Текст книги "Посланник Внеземелья (СИ)"

Автор книги: Вад Капустин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Когда рассудок немного прояснился, посредник обнаружил, что сидит в кабине собственной космической яхты, демонстрируя на экране самые важные кадры недельной давности и требуя от новых друзей подробных комментариев. Как он ухитрился пьяным найти в дупле ключ и провести собутыльников на корабль, оставалось загадкой для него самого. Валерий находился всё в той же компании сильнейших, немного, правда, уменьшившейся. Очевидно, остальные в салоне яхты просто не поместились. Главные действующие лица, Лунтфи и Бван, по-прежнему оставались рядом.

– Это все неправда, – угрюмо сказал Бван, глядя на экран. – И мы знаем, кто это сделал. Проклятый лысый обманщик.

– Кто? – Седов начал торопливо прокручивать запись назад.

– Вот он! – бывший секундант неожиданно схватил землянина за руку. – Останови!

На экране застыли два кадра – те самые, которые так долго изучал Валерий. Лицо Анатолия Клочкова и морщинистая уродливая физиономия Унтервира Темероха.

– Который из них? – нетерпеливо спросил Валерий. Он сам не знал, почему его так волнует этот вопрос.

– Вот этот, – сказал Лунтфи, указывая на Клочкова, и землянин почувствовал, как к горлу подступил неприятный ком, но сарх продолжил, – был неплохой. Дрался честно. Я не хотел убивать, но он упал, как я сегодня, – он показал собственный затылок. – И больше не встал. Умер. Я взял его дом.

– Где его тело? – глухо спросил Седов, с облегчением сообразив, что в обмане обвиняют совсем не Клочкова, смерть которого была совершенно случайной. – Где вы его похоронили?

– Он лежит в доме на площади, там, где ты меня вызвал, – ответил Лунтфи и покачал головой.

– Почему тело до сих пор в доме?

– Мы намазали его маслом йом, и залили масло внутрь, чтобы сохранить. На месяц, – объяснил сарх. – Так всегда делают, на случай, если за проигравшим с опозданием придут родственники.

– Жена посла просила меня привезти тело, – сказал Валерий. Он машинально вызвал на экран визора изображение Нины Клочковой. – Вы сможете доставить его на корабль?

– Конечно. Очень нехорошая история, – сокрушенно сказал сарх.

– Рад, что ты это понимаешь, – согласился землянин. Хмель совершенно выветрился из головы.

– Жаль, что ее не было здесь, – Лунтфи сосредоточенно уставился на фотографию Нины на экране.

– Почему? – удивился Седов. – Она тебе нравится?

– Чудак, – усмехнулся самый сильный из сархов. – Как мне может нравиться лысая женщина? Но я убил ее мужа, и значит, по нашим обычаям, обязан был бы заботиться о его жене и оберегать ее. Впрочем, – президент немного повеселел, – ты победил меня, и значит, мой долг перед ней теперь переходит к тебе.

– Вот только этого мне еще и не хватало, – мрачно отозвался землянин. – Кстати, не такая уж она и лысая, – он почему-то счел себя обязанным вступиться на Нину. – А вот ты можешь мне объяснить, зачем ты вообще ввязался в драку, если знал, что он слабее?

– Но ведь он же мог отказаться! – растерянно отозвался Лунтфи. – А он принял вызов. Как я мог отступить? Я же говорю, во всем был виноват лысый обманщик, тот, второй.

Запутавшийся Седов вернул на экран прежнюю картинку, и сарх ткнул пальцем в изображение слайса с планеты Фох.

– Вот он, коротышка, – подтвердил Бван. – У тебя здесь есть что-нибудь выпить? А потом лучше я расскажу все с самого начала.

В медотсеке нашлась бутылка водки и крохотные мерные стаканчики. Кунфы выхлестали водку, не моргнув глазом, хотя для Седова она была решительно лишней.

– Коротышку я встретил в лесу, как и тебя, – начал Бван. – И он тоже сказал слова вызова.

Конечно, я посмеялся в ответ и сказал, что не стану драться со слабаком. Он ужасно разозлился и сказал, что все люди, пришедшие со звезд, во много раз сильнее, чем мы, кунфы.

