Текст книги "Позывные — «02»"

Автор книги: Валерий Гусев

Соавторы: Валерий Нечипоренко,Ким Немировский,Кудрат Эргашев,Владимир Болычев,Наум Мильштейн,Вильям Вальдман,Махмуд Атаев,Михаил Лихолит
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Валерий Нечипоренко
В НОЧЬ НА ДВАДЦАТЬ ПЯТОЕ
Рассказ

Инспектор Саксонов вышел на крыльцо строительного управления. Он увидел просторный двор, залитый утренним солнцем, гаражи, мастерские, бетонный забор, кирпичную стену соседнего склада. В стороне от крыльца росло с полдюжины невысоких, но ветвистых деревьев. Здесь же была устроена курилка: две простенькие скамеечки из шершавых досок и наполовину врытая в землю столитровая бочка без верха – для окурков. Сейчас в курилке собралось с десяток человек. Со многими Саксонов уже успел познакомиться, – это были в основном прорабы, приехавшие с участков для сдачи отчетной документации. О чем толковали, догадаться было нетрудно – о позавчерашней краже. Тут же стоял и Зуев.

– Сергей Иванович! – позвал его Саксонов. – Можно вас?

– Чем могу?

Зуев вскинул массивную, как у античной скульптуры, голову, затянулся, бросил едва не целую сигарету в бочку и подошел, дружелюбно улыбаясь. Был он на голову выше Саксонова, едва не вдвое шире в плечах, а фигурой походил на штангиста полутяжелого веса, который недавно покинул помост и начал обрастать жирком.

Инспектор тронул его за загорелый локоть и повел за собой к тому месту, где влажно темнела глухая кирпичная стена. Здесь были сложены фигурные железобетонные плиты, дул приятный ветерок. Саксонов завел прораба за штабель этих плит, и они вдвоем сразу же оказались как бы в засаде. Им был отлично виден и двор, и люди, снующие по территории, и контора, их же не мог видеть никто. Лучшее место для разговора с глазу на глаз трудно было найти, а Саксонов, видимо, стремился именно к уединению. Зуев, не посвященный в планы инспектора, следовал за ним с некоторым недоумением, которое он все же счел нужным прикрыть широкой общительной улыбкой.

– Сергей Иванович… – проговорил наконец Саксонов с видимым напряжением, – помогите уточнить одно обстоятельство… – Он не требовал – просил.

– С удовольствием. – Зуев достал из кармана пачку сигарет, протянул инспектору.

Тот отрицательно покачал головой.

– Когда именно вы вернулись из командировки? Вы помните?

– Из командировки? Видите ли… Командировка – не вполне точно сказано. В Райцентре я работаю практически постоянно. Вот уже два года. После открытия газового месторождения работы там хватит и нам, и нашим детям, и даже внукам. А здесь, в городе, напротив, бываю наездами – отчетность, документация, заявки. Ну, и, естественно, семью повидать… – Зуев снова широко улыбнулся. У него были удивительно белые и ровные зубы. – Но это так, к слову. А если по сути вашего вопроса, то приехал я позавчера.

Тень от плит падала на Зуева, и от этого его вишневые глаза казались еще темнее, а загорелая здоровая кожа еще более смуглой. Саксонов, напротив, стоял на солнце, – и оттого его бледно-голубые глазки выглядели бесцветными, а соломенные брови – выцветшими. Он молчал, словно не зная, что же спрашивать дальше.

– Выходит, семья не с вами?

– Райцентр не такое место, куда можно везти семью.

– Но все-таки два года…

– Привыкли. Жена работает в научно-исследовательском институте, руководитель группы. Дочка с шести лет занимается спортивной акробатикой. Имеет, между прочим, второй взрослый разряд. Все налажено, зачем же и ради чего срываться с места? К тому же в Райцентре я бываю… ну, чуть чаще, чем здесь, в управлении. Мы, монтажники, – бродяги, кочевники. Основная работа – в степи, в пустынях, одним словом, в местах безлюдных. Коллектив сугубо мужской. Живем в вагончиках, сами себе готовим в порядке очередности… Так что… – и он пожал плечами, как бы давая понять: «А не лучше ли вам, инспектор, заняться делом?»

