Текст книги "Взлет индюка (СИ)"

Автор книги: Вадим Проскурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

Алиса подошла к столу и плюхнулась на стул, который только что освободил Том.

– На, выпей, – сказал Алекс и протянул ей стакан.

Алиса принюхалась и страдальчески сморщилась.

– Алкоголики, – констатировала она. – А что, виноградного сока не нашлось?

– Пей, что дают, дура, – ласково произнес Тяжелый Танцор.

– Ты, это, полегче, – подал голос Длинный Шест.

До этого он в разговоре не участвовал, сидел тихо.

– Глядите, он говорящий! – воскликнул Алекс и заржал.

– Заткнись, – сказал Тяжелый Танцор. – Давайте выпьем.

Выпили.

– Джон как-то рассказывал, что в древнюю эпоху был такой обычай, когда вино пили… – начал рассказывать Длинный Шест, понял, что его никто не слушает, смутился и умолк.

– Ну что, леди, довыпендривалась? – спросил Тяжелый Танцор. – Нос цел? Алекс, посмотри, пожалуйста.

– Да чего тут смотреть? – отозвался Алекс. – И так вижу, что цел. Покровит еще пару дней и пройдет. Сморкайся осторожнее. Осторожнее!

Последнее предупреждение запоздало. Алиса высморкалась в салфетку, из носа потекли две кровяные струйки, закапали на скатерть и на платье.

– Надо снять скорее и солью присыпать! – воскликнула Бродячка.

Выбралась из-за стола, попыталась раздеть Алису, но запуталась в застежках платья. Алиса неожиданно сунула обе руки в тарелку с салатом, уронила голову на руки и зарыдала.

– Платье можно уже не снимать, – констатировал Алекс, вытирая салфеткой с рукава брызнувший салатный сок. – Безнадежно испорчено.

Бродячка вернулась на свое место.

– И чего Джон так с ней нянчится? – риторически вопросил Водяной Зверь. – Длинный Шест, может, ты объяснишь? Ты их, вроде, давно знаешь.

– Он ей жизнь спас два раза, – объяснил Длинный Шест.

– А, тогда понятно, – сказал Водяной Зверь.

– Она что, уснула, что ли? – поинтересовался Тяжелый Танцор.

– Похоже на то, – сказал Алекс.

Вытащил палочку из мясного рулета, потыкал Алису в шею.

– Готова, – констатировал Алекс.

– Надо ее в квартиру доставить, – заметил Водяной Зверь.

– В которую? – уточнил Тяжелый Танцор. – Там разве ремонт закончился?

– Ах да, – вспомнил Водяной Зверь. – А куда тогда ее девать? Может, на сексодром оттащить? Положить в уголок, подушками прикрыть, чтобы не лезли…

– На сексодроме сам будешь ее охранять, – заявил Тяжелый Танцор. – Пусть спит. Пусть Джон сам решает, что с ней делать, это его проблема, не наша.

– Это ты Заку будешь объяснять, – сказал Водяной Зверь.

– Надо будет – объясню, – сказал Тяжелый Танцор.

– Бедная девочка, – подала голос Бродячка. – Так жалко…

– Ее не жалеть надо, а воспитывать, – заявил Звонкий Диск. – Джона надо жалеть. Как она ему нервы мотает… Вот, помнится, когда мы только-только в столицу приехали…

– Понаехали, – вставил Алекс.

– … она на базар пошла без балахона, – продолжил Звонкий Диск.

– О, расскажи эту историю! – воскликнул Алекс. – Длинный Шест, правда, ты тогда самому Марволо дрыном в лоб засветил?

– Не помню, – ответил Длинный Шест.

– Неправда, – ответил Звонкий Диск. – Не самому Марволо, а какому-то копу с рынка. Но бросок вышел знатный, на трезвую голову так не получится. С таким закрутом…

– Джон идет, – сказал Длинный Шест.

За столом наступила тишина.

Джон Росс вошел в столовую, он заметно пошатывался, сразу видно, что укурен. Увидел валяющуюся туфлю, улыбнулся и воскликнул радостно:

– О, вот она, вторая!

Подошел к столу, осмотрел Алису, потыкал пальцем, осмотрел палец и брезгливо вытер о салфетку. Алиса зашевелилась и что-то промычала из салата.

– Бедненькая, – сказал Джон.

Взял стул у соседнего стола, придвинул, сел рядом.

