Текст книги "Симбионт (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 29 страниц)

– Его кто-то видел? – напрягся Татищев, почувствовав ниточку, за которую, потянув, можно извлечь очень много интересных деталей. Как раз для канцлера Шуйского интересных.

– Нет, – ответил советник, что укрепило мысль графа о реципиенте, влияющем на тело молодого парня. – В номере находился только Дружинин с девкой.

– Кстати, что за девка?

– Некая Елизавета Алеева, учащаяся медицинского техникума, – молодец, Аскольд, уже узнал имя девицы. – Бывшая пассия нашего клиента. Она уже получила подарок от Дружинина и по всем раскладам должна отойти в сторону, но почему-то парню захотелось снова с ней встретиться.

– Не суть важно, – отмахнулся Василий Петрович. – Девку эту надо аккуратно доставить сюда, на Лесные Дачи. Не в мой городской особняк, а сюда…

– Да, я понял, хозяин, – кивнул Аскольд и машинально схватился за чашку с зелёным чаем, и даже отхлебнул из него. Остывший напиток ему понравился куда больше. – Будем приманивать мальчишку? А если он махнёт на неё рукой? Раз подарил безделушку, значит, их отношения закончены.

– Не махнёт, – уверенно ответил Татищев, оскалившись. – Как только узнает, что девушка в опасности, сразу же прибежит. Сопляк он ещё, не зачерствел сердцем. Нужно провернуть это дело как можно быстрее, пока Дружинин не уехал в Уральск. Сколько времени понадобится для планирования и осуществления акции?

– Завтра она будет здесь, – уверенно ответил Аскольд.

– Хорошо, – расслабился Татищев. Советник словами не раскидывался, а значит, нужно подготовиться для встречи Дружинина. Мало его задержать и спрятать так, чтобы папаша-магнат не догадался, нужно ещё и самолёт наготове держать, чтобы сразу переправить мальчишку в Москву. – И не забудь перевести охрану особняка в боевой режим. Не думаю, что Сашка Дружинин на меня войной пойдёт, если догадается, кто его сынка похитил, но осторожность соблюсти стоит.

– У Дружининых восемьдесят человек в боевом крыле Рода, – напомнил Аскольд.

– А у нас сто двадцать, – фыркнул Татищев. – Сколько из них модифицированы?

– Шестеро.

– В таком случае троих пришли сюда, а остальных оставь в городе. Думаю, этих сил хватит для отражения атаки.

– Да, хозяин, – советник встал и поклонился, прежде чем уйти. – В случае активного сопротивления клиента что делать?

– Убей его, голову доставь мне, – холодно произнёс граф. – Голова – вот что самое главное. Живой мальчишка, конечно, тоже имеет значение, поэтому старайтесь без оголтелости. Ликвидировать только в самом критическом случае, если почувствуете угрозу своей жизни.

– Теперь предельно ясно, – Аскольд воспринял приказ без эмоций, ещё раз обозначил уважительный поклон и оставил графа сидеть в одиночестве и глубоком раздумье, а сам с великаном отправился выполнять задание.

Глава 3

Лань на цепи

Лизу до сих пор потряхивало от произошедшего, хотя прошло два дня после того, как на них напали какие-то жуткие люди и едва не убили; но больше всего её неприятно поразило преображение Миши, сумевшего в одиночку застрелить четверых взрослых мужчин. Как ему это удалось, девушка не видела, она сидела в чугунной ванне, поджав под себя колени, и дрожала от страха. В одночасье ласковый и добрый юноша превратился в кровавого убийцу. Нет, она понимала, что Миша защищал и её, и самого себя, но гаденькая мысль об одинаковости всех аристократов, как из новых, так и из старых, которые без долгих раздумий и рефлексий могут убить человека, стала разъедать мозг.

После того, как им удалось выскользнуть из ставшего опасным отеля, она вдруг вспомнила о происшествии в ресторане, когда Михаил появился за столом бледный и какой-то растерянный, на себя не похожий. «А ведь тех людей убил тоже он, рассеянно слушая наставления молодого человека, спокойно ехавшего по ночному городу, подумала Лиза. – Только странно, почему полиция ещё тогда не арестовала его. Доказательств хватало. Пистолет, которым Дружинин пользовался, камеры видеонаблюдения и свидетели – кто-то же мог указать на него. И тем не менее после всего Миша без проблем уезжает в Уральск».

