Текст книги "Песня ночи"
Автор книги: Валери Шервуд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)
Каролина пришла в себя и тотчас же увидела лица склонившихся над ней дона Диего и Хуаниты. Пожилая женщина, брызгая ей в лицо водой, ворчала:
– Ну вот, совсем недавно держалась молодцом, а тут, смотри, грохнулась в обморок…
Каролина попыталась улыбнуться, и служанка кивнула:
– Но вот, снова в порядке.
Дон Диего осторожно подложил подушку Каролине под спину и, обращаясь к прислуге, сказал:
– По-моему, ей надо поесть.
– Ужин скоро будет готов, – проговорила Хуанита таким тоном, что все поняли: с ужином придется немного подождать.
– Тогда принеси нам вина.
– Для этого надо зайти в соседний дом, к губернатору.
– Тогда я пойду сам.
С этими словами дон Диего поднялся. Старая Хуанита, дождавшись его ухода, заметила:
– Да ты и впрямь какая-то странная. – Смерив взглядом лежащую без сил девушку, служанка наставительно проговорила: – Смотри, будешь выглядеть такой измотанной, не спать тебе в его постели.
– Довольно, Хуанита, – нахмурилась Каролина, твердо усвоившая непреложную истину: слуги должны знать свое место, иначе они сядут вам на шею. – Я просто немного перегрелась, вот и все.
– Ну, раз ты так говоришь… – насмешливо протянула Хуанита.
– И еще… – с ясной улыбкой добавила Каролина. – Мы с доном Диего, пожалуй, найдем вам помощницу – трудно управляться одной в таком доме.
Хуанита пошла вниз, покачивая головой. Девчонка кует железо, пока горячо, времени даром не теряет. Вот будут хихикать девчонки – служанки из соседнего дома, когда старая Хуанита им об этом расскажет. Вот будет потеха, когда эта девушка с волосами цвета белого металла сойдется с губернаторской дочкой и донной Хименой! Морщинистое лицо старой служанки расплылось в улыбке.
Дон Диего вернулся довольно быстро. Он принес бутылку светлого вина и два бокала.
– Очень хорошее, Канарское, – сообщил он. – Попробуйте. Это придаст вам сил.
Каролина пригубила золотистую жидкость.
– Я бы предпочла поесть, – слабым голосом проговорила она.
– Слуги губернатора сейчас принесут нам ужин. Прислушайтесь – они уже внизу. О, губернатор еще шлет вам вот это.
Только сейчас Каролина заметила, что через руку дона Диего перекинуто огненно-красное платье с легкой вуалью и желтой нижней юбкой.
– Не знаю, где он раздобыл такой яркий наряд. Его дочь носит только белое, но он дарит эти вещи вам и просит принять их в благодарность за то, что вы помогали испанским пленным, а следовательно, Испании. Скажите, каким именно образом вы им помогли? – с искренним любопытством спросил дон Диего.
– Не знаю, можно ли считать, что я оказала услугу Испании тем, что носила фрукты испанским солдатам на Тортуге и подружилась с одной потерпевшей крушение испанской девушкой, волею судьбы оказавшейся в Виргинии, неподалеку от нашего поместья.
– У вас доброе сердце, – растрогался испанец.
Каролина смотрела на дона Диего и никак не могла заставить себя воспринимать его как чужого человека. Он был просто… возмутительно похож на Келлза! Неужели он не Келлз?
– Не знаю, может быть, и доброе, может, и нет, – пробормотала Каролина.
Дон Диего усмехнулся.
– Я велю приготовить вам ванну. Если после нее вы найдете в себе силы облачиться в этот наряд, жду вас внизу. Поужинаем вместе.
Каролина уставилась на дверь, уже закрывшуюся за ним. Сходство было просто поразительным, сходство буквально во всем. Походка, манера щуриться, чуть склонив голову набок… Каролина никак не могла заставить себя поверить в то, что этот человек – не Келлз.