– Он имел в виду другую силу, – пояснил Валерий. Ситуация начала немного проясняться.

– Но я-то говорил о его собственном вызове! – возмутился кунф. – Птицеголовые всегда имели другую силу, но они никогда не говорили слова вызова.

– Конечно, – согласился Седов. Кажется, к первой и основной ошибке, а потом к преступлению Темероха привела безобидная попытка пообщаться на языке аборигенов. Можно сказать, что во всем были виноваты недобросовестные составители учебников. Денебианцам и в голову не приходило говорить на куми. – Так что же ты ответил коротышке?

– Он настаивал, и тогда, – Бван виновато посмотрел на президента, – я сказал, что он должен драться с сархом.

– Почему? – прервал Валерий. Разница между двумя народами и религиями по-прежнему оставалась не слишком ясной.

– Вера сархов говорит, – неохотно объяснил Лунтфи, – что все, пришедшие с неба, сильнее, чем люди Кунмпфа. Я не мог отказаться от драки, не отрекаясь от собственной веры. Но все равно я оказался прав! – президент говорил о том, что волновало его. – Наша вера говорит, что с пришельцами надо говорить только на их языке.

– И что же? – поторопил Седов. Голова после водки жутко разболелась, мешая сосредоточиться, но речь сейчас шла о самом важном.

– Но проклятый коротышка упорно говорил только на куми. И повторял слова вызова. А когда я принял вызов, он сначала отказался драться, а потом попытался обмануть. Он прятал оружие!

– И вы? – понимающе спросил Валерий.

– И мы отобрали оружие и посмеялись над ним. И тогда… – сарх печально покачал головой.

– Что? – жадно спросил Седов.

– Он привел остальных чужаков. И говорил на языке, который мы не понимали. И чужаки повторили слова вызова, а кунфы в городе начали повторять вызов и хоа-джи, как это обычно бывает. Ну, ты видел, – Лунтфи замолчал.

– А что потом? – дальнейшие объяснения дипломату казались излишними, но хотелось, чтобы в записи они прозвучали до конца.

– Это все, – сказал президент. – Человек с Земли принял вызов, он дрался честно, но упал и умер. Я не хотел его убивать. Но так получилось. Площадь потребовала хоа-джи, но так как больше никто из чужаков драться не хотел, они покинули планету. Таков закон, но это очень плохо. Наша планета бедная, здесь почти нет металлов – мы получали их только от птицеголовых. Не знаю, что будет с Кунмпфом теперь.

– «Ну, конечно, – понял Валерий, – потому Темерох и требовал изоляции, чтобы обречь кунфов на гибель. Хотел отомстить за пережитое унижение, за собственную физическую слабость. А ведь беда совсем в другом – отчего вдруг он заговорил на куми»?

Неожиданная мысль показалась совершенно нелепой, но она не давала покоя, и Седов, не обращая внимания на собеседников, которые, обнаружив в медотсеке склянку с чистым спиртом, продолжали развлекаться сами, отыскал в дипломатическом архиве файлы с личными данными слайса. Есть. Он быстро прогнал текст до нужного места. Языки. Не может быть!

Валерий перечитал еще раз: так, родной язык – фохси, галактические – веганский, шахси, куми! Слайс не владел денебианским! Собираясь работать на Кунмпфе, недобросовестный исследователь предпочел выучить примитивный язык аборигенов, так как не мог или не успевал освоить сложнейшие формы языка кураторов! Того самого языка, который отлично усвоили «дикари – кунфы»!

Детали головоломки еще раз щелкнули и встали на свои места. Дело было вовсе не в физической силе! Валерий не знал, насколько поддался ему Лунтфи, но он, Седов, в драке с гигантом-сархом был обречен на победу. Вера не позволяла силачу победить небесного пришельца. И Анатолий Клочков тоже должен был победить. Послу просто очень не повезло – неудачное падение и удар головой привели его к гибели, совершенно не предусмотренной правилами игры. Проиграть в ней мог только один – Темерох Унтервир, слайс с планеты Фох, представитель цивилизации класса F, обманщик, попытавшийся применить в честной драке силу пришельцев.