Лизе с трудом удалось натянуть на себя маску беспечности, прежде чем зайти домой. Мама удивилась её возвращению, так как ожидала дочь только утром. Про её связь с сыном магната Дружинина она прекрасно знала, и если втайне осуждала подобное, то хотя бы не мешала. Вон, какой великолепный гарнитур подарил мальчишка. Пригодится, если в семье денег не будет. Можно продать.

Успокоив мать, что всё в порядке, Лиза затихла в своей комнате, ожидая полицию. Рано или поздно за ней приедут. Её лицо зафиксировано на камерах, администраторы тоже запомнили девушку, смогут описать её. Наивно полагать, что удастся скрыться от правосудия.

Следователь, молодой приятный мужчина с искренней улыбкой на лице, появился в их квартире в первом часу ночи. Он представился, назвал своё имя, извинился за поздний визит, успокоил схватившуюся за сердце маму и закрылся с Лизой на кухне. Девушка совершеннолетняя, сама отвечает за свои поступки, и родительская опека ни к чему – таков был тайный посыл родителям, рвавшимся присутствовать при беседе.

– Хотите чаю, Николай Степанович? – оставшись наедине с поздним гостем, Лиза не знала, чем себя занять, её просто колотило от страха.

– Можно без отчества, – широко улыбнулся следователь. – Для вас – Николай. А от чая не откажусь.

Видно, девушка ему приглянулась, вот он и старается сгладить шероховатости.

– Итак, вы находились с Михаилом Дружининым в одном номере с двух часов дня до восьми вечера, после чего спустились по служебной лестнице на первый этаж и через коридор обслуги вышли во внутренний двор, откуда попали на автостоянку и уехали, – перечислил Николай, попивая при этом свежезаваренный чай с конфетами. Причём, он не спрашивал, а словно констатировал факт, чему Лиза не могла возразить. – Скажите, а почему вы именно такой путь выбрали?

– Не знаю, – пожала плечами девушка. – Миша сказал, что так будет лучше. Он боялся, что на улице с парадного входа нас тоже ждут. И возле лифта. Поэтому так и пошли.

– Ждут – кто? Такие же люди, что пришли к вам в номер?

– Да.

– Вы их знаете?

– Ни разу ни видела, – замотала головой Лиза. – Честно.

– Я верю, верю, – успокоил её следователь и откусил от конфеты кусочек, после чего запил его чаем. – А вы сами видели, что Михаил стрелял в нападавших?

Вопрос был с подковыркой, но Лиза уловила странный подтекст, поэтому не торопилась с ответом.

– Я вообще ничего не видела, – губы её задрожали. – Дверь в ванной комнате закрывается плотно, поэтому ни один звук не проникал внутрь. Да я ещё и душ принимала. Вода сильно шумела.

Она покраснела и опустила голову, ощущая, с каким интересом следователь Сурков изучает её. Но взяв себя в руки, Лиза продолжила:

– Когда вышла наружу, увидела кругом кровь и трупы. Миша попросил меня побыстрее одеться, после чего мы покинули отель.

– Выстрелов, значит, не слышали?

– Нет.

– А у Михаила в руках был пистолет?

– Нет.

– Кроме тех четверых ещё кто-то находился в комнате?

– Никого не было. Точно…. Может, они друг в друга стали стрелять, чего-то не поделили? – робко спросила Лиза. – Ну, бывает же такое…

– Ага, в низкопробных фильмах про шпионов и бандитов, – улыбнулся Николай. – Увы, увы. Обычно всё прозаично… Ну что же, Лиза, я очень рад с вам познакомиться. Вижу, что вы искренно желаете помочь следствию. Поэтому будьте готовы к вызову в полицию, повторите всё сказанное сейчас под протокол. А теперь подпишите бумагу о невыезде. Это обычная процедура, бояться нечего.

