Текст книги "Симбионт (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 29 страниц)

– Всего доброго, Ольга Анисимовна, Иван, Настя! – попрощался с ними Дружинин, и как только дверь оказалась плотно закрытой, навалился на край стола грудью. – Ну что, Ильхан, скажешь? Интересная штука вырисовывается, а? Оказывается, моему раздолбаю приснился сон, где над ним проводят ритуал, с мельчайшими подробностями, а он даже словом не обмолвился о нём!

– Забыл, – пожал плечами воевода боевого крыла. – Если у ребят только сейчас прозрение наступило, а что говорить о Мише, прошедшем через ритуал?

– Допускаю, – не стал спорить Дружинин. – А теперь ответьте мне, что это было? Кто у нас умеет дистанционно насылать сны?

– Сразу и не ответишь, – задумался Прокл. – Люди с такими талантами могли сохраниться в глубинке или кто-то из великородных глубоко прячет умельца.

– Ладно, займись этим, – приказал князь. – Ильхан, что ты выяснил по внедорожнику?

– «Риф», армейский автомобиль, был списан два года назад с баланса 38-го пехотного полка, стоящего под Оренбургом, – уверенно ответил воевода. – Машина старая, но ещё ходкая. Покупатель – некто Ерулаев Файзулла, коммерсант из Хивы. Выкуплена через гражданский аукцион. Все документы в порядке, не подкопаешься.

– А этот Ерулаев сейчас где?

– Постоянно проживает в Хиве. Сюда наведывается раз в год к своему двоюродному брату. Последний раз был в ноябре прошлого года. Именно тогда его «Риф» угнали. Я просто по наитию спросил знакомых ребят из отдела по угонам насчёт подобных машин. Оказывается, Ерулаев им весь мозг выел, плакался, где его «рабочий ишак». Не нашли тачку, увы. А всплыла она вот таким образом.

– Подытожим, – князь простучал пальцами по столу. – Полгода назад произошла кража внедорожника, чьи следы найти не удалось. Перед аварией Мишка видит сон, в котором он сначала погибает в аварии, а потом оживает через ритуал. Так всё и случилось. Теперь… как можно связать угон машины и наведённый сон? Кто стоит за всем этим? Хотел ли этот кто-то смерти моего сына или она оказалась случайной?

– А, может, это и не наведенный сон, а пророческий? – высказался Прокл.

– Намекаешь, что Михаил – Видящий? – князь сдвинул брови к переносице вовсе не сердясь, но со скептицизмом принимая версию главного охранника. – Нет. В нашей семье никогда не было таковых. Неоткуда им взяться.

– А со стороны Евгении Викторовны? – Ильхан, кажется, тоже зацепился за эту версию.

– Поспрашиваю, – не стал сразу её рушить Глава. – Вдруг и в самом деле у далеких предков супруги проявлялся Дар предвидения. Мы отвлеклись. Ильхан, почему не рассматривается версия причастности к происшествию Оленёвых?

– Ради чего калечить мальчишку? Из-за Борислава? Почему именно сейчас, а не два-три года назад, и почему именно Михаил стал жертвой атаки? – воевода покачал головой. – Нет, княже, я не думаю на Оленёвых. Слабые они, не хватит духу организовать тайную войну против Дружининых.

– Тогда не понимаю, – Александр Егорович раздражённо припал к бутылке с водой. Его кадык с гулким шумом заходил вверх-вниз. Напившись, бросил опустевшую посудину в корзину для мусора. – Не понимаю. Выходит, авария была случайной, а водитель «Рифа» сбежал, испугавшись последствий.

– Нет, хозяин. Это было покушение, самое настоящее, пусть и с не до конца понятой мотивировкой, – твердо произнес Ильхан. – Водитель прекрасно видел герб корпорации на «Аксае», и мог отвернуть в сторону. Пространства для манёвра хватало с избытком. Да и скорость невысокая, Ванька же сказал. Я сам там был, даже смоделировал ситуацию. Ещё понимаю, лобовое столкновение. Люди порой в ступор впадают на дороге, не успевают отвернуть. А тут – сознательно влепился в бок, да ещё применив конструкт разрушения. Вопрос в другом: где искать концы?

