Текст книги "Молодой Ленинград ’77"

Автор книги: Валентин Костылев

Соавторы: Александр Орлов,Дина Макарова,Виктор Менухов,Поэль Герман,Римма Цветковская,Наталья Гранцева,Ольга Бешенковская,Владимир Насущенко,Юрий Нешитов,В. Андреев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

Игорь умилился: надо же, всего несколько часов назад прилетел, а уже вызвал командиров и мастеров студенческих отрядов! Значит, считает их серьезными работниками.

Контора мостоотряда помещалась в бараке. По обе стороны длинного коридора двери с фанерными табличками. Стены голые – ни плакатов, ни лозунгов. Единственное, на чем мог остановиться взгляд, – накрытый белой марлей бачок с водой. Было душно. С потолка, лениво жужжа, снимались мухи и тут же утихомиривались. Тишина и сонливость, как где-нибудь в глухом колхозе. О БАМе напоминало лишь непрерывное урчание самосвалов, которые носились к мосту и обратно. Если кто-нибудь открывал дверь, урчание превращалось в рев и в коридор набивалась только что поднятая пыль.

Обитая черным дерматином дверь открылась. Оживленно переговариваясь, вышло несколько человек. Студентов тотчас же пригласили. У входа их встретил начальник, каждому пожал руку.

– Рад вас видеть. Проходите, садитесь, где удобнее. Мебель у нас не министерская. Построим мост, двинемся дальше. Хорошую жалко было бы бросать.

Когда все расположились за длинным столом и чинно положили перед собой одинаковые черные папочки, Марков спросил:

– Значит, из Москвы, Ленинграда и Днепропетровска? Давайте познакомимся. Я – Марков Владимир Николаевич.

Студенты называли себя, вставая. Марков внимательно всматривался, делал какие-то пометки в блокноте.

– Ну вот и познакомились. Прежде чем говорить о делах, я хочу узнать, рассказали вам, что это за мост и для чего вы в такую жару бетонируете откосы?

Студенты нестройно загудели:

– Знаем, догадываемся!

Марков встал, добродушно улыбнулся:

– Конечно, и ребенку ясно: мост существует для того, чтобы по нему поезда ходили. Я хочу сказать о местных условиях. Так вот, течение у реки коварное, много водоворотов, в паводки огромный напор воды. Прежде чем добраться до скальных пород, нужно убрать сотни кубометров песка, глины, щебня. А сделать это весьма и весьма непросто. Мы применили небольшое новшество… Впрочем, новшеством это вряд ли можно назвать. Метод использовался при строительстве мостов на небольших реках, а мы решили здесь…

Пока он говорил, Игорь исподтишка его разглядывал. Ничего особенного во внешности нет. Простоватое, невыразительное лицо, стрижка под «бокс», коренастая фигура. Поношенная безрукавка – голубая с белой полоской. Встретил бы на объекте, и не только крупного руководителя в нем не признал бы, но и не подумал бы, что этот человек причастен к умственной работе.

– Я хочу подчеркнуть, что вы делаете очень важное дело, – продолжал Марков. – Ваша работа отнюдь не из второстепенных. Достаточно сказать, что в иные годы вода поднимается метров на восемь – десять. Представляете, что осталось бы от полотна, если его не забетонировать? Вы своими руками, так сказать, защищаете участок железной дороги от паводков. Это уже немало, по-моему. Но вы еще вот что учтите. Вы освобождаете квалифицированных бетонщиков, которые сейчас работают непосредственно на мосту. Значит, до зимы мы можем поставить все опоры. Надеюсь, вы не обиделись, что студентов я не отношу к разряду высококвалифицированных бетонщиков?

– Нет! Какие обиды!

– Правильно, но цену себе все-таки знайте, – улыбнулся Марков. Смешно почесал лоб карандашом. – Газеты называют наш мост важнейшим объектом БАМа. Не думаю, что его построить сложнее, чем проложить рельсы через тайгу или пробить туннели. Здесь все объекты важнейшие, но пусть вам будет приятно, что так считают. А работа? Что ж, работа везде работа. Правда, здесь местные условия… Спасибо, что приехали, извините за проповедь. Теперь прошу коротко рассказать, что сделано, какие претензии к администрации.

