Текст книги "Песня ночи"
Автор книги: Валери Шервуд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)
Джилли была в ужасе.
– Так, – со слезами воскликнула она, – но я сбежала, попыталась сбежать! А они поймали меня и отдали в бордель. Там Сэдди нарядила меня в рубашку Тилли и собственную юбку и сказала, что больше мне ничего из одежды не понадобится. Так я буду соблазнительнее выглядеть! – Джилли зашмыгала носом. – А я умудрилась натянуть платье поверх их тряпок, выскочила из окна и проползла под телегой, я убежала бы от них, да только поскользнулась и упала – вот тогда вы меня и увидели!
Разумеется, все в рассказе Джилли было ложью от начала до конца. Джарвис в самом деле привел ее в бордель, и там Джилли не задумываясь облачилась в чужое белье. Радуясь новому приобретению, Джилли, пританцовывая, кружилась по комнате, и в этот момент явился Джарвис и, сквернословя от возбуждения, сказал, что Серебряная Русалка вышла из дома и идет по направлению к Хай-стрит. Джилли поспешила из дома, а Сэдди и Тилли, заметив, что вместе с Джилли пропали и их вещи, бросились следом. Так нежданно-негаданно задача, которую поставил перед Джилли ее любовник, – попасть в дом к Серебряной Русалке, существенно упростилась.
Однако Каролине история, рассказанная Джилли, показалась вполне правдоподобной. Здесь, на краю света, случались ужасные вещи, в особенности на Нью-Провиденс. Вполне вероятно, что Джилли продали в бордель, и она в страхе удрала.
– Прости, Джилли, – извинилась Каролина. – Я погорячилась. Когда ты упомянула о Нью-Провиденс, я…
– Знаю, – быстро сказала Джилли, – это ужасное место. Хуже не бывает.
Любопытство пересилило здравый смысл, и девчонка не удержавшись спросила:
– А вы там бывали?
– Слава Богу, нет, – отрезала Каролина.
В дверь тихо постучали. Получив разрешение, в комнату вошла Беттс и, увидев Джилли, ошарашенно посмотрела на хозяйку.
– Ничего, Беттс. Джилли помогает мне раздеться. Кстати, найди для Джилли комнату. Думаю, та, где жила Неллз, подойдет.
Беттс хотела возразить, потому что комната Неллз находилась как раз между комнатами ее, Беттс, и кухарки. Но что делать, если хозяйка благоволит этой пройдохе, хотя только слепой не заметил бы, что она за штучка!
Дверь за Беттс тихо закрылась, и Джилли довольно шмыгнула носом.
Глава 4Перед сном Каролина думала не о красивом незнакомце, который так страстно поедал ее глазами во время ужина, и даже не о своем муже, последнее время что-то зачастившем в верховья Кобры, она думала о Левел-Грин и о том мире, который оставила в Виргинии. Расчесывая перед французским зеркалом, купленным для нее Келлзом в числе первых вещей здесь, в Порт-Рояле, свои длинные светлые волосы, Каролина видела в зеркале не себя, а свою мать. Темно-синие глаза матери были беспокойны и несчастны, и так же неспокойно было на душе у дочери.
Каролина уехала из Тайдуотера, рассерженная на всех и вся, но теперь, когда близкие оказались в беде, она не могла оставаться равнодушной. Вирджи, как догадывалась Каролина, написала о денежных затруднениях родителей в надежде на то, что Каролина поможет им. Конечно же, она могла попросить денег у Келлза; он был очень богат и не отказал бы ей, если бы она попросила. Но у Келлза не было причин любить ее семью; когда он был в Тайдуотере в последний раз, его чуть было не убили.
Нет уж, если она должна помочь матери, то сделает это сама, своими силами.
Не спеша Каролина подошла к сундуку и вынула рубиновое колье, подаренное флибустьерами. Пожалуй, эта вещь была единственной, которую вручил ей не Келлз. Каролина задумчиво рассматривала сокровище, переворачивая его так, чтобы камни загорались все новыми и новыми гранями. Сокровище де Лорки немало для нее значило. В свое время, когда Каролина считала для себя потерянным все, эта награда явилась для нее символом любви, единственной постоянной вещью в изменчивом мире.
