Текст книги "Песня ночи"
Автор книги: Валери Шервуд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)
Каролина проснулась поздно. В ответ на вопрос Келлза, не хочет ли она позавтракать с ним, Каролина смогла лишь пробормотать что-то невразумительное и вновь провалилась в сон. Келлз улыбнулся и, укрыв ее легким покрывалом, отправился в столовую в одиночестве.
Каролина проснулась после полудня, потянулась и приказала приготовить ванну. Долго нежилась она в ароматной мыльной пене, отдавая распоряжения озадаченной Беттс.
– Да, совершенно верно, платье, которое я желаю надеть, находится в сундуке в кладовой на первом этаже. Я знаю, что давно не надевала его. Да-да, то самое, ярко-красное, с серебристыми кружевами и черной юбкой из тафты, отделанной серебристым кружевом. Беттс, ты должна помнить, о каком платье я говорю.
Беттс и не пыталась скрыть своего удивления столь странным выбором хозяйки. Зачем надевать старое платье, когда столько новых, и потом, зачем носить такой вульгарный красный цвет, зная, что капитану нравятся нежные пастельные тона – нежно-голубой, голубовато-серый, голубовато-зеленый? Да еще в такой день! Последний перед уходом в море! Беттс, доставая из сундука наряды, неодобрительно качала головой.
Впрочем, Каролина преследовала какие-то свои цели и действовала по собственному плану, и то, что казалось странным служанке, в свете решения Каролины было совершенно закономерным. Красный вполне соответствовал ее настроению. Все свои сумасбродные поступки Каролина совершала по преимуществу в красном.
Ярко-красное платье уже приводилось в порядок, пока Джилли с припухшими и покрасневшими от недосыпания глазами носила наверх одно за другим серебряные ведра с водой, предназначенной для омовения хозяйки.
Каролина, свежая и отдохнувшая, похожая на Афродиту, рожденную из морской пены, с удовлетворением взглянула на платье, которое заботами Беттс теперь выглядело как новенькое. Точно так же как в тот день, который Тортуга не забудет никогда! Беттс искоса взглянула на хозяйку, удивлявшую иногда своими выходками. «Наказание мое!» – со вздохом называл ее в такие дни капитан, никогда не державший зла на свою капризную подругу.
Вначале на голое тело Каролина надела почти прозрачную черную нижнюю рубашку с кружевными, напоминающими тончайшую паутину рукавами. Сейчас это уже не было так модно, но Каролину этот факт не тревожил. Затем настала очередь черных шелковых чулок и черных атласных туфель с высокими красными каблучками. Черные подвязки с черными бархатными розочками, усыпанными бриллиантами, не давали чулкам сморщиться. Беттс молча подала Каролине черную юбку из тафты, издающую при каждом движении шорох, похожий на шепот восхищения. Расшитая серебром и бриллиантами, юбка сама по себе представляла произведение искусства. Затем пришла очередь и самого красного платья с поистине скандально глубоким декольте и пышными рукавами до локтя, расшитыми серебряной нитью.
Беттс, драпируя алую юбку и закрепляя складки бриллиантовой брошью, с нелегким сердцем вспоминала то, что Каролина устроила в этом платье на Тортуге, но мысли свои, разумеется, держала при себе. Теперь Каролина выглядела точь-в-точь как тогда – единственной недостающей деталью был ярко-алый, отделанный черным кружевом зонтик от солнца. «Не беда, – думала Каролина. – Так даже лучше. Сделаю высокую прическу и украшу ее кучей бриллиантов, чтобы привлечь побольше взглядов!»
Келлз вернулся домой незадолго до захода солнца – самое удачное время, подумала Каролина. Она встретила его в холле и присела в реверансе, с вызовом глядя на мужа.
Келлз озадаченно посмотрел на жену.
– Давненько я не видал этого платья, – протянул он.
«Так, значит, он не забыл!» – с удовольствием отметила про себя Каролина.
– Мне оно нравится. Почему бы не надеть его ради разнообразия? Кстати, не прогуляться ли нам перед ужином? – с невинным видом предложила она. – Тем более что эта прогулка скорее всего будет последней перед долгой разлукой.
Каролина надеялась, что Келлз не услышит сарказма в ее голосе.