И вина его заключалась не в физической слабости, а в снобизме, в чувстве собственного превосходства, в вульгарном расизме. Слайс не мог допустить мысли о равенстве с кунфами. В конце концов, поняв свою ошибку и не зная посредника, он просто мог прибегнуть к автолингвисту – пусть и несовершенному, но допустимому средству общения, и инцидент был бы исчерпан. Но нет, для Темероха любая уступка в конфликте с «примитивными дикарями», какими ему представлялись физически более сильные противники, означала потерю лица. Можно сказать, комплекс неполноценности наоборот.

Разумеется, денебианцы, тот же Херх, тоже не считали кунфов равными и достаточно развитыми, но, уверенные в собственном превосходстве, теджи даже не помышляли о том, чтобы что-то доказывать. Кураторы видели свой долг в оказании помощи и честно выполняли его. Темерох же опустился до уровня примитивного дикаря и на этом уровне потерпел поражение, за которое пытался теперь отомстить противникам.

Виновен, – таков был приговор, вынесенный Седовым.

Если до сих пор Валерий находил коротышке какие-то оправдания, сейчас он отмел их как несущественные. Дипломат не может оправдывать собственную неспособность и леность, обвиняя и наказывая целый народ.

Темерох совершил преступление и должен понести наказание. Какое именно, решать не ему, обычному посреднику. Это компетенция Координационного Совета.

Вины кунфов в недавних событиях Седов не усмотрел никакой. А вот в рекомендациях кураторам отметил, что Денебу следовало бы позаботиться о том, чтобы лучше ознакомить подопечных с жизнью галактического сообщества и с традициями других народов. Так Седов и написал в отчете, который взялся составлять на пьяную голову, когда кунфы, допив весь спирт, наконец, убрались с яхты.

Впрочем, все получилось не так плохо, признал он позже при перечитке. Нормальные рекомендации – обычные гуманитарные меры: демонстрация фильмов, книг, записей с кадрами галактической жизни, обучение детей в школах галактического центра совместно с другими малышами, работа кунфов в галактике вместе с представителями иных рас, активное изучение языков.

И, главное, в отчете Седов ничем не выдал оставшихся подозрений. Несмотря на кажущуюся ясность, что-то в завершенном деле продолжало тревожить подсознание. Возможно, отброшенные за ненадобностью мелкие детали или просто чутье опытного дипломата подсказывали – трагедию на Кумпфе не мог вызвать только один, пусть и самый изощренный мститель. Валерий не мог забыть страшные кадры кинохроники. Фальсификация, да, но какая изощренная и масштабная!

Сверхсекретные файлы давно стерлись, но то, что запомнилось, не оставляло сомнений. Чья-то очень опытная и искушенная в организации политических провокаций рука чувствовалась за действиями фохского дипломата. Слайс, похоже, стал просто марионеткой, инструментом неизвестных Седову сил, безусловно, одной из высокоразвитых рас. Но не Денеба – это совершенно ясно, по теджам провокация должна была ударить в первую очередь. Но тогда – кому выгодно? Пока Седов ответить на этот вопрос не мог. И не потому, что претендентов на цветущую кислородную планету, или желающих подставить теджам псевдоподию или ложноножку не хватало. Их было слишком много. Мелькнула мысль подключить к расследованию Поспелова, однако совсем недавно детектив выходил на связь и вскользь упоминал о накопившихся незаконченных делах. Вряд ли стоило его сейчас беспокоить из-за смутных подозрений.

Продолжать распутывать причины берзерумской истории казалось далеко не безопасным, но Валерий мысленно поклялся при первой возможности, при малейшей зацепке вернуться к расследованию. На нем оставался долг перед кунфами и перед погибшим послом Земли.

Тело Клочкова доставили на корабль следующим утром.