Он вытащил из портфеля, с которым пришёл, прямоугольный бланк, вписал туда фамилию Лизы, после чего девушка дрожащей рукой расписалась, выведя какие-то каракули ручкой. Проводив гостя, она прислонилась к двери и ощутила слабость в ногах. Кажется, не сболтнула лишнего. Главное, не сказала, что Миша держал в руках пистолет. Но как такое может быть? Если отпечатки пальцев остались на оружии, его могли уже арестовать. А Николай ничего не сказал. Намеренно скрывал от неё информацию? Вот дурочка, не могла спросить у сыщика про Мишу, где он сейчас находится!

Следующие два дня прошли как во сне, но как только Михаил позвонил и сказал, что он не арестован, сидит дома, собирает вещи и скоро отъезжает в Уральск, девушка успокоилась. Если они оба находятся на свободе, значит, у полиции нет причин их обвинять в убийстве. Быть свидетелем куда легче, чем ощущать себя подследственным.

Слухи о втором крупном происшествии, теперь в отеле «Сакмара-Плаза», расползлись по городу тихой сапой, хотя ни газеты, ни телевидение, ни даже вездесущие «народные репортёры», которые любят совать нос во все дыры, об этом не писали. Власти города посчитали ненужным информировать жителей о случившемся, пока идёт следствие. В техникуме тоже хватало разговоров. Парни с умным видом рассуждали об очередных разборках между степными кланами и городскими бандами, девушки презрительно фыркали на эти глупости, всерьёз считая, что там не обошлось без тайной и роковой любви. Якобы какой-то влиятельный человек выследил свою жену, которая встречалась с любовником, послал наёмников покарать наглеца и супругу. Но те сами нарвались на отважного героя. Этот бред Лиза не могла слушать, поэтому в перерывах между занятиями уходила в сквер, прилегавший к учебному корпусу, и на свежем воздухе в одиночестве штудировала учебники. Главное, её не беспокоила полиция, Миша тоже свободен, а что ещё надо?

Осень в Оренбурге уверенно брала власть в свои руки. Город преобразился, раскрасившись в жёлтые, багровые, фиолетовые и разных оттенков красного цвета. Прозрачное голубое небо отдавало приближающимися холодами. Наглухо застегнув плащ, Лиза торопливо сбежала по ступенькам техникума, поправила большую наплечную сумку, в которой находились конспекты и прочая мелочь, нужная для девушки, попрощалась с подругами и заторопилась к трамвайной остановке, находившейся в пяти минутах от техникума. Путь её лежал вдоль решетчатого забора, потом сворачивал между старыми рабочими бараками и выходил на Госпитальную улицу, где она могла сесть на нужный ей трамвай.

Лиза прошла мимо замершего в пустом дворе чёрного внедорожника и продолжила свой путь. Двигатель автомобиля тут же зарокотал, но девушка не придала этому значение. Она была полностью сосредоточена на дороге и уже выходила на Госпитальную, когда внедорожник неторопливо обогнал её, шурша колёсами по палой траве. И вдруг резко остановился чуть ли не перед носом Лизы

Она про себя обругала недотёпу-водителя и попыталась обойти железное чудовище сбоку, но вдруг задняя дверца резко распахнулась, на тротуар выпрыгнул широкоплечий смуглолицый парень, завертел головой по сторонам. Лиза ускорила шаг, ощутив беспокойство, но в этот момент её грубо схватили за талию и зажали рот. Мощный толчок к машине – чьи-то руки подхватили девушку и затащили внутрь.

– Погнали! – гортанным голосом сказал кто-то, и внедорожник радостно зарычал.

Машину тряхнуло, Лиза упала на мужские колени и запоздало заорала. Её рывком подняли, дали пощёчину.

– Заткнись, сучка! – властно сказал смуглолицый, а второй сидевший у левой дверцы, чем-то щёлкнул, и перед глазами испуганной девушки выскочило узкое лезвие ножа. – Сиди спокойно, не дёргайся, и ничего тебе не сделаем.