Пока говорили другие, Володя и Игорь шепотом препирались. Володя: «Докладывай! Ты лучше знаешь». Игорь: «А ты командир!» Подошел их черед. Володя толкнул Игоря в спину, и тому ничего не оставалось делать, как встать. Он стоял, сильно сутулясь. Казалось, если выпрямится, станет слишком высоким и беззащитным. От волнения начал было заикаться, но оправился, отбарабанил, сколько забетонировано, сколько подготовлено, какие работы еще сделаны.

– Что ж, потрудились неплохо, – подвел итог Марков. – А теперь выкладывайте претензии. Они у вас непременно должны быть.

Стали жаловаться – то вовремя доски не подвезли, то машина для резки арматуры сломалась и три дня не могли починить, то кран на другое место не перегнали. Марков согласно кивал головой, записывал в блокнот.

И Голубев заставил себя вставить слово:

– О самом главном забыли. Плохо подается бетон. У нас бригада часами простаивает. Вот на это, Владимир Николаевич, надо обратить самое серьезное внимание.

Не по себе стало: кого вздумал поучать!

Но Марков принял его слова как должное.

– Вы совершенно правы. Бетон – наша беда. Особенно сейчас, когда он нужен во все стороны. Проектировщики виноваты или еще кто-нибудь – сейчас это неважно. Сейчас виноваты мы. Но будем делать все, чтобы выпускать больше бетона. А это значит – не терять время на пересменке, быстрее ремонтировать бетономешалки. Они, к сожалению, часто выходят из строя, и надежды на безотказную работу нет. Что касается других недостатков, виновные будут наказаны. И еще хочу сказать, ребята. Не надейтесь на легкую жизнь. Научно-техническая революция – все это так. Но трудности есть и всегда будут. Всего вам хорошего. Как говорится, успехов в труде и счастья в личной жизни. Обращайтесь ко мне в любое время.

Ребята еще только выходили из кабинета, а Марков уже разговаривал с кем-то по телефону.

Вышли на солнцепек.

– Очень легко с ним будет работать! Замечательный человек! – восхитился Игорь.

– Это еще неизвестно, – осторожно сказал мастер днепропетровцев, великовозрастный парень. – Мягко стелет… А потом, глядишь, наряды будет срезать.

Голубев огорчился, и стало ему немного жаль осторожного человека. Побила его, наверное, жизнь, раз относится так недоверчиво. И вид у него какой-то замордованный – студенческая роба мешком висит, выражение лица постное, на лбу морщины, у рта скорбные складки. Не стал Игорь возражать, заговорил о другом.

Постояли немного, поболтали о производственных делах и разошлись. Игорь остался с Володей.

– А все-таки Марков незаурядный человек. Я чувствую.

– Посмотрим, – сказал Володя. – Ничего особенного он не пообещал. Есть недостатки, будем исправлять. Начальник как начальник. Таких много.

– Мне кажется, что он прежде всего думает о людях. Не смотрит на рабочих как на механических исполнителей. Добивается, чтобы каждый видел смысл своей работы.

– Ну-ну, не буду спорить. Может, ты и прав. Что, пойдем договариваться насчет нового откоса?

– Пойдем. Хорошо бы заполучить вот этот, прямо от дороги. Подъемный кран здесь не нужен. Подкатил самосвал, поднял кузов – и, пожалуйста, разбрасывай.

Начальник производственного отдела Тулин сидел в тесном кабинетике. Рубаха расстегнута. Отдуваясь, вытирал платком потное лицо.

– Здорово, орлы! Опять по мою душу пришли? Что на этот раз надо?

– Давайте работу, Александр Иванович, – решительно заявил Игорь. – Нашей бригаде скоро делать нечего будет. Мы бы взялись бетонировать откос от дороги до лесопилки.

– Вам не справиться.

– Александр Иванович, вы знаете, как мы работаем! – внушительно сказал Игорь. – Ни москвичам, ни днепропетровцам с нами не сравниться! Не только сделаем, а еще что-нибудь попросим. Этот откос для нас игрушка. Ширина всего два квадрата, а на том – пять.

– Ну, раз такие шустрые, берите, – легко согласился Тулин. – Оформляйте аккорд и все такое. Берите чертежи, договаривайтесь с геодезистами. Только учите: пока не сделаете, домой не поедете.

– Александр Иванович! – не удержался Игорь от упрека. – Ведь неделю назад еще можно было договориться! Зачем время теряли?