– С того момента, когда произошла кража «Рифа», – ответил Прокл, чем заслужил уважительно поднятый вверх большой палец воеводы.

– Поясни, – потребовал Дружинин.

– Нужно отработать версию с врагами Михаила. Вдруг он с кем-то серьезно сцепился, повздорил, оскорбил…

– Ни одной дуэли не было, – заметил Александр Егорович, снова ощущая накатывающее раздражение. – У Мишки хватает недостатков, но распускать язык там, где не следует, он не станет.

– Речь не обязательно о дворянах, – уверенно ответил Прокл. – Например, торговцы из низшей гильдии, простолюдины, фабричные работники. За оскорбление они не могут вызвать одаренного на дуэль, а вот таким образом, исподтишка – запросто.

– Допустим. Мотив?

– Не совсем хорошо обошелся с чьей-нибудь девицей, – поколебавшись, ответил начальник безопасности Рода. – Михаил Александрович не ловелас, но мимо смазливой девки не пройдет. Забеременела от него, поняла, что никаких шансов на приличную виру нет, нажаловалась родичам. С того момента и началась подготовка к покушению.

– За уши притянуто, – Дружинин встал и начал расхаживать по кабинету. – Тебе, Прокл, романы авантюрно-любовные писать, а не важный пост занимать. Да сиди, чего заёрзал! Я же не обвиняю, а рассуждаю с долей здорового скептицизма. Ну, так себе история. Но проверить надо. Даю добро. Только аккуратно, осторожно, чтобы ничью честь не задеть. Даже какой-нибудь голытьбы, будь она неладна!

– Зашлю людей в рабочие кварталы и слободки, чтобы послушали байки и сплетни насчёт залетевших девиц, – поддержал Ильхан. – Вдруг да обнаружится следок.

– Без оголтелости, – ещё раз предупредил князь. – Не факт, что гипотетическая девица живёт именно там. А вдруг следок тянется к коммерсантам низшего уровня?

– У нас информации почти никакой, придется хвататься за каждую ниточку, – вздохнул воевода. – И ещё… нужно усилить охрану вашей семьи, хозяин. Неизвестно, по кому нанесут очередной удар.

– Ты полагаешь, против меня началась война? – помрачнел Дружинин.

– Обязан учитывать и эту возможность, – кивнул Ильхан с невероятным спокойствием. – Вы контролируете девяносто процентов речных перевозок от Оренбурга до Уральска на западе, и до Челябинска на севере. Помимо этого, имеется обширная банковская сеть с филиалами в Орске, Уральске, Миассе, том же Челябинске. С десяток приисков по золотодобыче, неплохие отношения с Жузами, плюсом к этому – довольно устойчивые связи с Императорским Двором.

– Император ко мне не охладел, – покачал головой князь. – Иначе бы я знал.

– Кто-то вступил с вами в опасную игру, если выяснится, что Оленёвы не причастны к покушению.

– Хорошо, прислушаюсь к твоему мнению, – решительно произнёс Александр Егорович. – Людей-то хватит?

– Надо будет, наберем ещё из бывших офицеров спецподразделений, – Ильхан мгновенно преобразился, просчитывая всевозможные варианты защиты своих хозяев. – Кое-кто уже просится принять его в Род Дружининых. Не находят себя люди на «гражданке», вот и мечутся в поисках заработка.

– На усмотрение Прокла, – Глава не стал отвергать предложение воеводы. Раз поднял этот вопрос, значит, неспроста. – Тщательная фильтрация, проверка до седьмого колена…

– Всё будет сделано, хозяин, – кивнул начальник СБ.

– Тогда свободны. И найдите мне Варяга. Опять куда-то исчез, не дозвониться до него никак.

* * *

– Почему ты ничего не рассказала мне про сон Михаила? – держа правую руку на руле, Ольга Анисимовна пальцами левой сжимала тонкую сигарету, источающую дым с ярким вишнёвым запахом.

Настю раздражала приверженность матери к подобным ароматизаторам, а сильнее всего – к вишнёвому. Создавалось такое впечатление, что мать была помешана на этом вкусе и цвете. «Регина» – цвета вишни, сигарета со вкусом вишни. Девушка поняла, насколько она теперь ненавидит всё, что связано с этим фруктом. А ведь джем из неё получается просто восхитительный.