– Длинный Шест, будь другом, – сказал он. – Найди, пожалуйста, каких-нибудь чурок чистокровных, пусть ее оттащат куда-нибудь.

– А куда тащить-то? – спросил Тяжелый Танцор. – У вас в квартире ремонт, а на старую… Пешком она не дойдет, а повозки все заняты, высокородных гостей развозят. Разве что к седлу привязать…

– Не пойдет, – покачал головой Джон. – Заблюет либо орать начнет… Ладно, бесы с ней, пусть так дрыхнет. Как проспится, поедем.

– Вам лучше здесь ночевать, по-моему, – посоветовал Звонкий Диск. – До утра она точно не проспится.

– Да, пожалуй, – согласился Джон после некоторого колебания. – Тогда так и поступим. Длинный Шест, утром, как проснешься, найди меня, у меня к тебе важное дело есть.

– Может, сейчас обсудим? – предложил Длинный Шест.

– Нет, сейчас не обсудим, – покачал головой Джон. – Это надо на трезвую голову обсуждать. Не забудь, найди меня завтра.

– Не забуду, – пообещал Длинный Шест.

– Как там, вообще, наверху? – поинтересовался Звонкий Диск.

– Что? – не понял Джон. – Где наверху?

– Это он наш жаргон осваивает, – объяснил Тяжелый Танцор. – Наверху – это в центральной части основного корпуса, начиная со второго этажа. На первом этаже там служебные помещения, а начиная со второго…

– Понял, – перебил его Джон. – Там хелл какой-то творится. Никогда не видел столько упоротых людей в одном месте. И кого ни ткни – или министр, или депутат. Только одного нормального человека видел, Артур Мамут, журналист знаменитый – он, оказывается, нормальный мужик по жизни. Покурили, побеседовали…

Тяжелый Танцор и Водяной Зверь недоуменно переглянулись.

– А он разве… это… – осторожно начал Тяжелый Танцор. – Алису…

– А, это… – махнул рукой Джон. – Да ну, недоразумение. А Тома надо выпороть. Говорили же ему: «Глаз не спускай, головой отвечаешь».

– Людей пороть нельзя, – заметил Водяной Зверь. – Потому что права человека. Так в законе написано.

– Некоторых надо, – заявил Тяжелый Танцор. – Я тоже часто хочу его выпороть. Или Дятлу отдать для опытов.

– Да иди ты! – обиженно воскликнул Бешеный Дятел. – Я уже завязал, сколько раз можно повторять!

– Ой, извини, – смутился Тяжелый Танцор. – Все время забываю. Не хотел обидеть, честное слово, просто привык как-то, думаю «палач», подразумеваю «Бешеный Дятел»…

Водяной Зверь закатил глаза и мечтательно причмокнул.

– Какой палач был! – сказал он. – Какой палач!

– Да хватит вам меня травить, – сказал Бешеный Дятел. – Не смешно.

– А давайте, я палачом буду, – предложил Алекс. – Буду работать на две ставки, двойную зарплату получать… Кстати! Я же хотел вас насчет технического спирта проинструктировать!

– Палачей-людей не бывает, – быстро произнес Тяжелый Танцор.

Фокус удался – Алекс забыл, что собирался рассказать о мерах безопасности при потреблении спирта, и переключился на другую тему. Возможно, этой унылой лекции сегодня удастся избежать. А то сколько можно, как спирту выпьет, так каждый раз: этанол, метанол…

– Это дискриминация, – заявил Алекс. – Дискриминация – это плохо.

– Давай тебя орком сделаем, – предложил Бешеный Дятел. – Вытато… вытату…

– Дятлу больше не наливаем, – сказал Водяной Зверь. – Алекс, у тебя осталось еще?

Джон принюхался, на его лице отразилось изумление.

– Да вы спирт пьете! – воскликнул он.

На него зашикали, он смутился и пробормотал:

– Извините.

– Вас это смущает, сэр Джон? – спросил Алекс.

– Не сэр Джон, а просто Джон, – поправил его Джон. – Не надо ко мне обращаться, как к чужому, я на это обижаюсь. Нет, потребление спирта меня не смущает. Опиум – куда более опасный наркотик, он на эндорфиновые рецепторы напрямую действует…

– На что действует? – переспросил Водяной Зверь.

– Джон дело говорит, – прокомментировал Звонкий Диск. – Он на Дюкейна работал, он в алхимии сечет.

Джон пристально посмотрел на Звонкого Диска, и тот понял, что сказал что-то не то.

