Текст книги "Симбионт (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)

– Мишка, а спой что-нибудь! – вдруг сдал меня дружок. – Зря, что ли, гитару с собой взял!

– Просим! – оживлённо захлопали в ладоши Марина с Ритой. – Ну, пожалуйста!

«Майор, выручай! – в ужасе обратился я к мирно дремлющему симбионту. – Я же играю, как босяк на улице!»

«Не ссы, тёзка, сейчас что-нибудь придумаем, – бодро откликнулся Субботин. – Неси гитару. Сбацаем этакое простецкое и слезливое».

Я на негнущихся ногах принёс гитару, сел в кресло и провёл пальцами по струнам. Чтобы потянуть время, настроил их, потренькал что-то непонятное, и увидев блеск в глазах однокурсниц, тяжело вздохнул про себя.

«Дай мне доступ к телу, – попросил майор. – Иначе ты своими деревянными пальцами всё загубишь».

Конечно, я разрешил. Зрение на мгновение уже привычно помутнело, когда Субботин брал на себя контроль. Но в результате этого перехода я вдруг увидел, сколько граней в опаловом камешке, искусно вставленном в серьгу на ушке Марины. Интересный эффект, надо будет потом проверить, не показалось ли мне. Ещё раз вздохнул и вдруг понял, что мои пальцы обрели удивительную гибкость. Они ласково прошлись по струнам, а потом грянули первые аккорды.

Что такое осень? Это небо,

Плачущее небо под ногами,

В лужах разлетаются птицы с облаками,

Осень, я давно с тобою не был.

В лужах разлетаются птицы с облаками,

Осень, я давно с тобою не был.

Осень. В небе жгут корабли.

Осень. Мне бы прочь от земли,

Там, где в море тонет печаль,

Осень, тёмная даль.

У меня было такое чувство, что даже голос изменился, стал каким-то хрипловатым, чужим. Пальцы жили своей жизнью, а я, как будто со стороны, наблюдал за расширяющимися глазами Ваньки. Маргарита выпрямилась и словно ушла в себя, а Марина, наоборот, потянулась ко мне, приоткрыв карминовые губы. Конечно, «я» пел не совсем хорошо, да и с аккордами периодически фальшивил, но ведь майор предупреждал, что он не виртуоз, как Дидюля. Кто это такой, я до сих пор не узнал. Видимо, какой-то знаменитый гитарист.

Тает стаей город во мгле.

Осень, что я знал о тебе?

Сколько будет рваться листва?

Осень вечно права [2].

Я прижал ладонь к звенящим струнам, и в комнате наступила тишина.

– С ума сойти, – прокашлялся Иван, обнимая за плечи Риту. И когда осмелел? – Ты когда научился так играть? У тебя же получалось лишь «Жили у бабуси два весёлых гуся» спеть!

– Сам в шоке, – ответил я, сдерживая улыбку. Кажется, получилось гораздо лучше, чем «бабуся с гусями». Даже майор был доволен.

А Марина как-то странно посмотрела на меня, облизнула губы, отчего они стали влажно блестеть.

– Мне понравилось, – сказала она. – Кто написал песню?

«Скажи, что ты, – подначил меня майор. – Я знаю кучу песен, не переживай, что репертуар закончится; скорее ты диплом успеешь получить и свалить отсюда».

– Да я иногда балуюсь стихосложением, – с трудом сдержавшись, чтобы не покраснеть от стыда, ответил я. – Некоторые вирши хорошо на гитару ложатся.

– Спой ещё что-нибудь, – попросила Рита.

Что мне до того, что одетые в неон

Тонут города в пыли радиоволн

То холода гуляют от души

То заплачут звёзды-малыши

Босая осень, ты выручи меня

Приюти меня, не ругай зазря

Босая осень под югом сентября

Я любовь свою порастерял [3]

– Какая странная песня, – задумчиво произнесла Марина, вертя бутылку в руках. – Странная и чарующая. Как будто из другого мира.

«А девица-то в яблочко попала! – хохотнул Субботин. – Сходу просекла. Пожалуй, надо что-нибудь попроще спеть».

– Ладно, вот ещё одна, – я тренькнул по струнам.

Вновь о том, что день уходит с земли

В час вечерний спой мне,

Этот день, быть может, где-то вдали

Мы не однажды вспомним.

