Текст книги "Посланник Внеземелья (СИ)"

Автор книги: Вад Капустин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА 12
Путешествие в Берзегрум

Памяти Грибоедова

– Боюсь, что вам придется срочно отправиться на Кунмпф, – сказал Седову второй советник Координационного совета господин Херх, объясняя срочный вызов. В последнее время денебианец говорил с Валерием приторно любезно, тщательно скрывая неприязнь. Седов так и не выяснил, чем не угодил высокопоставленному чиновнику. Впрочем, для взаимного недоверия у представителей двух враждебных рас могла найтись масса явных и скрытых причин.

– Проклятые дикари взбунтовались, кажется, по каким-то религиозным причинам и устроили в столице настоящий погром. В самом Берзегруме, может быть, вы слышали? Нет? – чиновник вопросительно вздернул хохолок.

– Берзегрум? – Седов отрицательно покачал головой – слово абсолютно ни о чем не говорило, так же, как и название планеты. Какая-то галактическая глубинка. – Никогда не слышал.

– Жаль, дивное местечко, приходилось там бывать, – денебианец мечтательно взъерошил головные перья, а затем вернулся к реальности. – Увы! Во время бунта пострадали многие дипломаты. По сведениям кураторов, в ходе беспорядков погиб посол Земли на Кунмпфе Анатолий Клочков. Тело посла вывезти не удалось. Все дипломатические миссии эвакуированы, в том числе и денебианская. Мы направляем вас в Берзегрум по специальной просьбе администрации вашей родной планеты. Необходимо разобраться, сделать официальное заключение и наказать виновных.

– И кто же кураторы этих дикарей? – поинтересовался Валерий. – И, кстати, какой у них статус?

– Уровень «С», не так уж мало, – отозвался Херх. – А кураторы, э-э – секретарь, немного помедлив, невнятно объяснил: – Кураторы, собственно, да, Денеб. Но что мы могли сделать в подобной ситуации?

– Любопытно, – согласился Седов. – Кураторы, великая цивилизация, на пять порядков выше земной, не говоря уже о разнице со статусом подопечных, ничего не смогли сделать с кучкой дикарей, а я, землянин, один, должен отправиться на место погрома, найти виновных в убийстве и наказать. Причем срочно. Боюсь, что мне трудно уловить логику Совета. Или это не его задание?

– Ну, разумеется, вы всегда можете отказаться. Не знаю только, как скажется отказ на вашей дальнейшей карьере, – холодно ответил второй советник. – В конце концов, вы – посредник, и улаживать конфликты – ваша работа. Тем более, что беспорядки на планете уже практически прекратились. А кроме того, как я уже отмечал, задание поручается именно вам по особой просьбе Земли. Дубликат отчета отправите в земное министерство галактических связей.

– Хорошо, – Валерий не стал продолжать бесполезный спор. С просьбой Земли можно было разобраться и позже, а сейчас предстояло выяснить обстоятельства дела.

Пока задание больше походило на мелочную месть денебианца, желавшего избавиться от неугодного сотрудника и случайно нашедшего для расправы подходящий предлог.

– Информфайлы сверхсекретные, – добавил Херх. – Срок доступа – три цикла.

Седов пожал плечами. Предосторожность казалась излишней, но относилась к общепринятым процедурам. Сверсекретные материалы не подлежали повторному копированию и самоуничтожались по истечении срока доступа.

– И вылет немедленно, – щелкнул клювом довольный денебианец. – К ближайшему порталу на Кунмпф вас доставит спецкурьер.

– Благодарю, – вежливо отказался Седов. – Я полечу на собственной яхте.

Валерий уже успел приобрести новую яхту вместо взорванной убийцами и с облегчением отказался от служебного летного сервиса. Несмотря на повышенную комфортность, корабли управления чем-то напоминали пресловутый «общественный транспорт». Да на яхте и возможностей для слежки у начальства было намного меньше. Землянин вызвал на комм доступные файлы с административного инфора, скачал на временный носитель и вышел, с удовлетворением отметив разочарованную гримасу на птицеобразной физиономии советника.

