Текст книги "Взлет индюка (СИ)"

Автор книги: Вадим Проскурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

– Нет, не горжусь, – покачал головой Джон. – Иногда мне кажется, что я с ума схожу или что боги надо мной опыты ставят. Наполняют жизнь маразмом и приключениями, и ждут, свихнусь я или выдержу.

– Боги с тобой не разговаривают? – забеспокоился Герман. – Голоса не слышишь странные?

– Нет, – сказал Джон и хихикнул. – Тоже Алиса донесла? Она одно время привычку завела меня спрашивать, дескать, откуда знаешь то, откуда знаешь се… А у меня тогда настроение было такое… не то чтобы плохое… Короче, стал ей втирать, что со мной боги разговаривают. Описал ей красочно, типа, вот это Тина Минерва сказала, вот это – Локи Многоликий. А она уши развесила…

– Садист ты, – сказал Герман. – Вампир энергетический.

Джон вздохнул и ничего не ответил.

– Ладно, не бери в голову, – сказал Герман. – Все равно тебя не переделаешь, в этом ты прав. Алису, жалко… Но это твои проблемы, она твоя собственность, не моя.

Джон вздохнул еще раз.

– Хватит вздыхать, ты не лошадь, – сказал Герман. – Лучше посоветуй, что с эльфами делать.

– Не знаю, – сказал Джон. – Ничего не делать, наверное. Не знаешь, что делать – не делай ничего. Чтобы делать что-то конкретное, надо понимать, что происходит. А я не понимаю. Зачем тот эльф в компьютер полез?

– Непонятно, – пожал плечами Герман. – После эльфа с компьютером Пейн работал, помнишь такого дьякона из пилигримов?

– Его хрен забудешь, – вздохнул Джон. – Он раньше на научном поиске специализировался. Он что, на все руки мастер?

– Похоже на то, – кивнул Герман. – Я когда с Рейнбладом разговаривал, понял так, что Рейнблад ему поручил в церковном компьютере покопаться и следы преступлений Марволо задокументировать. И, вроде, этот дьякон увлекся сильно, кучу древних книг прочел, теперь он во всем Барнарде чуть ли не лучший специалист по компьютерам.

– Да уж, Питер Пейн – натура увлекающаяся, – многозначительно произнес Джон.

– За что ты его так не любишь? – спросил Герман. – Вербовал он тебя жестко, но это было оправдано, должен понимать.

– Это я понимаю и за это зла на него не держу, – сказал Джон. – Дело в другом. Пейн – он не только по необходимости жесток, он по жизни жесток. Я когда в орочьем стаде работал под прикрытием, завел себе типа жену… Знаешь, в Оркланде дорогие рабы, полубоссы, там, или специалисты незаменимые, они обычно себе постоянных самок заводят, живут в одном вигваме, как семья…

– Знаю, можешь не продолжать, – прервал его Герман. – И что?

– Я тоже завел себе самочку, – сказал Джон. – Шелковая Лоза ее звали. Очень красивая телка была, танцевала прекрасно… Глупая, правда, была, как пробка, и бесплодная, но последнее даже лучше – можно было не предохраняться. Очень я к ней привязался…

– Влюбчивый ты парень, – улыбнулся Герман.

– Да, знаю за собой такой недостаток, – кивнул Джон. – И чего меня все время на орчанок тянет?

– Подсознательная тяга к доминированию, – предположил Герман. – Подавленные садистические наклонности плюс энергетический вампиризм.

– Ну, ты знаток, – сказал Джон. – Психоаналитиком работать не пробовал?

– Не пробовал, – улыбнулся Герман. – Ну, так что там вышло с этой телкой?

– Пейн ее убил, – резко сказал Джон. – Выпустил кишки ржавым ножом. Упоролся до потери достоинства, приказал собрать телок и устроить гладиаторский бой. Все как положено, как в первую эпоху, с ножами и до смерти. Три то ли четыре тура было. Шелковая Лоза всех победила, а в конце он ее зарезал. Просто так, по приколу, потому что упоротый был. Я тогда так озверел… привязался к ней очень…

– Мне казалось, ты лучше владеешь собой, – заметил Герман.