– Ребята, – мягко произнес Джон. – Я вас очень прошу, не произносите при мне это имя. Никогда не произносите. Меня от него колбасит. В прямом смысле колбасит, знаете, что такое судорожный припадок?

– Так это правда про мозговой блок? – спросил Алекс.

Джон страдальчески поморщился.

– Молчу, молчу! – быстро произнес Алекс. – Ребята, меняем тему.

– Ты лучше Джону налей, – посоветовал Звонкий Диск. – А то сидит, как чужой.

– О, точно! – воскликнул Алекс. – Извините, Джон. Стакан чистый дайте кто-нибудь.

Джон взял стакан, стоящий рядом со спящей Алисой, критически осмотрел, стер пальцем с ободка нечто мерзкое и вручил стакан Алексу.

– Продезинфицируется, – сказал Джон. – К тому же, у нас с Алисой микрофлора общая.

– Какой ученый… – мечтательно произнесла Бродячка.

На нее все посмотрели, она смутилась и покраснела.

– Так вы разбавляете? – удивился Джон.

Рука Алекса дрогнула, сок протек на растрепавшиеся волосы Алисы.

– А вы его чистым пьете?

– А он чистый? – спросил Джон.

Принюхался к стакану, поморщился и сказал:

– Сивухи многовато. Сколько раз перегоняешь?

– А что, можно два раза перегонять? – удивился Алекс.

– А почему нет? – спросил Джон.

– Алхимик… – протянула Бродячка.

– Милая, а ты точно спирт не пила? – забеспокоился Звонкий Диск. – Ребеночку нельзя…

– И то верно, почему нет? – ошеломленно спросил Алекс сам себя. – А что, вкуснее будет?

– Вкуснее, – подтвердил Джон. – И голова потом меньше болит. Но выход продукта меньше получается. Надо же каждый раз вершки и корешки сливать, в вершках метанол, в корешках сивуха…

– Кстати о метаноле! – воскликнул Алекс. – Я так и не рассказал про метанол.

– Пойду я, – сказал Джон.

Взял стакан, посмотрел на мутноватую жижу, плещущуюся на дне, и выпил залпом. Сморщился, передернулся, медленно выдохнул и запил соком прямо из кувшина, залив при этом рубаху. Взял Алису за лоб, приподнял ей голову, зачерпнул салата, закусил.

– Пойду я, – повторил Джон. – Желаю хорошо отдохнуть, вы отличные ребята, я вас всех люблю. Длинный Шест, не забудь ко мне завтра зайти. Счастливо!

– Отличный мужик, – сказал Бешеный Дятел, когда Джон удалился. – Поначалу жутковатым кажется, а потом ничего. Звонкий Диск, что ты говорил про Дюкейна?

Звонкий Диск воровато оглянулся, убедился, что никто не подслушивает, наклонился над столом и тихо сказал:

– Джон – Фоксхантер.

– Да иди ты! – возмутился Водяной Зверь. – Зак мне однажды сам сказал: «Никакого Фоксхантера нет, я его придумал».

– А он трезвый тогда был? – спросил Тяжелый Танцор.

– Кто трезвый? – не понял Водяной Зверь. – Фоксхантер?

– Ты, – сказал Бешеный Дятел.

– Зак, – сказал Тяжелый Танцор.

– Ничего не понимаю, – сказал Водяной Зверь. – Чего я? Чего Зак?

– Кто все эти люди? – сам себя спросил Бешеный Дятел и сам засмеялся своей шутке.

– Ладно, проехали, – сказал Тяжелый Танцор, взмахнул рукой и нечаянно опрокинул последний кувшин сока прямо на Бродячку.

Она вспискнула и выскочила из-за стола.

– Надо раздеть и солью посыпать, – прокомментировал Длинный Шест.

– Сейчас я тебя солью посыплю, – огрызнулся Звонкий Диск.

В общем, праздник удался.

3

– Ну как? – спросил Рокки.

– В целом нормально, – ответил Зак. – Тони в целом справился, думаю, можно считать, что экзамен он сдал, к руководящей работе привлекать можно. Мелкие накладки были, но куда без них в таком деле…

– Говорят, на дискотеке какая-то потасовка была? – спросил Рокки.