Келлз смерил ее прищуренным взглядом, значит, он понял, в каком она настроении. Ну и пусть! Каролина вздернула подбородок и дерзко взглянула мужу в глаза.
Келлз предложил прогуляться до форта Джеймс, но Каролина, чувствительная по натуре, никогда не ходила мимо черепашьих кладок. Она ни разу так и не побывала там. В какой-то мере эти животные были товарищами по несчастью – невольные пленники острова, ставшего им тюрьмой.
Впрочем, Каролина не стала возражать.
Итак, Каролина и Келлз направились к пристани. Солнце опустилось довольно низко, отсвечивая золотом на багряном платье Каролины. У Фут-Пэсседж они свернули на Темз-стрит. У самой набережной дорогу им перегородила толпа гуляк, высыпавших на улицу из таверны «Маленький Джон». Поскольку все они были мужчинами из плоти и крови, неудивительно, что вид сказочно красивой женщины с прической и платьем, словно занявшимися пожаром, заставил их, раскрыв рты, уставиться на Каролину.
– Смотрите, братцы, да это же Серебряная Русалка! – протянул кто-то пьяным голосом.
– Все золото мира я бы отдал за нее, – выдохнул самый молодой из компании, и тут выпитый ром свалил его с ног.
– Не повезло тебе, Паркс, – засмеялся один из пиратов. – Видишь, с ней рядом сам капитан Келлз!
Едва прозвучало имя адмирала флибустьерского флота, компания притихла, уважительно уступая дорогу паре.
– Ты хочешь свернуть к черепашьим кладкам? – вежливо спросил ее Келлз, видя, что Каролина замедлила шаг в нерешительности. – Может, удастся раздобыть кое-что к завтрашнему ужину.
– Ты знаешь, что я не желаю смотреть на бедные создания, обреченные стать чьим-то ужином! – вспыхнув, воскликнула Каролина.
– И все же ты отдаешь должное черепаховому супу, – пробормотал Келлз.
– Не я, так другие будут их есть, – раздраженно ответила Каролина.
– Ладно, пойдем другим путем, – сказал Келлз, свернув налево к Лайм-стрит и затем еще раз налево – по дороге к бирже и рынку.
Подгулявшие моряки держались на почтительном расстоянии, но шли следом, продолжая обсуждать достоинства Каролины в не очень деликатных выражениях. Келлз хмурился, но пока молчал.
Очередная реплика относительно бедер Серебряной Русалки заставила Каролину покраснеть, но Келлз оставался по-прежнему невозмутим.
– Мы собрали за собой толпу, – пробормотал он, когда группа идущих сзади парней пополнилась еще несколькими нетрезвыми завсегдатаями местных кабаков. – Ты этого добивалась?
Каролина повела плечами.
– Я всего лишь хотела подышать воздухом. И что ты подразумеваешь под собиранием толпы?
– Я имею в виду, – теряя терпение, заметил Келлз, – что некоторые из парней достаточно пьяны, чтобы попытаться до тебя добраться. Ты хочешь кровопролития? Ты этого добиваешься?
– Чепуха, – бросила Каролина, отметив, что рука Келлза легла на рукоять шпаги.
– Тогда зачем ты надела это платье? – тихо спросил он.
Каролина шла, игриво покачивая бедрами, словно не замечая пристального внимания к собственной персоне.
– Да так просто, – непринужденно ответила она. – Узнала, что твой давний друг капитан О’Рурк в городе, и решила, что если нам доведется встретиться, это платье может напомнить ему старое доброе время.
Пикантность ситуации добавляло то, что именно в этом платье Каролина как-то пришла к Шону О’Рурку просить его, чтобы тот увез ее с Тортуги и заодно – от Келлза. Шон был от нее без ума. Дело тогда кончилось дуэлью, и только чудом оба – и Шон О’Рурк и Келлз – остались живы. Келлз прищурился, глаза его холодно блеснули, словно сталь клинка.
– Нет, Шона в городе нет. Говорят, он где-то на Мадагаскаре. У тебя неверные сведения, Кристабель.
– В самом деле? Ну что ж, не важно. Главное, что мы вышли прогуляться. Кого-то из знакомых все равно удастся встретить.
Каролина лишь сделала вид, что не заметила состояния своего спутника. Чуть погодя она попросила его замедлить шаг.