– Мне тоже так казалось, – вздохнул Джон. – Не знаю, что тогда на меня нашло, никогда больше такого со мной не бывало, ни раньше, ни позже.

– Ты не переживай, – посоветовал Герман. – Алекс говорил, у него докторша знакомая есть, Гутта ее зовут, психоаналитик, вроде хорошая. Ну, в смысле, как врач хорошая. Может, походишь к ней?

– Обойдусь, – решительно заявил Джон. – Знаю я этих психоаналитиков, тайны из головы вытягивают только так. А если я от мозгового блока помру?

– А если она его снимет? – парировал Герман.

– Гм, – сказал Джон. – Нет, все равно боюсь.

– Ты меня беспокоишь, Джон, – сказал Герман. – Не люблю хвалить своих сотрудников, но ты – самый лучший оперативник из всех, кем я когда-либо командовал. А в последние дни я на тебя смотрю и думаю, уж не подменили ли тебя? Не вселился ли в твое тело девятихвостый демон? О, кстати! Давай как-нибудь в храм сходим! Я к Будде Гаутаме хожу, моего духовника отец Константин зовут. Отличный батюшка! Как выхожу от него – будто заново родился. Сразу силы душевные появляются, гармония… А насчет утечки тайн не беспокойся, я его завербовал, еще когда орден хранителей не наш был…

– Ну, ты даешь! – расхохотался Джон. – Не упускаешь случая совместить приятное с полезным! Хорошо, давай сходим как-нибудь. Давай прямо завтра с утра?

– Нет, завтра не получится, – покачал головой Герман. – Завтра Рейнблад совет безопасности собирает, насчет эльфийской угрозы.

– А что, он в него теперь входит? – удивился Джон.

– Нет, – улыбнулся Герман. – У Рейнблада свой совет безопасности. Настоящий, не как у Трисама.

6

Непроницаемо-черные стены лесного муравейника в очередной раз раздвинулись и взметнулись ввысь огромным куполом. Длинный Шест начал высматривать на противоположной стороне площади проход, через который продлится их путь, как вдруг внимание Длинного Шеста привлекло большое ложе, выращенное эльфийской магией из неведомых аборигенных грибов прямо посреди площади.

В том, что посреди площади стоит нечто, подобное дивану, Длинного Шеста не удивило, такие штуки много раз встречались ему раньше. Люди ставят в общественных местах скамейки, а эльфы выращивают диваны. Люди (вернее, орки-плотники) делают скамейки из мертвых растений, эльфы делают диваны из живых грибов. Есть, оказывается, в Эльфланде особые артефакты, с помощью которых можно заставить гриб вырасти до неимоверных размеров, и при этом принять любую форму в разумных пределах. Всю мягкую мебель эльфы выращивают именно так. Поначалу Длинного Шеста удивляло, что мягкую мебель ставят прямо на улицах, но Джакомо объяснил, что в благословенных лесах не бывает ни дождей, ни других стихийных неприятностей, так что для эльфа нет разницы между комнатой в доме и площадью на улице. Строго говоря, в Эльфланде нет никаких улиц, весь Черный Лес – один большой дом.

На ложе расположились три эльфа, два самца и самка. Один самец лежал на спине, закинув руки за голову, другой сидел, скрестив ноги, а самка лежала перед ним на животе и болтала в воздухе босыми пятками. Все три эльфа были обнажены, это у них обычное дело, в своих родных лесах они не носят одежды, кроме жилетов-разгрузок с кармашками для мелких вещей. В черных лесах не бывает ни дневного зноя, ни ночной стужи, здесь всегда тепло и комфортно, и нет здесь колючих веток, о которые можно оцарапаться.

– Комиссары, – сообщил Джакомо.

– О, – сказал Длинный Шест. – А который из них верховный вождь Эльфланда? Тот, который сидит, или тот, который валяется? Хотя нет, у вас вроде королева правит?

Джакомо снисходительно улыбнулся и ответил:

– У нас нет верховного вождя. Сосредотачивать всю власть в руках одного человека – варварство.

