Текст книги "Герои нашего племени. Трилогия"
Автор книги: Вадим Денисов
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 85 (всего у книги 88 страниц)
Это секта, господа, секта.
«…Как следует из выводов комиссии, кроме нарушения множества пунктов наставления по производству полетов, что послужило причиной катастрофы, экипаж нарушил правила ведения осмотрительности. Эти правила важны настолько, что выведены в особую инструкцию, устанавливающую четкий порядок действия каждого члена экипажа в отведенном ему секторе на различных этапах полета. Осмотрительность и ориентировка занимают центральное место в визуальном полете. Экипаж должен знать, какие препятствия расположены на пути, должен прослушивать эфир и анализировать радиообмен, чтобы определить намерения близлетящих самолетов и принимать своевременные меры, предотвращающие столкновение.
Основным условием применения визуальной ориентировки (а экипаж Ананьина выполнял полет по правилам визуальных полетов) является наличие видимости земной поверхности, а вот этого как раз и не было в тот день ‑ приземный туман. Безусловно, экипаж Ананьина, работая в таких сложных условиях, принимал все меры по осмотрительности, вел непрерывное счисление и прокладку (в уме) пройденного самолетом пути, но где‑то произошел сбой, вернее, накладка одних негативных обстоятельств на другие. В тот день все негативы сошлись. В аэродромно‑диспетчерском пункте и в штурманской было нервно, сказалась роль внезапно появившихся проверяющих, известно, что наличие проверяющего на борту равнозначно аварийной ситуации. Стоял сентябрь, завершение навигации для гидросамолетов. На Вальке уже ледостав, все гидросамолеты вытаскивают на сушу, летчики скучая, ждут зимы. Работа остается только на железной дороге, притом работы здесь много, заказчик торопится завезти стройматериалы, и сделать работу нужно именно в сентябре, а потом для экипажей самолетов Ан‑3 наступит межсезонье ‑ ни на лыжи, ни колеса. Поэтому летать в тот день лётчики были заинтересованы. Нужна была работа, а у экипажей работа связана с налетом часов, который влияет не только на заработок, нопорой определяет всю последующую судьбу летчика.
Уже потом на все это наложились предполагаемая неопытность штурмана, самоуверенность пилотов (мы здесь всё знаем), плохая погода. Аза несколько минут до катастрофы вполне могло случиться следующее: бортидёт на Фокина, а в это время с озера взлетает другой самолет. Как в этом случае должен был поступить экипаж Ананьина? Продолжать полет на точку, не зная точно своего места, но точно зная, что навстречу тебе в наборе высоты где‑то в облаках идет другойсамолет? Ананьин и Гринько были опытными пилотами, они анализировали обстановку, вели радиообмен, поэтому не могли допустить подобного. Кому‑то надо было уходить в сторону. Возможно, тот, кто шел встречным курсом, имел еще меньше возможности для маневра. Ведь где‑то в это время находились третий и четвертый самолеты? Не исключено, что хотя бы один из них подходил со стороны озера Запас и уже заходил на посадку. Если бы полеты выполнялись визуально, то все было бы проще: самолеты, следующие встречными курсами, как того требует Наставление по производству полетов, отворачивают вправо, чтобы разойтись левыми бортами. Вправо самолет Ананьина уйти не мог ‑ там, возможно, кто‑то подходил к озеру. Вправо не мог уйти и тот самолет, который взлетел с озера ‑ ему мешали горы. Да и не применимо в данном случае это правило расхождения самолетов левыми бортами, так как фактических условий для визуального полета не было.
Экипаж Ананьина, скорее всего, оказался в некой ловушке, он отвернул влево, к горам, может быть, даже сделал вираж, а потом опять, после расхождения со встречным бортом по высоте, взял курс на озеро. Но лётчики не были самоубийцами, они просто не знали, что их самолет к тому моменту оказался левее линии заданного пути на восемь километров».
– Что за допуски? К чему все эти «может быть», «скорее всего»… ‑ проворчал Донцов, откидывая голову назад. В кои веки он забыл дома очки для чтения, а колхозного вида «кабинетные» при молодой подчинённой доставать не хотел.
