Текст книги "Эти бессмертные"

Автор книги: Вадим Проскурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

Демон замялся. Ивернес отпустил руки Бригитты, она повернулась на бок, отодвинувшись от острого сучка, и стала разминать затекшие запястья.

– Давай, девочка, – сказал мастер смерти. – Приступай. Покажи, чему тебя научили Хортон с Людвигом. Ну, живо!

Он демонстративно медленно потянулся к шее Бригитты, она испуганно отпрянула, затем села и приблизила лицо к паху демона. Глубоко вдохнула и сморщилась от отвращения. Демон пах потом и гарью, она никогда не думала, что придется взять…

– Помылся бы, что ли… – пробормотала Бригитта.

Демон вдруг вскочил на ноги, одернул хламиду и отступил на два шага.

– Я не могу так! – воскликнул он. – Это неправильно! Я нормальный человек, а не маньяк какой-то! Пусть стучит куда хочет, я ее насиловать не буду.

– Может, лучше я попробую? – предложил Ивернес.

– Не лучше! – рявкнул Павел. – Потрясателю положено учить людей? Так вот, я учу! Вот мой первый закон – девок насиловать нельзя. Отпусти ее, пусть рассказывает, что хочет и кому хочет, пусть идет, куда хочет, я ее сам не трону и тебе не дам. Все, Бригитта, ты свободна, иди отсюда.

Это было совершенно неожиданно, настолько неожиданно, что Бригитта даже не поняла сразу, чем вызваны слова демона. А потом она поняла, и это понимание ударило, смяло и ошеломило ее душу. В ней вспыхнул гнев, но это был совсем другой гнев, чем прежде. Он возник резко и неожиданно, как будто его вложили извне магическим образом.

– Ты брезгуешь мною! – воскликнула она. – Думаешь, я неумелая и не умею ублажать мужчин? Так ты ошибаешься! Иди сюда, я тебе покажу, что умею. И не смей мною брезговать!

Ивернес расхохотался, секундой позже к его смеху присоединился Павел.

– Я не сказала ничего смешного! – закричала Бригитта. – А ну иди сюда!

Демон встал на колени рядом с Бригиттой, протянул к ней руки, критически посмотрел на свои грязные ладони и сказал:

– Нет, я так не могу. Надо хотя бы руки помыть.

– Так помой! Пойдем к ближайшим холопам, помоемся у них, а потом я тебе покажу, что умею.

– Пойдем, – согласился демон.

Он протянул руку и помог Бригитте встать.

– Бедная девочка, – сказал он. – Запачканная, заплаканная, испуганная.

Он обнял ее за талию, стараясь не касаться тела грязной ладонью. Это было очень трогательно и… да, это возбуждало. Бригитта вдруг поняла, что готова нарушить запрет и совершить непростительное преступление. Вовсе не потому, что иначе ее задушит мастер смерти, и не потому, что демон такой уж привлекательный, мужчина как мужчина, ничего особенного в нем нет, хотя он очень умен, раз сумел так быстро разобраться в заклинаниях, хотя никто его не учил. Но это не главное, главное то, что Бригитта вдруг поняла, что нарушать законы легко и приятно, она не получила это знание как вывод из каких-то размышлений, никто не научил ее этому знанию, оно возникло в ее душе само собой, как будто под воздействием психотропного заклятья. Теперь Бригитта точно знала, что ее судьба в том, чтобы основать новую породу, но отцом первого ребенка станет не граф Хортон, а демон Павел. Она любила Павла, даже не любила, это неподходящее слово, и не преклонялась перед ним, она как бы отражала его непостижимую и неизмеримую сущность, готовую потрясти всю вселенную. Лишь теперь Бригитта поняла, насколько Павел велик, и этот великий отнесся к ней не как к забавной мягкой игрушке, которую приятно потискать, и не как к высокопоставленной рабыне, любимице повелителя, которой надо опасаться. Впервые кто-то отнесся к ней с искренним сочувствием, не стал причинять ей боль, без всяких внешних причин не стал, просто потому что пожалел. Теперь Бригитта точно знала, что встанет рядом с потрясателем вселенной и будет стоять с ним до конца. И пусть он одарит ее всей своей самостью, кстати, она только что поняла, что это за самость, о которой говорил древний пророк.