Со вздохом она убрала драгоценность в тайник. Колье стоило целое состояние. Если бы она нашла возможность послать колье матери в Левел-Грин, Лайтфуты могли бы и дальше прожигать жизнь. Они смогли бы оплатить долги Филдинга, собрать приличное приданое младшим дочерям, вести жизнь столь же расточительную и беспечную, как и раньше.
Каролина спала плохо в ту ночь. Во сне странный громовой голос говорил ей: «Ты не можешь сохранить и колье и мужа!» И еще ей снилось, что на реке Кобре случилось наводнение, и она плыла на хлипком плоту, дрейфуя вниз по реке, изо всех сил цепляясь за разъезжающиеся доски. И вдруг на другой стороне плота она увидела Келлза. Плот залило водой, из реки торчала лишь его голова, и выглядел он как мертвый. Темно-каштановые волосы его качались на воде и шевелились, будто водоросли. Вдруг из воды показалась рука, сжимавшая колье де Лорки; рубины горели, словно брызги крови в белой пене, а бриллианты сверкали так, что слепило глаза. Каролина вдруг услышала свой отчаянный крик. Она бросилась на помощь Келлзу, ухватившись за его мокрые волосы, безуспешно пытаясь втащить тяжелое тело на плот, и в этот миг откуда-то сверху послышался смех. Она подняла голову, и в этот миг рука с колье ушла под воду.
Каролина проснулась от собственного крика. Пальцы ее судорожно сжимали не волосы Келлза, а кружева рубашки. Вздрагивая всем телом, Каролина лежала, уставившись в потолок, не в силах стряхнуть наваждение ночного кошмара. Потом она попыталась посмеяться над собой. «Сама посуди, – говорила она себе, – разве может когда-либо возникнуть выбор между колье и Келлзом?» Да и с чего бы капитану вдруг оказаться застигнутым врасплох наводнением на Кобре?
И все же уснуть Каролина не смогла. Отчаявшись уговорить себя успокоиться, она встала и подошла к окну, подставив разгоряченное лицо ночной прохладе. На бархатном небе мириадами бриллиантов горели звезды. Откуда-то издалека доносилась песня. Звук приближался, Каролина узнала голос Хоукса. Верный телохранитель нетвердой походкой шел к дому, весело распевая.
Судя по всему, он наведывался в бордель, не исключено, что в бордель Сэдди, ибо Хоукс при всей своей внешней угрюмости любил девчонок. Очевидно, он был сильно пьян, раз не смог удержаться на ногах и упал, схватившись за кольцо с дверным молоточком.
Вздохнув, Каролина накинула легкий халат и пошла на выручку Хоуксу.
Встретившись нос к носу с хозяйкой, Хоукс виновато опустил глаза:
– Простите, я думал, мне откроет повариха.
– Она спит как убитая, – сказала Каролина, в этот момент искренне позавидовав своей кухарке. – Впрочем, не важно. Я все равно не спала. И теперь я чувствую себя в большей безопасности, раз ты вернулся домой, Хоукс.
Лицо Хоукса расползлось в пьяной улыбке. Он попытался отвесить поклон, но при этом едва не упал вновь.
– Я обещал капитану защищать вас и слова не нарушу! – громко и торжественно, насколько ему это удалось, заявил Хоукс.
– Конечно, Хоукс, – засмеялась Каролина, – но, надеюсь, сегодня судьба избавит нас от подобного рода испытаний. Спокойной ночи, Хоукс.
С этими словами Каролина пошла к себе. Каково же было ее удивление, когда на лестнице она столкнулась с Джилли, спускавшейся с мансарды, где находились комнаты слуг.
– Почему ты не спишь, Джилли?
Джилли выглядела так, будто ее застали врасплох. Она действительно собиралась проникнуть в комнату Каролины, пока та находилась внизу, беседуя с Хоуксом.
– Ну, – быстро нашлась Джилли, – я услышала голоса и подумала, не случилось ли чего.
Каролине стыдно стало за свои мысли. Честно говоря, Каролина подумала было, что девчонка вынюхивает, чем можно поживиться в доме, а она, оказывается, беспокоилась о ней…
– Пойдем на кухню, Джилли, – вдруг предложила Каролина, – перекусим чего-нибудь. И ты расскажешь мне о Нью-Провиденс. Должно быть, тебе там досталось.