«Им не хватило всего 15 метров, чтобы проскочить над этой высотой с отметкой 410…»
– Всё, так не пойдёт. Это долго, а времени у меня нет. Слушай, Екатерина, я уже устал, давай дальше своими словами, ‑ бережно массируя левой рукой глаза, Донцов отложил просмотренную бумагу в левую стопку. Посмотрел на собранную и готовую к любым вопросам сотрудницу, точнее, на её короткую юбку и, наконец, решился:
– И вот что, родная… Давай я опять тебе скажу, когда работы невпроворот, может, хоть так поймешь. Хоть в такой обстановке. Катя… Ну перестань ты носить гиперсексуальные юбки! Глаза личному составу отвлекаешь. Ладно, я уже старый. А вот у нашего Астапова, например, при взгляде на твои ноги каждый раз нос бледнеет.
Олега в управлении не было, он срочно вылетел на очередной сигнал в район Левинских Песков. Если тенденция сохранится, то уже через пару месяцев им точно надо будет создавать отдельную оперативную группу «пожарников». А ведь это штаты, зарплата, это пояснения и обоснования. Что там академик говорил? Какая такая группа, спросят власти полуострова? Что это за нечисть вы развели под носом у электората?
Донцов нервно заворочался в скрипучем кресле. Вчера вечером они с Астаповым даже не успели перекинуться свежими новостями, единственное, что Донцов услышал от лейтенанта: группа иностранцев в живом и невредимом составе добралась на Муксунах, что и проверил экипаж геологического «Робинсона», пролетавшего рядом.
– Во что мне переодеться, не подскажете? Мы же не в банке работаем, товарищ полковник, это нормальная летняя женская одежда, весь город так ходит! ‑ с озорным наслаждением возразила ему неробкая подчинённая, стройная русская девушка с замечательно приятной улыбкой. ‑ Вы, наверное, хотите из меня мисс Марпл сделать.
– Не хочу. Этого еще не хватало… Где Марпл, там трупы, ‑ буркнул Донцов, понимая, что его заманили в ловушку. Спрашивает она, нашла модельера… Подскажешь чего‑нибудь не то по одежде и все женщины управления сразу запишут тебя в старые пердуны. Всё отделы будет судачить, еще и Арине донесут.
– Товарищ полковник, может быть здесь я кому‑то слабохарактерному глаза и отвлекаю, а вот на улице всё нормально, ‑ ворковала Катя. ‑ К тому же, это вполне пригодно для оперативной работы. Ну надену джинсы, и что, вы думаете, Олегу легче станет? Не станет, он и под ватником разглядит всё, что ему надо… Я женщина красивая, целлюлитом не подёрнутая.
Донцов с ужасом представил, как Екатерина сейчас покажет ему образец кожи на голой ноге… И вот тут кто‑нибудь непременно зайдет в кабинет.
– И что тогда делать? Вы мне прикажете по пять раз день ездить в заводскую столовую для поправки имиджа в отвратную сторону?
Вздохнув, Андрей энергично замотал головой, опять не находя слов. Лишь махнул ей рукой, мол, хватит, давай теперь о деле.
Сегодняшний день начался тем, что ему в кабинет принесли свежеиспечённый доклад аналитического отдела. По наводке Астапова девчата самостоятельно произвели какой‑то поиск и накопали, как уверяет Степанова, «много интересного». К ужасу Андрея, «доклад» оказался отнюдь не тонкой папочкой со стопкой в десяток листов, а увесистым на половину уже сшитым делом, да что там, целым томищем! Аналитики проделали колоссальную и уникальную, в своем роде, работу. Девчата затребовали материалы по всем авиакатастрофам, произошедшим на полуострове Таймыр за последние двадцать лет, характер и причины которых оставались размытыми, либо не полностью разъяснёнными комиссиями по расследованию, а то и попросту непонятными. Все итоги этой работы, выявленные связи и сделанные выводы сейчас лежали в толстенном пластиковом томе на столе Донцова.
– Давай сжато, пока изложи только суть, ‑ приказал полковник, хотя внутренне понимал, что так относиться к честной и трудоёмкой работе аналитиков нельзя. К тому же, давний опыт показал, что напрасных разработок у девчат не бывает.
– Хорошо. Итак, начнём. Были взяты, как единый массив данных, все авиакатастрофы неясного генезиса и сопоставлены… ‑ тут Катерина не удержалась и взяла эффектную паузу, значительно и торжествующе глядя на Донцова.
Андрей должно оценил это начальственное «начнём». С перспективой девочка, в командиры выйдет со временем.
– Не тяни.
– Сопоставлены с местами зон дисклокаций или предполагаемых «выходов» известных нам феноменальных объектов, ‑ торжествующе бухнула оперативница.
– И что нашли?