– Ну, хорошо. Итак, вы приехали двадцать пятого?

– Совершенно верно. Двадцать пятого, в семь утра.

– Поездом?

– Да. Однажды просидел из-за непогоды в аэропорту трое суток – почти все свои отгулы. С тех пор предпочитаю поезд.

– Итак, вы приехали поездом в семь утра. Что было дальше?

– На вокзале перекусил и – в управление. Я ведь вам уже говорил.

– Во сколько были в управлении?

– Без пяти девять, – быстро ответил Зуев. – Я запомнил точно, потому что как раз подъехал автобус с сотрудниками. Поднялся в технический отдел, покалякал минут десять с Васиным и только успел раскрыть папку, как снизу послышался страшный шум. Прибегаем – ужасная картина. Дверь в кассу взломана, сейф разворочен… Мерзавцы! Что я скажу своим рабочим, когда вернусь в Райцентр? Они ждут зарплату.

Саксонов понимающе кивнул.

– Значит, сначала дела? Дом, семья, дочка – все после?

– Так удобнее. Если в первый день дашь себе поблажку – расслабишься и проканителишься потом целую неделю, толком не отдохнешь.

Тут он наконец сунул сигарету в рот и чиркнул спичкой.

– «Космос» курите? – поинтересовался Саксонов.

– Балуюсь иногда. Если есть… А так в основном – «Прима».

Он вновь чиркнул спичкой и чертыхнулся, так как сигарета не раскуривалась.

– Дырочка у вас, – тихо, но каким-то особым тоном произнес Саксонов.

Зуев посмотрел на него, приоткрыв от неожиданности рот.

– Что?

– Я говорю, дырочка около фильтра, оттого и табак не горит.

– А-а… спасибо, не заметил.

Он швырнул сигарету в сторону, взял другую и, закуривая, посмотрел на массивные электронные часы:

– Так я вам больше не нужен? А то из-за этой кражи и с отчетами задержка.

– К сожалению, Сергей Иванович, разговор наш только начинается. Дело в том, что позавчера вы никак не могли попасть в управление к девяти утра, если ехали по железной дороге. По той простой причине, что поезд из Райцентра опоздал на три часа, – и инспектор вздохнул, словно сожалея, что этот симпатичный мужчина попал в такое неловкое положение.

Зуев бросил на Саксонова быстрый, внимательный взгляд: на его выпуклый лоб, пшеничные волосы, строгие бледно-голубые глаза – на всю худощавую фигуру.

– Так как же? – ненавязчиво напомнил инспектор.

– Артем Владимирович…

– Вадимович.

– Извините… Артем Вадимович… Н-да… Вот как получилось… – Зуев в смущении потер левую бровь. – Ну, что ж, упираться не стану. Не ехал я этим поездом. Прилетел самолетом.

– Двадцать четвертого?

– Да… Двадцать четвертого. По сугубо личному делу и, естественно, распространяться об этом не стал, чтобы не мутить вашу же воду.

– Спасибо за заботу, – Саксонов был невозмутим. – Однако меня весьма интересует, где вы были в ночь с двадцать четвертого на двадцать пятое. Даже если это ваше сугубо личное дело.

Сконфузившийся Зуев посмотрел на инспектора с опаской, как если бы тот показал, что умеет излучать электрические разряды.

– Ну так что же? – напомнил Саксонов. Зуев неопределенно пожал плечами.

