином Глава Рода имел привычку прогуливаться по саду в одиночку, только в редких случаях приглашая кого-нибудь из своих подчинённых, находившихся на ключевых постах корпорации. А могли быть и городничий, и городской голова, и даже директора менее крупных предприятий.

Фигуру Дружинина, мелькающую между кустов сирени и жимолости Варяг заметил издали, как только зашел за угол особняка. Телохранители, конечно же, присутствовали, умело располагались в разных точках и не попадаясь на глаза, но так, чтобы при первой опасности прикрыть хозяина. Неторопливо обогнув квадратную чашу журчащего фонтанчика, Варяг пошел по дорожке, выложенной ребристой коричневой плиткой, чтобы встретиться с Александром Егоровичем возле летней беседки. Но Дружинин сам его увидел и махнул рукой, приглашая к себе.

Варяг с удивлением заметил в руке хозяина сигару с золотистым ободком на кончике. Курил тот редко, в случаях особого умственного напряжения. Значит, сейчас тот самый момент, но связан ли он с покушением на Михаила – тот ещё вопрос.

– Александр Егорович, дозволено ли поговорить? – поинтересовался мастер клинков, остановившись в двух шага от скамейки, на которую присел Дружинин.

– Ты же не просто меня искал, чего спрашиваешь? – настроение у Главы, судя по голосу, было не ахти. – Присаживайся. Занимался сегодня с Мишкой?

– Да, неплохо погонял его, – откликнулся Варяг. – Реакцию не потерял, клинки чувствует, но боевая составляющая ещё требует шлифовки. Ну и с мышечной массой что-то делать надо. Не хочет тяжести тягать.

Дружинин пожевал кончик сигары, осмысливая слова мастера.

– И все так же глухо? – с каким-то безразличием спросил он. – Не может раскрыть потенциал?

– Раскрытие атрибута прошло гораздо быстрее, но потенциал слабый, увы, – честно сказал Антипов. – Нет в парне ярости. Михаил как будто скован, не может поймать вдохновение. Потенциал определяется через высшую точку эмоционального и физического напряжения.

– Каков вывод? Бесперспективен? Придется всю жизнь возле него держать охрану?

– Я заметил довольно странную манеру боя, – немного подумав, ответил Варяг. – И она связана не с саблями, а с рукопашной. Пару раз отработал по мне интересной связкой, до сих пор бедро болит. Точно скажу, что в клинковом спарринге Михаил редко использовал возможности ног в качестве вспомогательного оружия. Согласен, топорно звучит…

– Подожди, – Дружинин взмахнул рукой, в которой была зажата сигара. – Как думаешь, связаны ли изменения с произошедшими событиями? Не заметил подселения?

– Не могу сказать, хозяин, – честно признался Варяг. – Нужно провести ещё несколько занятий. Если будет заметно тяготение к рукопашке, то есть над чем поразмыслить. А так… он тот же мальчишка, Александр Егорович, ваш сын.

– Хочется верить, – с каким-то надрывом произнёс Дружинин и тут же взял себя в руки. – Спасибо, Лёня, за хорошую новость. И вот ещё что… До отъезда Мишки в Уральск осталось несколько дней, поэтому гоняй его в хвост и гриву. Вдруг, да и проснется в нём умение выходить на предельный уровень своего Дара. Чувствую я, в университете про его слабости быстро узнают и начнут провоцировать на дуэли. Врагов у нас хватает. А как врага зацепить? Через детей, через их слабости.

– Я понял, Александр Егорович, – Варяг встал. – Значит, по две тренировки в день.

– Именно, – кивнул князь, и задрав голову, пыхнул дымом. – Я предупрежу супругу, чтобы не вмешивалась в Мишкины дела. А то приставит к нему преподавателей, чтобы заполнить пробелы в знаниях перед вступительными экзаменами – лишний мусор в голове.

– Перед смертью не надышишься, – улыбнулся Варяг и поспешно ретировался, ощущая непроходящее раздражение хозяина. Такое он умел чувствовать благодаря Подарку. Магия усиливает сенсорику.

Дружинин усмехнулся, глядя в спину удаляющегося по дорожке Лёньке Анисимову, неспешно докурил сигару и щелчком послал её точнехонько в распахнутый клюв пингвина-урны, встал, одернул пиджак и в сопровождении охраны пошёл в дом. На крыльце уже стоял Савелий, беспокойно топчась на месте. Не иначе, накрутила ему хвост Евгения свет Викторовна, желая поскорее приступить к ужину.