– Ишь какой быстрый! Значит, нельзя раньше было. Посмотрели, что работать вы умеете, ну и берите, не жалко.

Когда вышли из кабинета, Володя усомнился:

– А не слишком ли много взяли? Это же получается два наших плана?

– Мы же с тобой прикидывали, должны справиться. Главное – чтобы бетон шел. А это уж от нас не зависит.

– Взяли так взяли. В крайнем случае человек десять останутся доделывать.

– Пойдем геодезистов теребить, чтобы завтра же начали разметку. Да, вот еще о чем надо поговорить. Недовольны ребята Гончаровым. И от работы отлынивает, и свысока смотрит. Вряд ли они правы на сто процентов, но в отношениях что-то не ладится. Зря я, наверное, настаивал, чтобы его назначили.

– Юра не привык к тяжелой работе, – добродушно сказал Володя. – А ты здесь ни при чем, все утверждали. Ничего, притрется.

– Знаешь что? – предложил Игорь. – Поработаю вторую смену, посмотрю, что и как. Когда вместе вкалываешь, сразу видно, кто чего стоит.

– Ну, давай разомнись. А завтра поспишь до обеда, потом будем наряды составлять.

4

Когда Игорь пришел на откос, ребята сидели на досках, курили. Девушки – Надя и две Тани, Белая и Черная, – заглаживали мастерками бетон.

Игорь спросил:

– Где же Гончаров?

– Пошел узнавать насчет бетона.

– Давно бетона нет?

– Да уж час сидим.

– А что же девушкам не поможете?

– Как же, помогали, а теперь они заканчивают. Потом долго будут отдыхать.

– Эх, ребята, – с сожалением сказал Игорь. – Хорошо бы с вами посидеть, да надо идти бетон выбивать.

Он смотрел на Надю, которая и головы не подняла, будто не заметила, как он пришел. «Странно ведет себя, – отметил Игорь. – Могла бы хоть улыбнуться…»

– Возьми меня с собой, – предложил Коля Разин. – Смотри, у меня кулаки с кувалду. Я их там напугаю, сразу две машины дадут, – и крикнул вслед напутствие: – Ты с ними построже, а мы тебя поддержим.

Игорь бегом поднялся на полотно. Чувствовал он себя бодро и легко. Казалось, сейчас может добиться чего угодно.

На бетонном заводе – как гордо именовалось сооружение из двух бетономешалок – горели прожекторы, хотя было еще светло. Под бункером стояла машина, две ожидали очереди. Игорь подошел к шоферам.

– Бетономешалки сломались?

– Да, ремонтировали.

Игорь присел на бревно. Ни Гончарова не видно, ни закрепленной за бригадой машины. Чудеса какие-то! Не на прогулку же Юра укатил!

Машина появилась минут через десять. Игорь вскочил на подножку.

– Витя! Куда ты пропал?

Длинноволосый парень в ковбойке, зевая, ответил:

– А меня к днепропетровцам направили.

– Как! – возмутился Голубев. – Не выйдет! Поедем к нам!

– Мне Федорченко сказал…

– Плевать! Я отвечаю! Скажешь, что ножом тебе угрожал. Сделаем рейс, найду Федорченко.

– Да мне все равно, – согласился Виктор. – К вам еще удобнее.

Игорь сел в кабину. Подошла их очередь. В кузов свалилась тяжелая масса – машина осела. Еще одна доза, и самосвал выехал из-под бункера.

– Гони, Виктор! – возбужденно закричал Игорь. – Ребята ждут!

Вцепиться бы сейчас в руль, выжать газ до отказа и бешено нестись по воздуху.

Свет фар отбрасывал темноту. Игорь и не заметил, как стемнело. Над черными сопками ярко догорал красный закат.

Машина задним ходом осторожно подползла к «галоше» – длинному металлическому ящику.

– Ура! – завопили ребята. – Даешь БАМ! Пять – в четыре! Четыре – в три! Три – в два! Два – в один!

Коля Разин с кувалдой подбежал к самосвалу, яростно бил по кузову, выколачивая остатки бетона.

– Не появился Гончаров? – спросил Игорь, когда Разин отбросил кувалду в сторону.

– Нет, гуляет, – ответил Коля, тяжело дыша.