Вспомним, как прозрачный месяц плывёт

Над ночной прохладой,

Лишь о том, что всё пройдёт, вспоминать не надо [4].

– Я сейчас заплачу, – Рита шмыгнула носом. – Это же шедевр!

– Запиши слова! – вцепилась в меня Марина. – Миша, если это твои стихи и музыка, то ты гений!

«Понял, что ты натворил? – прошипел я смеющемуся Субботину. – Теперь меня будут на все вечеринки таскать с гитарой!»

«Так приходит мирская слава! – у майора, кажется, поднялось настроение. – Мишка, не будь душнилой. Марина уже готова тебе отдаться, я по её глазам вижу! Пользуйся моментом! И не благодари!»

– Ну, какой я гений, Марин? Много чего во сне придумываю, – моя попытка вывернуться из объятий надвигающейся славы оказалась пустой.

– Даже не думай скромничать! Правда, немножко фальшивишь голосом, но это всё чепуха по сравнению с тем, что ты сейчас пел! – поддержала подругу Маргарита.

Ванька просто молчал, осмысливая произошедшее. Ох, чувствую, от расспросов не отвертеться.

Мы чинно посидели ещё некоторое время, выпив по очередной бутылке пива, а потом девушки собрались уходить. Ванька что-то зашептал Рите на ухо, та засмеялась, толкнула его в плечо и подхватила под руку Турчанинову. Глядя на несчастного друга, я едва не рассмеялся и вышел следом за девчонками, чтобы проводить до лестницы. И не зря. На площадке между третьим и вторым этажом стояли трое парней, которых я никогда не видел. Они открыли форточку и поочерёдно выпускали в ночное небо клубы дыма.

– Ой-ля-ля, какие цацы! – воскликнул один из них, долговязый, в спортивном костюме. Перегородив спускающимся девушкам путь, он с улыбкой раскинул руки. – Идите к нам! Что вы с этими школярами трётесь?

– Вы кто такие? – ошарашенно спросила Марина. – Ну-ка, пропустили живо! Проблем захотели?

– Нас проблемы стороной обходят! – засмеялся второй, держа сигарету в зубах. Низенький и коренастый, он походил или на бойца, или на телохранителя.

– Миша… – растерянно произнесла Рита.

Я правильно оценил диспозицию. В принципе, если прыгнуть сверху и уронить вон того крепенького, с другими можно справиться. Правда, есть опасение, что без помощи Субботина огребу по полной. Но не всегда же «бежать за папочкой»? Надо и самому свои силы оценить. Кстати, кто это такие?

– Парни, давайте без этих шуточек, – я отодвинул Марину и спустился ещё на пару ступенек. – Здесь вам не городской парк, где можно простых девок снять. А если приспичило, прогуляйтесь до набережной или до Володарки.

– А кто ты есть, чепуха студенческая? – ухмыльнулся парень в спортивном костюме. – Вот мы служим княжичу Юрию Борисовичу. А ты кто есть на этом свете?

– Фараон Рамзес Второй, – в глазах потемнело. Майор сам оценил ситуацию и взял контроль над моим телом. – А кто такой Юрий Борисович…

– Это княжич Голицын, – прошипела в спину Маринка.

Ага, значит, свитские быкуют. Голицына же другие парни сопровождали, а этих впервые вижу. Как бы не телохранители?

– Тем лучше, – я кивнул и спустился вниз, отодвинув плечом длинного. Заодно пригляделся к третьему незнакомцу, так и продолжавшему дымить в форточку. А что они здесь делают, на служебной лестнице-то? – Девушки, проходите, не бойтесь.

Марина и Рита с независимым видом прошествовали вниз и открыли дверь своего этажа под молчание княжеских прихвостней. Я ободряюще кивнул им и постарался побыстрее убрать их отсюда. То, что драки не миновать, уже понятно. Но Субботин уже контролировал ситуацию.

– Миша, я позову охрану, – Турчанинова схватила меня за руку. – Не вздумай с ними драться.

– Я-то как раз и не хочу, – улыбнувшись, я развернул Маринку и шутливо хлопнул по упругой попке, отчего та взвилась и хотела сказать что-то резкое, но я уже захлопнул дверь. Прислонился к ней спиной и молча оглядел парней, взявших меня в полукольцо.

