Текст книги "Симбионт (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)

– Горыня же знал, как это сделать, – пожимаю плечами. – Значит, и Марк Ефимович сможет. Подозреваю, наш чародей осведомлён о подобных ритуалах нисколько не хуже. Просто боится показывать уровень.

– Ну да, кому охота попасть под статью о каббалистической магии, – хмыкнул Прокл.

Да, существовала такая статья, имевшая отношение ко всем одарённым и обладателям Ока Ра. Источник – всего лишь генератор магической энергии, ему наплевать, как её используют, для хороших или плохих дел (тем более, у каждого своё понимание добра и зла). Но чёрная магия, колдовство, заклинания на определённые действия, не говоря уже о некромантии, преследуются без всяких «если». Граф Татищев нарушал закон, и знал об этом так же ясно, как и Марк Ефимович. Но в отличие от нашего мага прекрасно осознавал, что его защитят и прикроют высокие лица в Москве. И вот что ещё интересно: догадался ли Горыня, каким образом меня вернули к жизни? А если догадался, успел рассказать Татищеву до своей гибели? Когда только в планах было вытащить из меня матрицу Субботина? Тогда у граф появился весомый рычаг давления на меня и семью. Шепнёт кому надо – и накроют нас с превеликим удовольствием.

– Может быть, всё-таки клон? – Данька мыслил в том же направлении, даже по лицу видно, как ему не нравится наш разговор. – Перекинем симбионта в новое тело, чтобы потом никто нам ничего не предъявил.

– Граф – не идиот, сразу догадается, – возразил я. И почему-то решил не говорить сейчас про кристалл душ, лежащий в моей комнате. Нет доверия к Дане, совсем нет.

– Ну и пусть догадывается, – набычился старший брат. – Нам-то какое дело? Отдадим ему клона, пусть решает, как с ним поступить.

– Что-то легко разбрасываешься чужим, – я сцепился с Данькой взглядом. – Так и просвистишь все активы семьи. Одному отдал, чтобы тебя не трогали, с другим поделился – и пойдут наши потомки с протянутой рукой.

– Тебе почём знать, как оно будет? – взъерошился брат. – Сам, небось, живёшь беспечно, не беспокоясь ни о чём! Хорошую позицию занял! А нам отдуваться за то, что ты по своему склочному характеру с графом сцепился!

– Ничего у меня не склочный характер! – возмутился я. – Я белый и пушистый, никого не кусаю, когда зубами к стенке сплю!

Ильхан и Прокл, не сговариваясь, захохотали, разряжая обстановку. Отец, вместо того, чтобы прикрикнуть и прекратить нашу свару, очень внимательно слушал, что-то прикидывая в уме. Мои слова вызвали у него улыбку, которую он попытался быстро стереть с лица.

– Хорош! – старший Дружинин снова опустил ладонь на стол, только с меньшим шумом. – Устроили балаган из совещания. Значит, сделаем так… Мишка завтра уезжает в Уральск на учёбу. С ним поедут Арсен и Глеб, будут присматривать. Я осторожно прощупаю связи, оставшиеся в Москве, ну и выясню, с кем там якшается Татищев. Прокл, на тебе усиление мероприятий по безопасности. Думаю, нужно набирать дополнительно людей в боевое крыло. Сколько человек понадобится, Ильхан?

– Трудно так с ходу сказать, – воевода помассировал подбородок. – Не меньше двадцати, наверное. Нанимать надо сразу целой командой, а то получится кто в лес, кто по дрова. Зато можно будет кинуть их на охрану второстепенных объектов, а своих людей оттянуть в особняк. Чужакам я бы не стал доверять сразу.

– Дельно, – кивнул отец. – Займись поиском подходящих частных наёмных компаний. А в остальном, живём как жили, не дёргаемся по пустякам. Да, Прокл, ещё на заметку тебе. Может усилиться наплыв работников, среди которых Татищев обязательно попробует внедрить своего агента, а то и парочку. Отнесись внимательно к подбору кадров.

– Понял, Александр Егорович, – кивнул начальник семейной службы безопасности.

– Хозяин, а почему Михаилу выделяешь такую маленькую охрану? – обеспокоенно спросил Ильхан, видя, что мой отец не собирается больше ничего обсуждать.