– Да, там было ужасно, – торопливо согласилась служанка.
– И расскажи мне поподробнее о Руж – эта женщина приводит меня в восхищение. Расскажи, почему ее так зовут.
– Я как-то спросила ее об этом, и она сказала, что так прозвали ее из-за ярко-рыжих волос. Имя придумал один французский пират, и прозвище прижилось.
– Если бы она была брюнетка, ее бы назвали Нуар, а если бы блондинка – Бланш, – засмеялась Каролина, стараясь как-то помочь девушке освоиться.
Увы, Джилли отвечала на вопросы далеко не с тем энтузиазмом, с каким поедала угощение. Она досадовала на упущенную возможность порыться в хозяйском сундуке. Каролина же неразговорчивость Джилли отнесла за счет своей резкости, которая подорвала доверие девушки.
На следующее утро после завтрака Каролина вновь собралась в город. Хоукс с молчаливым неодобрением следовал за ней, держа руку на рукояти кинжала.
Выйдя на перекресток Хай-стрит и Лайм-стрит, Каролина внимательно осмотрелась, не окажется ли где-то поблизости незнакомец, так лихо выпрыгнувший из окна вон того дома, но никого похожего так и не увидела. Джон Деймлер наглухо закрыл ставни и пошел навестить друга, который, как надеялся Джон, мог бы заинтересоваться его предложением о размещении у себя в гостинице людей.
Сопровождаемая Хоуксом, Каролина пробиралась сквозь толпу к рыночной площади. Скрипя, мимо прокатилась телега, груженная черепахами. Каролине жаль было несчастных созданий, таких неуклюжих на суше, но увы, они составляли основную пищу островитян. Пятеро вооруженных до зубов флибустьеров тащили в ювелирную лавку сундук. Хозяин вышел им навстречу, угодливо кивая и радостно потирая руки. Над головой с криками носились чайки, высматривая легкую добычу – рыбу на идущих в гавань судах. Две стройные негритянки, грациозно покачиваясь, несли на головах связки бананов. Старик с трудом волочил тяжелую корзину с кокосами. Индианки нараспев предлагали листья коки.
– Эдакую гадость они продают! – сплюнув, заметил Хоукс. – Вся глотка после горит огнем!
Хоукс все еще чувствовал себя неловко перед Каролиной, которая видела его накануне таким пьяным.
Громко ударил колокол. Вокруг него уже столпились торговцы живым товаром. Вскоре должен был начаться аукцион. Иссиня-черные тела рабов из Африки блестели на солнце. Порт-Рояль постепенно превращался в главный центр работорговли – этому способствовало весьма удобное расположение города и естественная гавань, способная вместить до пятисот судов. Однако Каролина пришла на рынок не затем, чтобы поучаствовать в аукционе.
Пробираясь между прилавками с горами апельсинов, авокадо и лимонов, розовато-золотистыми плодами манго и ярко-зелеными плодами лаймового дерева, Каролина держала путь в дальний конец площади, где торговали изделиями из пальмового листа. Местные жители искусно плели из этого природного материала гибкие и прочные шляпки. Там же продавались веера и плетеные кожаные сандалии.
Как всегда немногословный, Хоукс шел за ней, не спуская ладони с рукояти кинжала, поскольку знал, что для его капитана нет сокровища более драгоценного, чем эта стройная девушка с серебристыми волосами. Хоукс удивился, когда Каролина остановилась у прилавка с дешевыми деревянными башмаками – Порт-Рояль был построен на песке, и даже во время очень сильных дождей вода мгновенно уходила вниз, и на улицах никогда не было слякоти, по которой принято ходить в такого рода обуви. Однако Хоукс лишь молча смотрел, как Каролина тщательно выбирает башмаки. Наконец она направилась домой.
Уже на пороге Каролина обернулась к Хоуксу и, глядя ему в глаза, тихо сказала:
– Я хочу попросить тебя об одной услуге. Не мог бы ты вырезать отверстие в одном из башмаков и затем заделать дыру так, чтобы с виду никто ни о чем не догадался? И еще, – поколебавшись, добавила Каролина, – об этой твоей работе не должна знать ни одна душа.
