Текст книги "Песня ночи"
Автор книги: Валери Шервуд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ОПАСНЫЙ СОПЕРНИК
Глава 21Дом на площади де Армас
Гавана, Куба
Лето, 1692 год
Когда Каролина проснулась, дон Диего уже ушел, и она даже обрадовалась этому обстоятельству, – слишком уж противоречивые чувства ее одолевали. Одевшись, Каролина не спеша спустилась на кухню, и старая Хуанита посмотрела на нее так, как подобает слугам смотреть на господ, – преданно и подобострастно.
– Почему вы не позвали меня к завтраку? – спросила Каролина.
– Я хотела, – призналась Хуанита, – но дон Диего не велел вас беспокоить. Он еще сказал, – замявшись, добавила испанка, – что я должна выполнять ваши приказы так же, как и его собственные.
Итак, она стала хозяйкой в этом доме! Каролина заметно приободрилась. Похоже, рабыней ей пришлось побыть всего один день! Оставалось лишь надеяться, что и Пенни повезло не меньше.
– Я вижу, у вас появилась помощница, – сказала Каролина, заметив в углу кухни молодую островитянку с тюрбаном на голове.
– Целых две! – с гордостью объявила Хуанита. – Это Нита, а вторая – Лу. Я только что послала Лу с поручением, – добавила она.
Каролина предпочла бы не иметь Лу в служанках, она решила, что глупо возражать против ее присутствия в доме. Ведь судьба и так оказалась слишком благосклонной к ней. Еще вчера она была несчастна и одинока, успела почувствовать себя рабыней, не смевшей рассчитывать на чью-либо помощь во враждебном городе, а наутро проснулась хозяйкой дома с тремя служанками!
– Я хотела бы после завтрака пройтись по городу, Хуанита, – сказала Каролина пожилой служанке. – А вы могли бы быть моей дуэньей и сопровождать меня, – добавила она с веселой улыбкой. – Или вы предпочли бы послать Ниту?
– О нет, я пойду сама, – поспешно ответила Хуанита, ни за что не желавшая пропустить выход в свет этой роскошной девицы.
– Наденьте свое самое лучшее платье, – распорядилась Каролина.
Завтрак был закончен, и Нита, прислуживавшая Каролине, тихо ступая, не смея поднять глаз на хозяйку, отправилась мыть посуду. Хуанита же суетилась, предвкушая развлечение.
Однако недавние испытания не прошли для Каролины бесследно. Возможно, именно они послужили причиной очередного приступа раздражительности. На сей раз дурное расположение духа вылилось в своеобразный протест.
– Вы хотите выйти… в этом? – в ужасе прошептала Хуанита.
Каролина покружилась в своем ослепительно алом наряде, сквозь который просвечивал желтый батист. Она отдавала себе отчет в том, что один лишь цвет ее платья привлечет к ней всеобщее внимание, причем смотреть на нее станут отнюдь не как на леди. Здесь, в Гаване, женщины из высшего света не позволяли себе иных цветов, кроме черного и белого. Гавана была городом строгих черных шелков и кипенно-белого хлопка. Мимолетный взгляд жгуче-черных глаз из-под полураскрытого веера, выбившаяся из-под мантильи смоляная прядь… Все, что было сверх этого, уже считалось неприличным. Ну что ж, пусть себе считают ее куртизанкой! В нарушение всех канонов Каролина распустила свои роскошные волосы – их платиновый цвет в сочетании с ярким платьем лишь подчеркивал розовато-белый цвет ее кожи, столь необычный в здешних местах.
– Да, мне, кажется, понадобится еще кое-что, – пробормотала Каролина, оглядывая свою полуобнаженную белую грудь. – Если я не хочу загореть… Не могли бы вы, Хуанита, послать Ниту в соседний дом за зонтиком от солнца?
Хуанита выглядела несколько растерянной, но все же поспешила сделать то, о чем ее попросили. Нита подчинилась беспрекословно.