– А смысл в большей? – бесстрастно взглянул на него Глава. – Если граф захочет достать Мишку, он бросит такие силы для этого, что и десять телохранителей не помогут. Нам люди здесь нужны. Будем надеяться на лучший исход. Ведь Татищеву или его нанимателю (кто за его спиной стоит, мы пока не знаем) мой сын нужен живым.

Я не стал говорить отцу, что он ошибается. Иначе придётся расстаться с мыслью об университете и попасть под плотную опеку Прокла, или сидеть безвылазно в подвале, дрожа от страха. Ну уж нет, с майором мне куда безопаснее, да и семья не пострадает. В первую очередь будут охотиться за мной, а в Уральске это сделать куда легче. Но так, хотя бы, я оттяну на себя интерес бенефициара. На всё воля божья.

«Аминь, – откликнулся Субботин, а потом повеселевшим голосом добавил: – Прорвёмся! А ты не ссы, носи усы!»

Юморист он, конечно. И вдруг я отчётливо осознал, что с той минуты, как во мне поселился этот вояка-офицер, жизнь заиграла новыми красками, где опасность была таким же обыденным явлением, как совместный ужин с семьёй или общение с друзьями. Не будь Субботина, я бы продолжил плыть по фарватеру, чётко очерченному на лоцманских картах родового бизнеса. Учёба, развлечения с друзьями и девушками, потом женитьба и погружение в унылую действительность, в которой на первом месте стоят деньги и успех, фуршеты и презентации, дорога на вершину славы, до которой можно и не добраться. Теперь понимаю аристократов, ищущих приключения на свою пятую точку. Скука-с, господа! Жуткая и всепоглощающая скука, и ничего более! Вот и пускаются во все тяжкие, рискованно проходя по грани. Тот, кто заказал Татищеву вытянуть из меня симбионта, явно играет по-крупному, и ставки в партии такие, что нам из глубинки не осознать масштаб игры. Но это уже не со скуки, и в дальнейшем охота на меня и майора станет более агрессивной. Потому что у них есть цель. А вот какая? Боюсь, мне этого не узнать. Поэтому Ильхан и беспокоился, что всего лишь двое телохранителей будут находиться рядом. А отец прав. Даже сто человек охраны не помогут, только зря людей погубим.

Я уже собирался уходить вместе со всеми, как папаня попросил меня задержаться на пару минут. Он выждал некоторое время, словно собирался с мыслями, потом вышел из-за стола, приблизился ко мне, доверительно положил руку на плечо.

– Мишка, мне твоя судьба небезразлична, – сказал отец, глядя на меня. – Поверь, я бы очень хотел защитить тебя от неприятностей, связанных с произошедшим. Мать… она, понимаешь, руководствовалась эмоциями и любовью, что привело к таким последствиям. Разум просто отключается, логика перестаёт работать. Но что ж теперь делать… Придётся как-то выкручиваться. Я надеюсь, ты сам всё осознаёшь…

– Отец, давай без предисловий, – вздохнул я. – Хочешь сказать, что не сможешь меня защитить, так и говори. Сам вижу, что у нас вариантов не так много. Из двух зол выбирают меньшее.

– Хочу защитить, и постараюсь найти выход, – честно ответил старший Дружинин. – Но ты должен быть осторожным и внимательным. Тебя могут похитить и спрятать так, что ни один амулет поиска не поможет. Поэтому каждый понедельник утром звони мне, чтобы я знал: с тобой всё в порядке.

– Почему в понедельник? – мне стало любопытно.

Отец убрал руку и усмехнулся:

– Потому что выходные ты будешь проводить явно не за чтением книг. Клубы, танцы, выпивка, девушки… Мало ли какие казусы возникнут. Я всё понимаю, сам таким был. Но помимо ощущения свободы от родительской опеки не забывай, что за твоей головой охотятся.

– Понял. Да ты и сам будь осторожен, когда начнёшь выяснять, кто может стоять за спиной графа.

– Само собой, – отец снова ухмыльнулся и прошёлся по кабинету, погружаясь в задумчивое состояние.

