Текст книги "Выстрел в водопад [СИ]"

Автор книги: Вадим Леднев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц)

– Это, какие фляги? – поинтересовался врач.

– Да алюминиевые, двадцати пяти литровые.

– Отлично! Единственно... как мы узнаем, что тутошняя вода пригодна для питья?.. даже и при условии кипячения. Вы ведь кажется химики? Сможете определить состав?

– Я технолог, а не аналитик, – сказал Штерн. – А вы молодые люди?

Борис развел руками и покачал головой.

– С классическим химическим анализом я никогда дела не имел. А ты, Васильев?

Илья пожал плечами.

– Если рассуждать теоретически, то все необходимое оборудование есть... и для элементного состава и на содержание органики. Но электричества-то нет! Соответственно все приборы просто груда железа.

– Я точно знаю... – вмешался Штерн, – что на складе э-э... оборудования есть переносной дизель-генератор, киловатт на десять. Если его расконсервировать и запустить... Электричество-то нам в любом случае понадобится. Кто-нибудь в этом разбирается? – он обвел вопросительным взглядом все присутствующих.

– Славка мой разбирается, – сказал Семенов. – Ну и я малость. Тут вопрос в другом: сколько у нас топлива? Что толку с этого генератора, если солярки нема.

– С бензобаков посливать можно, – придумал прапорщик. – У одного "Вольво" баки литров на семьсот.

– Ага, – возразили ему, – дадут тебе оттуда слить! Держи карман...

– Может, я ошибаюсь... – задумчиво произнес Борис, – но мне помнится, в гараже бочка с соляркой стояла, на всякий случай. Проверить бы надо...

– Хорошо! – подытожил Михаил Аркадьевич, – будем решать вопросы э-э... в рабочем порядке. Теперь еще об общечеловеческом, то есть э-э... про еду. Так вот, по моим прикидкам, еды у нас... я имею в виду, той, что в буфете, дня на три хватит, на четыре с трудом... ну если при строжайшей экономии, максимум э-э... до конца недели.

– И что нам делать? – растеряно пробормотал Борис. – Помирать голодной смертью? Или друг друга начинать жрать?

– Ну... – пожал плечами Штерн, – до э-э... каннибализма, надеюсь, мы не дойдем. Фора в несколько дней у нас есть. Будем по первобытно-общинному, заниматься собирательством... грибы, ягоды, э-э... плоды. Возможно охотой... – он посмотрел на Семенова. Тот хмуро кивнул.

– Если тут есть на кого охотиться... добудем.

– Еще бы знать, – усмехнулся Илья, – можно ли употреблять местных обитателей, так сказать, в пищу.

– Вот когда добудем, тогда и станем решать, можно или нет.

– Я думаю, – вмешался Алексей Федорович, – что при прочих равных условиях... я имею в виду состав воздуха, состав воды, жизнь на основе белка... Короче, если мы можем дышать этим воздухам и сможем пить местную воду... то и местных обитателей скорей всего сможем есть. Хотя бы некоторых. Насекомые, во всяком случае, похожи на наших, только больше размерами. Да я в качестве примера... – добавил он, глядя на скривившиеся от отвращения физиономии присутствующих. – Я ж не предлагаю их есть.

– А что? – усмехнулся Илья, – Жирненькие, питательные. Египтяне саранчу едят. Южно-американские индейцы, каких-то червяков. Китайцы муравьев. В общем, голод не тетка.

– Забавно, – задумчиво протянул Борис. – Не успели попасть в этот мир, а уже собираемся, есть его хозяев.

– Какой мир? – прапорщика Николая, аж передернуло от этих слов. – Каких хозяев? Мы на Земле или где? Вы что думаете, мы не на Земле? Вроде бы умные люди здесь собрались... а городите всякую чушь! Нам бы продержаться пару, тройку недель пока закончится этот гребаный эксперимент...

Институтские переглянулись.

– Успокойтесь, пожалуйста, Николай э-э...

– Семенович, – буркнул прапорщик.

– Так вот, Николай Семенович, – продолжил Штерн. – Мы собственно и обсуждаем тут, краткосрочную перспективу нашего выживания... как нам прожить эти две-три недели, пока нас э-э... спасут...