– Да разве это потасовка, – махнул рукой Зак. – С третьего этажа одно членодевко сбежало на дискотеку, решило сначала поплясать, а потом уже работать, когда у клиентов основные силы иссякнут. Его как-то попалили, стали ловить, оно снова сбежало, поймали Моську Рэббита…

Заку пришлось сделать паузу, потому что Рокки стал истерически ржать.

Он заржал так громко и неожиданно, что проходившая мимо пожилая рабыня споткнулась, рассыпала стопку грязных тарелок, которые тащила, тарелки загрохотали, зазвенели… Рабыня упала на колени, с размаху долбанулась башкой об пол и заголосила:

– Простите, отцы высокорожденных!

Рокки стал ржать еще сильнее.

– Поди прочь, – велел Зак старой дуре. – А то его святейшество со смеху помрет, а ты будешь виновата. А почему, кстати, мы оба отцы? Если я отец, то Рокки тогда – дед высокорожденных!

Теперь хохотали уже оба.

Минуты через две Рокки утер пот со лба и сказал:

– Коноплю надо ограничивать. Так и в самом деле помереть можно. Так что там с Рэббитом, вдули ему депутаты с министрами, гы-гы-гы?!

– Не могу знать, – ответил Зак. – Я его спрашивал, но он ничего толком не ответил, плакал и ругался, а по делу ничего не говорил. Будь это не Моська Рэббит, а нормальный мужик…

– Хватит меня смешить! – рявкнул Рокки.

И тут его отпустило.

– Короче, – сказал Рокки уже нормальным голосом. – Хотя нет, не короче. Я краем уха слышал, кто-то Мамуту навалял…

– Не навалял, а один раз ударил, – уточнил Зак. – Ему хватило.

– Да ну? – удивился Рокки. – Мамут – мужик большой, грузный…

– Его Джон Росс ударил, – объяснил Зак. – Кстати о Джоне Россе. Я предупреждал, что его наложницу нельзя на церемонию приглашать, и так и вышло. Накурилась до безумия, пошла танцевать, навернулась, нос разбила, туфлю потеряла, как Синдерелла, платье обгадила…

– Мамут из-за нее получил? – догадался Рокки.

– Из-за нее, – подтвердил Зак. – То ли она к нему приставала, то ли он к ней, теперь уже не разберешь. Джон к ним подошел, представился, Мамут не расслышал, стал руками махать…

– Это плохо, – сказал Рокки. – Если Мамут на Джона обиделся…

– Вроде не обиделся, – сказал Зак. – Они потом трубку мира курили, а потом Мамут домой поехал, а Джон пошел в боевое братство дальше праздновать. Накурился очень сильно, впервые его вижу таким накуренным. Ко мне приставал, за грудки хватал, радовался, говорил, типа, мы победили, это великий день… Как-то странно он относится к этой электростанции, неестественно, энтузиазм слишком большой. Хотя, понять его можно…

Рокки загадочно посмотрел на Зака, дескать, думаешь, ты понимаешь, о чем говоришь? Ну-ну.

– С Алисой надо что-то делать, – сказал Зак. – Джон в ней души не чает, а всех остальных она уже достала. Не думаю, что из нее хороший ассасин получится, слишком она неуравновешенна. Я по этому поводу с Мортимером говорил, он подтверждает.

Рокки вздохнул.

– Может, Джону как-нибудь намекнуть? – продолжал Зак. – Я с Германом разговаривал, он сказал, что уже как только ни намекал, а Джону все без толку.

– Имеет право, – сказал Рокки.

– Чего? – не понял Зак. – Кто имеет право?

– Джон имеет право, – объяснил Рокки. – Такой человек, как Джон Росс, имеет право иметь маленькие слабости.

– Фигасе маленькая слабость! – воскликнул Зак. – Да она мне все братство деморализует! И что значит «такой человек»? В штатном расписании значится «чиновник для особых поручений», даже не начальник никакой. Мне бы хотелось получить ясность насчет его статуса.

– По-моему, его статус вполне ясен, – сказал Рокки. – Чиновник для особых поручений. Для особых. Понимаешь?

Зак пожал плечами и ничего не ответил.

– Девчонку не трогай, – велел Рокки. – Я с Джоном сам поговорю.

4

Утром Длинный Шест обнаружил Джона в баре. Джон пил чай с печеньками, читал утреннюю газету и выглядел довольно бодрым. Длинный Шест сел напротив и пожелал шефу доброго утра.

– И тебе доброго утра, – отозвался Джон. – Как здоровье? Голова не болит?

Длинный Шест пожал плечами, дескать, вроде нет.