– Нам не разрешаешь лапать, а сам пользуешься, – прищурившись, сказал третий.

Он щелчком отправил сигарету в форточку и соскочил с подоконника. Пощёлкал суставами пальцев, покрутил головой. Здоровый бычок, хорошо двигается, да и костяшки на кулаках сбитые. Это что за группа прикрытия у Голицына? Зачем он их сюда вызвал? Потом вспомнил, что Уральск наводнён разными группировками, начиная от контрабандистов и заканчивая обыкновенными гоп-компаниями. Студенческий городок они обходят стороной, а вот в городе гулять нужно осторожно, чтобы не напороться на неприятности. Не скажу, что совсем разгул бандитский, но случаев, когда даже аристократов мутузили, хватало.

– Так я в своём праве, – ухмыльнулся в ответ и резко ушёл от кулака, летевшего в мою голову. И тут же нанёс сокрушительный удар невысокому крепышу в промежность, заставив того скрючиться от боли. Но пропустил от третьего. Его кулак обрушился на мою шею. Падая, я успел сгруппироваться, и оказавшись на спине, выстрелил ногами вперёд, вбивая подошвы мокасин в живот долговязого. Тот охнул и отлетел к двери с таким грохотом, что, наверное, переполошил охрану общежития. Каким образом успел среагировать на летящий носок туфли бычка, даже не понял. Я – точнее, майор – выставил руки каким-то необычным образом, смягчая удар пальцами, а затем схватил эту ногу за щиколотку и резко вывернул, до хруста. А потом дёрнул на себя, роняя противника на пол. Тот не ожидал такой прыти от меня и стал заваливаться, цепляясь за металлические решетки перил.

Хорошо, площадка оказалась просторной, что дало мне возможность откатиться в сторону и даже вскочить на ноги. Долговязый привёл дыхание в норму и прыгнул вперёд, демонстрируя типичный удар из арсенала каратэ-до. И оказался на полу, приложившись затылком о поверхность. Ну не дурак ли ногами махать?

– Прекратить немедленно! – раздался сверху волевой голос.

К нам спускался молодой человек в белой рубашке. На его пальцах сверкнули перстни, а на запястье правой руки – золотой браслет с часами. Я узнал его. Голицын с холодным взглядом оглядел своё побитое воинство и обратился ко мне:

– Господин Дружинин, если не ошибаюсь?

– Не ошибаетесь, княжич, – кивнул я, отряхиваясь от мусора, прилипшего к костюму. – Ваши люди забыли о приличиях, поэтому пришлось напомнить.

– Что произошло, Петя? – спросил Голицын долговязого, с трудом поднявшегося с пола.

– Да из-за девок повздорили, хозяин, – нехотя признался он.

– Одна из этих «девок» – дочь промышленника Турчанинова, – напомнил я. – Если её отец узнает, что в университете происходят подобные инциденты, вам придётся сильно постараться, чтобы быть прощёнными.

– Не перегибайте палку, Михаил, – княжич хорошо меня знал, а вот я, к сожалению, не мог такого же сказать о нём. – Я поговорю со своими людьми, и они принесут извинения девушкам. Не нужно выносить мусор на всеобщее обозрение. Повздорили, бывает.

Я был согласен. Кто из парней не дрался из-за девушек? Тем более, никто из этой троицы не использовал ни нож, ни кастет. Всё по-честному. Размялись, набили друг другу морды – пора и разойтись. Но взбесило откровенное этих громил почесать свои кулаки о мою физиономию.

– А ты неплохо машешься, – усмехнулся бычок. – Где-то занимался? Движения-то не совсем обычные.

– У нас инструктор из военных, – кинул я заготовленную байку. – Вот и нахватался у него.

– Не иначе из разведчиков, – бычок переглянулся со своим товарищем-крепышом, потом подмигнул мне и быстро поднялся по лестнице, чтобы сопроводить княжича.

Я же вернулся в свой номер. Ванька уже прибрался и ворчливо спросил:

– Ты где пропал? Я думал, девчонки тебя к себе пригласили, хотел уже идти.

– Да так, языками зацепились, – отмахнулся я, но друг разглядел мой помятый костюм и то, что я припадаю на одну ногу.