Тем временем комиссары заметили приближающуюся процессию. Самка пощекотала лежащего самца, тот сел и стал чесать гениталии. Наблюдать такое поведение вождя было непривычно. Видимо, чувства Длинного Шеста отразились на его лице, потому что Джакомо прокомментировал:

– Благословенные люди не придают значения внешнему величию. Истинное величие всегда внутри.

Длинный Шест не успел ответить на эти слова, потому что подал голос робот он же бог Каэссар.

– Приветствую почтенных комиссаров, – сказал он, и комиссары вздрогнули от его безжизненных интонаций. – Я пришел сделать вам предложение, от которого вы не сможете отказаться.

– Отказаться можно от любого предложения, – ответила ему самка. – Иначе это не предложение, а шантаж.

– То, что я сейчас скажу – не шантаж, а предложение, – заявил робот. – Но отказаться от него вы не сможете. Это будет глупо.

– Мы тебя слушаем, – сказал один из комиссаров-самцов.

– Подо мной вы видите лошадь, на которой я приехал сюда, – сказал робот. – Она не боится запаха эльфийских лесов, ест черную траву и пьет воду, пропитанную ее запахом. Ее не пугает тьма Черного Леса. Это благословенная лошадь. Я хочу научить ваших воинов благословлять лошадей.

Почему-то его последние слова были встречены улыбками. Эльфы переглянулись, и самка сказала:

– В благословенных лесах нет воинов. Война – грязное дело, не достойное высокородных людей.

Робот замолк, эти слова его явно озадачили. Затем он сказал:

– Сдается мне, ты занимаешься демагогией. Если те эльфы, что приходят в Оркланд, не воины, то я орк-самозванец.

Самка улыбнулась и сказала:

– Не знаю, кто ты такой на самом деле, но люди, посещающие поганую пустошь – не воины. В благословенном лесу каждый служит всем, благословенный лес подобен человеческому телу, и каждый его организм подобен отдельной клетке. Ты знаешь, что такое клетка?

– Знаю, – ответил робот.

Комиссар-самец, тот, что сидел левее, скептически хмыкнул.

– Ядро, цитоплазма, мембраны, митохондрии, – сказал робот. – Продолжай.

– Мы, комиссары, подобны нейронам, – продолжила самка. – Мы направляем и координируем деятельность других клеток. Джакомо и его товарищи подобны эпителию кулака, они наносят удары туда, куда нужно их наносить.

– Поэтому они воины, – перебил ее робот.

– Нет, они не воины, – покачала головой самка-комиссар. – Воины подобны раковым клеткам, в здоровом организме их не должно быть. Воины порабощают организм, заставляют другие клетки служить своим эгоистическим интересам. Воины убивают и грабят, несут зло и хаос.

– Тот старый хрен, которого мой слуга встретил в Оркланде, нес зло и хаос, – сказал робот. – Я приказал отпустить его и направить к вам с посланием. Оно дошло?

– Дошло, – кивнула самка. – Но в нем не было ничего конкретного.

– Тогда не было, а теперь есть, – заявил робот. – Я готов научить сто ваших воинов умению благословлять лошадей. Ну, то есть, не воинов, а этих, эпителиев кулака.

– Что для этого нужно? – спросила самка.

– Особый мистический обряд, – объяснил робот. – Я отведу твоих подданных в нужное место и объясню, как проводить обряд. Потом они захватят лошадей, благословят их, а дальше вы сами разберетесь.

Длинный Шест внезапно понял, кто сейчас сидит перед ними – это же королева эльфов! Эта нескладная голая баба, восседающая на несуразном грибе-диване – та самая королева эльфов, которая наводит страх на весь Оркланд! Выходит, не врали легенды, утверждающие, что беложопыми правят самки. Хотя Джакомо говорил, что верховного вождя у эльфов нет…

– Мистический обряд, – задумчиво повторила королева. – Допустим. А в чем его физический смысл?

– У него нет физического смысла, – ответил робот. – Его смысл мистический. Это же мистический обряд.

