Текст книги "Посланник Внеземелья (СИ)"

Автор книги: Вад Капустин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

Обработанных солдат со спутника отправляли на планету, где завершалась трансформация, а затем, захватив условных пострадавших, призраки возвращались на Грису через порталы. Руководил транспортными операциями военный ученый, знаменитый генерал Псо.

– Проклятый старикашка сам задал солдатам условное слово и засекретил его до окончания полевых испытаний, – хмуро объяснил Лайк. – Поэтому, когда здесь все взлетело в воздух вместе с генералом, и большую часть ребят выбросило в трансформированном виде на Лейли, никто не мог остановить выполнение заданной им установки – захватывать людей для транспортировки. Ведь в катастрофе погибла вся документация и приборы!

– Но почему нельзя было связаться с призраками и объяснить? – недоумевающее спросил землянин. – Ведь солдаты сохраняли разум.

– В том-то и дело, что мы этого не знали, – Лайк развел руками и виновато посмотрел на посредника. – Наши ученые прибыли на Лейли в первые дни после катастрофы. Но призраки набрасывались на них точно так же, как на лейлян. Мы не слышали их и не знали, слышат ли они нас. И все равно мы не могли их остановить, не зная сигнального слова.

– А как же порталы? Почему солдаты не перемещались сами?

– Порталы после взрыва заблокировались, но без приказа, без Слова солдаты все равно не сумели бы ими воспользоваться. Поэтому вся захваченная на Лейли органическая масса преобразовывалась в энергетический сгусток и формировала, увеличивала тело «призрака». Отсюда мучительная боль и психологическое напряжение, испытываемое этим конгломератом транформированных существ. Кое-кто из солдат пытался вырваться с планеты обычным путем, взлететь – форма призрака позволяла и такой способ транспортировки, но карантин… – офицер помолчал и с горечью добавил: – Все было засекречено. Никто не понимал, что происходит. Подумать только, что нам приходилось расстреливать ребят из кварковых деструкторов…

Седов представил и зябко поежился.

– А потом появился ты, – продолжал эриданец. – Порталы-то мы на Грисе к этому времени уже восстановили, хотя Слова не знали. На чудо продолжали надеяться. Представляешь, что мы почувствовали, когда диспетчер с Грисы сообщил всем службам, что один из порталов сработал!

– И что? – с напряженным интересом Седов ждал продолжения.

– Когда парень сказал, что один солдат вернулся, доставил на законсервированную станцию кучу лейлян и восстановился в нормальном виде, все чуть с ума не посходили! А сколько начальства сюда набежало, в жизни такого не видел. И надеюсь, больше никогда не увижу! – вполне искренне добавил Лайк.

– А когда вы сообразили, в чем дело?

– Не скоро. Сначала вернувшийся солдат заявил, что на Лейли появился Освободитель, который знает слово и говорит с призраками. Тогда кое – кто из ученых начал болтать о приходе мессии и даже о воскресении генерала Псо! Ну а потом, когда освобожденные начали передавать Слово друг другу и хлынули потоком, рассказывая подробности об Освободителе, я вспомнил, что пропустил на Лейли нахального галактического посредника, и сообщил о тебе властям, по инстанциям.

Эриданец немного помолчал, а потом с неожиданной теплотой добавил:

– Ничего не могу сказать, старик, ты свое дело знаешь. Спасибо тебе за ребят!

– А как получилось, что вы меня бросились спасать? – еще один давно назревший вопрос.

– Кто-то из солдат припомнил, что у тебя вроде как возникли неприятности с местными. Мы и решили разобраться. Кстати, ведь ты и в самом деле общался с призраками? Наши ученые очень заинтересовались. Как? Здесь есть какой-то секрет? – прямолинейно спросил Лайк.

– Ну да так и общался, – уклончиво ответил Седов и пожал плечами: он не собирался облегчать жизнь местной СБ, сообщая о мыслеречи. – Как обычно, как переводчик. И слышал их отлично. И случайно выругался, когда один из них достал меня своими воплями. Кто же знал, что их освободит обычное ругательство?