– Я вспомнила о нём только в кабинете дяди Саши, – пожала плечиками Настя. – Не специально же. Просто из головы вылетело. Да ещё о Мише переживаю.

– Чего о нём переживать? – излишне резко бросила мать, перестраиваясь во второй ряд, чтобы уйти влево по эстакаде. – У одарённых девять жизней, как у кошки… если не больше. С ним бы всё равно ничего не случилось. Рекуперация, восстановление – и завтра он снова будет с вами.

– Мама, ты ведь тоже имеешь право на подобную процедуру, – мягко напомнил Иван, почувствовав странное раздражение в голосе матери. – Мишка – наш друг, он искренен в своих чувствах.

– Оболтус, – вздохнула Ольга Анисимовна. – Нет в нём стержня, как в старшем брате, даже определиться не может, на какой факультет ему поступать, хотя у Дружининых есть четкая программа обучения своих отпрысков.

– Мишка поступает на юридический, – возразил Иван. – А я собираюсь на «городское управление». Глядишь, дядя Саша найдет мне местечко в Оренбурге. Грамотные люди всегда в почете. А Уральский университет даёт хорошее образование.

– Там будет трудно, – заметила мать, выезжая на трассу с указателем «Листвянка, 5 км», и прибавила скорость. Машин, едущих за город, было немного. День будний, все работают. – Это один из сильнейших университетов России. Туда даже из Москвы едут учиться.

– Везде трудно, – пожала плечами Настя. – Дядя Саша обещал поддержать. Если ребята будут вместе держаться и жить в одной комнате – тебе же спокойнее будет.

– Не нравится мне такая щедрость дяди Саши, – проворчала Ольга Анисимовна.

– Мам, мы их Слуги! – воскликнула девушка. – Причем, самые близкие и ответственные. Ты, наоборот, радоваться должна.

– Меня напрягает всё происходящее с Михаилом, – призналась мать, пристраиваясь за каким-то юрким фургончиком. – И этот странный сон, сбывшийся чуть ли не один в один. Александр… Егорович что-то знает. Боюсь, как бы неприятности не продолжились и не задели Ваню.

– Да всё нормально будет, – бодро заявил младший Дубенский. – Миху одного точно не отпустят, всяко-разно телохранителей парочку приставят.

– Дети, поймите одну вещь: даже статус Слуг не ограждает нас от опасностей, – вздохнула Ольга Анисимовна. – Мы ведь обязаны защищать сюзерена, а это значит, что ты, Ваня, первым можешь пострадать. Одно успокаивает, что наша семья имеет право на рекуперацию. Хоть что-то… И постарайтесь пока с Михаилом не контактировать. Подождем недельку, осмотримся. Вообще, очень странная история. А чем она загадочнее, тем больше пугает.

Она посмотрела на дочь, сидящую рядом с ней на пассажирском сиденье. Иван стеснялся ездить на «девичьей» тачке, поэтому старался спрятаться за тонированными стеклами заднего сиденья. А Настя даже с удовольствием пользовалась возможностью занять привилегированное, как она считала, место.

– С кем у Михаила был конфликт, настолько серьёзный, что кто-то пошёл на убийство? – спросила Ольга Анисимовна, проявляя качества начальницы, привыкшей задавать вопросы, а не отвечать на них. Сказывалась должность финансового инспектора в «Прогресс Банке», принадлежащем, конечно же, Дружининым.

– Мам, ну ты даёшь! – воскликнула девушка, разглядывая проносящиеся мимо цветущие клумбы, поставленные на дороге в качестве разделительной полосы. – Откуда мне-то знать? Я не держу Мишку за руку. Возможно, с кем-то повздорил…

– А у тебя с ним нет… взаимоотношений? – совершенно другим голосом спросила мать. – Мне почему-то казалось, что он к тебе неравнодушен.

Иван засмеялся, вызвав шипение сестры, повернувшейся к нему с намерением выпустить коготки.

– Не стоит лелеять надежды, – вздохнула Настя, раскрыв свои тайные помыслы. Миша ей нравился. – Он ко мне как к сестре относится, не больше.