– Павел, ты психотропную магию сейчас не пробовал? – спросил вдруг Ивернес.

Павел пожал плечами.

– Я пробовал четыре заклинания, – сказал он. – «Полет крысы», «ду ду ду ду ду», «место на линии» и «сплошной файрбол». «Ду ду ду ду ду» вполне может быть психотропным. А что?

– Так, ничего, – сказал Ивернес.

Бригитта поняла, о чем сейчас подумал мастер смерти. Он решил, что ее странное поведение объясняется тем, что Павел поразил ее заклинанием. Бригитта не чувствовала на себе никакой магии, а если даже и так, то что с того? Сейчас Бригитта хотела сблизиться с Павлом и избавиться от дурацкого противоречия, которое, она предчувствовала, скоро начнет раздирать ее душу. С одной стороны, она должна хранить верность лорду Хортону, а с другой стороны, потрясатель вселенной… Лорд Хортон учил ее: если не знаешь, какое решение принять – принимай любое, но быстро и решительно, и никогда потом не отменяй свой выбор. Что сделано, то сделано, лучше решить неверно, чем не решить ничего. Вот и сейчас она принимает сторону потрясателя вселенной, возможно, это неверное решение, но лучше решить неверно, чем страдать и колебаться, и тем более это лучше, чем уйти в перерождение прямо сейчас, чтобы потом лорд Хортон смотрел на ее труп, на ее посиневшее лицо, на синие пятна на шее, на трупные пятна по всему остальному телу… Фу… Никакая верность повелителю не стоит такой жертвы, лучше быть живой подругой потрясателя вселенной, чем мертвой рабыней, сохранившей никому не нужную верность. И нечего терзаться сомнениями, надо просто побыстрее преступить закон, и тогда обратного пути больше не будет, можно будет успокоиться и не волноваться.

– Ну ты и силен в магии, – сказал Ивернес. – Гляди, она прямо светится вся.

Павел поморщился.

– Не опошляй, – сказал он. – Это зарождается большое светлое чувство. Кстати, что говорят пророчества про подругу потрясателя?

– Большинство пророчеств говорят, что повелитель будет любить мальчиков, – сказал Ивернес. – Выдержал паузу и добавил: – Я пошутил, ничего они не говорят.

Павел и Ивернес расхохотались, Бригитта тоже улыбнулась. Она всегда знала, что ее ждет великое предназначение, оно оказалось не таким, какого она ожидала, но так даже лучше. Побыстрее бы пройти ритуал, после которого больше не будет пути назад…

– Послушай, Павел, – сказала Бригитта, – а может, ну его, мыться? Ты вроде и так привлекателен.

6

У задней стены холопской хижины стояла большая деревянная лохань с водой. Поверхность воды была подернута жирной пленкой, сама вода имела зеленоватый оттенок и пахла затхло. Кроме того, она была холодной. Павел кое-как умылся из этой лохани, но залезть внутрь и помыться полностью не осмелился. Впрочем, для Бригитты и так сойдет.

Павел чувствовал себя на редкость глупо. Еще в той, другой жизни он много раз мечтал, как кого-то изнасилует, это казалось такой привлекательной сексуальной фантазией, Павел жалел, что никогда не сможет претворить ее в реальность, он мечтал: хорошо бы на час-другой оказаться рабовладельцем, призвать к себе хорошенькую рабыньку… И вот, жизнь сложилась так, что это не только можно, но и нужно, а Павел банально не смог.

Будь он прыщавым школьником, он бы, наверное, весь уже испереживался. Но он не был прыщавым школьником, он знал, что у каждого мужчины случаются неудачи, а после таких переживаний, как сегодня, на месте Павла не облажался бы только профессиональный порноактер. И еще Ивернес, пидор старый, добавил в ситуацию свою долю маразма. Давай я помогу… тьфу на тебя! Понятно, что он не со зла, что у них так принято, но от этого не легче.

В общем, неудачное изнасилование почти не удивило Павла. Куда больше его удивило немыслимое поведение Бригитты потом. Вначале он подумал, что все дело в том, что Бригитта тупа, как блондинки из анекдотов, потом – что заклинание «ду ду ду ду ду» все-таки психотропное, но он не чувствовал никакой магии на Бригитте. И вообще, он произнес его гораздо раньше и не направлял никуда, просто выстрелил им в пространство, и ничего не произошло.