– Батя, – я редко так обращался к нему, – а ты не жалеешь, что влез в конфликт с аристократом-дворянином?

– А чего мне жалеть? – отец встал у окна, раздвинул планки жалюзи, как будто пытался разглядеть в окутавшей улицу темноте что-то интересное, и тут же отпустил их. – Как ни странно, мы сейчас находимся в гораздо лучшем положении, чем сто лет назад. Произойди такое в начале двадцатого века, нашу семью уже завтра утопили бы в Урале. Но теперь Око дало нам шанс уравнять позиции. Ну… до определённой черты, конечно. Тут я свой оптимизм умерю.

– Нанять снайпера и убрать графа, – вдруг вырвалось у меня. – Вместе с заказчиком.

Отец с удивлением поглядел на меня.

– Снайпер против одарённого? Да каждый из них доспехом прикрывается, выходя из дома. Вряд ли пуля пробьёт его. Но идея здравая, буду думать.

Я про себя ухмыльнулся. Так и знал. Папаня мой крови никогда не боялся, зря я подумал, что он дрогнул перед замаячившими перспективами столкнуться с высокородными. Кровь предков-авантюристов до сих пор клокочет в нём, а теперь, как оказалось, и во мне.

– Ладно, иди отдыхай и готовься к отъезду, – махнул рукой отец, пряча улыбку. – Когда машину готовить?

– Да часиков в семь, – подумав, ответил я. – Хочу пораньше заселиться в общежитие, чтобы день свободный был.

– Ваньку не забудь предупредить. Заберёте парня по дороге.

– Конечно, – я вышел из кабинета и направился в свою комнату. Все вещи были собраны, клинки и гитара надёжно упакованы в футляры. А вот что делать с кристаллом-хранилищем? Забрать с собой или спрятать понадёжнее здесь? В Уральске он мне, если честно, не нужен. Решено, оставляю в родовом гнезде. Только место надёжное найду.

А теперь звонок Ивану.

Дубенский откликнулся сразу же, даже ждать не пришлось. Сказал ему, чтобы завтра был с утра готов к отъезду. Заберём его прямо у дома. Ванька радостно выдохнул и поинтересовался, как у меня дела. И добавил с осторожностью:

– Слухи тут ползут странные про тебя.

– Какие? – напрягся я.

– Опять в какую-то заварушку влип, где куча трупов. Правда, что ли?

– А-аа, наглая ложь, – как можно небрежнее отвечаю ему. – Никуда я не влипал. Это всё по старому делу дознание идёт. Господин Мирской никак не успокоится.

– Ну, ладно, – чем мне нравился Иван, он особо-то не заморачивался насчёт своих проблем, а чужие и вовсе его не интересовали. Спросил, получил ответ – и успокоился. – Ты мне звякни, когда будешь выезжать.

– Обязательно. Всё, до завтра.

Я отложил телефон и ещё раз мысленно пробежался по списку вещей. Вроде бы ничего не забыл, можно и спать ложиться. Но тут в дверь раздался требовательный стук. Ага, размечтался! Сегодняшний день оказался настолько суматошным, что сначала пришлось успокаивать маму и сестру, но Иришке оказалось этого мало. Она проскользнула в мою комнату и бросилась на шею, горячо сопя в самое ухо.

– Знаешь, как я испугалась, когда эта дурочка оглашенная примчалась на твоей машине? – шмыгая носом, сестра отлипла от меня, сбросила тапки и забралась с ногами в кресло. – Думала, опять с тобой беда случилась. А потом отец с Проклом и Варягом куда-то рванули. Миша, у нас большие проблемы?

Она смотрела на меня красивыми бездонными глазами, в которых плескалась настороженность, но никакой паники не проглядывалось. Да, наш предок, сумевший подняться с самых низов, наградил своих потомков многими качествами, но страх среди них отсутствовал напрочь. Пожалуй, из нас всех только Даниил отличался осторожностью и невероятной тягой к тщательно выверяемым действиям. Его скрупулёзность, серьёзность и правильность мне до тошноты надоели. Будь на месте отца старший брат – я бы живым из особняка графа не вышел.

А это был ещё один сигнал к предупреждениям Субботина приглядеться к Даньке.