– Вот и хорошо, – сказал Джон. – Наливай чаю, вот чашка, угощайся печеньками, не стесняйся. Сейчас у нас будет серьезный разговор, сконцентрируйся.

Длинный Шест налил чаю, надкусил печеньку и сконцентрировался.

– Как у тебя, с боевыми братьями все в порядке? – спросил Джон. – Контакт наладился?

– Более-менее, – ответил Длинный Шест.

– Это хорошо, – сказал Джон. – Нравится боевое братство?

От этого вопроса Длинный Шест чуть не подавился печенькой.

– Издеваетесь? – спросил он. – Как оно может не нравиться? Да я никогда и не мечтал в таком коллективе оказаться, я и подумать не мог, что такое бывает!

– Помнишь наш первый разговор в штрафном загоне? – спросил Джон. – В тот раз, когда мы дохлых эльфов по двору раскладывали.

– Конечно, – кивнул Длинный Шест. – А что?

– Тогда ты поклялся служить мне до самой смерти и выполнять любые мои повеления, – сказал Джон. – Помнишь? Так вот, я освобождаю тебя от этой клятвы.

– Почему? – изумился Длинный Шест. – Я сделал что-то неправильное? Я вас разочаровал?

– Нет, – покачал головой Джон. – Я хочу поручить тебе очень сложное и ответственное задание. И мне нужно, чтобы ты подчинялся мне не из-за клятвы, данной давным-давно и при совершенно других обстоятельствах, а по собственной воле, разумно и осознанно. Тебе придется в полной мере проявить смекалку, изобретательность, решительность и упорство. И еще это будет очень грязное дело. А если ты не справишься, ты прославишься в веках как Джудас. Ты клялся пожертвовать ради меня жизнью, но готов ли ты пожертвовать бессмертной душой?

Длинный Шест ответил немедленно, не раздумывая.

– Готов, – ответил он.

Несколько секунд Джон испытующе разглядывал Длинного Шеста, затем рассмеялся и хлопнул его по плечу.

– Боевое братство хорошо на тебя влияет, – констатировал Джон. – Решительности в тебе стало – хоть отбавляю. Тогда начнем инструктаж. Начнем, пожалуй, вот с этого. Держи.

Еще садясь за стол, Длинный Шест заметил, что рядом с локтем Джона на столе лежит маленькая коробочка из тех, в которых богатые женщины хранят драгоценности, у Алисы таких коробочек штук пять. А теперь Джон открыл ее и протянул Длинному Шесту.

– Серьга, – прокомментировал Длинный Шест. – Тяжелая какая… Рисунок непонятный – то ли черный цветок, то ли Ктулху без щупалец…

– Йог-Сотот, по-моему, – сказал Джон. – Но это неважно. Посмотри, что с другой стороны.

Длинный Шест вытащил серьгу из коробочки, перевернул.

– Щупальце, – констатировал он.

Джон вдруг зашипел и стукнул кулаком по столу.

– Твою мать! – сказал он. – У тебя уши не проколоты!

– Если надо – проколю, это дело нехитрое, – сказал Длинный Шест. – Попрошу Алекса…

Джон задумчиво побарабанил пальцами по столу.

– Вот так и рассыпаются хорошие планы, – пробормотал он. – Придется ждать, пока дырка подживет… А то начнется воспаление прямо в степи…

– Так мы в Оркланд поедем? – догадался Длинный Шест.

– Не мы, только ты, – покачал головой Джон. – Короче, так. Прижми серьгу к уху, а щупальце засунь внутрь, в слуховой проход. К левому уху прижми, ты же вроде не содомит.

Длинный Шест прижал серьгу к левому уху, засунул щупальце в слуховой проход и спросил:

– Что теперь?

– Раз, два, три, проверка связи, – проговорила серьга холодным и безжизненным голосом, абсолютно лишенным интонаций.

Длинный Шест вздрогнул и выронил серьгу, она покатилась по столу и упала бы на пол, если бы Джон вовремя не прихлопнул ее рукой.

– Осторожнее, – сказал Джон. – Не дай боги тебе ее потерять или сломать.

– Это Йог-Сотот говорил? – спросил Длинный Шест.

Джон непонимающе уставился на него, и Длинный Шест понял, что сморозил глупость.

– Нет, не Йог-Сотот, – сказал Джон. – Это я говорил. Голос специально искажен, чтобы если кто подслушает, не узнал меня по голосу. Это, скорее всего, излишняя предосторожность, но береженого боги берегут.