– Так и не болтайте тогда ерунды! Охота... грибы-ягоды... Там справа от дороги, в паре километров дачный поселок, погреба опять же... вот и надо пошарить там... хотя... взгреют нас потом за самоуправство!

– А хорошая, кстати, мысль! – поддержал его Алексей Федорович. – Хлеба и мяса в погребах, конечно, не держат... разве что сало... и то вряд ли. А вот картошечка и разные соленья-варенья – это нам сильно поспособствует.

– Да я ж не возражаю, – Штерн досадливо поморщился, – тактика, это хорошая вещь... но на всякий случай надо ж думать э-э... на перспективу. Надеяться, так сказать, на лучшее, но и худший вариант держать в уме... вдруг нас э-э... не спасут через пару недель, а скажем через месяц или э-э... год? Или вообще... Что ж мы, будем надеяться на картошку в погребах?

– Тоже мне, стратег, понимаешь, выискался! – буркнул себе под нос Николай. – Научили вас на свою голову...

– Если держать в голове худший вариант, как вы предлагаете, Михаил Аркадьевич... – Борис вздохнул, – лучше сразу попросить, вон, у Семенова ружье и застрелиться...

– Что вы такое, Боря, говорите? – всплеснул руками Штерн. – Никто тут не собирается стреляться! Но думать-то надо, вы ж все-таки, научный работник! Или не надо?

– Ладно, ладно! – Илья постучал ручкой по столу, гася готовый разгореться, бесплодный спор. – И думать надо, и надеяться надо. Давайте, что ли резюмируем, что мы тут насовещались? Чтобы это не стало разговором в пользу бедных, – он раскрыл блокнот. – Итак, первое... К речке разведку организуем? Организуем. В лес, за водой, за снегом... организуем?.. – он перечислил и записал все обсуждаемые ими пункты. Возражать никто не стал.

– И вот еще... – добавил он от себя, – канализации у нас теперь нет. Предлагаю оборудовать, так сказать, удобства во дворе... мужские и соответственно, женские. Иначе, по нынешней-то жаре, скоро такая вонь поднимется, что и аппетит пропадет.

Этим своим высказыванием, он несколько разрядил обстановку. Народ в комнате стал улыбаться и высказывать предположения, кого следует посылать на вышеуказанные работы. У прапорщика тут же родилась идея, что не плохо бы сделать данный труд воспитательной мерой административного воздействие и начать с вчерашних любителей спирта. Илья только усмехнулся на это предложение. Не далее, как вчера вечером, сам Николай обращался к нему с просьбой выдать им на пару с сержантом, пятьсот грамм фронтовых и воды на разбавление оных. Правда, они с сержантом, не в пример тем, вели себя тихо. Получив просимое, куда-то испарились, и больше их никто до утра так и не видел. Хоть и искали специально, для установления, так сказать, порядка. Пока заполошная Варвара Петровна бегала и безуспешно разыскивала милицейскую власть, Илья с Мареком, тоже надо сказать, хорошо к тому времени принявшие, спустились к не на шутку развеселившимся товарищам по несчастью, и, выпив с ними еще по пятьдесят грамм, уговорили их, по доброму, разойтись спать или идти веселиться в лес, где они никому не смогут помешать. Компания, надо сказать, подобралась забавная: пять мужиков и с ними одна девка, со смешной такой разноцветной челкой. Как ее? Светлана кажется. Хороша же она была: во чтобы-то ни стало, порывалась, станцевать на столе. Чуть ли не стриптиз собралась показать. Насилу отговорили. Вокруг компания пьяных мужиков, мало ли кому чего в голову взбредет. Илья улыбнулся воспоминаниям. Смешная девка – лезла потом к нему целоваться. Еле отбился, хорошо Анютки рядом не было, да и спутник Светланы – странный малый, сидел как сомнамбула в углу и бессмысленно таращил глаза.

Его мысли были прерваны неожиданным образом. С грохотом распахнулась входная дверь. В проеме показалась перекошенная физиономия сержанта.

– Семеныч!.. – заорал он, выпучивая глаза, и остановился, недоуменно разглядывая остальных присутствующих, словно видел их в первый раз. Затем странно осклабился. – Сидите тут? Разговорчики беседуете? А у нас ЧП! Жмур походу!..