Так они и вышли из дома – Каролина была в платье цвета огня, с распущенными по спине волосами и с черным шелковым зонтиком в руке, Хуанита же – вся в черном.
– И куда мы пойдем? – спросила служанка, семенившая позади своей новой госпожи.
Каролине хотелось бы прогуляться по всему городу и вполне насладиться произведенным эффектом. Брезгливо поджав губы, она взглянула на свои видавшие виды туфли, пережившие землетрясение, потоп и еще бог знает что.
– Я думаю, нам надо пойти на рынок. Возможно, там я смогу найти пару сандалий.
– А как насчет денег? – не без ехидства спросила Хуана, полагавшая, что денег у Каролины нет.
– Я скажу, что дон Диего заплатит, – с беззаботным видом ответила молодая женщина.
Старая испанка лишь покачала головой – едва ли кто-то согласится продать обувь под честное слово.
Для Хуаны, рассчитывающей на скандал, начало прогулки обернулось некоторым разочарованием. Несколько кавалеров в широкополых шляпах оглянулись, босой монах ордена Святого Франциска в испуге скосил на Каролину глаза и перекрестился… Вот, пожалуй, и все. Но по мере приближения к рынку народу на улицах становилось больше, и Хуана старательно принялась покачивать зонтом над головой Каролины, стараясь сделать так, чтобы черный шелк особенно эффектно искрился на солнце. И она была вознаграждена за свои усилия: две элегантные дамы в черном едва не упали в обморок при виде такой вызывающей вульгарности. Давно уже старая Хуана так не веселилась, пожалуй, с того самого времени, когда повариха с ножом гналась за Мигелем по улицам города и вопила, что убьет его за то, что он завел любовницу!
Солдаты, направлявшиеся к форту, остановились и во все глаза уставились на Каролину. Монах Доминиканского ордена в черной мантии, белой тунике и белом наплечнике, похожем на фартук, неодобрительно взглянул на солдат и скорбно покачал головой.
Каролина, гордо вскинув голову, едва не касаясь плечом изумленных солдат, прошла мимо.
– Да проходите же, не стойте на дороге, – проговорил кто-то в раздражении.
Мужчина говорил по-испански, но голос показался Каролине знакомым. Она остановилась, замерла, ибо наконец-то в этом чужом городе встретила того, кого знала. И действительно, перед ней стоял давний знакомый, которого она как-то пригласила на ужин в Порт-Рояле. Но как он изменился! Куда только делась легкомысленная пестрота его французского наряда! Сейчас перед Каролиной стоял испанец до мозга костей. Одетый в черное, он казался тонким, как стрела. Медовые глаза его смотрели зорко и пристально. В том человеке, который только что обратился к солдатам, не осталось ничего от веселого повесы, встреченного Каролиной в Порт-Рояле.
И он сам едва не оступился, увидев Каролину. Оправившись же, вежливо поклонился.
– Доброе утро, красавица, – сказал он по-английски. – Идете завоевывать город?
– Пока только рынок, – со смехом ответила Каролина. – Так, значит, вы действительно испанец! Как я и догадывалась!
– Ваша проницательность не уступает вашей красоте, – отозвался галантный Рамон. – Позвольте представиться: дон Рамон дель Мундо.
– Так вы все же не монсеньор Раймон де Монд, что, как мне помнится, означает «человек мира»? – с кокетливой улыбкой спросила Каролина.
– Не француз и не де Монд, хотя дель Мундо по-испански означает то же, что де Монд по-французски. Позвольте, мадам, показать вам рынок. Это одна из достопримечательностей нашего города, – предложил испанец.
– Я уже знакома с вашей достопримечательностью, – сухо заметила Каролина. – Причем, как бы это сказать… изнутри. Меня едва не продали вчера на рыночной площади!
Рамон озадаченно посмотрел на молодую женщину.
– Возможно, мой английский не так хорош, как мне до сих пор казалось. Боюсь, я вас не понимаю.
