Текст книги "Выстрел в водопад [СИ]"

Автор книги: Вадим Леднев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)

– Я тут побуду с оставшимися.

– Хорошо, – не стал спорить Семенов, – через пять минут вернемся, и заскучать не успеете.

– Заскучаешь тут...

*****

Мачо был облачен в голубой мундир с золотым шитьем. Как на той фотографии в каюте.

"Значит, он и есть Навигатор? Но до чего же хорош... – Майя залилась краской до корней волос. – Господи, о чем я думаю?.. Ведь он же мысли читает..."

– И о чем ты думаешь? – усмехнулся великолепный мужчина.

– Вы Навигатор?

Мачо благосклонно кивнул.

– Он самый.

– Значит, вы-то мне и нужны!

– Неужели? – осведомился он с фальшивым удивлением. – Это зачем же?

– Эта, ваша... Амата... – заторопилась Майя, – она сказала, что у вас есть маяк. Она этот вопрос решить не может, а людей надо спасать! Она сказала, что вы можете... – Майя сбилась с мысли и остановилась. "Господи, какую околесицу несу..."

Навигатор молча наблюдал за ней.

– Там, откуда я пришла... – снова начала девушка, – с плато... там люди умрут, если им не помочь. Многие уже погибли, некоторые больны. Я даже не знаю, живы ли они до сих пор...

– Живы, – вдруг сказал Навигатор, – правда, не все из тех с кем ты рассталась... но кое-кто жив до сих пор.

– Не все?.. – обмерла Майя. – Кое-то?.. Да как вы можете, так спокойно об этом рассуждать? – взорвалась она. – Да какие же найти слова, чтоб вы поняли? Вы что, не человек, что ли?.. – она осеклась под спокойным взглядом его светло-серых глаз. Да какой же он человек.

– Ты же выжила. Почему они не могут? – и куда подевалась давешняя томность во взгляде?

– Вы не понимаете, о чем я говорю? – у нее в голове не укладывались его жестокие слова. – Они еще живы. Вы же сами сказали: они живы! Пожалуйста, прошу, помогите им!

– Не повторяй одно и тоже. И как же я им помогу?

– Ну, мне же помогли!

Он развел руками.

– Тебе помочь было несложно – ты пришла сама. А медицинский отсек по счастью оказался частично исправен. Там и дел-то было... Раны оказались неглубокими. Ну, отравление, ну гангренозное воспаление, ну истощение, наконец... Пустяки – Амата вытащила тебя за несколько часов... С остальными сложнее. Понимаешь, иногда складывается так, что каждый выживает, как может и как получится... а иначе не выживает. Тебе повезло – ты справилась... Жизнь сложная штука – нас не спрашивают, когда нам родиться и когда нам умереть...

Майя слушала его бесстрастный голос, и ей казалось, что он зачитывает приговор.

Какая же она дурища! С чего она взяла, что он станет помогать? Он же все знал. Знал и ничего не сделал. Остается выяснить, давно ли он в курсе их злоключений. Неужели возможно, что с самого появления вот так вот спокойненько и равнодушно реагировал, да еще, возможно, посмеивался? Bдруг она сообразила – да он ее забалтывает. "Жизнь сложная штука..." – развел тут демагогию, резонер чертов! Ведь нужно всего лишь включить маяк. Как его... тенто... темно...

– Термональный! – выкрикнула она вслух.

– Темпоральный, – спокойно поправил Навигатор.

– Да какая разница? Ты прекрасно понимаешь, о чем я!.. – от возмущения у Майи перехватило дыхание, и она сама не заметила, как перешла на "ты".

– Понимаю, – согласился он. – И, пожалуйста, не надо делать из меня чудовище, – он вдруг шагнул в ее сторону, отчего Майя невольно отстранилась. – Произошла ошибка... трагическое стечение обстоятельств. В результате неверного маневра... – он помолчал, словно не зная как объяснить ей. И никак не стал объяснять. – В общем, команды не стало. На корабле исчезла вся биологическая материя. Сильные повреждения. Нестабильная работа силовой установки. Короче говоря, о присутствии людей... то есть, вас, стало известно гораздо позже. Собственно, тогда, когда ты сама явилась сюда. Во время восстановления твоего организма Амата просканировала мозг. Только после этого мы догадались поднять показания внешних датчиков и засекли ваши радиопереговоры. Мне жаль. Но, согласись, предположить такое было сложно?