– Да уж, – усмехнулся Лайк. – Старина Псо не выбирал выражений. Но чтобы он умудрился запрограммировать биотрансформацию на грубую брань, кому такое могло прийти в голову?

– Да ведь не на грубую брань, – возразил Седов. – Просто на слово «Нокс», ночь. Откуда у него взялось ругательное значение?

– Для нас настоящая брань и есть. Когда-то, на заре цивилизации, эриданцы очень боялись ночи, из которой появлялись самые опасные существа и призраки, – задумчиво объяснил Лайк. – Пожелание быть схваченным ночью представлялось довольно страшным проклятием.

– А теперь многие сохранят страх перед изнанкой ночи, – предположил Седов.

– Нам это не страшно, – покачал головой эриданец, – на планетах Ахернара ночь не имеет изнанки.

– Зато на Лейли имеет, – неожиданно вмешался в разговор до сих пор угрюмо молчавший Приск. Кажется, его отношение к эриданцам после рассказа Лайка резко изменилось в худшую сторону. – Пойдем отсюда, пожалуйста! – взмолился он и, вцепившись в рукав куртки Валерия, потянул его за собой. – Мне тут как-то не по себе.

Они вернулись на базу, по-прежнему провожаемые заинтересованными и благодарными взглядами. Пару раз к Валерию все-таки подходили осмелевшие солдаты и пожимали руку. Кто-то даже попросил автограф. Возможно, подписи, оставленной Седовым прямо на офицерской планшетке, предстояло занять почетное место в местном военном музее.

После выслушанной жуткой истории Валерий не испытывал ни малейшего желания наслаждаться почетной ролью спасителя. Единственное, о чем он мечтал – как можно быстрее покинуть систему двойной звезды и покончить с затянувшимся расследованием. Никак не удавалось прогнать из сознания картинку расстрела карантинщиками беспомощных призраков.

С трудом отбившись от многочисленных расспросов, приглашений и настойчивых уговоров эриданских военных – ученых задержаться подольше, Седов с Приском забежали на корабль Торха.

– Доставить тебя к Ахернару или полетишь на своей яхте? – поинтересовался бывший спецназовец.

– Думаю, на яхте быстрее, – ответил Седов. – Завтра мы с Приском будем на месте. Спасибо тебе за все. Что ты собираешься делать дальше?

– Думаю все-таки провести санитарный контроль, – злорадно щелкнул клешнями Торх. – Им тут не помешает подсуетиться. А меня благодарить не за что. Тебе спасибо, за оперативность. В рапорте отмечу, – пообещал он.

– Удачи! – Седов улыбнулся, представив себе, как в галактическом центре отнесутся к благодарственной записке назойливых санитаров, но от пережитого на душе все равно оставался гадкий тяжелый осадок.

На предстоящих переговорах Валерию предстояло отстаивать интересы лейлян. В запутанной истории с эриданским карантином непростое деление на правых и виноватых, преступников и жертв, резко не совпадало с подсказками собственных симпатий и антипатий. Жестокие убийцы оказались безвинными жертвами, а суровые, но справедливые кураторы – истинными виновниками трагедии.

С Лайком Седов прощаться не стал.

На Пакс, главную планету Ахернара, яхта прибыла на следующий день. Приск в рекордные сроки уладил свои дела в университете, и затем добросовестно сопровождал землянина на встречи и переговоры. Чертенка воспринимали как полномочного представителя Лейли, а Валерий был благодарен парню за моральную поддержку. Им вместе пришлось выслушивать долгие путаные объяснения чиновников и не менее обременительные благодарственные речи столичной администрации. С подписанием договора о репарациях и обязательствах в отношении Лейли не возникло никаких проблем. В ответ Приск от имени своей планеты подписал документ об отсутствии дальнейших претензий.