– Кто вы? – пролепетала Лиза, пытаясь не провалиться в истерику. Чтобы не допустить этого, она сосредоточилась на внешних раздражителях, как советовал психолог на занятиях. Мозг начал фиксировать ту информацию, которая могла помочь в будущем. Впереди сидят водитель и мужчина с бритым затылком, голову не поворачивает, молчит. Справа от неё смуглолицый парень, вероятно, степняк: башкир или казах. Слева, который поигрывает ножиком, русский. Светло-пшеничные коротко стриженые волосы, взгляд неприятный, как у маньяка. Такой всадит лезвие в шею не задумываясь.

– Потом узнаешь, а сейчас сиди тихо, – ещё раз предупредил смуглый.

Из-за тонированных стёкол было плохо видно, куда везут Лизу, но по общему направлению стало ясно: в сторону вокзала. Когда миновали жёлто-белое трёхэтажное здание с арочными окнами и узнаваемой крышей пристроенной к нему часовенки, то вопросов появилось ещё больше. Отсюда можно было доехать до Лесной Дачи. А там очень густые леса, пойма, река рядом протекает. Страх вцепился в девушку ледяными когтями. Она заскулила.

– Да заткнись ты! – недовольно поглядел на неё короткостриженый. – Сказали же, не тронет тебя никто. Угомонись только.

Внедорожник проскочил широкую дорожную полосу вдоль вокзала, свернул направо и помчался прямо к Сакмаре. Лиза знала, что в этих местах находится летний лагерь Неплюевского кадетского корпуса, чуть дальше – лагеря юнкерского казачьего училища. А как иначе: Оренбург – город стоит на стратегическом направлении, без войск никуда. Да и Жузы под боком. Кто их знает, этих степняков. Взбредёт в голову набег сделать, чем отбиваться? Вот поэтому гарнизон здесь сильный, да и училищ хватает на случай продержаться до подхода кадровых войск.

Слева потянулись дачные посёлки высокородных господ. Здесь селились, в основном, дворяне, чью принадлежность к оному сословию подтверждала императорская грамота. Новая аристократия – торговцы, банкиры, промышленники – обосновалась на Летней Даче – так назывался прибрежный район возле Сакмары. Там, кстати, находится особняк графа Татищева, который почему-то предпочёл жить в окружении нуворишей. Это была отдельная история. Дед Василия Петровича заметил, что «новые крезы» бросились скупать земли на восточном фасе Оренбурга, и, в свою очередь, приобрёл вдоль Сакмары бросовой землицы и стал самым богатым землевладельцем в городе. Надо сказать, местечко было не ахти, но когда на высоком берегу вырос красивый особняк и раскинулся великолепный парк, к старому графу сразу потянулись дворяне и промышленники. Они поняли, что лучше места для дач не найти. Здесь просторно, светло, летом и вовсе благодать, и нет городского шума. Старый граф грамотно выдержал паузу, дожидаясь, когда покупатели сами повысят цены – и начал продавать. Его прозорливость стала притчей во языцех, а сам Василий Петрович, благодаря умному деду, не знал горя с деньгами.

Лиза задрожала, когда увидела изысканные башенки дачного особняка, арочные окна, бело-розовые стены, густой сосняк, окружающий строения и кованые ворота с искусным гербом посредине. Её привезли в загородное имение графа, который не отличался особым гостеприимством. Рассказывали, по молодости он был куда общительнее, не пропускал ни одного светского мероприятия в Оренбурге, появлялся чуть ли не на всех балах, что устраивали богатые горожане, пока не женился… на столичной девице из старинного рода Веригиных, относящегося к младшей ветви князей Волконских. Худенькая, невысокого росточка девушка с бледным лицом и невероятно огромными глазами, в которых плескалось васильковое море, совсем не подходила по характеру к деятельному, мелькающему то на телевизионных экранах, то на страницах гламурных журналов Татищеву – так считали почтенные горожане и тайком жалели Веру Анатольевну, что ей не повезло с мужем. Любовью здесь и не пахло, это было видно с первого взгляда. Холодность графа во время официальных приёмов и скучных балов, на которых он был вынужден присутствовать вместе с супругой, менялась на темпераментность и огненную феерию во время фуршетов, куда он мог приходить один. Несчастная Верочка была вынуждена терпеть выходки Василия Петровича, но к её чести, не скандалила, осознавая, что её истерики и скандалы не выправят ситуацию. Увы, мужа она не могла переделать.