– Не понял… Ты там схлестнулся с кем? Мля, вот я тормоз, надо было с тобой пойти, – Ванька выглядел расстроенным. Подозреваю, из-за отказа Риты остаться с ним.

– Брось. Ничего бы ты не сделал. Там такие лоси были, едва отбился. Не повезло нам наткнуться на них. Я девушек проводил, но вот на обратном пути пришлось подраться.

– Кто такие? – Дубенский встал в воинственную позу.

– Голицына то ли свита, то ли новая охрана, – пояснил я. – Не видел их раньше. Поэтому и вели себя дерзко, к девчонкам приставали. Не знают наших правил… А ты что, Марго упрашивал на жаркую ночку?

– Да ну тебя, – почему-то смутился Иван, а потом махнул рукой. – Ну да, хотел. Тем более, она сама не против близости. Но постеснялась, что ты за стенкой всё услышишь. Вот если бы одна из пар ушла к девчонкам, то вторая бы порезвилась тут спокойно…

– Ишь ты, какая стеснительная, – я покачал головой, пропустив мимо ушей «тонкий» намёк друга. – Ладно, как-нибудь устрою вам возможность побыть наедине. Всё, я пошёл спать. Мне завтра ещё с Ростоцкой встречаться.

Примечания:

[1] Фланкировка – боевая тактика, обозначающая обход флангов (боковых сторон) противника во время боя, увеличивая шансы на победу. Фланкировка казачьей шашкой – уникальная боевая техника казаков, так называемый «танец с шашками».

[2] ДДТ «Осень»

[3] Джанго – Босая осень

[4] Л. Дербенёв, М. Дунаевский – «Всё пройдёт»

Глава 8

Оборванные ниточки

Старший следователь Мирской до последнего оттягивал момент посещения графа Татищева. Вызов на допрос аристократа потянул бы за собой череду неприятных последствий в виде «пистона» от градоначальника Бражникова и Главы Департамента полиции, не считая своры адвокатов, грозящихся засудить каждого, кто попытается замочить репутацию почётного жителя города Оренбурга. Ну их, лучше самому съездить. Иногда доверительная беседа даёт куда больше информации.

К этому моменту Игорь Евсеевич уже точно знал, что Вагиз Тарханов, обвиняемый в убийстве двух человек, исчез из города. Поиски не привели к нужному результату. Вероятно, при выходе из «Европы» он сел в машину и уехал в неизвестном направлении. Мало того, появилось подозрение, что преступник использовал амулет невидимости, поэтому спокойно добрался до своего автомобиля незамеченным. В любом случае, граф должен разъяснить, какого чёрта его люди не поделили между собой.

Мирской тяжело вздохнул, ещё раз пробежавшись взглядом по распухшему делу, захлопнул папку, положил её в сейф и закрыл дверцу на ключ. На выходе из кабинета надел плащ и шляпу. Подумал, захватил ещё и зонтик. Сегодня с утра на улице стояла неприятная серость. Пыжившиеся от натуги тучи, пришедшие с уральских отрогов, всё никак не могли разродиться ливнем.

Следователь вышел из здания департамента и направился на автостоянку, морщась от порывов сырого ветра, бросающего в лицо пыль, собранную с асфальта. Сев в свой чёрный «Бенц», выехал за ворота и прибавил скорость. Неприятные мысли о маячившем «висяке» мешали сосредоточиться на предстоящем разговоре с Татищевым. Ну не нравился ему этот человек! Собрал вокруг себя банду головорезов, чьи противоправные действия прикрывал сонм купленных адвокатов. По слухам, бродившим в Департаменте, у графа даже в Москве были очень сильные защитники, не говоря уже о высокопоставленном покровителе. Ну и какие ему обвинения предъявлять? Дескать, сам наказывай своих архаровцев? Ой, граф, скорее всего, так и поступает! Благо, Алтарь примет любую жертву.

Игорь Евсеевич поёжился. Как же здорово живётся аристократам! Неугодный человек просто исчезает с лица земли, становясь кормом для Источника или Ока Ра. Нет тела – нет дела.