*****

Поскольку Татьяна опять исполняла роль писаря-завхоза, в буфет отправили Марину – студентку. Одну из тех, кто ехал в тот вечер в автобусе. Третьей стала Светлана – девчонка с розово-зеленой челкой. Следом за ней в буфет притащился и ее тощий дружок. «Бурундук» как ранее его обозвала про себя Майя. На самом деле его звали Юрик. На все вопросы Варвары Петровны – чего ему здесь надо, он только лупал мутными глазами ничего не отвечая, а потом уселся за крайний у окна столик и уронил голову в ладони.

– Кокс у него кончился, кумарит его... торчок противный – зло и непонятно объяснила Светлана, – таскается за мной везде теперь.

Юрик поднял голову и посмотрел на нее умоляющим взглядом.

– Господи! Да говорю же нет у меня! Где я тебе возьму? – крикнула она ему. – Давай иди отсюда! У "братвы" проси, у них навалом этого говна!

– О-нн-и н-не дают, так п-просто... – Юрика трясло, аж зубы лязгали.

Светлана некоторое время смотрела на него, как показалось Майе, с состраданием.

– Что, совсем плохо? Ну, ляг, поспи... или спирту выпей! Может полегче станет. Будешь спирт?

Юрик молча кивнул. Светлана обернулась к Варваре Петровне, в глазах у нее была мольба. Вахтерша молча достала из под прилавка маленький пузырек, доверху наполненный прозрачной жидкостью. Та приняла посудину.

– А разбавить?

– Н-не-надо... – Юрик выхватил пузырек из протянутой руки, свинтил пробку и смачно хлебнул. Закашлялся, зажал себе ладонями рот, чтоб спирт не выплеснулся наружу, лицо его исказилось страданием.

Варвара Петровна покачала головой.

– Как же люди над собой издеваются, господи, ты боже мой!

Светлана просительно посмотрела на нее

– Пусть он тут посидит? Он же не мешает никому. А?

Вахтерша пожала плечами.

– Мне-то что... пусть сидит. Мож работу, ему какую дать несложную? А то совсем загрустил человек. О! У нас тут соль намокла... на мешок с крыши натекло. А теперь высохла и прямо как камень стала. Пусть потолчет, заодно и развлечется, чего без дела-то сидеть, – она вынесла из подсобки, средних размеров, бронзовую ступку и пестик. Поставила их на столе перед Юриком. Следом Марина притащила несколько крупных кусков закаменевшей соли, положила перед ним же.

– Давай милок, – ласково сказала Варвара Петровна, бросив один кусок в ступку, – толки! А натолченное в кулечек ссыпай. Сможешь, поди? Трудотерапия она очень способствует!

Юрик окинул всех осуждающим взглядом. Дескать, смерти моей хотите? Затем заметно трясущейся рукой взял пестик и пару раз вяло тюкнул кусок в ступке. Весь его вид говорил: "Будь, по-вашему, только отстаньте, бога ради".

– Ладно! Давайте, давайте товарищи девушки, шевелитесь!.. – переключилась Варвара Петровна на своих помощниц.

Глядя на нее, Майя не переставала удивляться – несмотря на то, что так и не выходила из буфета с самого утра, она до сих пор была бодра и активна.

– ...Нам теперь в десять раз больше нужно вертеться! – продолжала щебетать главная повариха. – И не, потому что народу много, а потому что продуктов мало. Так что каждую корочку и косточку в дело пускать нужно!

– Почему все женщины готовить должны? – с неудовольствием спросила Марина, пряча кудрявые черные волосы под косынку. – А мужики только есть будут?

– Не возмущайся девочка, – подмигнула ей Варвара Петровна, – мужчинам тоже работы хватит. Ой, хватит! Все тут хлебнем! Продуктов дня на три, не больше. Чем потом питаться, не представлю. Давай, бери ножик, садись вон, к Майечке, чисть картошечку. А я пока компотом займусь. Ох ты господи, воды-то у нас в обрез. Надо срочно мужиков в лес посылать за снегом.

Ужин был назначен на девять часов. Меню состояло из вареной картошки с тушенкой и компота из сухофруктов.

*****

Марина скептически поглядела на внушительную горку картошки, которую им предстояло перечистить, затем на тупой столовый нож и на свои руки.

– Только в понедельник маникюр сделала...