– Чипование мозгов, что ли… – пробормотала королева себе под нос. – Хорошо, я выслушала тебя, теперь мы посовещаемся и примем решение. Лейтенант, проводи почтенного бога туда, где он сможет отдохнуть и дождаться нашего решения. Нет, орк останется с нами.

– Зачем? – спросил Длинный Шест.

Ни королева, ни приближенные к ней самцы, ни Джакомо не обратили на его вопрос никакого внимания, как будто его задал не разумный орк, а говорящий ворон. Джакомо вынул повод из руки Длинного Шеста и потащил лошадь к стене. Лошадь не сопротивлялась.

– Зачем тебе мой слуга? – спросил робот.

На этот вопрос королева ответила.

– Побеседовать хочу, – сказала она.

– Ну, беседуй, – разрешил робот.

Лошадь, несущая робота, направилась к одному из проходов в живой стене и покинула зал. Эльфы, сопровождавшие Длинного Шеста в путешествии, тоже покинули зал, Длинный Шест остался наедине с тремя голыми эльфами.

– Ложись с нами, – приказала королева.

«Неожиданное развитие событий», подумал Длинный Шест и стал развязывать пояс.

Эльфы-самцы захохотали.

– Сразу видно варвара, – сказал один.

– Животное, – сказал второй.

– Не раздевайся, так ложись, – приказала королева. – Только рукав закатай.

– А это еще зачем? – подозрительно спросил Длинный Шест.

– Экий непослушный, – сказал один самец.

– Может, связать его? – предложил второй.

Длинный Шест почуял неладное. Сделал характерное движение рукой, метательный нож выпал из рукава в руку.

– Ой, – сказала королева.

Самцы не сказали ничего. Тот, которого Длинный Шест решил считать первым, застыл в растерянности, а второй внезапно повернулся к Длинному Шесту задом и принял коленопреклоненную позу, этот жест ошеломил Длинного Шеста. Но смысл странного действия самца сразу стал ясен – он что-то нажал на грибе-диване, и этот предмет начал оглушительно завывать. Из боковых проходов набежали эльфы в кожаных куртках, вооруженные кто дубиной, а кто кремневым топором. Оттеснили Длинного Шеста от королевского дивана, окружили. Завывание утихло.

– Он мне нужен живым и говорящим! – закричала королева.

Кто-то ударил Длинного Шеста дубиной по голове.

Когда тебя ошеломляют ударом сзади, а потом ты очухиваешься, первым осмысленным ощущением обычно является боль в затылке. Но сейчас голова не болела, напротив, в ней чувствовалась невероятная легкость. Длинный Шест лежал на спине на чем-то мягком, раскинув руки, как распятый Джизес. В поле зрения вплыла верхняя часть королевы, она стояла на коленях рядом с Длинным Шестом и с любопытством смотрела ему в глаза. Экая у нее грудь маленькая и отвислая…

– Очухался, – констатировала она. – Ну, рассказывай.

– Что рассказывать? – не понял Длинный Шест.

– Все, – сказала королева. – Начни с того, как ты познакомился с этим искусственным интеллектом.

– С кем познакомился? – переспросил Длинный Шест.

– С богом Каэссаром, – уточнила королева.

Длинный Шест начал рассказывать. Почему-то он совсем не думал, что раскрывает этой богомерзкой самке все тайны, которые ему в разное время доверил бог Каэссар. Длинный Шест рассказал, как этот бог расстрелял эльфов из бластера, как они потом бежали из Оркланда, а эльфийская армия преследовала их по пятам, но тут какой-то эльф закричал:

– Глядите! Это же бластер!

– Откуда у него бластер? – строго спросила королева кого-то находящегося вне пределов поля зрения. – Почему не отобрали?

Тот, кого спросила королева, ничего не ответил, вместо него ответил Длинный Шест.

– Мне вручил его бог Каэссар, – сказал Длинный Шест. – Еще он дал мне очки ночного видения, волшебную серьгу, поддельную индульгенцию…

– Достаточно об этом барахле, – прервала его королева эльфов. – Что ты можешь рассказать о боге Каэссаре?