– Да какие проблемы? – я улыбнулся. – Так, возникло недопонимание с графом Татищевым.

– Ты меня за дурочку-то не считай, Мишенька, – у сестры опасно блеснули глаза. – Одно дело с конкурентами сцепиться за жирный кусок, и совсем другое – аристократу с родовым Даром перейти дорогу. Это связано с тем, что в тебе находится?

– Ничего в этом доме не скрыть! – раздражённо ответил я, и развернув стул спинкой вперёд, сел напротив Ирины.

– Да тебя вся обслуга сторонится, как будто ждёт, что тобой овладеет демоническая сущность, и ты будешь всех рвать на куски, – хихикнула сестра. – Только и шепчутся по углам, когда же ты, наконец, уедешь.

– Даже так? – стало неприятно, что меня представляют каким-то монстром. – А ты тоже в это веришь?

– Ай, брось! – отмахнулась Ирина. – Лучше скажи, к чему готовиться? Вот чувствую какое-то напряжение в воздухе. Отец нервничает, Ильхан своих парней гоняет в хвост и гриву, Прокл носится, как угорелый.

– К войне, сестрёнка, – серьёзно ответил я. – Возможно, она вас не коснётся, но клинки стоит наточить.

– Я тебя поняла, – вздохнула девушка. – Значит, интуиция меня не подвела.

Я не стал пытаться успокоить сестру. Она уже взрослая, всё понимает и трезво оценивает происходящие вокруг события. Да и не жили мы в тепличных условиях, постоянно ожидая подлянок от конкурентов. До откровенной войны дело не доходило, но стычки иногда происходили, где-то там, на периферии. Например, поджоги складов или нарушение логистики. В основном, удар на себя принимали боевые отряды, нёсшие охрану помещений или сопровождающие грузы. Но граф Татищев и неизвестный нам бенефициар – это запредельный уровень противостояния.

– Признайся, Мишка, а тебе не мешает это… эта сущность? – Иришка превратилась в любопытную девчонку.

– Нисколько. Симбионт мне помогает, и ещё ни разу я не пожалел, что он во мне, – честно ответил я. – Но ты же понимаешь, что не стоит кричать об этом на весь город. Я бы обслуге языки отрезал. Теперь на первое место выходит безопасность семьи, а эти трещотки в белых фартуках могут разнести слухи.

– Не переживай, мама уже наложила на них печать молчания, но всё равно грозно поглядывает. Дескать, не шалите, – рассмеялась сестра. – А ты изменился, без дрожи в голосе про отрезание языков сказал. Прадедушка Матвей одобрил бы.

Я поморщился. Матвей Алексеевич, говорят, был ещё тот любитель экстремальных наказаний. Застав деда Егора Матвеевича в живых, наслушался вдосталь, как его папаша в наказание нарезал с кожи своих врагов лоскуты, высушивал их и скармливал им же. Не забывая, кстати, солить и раны, и полоски плоти. И это только одна из экзекуций. В середине двадцатого века за Уралом ещё бушевали страсти, давно утихшие в западной России, и кровушки лилось столько, что кое-кто успел откормить Око Ра и с его помощью поднять уровень Дара. Врать не буду, Дружинины в этих войнах выжили и приросли богатством, нрав имея далеко не голубиный.

– Ладно, отдыхай, – Иришка соскользнула с кресла, подошла ко мне, обвила шею руками на мгновение, потом отпрянула. – Ты в Уральске нас не забывай, и поосторожнее с девками. А то я твою любвеобильность знаю. Уцепишься за юбку самой смазливой барышни, потом проблем нахватаешь.

– Лизу сюда не впутывай, – я понял, в чей огород камень.

– Да при чём здесь эта оглашенная? – вздохнув, сестра вышла из комнаты.

С новосельем!

Из-за всех перипетий с графом Татищевым я и Ванька едва не опоздали к началу учебных занятий. Так получилось, что мы заселились в общежитие за сутки до первых лекций. Комната под номером «четыре» была за нами давно забронирована, поэтому оставалось только взять ключ у администратора и подняться на третий этаж, где селились студенты, которые могли себе позволить выкупить комфортное проживание на весь срок обучения.