– Мы очень надеемся на тебя, – пожимая землянину руку, сказал на прощанье Лунтфи. – Раньше птицеголовые всегда помогали, давали хорошие вещи, металлы, у нас появились новые дома, большие урожаи, тепло, машины. Мы начали мечтать о космосе. Сейчас кунфам трудно жить по-старому. Мы хотим, чтобы чужаки вернулись. Случилось плохая история, но мы не понимаем, в чем виноваты. Все было сделано по обычаю.

Отправив готовый отчет и рекомендации в Координационный центр по сверхсвязи, Валерий полетел с Кунмпфа прямо на Землю, чтобы доставить домой тело Клочкова.

Он почему-то чувствовал себя обязанным присутствовать на похоронах и неловко выслушивал слова благодарности рыдающих родителей Анатолия. Никого из знакомых Седов на кладбище не встретил. Однако одетые в черное незнакомцы поглядывали на дипломата с нескрываемым уважением и интересом.

Нина сначала лишь холодно кивнула, однако после похорон попросила Седова проводить ее домой, чтобы подробнее рассказать о результатах расследования.

– Я благодарна вам за все, – сказала прекрасная вдова, выслушав краткий пересказ событий. – Хотя сожалею, что виновники так и не будут наказаны.

– Я просто выполнил свой долг, – ответил Седов. Ему не хотелось говорить о настоящем преступнике. – Мое заключение – трагическое недоразумение как результат несовпадения культур.

Он мучительно подыскивал подходящий предлог, чтобы уйти, когда Нина вдруг сказала:

– Я видела кадры вашей драки с этим чудовищем.

Видела? Ну, разумеется. Он же послал дубликат отчета в министерство галактических связей. Валерий хотел было возразить, сказать, что сарх совсем не чудовище, однако девушка неожиданно добавила: – У вас очень необычная внешность для мужчины.

– Что же в ней необычного? – усмехнулся Седов, вспомнив, что дрался в чем мать родила.

– Вы слишком красивый, – с вызовом сказала женщина. – Чересчур!

Валерий никак не мог потом понять, как так вышло, что они оказались в постели, и Нина застонала в его объятиях. Когда, наконец, она замерла, прильнув к нему всем телом, Седов сделал попытку освободиться, подняться, чтобы уйти, не затягивая прощания, не усугубляя неловкость.

Девушка почувствовала его движение и попросила:

– Пожалуйста, я знаю, что это неправильно, нехорошо, но только на эту ночь, умоляю, останься!

И Валерий остался. Утром ему тоже не удалось сбежать, не прощаясь. Нина проснулась раньше него и подала ему кофе в постель. Кофе был невкусный, растворимый и не горячий. Валерий быстро выпил теплую бурду, торопливо оделся и, чтобы хоть что-то сказать, брякнул на прощание: – Я позвоню! Через пару дней.

Нина ничего не ответила и отвернулась, чтобы скрыть слезы.

Но Седов позвонил. Через три дня. Просто потому, что чувствовал себя обязанным хоть что-то сделать. На нем был долг. «Я убил ее мужа и, значит, обязан заботиться о ней и оберегать», – сказал Тха. Сейчас этот долг перешел к нему.

Однако Валерий поступил нечестно. Он говорил так, чтобы ему отказали в выполнении долга:

– Я одинок, – сказал Седов. – И если ты захочешь, то женюсь на тебе, буду заботиться и оберегать тебя, – закончил он свое брачное предложение.

– Не знаю, зачем ты это говоришь, – холодно ответила Нина. – Наверное, считаешь себя обязанным жениться после того, что случилось. Так вот, ты мне ничем не обязан. Ведь ты не любишь меня?

– Нет, – честно признался Седов. Он чувствовал себя обязанным по другой причине: потому, что, выучив куми, стал немного кунфом. Однако он вполне искренне объяснил:

– Но разве дело в любви? В семейной жизни люди постепенно привыкают друг к другу, начинают испытывать привязанность, тепло и иногда находят счастье.

– Спасибо, но я не приму твое предложение, – задетая его словами, Нина заговорила еще холоднее. – Я не так безобразна, чтобы ко мне надо было привыкать. Анатолий любил меня. А ты… – она поколебалась, как будто желая сказать что-то обидное, задеть побольнее. – Можешь по-прежнему наслаждаться свободой и одиночеством! – выкрикнула девушка, отключаясь.