Майя, с ласковой улыбкой, показала ей на место рядом с большим баком, в котором валялись несколько почищенных картофелин, подумав про себя: "Тоже мне цаца! Маникюр тебе здесь без надобности. Хотя тряпочные перчатки и вправду не помешали бы". Марина села на стул, вставила в уши наушники плеера и, вздохнув, принялась за картошку.

Светлана, свесив пеструю челку на нос и хмуро глядя перед собой, колупала луковицы. Варвара Петровна высыпав в большой чан с кипящей водой, сухофрукты задумчиво помешивала.

Чистка картошки дело скучное, разговор что-то не клеился, и Майя, прислушиваясь к шепоту наушников своей подельницы (везет же некоторым), поглядывала в окно. Хотя и там ничего интересного не было. Вечерело. Краснеющее солнце клонилось к горизонту. Его лучи путались в голых остовах берез. "Вот интересно, – думала Майя, – березы, как будто держат круговую оборону от окружающей нас сельвы. Словно прикрывают собой жалкое "поселение" людей. А ведь через неделю-другую по такому теплу деревья распустятся, и наша земля перестанет выделяться из окружающего леса".

От раскаленной плиты и баков с кипящей водой шел жар, дышать стало совсем нечем, и Светлана, оторвавшись от своего лука, распахнула окна. В кухне потянуло сквозняком. Переливаясь через подоконники, потек, влажный густой воздух, начиненный странноватыми, чужими запахами.

В окно влетело что-то большое, жужжащее и стремительными зигзагами заметалось по буфету. Низко, над самыми головами. Женщины завизжали, прикрываясь руками. Один только Юрик безучастно следил за событиями из своего угла. Существо гудящее, как маленький самолет, нарезало несколько кругов над кастрюлей с компотом, словно камикадзе над американским крейсером, или капитан Гастелло над немецкой танковой колонной, похоже, собираясь пикировать.

– Пошел, пошел!.. – Варвара Петровна замахала руками, прикрывая кастрюлю собой.

– Посторонись! – Майя, подхватив шумовку, приняла позу теннисистки. Как только нарушитель границы оказался в пределах досягаемости, шумовка свистнула, рассекая воздух и сочно шмякнув, попала в цель. Сбитый летун, мелькнув над головой, испугано пригнувшейся Светланы, громко брякнул о блестящий кожух вентиляции и упал на буфетную стойку. Майя, как пантера, прыгнула к стойке и прижала насекомое шумовкой, но оно и так больше не шевелилось.

– Шустра ты, девушка, – покачала головой Варвара Петровна, – ой шустра!

Женщины осторожно склонились над стойкой. Майя приподняла шумовку. На пластиковой поверхности лежало странное существо, с виду обычная муха – две пары крыльев, шесть скрюченных ножек, черная, мохнатая, лупоглазая... вот только величиной она была с Майин кулак.

– Гадость, какая!.. – пробормотала Светлана, – нужно будет хоть марлю где-нибудь найти да натянуть, а то всю кровь выпьют!

– Я ее боюсь! – заныла Марина. – Выкиньте ее отсюда!

– Чего боишься-то? – недоуменно покосилась на нее Майя. – Она ж дохлая.

– А вдруг оживет! Ну, выкиньте ее, пожалуйста!.. и окна закройте. Лучше уж жара, чем такое.

Майя потрогала муху шумовкой. Та не подавала признаков жизни. Девушка храбро ухватила ее за одно из крыльев, победно посмотрела на брезгливые лица окружающих, и, подойдя к окну, выкинула трупик на улицу.

– Руки не забудь помыть! – сказала ей в спину Варвара Петровна. Помолчала и добавила. – И шумовку тоже! А представьте девочки, если такие местные тараканы наползут?! Тут, пожалуй, никакой "раптор" не спасет!

*****

Приготовление ужина несколько затягивалось. Светлана выскочила «на минутку» – покурить и не возвращалась уже полчаса. Варвара Петровна с Майей сняли с плиты кастрюлю с компотом и поставили ее на сквозняк – охлаждаться. Марина, вооружившись консервным ножом, уже приготовилась вскрывать банки с тушенкой, когда в буфет явился Владик по кличке Рыба – самый молодой из «братвы» – тот который устраивал скандал возле кассы.