– Я направлялась в Англию, когда испанский военный корабль начал преследовать наше судно. Мы были вынуждены сменить курс, и под конвоем нас доставили к Нью-Провиденс. Испано-французская флотилия разгромила пиратский порт. После того как все мужчины были убиты, женщин погрузили на наш корабль и всех нас доставили сюда, чтобы продать в качестве рабынь. Вчера корабль наш прибыл в Гавану, и нас, как и было задумано, доставили на рыночную площадь. Там и состоялся аукцион. Да-да, именно так.
– Неужели?! – воскликнул ошеломленный испанец.
– Вы хотите сказать, будто не знаете, что происходит в Гаване? – прищурившись, спросила Каролина. – Не может быть, чтобы вы пропустили вчерашний праздник!
– Я был в горах, – в задумчивости проговорил Рамон. – Охотился. А потом у меня началась лихорадка, замучившая меня здесь, в этом гнилом климате. Так что, простите, мне было не до веселья. Значит, вы сказали, что вам все же удалось избежать общей участи?
– Меня и мою сестру сняли с торгов. Она сейчас у губернатора. Меня же отправили в соседний дом в качестве прислуги к… э… – Каролина осеклась. – К дону Диего Вивару.
– К Вивару?! – нахмурился Рамон. Но тут же овладел собой и продолжал: – Я должен был догадаться. Вначале его назначают осуществлять разработанный мной план захвата Ямайки, а потом ему отдают мою женщину!
Каролина даже вздрогнула от подобной наглости.
– Я не ваша женщина! – воскликнула она, и в глазах ее сверкнул холод металла.
– Вы были бы моей, – вполголоса проговорил Рамон. – Если бы мне позволили осуществить мой план.
– Так вы обманом проникли в мой дом?! – оскорбилась Каролина. – На самом деле вы шпионили?!
– Я предложил даме свою защиту и помощь, – с неизменной учтивостью ответил Рамон. – И был приглашен всего лишь на ужин. Конечно же, вы не станете винить меня за это!
– Вы бы лишь потеряли время, если бы захотели сейчас воплотить свой план в жизнь, – заметила Каролина. – От Порт-Рояля мало что осталось! Сначала землетрясение, потом потоп. Весь город теперь на дне морском.
Дон Рамон покачал головой. С участием посмотрел на Каролину.
– Это значит, что вы лишились дома, – пробормотал он. – Больно слышать об этом.
Для Каролины потеря дома была самой малой из потерь, но она сочла за благо не посвящать в это дона Рамона.
– Что у вас за конфликт с доном Диего? – спросила она, чтобы сменить тему.
– Дон Диего – баловень судьбы, – пробормотал Рамон. – Во-первых – любимец короля. Его прислали из Испании возглавить задуманное мной предприятие. Затем губернатор привечает его – да еще и отдает ему вас. Святая Марина, если так и дальше пойдет, его назначат вместо меня командовать Эль-Морро!
– Вы командуете крепостью? – изумилась Каролина.
– Да. А что, это так трудно представить? – с коротким смешком ответил Рамон.
– Да нет, вовсе нет, – поспешно заверила собеседника Каролина. – Просто… когда мы проплывали мимо, я смотрела на все эти грозные пушки, на каменные стены… Мне трудно представить вас в таком мрачном месте.
– Мрачное место? Вы представляли меня совсем в другом окружении? Учителем танцев в бальном зале, не так ли?
– Я не это имела в виду, – покраснела Каролина. – Я хотела сказать… Наверное, не очень приятно большую часть дня проводить в таком угрюмом месте.
Рамон в ответ лишь пожал плечами.
Каролина же решила развить тему:
– Что же сталось с командой «Божьего суда»?
– Все они за каменными стенами Эль-Морро, – заявил Рамон. Он пристально посмотрел на Каролину. Нахмурившись, спросил: – А почему вы спрашиваете? Кто-то из них обидел вас? Если так, я прикажу убить негодяя!
Каролину словно обдало могильным холодом. Хотя капитан Симмонс обращался с ней не очень-то вежливо, она была не настолько кровожадна, чтобы требовать его смерти.