– Я не могу бежать за тобой, – капризно добавила она.
И вдруг прямо перед ними появился человек, отвечавший ее намерениям как нельзя лучше. На губах Каролины заиграла кокетливая улыбка.
– О, монсеньор Довиль, – с энтузиазмом воскликнула Каролина. – Как приятно встретить вас на прогулке! Ваш камзол, наверное, сшит по самой последней парижской моде, не так ли?
– Вы, должно быть, в нем изжарились, Довиль, – без улыбки заметил Келлз.
Луи Довиль, поощряемый взглядом очаровательной соседки, выпятил колесом расшитую золотом грудь.
– Мне повезло купить эту вещь здесь, на острове, – скромно поклонившись, сообщил он.
– Чего только не раздобудешь у пиратов! – вскользь бросил Келлз.
– Как жаль, что для мужчин не делают модных кукол, – игриво заметила Каролина. – Моего мужа никак не заставишь купить новый костюм. Но эти манжеты… Просто чудо! Не смею просить вас, но, быть может, вы окажете мне любезность и одолжите мне на время ваш камзол. Я хотела бы показать его портному, чтобы он скопировал фасон манжет, но уже в серебристо-сером варианте, пока мой супруг будет в отъезде.
– О, я не знал, что господин капитан нас покидает!
Довиль выжидательно смотрел на Келлза.
– Я еще не решил, – пробормотал Келлз, с явным неодобрением поглядывая в сторону Каролины. Вокруг троицы уже собиралась толпа пьяных, переминавшихся с ноги на ногу пиратов, что-то бормочущих друг другу.
– Весь мой гардероб готов отдать в ваше распоряжение когда пожелаете! – воскликнул Довиль и поклонился так ретиво, что золотые кудри его парика подпрыгнули. – А также и себя самого.
– Ловлю вас на слове, – кокетливо сказала Каролина.
– Губернатор на следующей неделе устраивает бал. Вашей даме потребуется сопровождающий на случай вашего отсутствия в городе, – сказал Довиль, обращаясь к Келлзу.
– Если моя дама решит принять приглашение на бал, она вполне в состоянии добраться до места сама, – сквозь зубы процедил Келлз. – Считайте, что вам достаточно повезет, если она согласится с вами потанцевать.
– О, я хотел бы рассчитывать на нечто большее… – Француз ласкал Каролину взглядом.
– Я думаю, вы могли бы прийти к нам на ужин в среду в благодарность за ваше великодушное предложение, – заявила Каролина.
Келлз хмуро смотрел на нее сверху вниз. Это вульгарное кокетство, да еще с таким ничтожеством, бесило его.
– Довиль, – решительно сказал Келлз. – Моя дама перестаралась. Она не хочет, чтобы я уезжал, вам что, непонятно?
– Напротив, я очень хорошо понимаю, – по-кошачьи мурлыкал француз. – Мой друг, дама иногда должна иметь возможность развеяться. Я буду хорошим соседом и не дам вашей супруге скучать, пока вас не будет.
Каролина уже праздновала победу. Все получилось еще лучше, чем она задумала. Она кожей чувствовала, как раздосадован Келлз. Еще бы немного ревности…
– Мы поговорим с вами об этом на той неделе, монсеньор Довиль, – сказала она, бросив на француза многообещающий взгляд.
Довиль был в восторге. Восторг плескался через край.
– Вы понимаете, Довиль, что моя дама имеет в виду совсем не то, что пытается вам продемонстрировать, – напрямик сказал Келлз. – Это одна из ее дурных привычек.
– То, что говорит дама, всегда можно интерпретировать по-разному, – с той же блудливой улыбочкой ответил Довиль.
Довиль растягивал слова, и тон его был, без сомнения, наглым: ему не нравилось, как смотрел на него этот верзила, муж ли, покровитель ли Серебряной Русалки. Довиль прекрасно владел шпагой, и у себя на родине слыл опасным противником, так что дуэли с капитаном он не слишком боялся.
Каролина не заметила, как рука Довиля невзначай легла на эфес шпаги.
– Пока эти двое будут драться, мы сможем стянуть девчонку, – услышала Каролина чей-то пьяный шепот у себя за спиной.
Но и Келлз не был глухим.