– Двадцать четвертого у меня в Райцентре выдался сумасшедший день. Сплошная беготня… Даже поужинать перед самолетом не успел. И когда в восемь вечера мы наконец приземлились, я чувствовал себя выжатым, как лимон. Да и полеты я переношу плохо. Решил зайти в ресторан, немного взбодриться. Выпил сто граммов коньячка, и так мне стало хорошо… Решил повторить и поужинать заодно. Домашних я обычно о приезде не предупреждаю… и тут… одним словом, вы как мужчина, должны меня понять… Я уже лет десять веду жизнь степного кочевника, все время на колесах… Словом, смотрю за соседним столиком сидит интереснейшая женщина. Одна. Ну, предложил ей объединиться… Она не возражала. После ужина поехали к ней. Легкомысленно, конечно, но… – он пожал плечами, мол, маленькая слабость, с кем не бывает!

– Адрес своей случайной знакомой, надеюсь, не забыли?

– Что вы! Какой адрес! Я здорово набрался. Да еще мы прихватили с собой бутылку коньяка… В такси целовались… До дороги ли было!? – и он искоса мельком посмотрел на Саксонова, словно прикидывая, доступно ли этому сухарю понимание подобных шалостей.

– Хорошо. Но утром, уходя от нее, вы, видимо, поинтересовались, где находитесь?

– Какой-то новый микрорайон. Их сейчас столько понастроили! Пятиэтажный дом рядом с дорогой, журнальный киоск… К тому же ушел я рано, еще не рассвело. Знаете, не по себе стало… Было не больше четырех утра. Остановил такси. В машине сразу же уснул.

– Куда же вы поехали на такси?

– Досыпать, в аэропорт. Домой в таком виде показываться не хотелось. Дочка у меня почти взрослая… Продремал в кресле до рассвета… И в управление.

– Так. Выяснили, что вы летели самолетом. Однако зачем вам понадобилось покупать билет еще и на поезд? Я говорю о билете, который вы сдали в бухгалтерию вместе с авансовым отчетом. Тратить лишних пятнадцать рублей… Зачем?

– То есть… – все что мог выдохнуть из себя прораб.

– Зачем вам нужен был второй билет? – повторил Саксонов.

Зуев повел плечами, как бы пытаясь сбросить с них груз, взваливаемый этим вежливым инспектором. Усилие ему удалось, он даже улыбнулся.

– Артем Вадимович… Н-да… Ну, хорошо! Я вам сейчас расскажу все, как было.

– Именно, как было, – очень серьезно произнес Саксонов.

– Д-да… Но прошу – все, что я расскажу, должно остаться между нами. К краже, как вы сами увидите, это не имеет ни малейшего касательства, а мне может основательно повредить.

– Мы с вами одни, – ответил Саксонов. – Протокол я не веду, магнитофон нигде не прячу. Более того. Впоследствии вы вольны отказаться от всех своих слов. Но сейчас мне нужен честный рассказ о том, где вы было той ночью.

– Я почему-то верю вам… – Зуев поджал крутой подбородок. – Словом… Здесь, в городе, у меня есть женщина. И в каждый свой приезд я бываю у нее. Потому и покупаю два билета. Второй – железнодорожный – сдаю в бухгалтерию. А как же иначе? В нашем доме в тридцати квартирах живут работники управления. Все знают друг о друге все. А я дорожу семейным покоем, люблю дочь… Так что поневоле приходится комбинировать.

– Это все, что вы хотели сказать? – довольно равнодушно спросил инспектор.

– Больше мне добавить нечего…

– И вы утверждаете, что ночь с двадцать четвертого на двадцать пятое провели у своей знакомой?

– Да! – энергично кивнул Зуев. Верхняя губа у него заметно подрагивала. – И… я бы не хотел вмешивать ее в эту историю.

Саксонов усмехнулся:

– А знаете, Сергей Иванович, не опаздывал поезд двадцать пятого числа. Пришел вопреки обычаю точно по расписанию…

Любоваться произведенным эффектом инспектор не стал, а только нахмурил брови, о чем-то напряженно размышляя.

Зуев побагровел.