– Нет-нет, – сказала Каролина. – Это я так, из любопытства спросила.
– Губернатор собирается послать в метрополию запрос о том, что с ними делать. Боюсь, судьба их решится не слишком скоро.
За разговором они не заметили, как подошли к рынку. Прилавки ломились от всевозможных товаров. Торговавшие бананами индианки в экзотических нарядах сидели неподвижно словно изваяния. Негры и метисы отчаянно торговались, расхваливая свой товар. Каролина и ее спутник ходили меж рядов.
– Не хотите ли купить что-нибудь? – спросил дон Рамон.
– Если только пару сандалий, – призналась Каролина. – Мои туфли не выдержали испытаний!
Дон Рамон с восхищением взглянул на ее изящные ножки.
– Я отведу вас к сапожнику, – решил он.
– Но я не могу позволить вам делать мне подарки, – запротестовала Каролина. – Видите ли, – потупясь, пробормотала она, – я осталась без денег и думала объяснить торговцу на рынке, что дон Диего заплатит позже за пару не слишком дорогой обуви.
Но дон Рамон настоял на своем. Хуана увидела, что элегантный кавалер повел молодую женщину к мастерской сапожника. Затем принялся сам выбирать для нее туфли. Вкус у дона Рамона оказался отменным – он остановил свой выбор на паре очень красивых туфель с высокими красными каблучками. И, обращаясь к сапожнику, заявил, что заплатит сам, как только проводит даму домой. Сапожник, прекрасно знавший, кто такой дон Рамон, поспешил согласиться, хотя, как заметила Каролина, вид у сапожника был грустноватый.
Встреча с доном Диего произошла гораздо раньше, чем того хотелось Каролине. Минуту спустя у мастерской остановился губернаторский экипаж, в котором сидели дон Диего и губернаторская дочка.
Если дон Диего и был удивлен этой неожиданной встречей, то не подал виду, лишь без всякого выражения кивнул. Что же до пышнотелой дочки губернатора, то ее реакция оказалась куда более эмоциональной. Она даже выглянула из экипажа, очевидно, чтобы получше рассмотреть Каролину. На дона Рамона Марина взглянула с явным неодобрением. Он в ответ низко поклонился. Марина, вскинув подбородок, демонстративно отвернулась.
– Не хотите ли осмотреть Эль-Морро? – предложил Рамон, глядя на свою спутницу.
– Не сегодня, – с улыбкой ответила Каролина. – Но, быть может, как-нибудь на днях? Не знаю, можно ли об этом спрашивать, но я хотела бы повидать пленников.
– Это не положено, – пробормотал дон Рамон, чуть склонившись к ее душистым волосам. – Однако для вас, – он понизил голос, – я мог бы сделать исключение.
– Только для меня? – с кокетливой улыбкой спросила Каролина. – Вы, наверное, большой человек, дон Рамон, вершитель судеб.
– Что-то вроде того… – усмехнулся испанец.
Народу на рынке становилось все больше. Каролина с интересом смотрела по сторонам, разглядывая проходивших мимо людей – иезуитов в рясах, пьяных туземцев, охотников в кожаных одеждах. Но дон Рамон не замечал никого, кроме своей спутницы. Так и стояли они посреди бесконечного людского потока, неподалеку от сапожной мастерской. Дон Рамон не сводил глаз со своей спутницы. Он, кажется, всерьез решил провести с ней если не весь день, то все утро.
– Не хотите ли посмотреть набережную, сеньорита? Или вы все же позволите называть вас по имени?
– Конечно. Зовите меня Каролина.
– Каролина? Чудесное имя.
– Признаться, я уже видела вашу набережную.
– Но вы не видели здание таможни, оно как раз возле городской стены, рядом с воротами.
– Как-нибудь в другой раз.
– Тогда, может быть, вы выпьете со мной бокал вина?
Заметив, что Каролина колеблется, дон Рамон усилил натиск.
– О, не бойтесь донна Каролина, я говорю не о каком-нибудь грязном трактире! Здесь неподалеку есть вполне приличная таверна, там подают превосходную малагу.