– Довиль, – процедил он сквозь зубы, – готов принести вам сатисфакцию в любое назначенное вами время, но только не здесь и не сейчас.
– Я вас понимаю, – сверкнув белозубой улыбкой в сторону Каролины, ответил француз.
«Ну вот, – с ужасом подумала Каролина, – сейчас окажется, что все мои усилия пропали даром. Эти двое объединятся, чтобы в случае необходимости дать отпор пьяным подонкам, и станут закадычными друзьями. И Келлз, конечно же, забудет о ревности!»
Ответ у Каролины родился сам собой, она еще не успела осознать всю щекотливость своего положения, когда Довиль получил долгожданный знак.
– Я принимаю ваше приглашение, монсеньор, сопровождать меня на бал к губернатору, равно как и ваше покровительство.
– Нет! – воскликнул Келлз, хватая ее за руку.
Довиль с коротким смешком в сторону флибустьера отвесил даме самый учтивый из своих поклонов.
– Всегда готов стоять на страже вашей красоты, моя прелесть.
– Полегче, Довиль, – мрачно предупредил его Келлз. – Я ведь уже сказал, что моя жена не пойдет с тобой.
Но Довиль был не из тех, кто мог позволить себе упасть в глазах дамы.
– Капитан, – проговорил он, сдвинув брови, – решение принимает дама.
Отступив, Довиль резким движением вынул из ножен рапиру.
Только сейчас Каролина поняла, что дело зашло слишком далеко. Дуэль не вписывалась в ее планы. Каролину охватила паника.
– Келлз! – воскликнула она. – Я…
Но ее крик заглушило грозное:
– К барьеру!
– Отойди, Кристабель! – воскликнул Келлз, вытаскивая из ножен клинок.
– Разойдись, ребята, дайте парням развернуться! – заревел кто-то из пьяных матросов.
Вокруг дуэлянтов образовался плотный круг зевак. О Каролине – виновнице дуэли – все забыли. Мужчины предвкушали новый спектакль – драку между Келлзом и его нахальным противником, слишком хлипким на вид, чтобы быть хорошим фехтовальщиком.
Каролина знала, что обычно перед тем как драться, мужчины снимают камзолы и обувь – босиком на песке сподручнее, одна рубашка не так стесняет движения. Но сейчас события развивались так стремительно, что никому и в голову не пришло раздеваться. В Англии в этом случае виновник дуэли дает противнику пощечину или бросает к его ногам перчатку – ритуал, знаменующий вызов; затем назначается время, как правило, на рассвете, а также секунданты. Здесь и речи не было о соблюдении подобных церемоний. Дикий край, дикие нравы. Двое мужчин, по-кошачьи гибких, легко двигаясь, устремились друг к другу, словно проверяя, нащупывая слабые места противника.
Француз атаковал первым. Клинки со звоном скрестились, и Каролина взвизгнула от страха – дурацкое желание заставить Келлза ревновать оборачивалось бедой.
Становилось темно. Кто-то принес факелы. В их желтом свете клинки казались золотыми. Выпад – оборона, выпад – ответный удар. В поединке сошлись равные соперники. У француза было больше куража, каждый удачный выпад он сопровождал возгласом, движения его были на редкость картинными. Келлз дрался молча и, казалось, нисколько не уставал. Поединок мог затянуться, и тогда исход решили бы сила и выносливость.
Между тем со всех сторон сбегались люди взглянуть, как легендарный Келлз дерется с французом из-за своей подруги. Никто из уважающих себя пиратов не хотел упустить случая посмотреть на адмирала в деле – говорили, что на Карибах Келлзу нет равных в искусстве владения клинком. Каролина и сама не заметила, как ее оттеснили от круга и прижали к двери какого-то дома.
Со все нараставшей тревогой смотрела она, как разрастается толпа. Какой-то пьяный, не удержавшись на ногах, едва не упал на дравшегося к нему спиной Келлза. Товарищи, разумеется, тут же оттащили перепившего дружка, но Келлзу этот толчок дорого стоил: он на миг потерял равновесие, и Довиль, умело воспользовавшись преимуществом, вонзил клинок в предплечье Келлза.
– О! Я вас проткнул! – весело воскликнул Довиль, выдергивая из раны шпагу с окровавленным кончиком.