Однако о причинах странного поведения Бригитты можно будет подумать позже, запланированный ритуал надо все-таки совершить, а то как бы не случилось еще что-нибудь неожиданное. Много раз Павел смотрел на Бригитту и думал «я бы вдул», думал абстрактно, не ожидая и не рассчитывая, что это может произойти в реальности, причем совсем скоро. Но вот время настало, пора вдувать, и нечего думать о посторонних вещах, а то опять не вдуешь.

Они совершили ритуал прямо около лохани, на мягкой траве рядом с грядками. Павел заранее попросил Ивернеса отогнать холопов и не подсматривать самому. Ивернес удивился, но Павел в очередной раз сказал «у нас так принято», и мастер смерти выполнил распоряжение, не задавая лишних вопросов. Кажется, его веселит, когда Павел начинает смущаться, когда, по мнению Ивернеса, не происходит ничего достойного смущения.

Бригитта была умела и нежна, Павел тоже старался быть нежным. Кажется, его старания увенчались успехом – если вначале Бригитта просто работала, как дорогая проститутка, то в конце она явно начала получать удовольствие. Занимайся они сексом не на траве, а в нормальной постели – удовольствия было бы еще больше.

Когда все закончилось, они лежали, обнявшись, Бригитта прижалась щекой к груди Павла и нежно поглаживала ему плечо.

– Спасибо, – сказала она. – Ты прекрасный любовник, я не жалею, что выбрала твою сторону. Хотя это очень странно, до сих пор не могу поверить, как все изменилось.

– А я-то как не могу поверить, – сказал Павел. – Ехал на машине, никого не трогал, бац, на пустом месте влетел в бензовоз и сгорел заживо. Прихожу в себя – ни рай, ни ад, а черт-те что, ты демон, говорят, рассказывай, что умеешь. Ничего не умеешь? Значит, будешь рабом, давай, раб, бренчи струнами, развлекай народ. А потом бац – ты потрясатель вселенной. А я из всей магии знаю только пять заклинаний, ну, может, шесть, но и все. Как потрясать, что потрясать, кого потрясать – вообще понятия не имею.

– Ты разберешься, – сказала Бригитта. – Раз сумел сам постичь магию, то в этом ты точно разберешься. А кстати, тогда, когда ты ко мне приставал с цветком, ты просто хотел увидеть магию в действии, все остальное было для отвода глаз?

– Именно так, – согласился Павел. – Тебя это обижает?

– Потрясатель не может обидеть простую рабыню, – заявила Бригитта. – Даже если она – родоначальница новой породы.

– Ну, это тебе уже не грозит, – сказал Павел. – Или Ивернес врал, а на самом деле то, что мы сделали, – не непростительное преступление для родоначальницы?

– Нет, Ивернес не врал. Но решение будет принимать лорд Хортон, он может меня пощадить, если захочет. Но я не то имела в виду, я ведь все равно родоначальница новой породы. Это будет род сэра Павла, потрясателя вселенной. У меня сейчас как раз середина цикла.

Павел натужно засмеялся, в его смехе проскальзывали истерические нотки. Вот уж чего-чего, а стать отцом он никак не ожидал. Достойное продолжение этого безумного дня, а то ли будет дальше… Не дай бог, конечно.

– Пойдем, – сказал Павел. – Полежали и хватит. Надо привести себя в порядок и возвращаться в замок.

– В замок? – удивилась Бригитта. – Ах да, конечно, ты бросишь вызов барону Трею. Я желаю тебе удачи.

– Какой вызов? – не понял Павел. – Я не собираюсь никому бросать никаких вызовов. Я собираюсь поесть, отдохнуть и подумать, что делать дальше.

– Барон Трей запретил тебе есть сегодня, – вспомнила Бригитта. – Он тебя наказал.

Они посмеялись, сейчас, после всего случившегося в овраге, это выглядело смешно. Наказал, как же.