Зайдя в столовую, пожелал всем приятного аппетита, и, как только опустился на стул, горничные приступили к раскладке блюд. К удивлению родных, Глава долго за ужином не задержался, быстро поел, промокнул губы салфеткой и успокоил всех:

– Продолжайте без меня. Хочу сделать несколько важных звонков. Дорогая, если ты не против, я зайду попозже к тебе. Нужно обсудить один вопрос.

– Конечно, милый, – улыбнулась супруга, ничуть не удивлённая подобной просьбой. Муж всегда проявлял учтивость, за исключением последнего раза, когда находился в крайне взбешенном состоянии.

Дружинин встал, напоследок взглянул на меланхолично ковыряющегося в гуляше среднего сына.

– Михаил, как ты себя чувствуешь? – спросил он.

– Сносно, – пожал тот плечами. – Сегодня с Варягом неплохой спарринг провели.

– Нет необходимости в более детальном осмотре? А то можем завтра съездить в клинику к профессору Потоцкому?

– Не стоит, отец, – бодро ответил парень. – Честно, со мной всё в порядке. Даже голова не кружится.

– Ну да, самый верный признак здоровья, – хмыкнул Дружинин, и более не стал задерживаться в столовой.

Он и в самом деле хотел сделать несколько звонков, и как только закрылся в кабинете, набрал номер по стационарному телефону, стилизованному под старинный аппарат начала двадцатого века. Что поделать, любил он подобные вещи. У него даже радиоприемник в виде напольных часов в углу стоял, с самыми настоящими эбонитовыми ручками, светящейся шкалой, черными овалами динамиков. Огромный аппарат сразу бросался в глаза заходившим в кабинет людям. Дружинин с удовольствием наблюдал за их реакцией. Удивление, восторг, искреннее непонимание, скрываемая гримаса презрения – и никто не знал, что эта стилизация скрывала нутро ультрасовременного аппарата, способного не только принимать радиоволны чуть ли не со всего света, но и незаметно записывать разговоры и видео, а динамики давали такой чистоты звук, что меломаны с руками бы оторвали сей агрегат.

– Приветствую тебя, Юрий Ерофеевич, – прижимая к уху трубку телефона, произнес Дружинин, услышав глухой и чуточку усталый голос. – Не узнал, дорогой?

– Тебя забудешь, Александр Егорович, – усмехнулся собеседник. – Даже через десять лет.

– Ну, не прибедняйся, Юра, не надо, – хохотнул Глава в ответ. – Как у тебя дела?

– Да всё по-прежнему. Должность вице-губернатора Хивы – не курортный отдых, сам же знаешь. Сам как?

– Сам ничего, да вот проблема с Мишкой нарисовалась, не могу разгрести. Уткнулся носом в стену.

– Подожди, с Мишкой – средним твоим?

– Ну да.

– А что за проблема, и почему ты звонишь мне? Я чего-то не понимаю?

– Парень попал в аварию, но по всем признакам – его машину намеренно протаранили. Акция подготовлена кем-то из моих врагов, а ниточку ухватить не могу.

– Мишка-то жив?

– Жив, – ощутив, как спазмы сжали горло, еле-еле ответил Дружинин.

– Та-аак, – протянул вице-губернатор. В трубке было слышно, как он выстукивает пальцами какой-то марш по твёрдой поверхности. – Я не могу сообразить, каким боком к твоей проблеме?

– Хочу с одним человечком из Хивы встретиться, он купец местный. Дело в том, что в ноябре прошлого года у него угнали внедорожник. Машина хорошая, для военных нужд сделана. Ну и недолго музыка играла… Украли её. А всплыла она несколько дней назад, здесь, в Оренбурге. Именно с ней столкнулся Мишка на своём «Аксае». Вернее, в него сознательно влепился этот «Риф».

– Ну и дела, – хмыкнул Юрий Ерофеевич. – Внедорожник скрылся или остался на месте аварии?

– Бросили его. Мы начали пробивать по номеру, но оказалось – фальшивка. А вот номер кузова и двигателя не стали менять…

– И угонщик ни разу не попался на фальсификации?

– А она нигде и не светилась с момента кражи, – усмехнулся Дружинин. – Проверили все дорожные камеры, расставленные по городу и на выездах из Оренбурга. Представляешь, нигде не промелькнул!

– Выходит, и вправду покушение, готовились загодя, – правильно уловил мысль вице-губернатор.

– Самая первая версия, – подтвердил Глава.

– Слушай, а я, кажется, вспомнил, про кого ты говоришь, – усмехнулся Бекович. – Не Ерулаева ли машина?

– Файзулла Ерулаев купил её на аукционе по распродаже военной техники, – подтвердил Дружинин. – Приехал в Оренбург к родственникам, и вот такой казус.