Вопреки приказу Седов не спешил. Не видел он в деле особых причин для спешки. Погибшего не воскресить, а тщательное изучение материалов давало шанс выжить ему самому.

Недалекий путь к порталу Валерий растянул на три дня, изучая материалы и внимательно разглядывая изображения чужаков на экране. Три материка Кумпфа населяло множество рас и народов, однако в столице обитали только две этнических группы: кунфы и сархи. Как Валерий не вглядывался в фотографии, обнаружить внешних различий он не смог. Справочная ссылка утверждала, что основным отличием между двумя народами является язык и некоторые особенности истолкования местных религиозных верований.

Обитатели планеты напоминали крупных человекообразных обезьян, горилл или, может быть, орангутангов – Седов затруднился бы определить точно их близость к ближайшим родичам человека. Казавшиеся выше и сильнее современных землян кунфы были покрыты короткой зеленоватой шерстью, а морды их, с выдающейся вперед нижней челюстью, «украшенной» огромными клыками, делали чужаков похожими на сказочных чудищ, вроде гоблинов или орков.

Однако высокая черепная коробка и внимательные тревожные глаза глядевшего с экрана на Валерия инопланетянина не позволяли усомниться в его разумности. Да и не было у землянина никаких оснований сомневаться в разумности существа статуса «С» – предкосмического уровня. Херх утверждал, что все жители планеты прекрасно владеют денебианским, поэтому дипломатические работники-теджи даже не утруждали себя изучением языка кунфов. И до недавних печальных событий у них не возникало никаких проблем взаимопонимания.

Седов вызвал на экран фотографию погибшего земного посла. Молодой человек лет тридцати двух – тридцати трех. На пару лет старше его самого. Бледное интеллигентное лицо, очки, ежик прямых темных волос. Узкоплечая худощавая фигура Клочкова производила странное впечатление на фоне зеленой обезьяны. А все-таки в их тревожных внимательных взглядах посреднику почудилось что-то общее. Хотя что могло объединять таких разных существ? Могучий полузверь и земной дипломат – интеллигент, хлюпик, хиляк.

Хиляк? Собственная детская кличка заставила Валерия улыбнуться. Ему не нужно было смотреть в зеркало, чтобы убедиться в неправоте друзей. Бесконечные тренировки, отработка приемов борьбы, отчаянные драки с Ломом приучили его не расслабляться. Физическая сила и ловкость еще ни разу толком не пригодились в дипломатической работе, где все решал разум, талант, но Седов знал – по земным, гуманоидным меркам, хиляком он не был. Вот разве что по меркам огромного друга – шахси. Впрочем, Лом играючи одолел бы в драке любого кунфа. Пожалуй, и он, Валерий, одолел бы, и не одного. А вот Клочков – нет, вряд ли. Не похоже.

Седов не знал, почему сравнение жертвы и убийцы вызвало неуместные мысли о разуме и силе, но, на всякий случай, дал себе честное слово провести несколько часов в тренажерном зале. Возможно, это была одна из нередких подсказок интуиции, которые пока не подводили дипломата.

– Дикари, значит, – задумчиво пробормотал Седов. Кадры хроники, запечатлевшие жестокость восставших, вызывали возмущение и ужас.

В констатирующем заключении галактического центра, по итогам предварительного расследования, Валерий обнаружил предложение подвергнуть планету принудительной изоляции под полным контролем Денеба. К удивлению Седова, заключение было составлено независимым экспертом, слайсом с планеты Фох, никак не связанной с денебианским протекторатом. Фохский эксперт, по имени Унтервир Темерох, сделал весьма неутешительные выводы по перспективам вхождения Кумпфа в галактическое сообщество. Окончательное решение предстояло принять и обосновать Седову, землянину, полномочному представителю Координационного Совета.