Нам достался номер с двумя спальнями небольшой, но уютной гостиной, санузлом и кухонькой, в которой недавно провели ремонт, заменили гарнитур. Даже невооружённым глазом виден свежий светло-коричневый пластик, блестящие ручки и небитые края шкафчиков. О, счастье! И холодильник присутствовал! Ну, ещё бы его не было! Папаша мой заплатил за первый год проживания в этом студенческом великолепии кругленькую сумму. Насчёт питания каждый решал сам, как поступить. Кто-то из высокородных приехал с прислугой, кто поскромнее – обедал и ужинал в университетской столовой, а вот завтракали все в своих комнатах. Вопрос с готовкой у меня не стоял. Ванька без проблем мог любое блюдо сварганить. В общем, мы этим вопросом пока не заморачивались.

– Шик, блеск, красота! – обойдя комнаты, вынес свой вердикт Дубенский. – Чур, моя спальня слева!

– Поближе к кухне? – ухмыльнулся я, не собираясь спорить. Лично мне было безразлично, где спать.

– Ага, – друг расплылся в улыбке. – Люблю по ночам в холодильник заглянуть. И тебе мешать не буду своими похождениями.

– Да ради бога, шляйся, когда хочешь, – я занялся личным благоустройством. Первым делом вытащил из сумки выходной костюм, аккуратно расправил его и повесил на плечиках в гардеробный шкаф. Надо потом пройтись утюжком и щёткой. Туда же ушёл футляр с клинками. Пусть пока там побудут, потом найду им место. Холодное оружие любит, чтобы на него смотрели, а уж магические сабли сам бог велел разместить на стене. Ладно, потом выпрошу у эконома молоток и гвозди. Не к спеху.

На полках разложил футболки, шорты, трусы, носки, спортивные костюмы, которые захватил из дома аж три комплекта. Один из них предназначался для тренировок летом, другой осенне-зимний, а третий я всегда надевал на тренировки с клинками. Зимнюю обувь пока оставил в шкафу, а кроссовки, тапочки, туфли – всё это перекочевало в прихожую.

Гитару повесил на боковую стенку шкафа. Кто-то добрый, проживавший до меня в этой комнате, прикрутил там несколько крючков, и я поблагодарил его за такую предусмотрительность.

– Ты устроился? – я заглянул в комнату Ваньки. – Нам нужно в ректорат сходить, отметиться, а то сходу зачислят в неблагонадёжные.

Иван посмотрел на кровать, где стопкой лежала неразобранная одежда, махнул рукой.

– А, вечером разберусь!

В коридоре было шумно. Большинство студентов уже подъехали днями раньше, но теперь многие ходили из одной комнаты в другую, знакомились. Увидели Шакшама с какими-то двумя парнями, такими же смугловатыми, с азиатским разрезом глаз. Наверное, свитские. Устав разрешал студентам из высокородных семей содержать на своем коште двух сопровождающих. Вот наш казах и воспользовался этим правом. Надо же, не ожидал от него такой статусности. Это, скорее, для Юрки Голицына подходит, но никак не для сына степей. Хотя, кто их знает, стараются в ногу со временем идти.

Шакшам помахал рукой, тоже заметив нас, но подходить не стал, показав знаками, что занят. Мы особо не расстроились и поспешили к лестничной площадке. И надо же было столкнуться с Андрюшей Яковлевым. Он как раз поднимался вверх со своими свитскими.

– А, Дружинин! – сразу ощерился тот. – На ловца и зверь бежит! Не забыл, что я тебя на дуэль вызвал? Или зассал?

В голове сразу мелькнула картинка, как мой кулак влетает в наглую рожу Яковлева и опрокидывает его вниз. Позиция была великолепной. Сверху бить удобно, а если вложить в удар весь свой вес – вообще песня получится.

– Не терпится? – ухмыльнулся я. – Хочешь сегодня? Тогда сразу предупреждаю, что бой будет до смерти.

– С чего вдруг? – вытаращился на меня Яковлев.

– Официально мы станем студентами завтра, и вот тогда придётся драться по Уставному положению о дуэлях, – с важным видом взял на себя роль толкователя Иван. – А до того момента действуют иные правила. Поэтому сегодняшний бой может стать для кого-то последним.