Каролина застонала.
– Не насквозь, – прорычал соперник, словно не замечавший тонкой струйки крови, стекавшей по белоснежному манжету. – Надо было сильнее подналечь.
Каролина была близка к обмороку.
– Перестаньте сейчас же! – что есть сил крикнула она. – Я обещаю ни с кем не ходить на бал!
– Ах нет, мадам, вы пойдете! – проворковал француз в восторге от своей маленькой победы. – Вы пойдете со мной! Я, Луи Довиль, настаиваю на этом!
Довиль не успел закончить свой монолог, как Келлз в глухой ярости бросился на противника. Клинки звенели так, что окружающие ахнули. Каролина закрыла было ладонями лицо, но не выдержала пытки неизвестностью и, поборов ужас, продолжала следить за ходом поединка. Сражение становилось все ожесточеннее. В пляшущем пламени факелов оба соперника мелькали, словно тени. Каролина уже не понимала, кто из них ранен – возможно, оба. И вдруг Каролина с ужасом увидела, как бутылка, выпавшая из рук кого-то из зрителей, покатилась прямо под ноги Келлзу. Он поскользнулся, Довиль уже занес руку для последнего, смертельного удара… Вот так закончится жизнь человека, ставшего легендой Порт-Рояля, и родится еще одна легенда!
Глава 9Каролина завизжала, но в этот момент громадная ладонь зажала ей рот, закрыв почти все лицо. Дверь позади нее открылась, и в один миг она оказалась внутри. Дверь тут же захлопнулась.
От ужаса у Каролины закружилась голова. Ведь она не знала, жив ли Келлз. Впрочем, наверное, все-таки жив. Снаружи доносился рев толпы и удары клинков. Каролина очутилась в комнатке с низким потолком и скудной мебелью. Скорее всего она принадлежала какой-нибудь женщине, одной из проституток, промышлявших в этой части города. Словно в подтверждение ее догадки, с неприбранной постели поднялась крашенная хной женщина, одетая в один черный корсет, красные подвязки и туфли на высоких каблуках.
– Что такое, Тротт? – воскликнула она.
– Это наша удача, Эмми! – ответил мужчина, с трудом удерживающий в руках отчаянно сопротивлявшуюся Каролину.
– Да это же Серебряная Русалка! – воскликнула, подойдя поближе, женщина. – Капитан Келлз нас убьет!
Лицо под толстым слоем румян побледнело, и вся она затряслась так, что розочки на подвязках запрыгали.
– Ничего не убьет! – рявкнул Тротт. – Капитан Келлз как раз сейчас дерется с французом, и француз его вот-вот уложит. Ни одна живая душа не видела, как я затащил сюда девчонку, все смотрят бой, а когда они кинутся ее искать и не найдут, то подумают, что она куда-то удрала. Так куда мы можем ее спрятать, Эмми? Думай быстрее, женщина!
Но Эмми не представилась возможность пораскинуть мозгами. Судьба не дала ей ни мгновения. Дверь в каморку с треском распахнулась, соскочив с петли под ударом кованого сапога, и Келлз собственной персоной со шпагой в руке влетел в комнату. Вид у него был растерзанный, кровь продолжала течь из раны, отчего кружева на манжетах его рубашки стали из белых багряными, но новых ран, к счастью, не прибавилось. Серые глаза его сверкали как горящие уголья. Тротт понял, что совершил самую большую ошибку в жизни.
Он жив, ее дорогой Келлз! И он пришел ее выручать! Никогда в жизни Каролина не была так счастлива видеть его.
– Отпусти ее! – взревел Келлз.
Тротт отскочил от Каролины, как от раскаленной кочерги, и девушка едва успела зацепиться за стол, чтобы не упасть.
– Я только хотел, чтобы она переждала здесь в безопасности, пока вы… – промямлил Тротт, в испуге глядя на Келлза и здоровенных пиратов, выглядывавших из-за его спины.
– Это правда? – спросил Каролину капитан.
– Нет, он лжет! – воскликнула она.
– Отдайте его нам, а сами проводите леди домой, капитан, – предложил кто-то из флибустьеров.