– «Не вышло из меня настоящего кунфа, – с усмешкой подумал Седов, бесконечно радуясь тому, что не надо скрывать облегчение, которое он испытал, услышав отказ. – И ведь красивая женщина, но я бы к ней не привык. Истеричка».

Хорошо, что Нина Клочкова не могла прочитать его мыслей.

Пора было возвращаться в Галактический центр, на Альгамбру, чтобы услышать вердикт Совета по Берзегрумскому докладу. Судьба кунфов волновала Валерия намного больше, чем неудачное сватовство.

– Отличная работа! – обычный приторно-любезный тон Херха показался Валерию намного более искренним. – Ваши рекомендации полностью приняты. Наши кураторы вернулись на Кунмпф и уже приступили к их выполнению. С возвращением остальных дипломатов пока было решено повременить.

– Виновник наказан?

– Лишен права работать на планетах галактического сообщества. Навсегда, – денебианец взъерошил перья. – Жестоко, но что поделаешь. В дипломатической службе все бывает.

– Пожизненная изоляция на собственной планете? Справедливо, – согласился Седов. – Он получил то, чего требовал для других. А что же кунфы?

– Полностью оправданы, – довольно сказал денебианец. – И, отмечу, кураторство Денеба на протяжении предшествующих лет признано безупречным. Благодаря вашим выводам. Очень оперативно и доказательно. Вы приглашены на прием в денебианское посольство на Альгамбре. Господин имперский посланник сегодня вечером хочет изъявить вам свою личную благодарность.

– Спасибо, – неловко ответил Валерий. О возможном вручении денебианской награды уже с утра, ехидно улыбаясь, предупредил посол Земли.

– И, еще поздравляю, президиум Совета поставил вопрос о вашем назначении на пост третьего советника Департамента, – Херх прямо-таки фонтанировал хорошими новостями. – Кстати, как вам понравился Берзегрум? Не правда ли, дивный город?

– О да, – ответил Валерий. – Хотя и немного старомоден, на мой вкус.

О новом замужестве Нины Валерий случайно узнал через полгода. Вдова Анатолия Клочкова вышла замуж за сотрудника министерства галактических связей, немолодого, но весьма преуспевающего чиновника. Известие почему-то заставило Валерия вспомнить о матери.

Когда-то красавица Евгения Седова, не задумываясь, отказалась от личной жизни, сохраняя верность погибшему мужу. И мать никогда не плакала. И он, Седов, всегда находил это совершенно естественным, обвиняя Евгению Борисовну лишь в недостатке внимания к нему, сыну, Валерке. Но, может быть, одно было связано с другим?

Рука невольно потянулась к комму и вызвала знакомый номер. На экране вырисовалась картинка – аудитория, студенты, внимательно слушающие объяснения строгого преподавателя, рука матери, перелистывающая конспекты.

– Я занята, – сказала Евгения Борисовна сыну, которого не видела два года. – Перезвони через 15 минут.

Значит, она все-таки занялась преподаванием. Валерий позвонил через 15 минут. Сейчас студентов в зале уже не было. Лекция закончилась. Но он вновь увидел раскрытые тетрадки и склонившуюся над конспектами мать. В волосах ее прибавилось седины, а на лбу появились морщинки. На этот раз Евгения Борисовна ответила на вызов:

– Здравствуй, малыш! Ты хотел мне что-то сказать? – рассеянно спросила она, с трудом отвлекаясь от проверки тетрадей.

– Да, мама, – ответил Валерий со слабой улыбкой. – Я хотел сказать, что очень тебя люблю.

Седов отключился и долго смотрел на экран, где медленно таял образ матери. Удивленная улыбка быстро растаяла на ее лице, и она вновь склонилась над тетрадями, хмуря лоб в сердитых морщинках.

ГЛАВА 13
Добровольное рабство

Добро возвращается к нам бумерангом

Из школьного сочинения

– У меня есть для тебя две новости, – сказал Валерий, с интересом оглядывая скромную обстановку детективного агентства «Фатма».