Каролина задорно улыбнулась:
– Испанские женщины не часто посещают таверны, дон Рамон.
– Да, но ведь вы не испанка. К тому же день жаркий. Разве не приятно посидеть под прохладными сводами, потягивая вино? А уж потом можно пуститься в обратный путь в новых туфлях.
Напоминание о туфлях так развеселило Каролину, что она расхохоталась.
– Хорошо, дон Рамон, – сказала она, испытывая особое воодушевление при мысли о том, что, если она задержится еще на часок, дон Диего, вернувшись домой и не застав ее, заявится в таверну. Стоило рискнуть, чтобы проверить, как отреагирует дон Диего на то, что его дама пьет малагу в обществе самого коменданта Эль-Морро!
Каролина, задумавшись, спросила себя: почему ей так важно вызвать в доне Диего ревность? Быть может, потому, что он так походил на Келлза? Возможно, она просто пыталась внушить себе, что дон Диего и есть настоящий Келлз?
Отбросив ненужные мысли, Каролина, увлекаемая доном Рамоном, вошла в таверну. Дель Мундо взял вина и Каролине, и Хуане, державшейся так, словно она и впрямь являлась дуэньей при молодой сеньорите.
– Может быть, пришла пора рассказать настоящую историю дона Рамона дель Мундо? – проговорила Каролина. – Сказками про француза с Нью-Провиденс я уже сыта.
Дон Рамон непринужденно откинулся на спинку резного стула. Таверна была почти пуста. Испанец чувствовал неподдельный интерес этой красавицы англичанки к его персоне, и этот интерес льстил мужскому самолюбию. Прохлада и приглушенный свет располагали к откровенности. Дон Рамон с удовольствием рассказывал о своей родине, и в его медово-карих глазах Каролина видела отблески кастильского солнца. Он рассказал ей об усадьбе, красивой, но приходящей в запустение, описывал пасторальные пейзажи, где среди вечно зеленых дубов разгуливают черные поросята. Он говорил о бегущих с террас ручьях, о склонах, засаженных оливковыми рощами. И она видела все описанное так же, как видел он, – загорелых крестьян и тучные стада, звенящие в полуденном зное сотнями маленьких колокольчиков.
– Да это просто рай, – пробормотала Каролина, и глаза испанца потеплели.
– Да, я тоже считаю, что рай – там, – сказал он.
– И все же вы тут.
Дон Рамон поморщился, словно от зубной боли. Стоит ли рассказывать этой приглянувшейся ему женщине, что он отправился покорять мир лишь для того, чтобы найти себе богатую жену?
Вместо этого он начал рассказывать долгую историю о донне Анне, дочери Иоанна Австрийского, который повел христиан в поход против турок. Донна Анна имела несчастье влюбиться в сына принца Жуана Португальского. Любовь эта была обречена с самого начала, потому что принц имел двух сыновей – настолько похожих, что никто не мог их различить. Одного сына звали Себастьян, и он был сыном законной супруги принца. Другого звали Габриэль Эспиноса, и он был сыном красивой дочки поварихи. Себастьян стал законным правителем Португалии.
– И женился на донне Анне? – спросила Каролина, заинтригованная столь актуальным сюжетом. – Или она все же любила сына кухаркиной дочки?
– Кто знает, кого она любила? Известно одно: ни один из них не женился на ней. Вопреки всем советам Себастьян, взяв с собой Габриэля, отправился в поход в Африку, и в итоге живым на родину вернулся только один из них. Вначале все поверили в то, что погиб Себастьян, однако один человек, участник кампании, поклялся, что выжил настоящий король, но ему было так стыдно за проваленную операцию, что он решил скрыть, что остался жив.
– Как все запутано! – воскликнула Каролина. – И что же, они разобрались, кто есть кто?