– Я не буду бросать ему вызов, – заявил Павел. – По крайней мере, сейчас, пока не разберусь во всем, как следует. У меня еще неосвоенных заклинаний осталось штук десять, если не больше. Я ведь начал с самых простых заклинаний, они, наверное, самые слабые.

– Так ты собираешься просто вернуться в замок? – спросила Бригитта. – Как будто ничего не произошло?

– Ну да, а что?

– Ничего. Ты потрясатель, тебе решать.

– А что в этом такого? Ты не согласна со мной?

Бригитта пожала плечами.

– Кто я такая, чтобы не соглашаться с потрясателем вселенной? – спросила она.

Павел возмутился.

– А вот этого не надо! – заявил он. – Я тебе не какой-нибудь воитель, я в излишнем почтении не нуждаюсь. Если считаешь, что я не прав – так и скажи, нечего тут стесняться. Я ведь тоже могу ошибаться.

– Я не думаю, что это ошибка, – сказала Бригитта. – Я просто удивилась.

– Ну, тогда пойдем, – сказал Павел. – Возьмем Ивернеса и пойдем в замок, пока барон нас не хватился.

Услышав предложение Павла вернуться в замок, Ивернес удивился еще сильнее, чем Бригитта. Он долго молчал, а затем задумчиво произнес:

– А что? Это даже изящно. Ты не только сильный и умелый воитель, Павел, ты еще очень мудр. Я рад, что потрясателем стал именно ты.

– Спасибо, – пробормотал Павел, почему-то незамысловатая похвала Ивернеса смутила его. – Тогда пойдем. Кстати, когда придем, пошли кого-нибудь, чтобы принес мне пожрать в комнату.

– Это опасно, – сказал Ивернес. – Трею быстро донесут об этом.

– Ерунда, – отмахнулся Павел. – Что-то мне подсказывает, что в этом замке я надолго не задержусь. Изучу оставшиеся заклинания, и уйдем отсюда.

– Куда уйдем? – спросил Ивернес.

Павел неопределенно пожал плечами.

– Посмотрим, – сказал он. – Есть у меня несколько идей, но сначала надо разобраться с заклинаниями. Тогда станет ясно, какая из них наилучшая.

7

«Место на линии», созданное потрясателем, оказалось не таким мощным, как опасался Ивернес. Жуки, сотворенные заклинанием, напутали барона до полусмерти, но потом то ли вернулись в свою яму и превратились обратно в болотную грязь, то ли просто передохли, Ивернес не знал, что происходит с тварями, когда «место на линии» теряет силу. Как бы то ни было, когда Павел, Ивернес и Бригитта направились в замок, в овраге уже не было ничего опасного. Огонь догорел, нигде не было видно ни жуков, ни червей. Похоже, черви в этот раз вообще не народились.

Павел выглядел странно. Он принял предназначение потрясателя вселенной на словах, но ему все еще не хватало решимости перейти от слов к делу и начать реально исполнять свое предназначение. Он решил ничего не делать, пока не освоит остальные доступные заклинания, возможно, это разумно, а возможно – просто глупое промедление. Ивернес склонялся ко второму варианту, он считал, что заклинаний, уже освоенных Павлом, вполне достаточно, чтобы начать потрясать вселенную. В конце концов, если так уж одолели сомнения, применил бы «ду ду ду ду ду» на самого себя, и дело с концом.

Заклинание «ду ду ду ду ду» оказалось невероятно сильным. Как ловко Павел принудил им Бригитту сменить повелителя! Самое интересное, что он сам думает, что магия тут ни при чем, что он просто уговорил ее. Ага, как же, уговорил! Только круглый дурак может поверить, что такая избалованная девица может внезапно увлечься грязным, вонючим и пузатым рабом, будь он хоть тысячу раз потрясателем вселенной. А Павел – не дурак, иногда его слова и действия выглядят глупыми, но он не дурак. Ему просто трудно привыкнуть к новому миру и к своей роли в этом мире. Ничего, привыкнет.

Дорога к замку прошла без происшествий. Как и следовало ожидать, никто, кроме барона, не рискнул подойти к оврагу и посмотреть своими глазами на необычную магию. Холопы копошились на полях, как и в любое другое время, а кроме холопов, на всем пути к замку никого не встретилось. И у крыльца их никто не увидел, даже рабыни-служанки, что не может не радовать.