– Салют, тетки! – он встал в дверях, уперев руки в бока, голый по пояс, весь в синих татуировках, в закатанных джинсах и босиком. Потянул носом воздух и удовлетворенно констатировал. – Бациллой тянет!

– Чего надо? – подозрительно спросила его Варвара Петровна. – Майя, ты, почему дверь не заперла? Чего надо? – повторила она вопрос. – Ужин еще не готов! Иди с богом! Нечего тут толочься... давай, давай проваливай!

Рыба уставился на нее своими прозрачными пустыми глазами.

– А чо ты так разговариваешь, ковырялка старая? Я может, хочу проверить, не закрысятили вы тут шамовку, общественную?

– Что?.. – Варвара Петровна растерянно захлопала глазами.

– Конь в пальто! – объяснил ей Рыба. – Короче, тетки – мы сегодня у вас тут бакланить не будем, так что люди меня прислали, чтоб я нашу пайку забрал. Догнала, старая? – произнося эту зажигательную речь, он приблизился к буфетной стойке и увидел тушенку. – О! Я гляжу вы тут кучеряво живете! На обед кирзу с сухарями давали, а сами тушенку гасят! – он извлек из кармана джинсов, пластиковый пакет и тряхнул его расправляя. – Нас пятеро... значит по банке на рыло – это справедливо! – с этими словами он смахнул все банки в пакет и, усмехаясь, глянул на обалдевших от такой наглости женщин. – Чо бебики вылупили? Хлеб где? – он в упор посмотрел на Марину. – Хлеб, спрашиваю, где?

Та испуганно сглотнула и молча показала глазами в угол, где в картонной коробке, укрытые клеенкой, чтоб не засохли, лежали хлебные буханки. Рыба отдернул кленку, удовлетворенно цыкнул зубом и переложил из коробки в свой пакет две буханки. Приговаривая: "Будет, что на кишку бросить! О!.. кофееза!" – он сгреб с буфетных полок большую банку с растворимым кофе, коробку с чаем, несколько упаковок пряников и чипсов.

– Ты что ж это делаешь, оглоед?! – опомнилась, наконец, Варвара Петровна. – Это ж на всех были продукты! На ужин! А ну давай, выкладывай обратно! – она попыталась загородить ему дорогу.

– Не скесуй, старая! – Рыба легко отстранил ее и направился к выходу. Проходя мимо Марины, он откровенно заглянул в глубокий вырез ее блузки и ущипнул за талию.

– Гы... клевая телка!.. Сиськастая!

Девушка шарахнулась от него, судорожно застегивая пуговицы на груди.

– Да ты не очкуй, бикса! – Рыба сально подмигнул ей. – Заглядывай к нам! Мы пацаны веселые! Покноцаем, ливер подавим, а? В стирки пошпилимся. Гы... – помахивая пакетом, он вразвалочку, приблатненной походкой, направился к двери.

Еще не понимая, что делает, Майя внезапно сорвалась с места, обогнала его, и, подскочив к двери, закрыла ее на ключ.

– Положи продукты на место, гад!

Рыба остановился, недоуменно разглядывая неожиданно возникшее препятствие.

– Ты чо, мелкая, попутала? – спросил он почти ласково. – Ты тоже к нам заходи если что, я расокосеньких люблю. Ну-ка ключ давай!

Майя мотнула головой и по-детски спрятала руку с ключом за спину.

– Уйди от нее! – внезапно раздалось из угла.

Рыба удивленно обернулся. Кто там еще голос подает? Доселе отрешенный Юрик, словно очнулся и смотрел на "братка", мутным, злым взглядом. Тот усмехнулся и смерил взглядом его тщедушную фигуру.

– Это еще, что за хер с бугра?

– Я сказал, отойди от нее и жратву полож!

– Засохни, обсос! – посоветовал ему Рыба, небрежно сплюнул и добавил. – Козел захезаный!

– Кто козел? – вяло удивился Юра, но тот уже отвернулся от него и опять смотрел на Майю.

– Дверь отомкнула, я сказал!

Но девушка молча, упрямо помотала головой.

– Кто козел? – канючил из своего угла Юра. – Ты кого козлом назвал?

Но "браток" больше не обращал на него внимания, в упор, глядя на Майю.