Вскоре в спальню принесли ванну, воды, полотенце, губку, душистое мыло, а также свежую нижнюю рубашку, которая, увы, оказалась коротка и слишком просторна.
– Это рубашка дочери губернатора, – прыснув, сообщила молоденькая горничная. – Нам велели ее принести, вот мы и сделали, что велено, но, увидите, Марину придется связать, чтобы она не разнесла весь дом, когда узнает, кому отдали ее белье.
Каролина смерила служанку надменным взглядом. Пусть не думают, что ее можно равнять с остальными женщинами, которых продавали сегодня на рыночной площади.
– Спасибо, здесь все, что требуется, – ледяным тоном проговорила она. – Вы свободны. Хотя, постойте, еще кое-что… Не может ли губернатор прислать нам постельное белье? Требуется белье для двух спален: этой и второй, в другой половине дома.
Девушка была оскорблена до глубины души.
– Да, ваше высочество, – сквозь зубы проговорила она, склонившись в шутовском поклоне.
– И, пожалуйста, не забудьте закрыть за собой дверь, когда будете уходить, – с невозмутимым видом добавила Каролина. – Кстати, как вас зовут?
– Лу, – ответила девушка, надув губки.
– А я – сеньорита Лайтфут, Лу. Спасибо за то, что приготовила мне ванну. Скажи мне, та женщина, что была со мной, та, с рыжими волосами, как она устроилась?
– Думаю, вы сами сейчас все узнаете. Она как раз поднимается по лестнице с вашим постельным бельем! – фыркнула Лу и хлопнула дверью.
В следующее мгновение в комнату влетела Пенни. Сестра Каролины очень изменилась – ее рыжие кудри были тщательно убраны под розовый шелковый тюрбан, а мужские бриджи и рваную рубаху сменила плотно облегающая стан блуза с удивительно глубоким, особенно по испанским меркам, декольте. Должно быть, это платье было результатом влияния островной культуры. На стройных бедрах Пенни ловко сидела пышная черная юбка, колыхавшаяся вокруг обнаженных лодыжек – Пенни по-прежнему была без туфель, видимо, не нашлось подходящей пары.
– Я видела дона Диего! – воскликнула она еще на пороге. – Тебе ужасно повезло, он умопомрачительно привлекателен!
– Да, умопомрачительно, – со вздохом призналась Каролина и бросила на сестру тоскливый взгляд.
– Насколько мне помнится, – протянула Пенни, щуря свои пронзительно-синие глаза, – дон Диего – и есть тот самый кабальеро, которого ты заприметила на площади. Только не говори, что ты влюбилась в него с первого взгляда!
Каролина проглотила подкативший к горлу комок.
– Так ты… Каролина, он что, похож на кого-то? – спросила Пенни, пораженная страшной догадкой.
– Да, – выдавила Каролина. – Он напомнил мне…
– Келлза, – подхватила Пенни. – Помню, мне говорили, что он высокий и смуглый, с темными волосами. Конечно же, дон Диего вполне подходит под это описание! Но нельзя же всю жизнь оплакивать усопшего, Кэрол. Дон Диего, кажется, весьма обаятельный мужчина. Вот пусть и заменит тебе покойного мужа, пусть возродит в тебе женщину. Кстати сказать, он пользуется у женщин успехом. Взять, к примеру, дочь губернатора… Она готова следы его ног целовать! Представляешь, я видела, как она его встречала! Стоило ему появиться, как она начала глупо улыбаться и краснеть, очевидно, думая, что он пришел только ради нее! Ты бы посмотрела, что с ней приключилось, когда дон Диего объявил, что тебе стало плохо от жары, попросил немного вина, чтобы привести тебя в чувство. Кстати, судя по тому, с какой готовностью губернатор обустраивает ваше гнездышко, дон Диего – важная птица и губернатор имеет на него какие-то виды.