Три небольших комнатушки с просторными окнами, но без кондиционеров. Неудобные пластмассовые стулья, но неплохие современные компы и визоры в рабочем кабинете, портрет узколицего лысоватого человека с бородкой на стене.

Перед компьютерами сидели три бледнолицых типа в наушниках, больше похожие на потерянных сетеманов, чем на сотрудников детективного агентства.

– Сергей Ступицын, мой зам, – представил Егор.

Зам – бритоголовый длиннолицый мужчина лет сорока, изможденный, с отвисшими как у статуй острова Пасхи мочками огромных ушей и землистым цветом лица – здорово смахивал на недавно ожившего покойника. Картину довершало просторное одеяние из темно-серой холстины, состоявшее из длинной рубахи и широких штанов, позаимствованных у какого-нибудь индийского йога. Однако, Егор явно сманил сотрудника с соседнего кладбища. Впрочем, не актуально, таких свежтих клабищ на земле давно не оставалось. Скорее загадочный соратник детектива был беженцем из крематория.

– Очень рад. Седов, – пораженно глядя на «зама», сказал Валерий. Не глядя на собеседника, Ступицын важно кивнул.

– Миша Верлибр, – Егор, наслаждаясь произведенным впечатлением, указал на второго наличествующего сотрудника. Обрюзгший тридцателетний коротышка с тройным подобородком и заплывшими свинячьими глазками на приветственное бормотание Седова никак не отреагировал.

– Ну, как тебе у нас? – спросил довольный Поспелов. – Зря ты морщишься. Ребята – сыскари, Шерлоку Холмсу не снилось.

Такие наработают. Впрочем, вслух по подбору кадров Седов высказываться не стал. Меньше всего его волновали сейчас кадровые проблемы фирмы Фатма.

Видимость самоотверженной деятельности в бюроподдерживала только миловидная секретарша, пальцы которой порхали над клавиатурой центрального пульта. Девушка торопливо проглядывала сайты в поисках сводок последней информации. Услышав имя посетителя, секретарша бросила на Валерия заинтересованный взгляд.

– А в жизни вы еще лучше, чем в кино, – робко пискнула она. – Егор говорил, что вы знакомы, но я не верила.

Секретарша кокетливо поправила выбившийся из высокой прически локон.

– Елена у нас любительница сериалов, – пояснил Егор. – Как-нибудь на досуге посмотри. Захватывающее зрелище. Особенно один. Называется «Невозможная любовь».

Валерий приветливо улыбнулся, не совсем понимая, о чем идет речь. Девушка смутилась и сразу вернулась к работе. «Так значит, это и есть Леночка», – отметил Седов, вспомнив рассказ детектива.

– И что у тебя за новости? Можешь начать с плохой, – предложил Егор, подвигая единственное, «начальственное» кресло неожиданному посетителю.

– По-моему, они обе одинаково хорошие, – ответил Седов, отодвигая кресло и усаживаясь на стул, и показал на портрет: – Какой-то древний политический деятель?

– Представления не имею, – пожал плечами начальник агентства «Фатма». – В художественном салоне купил. Но имя не написано. Сказали – всемирно известный сыскарь прошлого, добился больших успехов в нашем деле. Классик. Надо думать о своих корнях.

– О ветвях и листьях тоже, – задумчиво отозвался Седов.

– Иди ты к черту со своим психозом, достал, – грубовато ответил Поспелов. – Сколько можно!

– Кто бы тут говорил про психозы, – фыркнул дипломат. – На себя посмотри.

– Один – один, – согласился Егор.

– А по зубам за психоз? – деловито спросил Седов, демонстративно засучивая рукава. Разговор предстоял непростой, и переходить сразу к делу не хотелось. Можно и пошутить. – У меня, между прочим, недавно была хорошая практика!

– Это на Кумфпе? Знаем, видели, – усмехнулся Поспелов. – Но только я не сарх и в поддавки не играю! Думаешь, у тебя все шансы на победу? Я, кстати, не только юридический заканчивал, но и капитанский!

– Все равно против меня ты и одного раунда не продержишься, – смерив детектива пренебрежительным взглядом, с легкой угрозой сказал Седов.