Уже интуитивно понимая, каков будет её ответ, Андрей Донцов, несмотря на то, что сидел в крепком кресле, явственно почувствовал, как под ним разверзается почва. Запахло порохом, валерианой и скандалом. Дурочка, чему она радуется… Очередному успеху креативного молодого поколения? А подумала она, доживет ли это поколение до седых волос…
– В семидесяти процентов случаев места совпадают.
Незаметно вытерев вспотевшие руки о наглаженные брюки, Донцов медленно встал и прошелся к зашторенному окну, чтобы подчинённая не видела его побледневшего лица, спокойно бросил за спину:
– Поясняй дальше.
– Возьмём, к примеру, тот показательный случай, что вы начали смотреть, это 2012 год. Комиссия по расследованию так и не пришла к определённым выводам, и всё, как у них водится, списали на ошибку пилота. Однако, побудительных мотивов или явных причин такой ошибки, как и её точного характера, не указано. Пилот отличный, опытный, здоровья под горлышко, самолет был новый, все регламенты пройдены… Объяснения откровенно натянуты. Тем не менее, именно у подножия возвышенности, которую задел самолёт, находится пока ещё плохо известная нам точка 22/3, это из новых.
– Почему именно этот случай взят вами для примера? ‑ нетерпеливо спросил начальник.
– Потому что еще двадцать пять лет назад у подножия горы охотниками были обнаружены остатки старого военного самолёта, так что авария не единична. Отдельным запросом были выявлены еще три случая отказов на разных высотах в момент сближения с этой точкой. Кроме того, это ведь совсем рядом с новой станцией железной дороги, куда вы недавно выезжали, товарищ полковник… Места для вас знакомые.
Донцов было сглотнул, да горло пересохло. Он медленно налил себе воды из классического гранёного графина, вернулся за стол, хотя сидеть не хотелось.
– Что еще?
– Кстати, относительно недалеко оттуда, в пяти километрах от горы Кулгахтах, с конца 80‑х годов прошлого века до сих пор лежат остатки Ан‑2, фюзеляж почти целый, только крылья оторвало. Летел он из Снежногорска, всё шло штатно, потом пилот ни с того ни с чего снизился, самолёт зацепился в непогоде за склон и перевернулся. Жертв не было, всех эвакуировали. Командир до сих пор жив здоров, на пенсии в Белгороде, с ним наши девчата уже списались от лица «местного журналиста по аномальным явлениям», ждем более реальных пояснений.
Донцов хмыкнул, молодец, девка. Катерина продолжила:
– Мне представляется, что нам не плохо бы и эту местность проверить на аномальность, доступность вполне удовлетворительная. По вездеходной дороге это примерно 37 километров до самой горы, а потом еще километров пять по ручью до перевала. Пешком от силы часов 12 ходу.
– Не торопись, ещё проверим… Тут смотрю я, столько надо проверять, что хоть дивизию мотострелков заказывай. Дальше.
– Дальше уже можно и письменно пояснять. Девочки для удобства подготовили сводную таблицу, вот посмотрите…
Было от чего зашевелиться волосам!
С карты на него жирными точками смотрели немым укором разбившиеся одномоторные «Аннушки», самолёты посерьёзней, «газовики» и «вояки», а в последнее время добавилось и несколько небольших частных воздушных судов. Кроме самолётов тут были вертолёты разных типов и марок, включая совершенно неизвестные Донцову случаи ‑ в былые времена аварии геликоптеров почему‑то не поднимали такой волны общественного интереса, случись такое же с самолётами…
Даже реактивный красавец «Лир‑джет» имелся в чёрном списке, занесло голландцев на Таймыр два года назад, памятный был случай. На бело‑синей сигаре в город прилетели пионеры недавно появившегося и стремительно набирающего силу «промышленного туризма». Когда взрослые наиграются в PC‑игры, набегаются виртуально по катакомбам и мрачным зданиям огромных цехов, ангаров и развалинам фабрик, то им захочется посмотреть на нечто подобное вживую. Тогда в техногенном Норильске, как и во многих российских городах, много и лениво судачили про этот «перспективный туристический жанр». Разбившийся «Лир‑джет» был не просто летательным аппаратом для богатых ‑ это был компьютер с крыльями, шедевр современного авиастроения. На эшелоне он шел по двум спутниковым системам, по точной топографической карте с учётом всех высот рельефа, как крылатая ракета последнего поколения. Надёжная дорогая машина, ничего с ним не могло произойти! Степень живучести не вызывает сомнения. И вдруг ‑ неожиданное пикирование, падение, и всё. Бабах. Одни лохмотья остались.