Длинный Шест мог рассказать много. Его буквально распирало от желания поделиться всем, что знает. Но королева слушала его недолго. Минуты через две она заявила, что Длинный Шест рассказывает «вялотекущий лытдыбр», а это ей не интересно.

– Что я рассказываю? – переспросил Длинный Шест.

– Лытдыбр, – повторила королева. И добавила: – Вялотекущий.

– А что это такое? – спросил Длинный Шест.

Королева не ответила, вместо нее ответил один из прислуживающих ей самцов.

– Тупой, – сказал он. – Сразу видно, что из угнетенной касты.

– Да, это видно, – согласилась королева. – Его можно заставить говорить по делу?

– Это вряд ли получится, – ответил самец. – Это самая большая проблема с пентоталом натрия. Он подавляет желание скрывать информацию, но ума не прибавляет. Если допрашиваемый не знает ответов на вопросы, потому что дурак, никакая химия не поможет.

– Сам ты дурак, – сказал Длинный Шест.

Эльфы не обиделись на эти слова, а засмеялись. А Длинный Шест обиделся.

– Ничего я вам больше не скажу, – заявил он.

– Ну и не надо, – согласилась королева. – Отведите его к этому… гм… богу.

Когда Длинного Шеста повели прочь, у Джона Росса отлегло от сердца. Эта эльфийская женщина так и не догадалась, какие вопросы следовало задавать Длинному Шесту. Получилось даже лучше, чем Джон ожидал. Эльфы не поняли, что материальное воплощение бога Каэссара, о котором говорил Длинный Шест большую часть времени – не паукообразный робот, а человек по имени Джон Росс. Эльфы решили, что Длинный Шест служит искусственному интеллекту, возомнившему себя богом. Это великолепно.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. Джудас возвращается

1

– Приветствую вас, комиссар Анжела, – почтительно произнес Джакомо и склонился в поклоне. – Лейтенант Джакомо по вашему приказанию прибыл.

Комиссар Анжела ничего не ответила на эти слова. Некоторое время она с любопытством разглядывала живую картинку на лбу Джакомо, а потом нарисованный феникс, надо полагать, сделал что-то неприличное. Анжела вздрогнула и отвела взгляд.

– Я недовольна тобой, Джакомо, – сказала она. – Бог Каэссар не для того оделил тебя своей печатью, чтобы ты бездельничал. Я читала твой отчет, он недопустимо краток. За все время, что ты сопровождал бога Каэссара и его низкорожденного слугу, ты не выведал почти ничего. Ты так и не удосужился расспросить этого орка как следует. Я очень недовольна.

– Прошу простить меня, леди Анжела, – сказал Джакомо и поклонился. – Однако я должен заметить, что не получал задания выведывать информацию.

– Потому я и ограничиваюсь устным порицанием, – сказала Анжела. – На первый раз. Больше такое не должно повториться. Явление живого бога в материальном воплощении – событие очень важное, любые сведения о нем представляют огромную ценность. Подчеркиваю – любые сведения. А теперь слушай свое задание.

– Слушаю и повинуюсь, – произнес Джакомо ритуальную фразу.

– Сотня охотников за удачей войдет в поганые пустоши, – сказала Анжела. – В их числе будешь ты. Командовать армией будет полковник Пабло. Ты будешь числиться адъютантом, но твоя основная задача будет другая. Ты будешь повсюду сопровождать низкорожденного по прозвищу Длинный Шест и беседовать с ним при каждом удобном случае. Основной вопрос, который ты должен будешь прояснить – природа бога Каэссара. Какова его физическая сущность? Имеет ли он отношение к небесным эмпиреям и, если да, какое? Может ли он менять материальные воплощения? Может ли существовать в нескольких материальных воплощениях одновременно? В каком состоянии он пребывал в эпоху межвременья? Почему сейчас он решил помочь высокорожденным, хотя раньше помогал проклятым? Таковы основные вопросы. Когда ты получишь на них ответы, у тебя появятся новые вопросы, ответы на которые тоже важны. Ты должен принести из путешествия как можно больше ответов. Таково твое задание.

– Я понял, леди комиссар, – кивнул Джакомо. – Но я должен заметить, что выполнить это задание будет трудно. Бог Каэссар почти не разговаривает с людьми, только по неотложным делам. За все путешествие он лишь однажды произнес длинную речь – перед вами.