Вице-губернатор рассмеялся.

– Он мне всю плешь проел, Саша! Представляешь, даже на приём записывался несколько раз! Последняя наша встреча была две недели назад. Всё интересовался, ищут ли машину, как идет следствие. Так что с удовольствием отдаю его в твои руки. Хотя, подожди… Я скажу ему, что в Оренбурге обнаружили внедорожник, по всем приметам схожий с пропавшим. Он сразу рванёт в ваши края, вот ты и поговоришь с ним. Только не увлекайся, а то я знаю тебя. Разговор плавно перетечёт в допрос.

– Не-не, Юра, да ты что! – даже махнул рукой Дружинин, пусть его никто и не видел. – Мы с ним деликатно, со всем уважением. Машина всё равно на полицейской стоянке находится.

– Тогда я завтра же утром пошлю к Ерулаеву посыльного. Думаю, уже через три дня у тебя будет. А если на самолете решит лететь – так и завтра.

– Спасибо, Юра! Выручил!

– Да какое там «выручил», – хмыкнул Бекович. – Всего лишь технично перевёл стрелки на твою территорию.

Вице-губернатор Хивы генерал-лейтенант Бекович знал, что говорит. Он нутром опытного и битого жизнью волка почувствовал криминальную составляющую происшествия. Зачем влиятельному человеку, коим является Дружинин, самому приезжать в Хиву и разговаривать с каким-то торговцем коврами и тканями, да ещё не привлекая полицию? Не хотел Юрий Ерофеевич нарушения законности на своей территории. А в Оренбурге – пожалуйста, пусть хоть в тюрьму посадит и выбивает показания.

– Молодец, не унываешь, раз так шутишь, – улыбнулся Дружинин. – Тогда всё, вопросов больше не имею. Передавай привет супруге и детям.

– И ты от меня Женечке и ребятам, – любезно ответил Бекович. – Мишке особенно. Здоровья ему, пусть быстрее поправляется.

Они чуть ли не одновременно нажали на кнопку сброса вызова. Дружинин задумчиво прошёлся по кабинету, остановился возле лакированной под цвет красной вишни «Элегии», машинально покрутил верньеры музыкального центра, а потом решительно направился в будуар жены, справедливо рассудив, что ужин давно закончился, и Евгения сейчас мажется кремами перед зеркалом.

Так и было. Когда он постучался и вошёл в комнату, супруга в коротком халатике сидела на банкетке и тщательно наносила на лицо крем из баночки. После чего медленно, словно медитируя, растирала пальцами по щекам и лбу.

Дружинин встал за её спиной и мягко обхватил руками за плечи.

– Я хочу извиниться за прошлый демарш, – сказал он, глядя в зеркало. – Был не в себе, поэтому выплеснул весь негатив на близкого мне человека.

– Хорошо тебя понимаю, – Евгения на мгновение замерла, потом пальцы вновь стали круговыми движениями втирать крем в кожу. – Я ведь тоже виновата. Не посоветовавшись с тобой, полезла в те сферы, которые неподвластны обычному человеку. Но пойми, я всегда относилась к рекуперации с отвращением. Мне было десять лет, когда погибла мама, ещё совсем молодая и красивая женщина. Представь моё состояние снова увидеть её живой, цветущей и улыбающейся. Я ведь уже хорошо понимала разницу между окончательной смертью и бессмертием, если можно так сказать о рекуперации. Но мне никак не удавалось совместить эти два тезиса. А мама очень доходчиво объяснила, что это такое… на своём примере. Поэтому и сама стала относиться к воскрешению, как к проклятию. А ты говоришь, с головой у неё не в порядке… Меня так накрыло, когда я увидела Мишу с белым лицом, и неподвижного!

Жена резко повернулась и схватила Дружинина за руку, не обращая внимание на остатки крема на пальцах.

– Я не хочу своим детям такой участи, понимаешь! Ну, или хотя бы оттянуть тот момент, когда наступит необходимость! Личность, сознание, душа – это дано богом, а мы нарушили все его заповеди!

– Мир давно изменился, Женечка, – вздохнул Александр Егорович. – Людям плевать на заповеди. Они почувствовали, что могут жить вечно, и стремятся к этому. Конечно, всему есть предел, но лет триста при правильном распределении ресурсов организма можно выгадать. С условием, если не исчерпан рекуперативный цикл.

– Об этом я и подумала в первую очередь, – закусив губу, женщина снова уставилась в зеркало, придирчиво оттягивая на подбородке и щеках кожу. – Если с восемнадцати лет начать копировать самого себя – какой будет душа? Как всё отразится на мальчике?