– Подтверждаю, – откликнулся брат.

«Может, это и к лучшему», подумала про себя старшая Дубенская, сосредоточенно глядя на дорогу. «Миша не ангел, слишком непостоянен в отношениях, да и слабенький одаренный. Дуэльные клинки, наслышана, ему даются тяжело. Не знаю, в чём причина, но этот фактор тоже нельзя игнорировать».

– Но и переживать тоже не стоит, правда, дочка? – весело спросила она Настю и подмигнула ей, как самой лучшей подружке. За что была награждена лучистой улыбкой.

Глава 4

Мастер клинков

Наконец-то Зибер разрешил мне покинуть комнату, где я провел пять дней и уже осатанел от одиночества и бесконечных разговоров с фантомом, пристроившимся в голове. Если кому-то кажется забавным сей факт, с радостью поменяюсь местами. Порой казалось, что у меня и в самом деле «поехала крыша», как забавно выразился Субботин. И искренне не понимал, почему вместо души Борислава Оленёва, фактически давшей мне новую жизнь, подселился какой-то майор из чуждой мне реальности. Такого быть не могло, но произошло. Поневоле прислушаешься к просьбе старшего тёзки держать язык за зубами. Упекут в скорбный дом, ей-богу, упекут. Или навечно спрячут в какой-нибудь лаборатории для экспериментов.

Флигель, в котором находился медицинский центр нашего Рода и жилой комплекс для слуг, соединялся крытым коридором с особняком. Пройдя по нему, я поднялся по внутренней мраморной лестнице на второй этаж, где находилось «детское» крыло. Встречающиеся по пути горничные и работники здоровались со мной, приветливо улыбаясь, но в глазах чуть ли не у каждого плескалось опасение: а вдруг я накинусь на них и стану рвать на части, упиваясь свежей кровью и мясом? Озарение пришло внезапно. Здесь все знали, каким образом меня вернули к жизни. Знали, но предпочитали молчать как рыбы, опасаясь даже не за свое место в доме Дружининых, а за личную безопасность. Если уж мать ради меня без сомнений принесла в жертву Оленёва, то представляете, что сделает с болтуном отец?

Оказавшись в своей комнате, огляделся по сторонам с новым чувством, как будто никогда здесь не был. Кровать, большой стол, на котором лежит стопка учебников, любимое мягкое кресло перед огромной плоской телевизионной панелью на изящной подставке, угловой шкаф-гардероб, в котором хранится вся моя одежда.

Я подошел к нему и вгляделся в отражение зеркала, висящего на боковой стене. Молодой парень с тёмной полоской усов, пробивающихся под носом, лёгкая щетина (бриться я начал с шестнадцати, поэтому ничего удивительного, что пушок сменила жёсткая поросль. Мать шутила, что я весь в прадеда Матвея. Согласен. На старых фотокарточках он в моих годах выглядит, как и я (предок тоже щеголял с щетиной): слегка вытянутые скулы, тёмно-серые глаза в опушке пушистых ресниц, на высокий лоб падает чёлка светло-русых волос.

– Так вот ты какой, цветочек аленький, – шутливо произнёс Субботин, как всегда внезапно проявившийся в моей голове.

– Ты видишь меня? – поразился я.

– Я – это ты, ты – это я, и никого не надо нам, – снова пропел майор что-то незнакомое для меня. Хорошее у него настроение, чувствуется. – Конечно, вижу. Можно сказать, мы теперь одно целое. Надо ещё проверить, могу ли я перехватывать управление телом в случае опасности для тебя.

– Удружил Марк Ефимович, ничего не скажешь, – пробормотал я, больше всего переживая за личную жизнь. – Мне это совсем не нравится.

– Не дрейфь, тёзка. Я не смогу ничего без твоего разрешения. Да и с разрешением, подозреваю, не все так просто. Здесь нужна синхронизация в определенных моментах. Говорю же, в моем лице ты получил охренительный приз. Теперь можешь рассказывать анекдоты из моего мира, щеголять умными словами при случае, песни петь… в общем, оперировать моей памятью так же, как и я твоей. Ну, мне-то твоя даром не нужна, разве что для понимания ситуации. А вот ты в большом выигрыше.