– Кажется, у вас это называется – взять на пушку? Ну, что же, ловко! Не ожидал.

Саксонов, казалось, был смущен этой нежданной похвалой.

– Признаюсь – слукавил. Слукавил… – В его голосе послышались брезгливые нотки. – А что прикажете делать? Ведь вы тоже слукавили, Сергей Иванович. И продолжаете…

– Я? Я, собственно… я ведь объяснил – не хотел других людей вмешивать. И потом – это мое личное дело. Личное!

Саксонов не возражал.

– Знаете. Артем Вадимович, – крякнул Зуев, – мне почему-то кажется, что если бы вы проявили столько же изобретательности, расследуя кражу, грабитель был бы уже давно найден.

– А он и так найден.

– Да!? – изумился Зуев. – Поздравляю! Но тогда… тогда я вообще ничего не пойму. Зачем этот допрос?

– Это не допрос. У нас просто откровенная беседа, – мягко, как шалуна, успокоил его Саксонов. – Так вот, о грабителе. Это некто Блажевич. Двадцать шесть лет, три судимости. Образование – среднее, интеллект – пожалуй, ниже среднего. Между нами говоря, туповатый парень. Но хитрющий. Как зверь. Фотографию хотите посмотреть?

Зуев неопределенно хмыкнул.

– Вот, полюбуйтесь, – Саксонов достал из блокнота снимок – Злодей? Однако вот что он нам рассказал. Ну, о том, как он вышел на кассу, вам слушать, наверное, неинтересно… Место ему понравилось. Отдаленная промышленная окраина, ночью здесь безлюдно, контора в глубине двора, с одной стороны – склад, с другой – подстанция, с тылу – огороды, сторожиха – древняя старушка. В ночь с двадцать четвертого на двадцать пятое он проник на территорию управления. Попасть внутрь здания оказалось очень просто – окна второго этажа на ночь не закрываются, к тому же с тыла к стене примыкает вагончик-столовая.

– Все дело в железной крыше. Жара, – объяснил Зуев. – Если окна закрыть на ночь, в девять утра в отделах будет настоящая душегубка, вот и оставляют…

– Блажевичу это оказалось на руку. Итак, в ночь на двадцать пятое он незамеченным пробрался через окно в технический отдел. Было около полуночи. Блажевич уже достал из кармана набор отмычек, чтобы открыть дверь, ведущую в коридор… А вот дальше начинается самое интересное. К его удивлению, дверь оказалась незапертой. Тупой парень. Он решил – забыли закрыть. А человек посмышленее на его месте призадумался бы. Тихо ступая, Блажевич прокрался по коридору почти до лестницы, как вдруг услышал, что кто-то осторожно подошел к ней снизу. Блажевич бесшумно отступил в холл, притаился.

В холле второго этажа царила кромешная темнота, коридор же пересекала широкая световая дорожка, которую бросал через окно прожектор наружного освещения. Кто-то поднимался по лестнице. Блажевич затаил дыхание.

Саксонов сделал паузу. Зуев стоял навытяжку, не шелохнувшись. Ему вдруг показалось, что из бледных зрачков инспектора на миг выглянул другой человек – всезнающий, насмешливый – выглянул и снова спрятался.

– Из своего темного угла Блажевич увидел человека с портфелем в руке. Незнакомец пересек световую дорожку, дошел до технического отдела и прикрыл за собой дверь. Затем все смолкло. И тут простофиля Блажевич понял, что его опередили. Но кто?

– Да врет ваш Блажевич! – убежденно воскликнул Зуев. – В наглую врет! – глаза его лихорадочно блестели.

– Вы думаете?

– Конечно! Деньги у него. Где-то спрятаны. А несуществующего конкурента он выдумал, чтобы морочить вам голову. Деньги у него! Нажмите хорошенько – признается ваш Блажевич!

– Спасибо за совет! – не скрывая иронии, ответил Саксонов.