Вызов сверхсвязи оторвал Седова от изучения справочника по истории и культуре кунфов. На приборе горел красный огонек высшей срочности, и, предвидя новые осложнения, Валерий неохотно нажал на кнопку контакта. И замер, потрясенный. С экрана на дипломата смотрело самое совершенное женское лицо, какое он только мог себе вообразить. Огромные серые глаза с пушистыми ресницами, густые светлые волосы, нежная кожа. Девушке, наверное, было лет девятнадцать. Землянка. Валерий с удивлением отметил, что прекрасная незнакомка едва сдерживает слезы.

Седов никак не мог объяснить свое дальнейшее поведение. Сказалась ли на нем дипломатическая черствость или давнее юношеское предубеждение? Валерий не выносил плачущих женщин. Может быть потому, что его собственная мать, даже после гибели мужа, человека, которого она горячо любила и так никогда не смогла забыть, ни разу не позволила себе заплакать при сыне.

– Ну? – холодно спросил Седов, не дождавшись объяснений. – Вам есть что сказать, или я отключаюсь? У меня много работы.

Девушка удивленно посмотрела на него. Наверное, ей редко приходилось сталкиваться с подобным обращением.

– Как вы можете…? – возмущенно начала красавица, и Седов прервал контакт, поняв, что ничего осмысленного не услышит – у него не было времени выяснять отношения с истеричными незнакомыми собеседницами.

Валерию предстояло заняться тем, что интересовало больше всего – лингвистикой. Его всерьез заинтриговали языки Кумпфа.

Основной жизненный принцип галактического переводчика гласил: «если хочешь, чтобы тебя понимали, говори с людьми на их языке». И никакие посредники, как бы хорошо они ни были усвоены, не помогали понять культуру и образ мыслей народа так, как его родной язык. Седов чувствовал – пока он не услышит и не поймет речь кунфов, он не сумеет узнать истинной причины восстания, причины убийства.

Обнаружить в глобальной сети сведения по языкам народов Кумпфа оказалось чрезвычайно трудно. Однако кое-что все-таки нашлось: несколько записей, два примитивных учебника, сводный справочник, к которому привлекло внимание имя автора. Составителем справочника был тот самый слайс с планеты Фох, который призывал обречь планету на бессрочную изоляцию. Унтервир Темерох.

– «Пожалуй, в этот книге я ничего полезного не найду», – подумал Седов. И предчувствие не обмануло. Валерий был поражен ненавистью к аборигенам, пронизывавшей каждую строчку книги. На первой странице красовалась фотография автора. Безволосый гуманоид, невысокий и хрупкий, отличался от зеленых горилл еще больше, чем Анатолий Клочков. Лысый череп и складки на лице, придававшие Темероху старообразный вид, делали слайса более жалким, но не более мудрым. И симпатии не добавляли.

– «Интересно, чем кунфы вызвали такую откровенную нелюбовь этого типа? Силой или грубостью?» – что-то упорно возвращало дипломата к мысли о разнице в чисто физических возможностях. Обдумать догадку не удалось. Валерия прервал сигнал срочного вызова, и он обреченно нажал кнопку контакта, уже догадываясь, кого сейчас увидит.

– Я – Нина Клочкова, – в этот раз сразу же представилась незнакомка, изо всех сил пытаясь сдерживаться. – И сначала хотела попросить вас о помощи. Попросить привезти хотя бы тело Толи. Наказать негодяев. Мне говорили, что вы способны творить чудеса, способны найти общий язык с любым разумным существом. Но теперь я знаю, что меня обманули, и вы просто хам! – девушка отчаянно выкрикнула оскорбление. – Можете не лететь на Берзегрум. Ваша миссия закончена.

Она все-таки разрыдалась. И экран погас.

– «Клочкова, – сообразил Валерий. – Жена убитого посла. Вдова». Так, значит, именно по ее милости Седова сорвали с переговоров с Ашрой и отправили на самоубийственное задание! Кто-то в министерстве галактических связей не устоял перед горем юной красавицы.