– Но ваши губы не двигались, – сказал Длинный Шест.

– Я говорил мысленно, – объяснил Джон. – Эта серьга – артефакт, она принимает мои мысли и произносит их в твоем ухе. Там еще есть микрофон, так что твои слова я тоже буду мысленно слышать.

– Волшебство, – понял Длинный Шест.

– Можно и так сказать, – кивнул Джон. – Там внутри микроядерный аккумулятор, знаешь, что такое?

– Другое волшебство? – предположил Длинный Шест.

– Да, другое волшебство, – согласился Джон. – Если положить эту серьгу на наковальню и ударить молотом, серьга взорвется и сотрет кузню с лица земли. Если просто уронить серьгу, как ты только что уронил – ничего не будет. А что будет, если раздавить ее каблуком – не знаю. Но лучше не проверять. Осознал?

– Осознал, – кивнул Длинный Шест.

– Тогда пойдем дальше, – продолжил Джон. – Когда я к ней подключаюсь, она греется, при этом чем дольше подключение, тем сильнее нагрев. Поэтому большую часть времени я не буду тебя слушать. Если захочешь что-то мне сказать, нажми пальцем вот сюда. Потом потренируйся, выработай привычку поглаживать серьгу как бы машинально. Чтобы когда будет надо, ты мог незаметно сжать ее, не прерывая разговора с кем-нибудь. Далее. Серьга не работает в подвалах, пещерах и подземельях. Можешь сжимать ее сколько угодно, она будет нагреваться, но я ничего не услышу, пока ты не выйдешь на открытый воздух.

– Но здесь она работает, – заметил Длинный Шест. – Это потому что вы рядом?

– Нет, – покачал головой Джон. – Внутри зданий она будет работать, разве что если стены слишком толстые… Короче. Пусть Мортимер проколет тебе ухо и продезинфицирует ранку, и еще попроси у него какой-нибудь антисептик с собой в дорогу. Но не спирт, мазь какую-нибудь. Завтра утром ты отправишься в путь. Вначале поедешь в Ноддинг Донки, там будет операция прикрытия. Лошадь возьмешь ту, на которой я в Оркланде ездил, это важно. Заранее придумай какую-нибудь легенду, почему ездишь именно на ней. Если ничего не придумается, просто посылай подальше всех, кто спрашивает. Понял?

– Понял, – кивнул Длинный Шест. – А почему именно эта лошадь? Она, по-моему, даже для орка слишком убогая.

– Потом узнаешь, – сказал Джон. – Слушай дальше. Я дам тебе пакет, отвезешь его местному боссу, там внутри письмо, в нем написано, что у тебя особо важная и секретная миссия, и тебе надо оказывать максимальное содействие. Письмо подписано Адамсом, подпись подлинная, печать тоже. Что за миссия, он не знает, я попросил, он подписал. Соберешь местных геодезистов, примешь у них клятву о неразглашении. Я тебе потом выдам карту с пометками, покажешь ее геодезистам, потребуешь, чтобы прокомментировали. Комментарии слушай внимательно, задавай умные вопросы. Когда они запутаются, скажешь, что услышал достаточно, напомнишь о неразглашении и всех распустишь. Потом подвалишь к какому-нибудь завхозу, потребуешь выдать тебе паек на тридцать дней, палатку и все прочее, что нужно для путешествия. Будут набиваться попутчики, всех посылай. Ты поедешь не туда, куда все будут думать, а обратно в столицу, но в город не въедешь, а свернешь на Иденский тракт. Звонкий Диск тебя уже научил картой пользоваться?

– Теорию я знаю, – сказал Длинный Шест. – Практики пока не было…

– Практика будет, – пообещал Джон. – Читать научился?

– По складам, – ответил Длинный Шест.

Джон недовольно поморщился.

– Сойдет, – сказал он. – Я тебе еще одну бумагу дам, спрячешь ее поглубже, доставать можно только в крайнем случае, если положение совсем уж безвыходное. В бумаге написано примерно следующее. Все, совершенное и несовершенное предъявителем сего орком по имени Топорище Пополам, совершено или, соответственно, не совершено, с ведома и по волеизъявлению кардинала-первосвященника Всея Человеческой Общины сэра Герхарда Рейнблада. Подпись, печать.

– Подпись подлинная? – удивился Длинный Шест.