Мальчишка не имел никаких официальных прав, однако дипломат, не колеблясь, заверил его подпись, а тех из лейлян, кто, в будущем, возможно, попытается оспорить подписанное обязательство, попросил направлять лично к нему, Седову. Ему было что предъявить в ответ – вживленные камеры наблюдения детально зафиксировали злоключения дипломата на Лейли. Обвинение в насильственном захвате и пытках галактического посредника при исполнении обязанностей обошлось бы лейлянам намного дороже, чем все выгоды от шантажа недобросовестных кураторов.

– Пожалуй, я все-таки заберу документы из университета и пойду в дипломатическую академию, на военный факультет, – заявил лейлянин, когда, оформив все бумаги, они направились на космодром. Приск настоял на том, чтобы сопровождать земного друга до самого отлета.

– Почему ты так решил? – удивился Валерий. Он был рад безостановочной болтовне паренька, которая отвлекала от неприятных воспоминаний.

– Хочу стать таким, как ты, – с искренним восхищением ответил лейлянин. – Настоящим героем. Может быть, мне тоже удастся кого-то спасти. Целый мир. Два мира. Это ведь самое главное. А то, что спасенные неблагодарны – уже не важно. Ты не можешь себя винить.

Наивность зеленого чертенка вновь заставила вымученно улыбнуться:

– Ты прав. Я не виноват.

Седов не чувствовал себя героем. Скорее инициативным дураком, рискнувшим жизнью ради недостойных тварей. Но, может быть, так себя обычно чувствуют все герои?

– Скажи, – не удержался любопытный Приск, когда они уже прощались у выхода из космического вокзала. – А как ты все-таки сумел услышать, что говорят черные тени?

– Привычка, – отшутился Седов. Уже не было времени рассказывать, что за годы работы с мыслеречью у него действительно возникло умение постоянно общаться в двух диапазонах. А на языке энергонов воющие стоны призраков казались грубыми пришельцами, рвущими ткань мыслеобразов. Такое нельзя не услышать. И невозможно объяснить.

И Валерий, уже вполне серьезно, добавил: – Понимаешь, все дело в том, что я переводчик и просто обязан понимать тех, кто со мной говорит. Даже если дело происходит на изнанке ночи.

ГЛАВА 5
Охота на жучков

«Но если у храма нет ворот, что в том плохого?»

(Ворота храма)

Звездолет приземлился ночью. Разбуженный знакомым шумом, Андрей Денисов лениво выругался сквозь зубы и снова заснул. Ловля жучков отняла вчера много сил – увертливые твари появились неделю назад и буквально заполонили лес. Денисов думал сходить в поселок и посоветоваться с Никшей насчет летучей напасти, но за неделю так и не собрался. Зато вчера серьезно взялся за дело, и сейчас в банке копошилась солидная добыча – добрая сотня красивых синих жуков, которые слабо светились в темноте. «Синекрылки», как прозвал их Андрей сначала, или «проклятые таракашки», как он их в сердцах называл сейчас. А прогулку в поселок, да и к звездолету вполне можно было отложить на утро. Если пришельцам что-то понадобится раньше, они отыщут лесника сами.

Планета называлась Весна. Именно так, с ударением на первом слоге. Земные переселенцы, сербские эмигранты, не зря назвали новую родину женским именем. Тихая планетка, покрытая лесами и озерами, отличалась неброской красотой и мягким климатом. На Весне все обещало покой. Недолгий, но Денисов и не требовал многого. Слишком небольшим был отпущенный им себе самому срок – до Нового года.

После операции Андрей долго метался по обитаемым мирам в поисках места, где хотелось бы умереть. И, в конце концов, остановился на Весне. Сам себя назначив лесником, он занял покинутую избушку неподалеку от поселка с громким названием Новоград. Андрей познакомился с семьей Никши, поселкового старосты, его женой Анной и дочкой Милицей, но старался держаться как можно дальше от колонистов.

До трехтысячного года галактической эры оставалось чуть больше месяца, когда появились синекрылки. И звездолет.

Утром Андрея никто не побеспокоил. Завтракать не хотелось – у героя Корской войны теперь оставалось слишком мало чувств и желаний – но Денисов заставил себя съесть вчерашний бутерброд и отправился на поиски новых соседей.