– Извините…

Саксонов убрал фотографию.

– А что если Блажевич не врет?

– Тогда, – загорячился Зуев, – получается какое-то сверхсовпадение, невозможное по теории вероятности.

– Так-то оно так… Однако есть в этом деле любопытная деталь. Я вам говорил о дорожке лунного света в коридоре. Неизвестный пересек ее в секунду, но для Блажевича этого было вполне достаточно. Память у него цепкая, так что нам не представляло особого труда сделать по его описанию портрет… Каково же было наше удивление… – он замолчал и пристально посмотрел на Зуева. – Теперь, надеюсь, вы понимаете, Сергей Иванович, что наша беседа отнюдь не лишена смысла?

– Я не понимаю, когда вы шутите, а когда говорите серьезно. – У прораба зуб на зуб не попадал, он заметно побледнел.

– Какие уж там шутки! – негромко отозвался Саксонов. – Вас видел Блажевич в коридоре, вас, Сергей Иванович…

– Врет он! Врет! – с неподдельной яростью воскликнул Зуев.

– Увы! Ранее Блажевич не был с вами знаком, а портрет получился точным. Можно вполне правдоподобно выдумать какую-либо историю, но нельзя в точности выдумать реально существующее человеческое лицо. А в двойников я не верю… Впрочем, я вам устрою очную ставку с Блажевичем. Пойдемте! – и инспектор потянул Зуева за руку.

Прораб порывисто дернулся, кожа на лице сделалась бугристой, волосы слиплись от пота.

– Погодите… постойте… – Левой рукой он рванул ворот рубахи, хотя та была расстегнута на две верхние пуговицы. – Словом… Да, я был ночью в конторе, был. Но дочерью клянусь, я не брал денег, я даже не знал, что они получены! Деньги у Блажевича, говорю вам!

– А теперь слушайте внимательно, – сказал инспектор. – Все про Блажевича – выдумка. Нет никакого Блажевича. А показал я вам фотографию рецидивиста по старому делу.

Зуев судорожно глотнул воздух.

– Я не был в кассе!

– Возле кассы найден окурок сигареты «Прима». Я ведь не случайно спросил у вас, что вы обычно курите. «Прима», разумеется, не редкость, но дело в том, что найденная сигарета изготовлена на Тбилисской табачной фабрике. В нашем городе сигарет этой фабрики нет, а вот в Райцентре – сколько угодно. К тому же на окурке – отпечатки ваших пальцев. Далее. На вас серые брюки. Ниточки точно такой же ткани обнаружены на взломанном сейфе. Вам известно, что такое метод газовой хроматографии? Есть и другие улики.

– Но я не был в кассе! Я не был нигде, кроме бухгалтерии! – казалось, с прораба в секунду сошел многолетний загар.

– Слушайте, Зуев! – горячо выговорил Саксонов. – Я думал, вы умнее. В течение десяти последних минут я трижды давал вам понять, что мне известно больше, чем вы предполагаете. Я думал, вы поймете, что лучше самому сказать правду. Даю вам последний шанс. Но учтите! Малейший намек на ложь, ничтожнейшая попытка вывернуться – и мы переходим на принципиально иные отношения. – И добавил, не в силах сдержаться: – Попробуйте быть мужчиной, черт возьми!

Зуев как-то весь сжался и неожиданно громко всхлипнул.

– Некоторое время назад мне срочно понадобились деньги. Как раз был конец месяца – срок сдачи нарядов. Ну, а все наряды с участка проходят через мои руки… Не знаю, как у меня хватило духу, но… я решился на приписку…

– «Мертвые души»?

– Да.

– Продолжайте.

– Поймите меня правильно. Я действовал в силу обстоятельств. И потом эти деньги я все равно вернул бы. Сэкономил, скопил, перезанял, но вернул бы. Я это твердо решил…

– Итак, вы вписали в табель «мертвые души»… Что было потом?

