Текст книги "Герои нашего племени. Трилогия"

Автор книги: Вадим Денисов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 88 страниц)

Чужие машины уверенно перли по руслу мирной северной реки, примерно там же, где давеча проходила скоростная бронированная техника с его новыми знакомыми. Сколько в этих двух машинах сидело людей, Косте издали видно не было, но они‑то заметили его смешно подпрыгивающую фигурку, заулюлюкали издали, выставляя над опущенными стеклами кабин автоматы Калашникова. И это Константину не понравилось тоже.

Зря он оставил собаку возле хижины!

Машины уже подъезжали к его дому, но судя по всему, останавливаться и не думали. Только первая чуть замедлила скорость и, лениво вильнув в сторону Костиного дома, проехала прямо по небольшой резной скамеечке – тайной гордости хозяина, которую он, как проклятый богом Робинзон, строгал чуть не полгода, выравнивая дощечки набело… Теперь они, легко хрустнув под широкими колесами, взвились в воздух.

И тогда хозяйская лайка не выдержала прямого покушения на собственное имущество. Громко зарычав, она прыгнула навстречу железному монстру и наивно попыталась зубами проткнуть злое колесо.

– Миска, нельзя! – как можно громче закричал Костя, уже понимая, что не успевает.

И не успел. Из второй машины опять высунулся ствол автомата. Развернулся в сторону собаки.

Рожок нового «калаша» вылетает за три секунды.

Через три секунды Костя остался совсем один.

Глава тринадцатая
PARABELLUM‑2

Предмет столь долгих исканий многих людей – индикатор – хранился в небольшом желтом чемоданчике. Аккуратный такой чемоданчик. Вернее, его остатки. Из до сих пор добротной свиной кожи, судя по немногочисленным остаткам краски – некогда желтого цвета, с металлическими скругленными уголками из латуни. Приятное любому технарю ретро. Короткая пластиковая ручка на двух металлических креплениях. Не хитрый центральный замок, который Игорь Лапин легко вскрыл одним движением маленького шильца своего «Викторинокса».

Сам прибор был сделан из формальдегидной черной пластмассы. Той самой, из которой в России до сих пор делают надежные электрические розетки и тройники.

Внешне легендарный индикатор торсионного поля выглядел довольно странно и сложно. В верхнем левом углу квадратного корпуса была бережно упрятана необычная металлическая конструкция – маленький шар, собранный из ажурной сетки. Шар жестко прикреплялся к тонкой длинной ножке. Этот предмет до сей поры не поддался времени – ярко блестел сетчатой поверхностью. В центре корпуса имелось омедненное (а может – позолоченное) отверстие. Вокруг врезан прозрачный лимб – кольцо из стекла. Сюда, по логике всей конструкции, и предполагалось вставлять сетчатый шар на ножке. От самого исполнения прибора почему‑то веяло, как сказал Лапин, забытыми итээровскими романами Снегова.

Видны были старинные резьбовые клеммы для аккумуляторного питания и еще какие‑то гнезда для пальчиковых штекеров. Четыре круглые ручки настройки с мелкой, приятной на ощупь насечкой по краю. А по низу квадратного корпуса – длинный ряд крохотных стрелочных индикаторов. Как будто какой‑то чудак вмонтировал от скуки в странный аппарат целую кучу старых наручных часов. Сворованный со студии «Мосфильм» кинореквизит шестидесятых… Несколько кнопок и тугих латунных тумблеров…

И лишь под одним подпись – «Power».

Вот и все чудо техники…

Хоть Лапину смертельно хотелось познакомиться с вожделенным прибором поближе, Донцов категорически запретил любые испытания, заявив, что сейчас у них есть дела и поважнее.

В общем‑то, в грузовом трюме «Москито» для искателей сокровищ оставалось немного того, что могло бы представлять корыстный интерес. А уж тем более – из тысячу раз изученного списка Пилота. Почти все, некогда секретные, образцы – лоскутки тканей, документы, подшивки‑вырезки и прочие легкие предметы с годами либо исчезли бесследно, либо истлели. Может, мелкое зверье растащило по своим нуждам, на гнезда… Безжалостное время взяло свое.