Яковлев смешался. Он не ожидал такого поворота. Думал, что на дуэли помашет сабелькой, размажет меня по полу и стенам, доведя до унизительного момента вставания на колено, символизирующего признание поражения, получит десятки восторженных отзывов и новых поклонниц – и всё? Не, так не бывает. Или ты дерёшься, или не выставляй себя идиотом.

До Андрона, кажется, дошло, в какую ситуацию он влип на виду своих свитских. Отказаться нельзя – сразу же сам заработаешь репутацию труса, и в то же время рисковать жизнью, когда это не требуется от молодого человека – абсолютная глупость. Я с непроницаемым лицом ждал ответа, заранее зная, чем закончится выпендрёж Яковлева.

– Я пришлю секундантов… завтра, – с трудом проталкивая слова, ответил Андрон, и наклонив голову, попёр вверх, всем видом показывая, что его сейчас не стоит задерживать.

– Твоё право, – я пожал плечами и посторонился. Ну что ж, Яковлев показал себя разумным человеком, не все мозги перемешаны в черепной коробке, общаться с ним можно, пусть и с трудом. Посторонившись, пропустил его и вместе с компанией прихлебателей, продолжил спускаться по лестнице.

– Что ж ты фраер, сдал назад! – пропел Иван нарочито громко, и его голос разнёсся по гулкому лестничному пролёту.

– Ну ты не очень-то! – поморщился я. – Тактически он правильно поступил. Замарал свою репутацию перед свитой, но стратегически выгадал для себя более выгодную позицию. Ему здесь пять лет учиться, за это время проведёт сотню дуэлей, а сегодняшняя трусость забудется.

– А если бы согласился – бой до смерти, без дураков? – Ванька дурашливо запрыгнул на перилу и скатился ниже, вызвав смех у двух девушек, поднимавшихся навстречу. Они, проходя мимо, стрельнули глазками в нашу сторону, и я приветливо улыбнулся. Тоже первокурсницы, с сумками идут заселяться.

– Конечно, – я пожал плечами. Развитие биотехнологий, выращивание клонов и возможность нескольких циклов возрождения начисто отбивают инстинкт самосохранения у молодых людей. Вот те, кто постарше, уже иначе смотрят на подобные развлечения, стараются минимизировать риски. Яковлев, к моему удивлению, проявил здравый смысл, поступившись репутацией. Зачем тратить жизнь, данную богом, и заменять её суррогатом? И знаете, я понял маму, которая, возможно, руководствовалась именно такими мыслями. Можно спорить по некоторым моментам: ведь и я был мёртв, когда ко мне подселили сущность майора Субботина, но зато душа не покинула родную оболочку. Жалею, что не поговорил с Кузничем о перспективах рекуперации. Возможна ли она после ритуала? Или мне нужно опасаться своей гибели, потому что никакого шанса на следующую жизнь я не получу?

«Хорошая мысля приходит опосля», – философски отреагировал на эти вопросы Субботин.

Мы очутились на улице. Погода была великолепной. Прозрачное сентябрьское небо без единого облачка раскрасилось лазурью, свежий ветерок с реки шевелил багряно-жёлтую листву деревьев, весело распевали птички, прыгая по веткам или по клумбам с яркими пышными цветами, выискивая жучков и червячков.

– Может, прогуляемся? – предложил Иван. – Денёк-то какой, аж кровь бурлит!

– Не кровь, а гормоны у тебя бурлят, что вырвался из-под опеки родителей, – ответил я с улыбкой. – Только не вздумай девиц в свою комнату приводить без предварительного соглашения со мной.

– Так закроешь дверь, нацепишь наушники, – ухмыльнулся друг. – Сам-то монахом собрался все пять лет жить?

– Ну, почему? – возразил я, со скрытым волнением представив ладную фигурку Марины Турчаниновой в своих объятиях. – Тут не угадаешь, как дело пойдёт. Видел, сколько здесь красоток разгуливает? Нет, монахом быть не вариант.

– Интересно, Рита с Мариной приехали? – Иван задрал голову, словно хотел разглядеть в бесконечном ряду окон студенческой гостиницы то, за которыми поселились наши знакомые.