Не смотря на его обезоруживающую улыбку и искреннее лицо, Майя ему не верила. Сама не знала почему. Может быть, просто не хотела верить, а может, чувствовала какие-то фальшивые нотки.

Значит, теперь о ней известно все. По меньшей мере, это неприятно.

– Не переживай, – опять влез в ее мысли Навигатор. – Это не повод для беспокойства.

– Я и не переживаю, – сварливо буркнула Майя, – Вернее, переживаю совсем по другому поводу. Не знаю, отчего погибли твои товарищи, но во всяком случае сочувствую! Но мы-то тут причем? Разве мы виноваты в их гибели? А те, которые умерли здесь жуткой смертью? Они чем провинились? И вообще, как ты можешь так спокойно рассуждать о человеческих жизнях? Хотя, по твоему тону, я чувствую, что тебе даже своих не жаль, с которыми общался изо дня в день, имел общие интересы, дела. Что уж тогда говорить о посторонних... Что ты за человек такой? И вообще, человек ли?

Навигатор неожиданно расхохотался, откидывая назад голову.

– Сколько экспрессии, сколько страсти! А ты темпераментная барышня! Рад, что не ошибся!

– Как бы тебе от моего темперамента тошно не стало! – зло огрызнулась Майя.

– Не волнуйся, – продолжая улыбаться, он поднял ладонь, словно загораживаясь от ее агрессии, – единственное мое отличие от тебя, в том, что я больше не имею физической оболочки. Но ведь человек, это не только продуктовый набор из внутренних органов, костей и мышц, на восемьдесят процентов разбавленных водой – в первую очередь это разум. Зато имею множество преимуществ.

Рассуждать об отвлеченных темах Майе совсем не хотелось. Плевать ей на его липовые преимущества, она пришла сюда с определенной целью. Но все же следовало себя сдерживать. Он тут царь и бог. Разозлится – выгонит взашей. И иди тогда солнцем палима.

Стараясь не повышать тон, она спросила то, что уже спрашивала у Аматы:

– Если включить темпоральный маяк, что будет?

Он пожал плечами.

– Через пару часов сигнал примут в Центре. Еще примерно через сутки сюда явится спасательная команда. Время – деньги. Рисковать хронокапсулой такого класса никто не станет.

– Ты его включишь?

– Нет.

– Почему?

Под пристальным взглядом Майи, пилот молча подошел к одному из кресел, движения его были уверенны и явно привычны. Сел, расслабленно откинувшись. Кресло на глазах приняло его тело в себя. Девушка настороженно наблюдала. Что за спектакль? Ему же не нужно никакое кресло. Зачем кресло, если нет тела? Решил показать, что он здесь хозяин? От напряжения сводило скулы.

– Я Навигатор, – закрыв глаза, принялся вещать тот. – Проход сквозь турбостратную структуру временных слоев требует большого объема вычислений. Моя задача – непосредственно участвуя в процессе, контролировать систему. Мы работали в обычном режиме, как всегда. Была моя вахта. А потом... потом остался только мой разум.

Он неожиданно открыл глаза и уставился на Майю. От этого взгляда стало не по себе. Пришло давно забытое ощущение – провинившаяся школьница перед директором.

– Ты наверно удивляешься – зачем я тебе это говорю? А вот зачем – любой мыслящий объект стремится функционировать в как можно продолжительном промежутке времени, – он продолжил, не отрываясь глядя на нее, – короче говоря, жить хочется. Всем. И мне в том числе.

– Не понимаю, – не выдержала Майя, – кто тебе мешает? Вот так новости... Живи ты себе хоть триста лет, людей только спаси! В чем проблема-то? Да тебе за спасение людей награда выйдет!

Не обращая внимания на ее задиристый тон, он продолжал добродушно улыбаться.