«Не случилось ли с ним чего-нибудь?» – обеспокоенно подумал Игорь. Порожняком шофер гнал вовсю, не тормозя на рытвинах и ухабах.

Пока ждали своей очереди, появился мастер участка Федорченко. Вскидывая голову, набросился:

– Тебе кто разрешил самоуправничать! Ты зачем нашу машину угнал?

Игорь тоже повысил голос:

– Вы угнали, а не я! Самосвал наш! Я сейчас пойду жаловаться Маркову. Он как раз полчаса назад интересовался, почему бригада простаивает. Вот я ему и скажу почему. Он обещал выделить две машины, а вы последнюю угнали.

Наверное, у Игоря был такой разъяренный и решительный вид, что Федорченко сбавил тон:

– Ну, ну, какой ершистый! Где я тебе вторую машину возьму? Одной хватит.

– А приказ Маркова для вас ничего не значит? – напирал Игорь. – Вот я сейчас записку покажу. – И полез в карман. – Ах, черт, потерял! Да завтра сами у него можете узнать.

– К москвичам два самосвала бегают, – задумчиво произнес Федорченко. – Они, правду сказать, не очень шустрят…

Игорь, чувствуя угрызения совести, уцепился за эти слова:

– Вот и прекрасно! Нам только на сегодняшнюю ночь. Мы бы как раз доделали этап, а послезавтра сдали бы.

– Ладно, – согласился Федорченко. – Берите.

Неловко Игорю стало, что накричал на него, обманул. Перед ним был сутулый человек с усталым лицом и сединой в волосах. Должно быть, у него большая семья, образования нет, и поэтому дорожит незавидной должностью. И все же Игорь был доволен своей находчивостью. «Оказывается, если заведусь, могу кое-чего добиться», – подумал весело.

– Большое спасибо вам, – сказал мягко. – Всего хорошего.

Теперь не нужно было сторожить машину, и Игорь, не ожидая, пока подойдет их очередь, пешком отправился к бетонщикам.

Юра Гончаров был уже там. Игорь спросил:

– Где, Юра, пропадал? Я уж беспокоиться начал.

– Сперва узнавал насчет машины, потом воды пошел попить. Нельзя, что ли?

– Да ничего я не имею против, только поинтересовался. – И крикнул: – Ребята, на нас будут работать две машины. Так что держитесь.

– Даешь рекорд! – крикнул кто-то.

Игорь схватил лопату.

5

– Давай, давай! – кричал Коля Разин хриплым голосом, подбадривая себя и других. – Шевелись!

Бетон шел непрерывно. Когда подходил самосвал, Коля колотил по кузову, потом направлял тросом многотонную «галошу» в нужное место и снова выбивал кувалдой остатки бетона. А ребята тем временем минуту-другую перекуривали. Ему предлагали смениться – он стряхивал пот с лица, сердито хрипел:

– Я некурящий, а вам посмолить надо. Не бойтесь, выдержу!

Все набрасывались на бетон – и он хватал лопату. Вытянутые во всю ширину откоса, метались переплетенные тени. Гигантским комаром зудел вибратор. Слышались громкие шлепки, будто охотились за въедливым насекомым. Это с размаху били лопатами по бетону, чтобы ни ямки не осталось, ни горбика. А девушки мастерками заглаживали поверхность.

Игорь на бегу поглядывал на Надю, несколько раз она устало улыбнулась ему. Видно было, что ей очень тяжело. Игорь сам бы работал за нее или хотя бы рядом, но водить мастерком считалось самым легким делом на бетоне.

Размылся край неба, тени побледнели, а вскоре прожекторы стали ненужны. Но выключить их догадались не сразу. До смены было еще больше четырех часов, однако, несмотря на безостановочную беготню, ребята повеселели: сделали уже больше чем когда-либо, а времени еще достаточно. Шуточки начались, немудрящие, но отвлекающие от монотонного движения.

«Какие отличные ребята! – восхищался Игорь. – А Коля-то Разин! Герой!»

Пока Коля Разин подает «галошу», отдыхаешь немного. Потом снова вонзаешь остроконечную лопату в плотную массу, подцепляешь небольшую на вид кучку – она к земле тянет, будто гирю несешь. Руки сохнут в запястьях, и пальцы сводит. Тысячи лопат нужно перебросать. Подумаешь – ужаснешься, покажется, что это свыше человеческих сил. А если ни о чем не думать – бегаешь, как будто это занятие и есть обычная форма твоего существования.