– Конечно, приехали. Они барышни педантичные, опаздывать могут только на свидание, – ухмыльнулся я, выходя за ворота студенческого кампуса, имевшего свой выход, чтобы в свободное от учёбы время учащиеся не толклись во дворе университета. Пришёл-ушёл, и это всё под надзором управляющего, а не всего преподавательского состава. За исключением сторожа, эконома, нескольких подсобных рабочих и охранников из частной компании здесь властвовала студенческая вольница.

Мы пересекли дорогу, и дворами высившихся тут и там многоэтажек делового центра прошли к набережной, где уже толпами прогуливались студенты, многие из которых были уже вполне себе «весёлыми». Компании сидели в кафешках и попивали пиво, гремела музыка, по Уралу скользили прогулочные катера.

– Как здесь шумно, – почесал затылок Ванька. – И места все заняты. Может, куда-нибудь в центр махнём? Всё-равно пока знакомых нет, не приткнёшься. На Большой Михайловской есть куча разных кафе.

– Тебе же не кафе нужны, а познакомиться с кем-нибудь? – я рассмеялся и хлопнул по плечу друга. – Ладно, уговорил. Только зачем пешком топать? Сейчас Арсену позвоню.

Назначенный приглядывать за нашим благочинным поведением Арсен откликнулся сразу. Я попросил его подогнать машину к южному концу набережной и сбросил вызов.

– Надо свою тачку заиметь, – озадаченно сделал заметку сам себе. – Какую-нибудь простенькую, чтобы мотаться по городу, а не просить телохранителей.

– В «Шанхае» есть рынок подержанных автомобилей, – тут же загорелся идеей Ванька. – Можно туда сходить, присмотреться.

– Вот туда в одиночку точно соваться не стоит, – отрезвил я его, вспоминая всё нелестное, что говорили об этом районе. – Местные махом натянут глаз на задницу. Надо искать людей, знающих систему. Без поддержки и нужного слова я в «Шанхай» и шагу не ступлю.

– Так не завтра же, – успокоил меня Дубенский.

Мы достигли южного конца набережной, спустились по широкой бетонной лестнице в уютный маленький парк, забитый детворой под присмотром мамаш и бдительных бабушек, пересекли его и увидели наш микроавтобус, возле которого прогуливался Арсен.

– Наконец-то, – проворчал он, когда мы подошли. – Надо предупреждать, когда выходите из кампуса.

– Арсен, ну мы же не маленькие, – я обогнул машину и нырнул в распахнутую дверь. Глеб, сидевший в соседнем с водителем кресле, показал мне кулак. – Решили погулять, девчонок снять, э… познакомиться с ними. Каждый раз отчитываться?

– Александр Егорович нам жалование платит за вашу безопасность, – проворчал Арсен, пристраиваясь за рулём.

– Да вот прямо сейчас из-за угла выйдет какой-нибудь оборванец и выстрелит из РПГ в машину. И что вы сделаете? – я вздохнул, усаживаясь возле окошка. Иван пристроился на противоположном сиденье. – Не надо рисковать своими жизнями. Она у вас одна. Главное, меня побыстрее доставьте в Оренбург, чтобы матрицу души в клон перекинули.

Всё-таки я верил в бессмертие души и гений родового чародея. Если он исполнил приказ матери, а не стал сопротивляться ему даже под угрозой смерти, значит, шансы возродиться в теле клона не такие и маленькие.

– Господин Дружинин в таком случае нас в расход пустит без права возрождения, – хохотнул Глеб. – Смысл беречься?

– Тоже логично, – я махнул рукой. – Давайте на Большую Михайловскую. Там высадите и не отсвечивайте, хоть за спиной стойте, но чтобы я вас не видел.

– А вот это разумно, – кивнул Глеб. – Надо стратегию продумать, как нам за эти пять лет живыми остаться и желательно ещё премиальные заработать.

– И не надоесть друг другу, – ржёт Арсен.