– Ты чо не догоняешь? – спросил он уже свирепым тоном, нависая над ней и делая зверскую рожу. – Оборзела, что ли, сучка узкоглазая? Да я тебя!.. – он занес над ней руку со скрюченными пальцами.

Девушка не двинулась с места, только зажмурила глаза и вжалась спиной в дверь.

– Кто козел? – услышала она близко. И сразу же глухой стук и через секунду звук грузно рухнувшего тела. Майя осторожно открыла один глаз. От того, что она увидела, немедленно открылся второй глаз, и оба они полезли на лоб: Рыба лежал на полу и не подавал признаков жизни. Возле его бритой головы быстро растекалась лужица крови. Рядом валялся раскрывшийся пакет. Банки раскатились по всему полу. Над поверженным "братком" стоял Юра с бронзовым пестиком в руках. Он пошевелил тело носком ноги и констатировал:

– За козла ответил! – после этого, уронив пестик на пол, он опустился на корточки и начал шарить у него по карманам. Извлек маленький пакетик с белым порошком и, восторженно хрюкнув, поспешил к своему месту в углу. В буфете установилась жуткая тишина. Наконец, Майя пришла в себя. Она присела над "братком" и протянула руку к его шее, чтобы проверить пульс, как вдруг, тот внезапно дернулся. Девушка испуганно отпрянула и, не удержав равновесия, уселась на пол. Тело Рыбы продолжало дергаться еще несколько секунд, затем затихло. "Конвульсии..." – с ужасом поняла Майя.

– Кажется, умер! – сказала она вслух и подняла взгляд на окружающих. Женщины так и стояли возле буфетной стойки, с белыми лицами и распахнутыми настежь глазами.

– Убили!.. – наконец прошептала Варвара Петровна. – Убили! – заголосила она через несколько секунд и, ускоряясь, выскочила на кухню. Хлопнула входная дверь и стихла торопливая дробь шагов по лестнице.

*****

– Готов? – уныло спросил прапорщик Николай.

Алексей Федорович, возящийся возле тела Рыбы, поднял на него глаза и молча кивнул.

– Ну и что тут произошло? – прапорщик начал нервно раскачиваться с пятки на носок, засунув большие пальцы рук за ремень.

– Этот, короче... – начал объяснять сержант, указывая на "братка". – Короче, продукты попер из буфета, – указующий перст переместился на валяющиеся банки. – Девка ему дорогу загородила, типа, не пущу и все такое. Ну, начались разборки! То – се... Хотел он ей, значит, навешать. Навешать, да! А тот... – он показал, на, заметно повеселевшего, Юрика, – по башке его отоварил, вот! Все.

– Этим? – прапорщик поддел носком ботинка окровавленный пестик.

– Этим, – согласно кивнул сержант. – Ну и проломил, значит, чердак. Тот и это... зажмурился.

– Что, из-за тушенки?

Сержант только пожал плечами и промолчал, дескать, что тут скажешь, слов нет.

– Да-а... – протянул Николай, – звереем походу! Сегодня из-за тушенки убиваем, а завтра что?.. из-за бычка недокуренного? – он повернулся к Юре, который с отсутствующим видом наблюдал за мизансценой. – Ты чего натворил, а?.. придурок? Совсем с катушек съехал?

– А чо он... – извиняющее монотонно загундосил Юрик, – еду взял, девок хватал... еще обзываться начал.

– Судак, ты белоглазый, обдолбаный! – констатировал милиционер и повернулся к, обступившим тело, представителям общественности. – Ну что делать будем, господа хорошие?

– Его, – Семенов кивнул на Юрика, – надо срочно изолировать. Есть куда?

– В кассу, – предложил Михаил Аркадьевич, – там двери железные, решетки.

– Так там же запор изнутри! – удивился Илья.

– Вот и хорошо! – сказал Семенов. – Спокойней будет! По крайней мере, дружки этого бывшего отморозка до него не доберутся. Что с ним делать потом решим, а пока есть проблема поважнее.

– Отведи, – кивнул Николай сержанту.

Тот подошел к Юрику и взял его за локоть. Парень послушно начал вставать. Светлана, которая до этого, с растерянным видом стояла рядом схватила его за другую руку, словно намереваясь удержать.

– Куда вы его? Что с ним будет? – и Юрику. – Ну, зачем ты это сделал? Пусть бы он подавился тушенкой, гад.