Правда, было несколько коробов, ящиков и ящичков, в которых вполне могло таиться что‑нибудь заслуживающее внимания. Но ковыряться со всем этим в такой атмосфере… Заросли густых кустов полностью окружили фюзеляж разбитого самолета. Подойти‑то к люку нелегко, не говоря уж о том чтобы выгружаться – просто некуда.

Сам корпус «Москито» выглядел жутковато. Все, что могло сгнить – сгнило, проржаветь – проржавело насквозь. Неподвластными времени остались самые стойкие – алюминий, латунь и редко встречавшаяся пластмасса приборов в кабине. Пулеметов и пушек на самолете не оказалось. На эту модель их не ставили. Видать, что встретившись на огромной высоте с аналогичными самолетами‑разведчиками противника, пилотам приходилось только гневно раскланиваться крыльями.

Очень уж хотелось порыться основательно!

Но Донцов, как всегда, был прав:

– Сейчас уже темнеет и совершенно не время для этого, Игорь. Давай бегло осмотрим.

– Пожалуй, – кивнул Лапин.

Несмотря на несчастные глаза жены и ее подруги, которые умоляли взять их с собой в первый визит к самолету, Андрей Донцов настоял на своем – оставаться с Сержантом в машине, в разведку идут он и Лапин, ибо скоро стемнеет и вообще…

Женщины, конечно же, согласились, уговаривая сами себя, что несомненно, завтра днем все будет видно и они смогут поучаствовать в более тщательном и системном исследовании печальных останков некогда гордого боевого самолета, ночного разведчика и легкого бомбардировщика канадских ВВС.

– Игорь, посмотри какие огромные паутины висят по углам! Прямо как в мультфильмах‑ужастиках рисуют… Некогда бы не подумал, что тут у нас, в тундре, такие пауки водятся…

– Где?

Игорь посмотрел – действительно, паутины по углам салона довольно внушительные. Он частенько замечал ползающих среди зарослей брусники и плантаций ягеля маленьких тундровых паучков. Неужели это они создали такие огромные тенеты? Нет… Слишком уж крохотные для таких творений. А больших экземпляров тут не водится. Хотя… Ведь здесь проходит северный край Эвенкийской тайги, и если сюда, в отроги Путоранских гор, заходят совершенно необычные для местной фауны лоси и рыси, то почему бы и таежным насекомым не перебраться посевернее? Особенно в последние годы, когда тенденция к изменению климата была хорошо заметна.

Потом уже Игорь вспомнил, что неоднократно видывал подобные паутины в старых заброшенных хибарах охотников, разбросанных по местным предгорьям. Правда поменьше. Вслух сказал только:

– Создают соответствующую атмосферу…

Дневного света уже было недостаточно. Практически стемнело, и исследователям приходилось пользоваться фонарями. Но недолго. Игорь заметил, что у Андрея уже начали садиться батарейки и сказал:

– Ладно, пожалуй, хватит на сегодня… Основное ясно. А завтра все тут рассмотрим поподробнее.

Он потушил свой фонарь и почти на ощупь выбрался наружу через боковую дверь. Донцов добавил:

– Там Сержант заждался, он нам десять минут дал.

– Да и мне пора на связь выходить, по эфиру полазить… – согласно кивал Лапин.

– Чего там лазить, тут город не поймаешь – скалы!

– На всякий случай… Этот Сержант всех заразил своей подозрительностью. Покручусь по диапазонам, ему и легче станет… Да и привычка. Ночью, знаешь ли, всегда самая хорошая проходимость. Закон. Для всех ушей и ртов, между прочим… – и заключил все сказанное древней, но абсолютно верной банальностью предков: – Береженого Бог бережет.

Донцов ответил так же банально:

– Утро вечера мудренее…

Встретив «разведчиков» возле поворота ущелья, машину Сержант прогнал прямо по стремнине горной реки, таким образом не оставив на берегу заметных на мелкой гальке следов гусениц. А потом резко свернул направо – задним ходом. В итоге этого нехитрого маневра БМП оказалось уютно упрятана посреди маленькой полянки – в окружении молодых березок, очень удачно «разбивавших» своими согнутыми ветрами и морозами стволами низкий силуэт машины.