По лобовому стеклу рассыпалось крошево мелких капель – и через минуту хлынул безудержный поток с неба. Мирской включил дворники. Басовито гудел двигатель, толкая трудолюбивую немецкую лошадку по кипящей от плотных струй воды дороге. Проехав вдоль бетонного забора, за которым высились стены лесопильной фабрики Коростелевых, он прибавил скорость, благо дорога была почти пустой. Показались дачный посёлок, нахохлившийся от дождя. «Хорошо, что здесь живут не самые бедные люди», подумал следователь. «Не нужно месить грязь на просёлках».

«Лесная Дача» графа Татищева казалась необитаемой, когда Мирской подъехал к воротам и посигналил. Он не какой-то там проситель от городских обществ, а государев человек. Стоять под дождём в ожидании, когда граф соизволит его принять, даже мысли не было.

Его нахальство увенчалось успехом. Ворота дрогнули и распахнулись, сбрасывая с себя крупные капли дождя. Игорь Евсеевич заехал внутрь и спокойно добрался до особняка. Вот здесь его уже ждали трое мужчин в камуфляжных костюмах. Они не стали подходить к машине, внимательно глядя, как гость выбирается наружу, прикрываясь раскрытым зонтом.

– Доложите Его Сиятельству графу Василию Петровичу, что старший следователь Мирской желает побеседовать с ним по долгу службы, – проговорил Игорь Евсеевич, обращаясь почему-то к высокому белобрысому крепышу, почувствовав в нём человека, имеющего право решать вопросы подобного толка. Мелькнула мысль, что охранник сейчас скажет: «хозяина нет дома». Тогда зачем пропустили машину, даже не выяснив, кто приехал?

– Проходите, – крепыш кивнул и приказал одному из бойцов: – Проводи господина следователя в кабинет Василия Петровича.

У Мирского сложилось впечатление какой-то неправильности происходящего. Его визита уже ждали? Неужели графа кто-то успел предупредить? Так он никому не сказал, куда едет. Мало ли, дел у служивого чиновника хватает и вне кабинета.

– Здравствуйте, Игорь Евсеевич, – Татищев встретил его с радушной улыбкой посреди своего рабочего помещения. – А я уже начал беспокоиться, почему меня не вызывают на допрос.

– Добрый день, Ваше Сиятельство, – Мирской обозначил приветствие кивком. Руки ему граф не подал, но это пережить можно. – Вы же прекрасно знаете, что подобные вызовы мы делаем крайне редко. А я и вовсе предпочитаю разговаривать с людьми вашего калибра в домашней обстановке. Так комфортнее для опрашиваемого и для меня.

– Присаживайтесь, – Татищев остался доволен ответом, и простёр руку в сторону кресел и журнального столика, где, по-видимому, сам иногда отдыхал. – Не хотите выпить? Погодка навевает, знаете ли. Коньяк у меня отличный…

– Благодарю – но нет, я на службе, – сухо ответил Мирской, устраиваясь в одном из кресел. Татищев расположился напротив. – Раз вы уже упомянули про допрос, значит, понимаете, по какому вопросу я приехал. Тем не менее, повторю. Меня интересует некий Вагиз Тарханов, обвиняемый в убийстве двух человек в ресторане «Европа». А также появились вопросы по происшествию в «Сакмаре-Плаза». Там тоже произошло убийство нескольких человек, трое из которых – опять же ваши люди. Но сначала хотелось бы узнать, где сейчас Тарханов?

– Да, прискорбные дела стали твориться, – граф печально покачал головой. – Слуги совсем от рук отбились, страх потеряли перед неминуемостью наказания. Думают, если хозяин добр к ним сердцем, можно за его спиной заниматься тёмными делишками… Вы спрашиваете, где Вагиз? Так я не знаю, не видел его с того вечера, когда он поехал с дружками Маслаковым и Лукьяновым в «Европу». Я им разрешил развеяться и отдохнуть. Знал бы, ни шагу не дал бы им ступить из поместья. Идиоты!

Мирской не верил ни одному слову графа. Рассказывал бы сказки кому другому. Ясно, что Татищев пытается, в первую очередь, обеспечить себе безопасность, свалив на слуг все прегрешения. У Игоря Евсеевича не стояло в планах обвинять хозяина «Лесной Дачи», задача была другой: найти зацепку к пропаже обвиняемого.

– Из-за чего у ваших слуг могла произойти перепалка?

– Да из-за чего угодно! – развёл руками граф. – Женщины, деньги, личная неприязнь друг к другу. Или карточный долг кто-то не выплатил.