Каролина чуть было не рассказала Пенни обо всем, что ей удалось узнать, но вовремя передумала. Сначала следовало лучше приглядеться к дону Диего. Каролина все еще тешила себя призрачной мечтой о том, что дон Диего все же окажется Келлзом, что, выбрав удобный случай, он заключит ее в объятия и развеет все ее страхи и сомнения.
– Как тебе понравился губернатор? – спросила Каролина, спросила лишь из вежливости; сейчас она была слишком поглощена собственными проблемами.
– Насчет губернатора пока не знаю, не успела с ним близко познакомиться, а вот насчет его дочки могу сказать: это настоящая фурия. Интересно, сколько раз в день она закатывает скандалы, если я уже стала свидетельницей целых двух? Про второй я тебе уже рассказала, а до этого был еще один. Ни с того ни с сего она стремглав вылетела из холла и, запершись у себя в спальне, принялась бить все, что могло разбиться. Кажется, она не оставила целым ни одного флакона духов.
– А дон Диего еще был у губернатора в тот момент? – спросила Каролина.
– Да, кажется.
– Ты не заметила, когда Марина еще была в холле, никто не приходил?
– Так, припоминаю… Она убежала как раз тогда, когда слуга доложил о том, что к ним прибыла с визитом донна Химена.
– Ах, тогда понятно… Донна Химена – жена самого богатого человека в городе, – пробормотала Каролина.
«Что там говорила Хуанита? Марина старается не упускать его из виду и впадает в бешенство, когда донна Химена заезжает в гости».
– За короткое время ты успела многое узнать, – с удивлением заметила Пенни.
– Да, порой о некоторых вещах узнаешь совершенно неожиданно, – туманно пояснила Каролина. – Пенни, как ты думаешь, тебе придется не слишком туго?
– Наоборот, весьма вольготно, – сказала Пенни. – Если бы только не вопли губернаторской дочки и не ее дурной характер. Она чуть не запустила в меня вазой.
– Это все потому, что приехала донна Химена, – заметила Каролина.
– В самом деле? Должна сказать: кем бы ни была эта дама, она своим появлением вселяет в Марину дьявола.
«Совершенно верно, – подумала Каролина. – Очевидно, и мне суждено вселять в Марину дьявола своим появлением, хотя поводов для ревности ко мне, возможно, будет меньше, чем к донке Химене».
– Как бы там ни было, в дом уже несут все необходимое: постельное белье, посуду, полотенца, подушки, канделябры, свечи. Залезай в ванну, пока вода не остыла. Я закрою дверь.
– Как ты думаешь, зачем все это нужно губернатору? – поинтересовалась Каролина, сбрасывая одежду, больше похожую на лохмотья.
– Зачем он так усердно опекает дона Диего? Мне сказали, что он герой и прибыл в Гавану едва живой. Говорят, к жизни его вернули именно в губернаторском доме. Губернатор очень гордится тем, что помог вытащить дона Диего с того света.
– Или, – осторожно предположила Каролина, – он думает, что в один прекрасный день дон Диего может стать мужем его дочери.
– И это возможно, – согласилась Пенни, вытягиваясь на кровати. – Говорят, губернатор обращается с ним как с собственным сыном.
– Зятем, – нахмурившись, поправила Каролина.
Пенни с интересом взглянула на сестру.
– У тебя что, тоже виды на дона Диего? А он и в самом деле душка!
– Мы с доном Диего пришли к взаимопониманию, – заявила Каролина. – И мы договорились, что он будет спать здесь, а я – в другой спальне, через холл.
– О, но холл нельзя считать непреодолимой преградой! – со смехом заметила Пенни. – Это ты ему поставила такие условия?
– Нет, это его идея, – призналась Каролина и покраснела, вспоминая обстоятельства, предшествующие этому его предложению.
– В самом деле? – с удивлением приподняла Пенни свои рыжеватые брови. – Дон Диего упал в моих глазах. Мне-то казалось, что в его жилах течет кровь погорячее.