Сержант был доволен местом дислокации БМП. Именно «местом дислокации», а не «расположением» или «местом стоянки». Встревоженный последними думками, он сейчас мыслил только военными категориями.

БМП – машина невысокая. Когда она летит по чисту полю – одна лишь башенка подныривает вверх‑вниз. Для пущей маскировки в местах, указанных Сержантом, вкопали в землю где кусты, а где и целые деревья. Точнее – воткнули… Маскировке помогала и пятнистая окраска брони.

Сергей Майер удовлетворенно поглядел на машину, к которой уже так привык, будто это была его самоличная многолетняя собственность, семейная реликвия. Одобрительно хмыкнул:

– Правильно маскируете, бойцы! Молодца! Десятидневный отпуск домой вам обеспечен!

Он почему‑то чувствовал, что возможность боевого столкновения более чем вероятна. В той или другой форме.

Майер залез в башню и покрутил ее – вручную, маховичками – по всем трем сторонам, проверяя через боковые триплексы и орудийный прицел обзор, а заодно и углы возвышения.

Машина стояла не совсем ровно, чуть наклонившись носом к реке – и это был не самый лучший вариант. Сержант еще раз посмотрел в прицел и убедился, что предельное возвышение пушки никак не дотягивает даже до середины темных скал каньона Калтамы. «Вот потому в Афганистане и заменили БМП‑1 на БМП‑2, уже с другой пушкой, более крутой в подъеме… Трудно стрелять вверх, по горам», – подумал он. Хотя вряд ли им придется палить по горным склонам. Да и, чем! Эти паразиты‑бюрократы из Бригады не дали ни одного штатного выстрела к орудию. Только спаренный пулемет ПКТ. Эх, Донцов, Донцов. Организатор… Не мог выпросить у прапоров хоть пару штук – под предлогом испытаний!

В остальном позиция была весьма удобна и тактически грамотно выбрана. Из башенного пулемета хорошо простреливались оба входа в каньон, широкий с запада и поуже – с востока, а также все распадки, расположенные на той, противоположной стороне реки. Майер еще раз проверил все пеленги и прикинул дальности, наметил ориентиры, проверил систему управления огнем башни. После этого он зарядил длинную, на три тысячи патронов ленту в ПКТ, предварительно слегка ослабив крепление первого патрона – чтобы легче было в самом начале стрельбы правой рукой передернуть затвор из неудобного положения.

Бортовое питание в норме. Вручную – тоже смогем… Все. Теперь он полностью готов к возможному бою. Странное веселое спокойствие овладело им – сложная смесь мужских эмоций. Радостная уверенность в том, что все будет хорошо, гордость за самого себя, и… приятная ностальгия по годам службы в Сивашской мотострелковой дивизии!

Все ясно! Боевая подготовка проведена удовлетворительно. Друзья‑соратники рядом. Вот они – сбоку и сзади… А все, кто впереди – злобный недруг! Мужчина не должен изменять своим принципам в зависимости от жизненной ситуации. В данном случае – убей врага, иначе он убьет тебя! Сержант был весь в этом.

Но что‑то произошло. Среди всех этих чувств присутствовала лишь малая толика азарта, чему сам Майер‑медик удивился. Ему впервые не хотелось боя, а хотелось явной и бескровной победы. Он даже немножко надеялся, что так оно и будет – уж больно был уверен в своих силах… Уже убедился. А теперь хватит, наигрался в войнушку. Его жизненной сутью теперь стало не просто желание повоевать, а желание не оказаться позорно слабым, когда придут черные времена.

А то, что такие времена придут, он не сомневался – ведь следили же за ними! Не могли не следить. И если уж что‑нибудь случится, если и суждено вновь начаться кровавым событиям, то они начнутся именно здесь… В этой точке, где нежданно‑негаданно пересеклись интересы столь многих людей. Серьезных людей.

А таинственный костер в заброшенном поселке? Это – вообще пока полная загадка… И пусть ребята, а особенно девчата, на него порой обижаются за несговорчивость, а порой и за безаппеляционность.