– Да, кстати, о награде... В случае прибытия спасателей, Амату терминируют. Полностью переформатируют систему. И меня вместе с ней. Попросту говоря – уничтожат.

– Почему?

– Потому.

– Зачем уничтожат?.. Люди же умрут...

– Да подожди ты со своими людьми, заладила, как попугай! – оборвал ее навигатор, тон его стал жестким. – Слушай. Объясняю один раз, больше повторять не стану! Человек нужен, чтоб контролировать машину. Машины давно уже стали совершеннее людей. И чтоб очередная продвинутая железяка не вообразила себя Каином и Манфредом, необходим контроль. Однако возникает проблема – как человека к системе не подключай, скорость работы его мозга всегда остается лимитирующей стадией. Ведь быстродействие системы на много порядков выше. Это означает, что из контролера человек превращается в тормоз.

Время принятия решений, например, при движении хронокапсулы через плотную среду, часто не превышает тысячных долей секунды и даже меньше. Спрашивается, как же тогда человек может участвовать в принятии решений, если физические возможности его мозга не позволяют ощутить даже в сто раз больший промежуток времени? Ответ: а, никак! Напрямую – никак. Однако, как всегда существует компромисс – в систему загружается человеческий разум. Верней – его образ. Полный скан. Весь, до последней связи между синапсами какого-нибудь мозжечка. Казалось бы, вот оно решение проблемы – загруженный в память машины разум, остается человеческим, мыслит и действует, как человек, но при этом функционирует со скоростью этой самой машины. Но вот беда – любой компромисс, это неполноценное решение. Компромисс – это лишь меньшее из зол. Так и тут. Считается, что разум, загруженный в систему, остается человеческим не более сорока восьми часов. И если его вовремя не разъединить с машиной, то он начинает ассоциировать себя с ней. А значит, становится потенциально опасным и подлежит уничтожению... вместе с этой самой машиной. Стиранию со всех физических носителей.

Так вот... Сорок восемь часов уже давно прошли. Даже если бы у меня еще оставалось тело, воссоединять его с разумом никто бы уже не стал. А поскольку его нет... – из кресла показались его руки, которыми он сокрушенно развел в воздухе, – тут и разговаривать не о чем. Ты, надеюсь, поняла, какой расклад мне предлагаешь? Или я или твои товарищи. И что я должен выбрать?

– И совсем ничего нельзя придумать? – Майя говорила это, а у самой голова закружилась от обрушившейся на нее снежной лавины безнадежности. Как все просто. И как нелепо. Все зря. Зря шла, зря мучалась, зря страдала. Им не выжить...

– Кому им? – поинтересовался из кресла Навигатор. – Ты выживешь гарантированно.

*****

Носилки были одни. Две алюминиевые трубы с брезентом. Ими завладели Егор с Борисом. Поскольку носить тела на носилках гораздо сподручней, эта парочка ускакала далеко вперед. За ними вприпрыжку бежал Женька, а сзади отстав на два пролета, сопели Семенов с Ильей. Сперва, они пытались нести Марека, за руки за ноги, но только мешались друг другу. Семенов плюнул и взвалил его на плечи, велев Илье помогать Федору, который с трудом преодолев пару пролетов, сел на ступеньки и больше не мог подняться. Илья кое-как поднял его, подпер плечом, после чего они смогли продолжить спуск.

На первом этаже они встретили возвращающихся Егора с Борисом. Следом пыхтел подгоняющий их Семенов. Глянув на Илью, он бросил:

– Быстрей, быстрей! – после чего вся троица устремилась наверх, а Илья проклиная в душе своего неуклюжего спутника, чуть ли не волоком стащил его ко входу в подвальные помещения. Там он велел ему ползти дальше самостоятельно, а сам устремился следом за товарищами.

Он не побежал боковым проходом, а, стремясь сократить время, бросился через центральный. В результате, поскользнувшись в маслянистой луже от какого-то растворителя, который сам же и разлил здесь пару часов назад, он со всего маху рухнул на ступени, стукнувшись при этом виском. Когда спустя несколько минут он пришел в себя и попытался встать, понял, что не может. На правой ноге, словно выросло еще одно колено, такая там вскочила гематома. Нога не гнулась и вообще никак не чувствовалась.