Ох, и набили же люди авиатехники за все времена освоения Заполярья! Всё то, что в старых газетных номерах и выпусках телевизионных новостей подавалось населению, как итог фатального пожара на борту, внезапного разрушения корпуса, непогоды или ошибок экипажа (чаще всего), теперь приобретало совершенно другой, зловещий смысл. Более же всего Донцова поражало то, как много лётных происшествий осталось без чёткого и ясного ответа.
– Что же это выходит, а? Я думал, там всё железно расследовано! Вот тут, я вижу, жёлтым текстовыделителем… По‑твоему получается, что и знаменитая авария Ан‑12 в ущелье Талнашки…
– Это не по‑моему выходит, так наши аналитики считают, товарищ полковник, ‑ твёрдо ответила сотрудница. ‑ Погрешность есть, конечно, но исполнители настаивают, что нам надо учитывать большую вероятность такой связи. Особенно в «маркерных» случаях, они отмечены. Как и с этим Ан‑двенадцатым.
Многим норильским туристам известно «самолетное» ущелье» на правом берегу каньона речки Талнашки, возле рудника «Скалистый». Долгое время винт летательного аппарата стоял внизу водопада, заботливо поставленный туда очередным туристом, добравшимся до места катастрофы. Это был военный самолет Ан‑12, зацепивший в тумане вершину горы при заходе к аэропорту. Донцов в детстве сам наведывался к нему, они вместе с Лапиным видели обломки фюзеляжа, поршневых двигателей и даже принесли домой изогнутый кусок обшивки, совершенно не понравившийся домочадцам. В катастрофе выжил лишь хвостовой стрелок, которого достаточно быстро спасли, но и тут версии спасения расходятся. Слухи об этом самолете всегда были роскошные. Чего только не фантазировали! Что сам первый пилот мало того, что остался жив, но «сбежал с выгодой»… Что самолет перевозил немалые деньги, и по нему вели огонь с земли (для чего и из чего бы это, а?). Что был самый настоящий захват. Что выживший стрелок‑радист написал целую книгу об этом кошмарном случае, но вот найти ее категорически невозможно. Интерес к этой истории спадал до того момента, пока кто‑либо не пустит очередной слух.
Главное же было вот в чём. В километре от места падения Ан‑12 с бортовым номером 09011406 в горах находилась отлично известная им точка 1/1, нанесённая на совсекретную карту Донцова самой первой. Она же считалась пока самой ближней к постоянным местам обитания норильчан. Точку определили и зафиксировали два года назад, после трех косвенных сообщений и одного кошмарного и кровавого случая с туристом. Именно здесь служба Донцова произвела первый эксперимент по нейтрализации феномена: в прошлом году Олег Астахов с двумя бойцами вскарабкался на плато и, как он сам выразился, «затампонировал» странный базальтовый разлом серебряной пылью, получив после этого в управлении негласное прозвище Ghosts Buster. Наверное, из‑за здоровенного ранцевого распылителя, его бойцы группы по очереди таскали на спинах. С тех пор за обработанным объектом системно наблюдали, но более проявлений «нечистой силы» не происходило. Пока.
Глядя в сводку, Донцов недоумевал, почему он сам не смог связать две событийных отметки? Хотя как свяжешь, у него и не получилось бы… Одна катастрофа ничего не покажет. Для этого нужен именно комплексный подход, анализ, желание и умение взглянуть на всю картину в целом. Что и сделали аналитики Комитета. Молодцы, что тут говорить, шоколадкой не откупишься… Но и проблем эти умники ему добавили.
– Как вообще это возможно, если смотреть технически? Их что, сбивает что‑то или притягивает? Моторы глушит, приборы гасит? Или всё‑таки просто редкостное совпадение? ‑ раздумывая вслух, Андрей секунду посомневался и сразу себя опроверг:
– Чушь, этого быть не может при таком массиве данных.
– Для дополнительной проверки нужна адресная инспекция всех мест, ‑ тихо сказала Катя и мягко пожала плечиками. ‑ Но тогда нам придётся привлекать специалистов: летчиков, технарей, физиков, может даже зенитчиков.