– Нет, – ответил Джон. – Бумага поддельная, качество подделки плохое. Применять можно только в самом крайнем случае, только чтобы время выиграть. Первый знающий человек раскусит ее в момент. Но для Оркланда сгодится.

– Я должен буду всем говорить, что меня зовут Топорище Пополам? – спросил Длинный Шест.

– Только когда окажешься на Иденском тракте, – уточнил Джон. – Длинный Шест как бы выполняет задание в Ноддинг Донки, а в Оркланд едет Топорище Пополам. Понял?

– Понял, – кивнул Длинный Шест. – Только одного не понял. Почему вы не хотите сейчас рассказать, в чем суть моего задания?

– Сейчас нельзя, – сказал Джон. – Если это тебя смущает, ты можешь отказаться.

Длинный Шест пожал плечами и некоторое время молчал. А потом вдруг просветлел лицом и воскликнул:

– Вспомнил! Топорище Пополам – личный слуга Питера Пейна, я его мельком видел, когда Пейн в Брювери приезжал. Тогда Звонкий Диск сопровождал Пейна по стройке, потом подошли вы…

– Правильно вспомнил, – кивнул Джон. – Да, ты будешь изображать именно его. Вы непохожи, но это неважно. Если все пойдет по плану, твой внешний облик вообще не всплывет, а если даже всплывет… там столько всего всплывет… Короче, вот такое задание. Ты можешь отказаться. Ругать или наказывать я тебя не буду, подберу кого-нибудь другого.

– Ну уж нет, – заявил Длинный Шест. – Я обещал вам служить, значит, буду служить, не жалея ни жизни, ни бессмертной души. А насчет того, что дело грязное… Вы же помните, чем я в штрафном загоне занимался, куда уж грязнее…

Джон улыбнулся и сказал:

– Бедная у тебя фантазия. Короче, так. Идешь к Алексу, он тебе прокалывает ухо и наблюдает, пока не заживет как следует. Когда скажет, что через сутки можно отправляться в дальнюю дорогу, доложишь мне, я тебе выдам вещи, про которые говорил. Про серьгу всем говори, что амулет, про остальные ее свойства никому не рассказывай. Ни Герману, ни Заку, ни Звонкому Диску, вообще никому, понял? Ну, давай, удачи тебе.

Длинный Шест забрал серьгу и ушел. Джон залпом допил остывший чай, выкурил косяк и тоже ушел. А через минуту из-под диванчика, на котором сидел Джон, выползла Алиса.

Она не помнила, как попала сюда. Как вчера наслаждалась поездкой в роскошной карете – помнила. Как скучала на церемонии в Брювери – тоже помнила. Как они ехали обратно, курили с Джоном один косяк на двоих и целовались всякий раз, когда карета оказывалась в темном пространстве, до которого не добивали лучи электрических фонарей – тоже помнила. А потом Джон куда-то делся, Том, которому Джон поручил за ней присматривать, накурился и сам поплыл, а потом… Как она оказалась в баре под столом? Почему она босая, куда делись двадцатидолларовые туфли, которые она купила специально для праздника? И почему подол ее прекрасного платья за девяносто девять долларов весь в каких-то пятнах? Очевидно, упоролась вчера вусмерть. Джон опять ругаться будет.

Алиса проснулась, когда услышала разговор Джона с Длинным Шестом. Вначале она хотела вылезти немедленно, но постеснялась, решила подождать, когда они уйдут. А потом они начали говорить о секретных делах, явно не предназначенных для ее ушей, и Алиса решила, что теперь вылезать точно не стоит. Когда Длинный Шест уронил артефакт, Алиса испугалась, что сейчас кто-то из них полезет под стол, найдет ее, придется объясняться… позор-то какой… Она взмолилась Никс Милосердной, и Никс не подвела, серьга-артефакт не скатилась со стола, Алиса осталась незамеченной. Теперь не придется объяснять, что из всех подслушанных секретов она поняла только то, что говорилось про Топорище Пополам. Видела она этого орка, урод уродом.

Она ползком перебралась к соседнему столику. В случае чего скажет, что там спала. Но, скорее всего, никому ничего говорить не придется, сейчас она встанет, выйдет из бара, и кому какое дело, что она босиком?

– Ой, блин! – воскликнул бармен и схватился за сердце. – Леди, ты меня до инфаркта доведешь! Ты что, вампиркой заделалась?