Хоукс лишь заглянул ей в глаза и молча кивнул. Взяв в руки башмак, он покрутил его. Для Хоукса не составит труда сделать из этой вещицы маленький тайник. Как только работа была закончена, он отнес башмак в спальню Каролины.
Каролина поблагодарила Хоукса и, закрыв за ним дверь, достала из тайника колье, взвесив сверкающую рубинами и алмазами вещь на ладони. Оно было довольно тяжелым, это ее сокровище, тяжелее, чем то дерево, которое оно должно было заменить собой. Пришлось снова звать на подмогу Хоукса и просить его расточить второй башмак и вложить внутрь кусочек свинца, столь же аккуратно заделав отверстие. Хоукс пообещал выполнить и эту ее просьбу.
Глядя вслед уходящей Каролине, Хоукс, равно преданный и ей, и Келлзу, решил, что Каролина хочет сделать личные сбережения на черный день, и не мог осуждать хозяйку за такое желание.
Перед тем как выйти в город, Каролина успела отправить послание капитану Бэнксу, чей корабль курсировал между островами Вест-Индии и побережьем Виргинии. В своем письме она сообщила, что, зная о намерении капитана отплыть на следующий день, она хотела бы пригласить его отужинать накануне рейса у них в доме.
Капитан Бэнкс с радостью принял приглашение и прибыл точно в назначенное время. Приглашение в дом к самому адмиралу флибустьеров считалось высокой честью. Кроме того, ему нравилась жена капитана, и он был одним из немногих посвященных, знавших, что в действительности она Каролина Лайтфут из поместья Тайдуотер в Виргинии. Капитан был ослеплен и ее красотой, и великолепием колье из бриллиантов и рубинов, в котором она его принимала. Бэнкса весьма смутило то, что его наряд оставлял желать лучшего, и он даже пожалел, что не купил сегодня тот лиловый костюм, который показался чересчур дорогим. Прочистив горло, капитан Бэнкс вытянулся перед дамой во весь свой небольшой рост, буравя ее своими маленькими голубыми глазками.
– Мне сказали, что капитана Келлза нет в городе. Весьма сожалею, что не смогу встретиться с ним, – сказал Бэнкс после приветствия.
– Да, он все еще в верховьях Кобры, – со вздохом произнесла Каролина. – Ума не приложу, какие дела его задержали!
Коротышка-капитан пожевал ус.
– Наверное, его привлекают здешние плантации, – резонно предположил капитан. – Возможно, – добавил он моргая, – вы скоро станете хозяйкой большого имения, как и ваша матушка.
Улыбка Каролины была несколько натянутой. Она быстро оглянулась, словно опасаясь, не подслушал ли их кто-то из слуг, но, кажется, дверь в буфетную была плотно прикрыта.
– Не думаю, что из меня получится образцовая плантаторша, – честно призналась Каролина. – К этому, как вы знаете, нужно иметь определенную склонность.
Шутливо погрозив ей пальцем, он сказал:
– Уверен, что этой склонности легко научиться. Увидите, – со сладкой улыбочкой продолжал Бэнкс, – когда-нибудь вы поплывете к верховьям Кобры в свой собственный дом. В городе уже ходят об этом слухи, – понизив голос, добавил он.
Каролина не сумела скрыть изумления. Так, значит, сплетни имели под собой почву? Возможно, именно удивление было причиной ее молчаливости за ужином, состоящим из черепахового супа, мяса козленка и вкусного печенья из маниоки. Повариха, как обычно, показала свое высокое искусство.
После ужина капитан Бэнкс поднялся и, в цветистых выражениях поблагодарив хозяйку за угощение, сообщил, что не может оставаться в гостях дольше, поскольку на корабле его ждут неотложные дела. Каролина явно обрадовалась, что капитан сразу же направляется на корабль.
– Капитан Бэнкс, – сказала Каролина, обворожительно улыбаясь. – Я прошу вас об одолжении. Я знаю, что вы плывете в Йорктаун, а оттуда рукой подать до Левел-Грин.
– О да, – с улыбкой ответил капитан. – Я с удовольствием передам им привет.
– Это не совсем то, о чем бы я хотела вас попросить, – сказала Каролина, встретив вопросительный взгляд Бэнкса. – Я бы хотела, чтобы вы передали им небольшую посылочку.