– У него кровь достаточно горячая, – сказала Каролина. – Тут я виновата, сказала… кое-что не то.
– И что же ты ему сказала? – спросила Пенни.
Каролина, уже успевшая намылиться, встала во весь рост, поднимая над грудью кувшин.
– Не помню, – проговорила она с рассеянным видом.
Можно представить, как развеселилась бы Пенни, если бы узнала, что Каролина всего-навсего спросила его о том, где они будут спать.
– Позволь мне помочь тебе, – предложила Пенни, принимая из рук Каролины кувшин.
– Ужин накроют через несколько минут, – сообщила Пенни после того, как ополоснула сестре спину. – Думаю, тебе не стоит слишком засиживаться, приводя себя в порядок. Мы ведь не хотим заставлять дона Диего ждать?
Каролина не ответила – ей не хотелось говорить о доне Диего.
– Надевай. – Пенни взяла рубашку, чтобы подать сестре, но, развернув ее, протянула: – Да это сшито на какую-то толстушку!
– На дочь губернатора, – уточнила Каролина.
– Не сказала бы, что она – толстуха.
– Она не толстуха, просто довольно упитанная и округлая, – согласилась Каролина.
– Вполне распустившийся бутон, – усмехнулась Пенни, и сестры расхохотались.
– Ей всего пятнадцать, она еще может подрасти.
– В каком направлении? – поинтересовалась Пенни.
И они снова рассмеялись – Пенни удалось разрядить обстановку. А может, дело было в теплой ванне и чистом белье? Как бы там ни было, Каролина приободрилась.
– Допустим, рубашка коротка, но кто увидит ее под нижней юбкой? – резонно заметила Пенни, критически осматривая Каролину.
– Как раз это меня не смущает, – немного нервничая, заметила Каролина. – Было бы куда хуже, если бы она оказалась длиннее, чем надо. Не хотелось бы, чтобы платье и нижняя юбка волочились по полу.
Действительно, трудно выглядеть элегантной, если все время приходится думать о том, как бы не упасть, запутавшись в складках.
– Ты хочешь сказать, что шить так и не научилась? – догадалась Пенни. – Вот и я тоже. Но стоит ли переживать из-за слишком длинной юбки? Уверена, у губернатора в доме найдется опытная портниха!
К счастью, и нижняя юбка оказалась чуть короче, чем нужно.
– Ну, дорогая, молись, чтобы платье подошло! – проговорила Пенни, застегивая крючки.
Каролине пришлось задержать дыхание, пока сестра застегивала корсаж – платье сидело на ней как влитое, только в груди оказалось слишком уж тесным.
– Опусти его пониже, вот и все! – предложила Пенни, пристегивая вуаль к волосам сестры.
Заметив, что Каролина в нерешительности, Пенни уверенным движением потянула лиф вниз. К счастью, ткань выдержала этот рывок, и лиф опустился, декольте – тоже; в результате полная грудь Каролины чуть обнажилась.
– Я бы не стала надевать кринолин, – посоветовала Пенни, обходя Каролину кругом. – Хотя нижняя юбка сшита не из шелка, а из простого батиста, – рассуждала Пенни, – этот желтый, просвечивающий из-под красного, выглядит весьма соблазнительно, и пусть складки падают свободно, чтобы ткань играла оттенками…
– Как пламя свечи, – подхватила Каролина, закружившись по комнате.
– Ты чудесно выглядишь, сестричка! – воскликнула Пенни.
«И умеешь делать хорошую мину при плохой игре, малышка, – добавила Пенни уже про себя. – Думаешь, я не вижу, как тебе плохо? Крепись, малыш!»
И тут Пенни заметила нож, лежавший на полу.
– Откуда здесь эта безделушка? – спросила она у сестры. – Любим играть в ножички или перепутали спальню с кухней?
– Я украла его, когда Хуанита отвернулась. Думала использовать как оружие. Но когда я увидела его… я выронила нож, – призналась Каролина.