В это время смерч достиг здания Института.

Сперва Илья почувствовал, как изменилось давление – уши кольнула острая боль, потом в голове стрельнуло. Одно за другим, стали вылетать из рам стекла. Их колкий звон заполнил все пространство вокруг. В помещение ворвался ветер. Его завывание быстро переросло в низкий рев авиационных турбин. Изменился сам воздух. Он словно стал плотнее, наполнившись пылью и песком. По полу покатились пустые бутылки, полетела бумага, тряпки и прочая мелкая дрянь. Затем здание задрожало.

Это было страшно.

Это было не просто страшно, это было ужасно.

Однажды в раннем детстве Илья был у своей тетушки в Казахстане, и там попал в землетрясение. С тех пор в самых страшных снах ему вспоминался эта жуткая дрожь земли, сопровождавшаяся идущим отовсюду гулом.

Чудовищная воронка, которая к тому времени достигла километра в диаметре, все сильнее наползала на институт, заглатывая его, словно анаконда кролика.

Илья, забыв про боль, поднялся, держась за перила. Он не мог решить, что же ему делать? Идти наверх помогать товарищам? Но там ли они? Или же успели спуститься по боковым лестницам? Кроме того, все его существо противилось этому. Хотелось упасть, заползти в какую-нибудь щель. Поглубже. Подальше от этого нестерпимого рева, от, все усиливающихся, воздушных потоков. Сорвавшийся с потолка огромный кусок штукатурки, разорвался, как бомба, сбив его с ног. С отчаянными проклятиями, Илья кубарем скатился в подвал.

*****

– Ты думаешь, меня это утешит? – Майя нервно мерила шагами рубку.

– Будь добра, не мельтеши перед глазами, – Навигатор недовольно поморщился, – меня, кстати, зовут Анатоль...

– Очень приятно, – машинально буркнула девушка, – а я, Майя... да ты наверно в курсе.

– В курсе, – согласился Анатоль. – Значит, не утешит? Нет? – он сделал неуловимое движение, и кресло отпустило его. Подошел вплотную, взял ее за запястья.

– Люди на плато погибнут... рано или поздно... но, пока жив хоть один, на существовании хронокапсулы это никак не отразится, Амата сможет предотвратить запуск программы самоуничтожения.

– И этот человек... я? – Майя снова увидела его лицо совсем близко, сейчас оно казалось безобразной восковой маской. – Значит, не поможешь? Да ты знаешь, чего нам стоили все эти дни? Каждый день – смерть. Последняя надежда была на меня, на вас... Все умрут... как ты там сказал? Рано или поздно?

– Не впадай в истерику, – он слегка встряхнул ее, – мне жаль... правда... Но вопрос стоит так – или я, или они...

– Подожди! – встрепенулась Майя. – А если они придут сюда, ты им поможешь? У меня была рация, мы можем их вызвать! Это же выход! Не надо вызывать спасателей, просто помоги им как мне!

– Да ты в своем ли уме, девочка? Отсюда до них, около пятидесяти ваших метрических километров. Как же они доберутся, да еще с тремя неходячими на руках? Или может неходячих с собой не брать? – увидев, как исказилось при этих словах лицо Майи, он усмехнулся. – Впрочем, я пошутил. Они в любом случае не смогут сюда добраться. Скажу тебе по секрету, за то время что вы здесь, вы успели вызвать серьезное антропоморфное возмущение.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, но выход же всегда есть, ну, пожалуйста, – взмолилась она уже совсем жалко и униженно.

– Давай подумаем вместе. Что мне могут предложить? Да и нужно ли мне это? Мое нынешнее состояние меня уже не удручает. Здесь есть все, что только можно пожелать, и даже больше. И, кстати, ты бы тоже могла получить несоизмеримо больше, чем имеешь, – его тихий голос был проникновенно убедителен, каждое слово звучало весомо, – Твое биологическое тело никогда не будет испытывать боли. Болезни станут ему не страшны. Вечности, конечно, я тебе не могу обещать. Возможности Аматы не безграничны. Еще тебе будут доступны знания. Все то, что собиралось веками до твоего рождения и после. Это ли не ценнейшее сокровище?