Первый урок, еще там, на Аяне, он усвоил накрепко – готовься тщательней, живей будешь. А при проведении специальных операций, чем они собственно и занимаются сейчас, тем более! И они готовы. А то, что ночь… Главное в диверсионном деле – не спи! Тогда не получится, как в хреновом кино – всегда братков берут спящими и тепленькими… Хрен вам! Сержанту опять захотелось прокричать боевой клич славного племени индейцев‑апачей – как тогда, когда он нашел «Москито». Какая великая сила в тысячелетнем боевом кличе!

Но он сдержал себя. Покамест оторались… Сейчас – время полной тишины и готовности.

Сидя на башне и болтая ногами в люке, задумчиво поглядывая на уже едва заметные в ночной темноте стены каньона, Сержант вдруг услышал, как внизу Лапин неожиданно громко и быстро начал вести переговоры по своей радиостанции. Сергей мгновенно спрыгнул полностью в башню и как можно скорее натянул на голову танковый шлем с наушниками, переключил тангенту – чтобы тоже слышать разговор.

* * *

Мужчинам – война, а женщинам – работа у очага. Черт его знает, справедливо это, или нет. Так уж сложилось.

Но Арина обиделась…

Недавно Сержант в довольно резкой форме высказал ей замечание, если не больше, только за то, что она начала разводить костер прямо на берегу реки, то есть там, где было логично. А у него тактические интересы… Ему‑то жирную посуду не мыть! Чего он так панически боится?

И после все этой публичной выволочки, от чего молодая, но опытная руководительница передовой гимназии давно уже отвыкла, самолично затоптал с таким трудом добытый огонь. Молча отойдя за камни и указав пальцем на место, где заново надлежит соорудить очаг, бесшумно испарился, ушел, наконец, к своей чертовой машине.

– Смотри, какой важный! – обиженно шепнула Фариде.

– Не обращай внимания. Ты же знаешь – все, что касается правил маскировки, для него – полный абзац! Пунктик, – и добавила, смеясь: – если бы твой Донцов был рядом, он бы, конечно, потише бы себя вел. Подожди, еще извиняться будет. Но только завтра…

– Как первоклассницу! А мы ведь с тобой, что, не делом занимались? – не унималась Арина, чуть не плача. Но исправно перетаскивала заготовленный сушняк.

– Мне он позже выскажет… А вообще, ты же знаешь, он хороший… – немного помолчала. – Другого я бы не полюбила…

– Ладно. Что готовить‑то будем? – почти смирилась Арина.

Фарида предложила приготовить что‑нибудь типа лагмана. Очень выгодное и сытное блюдо. И первое, и второе в одном флаконе. Тем более, что все необходимое для этого было, начиная с приличных размеров закопченного казана. Опытная Фарида загодя положила в большие картонные коробки с припасами помимо традиционных банок с тушенкой и круп еще кучу всяких восточных специй, которые прислала ее подруга из Астаны. В этих делах лучше всего – меньше советоваться. Пригодится в походе кинза, не пригодится… Не пешком идти, в конце концов! Отвезут, привезут. А поэтому у нее была припасена еще и высушенная домашняя лапша, которую Фарида загодя собственноручно и приготовила. Целый пластиковый пакет.

Итак, это будет лагман! Ну, по классическому рецепту была нужна еще и редька, лучше маргеланская. Но на Севере этот овощ днем с огнем не сыщешь. Пришлось заменить обыкновенной картошкой. Впрочем, для классики еще много чего нужно! Вся хитрость заключалась в том, чтобы приготовить еду как можно быстрее и по возможности – повкуснее. И чтобы была остренько‑жирненькая. Уж вкусы «своих» мужиков они‑то знали!

Когда Фарида достала из картонной коробки с припасами и небольшой тефлоновый дуршлаг, Арина поразилась:

– Вот это да! Ты в своем репертуаре! Неужели ты серьезно считаешь, что туристы с собой и такое таскают?

– Какие уж мы теперь туристы… Мы уже две недели как не туристы, а прямо спецназовцы какие‑то… Мы теперь, судя по всему, готовы в любой момент драться со всей китайской армией!

Неизбежное влияние Сержанта многое поменяло в восприятии действительности у Фариды. Торсионные поля эти самые, что ли, притираются… Ей почему‑то тоже казалось, что действительно произойдет нечто… серьезное.

– Да уж… – хмыкнула Арина.