– Но вы же не станете в самом деле здесь драться! – с дрожью возмущения в голосе произнесла секретарша, оторвавшись от компьютера. – Это же просто неприлично!

– Вот видишь, напугал девушку, шутник доморощенный, – упрекнул Егор.

– Прошу прощения, но он первый начал, – Валерий не слишком убедительно изобразил раскаяние. – Что касается корней и ветвей, то это и есть моя первая новость. Я к тебе пришел с официальной миссией, как посредник.

– Чей? – подозрительно спросил детектив, уже догадываясь, о чем идет речь.

– Еще не понял? Хрейбов, – подтвердил его подозрения Седов. – На прошлой Ассамблее Координационного Совета хищные деревья были официально приняты в состав содружества, как цивилизация уровня «J.» Они подписали обязательства о мирном сотрудничестве и о ненападении на представителей разумных и полуразумных рас. Говорят, что им удалось заинтересовать многие миры новой технологией межгалактических порталов, и даже кое-что выгодно продать. Чуть ли не самим альтаирским борнам. Теперь хрейбам на ямд и на пищу хватит.

– Рад за них, – прохладно ответил Егор. – А я тут причем?

– Как это причем? – удивился Седов. – Во-первых, они очень удачно последовали твоему совету, а во-вторых, после заседания Ассамблеи ко мне подошел представитель хрейбов и попросил выполнить посредническое задание. Деревья остались так довольны помощью господина Поспелова, что предлагают ему пост экономического советника. Решили, что я сумею тебя уговорить. Как землянин землянина. Насколько я понимаю, к тебе уже обращались, но ты отказался?

Леночка, явно старавшаяся не пропустить ни единого слова, перестала стучать по клавишам и повернулась к Егору:

– Неужели ты и в самом деле сделал такую глупость?

– Занимайся своими делами, – огрызнулся Поспелов и смущенно объяснил, обращаясь к Валерию:

– Ну подумай, какой из меня советник? Я уже давно забыл все, что изучал на юрфаке, а что касается экономики, то в галактике есть масса народу, который разбирается в таких делах намного лучше меня.

– Все верно, – согласился Седов, – но хрейбы утверждают, что не могут рисковать судьбой своей расы, полагаясь на слишком хитрых и недобросовестных помощников, тогда как тебе они доверяют полностью. Ты уже выручил их один раз совершенно бескорыстно.

– Спасибо за доверие, – иронически ответил Егор. – Они думают, что я буду на них всю жизнь бесплатно работать? И не бескорыстно – тогда мне нужно было помочь одному неблагодарному типу, который от несчастной любви сдуру швырялся деньгами. Но, кроме того, ты же знаешь, у меня фобия. А я не смогу серьезно заниматься какими бы то ни было галактическими делами, находясь на Земле, – он растерянно развел руками.

– Ну да, фобия, разумеется, – покивал головой Валерий, приподнимая сумку со спинки неудобного стула и перекладывая на колени. Он вытащил из кармашка небольшой прибор, направил на Егора, щелкнул кнопкой и с удовлетворением посмотрел на желтый огонек индикатора. Потом, ничего не объясняя, спрятал прибор и вернулся к разговору:

– Так вот, это и есть моя вторая новость. Кажется, мне удалось найти лекарство от твоей болезни.

– Удивил! – скептически хмыкнул Егор. – Да таких средств сотни и тысячи. Думаешь, я не искал и не находил? И психологи-гипнотизеры, и химические препараты – все это существует в огромном количестве.

– И что же? – удивленно спросил Седов. – Почему ты до сих пор не решился?

– Да ничто из этого для меня не годится, – Егор оперся на стол и задумчиво потер пальцами виски. Прежние настойчивые попытки излечиться остались в памяти чередой болезненных разочарований. – Бережной сумел как-то хитро замкнуть страх перед полетами на глубинные структуры личности. Невозможно применить никакое лечение, не разрушив мое «Я», не превратив меня в совсем другого человека или в клинического идиота. Моему сознанию приказано рассматривать любую попытку избавиться от фобии как трусость. А признаться в трусости для меня всегда было самым страшным. Ничего не выйдет!