С этими словами Каролина достала пару башмачков, стоявших на ближайшем стуле, и, завернув в чистую льняную салфетку, быстро перевязала их лентой.
– Я была бы рада, если бы вы смогли передать пару этих башмачков госпоже Летиции Лайтфут, и никому другому, – сказала она, добавив с улыбкой: – Моя мама не одобряет мой выбор туалетов, но эти простенькие башмачки – просто сувенир, привет из тех мест, где живет ее дочь.
Каролина засмеялась, но вдруг, став серьезной, со вздохом сказала:
– Тяжко жить вдали от дома, зная, что тебе туда дорога заказана.
Коротышка-капитан деликатно кашлянул. Он знал историю Каролины Лайтфут и был решительно на ее стороне.
– Я думаю, там, в Левел-Грин, все скоро образуется, – пробормотал он. – Всякое бывает в семьях, но близкие люди есть близкие люди, все налаживается. Обещаю, что мы с моей «Утренней звездой» доставим вашу посылочку прямо по назначению, госпожа Каро…
– Кристабель, – быстро поправила его Каролина. – Здесь никто не знает моего настоящего имени, я не хочу навлекать позор на голову моей несчастной матери. Ей и так приходится стыдиться того, что я вынуждена жить в этом флибустьерском порту.
Капитан Бэнкс улыбнулся. Каролина Лайтфут действительно была хорошей дочерью. Не стоило Летиции портить отношения с девочкой из-за такой малости, как любовь дочери к флибустьеру!
Между тем Джилли, все это время стоявшая под дверью в буфетную, презрительно фыркнула. Вот это да! Жена капитана Келлза, разодетая в пух и прах, со сверкающими алмазами на шее посылает матери в Виргинию нищенские башмаки. Не то чтобы Джилли сама когда-нибудь посылала что-то своей матери, да если бы она и захотела сделать ей подарок, то не смогла бы, так как и понятия не имела, где она сейчас обретается. Впрочем, чего гадать, наверное, в тюрьме, где же ей еще быть-то! А вот когда она разбогатеет, тогда пошлет каждому, кого любит, по паре сафьяновых красных туфелек. И Руж на Нью-Провиденс – тоже. Только Руж, наверное, со смехом отшвырнет их, поскольку привыкла всегда ходить босиком. Джилли зевнула и прикрыла щеколду, затем пошла на кухню к поварихе, с которой у нее с самой первой встречи началась неприкрытая война. Ничего, когда она купит себе дом такой же большой, как этот, и наймет женщин в услужение, то уж точно будет лупить их палкой!
Джилли, мечтая, даже не взглянула на посылку, когда вошла в столовую, чтобы убрать со стола, и не слышала слов Каролины, обращенных к Хоуксу:
– У нашего гостя не должно быть неприятностей, так что проводи его, пожалуйста, до порта и проследи, чтобы он взошел на корабль в целости и сохранности.
Если Хоукса и удивило поручение хозяйки, то он не подал виду. Впрочем, такому коротышке, наверное, нужен провожатый.
Каролина с нетерпением ждала возвращения Хоукса.
– Ты проводил его на борт, Хоукс?
– Да, – последовал сдержанный ответ, – и его, и посылку.
Каролина победно улыбнулась. Хоукс верен ей, как верен самому Келлзу. Теперь дело за коротышкой Бэнксом, который и не догадывается, какое сокровище везет на своем корабле.
Однако этот малютка-кэп заставил ее задуматься. Неужели Келлз и в самом деле собирается купить поместье? Раньше эта мысль не приходила ей в голову. Она была уверена, что он там по торговым делам или ищет тихие заводи для «Морского волка». Сейчас он редко выходил в море сам. Часто он посылал вместо себя Ларса Линдстрема на «Морской деве», родной сестре «Морского волка». И все эти походы необходимо было финансировать, корабли обеспечивать провиантом, команду – жалованьем, затем делить барыш, если, конечно, удавалось что-нибудь раздобыть. Теперь добыча мельчала, испанцы становились осторожнее и скупее.