Пенни с удивлением посмотрела на сестру.
– Представляю себе беднягу дона Диего… Прийти в собственный дом и увидеть, что его поджидают с ножом!
– Я об этом не подумала, – пробормотала Каролина.
– Улыбайся, когда пойдешь вниз, Каролина! Не забывай, что нам повезло: нам выпала козырная карта. На такое мы и рассчитывать не могли!
– Да, – кивнула Каролина и зябко поежилась. – Страшно даже подумать, что ждет всех остальных!
Пенни с усмешкой приподняла бровь.
– Какая бы судьба им ни выпала, это все равно лучше того, что ждало их в Нассау.
– Не хочешь ли ты сказать… – Каролина пристально посмотрела на сестру.
– Перестань, сестренка, – сказала Пенни. – Признайся хотя бы самой себе: тебе вовсе не хочется быть посвященной в мрачные тайны Нью-Провиденс. Оставайся в неведении, оно тебе лишь на пользу!
Тут в дверь заглянула горничная и сообщила, что ужин готов.
– Что она сказала? – спросила Пенни. – Как я жалею теперь, что пренебрегла изучением испанского! Я ведь ни слова не понимаю из того, что они говорят!
– Она сказала, что пора ужинать, – сказала Каролина. – Пойдем со мной, Пенни, я представлю тебя дону Диего.
Пенни, пожав плечами, согласилась, и сестры стали спускаться вниз.
К этому времени уже сгустились сумерки, темно-лиловые сумерки тропиков. В тяжелом металлическом подсвечнике горели свечи. Одетый в черное с серебром мужчина, поджидавший внизу, с интересом оглядел сестер, представлявших собой весьма интересное сочетание: Пенни – высокая и статная, отчаянно синеглазая и соблазнительно смуглая, в облегающем ослепительно белом корсаже; и рядом – миниатюрная блондинка в огненно-красном, женщина, напоминавшая горящую свечу, лишь очень светлые волосы в лиловых сумерках казались сотканными из лунного света.
– Дамы, – низким голосом произнес испанец, – я польщен.
Пенни изящно присела, очевидно, весьма довольная таким галантным обхождением, от которого уже успела отвыкнуть.
Каролина склонилась в низком реверансе.
– Пенни, – сказала Каролина по-английски (впрочем, с доном Диего она говорила по-английски с первой минуты знакомства), – это мой покровитель, дон Диего Вивар. Позвольте представить мою сестру, урожденную Пенсильванию Лайтфут.
– Руж, – криво усмехнувшись, пояснила Пенни.
Дон Диего никак не отреагировал на последнее замечание.
– Это всего лишь прозвище, – поспешила пояснить Каролина. – Дома мы зовем ее Пенни.
– Сеньорита Пенни, – без тени улыбки проговорил дон Диего, – не согласитесь ли вы разделить с нами ужин? Господин губернатор прислал всего достаточно, хватит, думаю, человек на десять. Нам столько не съесть.
– Я бы с удовольствием, – с милой улыбкой ответила Пенни, – но, боюсь, губернатор и сам будет ждать меня к ужину.
Пенни незаметно подмигнула Каролине, которой оставалось лишь гадать, правду ли говорит сестра или только желает проявить такт.
– Надеюсь увидеть вас завтра, – сказала Пенни и, откланявшись, удалилась, изящно покачивая бедрами.
Дон Диего придвинул Каролине стул.
– Вы чудесно выглядите, – сказал он. – Ваш флибустьер – счастливчик.
– Был им, – поправила испанца Каролина, глядя ему прямо в глаза. – Был счастливчиком.
Дон Диего ответил ей долгим взглядом.
– Пусть был. Зачем вы повторяетесь? Хотите подчеркнуть, что сейчас вы одиноки? – спросил он, наливая даме бокал вина.
– Нет, конечно, нет, – поспешно возразила Каролина. – Я больше не буду говорить на эту тему.