– Но они же служат одному хозяину – вам, постоянно находятся в поле вашего зрения или под контролем Главы боевого крыла, – заметил Мирской. – Знаете их как с хорошей, так и с плохой стороны. Неужели не проводится собеседование на совместимость? Не просто же так Вагиз убил своих дружков.

– А почему вы настаиваете на виновности Вагиза? – впервые за время разговора нахмурился Татищев. – Может, там были другие люди, которые его преследовали и где-то убили?

– Степень вины мы установим, когда ваш слуга будет сидеть передо мной, – следователь почувствовал, как на его плечи навалилась странная неосязаемая тяжесть. Как будто кто-то подошёл со спины и положил мешок с цементом. Язык едва заметно онемел, пришлось приложить силы, чтобы закончить фразу: – Поверьте, мы просто так людей не обвиняем.

Татищев пристально поглядел на покрасневшего от натуги Мирского и сделал какое-то движение правой рукой.

– Тарханов пропал, Игорь Евсеевич, – мягко проговорил он, улыбнувшись краешком губ. – Мои люди сразу же, как только узнали о произошедшем, начали его поиски…

– Откуда им стало сразу известно об убийстве? – следователь облегчённо повёл плечами. Давление магического конструкта исчезло. – У вас есть осведомитель в Департаменте?

– У каждого свои источники информации, – переплетя пальцы между собой, граф положил их на живот. – Я ими не злоупотребляю, не волнуйтесь. Но про Вагиза – правда. Как в воду канул.

«Как будто Алтарь скушал», перевёл для себя Мирской. Всё стало ясно. Задание провалилось. Граф наказал бестолкового исполнителя самым радикальным способом.

– А что вы скажете по происшествию в «Сакмара-Плазе»? Ведь там пытались убить сына известного человека, причём, опять ваши слуги.

– Вы про Мишу Дружинина? Сожалею, очень сожалею. Такой приятный молодой человек, имел честь с ним познакомиться… да.

Игорь Евсеевич о похищении Лизы Алеевой уже знал из разговора с Александром Егоровичем. Дружинин с толикой гордости поведал, как Мишка бросился спасать девушку и навёл шороху в усадьбе графа. Да такого, что в «Лесную Дачу» целую неделю бетономешалки и грузовики со стройматериалами сновали. Интересно, что натворил Мишка на этот раз? Парень из обыкновенного мажора вдруг превратился в фигуру, вокруг которой закрутился нешуточный смерч неприятных событий. Плохо, что Алеева не дала заявление о своём похищении. Можно было и его присобачить к делу. Глядишь, материальчик-то накопится. Листочек к листочку, хребет Татищева и переломится.

– Только не говорите, что ваши люди опять перебили друг друга, – предупредил Мирской задумчиво замолчавшего графа. – Они целенаправленно шли за головой Дружинина. Может, скажете правду, чем вас заинтересовал юноша? Или вы через него пытаетесь воздействовать на Александра Егоровича?

Глаза Татищева превратились в узкие щёлочки. Казалось, что сейчас оттуда высунутся стволы пулемётов и полоснут смертельными свинцовыми очередями. Мирской служил несколько лет в армии, и однажды участвовал в штурме одного горного аула с подобными укреплениями. Не понаслышке знал, каково это – попасть под огонь хорошо укреплённой позиции.

– Мне нет никакого дела до торгашей, господин следователь, – процедил Татищев. – Что там произошло между моими людьми и юнцом, мы никогда не узнаем. Опять же, могу перечислить возможные варианты: долг, женщины, старые обиды. Думаю, ваше время истекло, Игорь Евсеевич. Всего доброго.

Проклиная про себя графа, Мирской поднялся, вытянулся по-армейски, энергично кивнул и вышел из кабинета. Он изначально понимал бесперспективность этого разговора, но надеялся уцепиться за какую-нибудь ниточку, хоть самую тоненькую.