Изящная космическая яхта, как он и предполагал, обнаружилась на поляне. Распахнутый люк и сброшенный трап настораживали, но людей Андрей нигде не заметил. Что это? Богатые детки решили порезвиться: прилетели на планету, напились в усмерть и, открыв люк, попадали возле входа?

Дикое предположение, на первый взгляд, походило на правду. Осторожно поднявшись в корабль и заглянув внутрь, Андрей увидел на полу крепко спящего молодого парня. На смазливом лице блуждала счастливая улыбка. На пьяного парень походил мало. Разбудить его, несмотря на все усилия, Денисову не удалось.

– «Придется все же сходить за врачом», – подумал Андрей. Уже покидая корабль, он заметил возле правой руки пришельца раздавленного синего жучка.

Зажав под мышкой банку, Денисов отправился в поселок. Вдоль тропинки таракашек попадалось меньше, но иногда в воздухе мелькали блестящие крылышки. Зато птицы и звери как будто совершенно исчезли.

И люди тоже исчезли, – понял Андрей, выйдя на ведущую к Новограду дорогу. Обычно шумный, заполненный спешащими колонистами и механизмами тракт совершенно обезлюдел. Впрочем, дело обстояло хуже – на пути к поселку вообще не встретилось ничего живого, если, конечно, не считать жучков.

Отгоняя дурные предчувствия, Денисов ускорил шаг, направляясь к ближайшему дому, и решительно постучался в дверь. От толчка дверь распахнулась, и Андрей невольно отшатнулся – дом был пуст. Покинут и брошен, судя по всему, несколько дней назад. В соседних жилищах обнаружилась та же картина. Андрей бежал к центру, к дому старосты, озираясь, надеясь увидеть человеческие лица, когда услышал шум и резкий крик. Он свернул за угол и сразу же наткнулся на людей.

На центральной площади четверо мужчин сцепились в необычной схватке, и, не в силах понять происходящее, Денисов замер, пораженный. Двое сельчан под руководством Лазара, поселкового врача, связывали бинтами молодого колониста. На руках у Лазара и его помощников были плотные, неуместные летом перчатки, а на ногах высокие сапоги. Жертва с дикими криками билась в судорогах.

– Чего это вы его, а? – прокашлявшись, хриплым голосом спросил Денисов, отвыкший от разговоров вслух. В последнее время Андрей предпочитал молчаливые беседы с самим собой. – Натворил что-то?

Тут на него, наконец, обратили внимание. Один из помощников лекаря обернулся.

– Так ведь эпидемия! – бросил парень, опознав лесника. – Не слышал?

– Эпидемия! – Андрей недоверчиво взглянул на связанного больного. Похоже, жизнь вновь распорядилась по-своему, избавляя от необходимости решать сложные этические проблемы. Стать жертвой смертельной эпидемии вполне может и избавленный от многих человеческих бед киборг. – Давно?

– Пятый день, – устало ответил врач. – Что у тебя там?

Лазар показал на банку и устало кивнул подручным. Те быстро поволокли прочь «упакованного» пациента.

– Да вот таракашек наловил, – объяснил Денисов, вытаскивая банку. – Как раз тебя искал, посоветоваться хотел. Да и еще насчет одного дела, – он вспомнил спящего парня из звездолета.

Реакция, вызванная видом безобидных насекомых, заставила Андрея умолкнуть. Лицо Лазара исказил неподдельный ужас. Но врачу удалось быстро совладать с собой.

– Наловил, говоришь? – спросил медик с непонятной насмешкой.

– Ну да, – все еще непонимающе ответил Денисов. – Хотел спросить, откуда гадость такая взялась. В лесу прямо нашествие какое-то. И зверье попряталось.

– И зверье? – задумчиво переспросил врач. – Значит, все еще хуже, чем казалось. Пойдем. Кое-что покажу. – И, ухватив Андрея за рукав толстой перчаткой, медик повлек его к дому поселкового совета.