Не то, чтобы Валерий не сочувствовал трагедии безвременно овдовевшей девчонки, но сейчас он упрекал себя только в том, что так и не выслушал ее до конца – у Клочковой могла быть необходимая ему дополнительная информация о причинах убийства. И ведь, отметил Седов, вдова свою просьбу все-таки выложила, пусть и в форме выговора. Настойчивая дамочка.

Что же касается отказа от выполнения миссии, то глупое требование сейчас вызывало только мрачную усмешку. Задание заинтересовало, стало для Валерия не просто долгом, и остановить Седова уже не смог бы и второй советник Херх. В деле берзегрумского восстания обнаружилось очень много скрытых подводных камней и очень неприятные долгосрочные последствия. Создавался галактический прецедент. «Изоляция». Отвратительное слово. По ряду личных причин, оно вызывало у Седова боль и ярость.

Справочник и учебники не помогли. Помогли альтаирский автолингвист – анализатор и гипноизлучатель. За две оставшиеся ночи полета приборы позволили Седову кое-как реконструировать куми, язык кунфов, и подсознательно усвоить его.

Зато Валерий сэкономил время на изучении наречия сархов – этот так называемый язык оказался просто диалектом куми. В обоих наречиях Седова поразило обилие бранных и оскорбительных выражений. Любое приветствие на куми звучало изощренным ругательством. Повторив за автопереводчиком одну из этикетных фраз, Седов невольно фыркнул. Вот если он так теперь и будет здороваться, то на Земле его точно поймут неправильно. «Интересно, – поразился посредник, – как же они на денебианском-то говорили, с его бесконечными формами вежливости»? А ведь говорили!

Понятно, что на Кумпфе не предусматривались приветствия для женщин и детей, в том числе и мальчиков до двенадцати лет. Самкам, которых оберегали и о которых нежно заботились, по сведениям даже явно небеспристрастного Темироха, при встречах просто кивали. Никакой роли в развитии цивилизации они не играли. Кунмпф принадлежал сильным мужчинам.

Оставшиеся дни Седов провел за изучением культуры и традиций аборигенов. Ничего неожиданного – как он и думал, в основе цивилизации кунфов лежал культ грубой силы, возведенный в религиозный ритуал. Вечерами Валерий до изнеможения тренировался в спортивном зале. Больше никто его звонками и вызовами не беспокоил.

Портал выбросил яхту в непосредственной близости от планеты, где оставался только одинокий контрольный пост Денеба. Дежурный офицер, равнодушно просмотрев документы, между делом сообщил, что все инопланетяне с Кунмпфа эвакуированы, но никаких приказов, запрещающих посещение планеты, не поступало. Валерий только пожал плечами – его полномочия позволяли нарушить любые запреты.

Яхта Седова приземлилась на почти идеально круглой поляне в лесочке неподалеку от столицы. Оставшееся до города расстояние предстояло преодолеть пешком. После недолгого пути низкорослые краснолистые деревья расступились, открывая вид на Берзегрум. Валерий прихватил с яхты ручной пульт управления, на всякий случай установив силовую защиту и нажав кнопку невидимости. На опушке леса, вспомнив о правилах безопасности, он отошел на несколько шагов назад, отыскал в одном из деревьев небольшое дупло и спрятал прибор.

На местных жителей землянин наткнулся через несколько минут и, не задумываясь, выпалил самое грубое из тех приветственных ругательств, которые встретились ему в автолингвисте. Аборигены буркнули что-то неопределенное, затем переглянулись:

– Тебе нужен президент Лунтфи? – заинтересованно спросил самый крупный кунф.

«Напутали авторы все-таки с приветствиями в справочнике», – понял Седов, но отступать было поздно.

– А что, сильнее его еще кто-то есть? – недвусмысленно осведомился дипломат. Обезьяньи рожи расплылись в дружелюбных улыбках, обнажая жуткие желтые клыки.

– Хорошо говоришь, – одобрил собеседник, отвечая на приветствие замысловатой бранью – в общем, как понял Седов, означающей, что он принимает на себя роль свидетеля. – Я, Бван, покажу тебе дорогу.