Дождь потерял свой напор, но продолжал уныло лить на стекла автомобиля. «Дворники» с приятным скрипом мелькали перед глазами следователя, а сам он пребывал в полной меланхолии. Оба дела неумолимо вели к «висяку». Тарханов наверняка стал пищей для Алтаря, все остальные, кто причастен к охоте на Дружинина, исчезли с глаз долой. Не поймаешь. Остаётся загадочный Майор – неуловимый и незримый для чужих глаз телохранитель мальчишки. К тому же напичканный биоимплантами по самые уши! Причём, такими имплантами, что обычным людям не ставят. Саня Дружинин утверждает, что нашёл бодигарда через «серую сеть», а значит, где-то существует нелегальная организация, предлагающая таких супер-бойцов для найма. Но ведь нужна и лаборатория, чтобы «упаковывать» их для выполнения столь деликатных миссий.

Мирской ощутил ледяной холодок, сковавший позвоночник. Выводы были не самые приятные. Если Саня имеет выход на такую организацию, дело принимает очень серьёзный оборот. У него звериный нюх на опасности, и если нашёл возможность приставить к сыну телохранителя высочайшего уровня, то грядут события похлеще давно канувших в лету революционных выступлений.

Барышня с сюрпризом

К кафе «Шарман», находящемуся на Никольской улице, меня довезли телохранители на микроавтобусе. Арсен сказал, что проверит помещение, и только тогда я смогу туда пойти. Он пробыл там несколько минут, и вернувшись, доложил, что не заметил никого подозрительного. Две семейные или влюблённые пары, и трое подростков. Я про себя усмехнулся. Нисколько не сомневался, что Алла придёт позже, или вообще всё окажется игрой.

– Ладно, я пошёл. Гони машину на стоянку, здесь нельзя больше пяти минут на одном месте находиться. Ещё штраф влепят.

Глеб уехал, а Арсен пошёл со мной. Свободных столиков хватало, поэтому мы расположились так, чтобы видеть друг друга, и при случае телохранитель мог прийти на помощь.

Алла появилась через десять минут, когда я успел заказать себе и телохранителю по чашке кофе и парочке «французских» круассанов. Девушка, к моему удивлению, была одна. Неймётся красотке! Или она адреналиновая наркоманка? Быстрым взглядом Ростоцкая окинула зал, увидела меня и, улыбнувшись, скинула плащ на руки подбежавшему официанту. Цокая каблучками туфель, направилась ко мне, на ходу поправляя густые волосы, свободно падающие на плечи. Алла была в длинном платье серебристо-синего цвета строгого покроя, без оголенных плеч и модного нынче разреза на бедре. Обычная красивая девушка, зашедшая на чашечку кофе. Правда, реакция местного работника наводила на мысль, что она здесь появляется частенько и наверняка оставляет щедрые чаевые.

Я встал и протянул Ростоцкой пышный букет белых роз. Она с улыбкой подставила щёку, чтобы я запечатлел на ней поцелуй. Ну, нормально. Сейчас это не запрещено между людьми, испытывающими симпатию друг к другу.

– Замечательно выглядишь, – сказал я.

– Спасибо за комплимент, Миша, и букет очень красивый, – Алла ткнулась носиком в бутоны, потом положила цветы на край стола. Другой официант принял у неё заказ и тут же исчез с поразительной скоростью.

Я осторожно повертел головой. Никто из посетителей на нас внимание не обращал. Только девочки-подростки похихикивали, что-то разглядывая в телефонах. К моему удивлению, официант вернулся, неся вазу в руках. Аккуратно поставил цветы в неё, сделал лёгкий поклон и оставил нас наедине.

– Для твоего статуса неосмотрительно приходить на подобную встречу в одиночку, – я проявил немного занудства, чтобы сбить волну сексуальности, исходящую от Аллы. Никогда бы не подумал, что встречу такую девушку. Но от неё действительно мощно несло женским обаянием и флёром чувственности. Удивительно, что при минимуме косметики Ростоцкая всё равно выглядела сногсшибательно. Просто девушка умеет пользоваться своим главным оружием: красотой, а косметичка – всего лишь вспомогательный инструмент.

– Ну почему же? – удивилась Алла. – Мой водитель и двое рынд сидят в машине. Если что случится, я нажму вот на эту штучку, и они сразу же прибегут.

Она вытащила из сумочки круглый серебристый брелок с выемкой посредине, куда, как я понял, нужно прикладывать палец, показала мне и положила на столик рядом с собой.