Фарида невесело вздохнула, добавила, вспоминая бурную молодость, и постепенно прогоняя нахлынувшую грусть.

– А вообще – таскают… И не такое таскают! Вспомни, Игорь Лапин четыре дня при себе торт «Наполеон» носил – на стоянках прятал в воде, в герметической коробочке… И ведь никому не говорил!

– А аккуратненько так подвел к мысли, что у нас настоящий юбилей – годовщина первого совместного похода… – продолжила воспоминания Арина.

– Когда он его вытащил – помнишь? – какие у нас у всех были рожи! «Наполеон» в тундре! Тут бы печенюшку хотя бы… Помню, когда пешие походы затевали, апельсины брали только для того, чтобы сфотографировать их на снегу. Ведь граммы считали при упаковке рюкзаков! Вес сбивали…

– Вечный сильно пересоленный суп из пакетиков и пригоревшая вермишель с тушенкой, – это Арина уже свои студенческие походы вспоминала. – Молодые были…

– Хорошо все‑таки, что на Ламу ездить начали. А раньше‑то – все больше пешочком… Да порознь… – Фарида рассмеялась, окунувшись в приятные воспоминания, но варево помешивать не забывала.

– Кажется, это мой Андрюша во всем виноват. Он всех собрал и познакомил, – глаза Арины подернулись мечтательной дымкой. – С Серегой‑то, с Сержантом, они издавна крутились вместе. А Игорь поначалу как‑то в стороне был… Так, старый приятель… А откуда же Димыч взялся?

– А Димка Квест, кажется, через Лапина появился, – помогала вспоминать Фарида, – у них всегда были какие‑то музыкально‑электронные дела. Да, точно. Димка тогда еще не занимался бизнесом. А я в тундру вообще ходила редко – все учились… И только пешком – про озера и не ведали…

– Пеший туризм! – хохотнула Донцова. – Игорек Лапин всерьез хотел из Андрюши с Серегой категорийщиков сделать… Потом, Андрюша рассказывал, это измывательство им поднадоело. Ходили, так… за черту города – пивка попить…

– Лапин серьезно ходил в горы – на Памире, он ведь в сильных альпинистах числился. Я про него даже статью как‑то писала… А вот уже позже меня как раз Димка «ввел в общество». Можно даже сказать, я сама напросилась, – тут Фарида ненадолго споткнулась, явно не желая развивать эту тему, для нее, судя по всему, щекотливую. Она несколько секунд помолчала, вспоминая что‑то, и продолжила:

– А потом опять же твой Донцов вывез нас на Ламу… Всех сразу – раз! – и сбросили с катера в полную глушь, на неделю! Представляешь! Это был шок. Кто‑то из нас бывал раньше на турбазе, кто‑то в детстве был, с родителями… Но чтобы вот так… Кстати, его бывшая… – Фарида сделала многозначительную паузу, – так ни разу и не соизволила поехать с нами…

Арина понимающе улыбнулась и махнула рукой, мол, ну тебя к черту…

А Фарида продолжала вспоминать:

– С тех пор и начались наши поездки на озера. Вместе готовились долгими зимами, доставали, где только возможно, снаряжение. Ничего не было. Потом появился весь этот импорт… Традиции определенные! И принцип – ни одного человека, а уж тем более – жилья, километров хотя бы на семьдесят вокруг! Я поначалу такие статьи писала – Паустовский позавидовал бы… Но вскоре редактор меня понимать перестал. И правильно сделал, между прочим. Это уже болезнь… Всем ведь за тридцать стукнуло, а мы…

– Но ведь это же здорово! Это нормальная тяга здорового человека к… к ярким краскам жизни, что ли… Я когда Андрюшу в автобусе первый раз увидела, по мне не то что искра… Полный заряд всего каскада Таймырских ГЭС пролетел! Подумалось, вот живут же люди! А ты – вся в сером, и все в сером… Сама же знаешь, что не отпустит нас все это…

– Не отпустит, – просто подтвердила Фарида.

– А еще все эти события… Надо же, как я почувствовала!