Келлз все чаще становился администратором. Каролина начала уже думать, что вскоре он вообще расстанется с морем, перестанет быть флибустьером. Но неужели ремеслу пирата он предпочтет жизнь плантатора? Неужели действительно остаток жизни они проведут среди сонных полей и лугов в верховьях Кобры?
Каролина едва могла дождаться конца недели!
Глава 5Келлз вернулся домой с верховьев Кобры загорелым и улыбающимся, но в его серых глазах стояла тревога. Каролина заметила это сразу, в тот самый момент, когда он раскрыл объятия ей навстречу и прижал к себе с такой силой, что взметнулись вверх ее пышные юбки.
– Келлз, – выдохнула она, прижимаясь к его широкой груди, – отлично, что ты наконец вернулся!
– В самом деле, ты так считаешь? – с улыбкой ответил он, но серые глаза его блеснули, словно сталь.
Каролина слишком хорошо знала, что означает этот опасный блеск. Очевидно, он наслышан о ее вечернем госте.
– А я-то думал, что ты нашла себе развлечение, пока я отсутствовал.
– Что бы тебе ни наговорили, я знаю, что это неправда! – выпалила Каролина.
Взгляд его потеплел, и она поняла, что его слова – всего лишь шутка.
– Ты привела домой еще одну попрошайку? – спросил он без улыбки.
Каролина чуть покраснела, но, решительно тряхнув кудрями, заявила:
– Бедная девочка убегала от этих ужасных женщин из борделя. Они пытались ее избить.
– И ты не могла не вмешаться.
– Конечно, не могла! Она не знает, сколько ей лет, но на вид не больше пятнадцати.
Келлз вздохнул.
– Что мне с тобой делать? Неужели ты никогда не поймешь, что этим уличным девчонкам нельзя доверять?
– Ну… Я уверена, что этой – можно. Да и про Беттс ты говорил то же самое, но смотри, какой она оказалась славной! А наша кухарка? Послушай, Келлз, когда ты увидишь Джилли сегодня за ужином, постарайся не морщить нос, если она подаст блюдо не с той стороны, я сама ей потом скажу. Она считает, что, работая в бристольском кабаке, прошла всю необходимую школу, и разубеждать ее придется постепенно.
– Уж постараюсь, – насмешливо протянул Келлз.
– Пойдем наверх. Я думаю, тебе приятно будет принять ванну после путешествия. Что же ты мне не сказал о покупке плантации?
Келлз застыл.
– Кто рассказал тебе об этом?
– О, сплетники знают о нас больше, чем мы сами о себе! – с чарующей непосредственностью воскликнула Каролина.
– Тогда тебя обманули, – ответил он, с трудом сдерживая гнев или… или что-то другое? – Не стоит слушать сплетни.
Наверное, Келлз прав, Каролина и сама не особенно доверяла слухам. Она испытала облегчение, ей совсем не хотелось селиться в верховье Кобры, но ее задел его тон. Почему такая резкость?
– Я позабочусь о том, чтобы тебе приготовили ванну, – тихо сказала она и, уже повернувшись, чтобы пойти на кухню распорядиться, добавила: – Ужин готов.
– Хорошо, – бросил он через плечо. – У нас не все шло гладко. Дно этой дырявой посудины дало течь.
– Ты мог погибнуть! – со страхом воскликнула она.
Келлз обернулся, поигрывая мускулами.
– Не бойся, – с усмешкой ответил он. – Мы были недалеко от берега. Я забросил канат на росшее на берегу дерево и пришвартовал корабль. Мы законопатили пробоину, чтобы доковылять до Порт-Рояля, да только работенка выдалась жаркая. К тому же вся наша еда досталась рыбам, и я голоден как волк!
Радуясь уже тому, что им не придется жить где-то в верховьях этой опасной реки и постоянно сновать вверх и вниз по течению, Каролина, неодобрительно покачав головой, пошла на кухню. Затем, приказав согреть воды, она все с тем же хмурым выражением поднялась в свою спальню переодеться к ужину.
И все-таки она чувствовала неладное. Объяснение Келлза показалось ей уклончивым. Повинуясь привычке, она открыла сундук, нащупала второе дно… В первый момент, найдя шкатулку открытой, она вздрогнула, но потом, вспомнив, что сама отправила колье в Левел-Грин на оплату материнских долгов, вздохнула с облегчением.