Рамон усмехнулся:
– О да, конечно, разобрались. Филипп Второй, дядя той самой донны Анны, велел арестовать человека, который уже вроде бы и признался в том, что он и есть настоящий Себастьян. Донна Анна бросилась на колени перед дядей и со слезами умоляла пощадить несчастного. Ей было отказано, и сын принца – то ли законный король, то ли внук кухарки, теперь уже не узнать, – был удавлен.
– А донна Анна?
Дон Рамон поморщился:
– Ее дядя, ставший королем, прогневался на нее за то, что она опозорила его, якобы влюбившись в сына простолюдинки. Он запер ее в монастырь и лишил всех привилегий, полагавшихся ей по праву рождения.
Каролина зябко повела плечами. Судьба донны Анны действительно оказалась незавидной. Но гораздо больше ее занимали близнецы.
– И все-таки, узнал ли мир когда-нибудь правду о двух братьях?
– Никогда. Эта тайна так и остается одной из самых мрачных тайн в истории моей страны. Кто же погиб – самозванец или король? Непостижимая загадка!
– Кого же из двоих любила донна Анна? – пробормотала Каролина.
Страшная мысль поразила ее: «А что, если донна Анна любила обоих? Что, если они были настолько похожи внешне и характерами, что она не в силах была разделить их в своем сознании?»
Каролина почувствовала, что краснеет. Вино ли было тому причиной или рассказ испанца?
– Трудно представить, что они могли быть так… похожи, – запинаясь, проговорила она.
И вновь на ум приходила параллель – Келлз и дон Диего. Тряхнув волосами, словно желая освободиться от навязчивых мыслей, Каролина проговорила:
– Дон Рамон, я с радостью провела бы с вами весь день, но мне пора домой.
– Конечно, донна Каролина.
Испанец встал и галантно предложил ей руку.
«Он неспроста избегает называть меня сеньоритой, – подумала Каролина. – Не желает признавать мой брак с Келлзом». В Порт-Рояле это могло ее раздражать, а здесь, странное дело, нисколько. Почему? Возможно, потому, что она, как несчастная донна Анна, находилась в весьма щекотливом положении. Она потеряла того, кого любила, но на смену ему явился двойник, человек с иными воспоминаниями, с иным прошлым.
Двойник, повторила про себя Каролина. Всего лишь двойник. Еще одна прихоть судьбы – или ее жестокая шутка?
Дон Рамон проводил Каролину до дверей дома.
– Я возьму вас как-нибудь на прогулку в горы, – пообещал он. – Вы любите ездить верхом?
Каролина ответила, что любит.
– К тому же вы не видели и половины города, – добавил испанец. – Я покажу вам остальное!
– Возможно, позже.
На прощание дон Рамон поцеловал Каролине руку.
Дома же Каролину ждало разочарование – она не застала дона Диего дома. Наверное, он все еще развлекал губернаторскую дочку.
Встретились они лишь за ужином.
– У меня новые туфли, – объявила она, покружившись так, чтобы были видны ножки.
– Как я понимаю, подарок дона Рамона дель Мундо?
– Вы угадали. Он сказал, что вернется и заплатит за них, – пожав плечами, сказала Каролина. – Хотя я и возражала. Но потом подумала… быть может, вы захотите заплатить за них сами.
– Вы правы, – отчеканил дон Диего, – я предпочел бы сам заплатить за ваши туфли. И еще… Поскольку вы гостья в моем доме, я бы хотел, чтобы вы соблюдали элементарные правила приличия. Мне говорили, что до моего прибытия в Гавану дочка губернатора симпатизировала дону Рамону дель Мундо. Мне было бы приятно, чтобы между ними все продолжалось по-старому. Не становитесь у нее на пути.
Каролина усмехнулась:
– Дон Рамон – мой старый знакомый.
Дон Диего смотрел на нее во все глаза.
– Знаете ли, мы встречались до того, как я сюда попала, – продолжала Каролина. – Мы с ним вместе ужинали.
– Он ужинал с вами и вашим флибустьером? – изумился дон Диего.
– Нет, только со мной. Келлз был в отъезде. Подыскивал плантацию в верховьях Кобры.