Очутившись в замке, Ивернес прежде всего направился в свои апартаменты, переодеться и принять ванну. Он сильно устал и пропотел, умываться в вонючей холопской лохани он побрезговал, так что ванна сейчас совсем не помешает. Позвать кого-нибудь из подмастерьев…

Никого звать не пришлось, подмастерье Ксикут сам нашел Ивернеса.

– Мастер! – воскликнул он. – Где вы были? Тут такое творилось…

Ивернес придал лицу строгое выражение и начал говорить, неторопливо и веско:

– Насколько мне известно, тут не творилось ничего, достойного упоминания. А в овраге, куда мать незачатого Бригитта любила ходить любоваться деревьями и ручьем, была применена сильная боевая магия, и вся роща сгорела. Что же касается того, где я был, то разве тебе позволено задавать подобные вопросы?

– Прошу простить меня, мастер, – склонил голову Ксикут. – От волнения я говорил косноязычно, непонятно и непочтительно. Я всего лишь хотел сказать, что вас разыскивает повелитель.

– Лорд Хортон вернулся? – спросил Ивернес с деланым изумлением.

Ксикут смутился еще сильнее.

– Нет, – сказал он, – вас ищет лорд Трей, наш временный повелитель. Просто он требует, чтобы все рабы именовали его повелителем…

– Не трудись объяснять дальше, я понял, – сказал Ивернес. – Подготовь ванну и чистую одежду, мне нужно помыться и переодеться, а потом я явлюсь к лорду Трею.

– Но, мастер! – воскликнул Ксикут. – Повелитель требует, чтобы вы явились к нему немедленно, прямо сейчас!

– Как давно он меня разыскивает? – спросил Ивернес.

– Часа три, если не четыре. Как только прибежал с пожара, сразу послал за вами.

– Тогда полчаса не сыграют большой роли. Готовь ванну.

– Но, мастер!

Ивернес посмотрел в лицо подмастерья и решил, что Ксикут прав. Надо идти к барону немедленно, а то Ксикут донесет барону о преступном промедлении мастера смерти, и придется объясняться. Если бы вместо Ксикута встретился Когус… Ну да ладно, что уж теперь…

– Хорошо, – сказал Ивернес. – Ты меня убедил, я иду к повелителю.

Ивернес рассчитывал, что Трей будет выглядеть помятым и обалдевшим, но барон уже справился с потрясением, помылся, переоделся и выглядел, наоборот, необычайно торжественно. Его лицо было неподвижно, как маска, глаза смотрели спокойно и жестко, как будто на смертельный поединок собрался.

– Приветствую повелителя, – произнес Ивернес, склоняясь в поклоне. – Подмастерье передал мне, что повелитель меня разыскивает.

– Ты долго шел на мой вызов, – произнес барон твердым и звучным голосом. – Что помешало тебе прийти вовремя?

– Я сопровождал мать незачатого Бригитту и демона по имени Павел, – начал Ивернес. – По повелению лорда Хортона они ежедневно ходят в рощу для размышлений. Сегодня они тоже пошли туда.

– По повелению лорда Хортона? – переспросил барон. – Что еще за повеление? Впервые слышу, чтобы повелитель требовал, чтобы родоначальница породы гуляла по кустам с каким-то рабом. Почему лорд Хортон приказал им так делать?

– Не могу знать, повелитель, – ответил Ивернес. – Если бы рабам было позволено обсуждать действия повелителя между собой, я бы…

– Короче! – оборвал его барон. – Ты знаешь о причине этого приказа, так назови ее и не испытывай мое терпение.

– Говорят, что лорд Хортон считал, что общение с демоном благотворно сказывается на умственных способностях юной Бригитты, – осторожно сказал Ивернес. – То есть если бы рабам было позволено…

Взмахом руки барон оборвал вежливое словоизлияние.

– Значит, гуляли, – сказал барон. – Подожди! Эта роща для размышлений – это же…

– Да, повелитель, – кивнул Ивернес. – Это именно то место, где начался пожар. К счастью, мы не успели войти в нее, когда появилось первое пламя. Но Бригитта все равно испугалась, побежала куда глаза глядят, а она очень быстронога, ее физическое состояние выше всяких похвал, если бы мне было позволено обсуждать решения лорда Хортона, я бы сказал, что он не зря выбрал ее в родоначальницы.