– Получить эти деньги мне было довольно просто, ведь зарплату на участок привожу из управления тоже я. А примерно через месяц – в мой следующий приезд – ко мне подошел полный мужчина средних лет и назвался сотрудником органов. Он сказал, что о приписке ему все известно из анонимного письма, что он проверил факты и те подтвердились. Дело это, сказал он, подсудное, и у меня могут быть крупные неприятности. И завуалированно намекнул на взятку.

– Человек, представившийся вам сотрудником органов, показывал удостоверение?

– Н-нет. Да мне и в голову не пришло бы требовать у него документы.

– Продолжайте.

– Я здорово перепугался. Под угрозой оказались моя карьера, репутация, честь. Слишком дорогая цена за одну ошибку. Я бы откупился, но где взять деньги? Снять с книжки? А как объяснить жене? Занять? Такую сумму? Нереально. Еще раз приписать? – Зуев вытер мокрый лоб тыльной стороной руки. – Но больше всего страшила возможная реакция моих монтажников, всплыви эта история. Как бы объяснить… На трассе мы одной пылью дышим, из одного котла едим… Нет, мне не простили бы… Я ночей не спал… И постепенно возникла мысль – похитить тот проклятый наряд, уничтожить, как будто его и не было.

– Постойте. Вы – опытный производственник. И должны были понимать, что все равно останутся банковские документы, которые вам изъять невозможно.

– Так-то оно так… Но моей рукой заполнен только наряд. Пойди докажи потом, я его заполнял или какой-нибудь мастер.

– Вы хотите сказать, что эта приписка в табеле была вашим единственным грехом?

– Дочкой клянусь! – Зуев приложил широкую ладонь к груди. – Да если бы за мной много чего было, разве стал бы я рисковать из-за одного наряда. Проверьте документацию.

– Ну, хорошо. Вернемся к ночи на двадцать пятое…

– Я все рассчитал. Прилетел последним рейсом. До промзоны добрался автобусом. Было около одиннадцати. Там есть тропинка, что вдоль забора лесосклада выводит к тылу нашего управления. Перемахнул через забор в самом темном месте, взобрался на крышу вагончика, а оттуда – в техотдел. Остановился у окна и простоял минут пятнадцать молча. Так мне странно стало. Не страшно, а именно странно. Полное ощущение нереальности происходящего. Как будто мне все это снится… Я был один во всем здании. Это я знал точно, потому что входная дверь запирается на ключ снаружи, а сторожиха обычно дремлет в будке у проходной.

Дверь я открыл запасным ключом, который висит в кабинете за шкафом. В бухгалтерию попасть и вовсе просто – надо дернуть на себя обе створки двери. Ну, а стенной шкаф с документацией я открыл отверткой…

Когда выбрался на дорогу, посмотрел на часы – прошло всего сорок минут. Автобусы еще ходили, но я пешком добрался до кольцевой автодороги и остановил попутную…

– Куда же вы направились?

– Сначала в аэропорт. Там взял такси и – к Наташе. Ну, словом, к той самой женщине, о которой я вам говорил. Она действительно существует, хотите вы этого или нет…

– Вы давно с ней знакомы?

– Месяцев пять.

– Где познакомились?

– Зимой в ресторане… Мы как раз получили премию за крупный объект, ну, и по традиции… Я тогда был хорош. А стоит мне чуть перебрать – становлюсь ужасно болтлив, агрессивен, строю из себя графа Монте-Кристо. Хотя в общем-то это действует… Вот и тогда. Заприметил хорошенькую женщину, пригласил танцевать, наплел с три короба. Она удивлялась, смеялась…

– Простите за нескромность, какой характер носили ваши отношения?

Зуев криво усмехнулся.