«Здорово мы сегодня поработали! – подстегивал себя Игорь. – Есть моя заслуга! Выбил машину!»

Вспомнил растерянного Федорченко, на которого чудотворное действие оказала фамилия Маркова, и снова стало жаль его. Жаль потому, что не может он испытать такого чувства общности с товарищами, какое сейчас испытывает Игорь. Хотелось громко крикнуть всем, какие они замечательные и как рад он с ними работать.

– Юра! Гончаров! – раздался звучный голос Коли Разина. – Гончаров! Кончай в бирюльки играть! Иди работать, разве не видишь – мы зашиваемся!

Юра часа полтора назад присоединился к девушкам, разравнивал мастерком бетон. Не такое это легкое занятие. Если бетон жидкий, более или менее сносно, а чуть погуще – бьешься, бьешься, чтобы камешки не выпирали на поверхность, а бетон все жестче и жестче. Попробуй загладить бугорки и ямки! Все тело ломит, ноги немеют, но часами, как приклеенный, сидишь на четвереньках, и нельзя переменить положение. Это – если стараешься. А Коля высмотрел-таки: взял Гончаров себе участочек шириной с ленту и елозит мастерком, будто на пляже развлекается. А до этого все командовал, словно без него не знают, куда бетон бросать.

На Колин окрик Гончаров и головы не поднял.

Игорь огорчился грубой выходкой Разина.

– Зачем ты так? – сказал укоризненно.

– А пусть, ему полезно. Здесь не богадельня, некогда нянчиться!

Сейчас не до психологических тонкостей. Может быть, Коля прав.

И снова – лопату в бетон; вверх бежишь напрягаясь, вниз – отдыхая. Все в стороне – мысли, переживания, огорчения. Стойко держится ощущение: ты сильней бетона, сильнее времени, сильнее себя.

К восьми часам было готово шестнадцать квадратов, вдвое больше, чем обычно удавалось сделать. Измотанные, осунувшиеся бетонщики то и дело поглядывали на насыпь – не покажется ли смена?

Избавители появились в половине девятого. Их будто не замечали, продолжали работать. Новоприбывшие постояли, маясь своей бесполезностью, и начали силой отбирать лопаты.

Раздались шуточки:

– Научил вас мастер работать!

– Боитесь начальства!

– Может, вторую смену отработаете?

Игорь, весело улыбаясь, отшучивался, а сам поглядывал, куда направляется Надя. Увидел, что она держится рядом с Гончаровым, и хотя понимал: Надя может общаться с кем угодно и это ничего не значит, но было неприятно, что она разговаривает с Юрой, а не с кем-нибудь другим.

Пока машина ездила за арматурой, ребята ждали на рельсах. Надя сидела с Гончаровым поодаль. «Вот и кончились наши прогулки…» – подумал Игорь. Радостное возбуждение улеглось, нахлынуло чувство опустошенности и тупой грусти. Ничего не хотелось, даже спать.

– Интересно, когда вы собираетесь снимать Гончарова? – поинтересовался Разин.

– Опять ты пристал! – разозлился Игорь. – Больше тебе думать не о чем? Никто не собирается!

– Это почему же?

– Нет оснований.

Разин вкрадчиво вел дальше:

– А то, что он плохо работает, не основание? А на коллектив плюет, нас серой массой считает – ему за это грамоту? – Коля возвысил голос: – Бригадир должен быть в первых рядах, а он где?

– Ты же комсорг бригады! Вот и обсудите на собрании. Я смотрю, один ты возмущаешься! Может быть, есть у человека недостатки – так это вовсе не значит, что его надо выгонять.

– Я один возмущаюсь! – от гнева Коля начал пришептывать. – Народ у нас смирный, всего боятся! Вот у Сережи Петрушина спроси, ему-то поверишь? Скажи, Сережа!

Петрушин смущенно сказал:

– Мне все равно, работает он или нет. Без него справимся. Просто он как-то не прижился, всегда в стороне. Не сошлись характерами, что тут поделаешь? Начальника изображает – пусть, а вот не сошлись характерами…

– Вот-вот! Начальником хочет быть! – подхватил Разин. – Уже в ассистенты на кафедре пробрался. Такие белоручки и лезут вверх, чтобы ничего не делать, а получать побольше. Кто не работает, а деньги берет, занимается воровством. Или у товарищей ворует, или у государства. Я вам скажу – если воров повыгонять, много миллионов можно сэкономить.