– Бога Каэссара сопровождает прислужник, – сказала Анжела. – Он очень глуп, но даже из глупых речей можно извлекать крупицы знаний. Расскажи ему о пути Геи, в ответ он расскажет о путях низкорожденных и о боге Каэссаре. Сделай так, чтобы он решил, что между вами установилась дружба. И тогда он расскажет тебе все, что знает.

– Не думаю, что он много расскажет, – сказал Джакомо. – По-моему, он не одобряет решения своего бога.

– Он должен рассказать много, – ваозразила Анжела. – Это твоя задача, и это очень важно для всей высшей расы. Потому что установление мирового господства – дело небыстрое. Даже если успех вашей экспедиции будет абсолютным, пройдет не одна тысяча дней до того, как весь континент укроется благословенной тьмой. А что касается Длинного Шеста – никому нет дела до того, что он одобряет, а что нет. Он раб, то есть, субъект, не имеющий собственной воли. Его жизнь принадлежит не ему, а его богу.

– Я не понимаю, как можно принадлежать чужой воле, – сказал Джакомо. – Если леди комиссар меня просветит…

– Топорище Пополам тебя просветит, – прервала его Анжела. – Задай ему этот вопрос, выслушай ответ, и это станет твоим первым шагом на пути к познанию тайн Каэссара. И еще одно. Ты должен вернуться любой ценой. Ценность знаний, которые ты принесешь из путешествия, лишь незначительно уступает ценности благословения, которое вы получите. А может быть, даже превосходит.

– Не понимаю, – сказал Джакомо.

– Еще бы ты понимал, – сказала Анжела и улыбнулась. – Еще вопросы есть? Тогда иди, и да пребудет с тобой мое благословение.

Джакомо еще раз поклонился, поблагодарил за благословение и удалился. Анжела осталась одна. Она откинулась на спину, раскинула руки, вспомнила, что Топорище Пополам во время допроса лежал точно в такой же позе, и улыбнулась. А затем отбросила посторонние мысли и стала думать.

Искусственный интеллект, значит. Не врут древние предания, сумели-таки далекие предки выпустить из виртуальной бутылки мифического джинна. Хотя нет, предки загнали его в бутылку, а выпустили нынешние низкорожденные. Хотелось бы знать, как они сумели взломать колпак силового поля, непроницаемый для любых сил и энергий. Впрочем, ничего они, скорее всего, не ломали, а искусственный интеллект сам отключил поле изнутри. После миллиона дней одиночества неживая нечеловеческая психика вышла из-под контроля сдерживающих программ, и какое-то случайное событие заставило этого жуткого демона начать вмешиваться в дела живых.

Когда Анжела поделилась с коллегами своей догадкой, комиссар Онтарио впал в панику, стал придумывать разные планы, как заключить страшного компьютерного зверя обратно в клетку, из которой он выбрался. Дескать, смертельная угроза, недопустимо… Непросто было убедить его, что размышлять подобным образом уже поздно. Недопустимое свершилось, смертельная угроза сформировалась и осознала себя, и теперь перед советом комиссаров стоит другая задача. Не остановить волну, а оседлать, потому что останавливать ее уже поздно. Есть, правда, небольшой шанс, что она неправа, а прав Сонни.

Комиссар Сонни предположил, что робот, явившийся в благословенный лес, управляется не искусственным интеллектом, а неким низкорожденным человеком. Якобы он заметил, что Топорище Пополам иногда говорил о боге Каэссаре как о человеке с двумя руками и двумя ногами, и из этого можно сделать вывод, что бог Каэссар может воплощаться не только в робота, но и в человека. Но тогда приходится признать, что тот низкорожденный контролирует спутниковую группировку, а это никак невозможно, в таком случае небо уже пролилось бы на благословенные леса огненным дождем. Или не на благословенные леса, а на мерзкие скопища неживых хижин в орочьих прериях, если бог Каэссар действительно твердо решил встать на сторону Геи. Но ни того, ни другого не произошло, и потому Сонни был вынужден признать, что бог Каэссар, кем или чем бы он ни был, не стремится к установлению власти над планетой, а преследует другие цели. Или, как вариант, реально поверил, что стал богом, и играет с новообретенной силой. Дескать, вот вам новый фактор политики, и давайте поглядим, что из этого выйдет. Но если он действительно так мыслит, нет большой разницы между ним и искусственным интеллектом. Такое мышление не свойственно ни людям, ни оркам, разве что некоторым безумцам.