Валерий с трудом удержался от вежливого «спасибо». На денебианском он мог бы позволить себе такую ошибку, но на куми – никогда. Седов грубовато рыкнул в ответ и последовал за Бваном в город, не обращая никакого внимания на остальных кунфов, продолжавших прерванный появлением чужака путь.

Шли они недолго и молча. Кунф не заговаривал, признавая заведомо высокий статус иноземца, Седов молчал, боясь допустить случайную оговорку.

Берзегрум, внимательно изученный по планам и по многочисленным кадрам денебианской хроники, не слишком напоминал дымящиеся развалины недавней войны в просмотренных файлах. Конечно, кое-что кунфы могли успеть восстановить, но не за такой срок. Этот город никогда не лежал в руинах. А значит, файлы из материалов Херха содержали явную подтасовку. Вот только кто и зачем исказил истину? Валерий пообещал себе выяснить это в ближайшее время, если, конечно, у него еще останется такая возможность.

Берзегрум был, по-своему, очень красив. Тут денебианец не солгал. Только вот над городом витало ощущение недавней трагедии, обреченности.

– Здесь, – Бван подвел нового знакомого к бывшей резиденции земного посольства. Именно там обосновался президент Лунтфи. Седова удивил странный выбор. Здание не казалось ни самым привлекательным, ни самым высоким. Многие из стоявших рядом зданий посольств и представительств, на которых еще сохранялась символика представляемых ими планет, отличались большей яркостью и вычурностью отделки, без сомнения входившей в традиции кунфской городской архитектуры. И все-таки президент выбрал именно этот скромный особняк. Седов с трудом сдержал просившийся на язык вопрос. Выбор без сомнения был символичен. Но вот только что он символизировал?

И выдавать незнание добровольному проводнику нельзя. Незнание – слабость. Слабый не может претендовать на беседу с президентом.

– Вот, говори, – предложил Бван, указывая на резиденцию самого сильного.

– Я жду, – согласился Седов и сложил руки на груди. Кажется, он не ошибся. Крохотные глазки аборигена радостно блеснули при знаке вызова. Прохожие, сначала недоверчиво оглядывавшиеся на чужака и его свидетеля, загомонили, собираясь в толпу.

Подбадривающие выкрики и грубоватые шутки в адрес отчаянного инопланетянина, вероятно, могли бы задеть самолюбие слишком чувствительного существа, каким Седов, к счастью, никогда не был, но никак не соответствовали описанным в отчете сценам религиозного бунта тупых дикарей и картинам безжалостной расправы аборигенов с беззащитными дипломатами.

Валерий невольно задавался вопросом – насколько происходящее сегодня соответствовало событиям недельной давности? Что спровоцировало яростный гнев кунфов и вызвало зверскую жестокость в отношении инопланетян?

Прочитанные книги отмечали только один безусловный этический и религиозный запрет – обман. В чем и почему аборигены сочли себя обманутыми настолько, чтобы пойти на убийство? Почему глава восставших поселился в резиденции убитого? Для того, чтобы услышать ответы на эти вопросы, Седову предстояло пройти Ритуал, доказать свою силу и право спрашивать. Так говорилось в справочнике, которому вряд ли теперь стоило доверять.

Дипломат примерно представлял, что ему предстоит. Однако Бван, от которого Валерий ожидал активных действий, ничего не предпринимал, лишь только радостно скалил зубы при усиливающихся воплях толпы.

Седов вспомнил похожий эпизод хроники. Крики аборигенов, сопровождающие вызов, хроникер объяснял как внезапную вспышку религиозного безумия, начало восстания. А что же происходило на самом деле? Впрочем, землянину оставалось только наблюдать, что случится дальше.

Вопли горожан слились в сплошной рев, который превратился в скандирование вызова. Одно из окон второго этажа бывшего земного посольства распахнулось, и матерый здоровяк, без сомнения «самый сильный», приветствовал толпу взмахом огромной лапы. На площади немедленно воцарилась неправдоподобная тишина. Кунфы замерли, ожидая реакции Седова. Землянин оправдал их ожидания. Высказанное им в адрес кунфского президента недвусмысленное пожелание заставило того яростно оскалить зубы и судорожно скрестить лапы на широкой груди. Вызов принят.