– Это наша знаменитая женская интуиция! Я, конечно, обалдела, когда узнала, что ты раньше времени из лагеря своего сбежала…

– Да… Сердце у меня как бешеное стучалось – беда, беда… А теперь и не знаю, как ко всему отнестись… И страшно, и хочется… как девчонке! Вот взять, да и полезть на рожон! Назло собственному страху! А еще когда мужики надежные…

– Испытать Судьбу! – поддержала Фарида азартно.

– Не то что судьбу… а себя испытать. Сама знаешь – у нас сейчас тот самый период самооценки происходит… В карьере я всего достигла… Понимаешь, что‑то нужно сделать. Уже не хочется жить по привычной схеме, как все нормальные люди.

«Ребеночка тебе пора заводить», – хотела пошутить Фарида, но вовремя спохватилась: эта тема у Донцовых была запретной. Что‑то со здоровьем Арины связано было. Да и сама Фарида «в девках» задержалась. Если бы Сережа Майер… Тьфу ты, мысли мои скакуны… Облизнув «пробную» ложку, Фарида принялась развивать тему «Судьбы»:

– Ты знаешь… Разве мы теперь сможем жить, как все нормальные люди? Сидеть себе вечерами дома, воспитывать детей? – «ой, про детей‑то не надо бы», – мелькнуло в голове и Фарида быстро перешла на другую тональность. – Отравлены мы навсегда этими горами и озерами. Это раньше было – все после бурной институтской жизни отдыхали, стремительно и жадно карьеру делали. Затем возникла привычка – тихо сидеть в городе и делать вид, что все вокруг нормально происходит… А ведь, вспомнить – нам всегда чего‑то не хватало. Романтики, наверное…

– Сержант по молодости, Андрей говорил, вообще с ума сходил! Все искал себе точку приложения, даже на работе… Для чего и кидался, сломя голову, в любую подвернувшуюся авантюру, – поддакнула Арина.

– А теперь, как выяснилось, все мы готовы жить, понимаешь, жить! – в этой авантюре… – и снова заглубила длинную ложку в созревающий лагман.

По всему ущелью Калтамы расползался манящий аромат аппетитного варева. Казалось, что его даже можно увидеть, а то и пощупать. Арина, вдохнув запах лагмана, ехидно заметила:

– Вот это я понимаю – маскировочка!

Сейчас будет реакция, подумали обе женщины. И она последовала, но совершенно не такая, какую ожидали подруги.

* * *

Неожиданно для себя, Квест «поймал» Лапина сразу же.

Димка помнил, что у товарища есть какие‑то собственные, так необходимые в радиомире позывные, где все буквы произносились именами, например, «У» – Ульяна и так далее. Но вспомнить все это Квест, естественно, не смог. Выход он нашел следующий. Откашлявшись и прислушавшись к чужим, пока еще редким переговорам, он бодро заявил:

– «Ковчег», ответь «Форту»… Прием.

Так он повторил несколько раз, пока не услышал абсолютно четкий голос Игоря. Такой чистый, как будто тот говорил по телефону из соседнего дома.

– Ульяна, Анна, ноль… – и еще что‑то – быстро‑быстро.

Лапин еще не успел переключиться с профессионального сленга на разговор с Квестом. Но понял все быстро:

– «Форт», я – «Ковчег», слышу хорошо, прием.

Умный все‑таки у них Квест… Он начал осторожно:

– Ковчег, мы в Форте, прием.

– Понял, тебя. Вы в Форте.

– Ребята, есть очень важное сообщение, – Квест все‑таки не выдержал правил радиорежима и прямо спросил: – Игорь, как передать?

– «Форт», я – «Ковчег». Дима, перейди на второй защищенный канал.

Дальше разговор у них пошел быстро и без всяких условностей.

– Как перейти?

– Видишь перед собой внизу тастатуру, ну, как на телефоне?

– Вижу.

– Нажми кнопку «Mode S», потом цифру «2».

– Понял.

Лапин, как любой уважающий себя радиопрофи, скрэмблеры имел, но еще ни разу ими не пользовался. Не правительственная связь ведь, в самом деле. Несколько секунд тишины, эфирного фона, а затем немного искаженный эхом голос Квеста:

– Алло, слышишь?

– Молодец, все правильно, говори спокойно.

– Во‑первых строках, у нас все почти нормально, – Квест передохнул и продолжил, – Ленка жива, здорова, я – тоже.