Как ни крути, гипотеза искусственного интеллекта выглядит наиболее правдоподобной из всех. Будем надеяться, экспедиция принесет точное знание, правда это или нет. Чем дольше паукообразный робот взаимодействует с людьми, тем больше появляется доступной информации о его виртуальном хозяине, считающем себя богом. И лейтенант Джакомо может случайно раскопать что-то важное в беспорядочной свалке мусора, которую орк по имени Топорище Пополам считает собственным разумом. Хотя последнее сомнительно.

Интересно, чем закончится экспедиция? То, что робот вещал про благословение лошадей – явный бред. Хотя лошадь, на которой он приехал, реально жрала травы Эльфланда. Может, не такой уж и бред? Нет, невозможно! Потому что если это – правда, вся картина мира кардинально меняется, получается, что весь мистический аппарат, построенный человечеством за многие миллионы дней – не просто инструмент для управления бестолковым быдлом, но ковчег, хранящий сокровенное знание. А в это очень трудно поверить.

Как бы то ни было, сейчас существует только одно разумное решение. Отправить охотников за удачей в Оркланд вместе с роботом, и посмотреть, что из этого выйдет. И быть готовой к любому развитию событий.

2

Сто тринадцать охотников за удачей покинули благословенную территорию и ступили на проклятые пустоши Оркланда. Или, другими словами, беложопая орда выползла из вонючего чернолесья и принесла зло на орочьи земли. Обе формулировки описывают одно и то же событие, но с разных точек зрения.

Вел армию полковник Пабло, прославленный охотник на красножопых, занимающий второе место в официальном рейтинге предводителей охоты. Ему помогали два капитана, Коррандо и Ромео, не столь славные, как Пабло, но тоже очень достойные охотники и вожди. Еще в отряде было десять лейтенантов-десятников, десять гранатометчиков и девяносто рядовых охотников, вооруженных томагавками и пращами. И еще вместе с отрядом шла настоящая лошадь, в седле которой сидел настоящий бог. Этот бог не входил в число благословенных надмировых сущностей, помогающих Гее на ее великом пути, это был орочий бог, противный и мерзкий, обликом подобный железному пауку размером с большую мокрицу, а голосом столь отвратительный, что даже лейтенант Джакомо, назначенный непосредственно сопровождать бога, избегал разговаривать с ним. И еще бога сопровождал орк-прислужник, из самых низких орков, с зелеными пятнами на морде, по сути, животное.

Цель экспедиция считалась секретом, но каждый в отряде знал, куда они идут. Орочий бог с отвратительным именем Каэссар, звучащим как гнусная пародия на титулы благословенных вождей, решил предать низшую расу и помочь высшей. В орочьей стране есть тайное место, именуемое «алтарь», около которого надо совершить тайное действие, именуемое «обряд», причем это действие не является ни одним из правильных обрядов, установленных правильными богами, а есть нечто совсем иное. Суть предстоящего обряда неведома никому, кроме бога Каэссара, известно лишь, что она характеризуется орочьим словом «мистический». Но бог Каэссар обещал все разъяснить на месте.

Лейтенант Джакомо, приставленный к паукообразному богу, был тем самым охотником, которого угораздило первым повстречать бога Каэссара и получить от него отметину на лоб в виде неблагословенной птицы, именуемой фениксом или, по-орочьи, индюком. Эта отметина во всем походила на отметины, что орки ставят один другому, но была живая. Нарисованный феникс прыгал, размахивал крыльями, клевал нарисованные зернышки, чесался, спал, гадил, короче, делал все, что положено делать настоящей, ненарисованной птице. А еще он делал кое-что, что птицам делать не положено – прислушивался к беседам высокорожденных и комментировал услышанные слова разнообразными жестами, чаще всего глумливыми и непристойными. Заметили, что когда бог Каэссар находится неподалеку, нарисованный феникс жестикулирует более энергично и разнообразно. На одном привале эту особенность феникса подробно обсудили, и пришли к выводу, что так проявляется негативная аура гнусного орочьего бога.