Татищев остепенился (или изменился?) после рождения наследника, когда у него уже было две дочери, и даже нашёл свой интерес в их воспитании. Но, видать, настолько перестарался, что все дети, как только достигли совершеннолетия, постарались быстрее уехать в столицу, куда потом перебралась и Вера Анатольевна. Граф остался в Оренбурге и жил теперь в гордом одиночестве, окружив себя очень сомнительными личностями. Но ещё хуже, поползли слухи, что граф балуется чёрными ритуалами в своём загородном особняке. Именно это обстоятельство, а не измены супруга, вынудило милейшую графиню Татищеву покинуть своего мужа, но, опять же, по мнению всезнаек.

Все эти мысли промелькнули в голове Лизы за несколько секунд, пока машина заезжала на территорию дачи и ещё две-три минуты куда-то ехала вдоль живописного берега Сакмары, сейчас безлюдного. Остановилась она возле одноэтажного строения из дикого камня, выглядевшего как альпийское шале, наскоро слепленное пастухами перед наступлением осенних дождей. Тем не менее, в нарочитой грубости присутствовала монументальность и добротность. Единственное, что напрягало – всего лишь пара узеньких окон, через которое мог пролезть только ребёнок, но никак не взрослый. Разве что его голова…

– Выходи, – сказал смуглый, выпрыгивая из машины. – Чего застыла? Всё, приехали, конечная остановка. Вещи оставь на сиденье. И телефончик туда же. Вот, молодец.

Лиза выполнила приказ и напряглась. Жуткие истории про магические способности графа Татищева наложились на слухи о ритуалах, и её пробил страх, да такой, что ноги отказали. Парень ухмыльнулся, поняв состояние девушки, и вскочив на ступеньку, обхватил тонкую талию пассажирки.

– Не бойся, дурочка, – чуть ли не ласково произнёс он и выволок Лизу наружу, поставил на ноги, встряхнул так, что её голова мотнулась из стороны в сторону. – Пошли-пошли, я тебя в дом отведу, будешь там жить, пока…

Он внезапно замолчал, как будто едва случайно не выболтал что-то важное. Но Лиза зацепилась за эту оговорку и стала лихорадочно думать. Что «пока»? Пока граф не потащит её на корм Алтарю? Или на неё какие-то иные планы?

Девушка вместе со своим похитителем оказалась в полутёмном помещении.

– Прямо по коридору, – приказал тот.

Пока шли, Лиза успела заметить несколько плотно закрытых дверей и лестницу, ведущую вниз, в подвал. Она упиралась в мощную сейфовую дверь, что означало только одно: за ней прячется нечто важное или страшное, возможно, и сам Алтарь.

Смуглый парень, имени которого Лиза так и не узнала, провёл её по коридору до самого конца. Он открыл одну из дверей, быстро и бесцеремонно охлопал её от подмышек до карманов плаща, после чего затолкал девушку в комнату.

– Стучаться, шуметь, кричать о помощи бессмысленно, – сказал сопровождающий, не заходя внутрь. – Будешь вести себя хорошо, скоро вернёшься домой.

– А если плохо? – дерзко спросила Лиза.

– Останешься здесь навечно, но ненадолго, – без эмоций ответил парень, пожимая плечами, и захлопнул дверь. Дважды провернулся ключ в замке.

Лиза услышала, как он неторопливо идёт по коридору, а потом шаги затихли, и девушка осталась в одиночестве. Только теперь ей удалось как следует разглядеть, в какое узилище её затолкали. Комната просторная, но с минимумом мебели. Узкая кровать, тщательно застеленная тёмно-синим покрывалом с поперечными полосами и подушка со свежей наволочкой; маленький стол, табурет, даже гардеробный шкаф есть, что удивительно для подобного места, которое Лиза посчитала за тюрьму. Окна нет, освещение только от одного светильника с жёлто-матовым плафоном, отчего всё здесь кажется неуютным. А вот ещё одну дверь, сливавшуюся с белёными стенами, она заметила только сейчас. Влекомая любопытством, девушка подошла к ней и дёрнула за ручку. Оказывается, за ней был крохотный санузел, но душевая кабинка, кран с умывальной чашей и унитаз здесь присутствовали. Даже чистый халат и банное полотенце висели на крючках.