Дон Диего удовлетворенно кивнул и пригубил из своего бокала с портвейном.
– Может, вы предпочли бы мальвазию? – спросил он.
– Да, пожалуй, – ответила Каролина.
– Завтра я поговорю об этом с губернатором. Его винные погреба, кажется, неисчерпаемы. Расскажите о вашей жизни на Тортуге. Или вы жили в Порт-Рояле? Я не совсем понял.
– И там, и там, – охотно ответила Каролина. – На Тортуге я была очень счастлива, но поняла это лишь после того, как мы покинули остров. А в Порт-Рояле я совсем не была счастлива, но старалась этого не показывать.
– И в чем заключалась причина вашего несчастья?
– Из-за предательства и козней злоумышленников моему мужу вновь пришлось заняться флибустьерством.
Взгляд дона Диего выражал живейший интерес.
– В самом деле? Расскажите поподробнее.
– Потребовалось бы слишком много времени, чтобы рассказать вам обо всем. Скажу лишь, что Келлз получил прощение за занятие флибустьерством. Получил от самого короля, когда маркиз Солтенхэм от имени Келлза потопил несколько английских кораблей. Позже, по моей просьбе, Келлз пощадил маркиза.
Перехватив недоуменный взгляд собеседника, Каролина поспешила объяснить:
– Видите ли, моя подруга любила этого Солтенхэма, и я не хотела, чтобы ее возлюбленного убили. У ее отца было столько золота, что купить прощение для Солтенхэма ему не составляло труда, но мать Ребы наняла лжесвидетелей, которые под присягой поклялись в том, что маркиз невинен. Келлз же оказался вне закона.
– Печальная история, – заметил дон Диего. – Я вам сочувствую.
– Я не прошу сочувствия, сэр. Мне было бы достаточно вашего понимания.
– В самом деле? Я приложу все усилия к тому, чтобы вы его получили, – сказал дон Диего и занялся ужином.
В качестве первого блюда подали горячее острое рагу из мяса и овощей. Но Каролина, которой еще совсем недавно казалось, что она голодна как волк, ела без всякого аппетита. Ей хотелось узнать о доне Диего побольше…
– Как вы попали сюда? – спросила она неожиданно.
Он пожал плечами:
– Случайно. Все в этой жизни совершается по воле случая, сеньорита. А этот Келлз… Так ли он был хорош, что вы по нему убиваетесь?
К глазам Каролины неожиданно подступили слезы.
– В нем была вся моя жизнь, – пробормотала она сдавленным голосом.
– И я так на него похож?
– Смотреть на вас – все равно что смотреть на него. Вы с ним похожи… как две капли воды.
– И он тоже говорит по-испански?
– Бегло. На кастильском наречии. Он довольно долго прожил в Испании.
Дон Диего нахмурился.
– То, что он там пережил, – продолжала Каролина, – заставило его возненавидеть всех испанцев.
– Да, – со вздохом согласился дон Диего, – так часто бывает в жизни. Если на нас нападает человек в зеленом[5]5
Зеленый в средние века являлся традиционным цветом одежды англичан.
[Закрыть], то в следующий раз зеленую одежду мы станем воспринимать как цвет врага, пусть даже тот, кто надел зеленое, – наш друг.
– Все несколько сложнее, чем вы хотите представить, – заметила Каролина.
– Понимаю. Вы будете защищать его всеми средствами. Что ж, ваша верность делает вам честь. Вы мне все больше нравитесь, сеньорита Лайтфут. Красота не единственное ваше достоинство.
– Почему, едва увидев меня, вы заговорили по-английски? – быстро спросила Каролина.
Дон Диего с улыбкой откинулся на спинку стула.
– Вы хотите поймать меня на слове? Но мне сказали, что вы англичанка, сеньорита. Вы думаете, я должен был обратиться к вам на языке, которого вы не понимаете?
– Но вы же слышали, что я говорила по-испански на аукционе. Я кричала, что мы с Пенни – сестры и нас нельзя разлучать.