– Рано радоваться, – осадил я воодушевленного майора, отойдя от зеркала и скидывая с себя одежду. Решил сходить в душ. – Ещё неизвестно, как отреагирует тело на слияние.

– О, ты на семиструнке играешь? – воскликнул Субботин, словно не слыша моих опасений. – Да ещё и фехтуешь?

На противоположной от кровати стене у меня висит отличный бухарский ковер, а на нём – две ритуальные сабли, похожие на казацкие шашки. Без гарды и поперечной перекладины они получились легкими и маневренными, приспособленными для мощных рубящих ударов, чтобы сносить стихийный доспех противника. Сабли делались под мою руку истинным знатоком кузнечного дела. Не в каждом Роде есть человек, умеющий вдохнуть магию в клинок. Он должен обязательно быть одарённым, и поэтому все родовые кузнецы, выходцы из простолюдинов, получали магический дар с помощью Ока Ра во время ритуала. С помощью артефакта у избранного зажигали искру. Она называлась незамысловато: Подарок. С этим Подарком кузнец мог изготавливать для каждого представителя Рода индивидуальное оружие, исключительно под свою разновидность Дара.

Учиться владеть саблей одарённые дети начинали с малых лет. И свой первый боевой клинок получали в шестнадцать лет.

Всё это промелькнуло у меня в голове; информации для майора оказалось достаточно, и он только хмыкнул, когда получил к ней доступ.

– Как необычно, – задумчиво произнес он, разглядывая с моей помощью клинки. – Хочется ещё увидеть, как это работает.

– Поверь, у тебя будет много впечатлений.

– А ты мне так и не ответил: на гитаре играешь?

– Да слабенько, на лавры гитариста-виртуоза господина Юрьева[1] не претендую, – усмехнулся я.

– Ну, господина Юрьева я не знаю, но как-нибудь попробуем и без него, – оживлённо произнёс майор-тёзка. – Тоже в свое время увлекался, даже в музыкальную школу ходил, как раз на гитару. Знаменитым не стал, но несколько раз призовые места занимал.

– А вот интересно, – я замер, поворачиваясь к зеркалу, разглядывая себя, высокого и худощавого, стоящего в трусах. – Если вдруг я с девушкой захочу уединиться… ну, ты понял? Ты что же, будешь присутствовать при этом?

– Не переживай, со свечкой стоять не буду. В таких делах третий не нужен, – хохотнул майор. – Я умею «гасить» себя, закрываюсь в некую капсулу непроницаемости в случае необходимости. Ты что же, тёзка, думаешь, я вуайерист какой? Смотри, обижусь.

– Прости, Михаил, – слегка смутился я. – Нам нужно выработать некие правила, по которым будем жить. Мне нелегко привыкнуть к голосу в голове. До сих пор кажется, что у меня шизофрения развивается.

– Всё нормально, братишка. А вот тельце твое мне не нравится. Запястья, плечи – вижу, неплохо прокачаны, а всё остальное как-то… не впечатляет. Развивать его надо. Гибкость улучшать, сухожилия, связки. Девушкам нравятся парни с красивым развитым телом. Не обязательно кубики на прессе качать, но пропорциональности тебе не хватает. Ладно, топай в душ, стоишь тут, сверкаешь телесами.

Я долго стоял под тугими струями воды, закрыв глаза. Нужно просто забыть обо всём, что произошло и жить дальше. Через неделю мне предстоит ехать в Уральск на вступительные экзамены; там придётся выложиться на всю катушку, иначе отец устроит весёлую жизнь, если приеду домой не солоно хлебавши. Да и самому хотелось уехать отсюда. Свобода действий и поступков, как магнит, притягивали и будоражили молодую кровь. Пять лет без надзора (я не страдал наивностью, и знал, что за мной всё равно будут присматривать специально приставленные люди отца, которых, возможно, до конца учебы так и не увижу) – что может быть слаще?

Обтершись банным полотенцем, я накинул на себя халат и вышел из ванной комнаты, причесываясь на ходу. И хмыкнул, увидев сидящего в кресле мужчину в шортах и рубашке-поло. Покачивая ногой, он рассматривал свой бежевый мокасин, как будто пытался найти на безупречной кожаной поверхности пыль или дефект.