На лице барона появилось некое подобие улыбки.

– И, значит, вы с демоном целый день гонялись за этой девицей по полям? – спросил он.

Ивернес смущенно кивнул.

– Мой повелитель, – сказал он, – я сам удивился, насколько быстронога эта девица. Изловить ее было очень трудно, я понимаю, что был непростительно неловок, я понесу заслуженное наказание, если на то будет воля повелителя.

– На то не будет воли повелителя, – заявил барон. – Пока ты бегал по полям, я много думал и кое-что придумал. Сейчас я тебе кое-что расскажу, но перед этим…

Барон сделал обеими руками странный жест, непонятный, но явно магический.

– Вот так, – сказал он.

Ивернес кашлянул и смущенно произнес:

– Я должен признаться повелителю во многих преступлениях, некоторые из которых непростительны. В частности, я признаюсь во лжи. Сегодня все происходило совсем не так, как я рассказал, на самом же деле…

8

Накладывая на мастера смерти заклинание покорности, Трей не имел далеко идущих планов. Он решил наложить это заклинание на Флетчера, Ивернеса и еще десяток старших рабов Муралийского замка просто для подстраховки. Для Трея не было секретом, что рабы лорда Хортона не любят барона, временно замещающего их повелителя. Нет, рабы не позволяли себе высказывать свою нелюбовь вслух (за исключением наглого демона), но она проявлялась в тысяче разных мелочей. А если начнется вторжение и раб несвоевременно доложит о нем повелителю, это может стоить жизни и повелителю, и рабу. К сожалению, рабы этого не понимают, на то они и рабы, тупые животные, наделенные речью, но неспособные рассуждать и не имеющие понятия о чести и долге.

До встречи с мастером смерти Трей не понимал, что происходит. Первое предположение о магической ловушке не подтвердилось, Трей бежал с поля магического боя, но его никто не преследовал. Трей ожидал атаки на замок, но никакой атаки не последовало. Если происходит подготовка к вторжению, то это какое-то странное вторжение. А если это не подготовка к вторжению, то вообще непонятно, что это такое, кто и зачем применил в овраге сразу два мощнейших заклинания, ни одним из которых Трей не владел.

На всякий случай Трей решил подстраховаться, и эта подстраховка дала совершенно неожиданный результат. Мастер смерти Ивернес признался во множестве преступлений и рассказал то, что стало ключом ко многим загадкам, почти ко всем.

Однако каков наглец этот демон! Потрясатель вселенной, видите ли. Нет уж, эта вселенная как-нибудь обойдется без потрясателя. Трей не считал существующий порядок вещей идеальным, но он и не считал его настолько плохим, чтобы разрушить до основания и на руинах старого мира выстроить новый. Жизнь не так уж и плоха, каждый достойный рано или поздно, в том или ином перерождении, занимает достойное место, позволяющее пользоваться заслуженным почетом и иметь свою долю заслуженных радостей. Трей понимал, что демон Павел не согласится с ним, и будь Трей не бароном, а призванным из иной вселенной рабом с неопределенным статусом, Трей бы думал и действовал так же, как демон. Вот только если бы он собрался изнасиловать любимую рабыню повелителя, то обязательно довел бы дело до конца. Он не такой слюнтяй, как этот демон. Нельзя, видите ли, насиловать девок, это, значит, отныне будет новым законом. Нет уж, если каждая дрожащая тварь будет устанавливать свои законы, ни к чему хорошему это не приведет. Магию он освоил самостоятельно, видите ли. Как же, освоил, самого простейшего заклинания, придающего твердость детородному члену, и того не знает. И брюхо у него мерзкое, небольшое, но все равно мерзкое. Каждый воитель следит за своим обликом, здоровьем и физической формой, это совсем простая магия, требующая совсем немного внутренней силы. Если ты решил, что достоин участи воителя, так будь достоин во всем! А то получается, типа, тут я маг, а тут не маг. Вселенную потрясу, а с собственной плотью не справился – и вот вам, люди, новый закон. Тьфу!

– Пойдем, Ивернес, – сказал Трей. – Нанесем визит вежливости потрясателю вселенной.