– Пошли! – дернул его сержант.

– Ладно, Свет, чего ты? – бормотал тот, осторожно забирая у девушки свою руку. Никакого раскаяния на его лице не было.

– Что?.. – поинтересовался прапорщик, глядя на его белый от порошка нос, – уже успел раскумариться, сволочь?

Юрик бессмысленно улыбнулся в ответ, очевидно, ему было хорошо.

– А где эта касса-то? – спросил сержант.

– Там, там! – замахали руками институтские.

– Пойдем, покажу! – заворковала Варвара Петровна и поспешила впереди них, бормоча:

– Убивец, прости меня Господи!.. сподобилась на старости лет, такое страстотерпие увидеть... – и еще что-то неразборчивое. Остальные институтские пошли за ними.

Семенов посмотрел им вслед и снял с ремня маленькую рацию.

– Славик! Славик... слышишь меня? Прием!

Рация тихо согласно зашипела в ответ.

– Короче, – продолжил Семенов, – хватай свою "Сайгу" и мой "Зауэр" и дуй сюда! Да, "помповуху" тоже захвати. Патроны?.. Картечь... да, правильно понял!.. Давай без вопросов, здесь все узнаешь! Быстрее! Нет, подожди, сперва... – дальнейшие слова были произнесены так тихо, что не разобрать.

– Что собрался делать? – тревожно оглянувшись, не слышит ли кто, спросил его Николай.

– Что, что... – повернулся к нему охотник. На лице его сияла довольная улыбка, словно он был рад происходящему. – По обстоятельствам будем действовать, браток, по обстоятельствам!

– По каким таким обстоятельствам? – прошипел прапорщик, спадая с лица. – Зачем тебе стволы? Ты что тут, войнушку собрался устроить? Ты прекращай, давай!

– Это ты прекращай!.. – лицо Семенова стало жестким. – Бздо свое прекращай! Ты что хочешь, чтоб уркаганы тебя за кадык взяли? Они могут! И, кстати, конкретно тебя любить-то им не за что! Вон посмотри на этого... – он показал на расписанное блатными татуировками тело Рыбы, и констатировал. – Хорош гусь! Такие тебя сожрут и не подавятся! Так что готовь пушку милиция, и радуйся, что я на твоей стороне. Сейчас наступит момент истины. "Калаш" твой, как? Не заржавел? – Семенов хохотнул и хлопнул прапорщика по плечу своей могучей рукой, так, что его заметно шатнуло.

Они постояли молча, закурили.

Громко топая сапогами по лестнице, сбежал запыхавшийся Слава с ружьями на обоих плечах. На ходу сдернул семеновский карабин с оптикой, протянул ему. Тот не спеша, принял, отстегнул магазин, проверяя боекомплект, и несколькими фразами вполголоса, обрисовал создавшуюся ситуацию. У Славы, по мере того как он слушал, вытянулось лицо, но когда он начал говорить, в голосе не было и тени сомнения:

– Что делать будем командир?

– Где, эти?

– У джипа своего толкутся.

– Все?

Слава пожал плечами.

– Все вроде, пятеро там, один здесь.

– Ладно, иди в вестибюль понаблюдай. Как сюда пойдут, сразу к нам.

– Сумасшедшие... – пробормотал Николай, отходя от них. Взгляд его уперся в Майю, которая ползала на корточках, собирая в охапку, раскатившиеся по полу продукты и остановилась возле, прислушиваясь к разговору. – Чего выставилась? Собирай, давай быстрей, и дуй отсюда, чертова кукла! Все из-за тебя!

Девушка медленно выпрямилась. И без того не слишком широкие ее глаза, сузились в две щелочки, а смуглое лицо побелело. Одна банка выпала из, вдруг ставших непослушными, рук.

– А вы мне не хамите, товарищ милиционер! Я между прочим не для себя... – она запнулась, от злости не находя слов, – ...старалась!

– Старательная, бля!

– И впрямь Коля, – усмехнулся Семенов, – зачем грубишь барышне?

Прапорщик в сердцах сплюнул и отвернулся.

Семенов подошел к ней, дружески приобнял своей медвежьей лапой за плечо.

– Не серчай на него, девочка, это он от нервов! Все мы тут нервными скоро станем... – он посмотрел ей в глаза. – Значит, это ты отморозка застопорила? Мелкая, а смелая! Уважаю! А если б он тебя того?