– Ты это говоришь, потому что сам не при кормушке.

Коля взвился:

– У меня есть стыд и совесть! У меня не голубая кровь. Я человек трудовой и не рвусь к должностям!

Он огляделся вокруг, как бы выбирая, на кого еще наброситься.

– Послушай, Коля, ты же говорил, что ни во что не будешь вмешиваться, – уводя разговор в сторону, сказал Игорь. – Как тебя понимать?

Разин во весь рот ухмыльнулся:

– Это смотря во что! Тут нельзя не вмешиваться.

– Значит, можно, если безопасно?

– Да нет, я совсем не про это, – смешался Коля. – Если уж явная несправедливость, так я полезу, не побоюсь ничего. Я говорил про то, что буду в семье, как в крепости. Выскочу оттуда, побью кого надо и назад. Там мне спокойно, там меня не достать, хоть всех благ лиши. Я про другое говорил. Семья для меня остров. Ну вот, всякие брожения сейчас, сексуальная революция, техническая. Всемирным потопом грозятся или оледенением. Или там среда загрязняется, дышать, дескать, скоро нечем будет. Люди расстраиваются. А мне на мировые потрясения наплевать, я в семье спрячусь. От ненужных мыслей.

– Никуда от них не денешься, – возразил Игорь.

Разин рассмеялся.

– Спрячусь! Глаза завяжу и уши заткну, ничего не буду читать, кроме книг по программе… А вон и машина за нами. Эх и поспим же сейчас!

Бегом спустились с насыпи, за несколько секунд расселись по скамейкам.

Игорь подождал Надю.

– Устала?

– Нет, ничего, – неохотно ответила она.

– Садись в кабину, отдохни.

– Я лучше в кузове.

Она села на переднюю скамейку рядом с Гончаровым.

6

Только что к усилителям подключили магнитофон. В столовую потянулись любители поп-музыки. Многие принесли свои записи и всячески их расхваливали. Разгорелся спор, что слушать в первую очередь. Битлзов отвергли за старомодность. Холлидея тоже сочли устаревшим. Победу одержал Пол Маккартни. Валерка Бодров уже кассету достал из кармана, но тут вклинился худой неоформившийся подросток Саша Панин, молчаливо пережидавший спор. От волнения визгливо закричал:

– Стойте! Стойте! У меня есть, что надо! Христос-суперзвезда, поп-опера! С американской пластинки переписана.

Валерка пренебрежительно бросил:

– Иди ты со своей оперой! Не мешай! – И толкнул легонько Панина.

Но тихий Саша остервенел, заслонил магнитофон своим телом, с горящими глазами кричал о серьезности сюжета и первоклассных исполнителях.

Ребята для потехи кричали:

– Давай Маккартни!

Другие заводили Сашу:

– Не хотим Маккартни, давай Христа! Держись, Панин!

– Ничего вы не понимаете! – горячо бормотал Саша. – Это шедевр, последний крик Бродвея!

– Твоему крику сколько уже лет? – напирал Бодров, но тщетно: Саша воспользовался заминкой и поставил кассету.

– Ну молодежь настырная пошла! – Валерка театрально развел руками. – Ни к чему не подпускают!

– Как дети, – заметил Коля Разин, сидевший с Голубевым и Алешиным за длинным столом. – Не все ли равно, что слушать? Лишь бы шум был.

Началась музыка. Ребята, заинтересованные названием, на несколько минут притихли, потом стали переговариваться, рассказывать анекдоты. Популярная музыка не требовала внимания – все было знакомым: мелодии, инструментовка, ритм. Один лишь Виктор Кухарев впал в транс. Глаза помутнели. Он подрыгивал ногами и раскачивался всем телом. Ребята пересмеивались, глядя на него, подталкивали друг друга:

– Смотрите, Витька кайф поймал!

А Кухарев голову на грудь опустил, рот безвольно открыл.

– Вот как может человек забыться, – с некоторой завистью сказал Игорь. Ему бы тоже сейчас отвлечься, чтобы не думать о Наде.

Коля Разин, перекрывая музыку, рявкнул:

– Хмелеуборочная машина!