– Зачем мне все это? – глухо сказала Майя, – Жить, зная, что все умерли...

– Что ж, – словно змей-искуситель, Анатоль зашел ей за спину, вкрадчивый голос его раздавался у самого уха, – попробуй посмотреть на это с другой точки зрения. Если ты не в силах ничего изменить – довольствуйся тем, что есть и живи счастливо. А остальное моя забота.

Майя будто и не услышала эти слова. Пытаясь ухватить мелькнувшую мысль, она, прищурив глаза, задумчиво покусывала губы.

– Значит, я тебе нужна, чтобы не запустился механизм самоуничтожения? – она развернулась к нему лицом.

– Зачем же так, – этот циничный разум в смазливой виртуальной оболочке смотрел на нее и улыбался, впрочем, не зло, а скорее, снисходительно, – не только для этого. Ты забавный собеседник, опять же, человек другой эпохи. Это интересно.

Он немного помолчал и добавил:

– Скука – враг вечности...

– А что если... меня не будет? А если я... – Майя озвучила мысль, пугающую простотой и необратимостью единственно возможного варианта развития событий в такой запутанной ситуации.

– Даже не думай об этом. Ты что затеяла? Альтруистическое самоубийство не выход, – он отмахнулся, – этого никто не оценит. И твоим друзьям от этого не станет легче.

"Вот как? Ни ты, ни твоя Амата не в состоянии запретить мне думать о чем угодно, а тем более сделать! Если люди умрут, я тоже не буду продлевать ваше никчемное существование". Этого Майя не сказала вслух, но само собой, твердолобый истукан прекрасно все уловил.

– Послушай, ты же не сможешь себя убить, – это прозвучало как утверждение. Красивое лицо его скептически скривилось.

– Смогу! – сказала она твердо. – Или включаете маяк, или я... найду способ... сделать это, – как же просто об этом думать и как тяжело осуществить.

– Тогда действуй. Что ты можешь сделать? Не будешь принимать пищу? – в его руке, эффектно появилось большое сочное яблоко. – Муки голода ужасны. Не выдержишь. Человеческая воля слаба и покорна перед физическими страданиями тела. А я тебе помогу.

Он принялся медленно перебрасывать яблоко из руки в руку.

Пытаясь вырваться из оцепенения, она встряхнула головой. Как же надоели эти их трюки. Фокусники чертовы!

– А может попробуешь причинить себе вред острыми предметами? Но ты же знаешь, как омерзительно выглядит изувеченная плоть, – его белоснежные зубы со смачным хрустом вгрызлись в красный бок плода. – К тому же тут нет ни одного острого предмета.

– Замолчи!

– Асфиксия? Здесь нет веревок.

Хрум-хрум, сок стекал по его подбородку.

– Ты слышишь? Умолкни!

– Самосожжение? – прищуренные глаза смотрели жестко и безжалостно. – Это просто смешно. Во всей округе, ты не найдешь не капли горючей жидкости. А самое главное, с чего и следовало начинать – Амата не даст тебе этого сделать. Она не допустит гибели человека в зоне своей компетенции, – он замолчал, словно прикидывал варианты. – Но вообще-то, ты можешь просто уйти. Удержать тебя, ни она, ни я не вправе. И там, на лоне дикой природы, можешь всласть опробовать разные способы ухода из жизни. Если ты победишь, твое обезображенное тело станет достойным украшением здешних райских мест. Но поскольку его смогут найти разве что милые местные обитатели...

Пауза. Замолчал. Как же хорошо. Тишина.

*****

Семенову и остальным повезло куда меньше, чем Илье – они не успели покинуть конференц-зал до момента, когда лопнувшие от резкой перемены давления окна засыпали их градом осколков.