– Моему повелителю нет необходимости совершать визит, как если бы демон был сюзереном вашего высокоблагородия, – заметил Ивернес. – С позволения повелителя я приглашу демона к вашему высокоблагородию, он ничего не заподозрит.

– Нет уж! – возразил Трей, и на губах у него заиграла ядовитая усмешка. – Он полагает себя сюзереном всего сущего, так окажем ему должные почести, в первый и последний раз. Пошли!

И они пошли. Ивернес показал дорогу, Трей распахнул дверь и прямо с порога метнул заклятие покорности. Получи, потрясатель!

Демон сидел на смятой и незастеленной постели (никакого понятия о дисциплине!), половину постели занимала грязная, вонючая и изорванная хламида (о гигиене тоже никакого понятия), вся изрисованная непонятными мелкими значками.

– Это и есть заклинания? – спросил Трей, обращаясь к Ивернесу.

– Да, это они, мой повелитель, – ответил Ивернес. – Демон записал их своими буквами и как-то исказил запись, чтобы прочесть ее мог только он.

Краем глаза Трей заметил похожую надпись на стене, состоящую из примерно таких же значков.

– А здесь, надо полагать, демон тренировался, – констатировал Трей. – Так, демон?

– Так, – ответил демон.

– Так, повелитель, – поправил его Трей. – Ивернес, всыпь-ка ему пару горячих, будем тренировать почтительность.

– Да, повелитель, – кивнул Ивернес. – Сейчас схожу за плетью.

– Нет времени, – остановил его Трей. – Сними с себя пояс и воспользуйся им.

– Да, повелитель, – повторил Ивернес и снял с себя пояс.

– Демон! – повысил голос Трей. – Нагибайся и задирай хламиду, сейчас будешь учиться хорошим манерам.

Демон покорно выполнил требуемое. Ивернес хорошенько размахнулся, веревочный пояс просвистел в воздухе и оставил красную полосу на тощей и мускулистой заднице демона. Даже странно – такой противный живот и такая привлекательная задница, необычное сочетание.

– Теперь ты понял, раб, как надо обращаться к воителям? – спросил Трей. – Демон, я к тебе обращаюсь!

– Понял, – ответил демон.

– Понял, повелитель! Ивернес, еще четыре удара!

Импровизированная плеть свистнула еще раз, на заднице демона нарисовался красный крест. Еще два удара, и крест получил две дополнительные перекладины: одну горизонтальную, повыше, и одну наклонную, пониже. Демон принимал наказание стоически, без единого стона.

– Подожди, Ивернес, – сказал Трей. – Раб-демон, как ты должен обращаться ко мне?

– Повелитель, – ответил демон.

– Прекрасно. Скажи мне, раб, правда ли, что ты – потрясатель вселенной?

– Да, повелитель, – ответил демон.

Трей захохотал. Это было невероятно, потрясающе смешно – легендарный потрясатель вселенной стоит, согнувшись в позе ожидания, его голый зад украшен свежими следами плети, и он все равно не отрекается от роли потрясателя. Причем не отрекается он словами «да, повелитель». Вряд ли древние пророки предвидели такогопотрясателя вселенной.

– А теперь, раб, ты внятно и с выражением прочтешь все заклинания, что записал на своих грязных тряпках. Причем прочтешь их не так, как записал, а так, чтобы я понял, что ты имел в виду, их записывая. Начни с того, что написано на стене.

– Сосите крюк, пассивные любовники, владеющие магией, – прочел демон.

– Какой крюк? – не понял Трей. – Зачем его сосать?

– Я ошибся в начертании одного символа, – пояснил демон. – Я не стал исправлять ошибку, по-моему, так даже смешнее.

– Не вижу в этом ничего смешного, – заявил Трей. – Ивернес, может быть, ты понимаешь, что он имеет в виду?

– Кажется, понимаю, повелитель, – ответил Ивернес. – В той стране, откуда пришел демон, пассивная роль в мужской любви считается оскорбительной и позорной.

– А, вот оно в чем дело, – сказал Трей. – Он хотел оскорбить сэра Людвига. Непонятно за что, но это обычное дело, рабы не имеют понятия о логике. Что ж, раб, теперь я знаю, как тебя наказывать. Подойди ко мне и встань на колени. А ты, Ивернес, поможешь мне с другого конца.