– Не-е-т, – зловеще сверкнул глазами Келлз. – Этот негодяй поднял руку на мою женщину, и он должен достаться мне. Тот, кто вздумает дотронуться до моей Кристабель, все равно – здесь я или меня нет, пусть сначала пишет завещание!
Тротт потной рукой схватился за кинжал.
– Но вам я разрешаю вывести отсюда мою даму, – сказал Келлз чуть тише, но не менее грозно. Махнув Каролине рукой, чтобы шла на улицу, он прошипел: – Сейчас я поговорю с этим парнем на языке, который он понимает.
В сопровождении надежной охраны Каролина вышла из каморки. Улицы освещали факелы, но, несмотря на то что света было достаточно, среди толпы она не увидела лица Луи Довиля. Каролина в ужасе подумала, что умрет от стыда, если окажется виновной в смерти несчастного француза.
Она уже хотела спросить о его судьбе, когда внимание ее отвлек звон металла, доносившийся из комнаты, откуда ее только что вызволили. Бряцание оружия сопровождалось пронзительным женским визгом. Но все же она расслышала чью-то реплику:
– А здорово кэп поднялся тогда на руке и достал француза, а?
– Да что и говорить, он со шпагой родился. Приятно служить у такого капитана.
Тишина, и снова звон клинков и леденящий кровь отчаянный вопль женщины. И вот уже сам Келлз выходит из двери, вытирая носовым платком кровь с клинка.
Келлз был встречен почтительным молчанием.
Галантно взяв Каролину под руку, он кивнул окружившим ее пиратам, чтобы те расходились, и повел жену к дому. Смущенная и расстроенная событиями сегодняшнего вечера, Каролина шла, опустив голову. Келлз тоже молчал, предпочитая смотреть вперед, а не на свою спутницу.
Каролина чувствовала себя покинутой и несчастной.
– У тебя кровь идет, – пробормотала она. – Сильно болит?
– Чепуха! Царапина. В противном случае я не смог бы управляться со шпагой.
– А… монсеньор Довиль, – выдавила из себя Каролина, – ты его не?.. – Она не могла заставить себя произнести «убил».
Только тогда Келлз соблаговолил повернуть к ней голову, и, взглянув на него, она вдруг подумала, что он действительно прикончил Довиля, и обмерла от ужаса. Он медленно проговорил:
– О нем можешь не беспокоиться. Я всего лишь проткнул ему ногу. Если бы я подозревал, что между вами что-то было, я бы целился выше. Так что ему придется немало поваляться в постели, прежде чем он вновь сможет блистать на балах!
Каролина закрыла глаза, мысленно воздав молитву Творцу за то, что не сделал ее виновницей смерти несчастного Луи.
Когда она открыла глаза, то обнаружила, что Келлз все еще смотрит на нее. Его раздражало, что после того, что произошло, она выглядела такой хорошенькой, а блеск в глазах лишь делал ее более привлекательной. Святая невинность! Будто не из-за нее начались все эти неприятности.
– Келлз, я… – начала она.
– Замолчи! – фыркнул он. – Мне еще кое-что придется тебе сказать, но позже.
Каролина посмотрела через плечо. Следом за ними толпой шли пираты, очевидно, решившие сопровождать своего победоносного капитана.
Когда дверь дома закрылась за ними, Келлз, не слишком церемонясь, хлопнул Каролину по заду, указывая ей путь наверх мимо Хоукса. Верный оруженосец встревоженно посмотрел на окровавленную рубашку капитана, на оторванное жабо и только потом заглянул в горящие гневом глаза хозяина. Не решившись расспрашивать капитана, Хоукс вышел на улицу к своим товарищам пиратам, готовым разрешить его недоумение.
Наверху Келлз молча распахнул дверь спальни и впихнул туда Каролину, затем, осторожно прикрыв за собой дверь, прислонившись к косяку, уставился на нее тяжелым взглядом.
Каролина чувствовала себя в ответе за все мировое зло.
– Я испугалась, что ты умер, – заикаясь, начала она. – Я видела, как ты поскользнулся и упал, и вдруг ты ворвался в эту ужасную комнату и… Что случилось с тем человеком?
– А как ты думаешь? – хмуро спросил Келлз и невозмутимо ответил: – Я убил его.
– А… женщина?