Толпа расступилась, и довольный Бван почтительно проводил землянина к будущему сопернику.

– «Черт побери, – снова подумал Седов, медленно поднимаясь по широким ступеням посольской резиденции, – как же они тут выходили из положения, объясняясь по-денебиански? Как ухитрились за столько лет не нарушить основы основ?»

Теперь удивляло уже не восстание, а то, что за почти столетие денебианского протектората оно вспыхнуло один-единственный раз. Стоп! Седов перехватил ускользающую мысль. Сто лет владычества денебианцев – да, все верно, а вот только посольства и представительства большинства галактических рас, в том числе и гуманоидных, в том числе и землян, были допущены на Кунмпф всего лишь два или три года назад! Может быть, дело именно в этом? Разгадку пришлось оставить на потом – они уже пришли.

Лунтфи, здоровенный громила – кунф приветствовал Валерия на обычный манер, но на два тона выше. Разговор происходил у окна – для публики, – и горожане внимательно ловили каждое слово. Повысив голос, Седов не стал повторяться – он усвоил достаточно выражений, чтобы разнообразить общение.

– Хорошо говоришь, – неохотно признал президент, буквально повторив фразу Бвана. – Правда, хочешь драки, не боишься?

– Не боюсь, – честно признался Седов. Он внимательно разглядывал соперника, несмотря на угрожающий вид не внушавшего особых опасений, как вдруг его озарило неожиданное понимание. Валерий был так потрясен своим открытием, что, не задумываясь, выпалил:

– А ведь ты сарх!

Простая констатация факта вызвала резкую ответную реакцию президента. Довольная доброжелательная ухмылка сменилась враждебной гримасой:

– Хочешь драться насмерть? – шерсть на загривке Лунтфи угрожающе вздыбилась.

Внимательно слушавшая толпа ответила на угрозу дружным вздохом. Седов невольно отметил, что количество «болельщиков» сильно увеличилось – из окна второго этажа было отлично видно, что сейчас они заполняли всю площадь и даже близлежащие улицы плотной колышащейся массой. Но как бы ни была настроена толпа, землянин вовсе не собирался совершать убийство.

– А если я тебя не убью? – поинтересовался Валерий. Его вопрос услышали, восприняли как шутку, на площади приветственно засмеялись. Реакция показалась совершенно непонятной, но собеседник вновь неохотно признал:

– Хорошо говоришь.

Валерий сообразил – президент оценил подразумевавшийся случайной фразой подтекст: уверенность землянина в победе, презрение к сопернику, которого не даже стоит убивать, и желание получить большую выгоду в случае успеха. Наглость дипломата, видимо, положительно оценили и горожане. Толпа начала скандировать непонятное слово: – Хоа-джи, хоа-джи! – загремело на площади. Что-то такое, – смутно припомнил Седов, – он слышал и в кадрах хроники.

О смысле народного «требования» землянин вновь догадался по реакции соперника. Тот, вновь недовольно скривившись, кивнул:

– Хорошо. Хоа-джи. Если ты меня победишь и не убьешь, я верну тебе твой дом, – он обвел лапой резиденцию посольства – А лысые слабаки и обманщики смогут вернуться на Кунмпф.

– У-у! – восторженно загудела толпа. Очевидно, хоа-джи представляло собой нечто вроде пари, и кунфы одобрили масштабность залога «самого сильного».

Валерия тоже заинтересовал залог. Землянин невольно усмехнулся, подумав, что, похоже, в случае победы, сможет вернуть планету под протекторат Денеба и обеспечить нормальную работу дипломатических миссий.