Кухарев встрепенулся, посмотрел по сторонам, бессмысленно улыбнулся и вновь поник, пронизанный волнами биг-бита, великого ритма.

Игорь пытался уловить смысл песни. Но английский язык знал в пределах институтской программы и не понял ни слова. Кто-то пел грубым голосом. То ли папаша радуется, что у него чудесным образом родился смышленый ребенок, то ли взрослый Христос учит жить, а может быть, Иуда торжествует, получив за донос деньги и прописку в Иерусалиме.

Слушать стало скучно, Игорь перестал обращать на музыку внимание.

– А знаете, ребята, – сказал он, повернувшись к Разину и Алешину. – Опять мы втроем, как тогда, помните, на танцах…

– Ну, ты тогда недолго с нами был, – лукаво улыбнулся Володя. – Сегодня, наверное, тоже исчезнешь?

Игорь смутился.

– Куда мне исчезать? Дел никаких нет.

– Игорек у нас молодой, но серьезный, – поддел Коля Разин. – Интересуется только производственными делами.

Тем временем на фоне машинно-бесстрастной музыки о Христе шли приготовления к развлекательному вечеру – закрепляли занавес, расставляли круглые табуретки, сделанные из бревен. За стойкой важно стоял одетый в белую куртку бородатый Николай Киселев. В его обязанности входило выдавать кофе, печенье, конфеты и шуточки.

Игорь поднялся:

– Пойду воды попью.

Нацедил из бачка полкружки воды, через силу выпил и остался у входа в столовую. Нужно было улучить момент и сказать несколько слов Наде.

Вскоре она появилась на тропинке. Игорь едва разглядел ее в темноте. Догнал, будто бы случайно. Тихо окликнул:

– Это ты, Надя?

Надя остановилась, молча выжидая.

– Как же насчет завтрашнего дня? – спросил Игорь. – Я уже обо всем договорился. Катер на тот берег идет в десять утра, возвращается в семь вечера. Времени у нас будет достаточно.

– Извини, я не поеду, – сказала Надя.

Ни огорчения, ни сожаления в ее голосе Игорь не уловил.

– Да ты что? – искренне удивился. – Больше такой возможности не будет. Желающих много. Может быть, передумаешь?

– Нет.

– Странно. Я старался, старался. А что за причина, если не секрет?

– Никакого секрета нет, – почему-то недовольно ответила Надя. – Меня пригласили на рыбалку.

Понимая, что лучше бы сейчас же прекратить унизительный разговор, Игорь упрашивал:

– Да ты откажись! Я серьезно говорю, больше такой возможности не будет!

– Нет, не могу.

– Тогда всего хорошего, – с горечью произнес Игорь и медленно пошел к столовой, все еще надеясь, что она передумает, окликнет.

Остановился у входа, прислонился к шершавому столбу.

«Вот все и кончилось! Никогда к ней не подойду. Да кто она для меня? Случайный человек, встретились, поговорили и разошлись. Что я, жить без нее не могу? Что она, самая умная, самая красивая, добрая?»

Ведущий объявил шутовским голосом:

– А сейчас вы увидите знаменитого фокусника Ага-Угу-ибн-Сина!

Из-за марлевой занавески выскочил Юра Гончаров. Голова обмотана полотенцем, лицо разрисовано краской. Широким шагом походил туда-сюда, наклонился, пристально рассмотрел щель в полу. Ближайшие зрители, тесня друг друга, спрашивали: «Что там? Что видите?» – но ничего не обнаружили.

Довольный эффектом, Гончаров возвестил:

– Сейчас я покажу захватывающий фокус. Женщин и нервных прошу отвернуться!

«Да он компанейский парень, – подумал Игорь. – Почему же с бригадой не ладится?» Игорю хотелось бы сейчас заняться каким-нибудь захватывающим делом, но ничего, кроме составления нарядов да отчетной ведомости, не мог придумать.

Без всякого интереса смотрел, как, напрягаясь всем телом, покраснев, Юра принялся доставать белые шарики из рукавов, из воздуха, изо рта. Фокус всем понравился. Гончарову долго хлопали.

«Не Юра ли ее пригласил на рыбалку? Да какая разница! И почему она не может делать все, что хочет? Ну, увел ее с танцев, поговорили, показалась привлекательной девушкой… Да и что особенного – на рыбалку сходить? А все-таки здесь что-то не так, не то…»

– Игорек, иди сюда, мы твое место держим! – закричал Коля Разин, воспользовавшись короткой паузой.