Такой он всегда, Варяг, в миру Леонид Антипов – наш родовой мастер клинкового боя. Педант, строгий учитель, если и не открывающий пинком двери личных покоев отпрысков господина Дружинина, то имеющий право драть розгами (и это не фигура речи, сам пару раз был выдран за непослушание!), если ученик недостаточно хорошо обучался искусству боя.

Раньше, до сороковых годов двадцатого столетия эту должность занимали фехтовальщики, зачастую выписываемые из Франции или Италии, реже из Британии, так как островитяне своим снобизмом бесили многих аристократов. Но дело было вовсе не из-за джентльменов с их высокомерным характером. Политика! Это она, родимая, влияла на все сферы жизни. Главы влиятельных Родов осознали, что рано или поздно начнутся проблемы с обучением, поэтому принялись выращивать своих мастеров. Но сначала шли активные поиски тех, кто искусно владел холодным оружием. Искали среди казаков, горцев, даже среди выпускников отечественных фехтовальных школ! Как только Род заполучал такого виртуоза, в дело вступал Подарок. Постепенно заграничные специалисты сошли со сцены. А русская школа фехтования снискала уважение в Европе, пусть и не стала лучшей.

Мастера клинков и кузнецы – это самый серьёзный ресурс Рода, Семьи. Их охраняют и защищают, они находятся в самом привилегированном положении среди всех Слуг. Дети учатся наравне с отпрысками русской элиты, и даже поступают в университеты, если есть желание. Но наилучшим вложением считается, если наследники пойдут по стопам отцов. И те старались передать все свои знания молодому поколению, понимая, что иного шанса продолжить династию очень полезных Слуг не будет.

Варяг в нашем Роде – потомственный Мастер Клинков – так будет правильнее, с большой буквы. Его прадед из уральских казаков получил Подарок от тогдашнего Главы – того самого Матвея Васильевича (на которого я так похож на фотографии), и с тех пор Антиповы перешли под княжескую руку, служа верой и правдой Дружининым.

– Решил заглянуть в гости, как услышал, что Зибер тебя выпустил из своего капкана, – ровным голосом, но цепко вглядываясь в меня, произнёс Варяг. – Отец очень просил возобновить с тобой занятия. Не будем терять время. Зал сейчас пуст. Бери оружие и пошли.

– Я изменился? – сдерживаясь, чтобы не нагрубить Варягу, очень хотелось смотаться к Дубенским, отвлечься от этих взглядов, с Ванькой пивка выпить. – Смотришь так, как будто чудовище увидел.

– Не выдумывай, княжич, – Варяга так просто не поддеть. – Нормально выглядишь. Я оцениваю твой потенциал после долгого безделья. Пролежни не заработал? Ну и ладно. За неделю нагоним упущенное. У тебя десять минут одеться для тренировки. Время пошло.

Вроде бы пошутил, но сказал таким тоном, что сразу стыдно становится за бесцельно потраченное время.

Варяг остался сидеть в кресле, а я, чертыхаясь, скрылся в гардеробной комнате, чтобы облачиться в свободные спортивные штаны и футболку с длинными рукавами, закрывающими запястья. На ноги напялил спортивные туфли с мягкими подошвами. Для магического боя защитные средства не нужны. Клинок сам по себе является защитой, генерируя вокруг одарённого стихийный доспех, который противник должен проломить, что при дуэли считается победой. А вот когда бойцы сходятся не на жизнь, а на смерть, потеря щита – гарантированная смерть. От магического клинка врага спасет только недюжинная реакция и мастерство, чтобы уйти с линии атаки. Иначе несколько сантиметров стали войдут в твое тело, разрушая внутренние органы.

Когда я вышел полностью готовый, Варяг уже стоял возле двери; распахнув её, играя роль дворецкого, чуть-чуть склонил голову. Не торопясь, я снял с ковра оба клинка, предчувствуя, что сегодняшняя тренировка будет включать в себя полный комплекс, вплоть до боя с двумя саблями.

Если честно, я никогда не считал себя амбидекстером, хотя нас учили работать и левой, и правой рукой, и обеими сразу.