Самое большое здание Новограда было набито людьми. Однако, в отличие от обычной суетливой толпы, центральный холл, лестницы и все оставшееся пространство заполняли больные. Прямо возле входа располагались «спящие». Денисов с удивлением распознал знакомые симптомы: на лицах безмятежно дремлющих в невероятном шуме людей застыли счастливые улыбки – точно такие же, как у парня из звездолета. Остальными обитателями магистрата были буйные пленники. Связанные, издающие стоны и рыдания, именно они вызывали ощущение катастрофы, несмотря на отсутствие телесных признаков болезни.

– Почему они связаны? – Андрей задал напрашивающийся вопрос и сразу исправился. – Зачем? Что у них болит?

– Душа, – непонятно ответил врач. – На сегодняшний день у нас около тридцати погибших. И все они умерли одинаково – покончили с собой.

– Что? – Денисов не поверил ушам, но врач мрачно кивнул, подтверждая.

– Да. Болезнь вызывается прикосновением к жучку. Затем наступает счастливый сон: двое или трое суток. Не знаю, что они там видят в своих снах, но, проснувшись, все заболевшие стремятся к одному – к смерти.

– Отчего? – не выдержав, перебил Андрей.

– Депрессия, – объяснил Лазар. – Мне просто повезло – когда моего соседа впервые зацепил синекрылый, я был в медицинских перчатках, бросился к нему, а тут медсестра схватила жучка и тоже….. Проследить – то за ними проследил, но вот только мы – я и еще несколько уцелевших – не могли предвидеть, что последует за первой фазой болезни. Да и сейчас не знаем, как быть. Пока нашли один выход – вязать. Но ведь невозможно держать людей связанными бесконечно. За ними нужно ухаживать, кормить, преодолевать нежелание слушать, есть, жить. Пока единственное, чем их можно привлечь – таракашки. Гипноз это или что другое, не знаю.

Рассказ врача прервал пронзительный женский визг. Денисов оглянулся. Милица?

Дочь старосты, юную красавицу, едва можно было узнать в истощенном существе с трясущейся головой и воспаленными глазами, взгляд которых приковывала банка с синекрылками, зажатая в руке лесника. Андрей вопросительно взглянул на врача.

– А сам Никша?

– Погиб одним из первых, – мрачно сказал врач. – Пытался организовать охоту на жучков.

И никто из нас не застрахован от заражения. Проклятые твари проникают повсюду! А теперь скажи, как тебе удалось их столько поймать? – голос доктора стал обманчиво мягким, просительным, но Андрей, встретив испытующий взгляд, не колеблясь, ответил:

– Не знаю. Просто так.

Денисов протянул руку и, схватив ползущего по подоконнику жучка, накрыл его рукой, а затем протянул врачу. Лазар отшатнулся, Андрей, ругая себя за оплошность, хотел выбросить добычу, но внезапно обратил внимание на воцарившуюся в зале тишину и огляделся. Буйные жертвы эпидемии замолчали, переводя почти осмысленные взгляды с лица Денисова на зажатое в его руке насекомое.

– Мечта каждого из них, – на лице Лазара мелькнула горькая усмешка. – Тянет. Наверное, все-таки химия. А ведь прикосновение проснувшегося больного к жуку вызывает мгновенную смерть. Большинство наших так и погибло. Но сейчас, с жуком в руках, можно было бы что-то сделать для них, заставить выслушать себя. Они бы всему поверили. Вот только знать бы, что сказать!

Андрей молча пожал плечами – к ответу он был не готов, да и изливаться в исповедях не собирался. А кроме того, дома его ожидал собственный больной.

Рассказ о парне со звездолета не вызвал у Лазара интереса.

– Тут со своими бы проблемами разобраться, – пробормотал он. И глухо добавил: – А банку с этими… оставь. Может, еще пригодятся.

Неспособность смертоносных синекрылок выбраться из стеклянной банки доставляла врачу явное удовлетворение.

Терзаемый противоречивыми чувствами, Андрей попрощался и поспешно вышел из импровизированной больницы, зачем-то унося с собой пойманного жучка. На улице Денисов остановился, растерянно посмотрел на зажатое в руке насекомое и выбросил в кусты, кишевшие его собратьями. Какая разница – одним больше, одним меньше.