– Нет, маячок должен быть при тебе гораздо ближе, чтобы ты могла надавить на кнопку за секунду-полторы, – продолжил занудствовать я, пользуясь подсказкой майора. – А вдруг при нападении тебе в лицо из баллончика перцовкой брызнут? Повесь на шею, чтобы под рукой был.

– Михаил, ты меня пугаешь, – удивилась девушка. – Из приятного и весёлого парня вдруг превратился в ворчливого деда.

– Я за тебя беспокоюсь. Как вспомню нож этого гопника возле твоей шеи…

– Спасибо, это так мило – чувствовать заботу о себе, – кокетливо улыбнулась Алла и посмотрела на официанта, принёсшего кофе и пирожное. Кивнула в знак благодарности, потом сцепила пальцы и пристроила на них подбородок. – О чём будем разговаривать?

– Я думал, ты больше была заинтересована во встрече, тебе и решать, – я усмехнулся и отпил из чашки. Кофе неплохой, но не настолько, чтобы его с придыханием восхвалять.

– Что ж, тогда позволь выразить своё восхищение твоей победой над Яковлевым, – нисколько не обиделась Алла. – Признаюсь, я проиграла брату сто рублей. Не верила, что ты победишь.

– Да я и сам немного в шоке, – пожимаю плечами. – Как дуэльный боец я не самый крутой…

– Мне это известно. Почитала в сообществах о твоих способностях, сделала неверный вывод, – девушка отломила ложечкой кусок пирожного. – А надо было внять голосу разума. Ведь ты в парке один противостоял целой банде и сумел разогнать её. Кстати, хочу тебя поблагодарить. Я тогда жутко испугалась.

– Так ты уже благодарила, – улыбнулся я.

– Благодарности много не бывает, – парировала собеседница.

– Почему ты ходишь без охраны? – мне не давала покоя показная беспечность Ростоцкой. – Рано или поздно всё может закончиться гораздо хуже.

– Ты как мой брат Вадим, – рассмеялась красавица. – Он тоже ругает меня за безответственность и браваду. Но Уральск знает, чья я дочь. Сила Семьи охраняет каждого его члена.

«Вот тут ты ошибаешься, деточка, – усмехнулся майор Субботин, и я поддержал его мнение. – Всегда найдутся те, кому плевать на статус и титулы».

– А что всё-таки произошло в парке? – полюбопытствовал я. – Если ты утверждаешь, насколько фамилия Ростоцких в Уральске приводит в трепет всякую шваль, то почему этот… как его, Батыр, да? Почему он вёл себя столь нагло?

– Старая история, косвенно связанная с делами нашего предприятия, – махнула рукой Алла. – Не бери в голову. Отец с ним разберётся.

«Надо быть идиотом, чтобы на такую великосветскую девушку прыгнуть, – задумчиво произнёс майор. – Нет, что-то темнит барышня. Темнит. Будь внимателен, Мишка».

– А давай откровенно, Алла, – я смотрел на девушку и любовался её чертами лица, но в уме прыгала одна мысль: «осторожнее!» – Я же не просто так тебя заинтересовал. Есть в твоём желании подружиться что-то такое, чего я не могу понять.

– Ладно, – Ростоцкая поменяла положение рук, теперь положив их на стол, как прилежная ученица. – Буду откровенной. Когда ты приезжал в Уральск на экзамены, то успел подраться в Ханской роще с людьми Сафара. Помнишь?

– Ага, помню, – я пристально посмотрел на Аллу. – Только откуда тебе известно об этой драке?

Девушка снисходительно улыбнулась.

– Сафар – это один неприятный криминальный авторитет, держащий под своим контролем всех бандитов в городе. Он одно время выполнял поручения отца… Все богатые люди грязными делами самостоятельно стараются не заниматься. Для этого пользуются вот такими отбросами общества. Что ты на меня так смотришь? Твой отец разве не так же действует? Извини… У меня есть возможность просматривать записи видеокамер с общественных мест, благодаря знакомым. Интерес такой у девушки, не удивляйся. Меня привлекло, как один молодой человек расправился с хулиганьём. Я узнала его фамилию. История Михаила Дружинина оказалась весьма интересной… Буквально накануне экзаменов ты попал в тяжёлую аварию, но каким-то образом выжил. Или не выжил, но о твоей смерти объявлять не стали. Я стала интересоваться, а что ты из себя вообще представляешь…