Лиза закрыла дверь, села на кровать и положила руки на колени. В глубокой задумчивости стала анализировать ситуацию. То, что её похитили, никакого сомнения не оставалось. Вот только с какой целью? Жертва для ритуала или как свидетельница позавчерашней бойни в отеле? Если Миша убил людей Татищева – то всё сходилось. Она находится здесь для того, чтобы Дружинин приехал сюда ради обмена и попал в лапы графа. Что будет с ним дальше – даже дураку понятно. В голове мелькнула совершенно дикая мысль, а вдруг Мише удастся и здесь сотворить что-то подобное? Лизе не хотелось быть жертвой на Алтаре, но и своего любимого (пусть теперь бывшего) подставлять не хотелось. Но что она могла сделать в ситуации, когда вокруг четыре стены и плотно закрытая дверь? Увы-увы, оставалось надеяться, что у графа Татищева совсем другие виды на узницу.

Девушка тяжело вздохнула и прилегла на кровать, даже не скинув туфли. Свернувшись клубочком, Лиза сама не заметила, как уснула.

Жирная наживка для ценной рыбы

Я ничего не знал о судьбе Лизы, полагая, что она сейчас спокойно учится и не звонит только из-за боязни хоть как-то навредить мне. Считаю, это правильно. Кто знает, вдруг телефонные разговоры прослушиваются полицией? Так что страдать по таким пустякам, как отсутствие звонков, я не собирался. У меня хватало своих забот. На следующий день после визита следователя Мирского посыльный вручил мне повестку в департамент, подписанную лично Игорем Евсеевичем. Он предупреждал, что придётся давать показания под запись. Отец со мной не поехал, но тем не менее, без защиты я не остался. Помимо парней Ильхана меня сопровождал адвокат – сухонький старичок в огромных роговых очках, в старомодном костюме-тройке и с большим чёрным портфелем. Судя по характерным вьющимся седым вискам и выговору, адвокат был выходцем из славного племени потомков Авраама. Но самое забавное, имя и фамилию он носил такую, что создавалось впечатление: Иван Иванович Кутицкий – или сам тонкий юморист, или судьба-злодейка решила посмеяться, отметив его такой фамилией в придачу к вытянутому горбинкой носу и глубокой печали в серых глазах.

Но своё дело Иван Иванович знал отменно. Уже через полчаса следователь – не Мирской, конечно – который вёл беседу, осатанел от постоянных претензий и умелых защитных конструкций, после чего постарался побыстрее завершить встречу. Он подсунул мне протокол и буркнул:

– Прочитайте, и, если нет претензий, подпишите «с моих слов написано верно, мною прочитано».

Я посмотрел на Кутицкого, и адвокат, слегка грассируя, произнёс:

– Михаил Александрович, когда прочитаете протокол, подпишитесь сразу под последней строчкой, а оставшееся место перечеркните зигзагообразно. Так же сделайте и на втором листе. Читайте внимательно, чтобы вам потом не вменили за дачу ложных показаний. Читайте, мы никуда не торопимся.

– Ну, знаете, – побагровел следователь, молодой, намного моложе, чем господин Мирской; ему было лет тридцать, не больше. – Зачем вы настраиваете юношу против государственных служб? А потом в газетах по телевидению слушаешь всякие россказни, даже стыдно становится за подобную чушь.

– Я всего лишь учу неопытного молодого человека жизни, – улыбнулся адвокат. – Читать вдумчиво протоколы, договоры и прочие документы, в которых могут таиться подводные камни – это важнейшая необходимость в век многочисленных мошеннических схем.

Внимательно прочитал два листа со стандартным текстом, вроде бы не нашёл ничего такого, что могло мне навредить. И только после этого размашисто расписался на каждом, не забыв перечеркнуть оставшееся пустое место. Следователь с недовольным лицом спрятал протокол в папку.