– Когда я уходил, она была в истерике. Но сейчас, думаю, она уже давно пришла в себя, осмотрела его карманы и сейчас отгибает стельки туфель на случай, если он прячет деньги там.
Каролина вздрогнула от отвращения.
– Он велел женщине спрятать меня где-нибудь. Я думаю, они хотели получить за меня выкуп.
– Выкуп, – пробормотал Келлз.
Он был почти уверен, что они хотели продать ее пиратам с Нью-Провиденс. Келлз предпочитал не открывать перед Каролиной темных сторон здешней жизни. Он делал все, чтобы защитить ее от страшной правды. Да, люди в Порт-Рояле исчезали бесследно, порой в трюмах судов работорговцев – черный товар в обмен на белый. Особенно ценились светлокожие белокурые женщины, за которых в странах арабского мира шейхи давали большие деньги. Вот так бы пропала Каролина в гареме, и никто не узнал бы – в каком, где… Но только говорить ей об этом нельзя. Ночные кошмары замучат бедняжку.
– Весьма возможно, что они хотели получить выкуп, – коротко согласился Келлз.
– И ты бы не нашел денег на выкуп, – пробормотала она, потому что у нас нет средств.
– Я бы нашел деньги на выкуп, – прорычал он, стараясь говорить как можно ровнее.
Не найти чего-то для нее?! Чтобы вернуть свою Кристабель, он готов был пойти на что угодно – продать дом за первую предложенную ему цену, под прицелом пушек заставить местных торговцев выложить на стол нужную сумму, в конце концов, захватить самого губернатора, чтобы получить за него выкуп! Одна мысль о том, что этой женщине может грозить опасность, заставляла в страхе колотиться сердце этого бесстрашного человека.
– Но все кончилось благополучно, и выкуп искать не надо, – сказал он, проведя рукой по лицу.
– Да, слава Богу, – со вздохом сказала она. – Снимай камзол. Дай мне промыть твою рану и перебинтовать ее.
Потом, когда рана была обработана, Каролина, опустив ресницы, нежным голоском сказала:
– Послезавтра… Я боюсь здесь оставаться.
– Брось изображать из себя беззащитную крошку! Опущенными ресницами и тоненьким голоском меня не обманешь! Ничего ты не боишься, Кристабель.
Она не думала, что Келлз настолько проницателен. Ее разгадали, и от этого она рассердилась.
– Ты должен взять меня с собой, Келлз, и сегодняшний вечер это доказывает!
Келлз воздел глаза к потолку, словно испрашивая сил на то, чтобы побороть свой гнев.
– Так мы все это устроили ради этого? Одного человека я убил из-за тебя, другого искалечил, и все для того, чтобы я воздал должное опасностям Порт-Рояля?
– Для одинокой женщины Порт-Рояль был и остается опасным, – упрямо стояла на своем Каролина.
– Господи, но ты же не одна! – закричал, потеряв терпение, Келлз. – Ты остаешься в доме, который укреплен лучше иного форта! В любой момент к тебе придут на помощь. – Серые глаза его сощурились. – Ты не будешь покидать дом без Хоукса или того, кто его заменит.
– Так, значит, я – пленница? – встрепенулась Каролина. – Ты это пытаешься мне сказать? Все опять повторяется, все будет как на Тортуге?
Келлз, раздираемый самыми разными чувствами, смотрел сверху вниз на свою негодующую половину. Она была такой соблазнительной, видит Бог, сердце любого мужчины не выдержало бы и растаяло. Его переполняло желание взять ее с собой. Он даже вспотел, воротник рубашки показался ему тесен… И все же для Каролины лицо его оставалось непроницаемым и твердым, как гранит. Взять ее на корабль? Господи, нет сил отказать себе в этом! Впереди его ждали долгие ночи без нее, без ее ласк, а вокруг – лишь бесконечный океан.
С трудом он заставил себя вернуться к реальности.
– То, что ты сегодня сделала, непростительно, – сурово сказал он.
– Знаю, – послушно согласилась Каролина и метнулась к нему. – Но все равно, возьми меня с собой! Хотя бы до Виргинии! Подойди к берегу ночью и отправь меня на шлюпке к Левел-Грин. Позволь мне дождаться тебя там!
В Виргинии она что-нибудь придумает, чтобы удержать его!