– Была у меня поначалу кое-какая заначка. За неделю улетело все… Я ведь из-за Наташи и пошел на эту проклятую приписку. Нам было мало этих редких встреч. Вот я и решил устроить праздник любви, что ли… Пригласил Наташу на две недели в Райцентр. Она сначала отказывалась, потом согласилась. Подразумевалось, конечно, что финансировать поездку буду я. А у меня – пустой карман. Ну!? Раз в жизни мог я рискнуть или нет!? Тем более, что деньги я бы все равно вернул бригаде. – Он сделал небольшую паузу. – Как видите, речь идет не о наживе, – о чувстве… – глаза Зуева подернулись туманом.

Саксонов оставался невозмутимым.

– В каких числах Наташа приезжала к вам в Райцентр?

– Самое нелепое, что поездка так и не состоялась, – печально произнес Зуев.

– Значит, деньги остались целы?

– Разлетелись по ветру, – покачал тот головой. – Я даже не знаю, куда…

Саксонов надолго задумался.

– Наташа знала, что вы собираетесь за нарядом именно в ночь с двадцать четвертого на двадцать пятое? – спросил он наконец.

– Нет. Я поначалу и не собирался приезжать к двадцать пятому. О, черт! И почему я не задержался на два дня! Ведь хотел же! Хотел!

– Но все-таки Наташа знала о ваших планах изъятия наряда?

– В общих чертах…

– Что значит «в общих чертах»?

– Ну, я говорил ей, что единственный шанс замять это дело – уничтожить наряд. И что мне придется это сделать.

– И она очень переживала за вас?

– Да.

– Она беспокоилась, сумеете ли вы незамеченным пробраться к зданию?

– Да.

– И сумеете ли проникнуть внутрь здания?

– Да.

– И открыть все двери?

– Да.

Все эти «да» прозвучали недоуменно.

– И еще… – голос инспектора неожиданно дрогнул от волнения. – Когда вы пришли к Наташе, ночью, она никуда не выходила?

– Выходила, – протянул Зуев. – Она объяснила, что ее подруга в больнице, вот-вот должна закончиться операция, и ей нужно позвонить, узнать, как дела. Я проводил ее до автоматов. Но это совсем рядом – на автобусной остановке, в двух шагах от дома.

– И вы слышали разговор?

– Нет, курил в сторонке. Наташа вернулась через минуту, очень оживленная, сказала: «Операция проходит успешно».

Саксонов сделал энергичный жест:

– Пойдемте в машину. Покажете, где живет ваша Наташа.

– Но зачем… я не понимаю…

Взгляд Саксонова сделался жестким, тонкие губы изогнулись в невеселой усмешке.

– Это старый трюк, Зуев. Хотя и не без вариантов. Наташа… Авантюристку, которая познакомилась с вами в ресторане, прельстили вовсе не ваши прекрасные глаза. На нее произвела впечатление ваша привычка сорить деньгами. Но очень скоро миф о новоявленном графе Монте-Кристо рухнул – ваша заначка кончилась. Наташа все поняла. Надо отдать ей должное – она сообразительная женщина. И тогда она решила отделаться от вас. Но не в ее правилах уходить с пустыми руками. Начались охи, ахи, появилось страстное желание приехать к вам в Райцентр. Она сумела заставить вас совершить служебное преступление, – это оказалось несложным делом. Ну, а потом, когда вы пошли на приписку, на сцене появился мнимый работник органов, ее сообщник. Начался несложный шантаж. Но сыграть по-крупному не удалось – больших денег, к огорчению преступников, у вас не оказалось.

Зуев вздрагивал и морщился при каждой фразе инспектора, но тот, кажется, не собирался щадить своего собеседника.

– И тут вы вдруг заговорили о своем намерении похитить наряд. Обсуждая с Наташей детали «ночного визита», вы волей-неволей выдали ей расположение кабинетов в конторе, удобные подходы. Проговорились вы, видимо, и о том, что зарплата рабочим лежит в кассе все то время, пока прорабы сдают отчетную документацию. Оставить без внимания такую информацию Наташа не могла. Скорее всего она передала ее кому-нибудь из своих дружков – за солидные комиссионные, разумеется. И пока вы строили планы похищения наряда, параллельно составлялись другие планы – ограбления кассы. Вам отводилась роль подсадной утки. Наташе надлежало подготовить улики, которые неминуемо выводили на вас.