Когда Андрей вернулся к звездолету, пришелец еще спал. Пока лесник решал, стоит ли перетаскивать больного в дом, парень начал подавать первые признаки пробуждения. Раздался тоскливый протяжный стон. К счастью, веревку Денисов, предвидя осложнения, предусмотрительно прихватил с собой, и связать еще не вполне очнувшегося человека не составило большого труда.

– Эй! – услышав оклик, Андрей обернулся и поразился, встретив полный боли, но здравый взгляд. И слова пришельца были вполне разумными:

– Там, в медотсеке, в верхнем ящичке ампула с желтой наклейкой, эйфорин. Сможешь сделать укол?

– Смогу. Это не яд?

– Нет, – парень криво ухмыльнулся. – Спецсредство, сильнодействующее. Ты даже сможешь меня развязать. И рассказать, что происходит на планете.

Сейчас, без счастливой идиотской улыбки, пришелец выглядел намного старше. А холодный взгляд зеленых глаз вдруг напомнил Денисову полковника Светина.

– Мы не сомневаемся, что герой битвы за Горн продолжит службу на благо Федерации! – не сводя с Андрея холодных глаз, заявил полковник.

Беседа штабистов с героем и жертвой Корской войны транслировалась на все Содружество, и Андрею стоило неимоверных сил и мужества ответить – «нет».

– Нет, не продолжит, – ответил он.

Взрыв кварковой мины во время атаки на Горн разметал первую линию наступления и превратил двадцатитрехлетнего солдата в калеку. Все остальные, бежавшие рядом, погибли. Ему еще повезло, – так говорили врачи. Повезло? Это как посмотреть: Андрей остался без ног, без рук и, как лицемерно выражались СМИ, без других жизненно важных органов. Не солдат, не человек, не мужчина. Несколько операций по вживлению искусственных органов, превратив Андрея в киборга, восстановили почти всё, кроме главного – желания жить. Жить в могучем теле, неотличимом от человеческого, не испытывая ни радости, ни боли, ни любви. Денисова манила только надежда на сон – покой, небытие. Вечный сон.

Впрочем, война не затянулась. После потери Горна корсы, быстро сдававшие позиции, подписали мирный договор.

Последнюю дорогостоящую операцию, по восстановлению гормональной системы, после неудачного собеседования Денисову так и не сделали: армия не терпит бесполезных трат. Впереди маячили поиски тихого местечка, где хотелось бы умереть, уснуть навсегда. Андрей не спешил – его почему-то привлекала мысль о смерти под Новый год, на смене эпох. Хотя, в сущности, какая разница. Впрочем, сейчас он не жалел, что не стал спешить.

Взгляд пришельца, так не вовремя напомнившего о войне, заставил повиноваться и спросить:

– Спецслужба Федерации? Почему ты здесь? Неужели… из-за меня? – неприятная догадка заставила замереть, не спешить с освобождением пленника, хотя укол явно пошел парню на пользу.

– Не говори ерунды и развяжи, наконец, веревки! – пришелец поморщился, с трудом разминая руки – двухдневный сон на полу звездолета не пошел бы на пользу даже тренированному агенту. – Я вообще не знаю, кто ты такой! Хотя что-то… – он всмотрелся в смутно знакомое лицо и тихо присвистнул. – Знаю.

И самоуверенно добавил:

– Вот ты мне и поможешь. Что здесь происходит?

– Сначала объяснишься ты, а потом посмотрим, – ответил Андрей. – Я больше ничего не должен Федерации.

– Меня зовут Валерий Седов, – представился парень. – Служба галактического надзора. Я, в общем-то, сюда попал случайно – профилактический контроль.

Он немного смущенно добавил:

– Я в службе работаю недавно, вот меня сюда и послали. По непроверенным данным, после подписания договора корсы применили биологическое оружие сразу на нескольких планетах этого сектора, но Весна среди них не значилась.

– Считай, что данные проверены, но неточны, – сказал Андрей. – На Весне эпидемия. Ты, наверное, уже сам понял.