Почему-то она испытала странную пустоту, ощущение невосполнимой утраты. Наверное, потому, что она сама завоевала эту награду, одна, без Келлза, хотя… Колье было ее собственностью, она вольна была отдать его тому, кому пожелает… А сейчас, ну что же, она будет носить копию.
– Ну разве мы не короли? – поприветствовал жену Келлз, увидев ее на лестнице идущей вниз в роскошном белом платье и сверкающем колье.
– Я нарядилась в честь твоего возвращения, – ответила она, словно оправдываясь.
Келлз, прищурившись, смотрел на нее.
– А где же оригинал? Ты что, его потеряла?
Каролина замерла. Она совсем забыла про острый глаз Келлза, способный легко отличить подделку от настоящей вещи.
– Я отправила его матери, – призналась Каролина. – Они на грани краха и, как я узнала, могут потерять Левел-Грин… Я не могла этого допустить, что бы они о нас не думали!
– Как благородно с вашей стороны, – сухо отозвался Келлз. – Ну, это лишь облегчает для меня принятие решения.
Каролина понятия не имела, что он подразумевает.
– О чем ты? – нахмурившись, спросила она.
– Так, – пожав плечами, ответил Келлз. – Давай ужинать. – И он протянул ей руку.
Они чинно вошли в просторную, выдержанную в зеленом цвете, столовую для пира, который сотворила для них кухарка. Келлз отодвинул стул Каролины и церемонно усадил ее. Он тоже принарядился: сменил свои любимые бриджи из оленьей кожи и просторную рубаху – одежду, которую он носил на корабле, на приличный английский серый костюм. Пенное кружево рубашки оттеняло загар, и на пальце его горел перстень с изумрудом, точно таким же, каким было пристегнуто жабо на рубашке. Каролина невольно сравнила этот камень с другим, розовым, тем, что носил на рубашке монсеньор де Монд. Но, сказала себе Каролина, монсеньор де Монд не был господином адмиралом флибустьерского флота.
Дверь в буфетную настежь распахнулась.
– Келлз, – сказала Каролина, глядя на него поверх серебряных приборов, расставленных на кипенно-белой накрахмаленной скатерти, – это Джилли. Она будет прислуживать нам за ужином.
Келлз повернул голову, с интересом глядя на новую служанку. Джилли едва не раскрыла рот. Она была явно очарована. Наглые глаза девушки недвусмысленно разгорелись. В этот момент она, очевидно, забыла, зачем находится здесь.
– Джилли, – со вздохом проговорила Каролина. – Капитан Келлз ждет.
Джилли решила преподнести себя в лучшем виде. Подарив капитану самую обворожительную из своих улыбок, она старалась как могла. Джилли делала те же ошибки, что и всегда, но Каролина решила не делать ей замечаний, видя, что девочка сама не своя от встречи с главным флибустьером Вест-Индии.
Келлз задумчиво проводил девушку взглядом, и Каролина, боясь, что она ему не понравится, поторопилась сказать:
– Джилли весьма занятное существо. Она с Нью-Провиденс.
– Это не лучшая рекомендация, – пробурчал Келлз.
Так, значит, ее опасения сбылись: Келлз невзлюбил Джилли с первого взгляда.
– Я хочу сказать, она рассказывает мне довольно забавные истории, – попыталась объяснить Каролина.
– Большинство историй о Нью-Провиденс, если они правдивы, едва ли развлекли бы тебя, скорее ужаснули.
Каролина, окончательно запутавшись в том, что следует и чего не следует говорить, смотрела, как Келлз ест суп из морских моллюсков. Быть может, хорошая еда вернет ему доброе расположение духа. Подождав, пока служанка уберет супницу и подаст рыбу, Каролина сказала:
– Джилли говорила, что знакома с Руж.
Келлз оторвал взгляд от тарелки с рыбой.
– И это тоже не служит доброй рекомендацией.
– В самом деле? А что ты знаешь о Руж?
– Очень немного. Но я видел ее как-то раз.
– Ты в самом деле видел ее? Ты ни разу мне о ней не рассказывал! Как она выглядит?
Келлз усмехнулся, услышав в голосе Каролины суеверный страх.
– У нее рога вместо волос, – сказал он, – а огромные мускулы перекатываются, когда она двигается.