– Ленка что – с тобой?! Я же ей велел не трогаться с места!

– А она сказала наоборот…

– Где она? Дай мне ее.

– Игорь, ты не прав… – даже сквозь эфирные помехи было слышно, что голос Димки звучит укоризненно.

– Куда она беременная поперлась? – не унимался Игорь.

– Кто беременная? – не понял Димка. – Ленка беременная? – он обернулся и увидел, как Малышка с большим опозданием пытается подавать ему какие‑то знаки. – А так сразу и не скажешь…

– Дай мне ее, – настаивал разгневанный муж, но услышав голос жены моментально смягчился: – Леночка, солнышко, ну что же ты делаешь… Тебе ведь нельзя никаких стрессов сейчас…

– Игорек, зайчик, поверь, самый большой стресс – это сидеть дома одной в такой ответственный момент…

– Ладно уж, чего теперь… – голос Игоря совсем смягчился. – Чувствуешь‑то себя как? Тошнит?

– Нет, все хорошо. Самочувствие просто отличное. Как вы? Нашли ?

– Нашли… У нас тоже все нормально… Ленчик, ты… – Лапин замялся, не зная, что еще успокаивающее сказать жене, но тут Квест вырвал у Ленки трубку и затараторил:

– Все, потом телятничать будете. В Сочи был непредвиденный инцидент и весьма неприятный… В деле – та женщина, к которой я ездил забирать диск. Кстати, зовут ее Антонина Петровна. У нее на всю эту историю есть свои виды и планы. И своя команда. Что‑то она знает, ко чуть‑чуть. Один из двух оставшихся из команды этого Аристарха работал и на нее тоже. Мы по дороге в Форт, – (Игорь еще раз отметил Димкину осторожность – Форт, а не Лама), – достали на реке одного, последнего. Того, что на белом катере. Ну, Капитан и прижал его немножко…

– Все понял, Квест, не торопись, говори спокойно. Нас никто не может прослушать, – успокоил Игорь товарища, а про себя подумал, вот, мол, и Капитан влип…

– Я‑то «не торопись», а вот вы… В общем, она за вами два ХАММЕРа послала. Знаешь, что это такое?

– Понял, знаю…

– Нет. Ты не понял. Это штатные модели НАТО, а не городские лакировки. А в них – весь ейный отряд башибузуков…

– Сколько их там, Дима? – вмешался в разговор Сержант, – и какое у них вооружение, знаешь?

– Не представляю…

– А когда?

Квест произнес до убийственности спокойно и обыденно:

– Да хоть сейчас. По времени – подходит… – но Димка не смог долго оставаться таким хладнокровным ковбоем и крикнул в микрофон, уже с долей истерики: – Нам‑то что делать, Сержант!

И тут связь перехватил Донцов, до этого момента только слушавший весь этот быстрый диалог:

– Спокойно, Дима. Делать надо вот что…

* * *

Негромко звякнула крышка казана. Ароматный пар рванулся в небо. Фарида попробовала свое варево и решила, что оно вполне готово. Можно снимать с костра и нести к машине. Ребятки зверски проголодались…

Именно в этот момент из зарослей на берег быстрым шагом выскочил Сержант. Глаза у него были веселые, но какие‑то бешеные. Фарида уже хорошо знала, что такие глаза обещают.

Быстро оглядевшись вокруг, он сказал Арине хрипловатым голосом, настолько нежным и извиняющимся, насколько он может быть у хирурга‑травматолога:

– Ариночка, ты прости меня, что наорал…

– Ух, варвар…

Подруги торжествующе переглянулись, но насладиться этой маленькой победой не успели. Ибо Сержант тут же, но уже другим, тем самым, не терпящим возражений, тоном, приказал:

– А теперь – затушите все быстренько к чертовой матери! Еда хоть успела сготовиться? А, Фарида? И водой залейте намертво… – заметив шоковую реакцию, пояснил остолбеневшим от такой наглости женщинам: – Квест на связь вышел, из Форта! Игорь удачно его поймал, как чувствовал. Он там с Ленкой сейчас – нас ждут. С ними все нормально, прибыли недавно, вместе с Барсиком…

Сам тут же начал раскидывать тлеющие головешки, не забыв, впрочем, снять с огня бесценный казан и поставить его на камни.