С выводами спешить не стоило, но реакции городской толпы вызывали множество вопросов. Понятно, что президент получил земное посольство в результате хоа-джи. Так значит, лысые слабаки и обманщики были изгнаны с планеты в результате проигранного боя? Но о каком обмане шла речь? Неужели абориген имел в виду Клочкова? Земной посол вовсе не был лысым. Или для кунфов был?

Почему-то фраза соперника вызывала в сознании другой образ – морщинистую физиономию слайса с планеты Фох. Кажется, роль Унтервира Темероха в событиях на Кунмпфе не ограничилась исследованиями и вынесением обвинительного заключения. Но Седову нужно было прояснить еще кое-что, непосредственно связанное с недавними событиями, и он, рискуя подорвать совершенно неожиданно завоеванный авторитет, спросил:

– А если я тебя все-таки убью? Случайно?

На площади разочарованно заворчали, а Лунтфи пренебрежительно оскалился:

– Тогда ты будешь драться со следующим соперником, – сарх смерил Валерия взглядом и, поняв, что тот не оценил оскорбления, объяснил: – С более слабым.

– Хорошо, – Седов попытался выйти из неловкого положения. – Я постараюсь не бить тебя слишком сильно.

Шутку, как ни странно, оценили, раздались смешки, и президент сменил гнев на милость:

– Я тоже постараюсь, – пообещал он.

Сопровождаемые Бваном и еще одним кунфом, очевидно, свидетелем со стороны президента, соперники спустились на площадь, где зрители сразу же раздались в стороны, освободив небольшую площадку.

В дело вмешались «секунданты», решительно потеснив слишком любопытных и значительно расширив пределы поля. Затем Бван указал бойцам, куда следует встать, и резко взмахнул ветвью с красными листьями, которую ему передал кто-то из толпы.

К удивлению Седова, это оказался вовсе не сигнал к началу драки. При знаке «рефери» Лунтфи торопливо начал раздеваться, стаскивая с себя разноцветные тряпки и демонстрируя толпе одежду и собственную шерсть. Зрители зашумели, выкрикивая что-то непонятное и бросая на землянина враждебные взгляды. Вот она, проверка честности. Валерий пожал плечами и, не спеша, стянул одежду, помахивая тряпками на потеху публике. Ему нечего было стыдиться собственного тела. Впрочем, действия дипломата сразу же изменили настроение толпы в лучшую сторону. Свидетели тщательно осмотрели сброшенную одежду.

– Без обмана! – торжественно провозгласил Бван, показывая вещи горожанам. – Нет оружия.

Его слова сразу же повторил свидетель президента. Раздался одобрительный гул с оттенком удивления.

«Ага! И тогда драка, значит, все-таки состоялась, – сообразил Седов. – И вот он момент, когда был обнаружен обман, вызвавший гнев толпы против инопланетян. Неужели Клочков попытался использовать оружие»? В вещах самого Валерия никакого оружия не было. Однако в пуговицах рубашки находились микроскопические видео и аудио-аппараты для записи происходящего, к счастью не замеченные кунфами. Без таких записей дипломату трудно было бы обосновать напрашивавшиеся выводы для констатирующего отчета.

Кунфы вновь замахали ветками, разрешая одеться, но Седов, заметив, что соперник равнодушно отмахнулся от свидетелей, последовал его примеру. В лапе Бвана неведомо откуда появилась темная палка. Движение руки свидетеля вверх, и соперник землянина рванулся в атаку, рассчитывая застать Валерия врасплох.

Огромный сарх, на голову выше Валерия и раза в полтора шире не принял во внимание ловкость и умения противника. Седов легко уклонился в сторону, и Лунтф, по инерции, чуть не врезался в толпу. Раздались смешки, и президент, с трудом восстановив равновесие, вновь попытался нанести удар, теперь уже внимательнее приглядываясь к реакции землянина. Валерий оставался в глухой защите, не желая выдавать свои возможности. Сарх действовал довольно грубо и все еще как будто не всерьез. Седов без труда ускользал от мощных ударов и ждал ошибки соперника. Подходящий момент подвернулся довольно скоро – увлекшись атакой, Лунтфи подставился под элементарный прием. Подсечка, и огромная туша, неуклюже повернувшись, рухнула на площадку, ударившись затылком о твердое покрытие площадки.