Игорь пробрался к нему и безучастно просидел весь вечер, чувствуя только одно: Нади нет рядом.

7

В тени, конторского барака Игорь и Володя ожидали начальника производственного отдела. Хотелось пить, но сколько ни глуши теплую воду из бачка – жажду не утолишь.

– Не грусти, Игорь, – понимающе сказал Володя. – У тебя все впереди.

– А с чего мне грустить! – не принимая сочувствия, ответил Игорь. – План мы выполняем, все более или менее благополучно. Ребят вот только жаль. В такой бы день купаться и загорать. Нам здесь жарко, а на откосе каково! Хоть останавливай работу.

– Можно бы и в лагерь отпустить. Но такая жара будет до конца сезона. Ребята сами же будут недовольны, что потеряли день. Да, я разрешил Брегову взять двух ребят и порыбачить денек. Надо же попробовать местной рыбы. Да и пусть немного отвлекутся, заслужили. Извини, что с тобой не посоветовался.

– Да нет, я ничего. Пусть ловят. Еще из-за таких пустяков спорить! Боюсь только, что без Ильи работать не будут. К послушанию он их приучил, а к самостоятельности нет. Ну ладно, в случае чего вернем на руководящее место. Не проблема.

Когда Игорь подошел к бреговской бригаде, Илья перестал бросать песок. «Однако Илья хоть немного начал со мной считаться, – насмешливо подумал Игорь. – Раньше, бывало, и от лопаты не оторвется. Все-таки каждый человек любит власть, хоть маленькую. Нравится командовать, приятно, когда тебя слушаются…»

– Как дела? – спросил, хотя надобности в вопросе не было.

– У нас всегда нормально. Посмотрим, как вы с бумагами справитесь, закроете наряды.

– Ну, это не от нас зависит. – Игорь помолчал. – Нужно выделить двух-трех человек сбросить с плит песок.

– Не вижу необходимости. Пойдет дождь, его водой смоет. Соображать надо.

Игорь ожесточился:

– Соображать надо, что дождь не предвидится, что никакая вода не поможет. А пока плиты не очистим, работу у нас принимать не будут!

– Пошлю завтра, – лениво сказал Брегов. – Доволен?

– Разве это лично мне нужно?

– Ладно, замели, – примирительно произнес Илья. – А я рыбалку организую. Приходи помогать.

– Приду, конечно. А чем думаешь ловить? Сетью? Надо бы разрешение спросить…

Илья туманно ответил:

– По-разному. Во всяком случае, отряд рыбой накормим. Завтра увидишь.

– Что ж, всяких тебе благ! Пойду к бетонщикам.

«Вот и наладились отношения, – довольно думал Игорь. – Ну что нам было делить! Право, теперь мне легче будет. Странный парень, обращается с ребятами жестко, а они его слушаются и после работы даже. А вот Гончарова не любят, хоть и не покрикивает, не заставляет… Попробуй разберись, что людям надо!»

Игорь с изумлением смотрел на странное занятие: Валерка Бодров и Борис Лашевский долбили ломами иссохшую землю. Дородный, обычно неповоротливый Борис сейчас не жалел себя, молотил с яростью и азартом. На Голубева оба не обратили ни малейшего внимания, пока он не спросил:

– Что вы здесь делаете?

Валерка оторвался от своего занятия и снисходительно начал растолковывать:

– Видишь озерко? А в нем что? Рыба. Осетры, может быть. – Сбился с наставительного тона, мечтательно продолжал: – Наберем полное ведро икры, попробуем буржуйской пищи! Уху сварим, эх, век будешь вспоминать! Я же говорил, что я везучий!

Игорь недоумевал:

– Да вы-то что делаете?

Валерка снова впал в назидательность:

– Должно быть и ежу понятно. Между этой лужей и протокой разница в уровнях два метра. Мы делаем канаву, пускаем воду, ставим сети – и готовь мешки!

Игоря затрясло, он начал заикаться:

– Да вы… вы понимаете, что делаете? Это же преступление!

– Чего ты боишься? – удивился Валерка. – Не трусь, в случае чего скажем, что ты не знал. Да никто и не заметит. Мало ли для чего понадобилось воду выпускать. Здесь стройка, а не курорт.