Искушение было очень сильным. Почему бы действительно не отвезти ее в Виргинию и не оставить у матери, пока он будет воевать с испанцами? Искушение оказалось столь же сильным, сколь и мимолетным. Келлз слишком хорошо помнил, как Каролина помогала ему бежать. Она бросила ему шпагу. При свидетелях. У матери Каролины, красивой и властной женщины, было немало друзей, и кое-кто из них мог догадаться, что есть легкий способ поймать его в ловушку. Например, обвинить Каролину в пособничестве побегу. И тогда он вернулся бы из самого пекла, чтобы вызволить ее, о чем им тут же станет известно. Отправлять Каролину туда в качестве приманки для мышеловки?..
Келлз тряхнул головой. От желания в голове помутилось. Надо уйти до того, как эта девчонка заставит его совершить роковую ошибку, о которой он будет жалеть потом всю жизнь. Надо уходить, и чем быстрее, тем лучше.
В глазах Каролины стояли слезы, но Келлз отстранил ее от себя нежно, но решительно. Все его существо жаждало ее тепла, рвалось ответить на ее мольбу, осушить поцелуями ее слезы. В горле встал комок.
– Я проведу ночь на корабле, – сдержанно сказал он и стремительно отвернулся, чтобы не передумать.
Каролине показалось, что ей дали пощечину. Неужели он лишит ее их последней ночи? Уйдет, даже не попрощавшись? Обида захлестнула ее, и слова вырвались сами собой:
– Я не буду хранить тебе верность, пока ты будешь плавать! – выпалила она ему вслед.
Теперь он повернулся. Желваки на щеках ходили ходуном.
– Ты так не думаешь, – тихо сказал он.
– Очень даже думаю! – крикнула она, вздернув подбородок. – Я буду веселиться вовсю, если ты меня здесь оставишь!
Келлз шагнул к ней. Каролина еще ни разу не видела его таким. В любой другой ситуации она могла бы испугаться, но только не сегодня. Сегодня она была готова на все.
Он остановился в двух футах от нее, тяжело дыша. В какой-то миг она решила, что он ее ударит, но Келлз неожиданно спокойно произнес:
– У тебя для этого будет сколько угодно времени. Путешествие обещает быть долгим. И кто знает, быть может, на каком-то испанском галионе найдется девка, любящая веселье не меньше, чем моя неверная жена.
Каролина задохнулась от возмущения. Она занесла руку, чтобы дать ему пощечину, но Келлз перехватил ее кисть.
– Не хочу испытывать судьбу, – сказал Келлз, отшвырнув ее от себя так, что она едва не упала на кровать.
Туфелька Каролины стукнулась об уже закрытую дверь. Она слышала, как он спустился вниз, как вышел, хлопнув дверью.
Каролина хотела броситься следом, но бесполезно, ему стоило лишь кивнуть Хоуксу, и тот удержал бы ее. Кроме того, не хотелось позориться перед слугами, да и что толку бежать за ним по улице, умоляя вернуться?
Взгляд Каролины упал на камзол мужа.
– Ты забыл новые сапоги! – закричала она, подбежав к зарешеченному окну, когда Келлз появился на улице. – Тебе придется возвращаться!
Он даже не оглянулся – высокий, решительный, и вот его фигура уже едва различима в темноте. Каролина бросила ему вслед туфельку. Наверное, он шел в ближайшую таверну, откуда, забрав своих людей, направится к шлюпкам, чтобы добраться до корабля.
Можно было упросить Хоукса, чтобы он разрешил ей побежать вслед за мужем, но только… к чему все это? Келлз не изменит своего решения. Ей никогда не удавалось изменить его. Он всегда относился к ней по-царски и содержал ее по-рыцарски, да и она сама любила жить на широкую ногу, но решал все он. И сейчас последнее слово останется за ним.
Ее муж – флибустьер. И в этот весенний день он уходит в море, чтобы те галионы, что шли в Новый Свет и везли, возможно, не золото, но огнестрельное оружие, ткани, кружева, клинки – все, за что с радостью готовы были отдать деньги богатые колонисты, попало в хитро расставленный им капкан. А потом захваченные товары продадут на рынке в Порт-Рояле, и на вырученные деньги капитан и его команда еще какое-то время будут жить, не зная печали.