– Мы можем быть свободны? – Иван Иванович встал и кивнул мне, дескать, пора и честь знать.

– Когда вы уезжаете в Уральск, Михаил Александрович? – словно не слыша его вопроса, поинтересовался следователь.

– Думаю, через два дня, – я не стал давать точную дату отъезда, чтобы иметь фору во времени. Мало ли что может произойти, пока нахожусь в Оренбурге.

– Предупреждаю, что в случае появления новых данных по расследованию, мы можем вызвать вас для дачи показаний.

– Мой клиент не обязан ездить к вам по каждому случаю, – обрезал Кутицкий. – Существующие процедуры позволяют ему оставаться на месте. Это уже ваши проблемы, господин следователь. Идёмте, Михаил.

Оставив злобно скрежещущего зубами чиновника за дверью, мы покинули здание департамента. Адвокат с довольным видом сел в машину, которую вместе с водителем предоставил ему отец, и когда я пристроился рядом, негромко произнёс:

– В деле есть слабое место, которое можно повернуть против вас, Михаил. Меня очень беспокоит повторное упоминание чужой ауры на оружии, которым убивали злодеев.

– И в чём беспокойство? Отпечатков моих пальцев нет, аура чётко указывает на другого человека.

– В магической криминалистике появились новые наработки и теоретические изыскания, – Кутицкий простучал сухими длинными, как у пианиста, пальцами по спинке переднего кресла. – Мне довелось изучить некоторые из них. Не буду лукавить, я всегда интересовался методами вычисления истинного преступника с помощью ауры. Так вот, некоторые умники всерьёз предполагают, что возможны фальсификации с наложением чужой ауры на свою. Это довольно сомнительный тезис, но, исследования уже продвинулись далеко, и появились первые результаты. Да, такое возможно.

– Но ведь вы сами сказали, что это всего лишь теория, – я особо не испугался. Чтобы наложить одну ауру на другую, требуется недюжинный Дар. Таких искусников на в мире едва ли можно отыскать. Лично мне такие никогда не встречались, да и отец, насколько помнится, тоже о них не упоминал. Нет, я не отрицаю, что они есть, но чтобы хоть один такой появился в далёком Оренбурге и с ходу распутал дело с наложенной аурой – нет, не верю. Тем более, что моих следов там вообще нет! Оружие держал майор Субботин, это его отпечатки сняты криминалистами. Пусть ищут невидимку, я не против.

– Теория имеет свойство воплощаться в практику, – пожевал губу Иван Иванович. – Впрочем, я не думаю, что вы, Михаил, манипулировали с аурой. Это очень сложная работа, подвластная Магистрам, Гроссмейстерам и прочим маэстро магии.

Ну вот, сам же придумал страхи, сам же испугался. Майор Субботин – мой козырь, и я его могу использовать в критической ситуации, не боясь последствий.

Резко зазвучала мелодия, которую я поставил на звонок Лизы. Хм, ведь только о ней сегодня думал. Неужели что-то произошло? Было же говорено, что звонить сейчас не целесообразно. Нужно подождать неделю-две, чтобы улёгся шум, поднятый происшествием в «Сакмаре-Плаза».

– Слушаю, – я понизил голос. – С тобой всё в порядке?

– Михаил? – вместо Лизы в ухо ввинтился незнакомый баритон. – Добрый день. С вами говорит граф Татищев. Уделите минутку?

– Что с Лизой? – я почувствовал сухость в горле. Захотелось прокашляться. Адвокат покосился на меня, но ничего не сказал, и отвернувшись, стал смотреть на мелькающие в окне дома и людей, идущих по тротуарам.

– Ничего страшного. Что вы так переволновались? Она находится у меня… в гостях, как залог вашего благоразумного поведения.

– Что вам от неё нужно? – пока лихорадочно думаю, для чего графу понадобился столь странный метод знакомства, начинаю понемногу понимать.