– Понятно, – задумчиво протянул Седов. – И ты не хочешь даже попробовать? Риск, конечно, есть, но результат гарантирован. Универсальное средство!

– Гарантирован? Почему бы нет? – неожиданно согласился Поспелов. Предложение звучало заманчиво. Избавиться от фобии, отправиться во Внеземелье, обрести долгожданную свободу. А на Альгамбре ждет выгодная работа на хрейбов.

Егору, как никогда, вдруг захотелось покинуть Землю. Пусть не водить звездолеты, но хотя бы побывать на других планетах, в космосе, увидеть своими глазами чужие миры, побродить по космопорту галактического центра Альгамбры, о которой он столько слышал в последнее время.

– Мне уже тридцать шесть, терять особенно нечего, почему не рискнуть? Что нужно делать?

– Да так, мелочь, – уклончиво ответил дипломат. – Попить целебной водички и провести небольшое расследование. Для меня лично, по дружбе. Я со своей стороны тоже кое-что выясню – не могу разорваться на два фронта. Так я могу сообщить хрейбам, что ты согласен? Переговоры об условиях контракта я возьму на себя.

– Погоди. По дружбе, понятно, согласен, без вопросов, но какое расследование? О чем ты вообще говоришь? – Егор растерялся от неожиданного поворота разговора. Ему показалось, что он пропустил целый кусок текста. – Как ты себе это представляешь?

– Все очень просто. Вода у меня с собой, – Валерий вытащил из сумки изящной формы бутылку в виде стоящего на задних лапах зеленого дракона, с прозрачной жидкостью внутри. – Хлебни глоток, а там уже сориентируешься. На месте.

Он открыл бутылку, открутив дракончику голову, и протянул сосуд Егору.

– Это у тебя такие шуточки? Настроение хорошее? – недоверчиво спросил Поспелов. Он принюхался. Жидкость ничем не пахла.

– Какие шуточки? Я уже не говорю про настроение, – возмутился дипломат. Настроение и в самом деле было отвратительным, но Седов не мог позволить себе колебаний и старался выдержать легкомысленный тон. – Ты не знаешь, сколько она стоит! И во что обошлась мне!

– И что, прямо из горла?

Седов огляделся в поисках стакана, но детектив уже решился.

– Ладно, была ни была, – сказал он и поднес бутылку ко рту. – Но если все окажется глупой шуткой, кое-кто…

Егор сделал большой глоток и исчез. В приемной раздался пронзительный визг секретарши. Седов поморщился и, вежливо улыбнувшись, направился к выходу.

– Постойте! – слабым голосом сказала девушка. – А как же Егор, куда он делся?

– Портал. Раз исчез здесь, значит, появился где-то в другом месте. Все будет в порядке. Может быть, – сказал Валерий. – Извините, я спешу. Всего хорошего, – и он вышел из офиса. Когда Леночка выглянула в окно, на улице уже никого не было.

В историю с Легатой Валерия, для разнообразия, втравил Пух. Впрочем, упрекать серка Седов решился бы в последнюю очередь.

– Что с тобой, Пух? Что случилось? – с ужасом спросил Седов, опознав на экране визора шарообразную фигуру друга.

И дело было даже не в том, что после истории с Пандорой дизертианец, чувствуя себя виноватым, редко окликал Валерку один, без ребят. Казалось, что на экране появилась просто тень, оставшаяся от прежнего Пуха. Таким потерянным Седов серка еще не видел.

– Мне очень плохо и срочно нужна твоя помощь, – честно ответил Пух. Его пронзительный голос сорвался на визгливый свист. Плачет? Всегда спокойный, сдержанный серк, занимавший, насколько было известно Седову, высокий пост в службе безопасности Дизерты, плачет? Ну и дела!

– Само собой разумеется, – отозвался Валерий, пытаясь скрыть смущение. Открытые проявления чувств всегда вызывали у него неловкость: общение с матерью научило сдержанности. – Что я могу для тебя сделать? Тебе нужна моя помощь как консула? Как посредника? Как переводчика?