Василию Ивановичу показалось, что в зале с секундным перерывом взорвались несколько гранат. Взрывной волной швырнуло на пол. Через несколько секунд он понял, что это никакая не взрывная волна, а ураганный ветер. Голова ничего не соображала, словно после настоящей контузии. С удивлением он обнаружил, что весь в крови. Изрядно посекло острыми как бритва осколками стекла. Товарищей своих он не видел. И не потому, что они куда-то спрятались, просто воздух потерял прозрачность, заполнившись пылью и землей.

– Егор! Борька! – позвал он, и с удивлением отметил, что сам не слышит своих же слов. Оглушительный рев заполнил помещение. Затрясся пол под ногами. Встав на четвереньки, Семенов пробирался вдоль стены. Ни о чьем спасении он уже не думал. Да и кого спасать, если сам не можешь стоять на ногах. Бьющий в лицо и в грудь поток воздуха становился все сильнее. Семенов вспомнил, что при скорости ветра в двести пятьдесят километров, человека поднимает, словно кусок фанеры. Чтоб не сдуло и не унесло, как комок старой ветоши, он ухватился, за торчавшую из стены, трубу отопления. Попытался позвать товарищей, но ветер набился в рот, не давая говорить, заталкивая язык в горло. Мимо пролетали сорванные с пола кресла. Чтоб не унесло, за трубу уже приходилось держаться обеими руками.

– Вот же блядство какое... – только и успел подумать Семенов, увидев, что очередное кресло летит ему прямо в голову. Ни закрыться, ни увернуться он не мог. Ударом его оторвало от трубы, после чего начало швырять, как сдувающийся воздушный шарик. В этот момент смерч, словно консервный нож банку с тушенкой, вскрыл крышу института. Один за другим отрывались и уносились, привинченные к полу чердака, двигатели вентиляции. Вихревые турбулентные потоки, достигшие наивысшей силы, вскрывали бетонные перекрытия, разрушали кирпичную кладку стен, словно это было не капитальное здание, а соломенный домик поросенка Ниф-нифа. Все тряслось и ходило ходуном. А внутри помещений, обломки и осколки летали со скоростью пуль. Неизвестно был ли кто-то еще жив в той гигантской кофемолке в которую превратился конференц-зал, когда подхваченный смерчем, в окно влетел автобус. То ли от страшного по силе удара, то ли от очередной молнии, но горючее в наполовину пустом баке тут же взорвалось.

*****

– Все равно я не жалею. Попробовать добраться сюда стоило. По крайней мере, мы использовали все шансы, – Майя отвернулась от его приторно ласкового взгляда. – А твоего предложения я не приму. Лучше смерть. Никчемная, глупая. Какая угодно. Но только не слышать тебя в своей собственной голове, не жить долгие годы, наедине с чем-то посторонним, вторгшимся в сознание, диктующим свою волю

– Это все эмоции, поверь, и мне они не чужды. Но в данной ситуации, они совершенно неуместны, – голос его опять стал проникновенным, сочувствующим.

Майя прислонилась к немного шершавой на ощупь стене и на несколько секунд закрыла глаза. Она найдет в себе силы. Не в первый раз за последнее время приходится принимать серьезные решения и исполнять их.

– А как же инстинкт самосохранения? Его никто не отменял! – теперь он казался действительно озадаченным. – Самое ценное – сохранение мыслящего сознания. Ты хочешь уничтожить свое собственное "я"? Неужели ты ставишь общественные интересы выше личных?

– Я не хочу провести остаток жизни, мучаясь чувством вины, – устало сказала Майя, – и разговаривая с мертвым пилотом.

*****

Как только перестало трясти, сразу же потянуло гарью. Дождавшись, пока завывания ветра утихли, Илья ползком выбрался из подвала. Карабкаясь по ступенькам вверх, он проклинал себя за трусость – как же, отсиделся в безопасности, пока его друзья рисковали своими жизнями. Однако когда он, наконец, выбрался в холл, самоедские мысли тут же испарились из головы. Холл первого этажа представлял собой жуткое зрелище. Все двери и окна были вырваны, кое-где вместе с дверными проемами и рамами, а пол покрывал сплошной ковер обломков, в которые превратилась мебель, вахтерская будка и все внутренние конструкции. Илья внутренне содрогнулся, представив, что было бы с ним, не свались он вовремя вниз. Сквозь девственно пустой тамбур сиял прямоугольник неба, снова набравшегося синевы. Неподалеку от крыльца, на боку лежала изуродованная фура без кузова. Рядом, как брошенная игрушка, валялся джип охотников. Странное дело, он казался почти целым, другие машины на стоянке выглядели так, словно упали с неба, а все вокруг было усеяно стволами деревьев и другими обломками поменьше.