– Прошу, ваша милость! – поддел он меня и пристроился следом, тщательно контролируя каждый шаг.

Как пить дать, Варяг исполняет приказ отца. Кто-кто, а папаша никогда не страдал доверчивостью, тщательно перепроверяя каждую строчку информации, каждый слух. А учитывая, что сына недавно подняли из мертвых с помощью запрещённого ритуала, так и вовсе ушки на макушке держит. Не верил он в счастливые исходы, когда их быть не должно. Вот если бы вместо меня шагал клон с матрицей моей души, то тогда бы его спокойствию ничего не угрожало.

Но отца я понимал. Вдруг тайная сущность полностью захватит моё тело и разум, а там и всю семью уничтожит? Возможно такое? Не исключено, если бы не одно «но»: никто, кроме меня, не знает о подселившейся душе в виде русского офицера, приличного, вроде бы, по первому ощущению, человека.

– Спасибо, тёзка, – прошелестел голос Субботина. – Я не подведу тебя и никогда не причиню вреда твоей семье.

– Я – это ты, ты – это я, – улыбаюсь в ответ, зная, что Варяг не видит моего лица.

Мы спустились на первый этаж и свернули налево, по широкому коридору дошли до торцевого арочного окна. Отсюда снова повернули налево и по очередной лестнице спустились вниз. Под особняком находился не только Алтарный зал, но и различные помещения для слуг и охраны. Гимнастический зал, в котором занимались бойцы Рода, занимал обширную площадь. Изначально он был меньше, но когда перестраивали поместье, его полностью вынесли за пределы дома, чтобы уменьшить вредные влияния магических энергий, шумов и вибраций на обитателей особняка.

В свою очередь зал делился на две половины, и одна из них предназначалась для тренировок с магическими клинками. Здесь все стены и даже потолок обнесены защитными панелями, поглощающими негативный магический фон.

Нужная нам половина представляла из себя помещение на сто квадратов с дверями, ведущими в раздевалку и душевую. По потолку тянулся короб воздуховода, пара мощных кондиционеров поддерживали в зале необходимую температуру. Деревянный пол тщательно вымыт, поблескивает в свете искусственных ламп с матовым покрытием.

– Пока разминайся, – сказал Варяг, – а я переоденусь.

Он исчез за дверью раздевалки. Положив сабли на одну из скамеек, приткнутых к стене, я легкой трусцой побежал по кругу, медленно наращивая темп и на ходу размахивая руками. Под подошвами кожаных туфель приятно поскрипывал пол, дышалось легко, никаких побочных явлений, вроде болей в заживлённых рёбрах, не ощущалось. Пока Варяг переодевался, я успел разогреться и размять мышцы. Наставник намеренно не появлялся в зале, словно выжидал, когда у меня начнёт повышаться градус нетерпения, и только потом вышел с непроницаемым лицом в чёрном комбинезоне и двумя саблями в ножнах под мышкой. Значит, я не ошибся. Сегодня меня будут гонять как сидорову козу, и пока десять потов не сойдет, Варяг не успокоится.

– Готов, ученик? – спросил он, опять вцепившись в меня взглядом. – Тогда начнём с простейшего. Я атакую – ты защищаешься.

Варяг в тридцать пять лет имел приличную физическую форму, даже несмотря на свою комплекцию. Он был узким в кости, но жилистым и высоким, с великолепной координацией, а двигался на длинных ногах как танцор: легко, пружинисто.

Самой большой гордостью Варяга, хоть он и не признавал этого, были светло-пшеничные кудри, ставшие предметом обожания наших служанок. Девушки просто увивались за мастером, на что Варяг, не отличавшийся стойкостью к слабому полу, отвечал пылкой страстью. Среди горничных вряд ли нашлась хоть одна, которая бы устояла против обходительного и манерного наставника по клинковому бою. Как ни странно, ни одна из них не была в обиде на подруг-соперниц. Недаром Варяг шутил, что ему не жалко отдавать себя по кусочкам. Дескать, сил хватит на всех. Моя мать выражалась просто: «гулящий котяра». Он и в самом деле походил на кота, с пушистыми, в тон волосам, усами.