– Нокдаун, – Валерий медленно подошел к сопернику, боясь попасться на обман. Но нет – сарх лежал с закрытыми глазами и хрипло дышал. Изо рта его вытекала струйка крови. Землянин растерянно посмотрел на «секундантов», однако все замерли, ожидая его реакции. Конечно, вырубить упавшего соперника было бы проще простого, но почему-то показалось недостойным. Скорее всего, в этом случае просто говорилась какая-то ритуальная формула, но некому было ее подсказать.

Валерий отошел от поверженного гиганта и начал громко считать вслух, по-русски, загибая пальцы. Толпа загудела, но реагировала скорее удивленно, чем враждебно. При счете семь Лунтфи приподнялся и неприязненно посмотрел на дипломата.

– Я согласен продолжать бой, – сказал он.

Вот обнаружилась и еще одна ошибка, – сообразил Валерий. Значит, ему надо было только сказать, что бой закончен, и никто бы не возразил. Чистая победа. А теперь опять на ковер. Или вернее, помост?

После нокдауна президент начал действовать осторожнее и хитрее. Он уже не спешил атаковать, пытаясь достать землянина одиночными ударами. Пару раз ему удалось чувствительно задеть соперника, подбить глаз, и Валерий понял, что с представлением пора заканчивать. Уклонившись от очередного тычка, Седов поймал соперника на прием, рванул на себя и вырубил сильным ударом по шее, отскочив в сторону. Лунтфи рухнул на площадь лицом вниз.

– Бой закончен, – сказал Седов, поднимая руки и показывая ладони. Его не приветствовали. Зрители смотрели тревожно в каком-то странном ожидании.

– Ты все-таки убил его, – пробормотал Бван.

– Не может быть, – возразил Седов. Он бросился к поверженному сарху и, перевернув гиганта на спину, прислушался. – Дышит.

Свидетели недоверчиво приблизились. Убедившись в правоте чужеземца, кунфы влили в рот побежденного какую-то красную жидкость, и, когда тот очнулся, помогли ему встать и поднять руку.

– Бой закончен, – прохрипел Лунтфи. – Чужак победил. Хоа-джи.

И лишь тогда площадь зашумела, восторженно приветствуя Седова.

– Хорошо дерешься, – признал сарх.

– Теперь мы можем, наконец, по-человечески поговорить? – с надеждой спросил Валерий.

– Сейчас ты самый сильный, и можешь говорить все, что угодно, – торжественно объявил Бван. Толпа подтвердила его слова радостными криками.

– Я бы не отказался выпить что-нибудь покрепче, – признался Седов, натягивая одежду. Ему было все равно, что видеозаписывающие аппараты фиксируют каждое слово. Напряжение драки отпустило, и организм настойчиво требовал разрядки.

– Хорошо говоришь, – в очередной раз одобрил бывший президент.

Радостная толпа подхватила обоих соперников, и Седов даже не заметил, как оказался в уютном полутемном подвальчике в компании группы могучих аборигенов. По какому принципу подобралась компания, он сначала даже не понял, однако, ситуация сразу прояснилась:

– Итак, друзья, – объявил Лунтфи, протягивая землянину огромную чашу с темной жидкостью. – Сегодня мы, самые сильные люди Кумпфа, снова собрались здесь, чтобы поздравить нового победителя. По традиции, лучший боец должен выпить свой напиток первым. До дна, – и он подмигнул дипломату.

Седов с сомнением посмотрел на немаленькую бадью с местным алкоголем, но решил держаться до конца. «Надеюсь, что это не яд», – подумал он. Напиток оказался приятным на вкус и напоминал легкое полусладкое вино, но усталость и неимоверный объем чаши сделали свое дело. Кроме того, чаша была далеко не последней. Остаток вечера прошел в легком дурмане. Валерий помнил, что задавал вопросы, но совершенно не мог вспомнить ответов.