Илья медленно поднялся на ноги, чувствуя, как дрожат колени. Опершись о них руками, он согнулся и глубоко вдохнул. Тут же закашлялся – пыль в воздухе еще не осела. Голова гудела, правый висок саднило. Дотронувшись до него, он посмотрел на пальцы. Они были в крови. "О, черт!" – вслух сказал Илья и еще раз ощупал голову, обнаружив шишку размером с куриное яйцо. Он попытался выпрямиться, расправляя спину, и охнул от боли – похоже, что все тело у него сплошные синяки и ссадины.

– Никогда не видел, чтобы погода менялась так быстро, – раздался сзади скрипучий голос. Вздрогнув, Илья обернулся. Это был Федор. Держась за перила, он таращился на Илью круглыми голубыми глазами, неестественно смотрящимися на чумазом, как у шахтера, лице. Из носа у него тонкой струйкой текла кровь. Илья подумал, что и сам он, вероятно, выглядит также: согнутый как крючок, весь серый от пыли. И лишь два цвета выделяются на этом сером фоне: цвет глаз и цвет крови.

Федор кулаком размазал кровавые сопли по щекам и продолжил:

– Так ведь не бывает... только над головой чистое небо, а через минуту – шарах и все! – он помолчал. – А потом опять чистое небо...

– Да, – согласился Илья, прислушиваясь к треску огня на верхних этажах, – действительно...

*****

– Ну, знаешь, – Анатоль даже как будто обиделся, за «мертвого пилота» – жизнь, она ведь разные формы принимать может...

Майя не отреагировала, и он продолжил:

– Хорошо, есть еще одно решение проблемы, – нехотя, словно скупой, раздающий монеты, он произносил каждое слово. – Компромисс возможен. Я вовсе не кровожадный.

Боясь спугнуть, она сделала вид, что ей безразлично его слова. Но разве скроешь радостно заскакавшие галопом мысли?

– Вопрос лишь во времени. Процесс восстановления корабля заканчивается, ждать осталось недолго – Анатоль покосился в ее сторону, и продолжил веско, словно вбивал гвозди, – но мне придется поставить тебя перед выбором...

Вот так-то. Не все так просто. Еще бы, можно было и не надеяться, что он вот так запросто, из чистого альтруизма им поможет. Правильно, каждый за себя. Каждый блюдет свои интересы.

– Ну, говори же! – Майя снова начала распаляться. Ужасно ожидать своего приговора. А то, что это будет чем-то в таком духе, сомневаться не приходилось.

– У тебя два варианта, – Навигатор, а даже думать о нем по имени ей не хотелось, как-то горько улыбался, – первый: ты губишь себя, а значит и меня. Честно говоря, этот вариант мне кажется маловероятным, но если учесть твое взвинченное состояние, а также гипертрофированное чувство долга...

– Нормальное чувство долга у меня, – она в который раз поразилась – как это он не понимает элементарных вещей.

– Подожди, не перебивай, – теперь уже он вышагивал кругами, – так вот второй вариант, он же последний.

Навигатор остановился и уставился на Майю. Видно было, что-то прикидывал или слова подбирал. На красивом лице отражалась бурная мыслительная деятельность. Где же вся его невозмутимость и покровительственно-насмешливые замашки? Нелегко ему давалось некое решение. Однако же и Майя никак не могла унять волнение.

– Так вот, – наконец-то он решил донести до Майи судьбоносное решение, – твои товарищи будут спасены. Я включу маяк.

У нее аж ноги подкосились от неописуемого облегчения. Если бы не это, она, наверное, запрыгала бы от радости, и кто знает, может, и расцеловала бы этого бесчувственного чурбана. Неужели этот Толик все-таки может вести себя по-человечески, и она зря о нем так плохо думала?