Майя растерянно улыбнулась, она не знала, что было бы, если б он ее того. Семенов наклонился, поднял с пола банку, положил поверх других продуктов, которые она продолжала держать в руках.

– А теперь и вправду, иди дочка, спрячься где-нибудь... и эту с собой забери! – он кивнул на растерянно торчащую возле стойки Светлану.

Майя опять улыбнулась – дочка – да ему, кажется, и сорока еще нет.

Подошел Алексей Федорович, отходивший в медпункт проведать больную. Глянул на серое лицо прапорщика и ухмыляющуюся физиономию Семенова.

– Что происходит?

– Да ничего особенного! – успокоил его охотник. – Вы тоже идите доктор... и девочек с собой захватите. А мы тут постоим, побалакаем малость.

– Что значит идите? Никуда я не пойду! Я что вам пацан, меня отправлять?

– Идите, идите! – тон Семенова был непререкаемым. – Вы у нас, человек самый важный! Один в медицине рубите... не дай бог, что случится, без вас никак, сами понимаете! А мы людишки простые, нам, что... Есть мы, нет нас...

– Простые, – недовольно фыркнул Николай. – Бред...

– И в правду, – поддержала охотника, Майя, вернувшаяся от стойки, куда выгрузила продукты, – пойдемте Алексей Федорович. Мне кажется, нам кое-что обсудить нужно!

Недовольно ворчащий доктор все-таки дал себя увести.

В коридоре послышались громкие голоса. Вернулись сержант с институтскими, к которым уже успели присоединиться Марек с Егором Сорокиным. Они, шумно галдя, обступили труп, обсуждая происшествие.

– Ну и чего там? – обратился Николай к сержанту, который, закинув автомат на плечо, по-партизански стволом вниз, сосредоточенно выуживал сигарету из смятой пачки.

– Ну, заперли вроде...

– Все у тебя ВРОДЕ! – прапорщик бросил окурок на пол и с ожесточением растоптал его ногой. – Ну-ка дай сюда "Калаш"... Он у тебя хоть заряжен?

– Да ладно Семеныч!.. – парень торопливо снял автомат с плеча и протянул начальнику, – чего зверишься-то? Я-то тут причем?

– Никто не причем! – Николай отстегнул магазин, поднес к глазам. – Никто не причем... – пробормотал он, – а все в ж-жопе! – оттянул затвор, заглянул в канал ствола. Щелкнул затвором, воткнул магазин на место, вернул оружие сержанту.

– Короче!.. Сейчас, наверно, будет разборка с "братвой". Возможно, придется пугнуть... затвором дернуть... если сильно наезжать начнут.

– Думаешь, начнут?

– Начнут, начнут, – обнадежил подошедший к ним Семенов, – куда им деваться? Авторитет надо поддерживать, – он обернулся к институтским. – Эй, ребятки! В армии кто-нибудь служил?

Илья недоуменно поднял голову. В армии? А как же, довелось ему послужить Родине в свое время. Тогда в самом конце восьмидесятых, когда он по большой несчастной любви запустил учебу и вылетел со второго курса универа, стремительно дряхлеющее государство, моментально забрило его в призывники. А Илья не сильно и парился – надо так надо. Оттрубил свои два года рядовым мотострелком в составе двести первой дивизии. Вернулся, слава богу, целым и здоровым, но с ощущением зря потерянного времени и в совсем другую страну. Восстановился в родном универе и благополучно закончил его, правда, на два года позже тех, с кем поступал на первый курс. Позже того же Марека, Справедливости ради следует заметить, что Марек предлагал ему помощь в славном деле откоса от армии, ведь его папа – глав. врач урологии пользовал всех этих генералов с их простатитами. Но Илья – лопух, отказался – неудобно ему, видите ли. Поэтому Марек кандидат наук, а он так и остался младшим научным сотрудником без степени.

– Я служил, – Илья шагнул вперед, – а что?

– В "стрелке" поучаствовать не хочешь? А то все, понимаешь, мы, приезжие. Кто-то ведь и из хозяев должен тут быть. Для весу, так сказать, – Семенов усмехнулся. – Да делать ничего и не надо, просто постоишь с нами рядом, гривой покиваешь. Согласен?