– От неё – ничего. А вот вас есть то, что изначально принадлежит мне, поэтому хотелось бы обсудить некоторые вопросы относительно безболезненной передачи вещи из рук в руки, так сказать…

– У меня ничего чужого нет, ваша светлость.

В трубке вздохнули, как будто граф вёл разговор с неразумным ребёнком.

– Давайте не будем, Михаил, заниматься пустопорожними разговорами по телефону. Жду вас сегодня в три часа дня в загородном имении. Знаете, где?

– На Летних Дачах?

– Да. Приезжайте один. И помните, что жизнь девушки зависит от вашего благоразумного поведения. Не пытайтесь организовать её освобождение с помощью боевиков своего отца. Не нужно развязывать военные действия в городе.

Я заскрипел зубами так, что едва эмаль с них не посыпалась. Со стороны графа это была угроза, причём, необоснованная с точки зрения взаимоотношений между старой и новой аристократии. Ясно же, что ему нужен симбионт – майор Субботин. И Татищев хочет извлечь его тайком. Теперь стали понятны мотивы людей, дважды покушавшихся на мою жизнь. Они действовали по приказу оренбургского графа. Значит, я в своём праве обратиться за помощью к отцу. В одиночку мне Лизу не вытащить. Сам погибну и её за собой утяну. Рекуперация для простолюдинов недоступна. Это я могу относиться к повторному возврату к жизни спокойно, даже учитывая фактор симбионта, могущего принести незапланированные проблемы, но как потом жить с чувством, что не помог девушке?

– Остановите машину здесь, пожалуйста, – адвокат засуетился, когда отцовский «Аксай» проскочил кадетское училище. – У меня появились некоторые дела в городе. Михаил, вы передайте Александру Егоровичу, что я вечером созвонюсь с ним.

– Обязательно, Иван Иванович, – кивнул ему в ответ.

Водитель выполнил пожелание Кутицкого, и тот, забавно семеня, скрылся в каком-то трёхэтажном здании, где арендовали помещения множество компаний и фирм. А я поехал дальше, мрачно обдумывая перспективы встречи с графом. До неё оставалось около четырёх часов.

«Можем пойти одни, – прорезался Субботин. – Я возьму на себя охрану, а ты вытащишь Лизу».

«У нас не получится, – возразил я. – Граф Татищев – очень сильный одарённый, в одиночку раскатает обоих, и даже не поморщится. Ему нужен ты, и он сделает всё, чтобы извлечь твою матрицу».

«Никакого желания нет, – удивил меня майор. – Привык я к тебе, тёзка. Так что возражения не принимаются».

«Граф не будет никого спрашивать, – усмехаюсь в ответ, но усмешка такая – кислая. – Он проведёт ритуал, выпотрошит меня и закопает тело где-нибудь в лесу. Достаточно трёх дней, чтобы рекуперация стала бессмысленной. Погибнет душа, погибну и я окончательно».

«Ну да, обычное психологическое давление, когда в заложники попадает любимый человек, – вздохнул Субботин. – И ничего нельзя сделать. Я думал, магия даёт большие преимущества. Например, усыпить врагов каким-нибудь магическим плетением или незаметно подобраться на расстояние удара и уничтожить врага».

«Нам запрещено использовать магию вне домашних полигонов, – поморщился я. – За нарушение император может наказать не только ослушника, но и весь его род. Старая аристократия находится в лучшем положении, а нам нельзя».

«Почему? Не вижу разницы. Что новые аристо, что старые находятся в одинаковом положении» – хмыкнул майор.

«Дар, полученный с помощью Ока Ра, ничуть не слабее родовой, потомственной магии. Аристократы княжеской крови это осознали давно и почти сразу же протащили через Думу законопроект, ограничивающий использование обладателями Ока всевозможных магических манипуляций, – возразил я, знакомый с этим законом ещё со школьной скамьи. Да и отец частенько ругался, что купеческое сословие (он по старинке так называл слой промышленников и торговцев) несправедливо подвергается дискриминации. – Поэтому пришлось плодить множество поправок, чтобы урегулировать всевозможные нюансы. Вот один из них – дуэльный кодекс, который разрешает использовать магию посредством атрибутов в виде холодного оружия».