– То, что ты сделала на эмоциях – гораздо хуже рекуперации. Мы вступили на тончайший лед, который в любой момент может треснуть, и мы провалимся в бездну ужаса, – перебарщивая с пафосом, ответил супруг. – Я просто нутром чувствую, что в Мишке живёт чужая сущность. Проявится она или нет – никто не знает.

– Ты не можешь этого знать точно, а догадки не для твоего рационального разума. Я тоже слежу за сыном, и пока нет никаких оснований беспокоиться. Всё прошло просто великолепно.

– Великолепно… – Дружинин заложил руки за спину и медленно прошелся по мягкому хивинскому ковру с вышитыми орнаментами (это был подарок Юры Бековича), подбирая слова, чтобы не обидеть жену. – Только есть один момент, который меня беспокоит. Что говорить Оленёвым? Они до сих пор ищут Борислава и уверены, что к его пропаже причастен я.

– Ничего не говори, – пожала плечами Евгения. – Тела нет, и причин для беспокойства тоже нет. Убежал, скрылся. Боря – предатель, а значит, и его Род должен отвечать за предательство своего представителя. Кстати, ты в своём праве уничтожить Оленёвых.

– А если это они причастны к покушению на Мишку?

– Нет, – уверенно ответила жена. – Они же понимают, что устранение одного из членов нашей семьи может плохо закончиться для Борислава.

– Василий Алексеевич подозревает, что Борис – у нас, – подтвердил Дружинин, имея в виду Главу рода Оленёвых.

– О чем я и говорю. Нелогично идти на прямое столкновение с нами, зная о пленнике, – усмехнулась супруга. – Поэтому нужно сделать всё, чтобы никакой утечки из дома. Я сама предупрежу обслугу, а ты – службу безопасности.

– Хорошо, – мужчина сел в свободное кресло, любуясь профилем Евгении. – А ты не боишься отправлять Мишку в Уральск? Вдруг там начнут проявляться последствия?

– Уверена, что ты уже принял все необходимые меры для охраны мальчика, – улыбнулась жена. – Пары-тройки крепких ребят должно быть достаточно, чтобы присматривать за ним.

– У меня в Уральске «спящий» агент находится, – Дружинин в задумчивости потер подбородок. – Может, его задействовать?

– Полностью полагаюсь на тебя, – Евгения встала, демонстрируя свои точёные длинные ноги, обошла кресло с обратной стороны и положила руки на плечи мужа, наклонилась и легонько прижалась щекой к его щеке. – Ты у меня очень умный и рассудительный, поэтому не боюсь за сына. Он же с Ваней будет, так? Поговори с парнем, только один на один, намекни ему, что нужно будет сделать, если произойдут метаморфозы. Пусть присматривает… И мне на душе легче.

– Не проболтается? – засомневался Дружинин, вдыхая терпко-сладковатый запах крема, исходящий от супруги.

– А ты хочешь открыть тайну Ольге? Чтобы потом она тебя тонко шантажировала?

– Она на это не пойдет.

– Дубенская очень умная женщина. Поверь, она сразу заинтересуется, почему такое внимание к Михаилу. И узнает.

– После рекуперации возможны некоторые несоответствия психике, поведению, – не сдавался Александр Егорович.

– Решать тебе, милый, – обвила его шею руками Евгения. – Ты Глава, на тебе ответственность.

«Почаще бы вспоминала об этом, сейчас бы никаких проблем не было», подумал Дружинин без всякой неприязни. Жену он любил, и мелкие прегрешения, не влиявшие на размеренную супружескую жизнь, его не интересовали. Но вот этот заскок с ритуалом его напряг. Глубоко внутри засела заноза, которая напоминала ему, что Мишка ещё принесет проблемы Семье и клану.

– Ты закрыл дверь? – промурлыкала супруга.

– Я же знал, что ты меня не отпустишь, – усмехнулся Дружинин и пружинисто поднялся на ноги и сильными руками прижал к себе Евгению. – Конечно, закрыл. Но ты не переживай. Никто нас до утра не потревожит.

Примечание:

[1] Юрьев Василий Михайлович (1881–1962) – гитарист-семиструнник, музыкальный педагог, композитор. Внес большой вклад в литературу семиструнной гитары, автор оригинальных пьес, переложений для семиструнной гитары русской, советской и зарубежной классики, обработок народных песен, и составитель множества различных гитарных сборников. Учился у гитариста-педагога Александра Соловьева. За годы учебы познакомился с обширным концертным репертуаром семиструнной гитары, включая «Экзерциции» (концертные этюды) Андрея Сихры, пьесы предельной технической трудности. В 1903 году начал активную исполнительскую деятельность.