За барной стойкой было большое зеркало. Алиса увидела в нем свое отражение и ужаснулась. Не только подол у платья обгажен, оно все в пятнах, будто соками поливали, причем разными, из декольте рыбий хвост торчит, в волосах куски салата застряли, нижняя половина лица вся в засохшей крови… так вот почему нос болит…

– Эй, Рыбка! – позвал кого-то бармен. – Иди сюда скорее! Леди нашлась! Иди быстрее, такое зрелище пропустишь!

Дверь, ведущая в кухню, приоткрылась, оттуда высунулась толстая орчанка в поварском халате и колпаке. Увидев Алису, она всплеснула руками и заголосила:

– Ой, девочка! Что же ты с собой сделала? Пойдем, умыться помогу! Чего лыбишься, охальник? Поди, дежурному скажи, что леди нашлась, а то сэр Джон, небось, извелся уже весь!

– Сэр Джон минуту назад вышел отсюда, – ответил охальник. – И ничуть он не извелся. Хотя позвать его надо, пусть полюбуется.

Алиса представила себе, как Джон увидит ее в таком виде, и разрыдалась.

5

Джон прогуливался по аллее парка, рассеянно ковырял травинкой в зубах и размышлял. Процесс пошел. Сегодня вечером Длинный Шест будет щеголять с артефактом в ухе, дня через три медицина даст добро, еще два дня на операцию прикрытия, ну, пусть три, двенадцать дней на дорогу… Дальше считать труднее, дальше начинают существенно влиять неучтенные факторы. Но в целом… Если не случится ничего из ряда вон выходящего, дней через шестьдесят Алиса и Длинный Шест станут людьми, а Родина получит благую весть о возвращении Джулиуса Каэссара. Не вся Родина, конечно, а только избранные представители. Но это если замысел реализуется успешно. А если не реализуется… Ничего ужасного, скорее всего, не произойдет, вероятность фатального исхода невелика, бегство из Оркланда было куда более опасной авантюрой. Но сколько смертей предстоит, сколько грязи…

Будь Джон Росс моложе, он бы решил, что победа уже в кармане. Когда Питер Пейн подбросил мысль, что хотя бы один из стратегических складов вполне мог сохраниться в целости до настоящего времени… Удивительно, что сам Джон об этом раньше не подумал. Должен был сообразить, что раз маломощное силовое поле каэссаровой дачи продержалось все межвременье, то стратегические склады тем более должны по-прежнему прятаться под призрачными колпаками. Как же Джон тогда разволновался… Чуть не забыл, что надо припадок изобразить. Хорошо, что Пейн такой лошара, так и не заметил ничего подозрительного.

Через несколько дней со складом вооружений удалось установить связь, перед мысленным взором Джона развернулась опись армейского имущества… Истребители класса «Дельта» – сто штук, штурмовики класса «Крау» – сто штук, мобильные комплексы планетарной обороны, ударные рои, беспилотные разведчики, орбитальные транспортные системы… Боезапас «Грантчестера» уже пополнен, теперь орбитальная платформа заряжена под завязку. На смену тем бомбам, которые Джон израсходовал на эльфов, олигархов и Рейнблада, пришли другие. Жаль, не удалось восстановить систему доставки малых грузов в произвольные точки планеты, кое-какие артефакты Джону сейчас очень пригодились бы. Но зато удалось запустить лапу в закрома дома Тринити и добыть почти все нужные артефакты там. И главный из них – серьга. Уникальная штуковина, без ретранслятора до спутника добивает, Джон первоначально рассчитывал, что Длинному Шесту придется телефон прятать где-то в вещах, а это неудобно и не слишком надежно. Потеряет или украдут… Или пойдет по нужде, барахло оставит, забредет за скальный выступ… Моноблочный девайс намного удобнее.

Трудно было побороть искушение немедленно призвать к Барнард-Сити десяток-другой летающих тарелок, взойти на крыльцо дворца Трисама и завопить во все горло:

– Поклоняйтесь мне, я Джулиус Каэссар! Я вернулся и да будет так воистину!

И склонятся вельможи и чиновники перед мощью древних технологий, и воздадут вернувшемуся Каэссару великие почести, и прикажет Джон принять справедливые законы, и станет все по его воле… Ага, как же. Получит новоявленный черный властелин стрелу в глаз, и этим все закончится. А скорее, не стрелу, а бластером накроют для пущей надежности. Или Рейнблад «Фебосом» ударит. «Фебос», правда, не так просто подорвать без пульта, но было бы желание…