Но во время тренировок исчезала вся утончённость и манерность, уступая место жёсткости и требовательности наставника, беспощадно гоняющего нерадивых учеников.

– Готов, – крутанув «восьмерку», я зажёг на клинке алые огоньки, похожие на распускающиеся лепестки роз. Индивидуальные магические эффекты тоже входили в систему подготовки. У Даньки, например, клинки покрывались багрово-жёлтыми всполохами в виде оскаленной пасти волка. Красиво, не спорю. Это уже мастерство высшего класса. А мне понравились цветы, хотя логичнее они бы смотрелись у Иришки. Сестрёнка великодушно разрешила пользоваться «девчачьим» атрибутом, а сама освоила «лаву». Во время тренировочных боев с её клинков стекала огненная река, сплетаясь чёрно-красными лентами на кончике сабель.

Варяг же дважды раскрутил «восьмерку» и мгновенно приблизился ко мне, одновременно обрушивая удар за ударом, меняя их направление. Огненные цветы вдруг вспыхнули и раскрыли лепестки, обвивая золотисто-алыми языками пламени не только мое оружие, но и меня самого, превращаясь в Стихийный доспех.

И началась схватка. Клинки сталкивались друг с другом, упруго преодолевая сопротивление защитных плетений, с легким гудением отлетали и снова сцеплялись, раскаляя булатную сталь до невыносимой белизны. Разве что искры не сыпались.

Варяг постоянно менял дистанцию, стараясь достать меня или уколом с выпадом, или, наоборот, нанести рубящий удар. Сверху, сбоку, с уходом на другую линию – а я был вынужден терпеливо защищаться, ибо наставник поставил меня в эту позицию без права ответного удара. Ну-ну, с этим я всегда справлялся без проблем. Элемент защитных комбинаций отработан на «ять».

Погоняв меня еще несколько минут по залу, наставник замер на месте, и взмахом сабли остановил бой. Не сбрасывая Стихийный доспех, я быстро привёл дыхание в норму.

– Здорово! – воскликнул Субботин, пользуясь передышкой. Молодец, хоть не отвлекал меня во время боя. – Прямо как в «Звёздных войнах»: силовые мечи, всё вокруг гудит, искры сыплются!

– Что ещё за звёздные войны? – за последние дни я наловчился общаться с тёзкой мысленно, потому не опасался привлечь внимание Варяга.

– Фильм такой в нашем мире есть, его ещё называют «космической сагой». Перестрелки в космосе, звёздные крейсера, путешествия с планеты на планету, повстанцы, злодеи-поработители. «Сомнений в битве быть не может. Вера должна быть».

– Неплохо сказано.

– Да, был там один персонаж, весьма мудрые вещи говорил, хоть сначала и презабавно выглядят его реплики.

Варяг, заметив на моем лице улыбку, мгновенно встопорщил свои пшенично-рыжие усы и вытянул клинок в мою сторону.

– А что это мы развеселились, кадет? Возомнили себя непревзойденным мастером дуэльных вечеринок?

Наставник всех, кого обучал клинковому бою, называл кадетами. А дуэльные вечеринки, которые были им упомянуты, это ни что иное, как развлекаловка среди золотой аристократической молодежи, порой устраивающей дуэли между собой для выявления самого лучшего бретёра. Ну, к примеру, в столице – Санкт-Петербурге – аристо гоняют на навороченных тачках по проспектам или где-нибудь за городом на пустынных трассах, в Москве тоже сходят с ума подобным образом. Но о дуэльных вечеринках в больших городах знают и охотно в них участвуют. Это как… показать свой уровень, свои возможности, получить негласный титул «золотого бретёра», и конечно же, обожание самых красивых девушек империи.

Старшее поколение не поощряло подобных развлечений, могущих закончиться серьёзными претензиями одного рода к другому, но всё же старалось держать руку на пульсе всех молодежных мероприятий. Они любыми способами внедряли в сплоченные ряды мажоров своих агентов для дальнейшего контроля отпрысков, чтобы те не наделали фатальных ошибок. В дуэльных вечеринках нужно показывать своё мастерство владения клинком, а вот увечить противника запрещалось категорически.