– Ну да! И космонавтов. Ты и журналистов в список включи; не забудь правозащитников и прочие вымирающие народы, ‑ язвительно бросил Донцов. ‑ Можно в городских газетах объявление можно дать: «КГБ срочно набирает отставных спецов для поиска внеземных зенитных установок десятого поколения. Достойная зарплата, полный соцпакет, вся лафа, только чур, молчать». Какой еще есть материал?
– Итоговое заключение, я вам коротко пересказала его суть.
– Почитаю дома, ‑ кивнул он.
– В папке собраны достаточно подробные анализы отчетов и заключений всех комиссий с комментариями.
– Это возьмешь на себя, ‑ распорядился полковник.
– Вот еще карта в приложении, посмотрите.
Карта выглядела еще страшней сводной таблицы…
Разработчики не поленились и нанесли красным цветом все точки падений и совместили это с картой Астапова. Да… Целое созвездие. Больше всего пугали те точки на карте, рядом с которыми не было «соседских» отметок другого цвета. Надо полагать, что возле них рано или поздно появятся «соседи».
– Синие линии это маршруты авиации? Что за цифры под ними?
– Интенсивность использования, загруженность данной авиатрассы, все поясняющие сноски внизу. Как вы видите, авиатрасс, пролегающих непосредственно над объектами, пока мало, но они есть.
– Ничего не вижу… Что, нельзя было покрупней напечатать? Что за красный пунктир?
– Категорийные и просто популярные маршруты туристов.
– Зеленые линии?
– Зимники всех типов. Действующие и стихийные вездеходные тропы.
– А почему зелёным? Это же зимники, они зимой действуют.
– Ну, все‑таки как бы по земле… ‑ смутилась Катя. ‑ По поверхности. Кое‑где и летом проезжают.
Потерев виски и отложил разрушительные бумаги в сторону, Донцов не выдержал, привычно подошёл к спасительному окну, привычно стараясь таким образом разгрузить мозги от излишних эмоций. Где‑то в высоте рокотал далёкий гул реактивного пассажирского самолёта. Часто летают. Но погода явно портилась, скоро аэропорты закроют.
Андрей подумал, что если все данные предоставить вниманию широкой общественности, то уже через несколько дней все полеты над Таймыром будут буквально парализованы. Авиаторы далеко не трусы ‑ русские летчики, бывало, на колотые полярные льды садились и Берлин бомбили, прорываясь через сплошные завесы зенитного огня. Но ни один здравомыслящий человек, а других среди лётчиков и не бывает, не согласится летать, будучи подвержен странной, непонятной, непредсказуемой и совершенно неизученной опасности, против которой ему не смогут помочь ни привычные инструкции, ни наставления по безопасности полётов.
И тогда всё. «Только самолётом можно долететь». Не спасет и тысячу раз замороженная и размороженная ветка железной дороги, которую всё никак не могут довести до ума. Об этом раньше надо было думать. Проспали. Случилось то, чего он боялся. Можно считать, что скандал все‑таки состоялся.
– Я к начальнику с докладом. На среду запланируй совещание по этой теме. На утро. Пригласи аналитиков, кого‑то из технарей. Астапова обязательно. И вот что… ‑ внутренне решив, Донцов, тем не менее, до последнего момента надеялся, что можно будет обойтись без этого. Нет, уже не обойтись. ‑ Шифрограмму начальнику УВД отправь, релиз короткий, укажи только явное. Не напугай раньше времени… Нет! Подготовишь, лучше я сам вычитаю. Пусть пришлет на совещание кого‑то из замов.
– Сделаем.
– Ну вот и началось, Катя. Черт возьми, как я не хочу хватать красную телефонную трубку в три часа ночи! ‑ Андрей устало повернул к ней голову. ‑ Ладно. Пока вот так и пока на таком уровне. Можешь выполнять.
– Есть, товарищ полковник, ‑ по‑военному чётко отбила оперативница.
– А лейтенанта Астапова ко мне в кабинет, как только появится в управлении. И что я еще хотел тебе сказать? Это… Ну сними же ты эту чёртову юбку! Хочешь, что бы и у меня нос бледнел?
На этом сюрпризы дня не кончились.
– Как прорвались? Я звонил, уже оба порта закрыты.
Уставший Астапов вернулся в Норильск лишь поздно вечером, но был пригнан в кабинет шефа незамедлительно, как только тот вернулся с доклада начальнику управления.
– Есть хочу. Пилоты по запаху лётной столовой садились…
– Поешь еще. Ну что же, охотник за привидениями, докладывай, что там на этот раз?