Каролина напряженно вглядывалась в лицо мужчины, сидевшего с ней за столом. А вдруг он вспомнит?..
– Так, значит, вы возобновили дружбу, начавшуюся в Порт-Рояле, – медленно проговорил дон Диего. – Кажется, я начинаю понимать.
– Нет, вы не понимаете! – выкрикнула Каролина. – Дон Рамон обращался со мной как с леди! Если хотите знать, он единственный во всей Гаване относится ко мне как к настоящей леди!
– Разве я не…
– Вы повалили меня на кровать, едва увидели!
– Стоит ли напомнить вам о том, что вы были совсем не против?
– Но вы же знали, что я ошиблась! Вам должно быть стыдно!
Дон Диего словно ощупал ее взглядом.
– Полагаю, нет ничего постыдного в наслаждении столь прекрасным телом, – медленно проговорил он.
Так вот, значит, что она для него: просто женская плоть! Он смотрит на нее лишь как на источник плотских утех, и ему нет дела до женщины по имени Каролина Лайтфут, до женщины, которая любит его – или его двойника, что одно и то же! Любит так, что готова за него жизнь отдать! Любит в нем все: его голос, его дыхание, его жесты… Каролина чувствовала себя так, будто ее ударили по лицу.
Пошатываясь, она встала и повернулась к дону Диего спиной. И тотчас же услышала его голос:
– Вы останетесь за столом и поужинаете со мной, госпожа Лайтфут. Я не хочу ужинать в одиночестве.
Каролина с угрюмым видом села за стол и уставилась в свою тарелку.
Дон Диего снова заговорил. Причем так непринужденно, будто знал Каролину уже много лет. Он рассказывал о том, где был и чем занимался, о том, как общался с губернатором, как ему показали форт Ла-Фуэрса, которым его назначали командовать до получения дальнейших указаний из метрополии. Дон Диего был до мозга костей испанский гранд, и Каролина понимала, что он говорит с ней по-английски лишь из вежливости.
«Все верно, – говорила она себе. – Этот человек – действительно дон Диего из Кастилии». Сердце молодой женщины словно истекало кровью, она отказывалась принять очевидное.
– Вы не будете скучать по Испании? – в задумчивости проговорила она. – Не будете ли вы чувствовать себя здесь… точно в изгнании?
– Странно, что вы меня об этом спрашиваете. Я ведь оказался здесь по воле судьбы, которая неисповедимыми путями ведет меня к цели, хотя, клянусь жизнью, я еще не знаю, что это за цель.
– Вы говорите загадками.
– Да, наверное, именно так это звучит. Я родился лишь вчера, сеньорита Лайтфут. Хотя я действительно Диего Вивар, – поспешил он добавить.
– И что это значит?
– Это значит, что на «Санто-Доминго» я был с секретной миссией нашего короля. Галион, на котором я плыл, захватили пираты. Во время боя я был ранен, серьезно ранен в голову.
Он прикоснулся к шраму. Узкий розоватый рубец, почти скрытый волосами, едва виднелся у него на лбу. Каролина лишь сейчас увидела этот шрам.
– Ранение в голову? – переспросила она, глядя на дона Диего с напряженным вниманием.
– Да. И из-за ранения что-то случилось с моей памятью.
– Вы не можете припомнить некоторые события?
Дон Диего вздохнул.
– Все, что касается настоящего, я помню прекрасно, но из прошлого – ничего. Похоже, я всю жизнь прожил в Гаване, потому что не помню, как попал сюда и что было до этого. Но, конечно, – добавил он, пожав плечами, – обо мне многое известно другим. Губернатор получил письмо, где обо мне сообщают. И те, кто доставил меня сюда, вполне признают во мне дона Вивара.
Каролина смотрела на собеседника, затаив дыхание.
– Итак, – медленно проговорила она, – теперь я знаю то, чего вы до сих пор мне не говорили. По вашим же словам, вы родились лишь вчера. Вы знаете о себе лишь то, что вам сказали другие, и вы ни малейшего представления не имеете о том, кто вы на самом деле.