– В общем, по нашему следу уже едут… – посмотрев в глаза девчатам, еще не понимающим всей важности сказанного, пояснил: – Погоня за нами… И взрослая погоня – на ХАММЕРах. Это вездеходы такие огромные. Армейские, натовские. Серьезные мужики едут. Скорее всего, тут вскоре небольшая война начнется. Если не сможем мирно договориться. Трахома… Так что обе – бегите к машине, прячьтесь там, а Донцов скажет, что делать…

– Что значит «бегите», «прячьтесь»? Вы что, нас за индюшек держите? – возмутилась Фарида, выливая ведро воды на огонь.

– Надо будет, повоюете, куда денетесь! Все – давай к машине!

Костер выбросил последнее облако пара и на них навалилась почти полная темнота.

Назад пробирались через кусты, ориентируясь только по тонкому лучику маленького фонарика Сержанта. Вот и зловещий силуэт БМП. Красивая машина и… страшная. Все‑таки – военная техника. Для смерти предназначена.

Все собрались в левом «десанте», только Сержант в башне, уже пробует прибор ночного видения. Он хотел сразу начать совещание и распределение ролей в весьма вероятной схватке с противником, но его прервал Андрей Донцов, неторопливый, рассудительный и к тому же зверски голодный. Он рукой закрыл рот Майеру и ласковым басом спросил жену фразой из «Маугли»:

– Где бык‑то, Багира?..

* * *

Жандармами в горах называют одинокие каменные скалы‑пальцы. Ветровая эрозия и перепады температур творят чудеса, вытачивая порой фантастические силуэты. И действительно, издали путник легко может принять такую скалу за одиноко стоящего на гребне человека.

Тот жандарм, у которого располагалась позиция Игоря Лапина, был хороший. Именно так сказал ему Сержант, заранее самолично выбравший позицию. Хорош он был тем, что не выделялся на фоне крутых скал, почти нависающих над Лапиным и был практически незаметен, если двигаться по устью реки. Когда начнется бой, Игорю надеяться можно будет только на свое оружие да на мелкий окопчик. И еще на жандарм, который спасет его от пуль и осколков.

Тактику‑стратегу Сержанту жандарм был нужен. Он хотел, чтобы Лапин мог прятаться от вражеских очередей, летящих с любой из трех предполагаемых сторон. Здесь была возможность маневра. Кроме того, сразу за ним – удобная дорожка отхода к машине. С такой позиции можно решать: завязывать перестрелку или дурака валять. Ведь главный военный закон партизан – стараться не принимать бой, когда этого добивается противник…

– Обычно возле таких ориентиров позиций не делают: может рухнуть, а это не есть полезно, – ободряюще пояснил Сержант Лапину. – Но такие страсти возможны при долговременных позиционных боях. А этот жандарм и не ориентир вовсе. И отсюда прекрасный обзор. И вообще – нормально. В горах действует проверенное правило: «Кто выше, тот и сильнее».

Но уходя Майер задумчиво произнес себе под нос с типичной для всех медиков безжалостностью:

– Хотя… Если из ручного гранатомета врезать по этому жандарму – обломками гарантированно, нахрен, накроет… Гранатомет увидишь – плюнь на эту позицию, прячься, если что, в кусты. А иначе может произойти гибель твоего организма.

Игорь Лапин знаниям друга поверил и теперь возлежал на отведенном ему месте, вглядываясь в темноту.

Он только что закончил обустройство своей позиции. Огляделся еще раз. А что, весьма комфортно! И живописно. Позади наклонившаяся стена скалы было щедро утыкана дырками, как хороший сыр – тоже эрозия‑с. Теплоизолирующий коврик, пуховик, есть что поесть‑попить. Справа снайперская винтовка – тот самый «Манлихер‑спрингфилд» с мощным оптическим прицелом. Этот немецкий прицел не принадлежал к современному семейству приборов ночного видения. Он всего лишь обладал «повышенными возможностями наблюдения в темноте». То есть большой светосилой. Широкоугольная оптика прицела забирала в себя мельчайший кванты отсветов и как бы усиливала свет от предметов.