– Простите, разве мог я что-то услышать? Там стоял такой шум…
– Но вы слышали! Вы были совсем неподалеку, вы смотрели прямо на меня!
– А… вы меня все же заметили, а я начал было опасаться, что мне показалось, – с усмешкой проговорил дон Диего.
– Конечно! Трудно не заметить всадника среди пеших!
– Я собирался на прогулку в горы, – объяснил он. – Собирался, но передумал, когда увидел толпу и вереницу женщин, гонимых к рынку. Мне стало интересно.
– Уверена, губернатор все вам разъяснил, – с горечью заметила Каролина. – Сказал вам, что это ведут шлюх с Нью-Провиденс!
– Напротив, – чуть наклонившись вперед, возразил дон Диего. – Губернатор отметил ваше изящество. И, – улыбнувшись, добавил дон Диего, – он оказался прав!
– Глядя на вас, – протянула Каролина, – я начинаю думать, что у Келлза был брат, о котором я ничего не знала!
– Возможно, у Келлза действительно есть брат, но только не я. Скажите, этот Келлз к одевался как я?
– Нет, – призналась Каролина. – Келлз любил серый цвет. Впрочем, он придавал мало значения одежде.
– Как и я, сеньорита, – весело проговорил дои Диего. – А сейчас… прошу вас, отдайте должное ужину.
Каролина заставила себя проглотить несколько кусочков. И тут же почувствовала, что еда придала ей сил.
– Хотела бы я знать, – спросила она, – почему губернатор все это делает? Согласитесь, в наше время трудно ожидать от людей подобной широты души.
– Полагаю, – с улыбкой ответил дон Диего, – наш губернатор хитрее, чем хочет казаться. Я думаю, что он хочет заставить меня совершить глупость, безрассудный поступок…
Каролина во все глаза смотрела на собеседника. Он был не так прост, как могло показаться с первого взгляда. Умен и проницателен… как Келлз!
– Каким же образом он может принудить вас совершить глупость?
– С помощью дамы, – лаская Каролину взглядом, продолжал дон Диего. – Той самой, что пылает, как свеча.
Сама того не желая, Каролина покраснела.
– И зачем губернатору это нужно? – поинтересовалась она.
– Кто знает? Быть может, ему внезапно пришло в голову, что у него есть дочь, которая может влюбиться в человека много старше ее.
– Его дочери уже пятнадцать лет, что, согласитесь, не так уж мало для южанки! К тому же она, что называется, в теле! Все, как говорится, при ней – и бедра, и грудь. На мой взгляд, ей давно пора замуж. Иначе она растолстеет, будет больше походить на матрону, чем на юную девушку. Вот тогда губернатор действительно призадумается!
– О, да вы довольно жестоки в суждениях, – строго проговорил дон Диего, но глаза его при этом смеялись.
– Если честно, я ее не видела, но на мне сейчас ее рубашка, – с улыбкой призналась Каролина. – И она мне коротка и широка одновременно.
Дон Диего рассмеялся.
– И еще мне рассказали, что она в гневе бьет посуду и вообще все, что ей попадается под руку.
– Это верно, – вздохнув, согласился дон Диего. – Слуги на нее постоянно жалуются.
– И губернатор ее не ругает?
– Редко. Он весьма снисходительный папаша.
– Тогда он позволит ей выйти замуж за любого, кто вскружит ей голову.
– Не обязательно. Он может потакать ей во всем, но в этом вопросе может и заупрямиться. Наш губернатор способен временами проявлять недюжинную настойчивость. Дон Коррубедо хочет для дочери достойную партию.
– Но вы – чем не партия? – вскочив, воскликнула Каролина; устыдившись своей несдержанности, она покраснела и опустилась на стул.
– Как мило с вашей стороны, – с улыбкой заметил дон Диего. – Но стоит ли об этом говорить.