В душе Седов уже обозвал себя безмозглым кретином. Он понадеялся на систему обычной профилактической защиты, потому что планета не значилась в списке пораженных, и не воспользовался силовым скафандром. А ведь альтаирские силовики с полной системой жизнеобеспечения, выданные службой контроля, были удобнее и надежнее любой другой защитной системы.

Вообразил себя крутым, но вляпался как самонадеянный мальчишка и подцепил заразу. Теперь Валерию оставалось только просить о помощи и оправдываться перед этим, знакомым по военным кадрам парнем, героем локального межрасового конфликта, в который, по неосторожности, ввязалась Земля.

– Меня сюда послали на всякий случай, – вновь, неизвестно зачем, объяснил Седов. – Мне уже ясно, что здесь неладно, но что именно со мной случилось? Ты можешь не работать на Федерацию, но, наверное, захочешь спасти людей, которые живут рядом. Итак?

Денисов коротко рассказал о происходящем в поселке.

– Значит, синекрылки? И ведь не придерешься – что плохого в счастливых снах? – молодой агент задумался, сопоставляя рассказ с тем, что уже знал. Никто не мог предположить, что воздействие переносчиков инфекции окажется психологическим.

Андрей не удержался от вопроса:

– У тебя есть лекарство? Ты можешь спасти людей?

– Лекарство? С чего ты взял? – Валерий посмотрел на него с удивлением.

– Но ведь ты не бьешься в корчах, как те больные, в поселке. Значит, что-то тебе помогло. Может и остальным… – растерянно сказал Денисов.

– Это временно. Когда пошли слухи о новом оружии, нам сделали кучу прививок, ну и кое-что укрепляющее, как бы это сказать, стрессоустойчивость, что ли. Эйфорин, конечно, тоже помог, но, думаю, ненадолго: меня уже тянет к жучкам, – парень внимательно поглядел на Андрея. – Надо быстрее что-то решать.

Пока Валерий связывался из звездолета с центром, сообщая о положении на Весне, Андрей пытался обобщить факты, чувствуя, что решение рядом, только не достает какого-то звена, чего-то важного.

– Послушай, – неуверенно спросил он, когда «агент» вернулся. – А что собственно ты видел во сне? Ты казался таким счастливым. Или не помнишь?

– Не помню? – Валерий искренне удивился вопросу. – Как такое можно забыть? За два дня во сне ты проживаешь жизнь. Жизнь своей мечты. Абсолютное счастье. Это невозможно представить! Ну, как наркотик, – он запнулся и тихо добавил: – Неудивительно, что потом людям не хочется больше жить.

– Абсолютное счастье? И всё? – Денисов едва удержал смешок. Для него, не способного почувствовать вкус хлеба, голод, жажду, влечение к женщине, сон об абсолютном счастье казался смехотворной приманкой.

– Всё? – огрызнулся было Валерий, но Андрей не дал ему договорить.

– Я знаю, что нужно делать, – решительно заявил он. – Вернее, что нужно сказать. Сейчас мы пойдем в поселок и проверим. Только нужно поймать несколько жучков, чтобы заставить людей слушать. Можно было бы и там, но не хочется терять время.

Порывшись в куче старого хлама, оставшегося от прежнего лесника, Денисов нашел старые варежки для нового знакомого. Тот, брезгливо поморщившись, натянул рванье на руки.

– Ты уверен? Может быть, расскажешь? – с жадным интересом спросил Седов, наблюдая, как Андрей ловит удирающих таракашек голыми руками, руками киборга, невосприимчивыми к убийственному воздействию.

– В поселке услышишь, – Денисов пошел по тропе, не оглядываясь, не обращая внимания на ругань посланца Координационного Совета, торопливо укладывающего в сумку оборудование. Андрей обдумывал простые слова, которые собирался сказать больным, и не находил ошибок. Люди должны были понять и поверить. Главное – поверить! Впрочем, поверить их заставят жучки – слов для этого было бы недостаточно.