Однако его подчинённый отчего‑то не торопился озвучивать итоги выезда и после непонятной паузы неожиданно тихо заявил:
– Товарищ полковник, разрешите, я всё‑таки начну с более важного для вас.
Удивлённо вскинув глаза на лейтенанта, осмелившегося самостоятельно расставлять приоритеты интересов начальства, Андрей откинулся на спинку и, сделав вид, что внимательно изучает бумаги, усмешливо кивнул. Растёт парень.
– Что же, давай с важного.
– Когда мы уже возвращались с объекта, мои девчонки уже в воздухе получили ответ на мой запрос, ‑ Астапов нехорошо помялся. Так нехорошо, что у Донцова под ложечкой засосало в тяжёлом предчувствии.
– Последняя точка идентификации коммуникатора Дмитрия Квеста провайдерами определена здесь, ‑ Лейтенант подошёл к большой карте Таймыра и показал на месте. ‑ За шесть минут перед этим был короткий вызов вот отсюда, ‑ он опять ткнул ручкой в точку на карте. ‑ Это линия движения, соответственно, можно определить и скорость перемещения.
Долгих семь секунд понадобилось Донцову, что бы осознать услышанное, но сам он не успел озвучить страшную версию.
– Это был реактивный пассажирский самолёт, ‑ тяжело вздохнув, безжалостно продолжил Астапов. ‑ Тот самый чартерный «Турболёт», его МЧС‑овцы всё никак найти не могут…
Донцов громко и жёстко выматерился. Сердце предательски кольнула игла страха.
– Как он там оказался?! ‑ проревел он. ‑ Вы же проверяли списки пассажиров!
Лейтенант посмотрел на шефа, как на ребёнка, и хорошо, что Донцов не увидел этого.
– Товарищ полковник… Он же бизнесмен, делец. Открыл кошелёк, и тут же сел на борт. Без всяких списков.
– Так… Быстро узнавай, кто, где и как ищет! Сколько человек и какая техника участвует в поисках, ‑ если до этого момента это лётное происшествие никак не интересовало Донцова, и своих забот хватает, то сейчас он был твёрдо намерен взять поиски под личный контроль. Димку Квеста найти не могут! Надо самому лететь, работа работой, но есть ценности незыблемые. Астапова оставить или взять с собой? Надо подумать.
Дьявольщина, аэропорт закрыт! И тем не менее… Донцов упрямо вдавил белую кнопку селектора.
– Екатерина, немедленно пробей наш вертолёт с Валька на ближайшее время, как только погода позволит. Литерный полёт, опергруппа.
– Это ещё не всё, ‑ прервал его горячечные размышления лейтенант.
– Ты добить меня хочешь, Олег?
Это было сказано скорее для проформы. Донцов думал, что ничего важного ему сегодня уже не сообщат. Зря надеялся.
– При возвращении мы видели встречный вертолёт. Прямо в непогоду пёр. Сразу после приземления я прояснил, что это за орлы такие… ‑ В другой ситуации и при другом контенте сообщения Астапов вдоволь насладился бы произведённым эффектом. Но не сейчас.
Донцов привстал.
– Этот борт втихую зафрахтовала группа иностранцев вместе с Лапиным и Майером. И они срочно, натурально полным ходом направились именно туда, в предполагаемый район падения Л‑410‑го… Товарищ полковник, может вам валидол дать!?
– В задницу! Дьявол, что же они все ищут!?
* * *
– Господа, извините, но мы хотим знать: Что. Вы. Ищете?
Вопрос Сержанта прозвучал а самое неподходящее время: экипаж вертолета торопил с выгрузкой, ‑ таскать надо, а не спрашивать! Прозвучал так, что всем стало ясно: без ответа работы не будет, время загадок прошло. Экипаж нервно поглядывал на экспедиционеров, всем своим видом показывая, что долго ждать не намерен. Майер стоял, Лапин присел на зелёный пластиковый контейнер.
Можно было бы сказать, что на секунду наступила звенящая тишина, если бы не дежурный шум «аишки», вспомогательного вертолётного двигателя. Но иностранцы даже совещаться не стали, наверное, решение ими было принято еще в воздухе. Все почти сразу же продолжили стаскивать снаряжение к рампе и только немец подошел ближе к друзьям и обыденным тоном спокойно так огорошил:
– Мы ищем Золотую Бабу. А теперь за дело, друзья, каждая секунда работы русского вертолёта слишком дорого стоит. Ваши пилоты, надо полагать, самые богатые люди в мире.