Лейтенант Джакомо имел особое задание – неотлучно сопровождать бога и орка, и расспрашивать их о разных вещах, имеющих отношение к цели экспедиции. Десяток охотников, которым лейтенант командовал раньше, теперь возглавил молодой парень по имени Педро, они с Джакомо были давно знакомы и почему-то недолюбливали один другого.

Расспрашивать бога было трудно. Обычно он вообще не отвечал на вопросы Джакомо, либо отвечал издевательски. А иногда говорил: «Недосуг мне с тобой беседовать, позже обращайся». Вскоре Джакомо перестал разговаривать с богом, и разговаривал только с орком, отзывавшимся на кличку Топорище Пополам. Они поладили, и, глядя со стороны, можно было даже подумать, что они подружились. Если, конечно, забыть на минуту, что высокорожденный уроженец благословенного леса никогда не сможет подружиться с отвратительным орком, рожденным в поганой пустоши.

Однажды Джакомо спросил Длинного Шеста:

– Богу Каэссару кроме тебя еще кто-нибудь служит?

Длинный Шест надолго задумался, машинально теребя левое ухо и бессмысленно шевеля губами (подобные признаки низшей расы у него часто проявлялись), а затем ответил следующее:

– Думаю, ему служат многие люди, но они обычно не знают, кому именно служат. Бог Каэссар редко открывается перед людьми.

– Странный он, – сказал Джакомо.

– По-моему, боги все странные, – сказал Длинный Шест. – Разве у вас, эльфов, боги не странные?

– Вроде нет, – пожал плечами Джакомо. – Но мне трудно судить, я их раньше не встречал в материальных воплощениях. И я не знаю никого, кто бы их встречал. Я раньше думал, что боги – это как бы воображаемые символы. Допустим, пришла тебе в голову хорошая идея, ты говоришь: «Боги подсказали». Или, допустим, принимаешь трудное решение, вроде выбрал уже лучший вариант, но никак не можешь избавиться от сомнений. Тогда говоришь сам себе: «Богам угодно, чтобы я сделал то-то». Ну, и так далее.

– Разве ты никогда не молился? – удивился Длинный Шест.

– Молился, конечно, – ответил Джакомо. – На охоте атеистов не бывает, все молятся. Страшно же.

– Охота – это когда вы в Оркланд ходите убивать и грабить? – уточнил Длинный Шест.

Джакомо почему-то смутился.

– Можно и так сказать, – ответил он после паузы. – Но, вообще, охота – это не только орков убивать и добычу добывать. Главное в охоте – просветление и самосовершенствование.

Длинному Шесту показалось, что он ослышался.

– Чего? – переспросил он.

– Просветление и самосовершенствование, – повторил Джакомо. – Охота превращает мальчиков в мужчин. Чтобы тебя взяли в отряд, надо долго учиться. Уставы назубок знать, дисциплину разуметь, курс строевой подготовки пройти, оружие освоить, тело натренировать должным образом. Слабака или плохого ходока на охоту не возьмут. И еще надо, чтобы душа была чиста и прозрачна, как благословенная вода. Ты вот все время ругаешься, гадости всякие говоришь, а на охоте это недопустимо. Тебе это позволяют только потому, что ты дикий орк, с тебя спроса нет. А высокорожденный мужчина должен быть стойким и сдержанным, следовать пути Геи, осознавать свои поступки и быть готовым объяснить, если кто спросит. Нордический характер это называется.

Длинный Шест внезапно затряс головой и стал яростно чесать левое ухо.

– Отцепил бы ты эту штуку, – посоветовал Джакомо. – Все время чешешься, как светлячок во время гона.

– Не дождешься, – буркнул Длинный Шест. – Это амулет.