– Конечно, нет, – поспешно согласилась Каролина, пожалуй, слишком поспешно.
Возникла короткая пауза. Первой заговорила Каролина.
– Мне сказали, что дочь губернатора очень ревнует вас к донне Химене Менендес.
– В самом деле? С чего бы ей ревновать?
– Думаю, вы это знаете лучше меня.
Только сейчас Каролина поняла, что говорит так, словно ревнует дона Диего. В этот момент подали десерт – заварной крем, залитый винным соусом.
– Думаю, мне нужно попросить у вас прощения, – проговорила Каролина, без всякой охоты пробуя изысканное угощение. – Я знаю, что мне не следовало этого говорить.
– Вы прощены, – с улыбкой ответил дон Диего. – В самом деле, довольно интересно узнать, что говорят за твоей спиной.
– Кухонные сплетни. И в то же время не все в них неправда.
– И не все правда.
Между тем тропический вечер сменился тропической ночью. Фонтан серебрился в лунном свете. Вуаль, покрывавшая серебристые волосы молодой женщины, играла, словно пламя костра. Легкий ветерок шелестел в пальмовых листьях.
– Тропики по-своему прелестны, но мне нравится более прохладный климат, – заметил дон Диего, поправляя жабо.
– Климат Эссекса? – быстро спросила Каролина.
Дон Диего покачал головой.
– Климат Кастилии, – уточнил он, сверкнув белозубой улыбкой.
Как все это напоминало их с Келлзом ужины на Тортуге, думала Каролина. Не надо иметь богатое воображение, чтобы представить, что этот незнакомец напротив – Келлз, вернувшийся из морского похода, и что вскоре зайдет Кэти, чтобы пожелать им спокойной ночи.
– Сеньорита Лайтфут, – сказал дон Диего, вставая. – Не хотите ли прогуляться со мной перед сном?
Каролина поймала себя на мысли о том, что именно так поступил бы сейчас Келлз. Она встала из-за стола.
Они вышли в патио, и тут дон Диего неожиданно остановился возле пальмы. Он оставался в тени, в то время как Каролина словно купалась в лунном свете. Воздух был напоен ароматом бугенвиллей и роз. Глухо закричала какая-то ночная птица.
Каролина ждала, не смея дышать.
И вот это случилось – прикосновение его губ к ее губам, сначала легкое, потом все более настойчивое. Она чувствовала крепкое кольцо его рук, и в этом кольце, точно птице в гнезде, ей стало хорошо и уютно.
В ее поцелуе была тоска, было томление, желание.
«Я лишь представлю, что он – это Келлз, я только представлю себе это…»
Язык его обжигал ее нёбо, даруя чудесное возбуждение. Его руки заставляли ее трепетать от желания, и Каролина крепко прижалась к нему. Он же, внимая призыву гибкого юного тела, все смелее ласкал ее.
Потом он принялся целовать ее стройную белую шею, ее полную, чуть приподнятую тесным лифом грудь. Каролина тихонько застонала, не в силах сдерживать переполнявшие ее чувства.
– О, Келлз, – простонала она. – Келлз…
Мужчина замер.
И вдруг все кончилось. Он внезапно отстранился, и Каролина, подавшись ему навстречу, едва не упала. Он взял ее за плечи и легонько встряхнул.
– Госпожа Лайтфут… – проговорил он хриплым от желания голосом, заглядывая ей в глаза, словно стремился заглянуть в душу. – Я не любитель столь острых блюд. Я не стану заниматься любовью с той, которая, закрыв глаза, представляет на моем месте другого!
Каролина всхлипнула, отшатнулась.
– Разве я виновата, что вы с ним… на одно лицо?
– И я не виноват, – произнес он. – Ну что ж, мы еще узнаем друг друга поближе. А пока, госпожа Лайтфут, идите спать. Вы пойдете в свою спальню, я – в свою.
Он поклонился подчеркнуто вежливо. Затем проводил Каролину наверх и оставил у дверей спальни.