9

Войдя в свои апартаменты, Бригитта почувствовала себя жутко уставшей, все, что ей сейчас требовалось, – вымыться и лечь спать. Рабыни-служанки приготовили теплую ванну, Бригитта погрузилась в нее, и это было настоящим блаженством. Вот только служанки отвлекали глупыми вопросами. Что было в овраге, правда ли, что там творилась страшная боевая магия, сильно ли испугалась Бригитта, откуда у нее синяки на шее, на спине и на пояснице?

– Отстаньте от меня, дуры, – сказала Бригитта. – Вы мои слуги, а я ваша госпожа, не вам требовать от меня ответа, я ведь могу и наказать за непочтительность. Попрошу Ивернеса прислать подмастерьев…

Глупые служанки попадали на колени по обе стороны от ванны и испуганно заголосили дуэтом. Некоторое время Бригитта наслаждалась их унижением, а потом ей надоело, и она велела им замолчать.

– И вообще, оставьте меня, – сказала она. – Подите прочь и никому не рассказывайте, что увидели, в особенности о синяках. Я буду держать ответ только перед повелителем, и больше ни перед кем. А если узнаю, что кто-то из вас проболтался – попрошу повелителя, чтобы вас обеих зачистили.

– Пощади, госпожа! – воскликнула рыжая. – Позволь, я заглажу свою вину, позволь подарить тебе наслаждение.

– Не сейчас, – отрезала Бригитта. – И вообще, я вроде ясно сказала – вон отсюда! Я позову вас, когда надо будет слить воду.

Наконец-то Бригитта осталась в одиночестве. Она погрузилась в теплую воду, так что над водой оставалось только лицо, она наслаждалась отдыхом, вода нежно ласкала ее уставшее и избитое тело.

Глупые девки, они думали, что, произнося слово «повелитель», Бригитта имеет в виду лорда Хортона. Они еще не знают, кто теперь истинный повелитель Бригитты, и никто не знает этого, кроме его самого и еще Ивернеса. Ничего, скоро вся вселенная узнает того, кому суждено ее потрясти. Как там говорится в пророчестве? Все изменится, все перевернется, ничто не останется таким, как было. Павел станет как минимум герцогом, а то и императором, он совершит великую зачистку, пройдется огнем и некромантией по всей стране. Лишь избранные переживут потрясение, и для них демон установит новые справедливые законы, настанет всеобщее счастье, и никто не уйдет обиженным. И начнется род лорда Павла, это будет величайший и знаменитейший род во всей вселенной, и родоначальницей его станет бывшая рабыня по имени Бригитта.

Она лежала в ванне и предавалась мечтам, пока вода не остыла. Тогда Бригитта вылезла, вытерлась, надела чистую одежду и вдруг поняла, что больше не хочет спать. Усталость исчезла, вода смыла ее без остатка. Бригитта даже есть не хотела, хотя сегодня не обедала и не ужинала. Все, что ей нужно было сейчас, – быть рядом с любимым, это воспринималось как голод, не тот голод, что утоляется пищей, а совсем другой, но ничуть не менее острый. Наверное, легендарные ночные кровопийцы так же страдают без холопской крови, как Бригитта сейчас страдает без общества демона Павла. Между ними зародилась великая любовь, такая любовь, которая не только понуждает разделять постель и плодить потомков, но и сливает души возлюбленных воедино, так, что путь судьбы одного становится путем судьбы другого. Судьба Бригитты влилась в судьбу Павла, как маленький ручеек вливается в большую реку, так, одна большая река, Бригитта точно знала, протекает в двух днях пути от замка, отделяя владения… Впрочем, кому какое дело, как зовут этих двух баронов? Грядет великое потрясение, великая зачистка, и все, что было до того, забудется и порастет свежими путями судеб, как перепаханное поле зарастает растениями, что посадили холопы в новом году. Для насекомых, копошащихся на грядке, холоп с лопатой – потрясатель их маленькой вселенной, а для людей таким холопом с лопатой станет Павел. А Бригитта будет помогать ему в меру своих сил и своего разумения.