В здании совета ничего не изменилось, но появление лесника с копошащимися в ладонях синекрылками произвело ожидаемый эффект. Рыдающие, стонущие люди умолкали, завороженно глядя на насекомых, на их хозяина. Андрей жестом остановил Лазара, пеленавшего очередного бедолагу, вытянул вперед руки и заговорил. Просто и понятно:

– Люди! Посмотрите на меня. Видите? Вот те, кто дал вам счастье, исполнил вашу мечту. Сейчас с вами говорю не я, а они. Они избрали меня, чтобы сказать главное.

Не отрывавшие от жучков взглядов больные торопливо закивали. Кому-то даже удалось выдавить слова: – Да, верим, слушаем.

– Слушайте, – Денисов внимательно уставился на ползающих по рукам жучков, как будто и сам на мгновение поверил, что перестал быть обычным человеком, а стал пророком, провозвестником Великого послания. Он повторил:

– Слушайте! Вы – избранные, уже прожили две жизни. Одна, первая, была обыкновенной, вторая, дарованная богами снов, – радостной и счастливой. Сейчас вам предстоит третья, полная мук и страданий. Но ее тоже нужно прожить. И тогда те, только те, кто пройдет путь до конца, получат награду – другую жизнь. Жизнь, где смогут обрести настоящее счастье! – Андрей поднял вверх руки, усеянные блестящими насекомыми:

– Я, посланник, сказал. Те, кто верит, должны смириться с жизнью. Что вам следует делать сейчас, объяснит Лазар.

Денисов умолк и, боясь увидеть прежнее буйство, оглядел зал. Люди смотрели на него молча, у многих по лицу текли слезы, взгляды, просветленные и очеловеченные, были полны веры. Андрей кивнул пораженному лекарю и тот, все еще не сознавая произошедшего, освободил нескольких больных. Освобожденные начали помогать остальным. Лица многих были по-прежнему сумрачны, но буйство, стремление к немедленной гибели исчезли.

Некоторые, робко улыбаясь, подходили к Денисову и пытались коснуться его руки, одежды. Андрей, не зная, что делать, оглянулся. Валерий, деликатно оттеснив колонистов, вывел его из зала.

– Уходим. Им нужно дать время подумать, но я думаю, все будет в порядке. Даже на меня подействовало! – с кривой усмешкой признался Седов. – Я все записал и думаю, что смогу разослать записи на остальные планеты. Придется, конечно, поездить, повторить демонстрацию, но проблема решена. Люди согласились жить! А это, после исполнения великой мечты, очень непросто, – в голосе его прозвучало неподдельное уважение. Денисов лишь натянуто улыбнулся в ответ. На него тоже подействовало.

Сказка о новой жизни оказалась целительным средством. Во всяком случае, убеждать стоило до тех пор, оправдывался Андрей, чувствовавший себя обманщиком, пока врачи не найдут другого, медикаментозного средства лечения болезни.

Месяц, оставшийся до Нового года Денисов и сопровождавший его повсюду, по приказу центра, «федеральный агент» провели в поездках по пораженным планетам, неся утешение и исцеление. Трехтысячный год они встретили на Весне, в лесной избушке. Андрею по-прежнему не хотелось видеть людей.

– Ты положил начало новой эпохе. Когда-нибудь, возможно, ее назовут эпохой Иной жизни, а тебя пророком или богом, – Валерий поднял стакан и усмехнулся, внимательно глядя на друга.

– Я не хочу быть богом, – Андрей пожал плечами, глядя в бокал с шампанским, вкуса которого он не мог ощутить. – Я хочу того же, что и все остальные. Хочу поверить, что после этой жизни обязательно придет новая, лучшая. Выпьем за другую жизнь!

– Выпьем, – согласился Седов.

И мысленно добавил: – Может, она и придет, другая, но ты меня спас в этой жизни, и за мной должок. Конечно, сейчас я пешка, никто, но если когда-нибудь, в будущем, у меня появится возможность рассчитаться, я о тебе не забуду.

Андрея Денисова человечеству смело можно было записывать в плюс.