– О! Перестань меня поддразнивать! – воскликнула Каролина. – Джилли утверждает, что Руж красива и добра. Расскажи мне, какая она на самом деле!
– Она действительно очень красива, – задумчиво протянул Келлз, и Каролина почувствовала, как по спине у нее пробежал холодок. – Но вот насчет доброты – я сомневаюсь.
– Когда ты ее видел? – требовательно спросила Каролина.
– Как-то во время шторма мне пришлось зайти в гавань Нью-Провиденс. Я видел ее на берегу. Она была в мужской одежде, и волосы ее были распущены, и, знаешь, она подзадоривала двух юнцов, готовых ради нее драться на абордажных ножах.
– И они действительно подрались? – завороженно спросила Каролина.
– Нет, – со вздохом сказал Келлз. – Оба были слишком пьяны. Они побрели прочь, и тогда она выхватила из-за пояса свой кинжал и погналась за ними, размахивая клинком в воздухе и что-то крича. Ссора продолжилась в какой-то хижине на берегу, и я потерял к ней интерес.
– Как ты думаешь, кто-то был при этом убит?
– Вполне возможно, – пожав плечами, сказал Келлз. – Человеческая жизнь ничего не стоит на Нью-Провиденс.
– И больше ты Руж не видел?
– Нет, не видел. А насчет этой девчонки Джилли, – понизив голос, добавил Келлз, – если ты действительно хочешь помочь ей начать новую жизнь, позволь мне подыскать для нее работу в одном из кабаков.
– О нет, Келлз. Она наверняка возьмется за старое и закончит в одном из борделей на Темз-стрит.
– То есть там же, откуда пришла, – вздохнув, констатировал Келлз. – Ну что ж, Каролина, раз ты настаиваешь, будь по-твоему, но мне придется подолгу бывать в отъезде и…
– Что? Значит, ты собрался куда-то уезжать?
В глазах Келлза сверкнул огонек.
– Расскажи мне о монсеньоре де Монд, – быстро сменил тему Келлз. – И каким сплетням мне, по-твоему, не следует верить?
Итак, он успел перемолвиться с Хоуксом, и тот ему рассказал!
– Видишь ли… Монсеньор де Монд спас Джилли, – смущенно начала Каролина.
– И ты пригласила его на ужин.
– Да. Я думала, ты вернешься к тому времени.
Келлз принял ее объяснение.
– Этот монсеньор де Монд, что он собой представляет?
– Говорит, он с Нью-Провиденс, но это ложь, – бесцеремонно вмешалась Джилли, только что вошедшая в столовую с блюдом бисквитов. – Я его там не видела, а он не из тех, кого легко забыть.
– О, его нелегко забыть, не так ли? – с ухмылкой переспросил Келлз, обращаясь к Каролине. – Жаль, что я не встретился с этим монсеньором де Мондом. Скажи мне, что ты о нем узнала?
– Не так уж много, – начала Каролина.
– Все он врет, – безапелляционно заявила Джилли. – По мне, так он – настоящий лгун.
– Ну это уж слишком, Джилли, – не выдержала Каролина. – Ты не должна встревать в наш разговор! Все, что от тебя требуется, это ставить на стол блюда и уносить использованные! Нечего здесь стоять и пялиться на нас! Марш на кухню!
– Слушаюсь, госпожа! – с нажимом на последнем слове сказала Джилли, ставя поднос.
– И ты должна быть более благодарной. В конце концов, именно монсеньору де Монду ты обязана своим спасением!
Дверь за девушкой закрылась несколько громче, чем следовало бы.
– С этой тебе не справиться, – пробормотал Келлз, качая головой. – Ну-ка, расскажи мне об этом французе.
– Я не уверена, что он француз, – медленно проговорила Каролина. – В нем есть что-то испанское. И когда я задала ему вопрос на испанском, он ответил не задумываясь.
– Испанец… – задумчиво протянул Келлз.
– О, я точно не могу сказать. Говорит, родом из Марселя. Возможно, так оно и есть.
– Многие называют себя выходцами из Марселя. Удобный город – многонациональный, без какого-то своего лица, город, где легко затеряться в толпе. Не ты ли говорила мне, что наш новый сосед Луи Довиль тоже из Марселя?