– Я сделаю это, – пилот поморщился, одернул и без того безупречно сидящий мундир, – раз это тебе так необходимо... Но!

Пауза была эффектно выдержана. Радовалась она, видимо, рано...

– Но ты остаешься со мной, – сказал, как отрезал.

– Как... зачем?.. – ничего членораздельного, кроме разве что беспомощного лепета у Майи издать не получилось.

– Зачем? Ты действительно такая глупая? Ты остаешься – Амата не запускает программу самоуничтожения. Баш на баш. Я оказываю услугу тебе – ты оказываешь мне.

– А как же... – вяло пыталась она возражать, но он не дал ей такой возможности.

– Те, кто придут на помощь твоим друзьям нас уже не застанут. Мы фьють, и нету нас. Ищи – свищи! Да пойми ты, наконец, – он в раздражении даже притопнул ногой, – это в твоих же интересах! Хочешь жертвовать собой, жертвуй. Но зачем же умирать, если можно жить? Все остаются живы – это ли не лучший выход из безвыходного, казалось бы, положения? Меня ждет почетное изгнание, а тебя увлекательное путешествие. Все довольны, все смеются. И не делай ты такую постную физиономию, словно остаток жизни придется провести в монастыре! Все относительно. Сейчас нам главное выйти из цейтнота, а потом ситуация как-нибудь разрешится.

Ого, он уже ее уговаривает! Майя воспряла духом, но тут же была наказана.

– Дело в том, – продолжил Анатоль, – что вас и быть-то не должно. Вы флюктуация. Брызги. Атомы, отколовшиеся от своего времени. И я, честно сказать не знаю, какие решения примет относительно вас Экспедиционный центр. Поэтому и говорю про относительность. Неизвестно, кому будет лучше – им, твоим спутникам, или тебе...

– Подожди!.. – оборвала его Майя. Жуткая догадка заставила все сжаться внутри. – Ты хочешь сказать?..

– Именно! – важно кивнул Навигатор. – Никто не станет с вами возиться и пытаться вернуть в свое время, ибо это практически невозможно. Да и не нужно.

– Почему это? – возмутилась девушка.

– Хотя бы потому, что вы никуда оттуда не исчезали. Человек – функция протяженная во времени, а прокол был точечный... микро, а может даже и наносекунды. Ткань времени срослась, никто ничего не заметил. Вы спокойно продолжаете существовать в отведенном вам судьбой временном отрезке.

– Ты хочешь сказать, что мы копии? – от удивления Майя разинула рот.

– Да нет, – досадливо поморщился Анатоль, – вас даже копиями назвать нельзя... Вот представь себе... э-э... водопад. Огромная стена льющейся воды. И вот, некто стреляет по этой стене из ружья. Что будет? Пуля пронзит стену за бесконечно короткое время. Вызванное выстрелом возмущение, тут же потонет в хаосе турбулентности. Вода ничего не заметит. Так вот – хронокапсула это пуля, а вы микроскопические капли, прилипшие к ее поверхности и внесенные этой самой пулей в другой временной слой. Вам повезло, вы не рассеялись по пути между слоями. Хотя везением это, конечно, трудно назвать.

– Не понимаю, – честно призналась девушка.

– Так вот, – словно не слыша ее, продолжал Навигатор, – То, что я сказал, это как бы одна сторона медали. Другая – еще хуже. Эти самые микрокапли, попадая в другой временной слой, вызывают антропоморфное возмущение. Ну-у... как бы тебе объяснить... антропоморфное возмущение, это одно из проявлений временного гомеостаза... – он посмотрел на беспомощно качающую головой Майю, – в общем, это можно сравнить с реакцией организма на инородные биологические объекты. Вирусы, бактерии. Организм стремится эти объекты уничтожить и растворить в себе...

– Мы вирусы? – девушка окончательно растерялась.

– Ну-у... – Анатоль замялся. – Я просто подбираю подходящее сравнение. Чтоб ты поняла хоть что-то.

– По-твоему я непроходимая тупица, не способная ничего понять?