Правильные мысли. Чувствую, сработаемся мы. В конце концов для кого-то жизнь одна, и он стремится использовать её на полную катушку, а другие медленно пресыщаются ею, зная, что можно возвращаться из небытия раз за разом. Но я не хочу без меры пользоваться этими шансами, потому что в ответе за душу майора Субботина. Ведь нет уверенности, что после моей смерти он не покинет меня навсегда. Растворится в вечности.

«Спасибо, тёзка, – тут же откликается вояка, услышав мои мысли. – Я оценил».

Арсен лихо вписался в поворот и оказался на широкой улице, бурлящей деловой и обычной жизнью. Старинные купеческие дома с обновлёнными фасадами глядятся празднично и радуют глаз; яркие витрины блестят в осенних лучах солнца, нарядные женщины в шляпках, барышни с небрежно распущенными волосами, степенные мужчины и угловатые ещё юнцы с резкими движениями – все они потоком шли куда-то по своим делам, не обращая внимания на поток машин.

– Высади нас здесь, мы тоже пешочком пройдёмся, – решил я, зная, что за мной парни приглядят, причём – незаметно.

Арсен заехал на автобусную остановку, высадил нас и быстро смотался, чтобы полиция штраф не наложила. А мы продолжили дефилировать по длинной «купеческой» улице, пока не остановились перед вывеской «Спорт. Ставки. Пиво».

– Я ставками не увлекаюсь, – сразу предупреждаю Ивана, зная его легкомысленность. Он хоть и не просаживает деньги в букмекерских конторах, но может увлечься азартом вот в таких спортивных барах и запросто спустить студенческий минимум, что выделила ему семья. А если Ольга Анисимовна узнает, шкуру с него спустит самым настоящим образом.

– Вот те крест! – размашистыми движениями сложенных в щепотку пальцев Иван показал, что готов выдержать искус. – Только пивка попьём.

– Нет, в таком месте с девушками не познакомишься, – решительно отверг я его предложение. – Давай до городского парка дойдём, там тоже пиво продают. Пошли, пошли, не кисни. Только нам в другую сторону.

– Далеко же, – прикинул расстояние до конца улицы Иван.

– Да ладно, полезно даже, – я не хотел зависать в душных барах как купеческого квартала, так и параллельного ему, где ошивалась рабочая молодёжь, имевшая свойство делить людей на «своих» и «чужих». Понятно, что чужаки рисковали ощутить на себе все прелести «гостеприимства». А дрались здесь жёстко. Обойтись парой сломанных рёбер считалось за счастье. Ну и зачем мне нарываться на проблемы, если я прекрасно знал, к каким последствиям приведёт стычка с местными? Мой тёзка обязательно переломает бедолаг, а мне проблемы с полицией не нужны. Пусть на Большой Михайловской купеческая дружина смотрела за порядком, но на чужую территорию она не лезла.

Именно такой расклад и заставил меня уговорить Ивана прогуляться до парка, где публика тоже приличная, полиция за порядком смотрит, не как в Ханской роще!

Неторопливой походкой мы прошли по Большой Никольской, наслаждаясь тёплым осенним деньком. Скоро здесь станет неуютно, особенно зимой, когда дуют колючие и раздражающие ветра со степи. Несмотря на рабочий день, улица была запружена праздно гуляющими горожанами. Разноцветье нарядов, постукивание женских каблучков по тротуару, доносящиеся до нас обрывки оживлённых разговоров, резкие звуки автомобильных клаксонов – какофония звуков взлетала над крышами домов и устремлялась в безоблачное, пронзительно голубое небо Уральска.

Мы дошли до входа в парк, знаменитый своей трёхметровой монолитной аркой из бетона, изучили план расположения разнообразных объектов, нашли кафе под названием «Летучая мышь» и неторопливо пошагали по широкой асфальтированной дорожке. Посетителей хватало. Гуляли парочки разных возрастов, молодые мамаши с детишками, на скамейках грелись под осенним солнышком старики. Девушки весёлыми стайками мелькали между кустов.

Сориентировавшись по указателям, вскоре вышли к этой самой «Летучей мыши». Симпатичный павильон летнего типа, стеклянный, с открытой верандой, заполненной посетителями, находился чуть ли не в самом центре парка. Хозяин кафе имел неплохой доход, судя по оживлённому трафику. Глядишь, до первых морозов будет держать на улице столики,