Видимо, задумано было так: некто в ночь после получения денег проникает в кассу, вскрывает сейф. Затем этот человек как бы нечаянно роняет возле сейфа окурок «Примы» – ваш окурок, предусмотрительно сохраненный Наташей, оставляет на острых углах сейфа несколько ниток, воспользовавшись куском ткани, отрезанным от ваших брюк. Ну, и другие следы. Согласитесь, действовали люди опытные и хладнокровные, знакомые с таким понятием, как судебная экспертиза.

Расчет был и на психологический момент – сам факт вашего ночного «визита». И когда вы появились ночью у Наташи, она поспешила дать сигнал сообщникам, что семафор открыт.

Признаться, поначалу и я подозревал вас. Но одну ошибку они все-таки допустили. В помещении кассы два окна. Одно, большое, выходит во двор, второе, маленькое, – в коридор: через него кассирша выдает деньги. Грабитель плотно занавесил оба окна, прежде чем включить свет. Но вы-то знаете, что маленькое окно в нерабочее время закрыто со стороны коридора глухой заслонкой, и не стали бы терять время на лишнюю возню. Настоящий грабитель этого не знал.

Зуев машинально грыз ногти. На него было страшно смотреть.

– Выходит, Наташа мне лгала? Все лгала с самого начала? – прошептал он.

– К сожалению, правдивость не входит, видимо, в число добродетелей вашей подруги. Не ручаюсь, что все обстояло именно так, как я вам описал, но истина где-то рядом… Сейчас на минуту заедем в отделение, а оттуда сразу к Наташе.

У Зуева вдруг мелькнула в глазах быстрая молния.

– Но если все обстоит так или примерно так… Значит, я не виноват? То есть почти не виноват? Это меня, меня одурачили! Послушайте, Артем Вадимович! Только одну минуту! Могу я, по крайней мере, надеяться, что не всплывет эта история с нарядом? Деньги я верну. До копейки. Дочкой клянусь! Поверьте…

Саксонов молчал, глядя в сторону.

– Ведь с вас спросят только за кражу. Зачем вам меня топить? Я и так пострадал, – прораб молил, казалось, он вот-вот встанет на колени.

Саксонов вздохнул и потер переносицу.

– Знаете, Зуев, я хочу вам верить, очень хочу. И если я увижу, что ваше раскаяние искреннее, я попробую вам помочь в меру своих возможностей. Обещаю. Но…

– Но? – с надеждой и тревогой будто выдохнул Зуев.

– Но если это только трюк, попытка вывернуться из скверной истории с минимальными потерями, то не рассчитывайте на мою поддержку. Говорю вам это откровенно. Ибо тогда вы, на мой взгляд, более опасны для общества, чем тот, кто взломал сейф и похитил деньги.

– Я? – у Зуева округлились глаза. – Да я мухи в жизни не обидел!

Саксонов машинально вертел в руках ключ с колечком.

– Видите ли, Зуев… Я знал профессиональных грабителей, мошенников, даже убийц. Психологию этих людей понять нетрудно. А определить свое отношение к ним еще проще. Да они и сами интуитивно осознают, что принадлежат к отбросам человеческого общества.

А вот вы, Зуев… Нормальный человек, такой же, как все… Уважаемый, сознательный, ответственный сотрудник. Умеете рассуждать о чести… Но вчера вы впервые в жизни заполнили липовый наряд, сегодня взломали шкаф с документацией, а на что решитесь завтра, если будете уверены в безнаказанности?

Однако довольно разговоров. Пойдемте в машину. Будем искать вашу знакомую Наташу…