Текст книги "Капитан "Оспрея" и другие рассказы"

Автор книги: Уильям Джейкобс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

– Он что-то хотел сказать вам, – заметил строго один из слушателей, – вы должны были подождать и спросить его об этом.

– Я так ясно представляю все это, – сказал вздрагивая м-р Картер.

– Он бы вас больше не беспокоил, если бы вы его выслушали, – заметил другой.

М-р Картер побледнел и уставился на говорившего.

– Может быть это было только предупреждение о смерти, – прибавил третий.

– Что вы хотите сказать? – спросил совершенно расстроенный м-р Картер, – вы не знаете, что говорите.

– У меня был дядя, к которому тоже пришел дух его друга, – сказал кто-то.

– И что же случилось? – спросили все.

– Я расскажу вам об этом, когда Картер уйдет, – отвечал тот с редким тактом.

М-р Картер спросил еще пива и попросил, чтобы ему туда подлили джину. В самом отвратительном настроении он сидел на краю скамейки и чувствовал, что им интересуется все общество. Последней каплей в его чаше страданий было замечание одного из его друзей, предлагавшего ему не пить больше и бросить все свои дурные привычки.

Комитет, распоряжавшийся деньгами, собранными в пользу семьи безвременно погибшего м-ра Блоуса, принял сообщение о последней воле его весьма спокойно. Выслушав мистрис Блоус, он выразил удивление ее решимости расстаться с могилой героя, и заявил ей, что если бы ее супруг знал об этом, это доставило бы ему много горя. Однако члены комитета согласились прибавить ей один шиллинг в неделю.

Герой был страшно возмущен этим известием и проклял весь комитет. В ту же ночь он вышел на улицу подышать свежим воздухом и до смерти напугал полицейского Коллинса. Нельзя отрицать, что это доставило громадное удовольствие м-ру Блоусу, который сам привык бояться его.

На другой день Гравельтон был опять в волнении по поводу нового появления тени Блоуса, и даже комитет изменил свое мнение. Было решено, что душа почившего не могла упокоиться под могильным памятником, стоящим всего десять гиней, и постановлено заказать новый из красного мрамора в двадцать пять гиней.

Это решение окончательно взорвало м-ра Блоуса.

– Ты пойдешь в комитет, – говорил он жене с дрожью негодования в голосе, – и скажешь, что они, кажется, играют моими деньгами, как своими. Скажи, что ты раздумала ехать в Австралию, а хочешь открыть лавочку. Мы откроем где-нибудь кабачок.

Мистрис Блоус опять пошла и вернулась вся в слезах. В продолжение двух дней ее муж измышлял новые средства отобрать свои деньги у комитета. Вечером второго дня м-р Блоус засел со стаканом около бочки и незаметно для себя повеселел. Это была суббота, и его жены не было дома. Он покачал головой, подумав, как он был глуп, поручая такое тонкое дело женщине. Теперь комитет увидит мужчину, который покажет себя этим господам! Убедившись, что бочка совершенно пуста и что делать ему дома больше нечего, он, взял свою шапку и бодро вышел на улицу.

Соседка его, старая мистрис Мартин первая увидела его и огласила всю улицу страшным криком. Сейчас же собралась толпа, молчаливо удивлявшаяся странному явлению.

Вокруг м-ра Блоуса, мрачно шествовавшего по городу, в некотором отдалении двигалась большая толпа народа, сохраняя полное безмолвие.

– Я хотел бы узнать, что вам надо? – сказал м-р Блоус и тотчас же прервал свою фразу, так как один почтенный джентльмен хотел убедиться в том, что он есть дух, стараясь проткнуть насквозь зонтиком. Убедившись в несправедливости своего предположения, он отскочил в толпу среди ропота удивления.

– Я говорю вам, что он жив, – сказал вдруг чей-то голос. – Как поживаешь, Джон?

– А, Биль, это ты! – отвечал м-р Блоус.

Биль осторожно протянул ему руку и затем стал убеждаться в его фактическом существовании, дотрагиваясь до разных частей тела м-ра Блоуса.

– Все в порядке, – сказал он, – подходите и убедитесь в этом.

Мало-по-малу кое-кто согласился убедиться в существовании м-ра Блоуса. Кое-как он отбился от толпы и отправился, поддерживаемый Билем и еще одним другом, в трактир, где заседал Комитет. По пути ему были устроены громадные овации. Окна растворяли настежь, народ выбегал на улицы, чтобы поздравить его, а радость Джо Картера была до того велика, что м-р Блоус был искренне тронут.

Пробиваясь сквозь густую толпу, он добрался до комнаты заседания. Дверь была заперта и на отчаянный стук м-ра Блоуса она раскрылась сначала на один дюйм, а затем, когда привратник отскочил в ужасе на несколько ярдов от двери, увидев привидение, м-р Блоус торжественно вошел в зал.

Председатель и все члены комитета вскочили со своих мест от изумления и негодования.

– М-р Блоус! – вскрикнули они все разом.

М-р Блоус, почувствовав всю силу своего положения, прямо направился к столу.

– Что, не ожидали видеть меня? – сказал он с ядовитым смехом. – Они хотят отобрать у меня мои деньги, Биль.

– Про какие деньги ты говоришь? – спросил его удивленный друг.

М-р Блоус посмотрел на него с высокомерием; затем он вновь обратился к председателю.

– Я пришел за моими деньгами, – сказал он внушительно.

– Послушай, Джон, – советовал ему сконфуженный поведением своего друга Биль, дергая его за рукав, – ты забываешь, что ты жив.

– Ты ничего не понимаешь, – отвечал непоколебимый м-р Блоус. – Они знают, что я говорю. Сто восемьдесят три фунта! Они хотят купить мне памятник, а я этого не хочу. Довольно всего этого. Слышите ли?

Председатель спокойно убедился в безусловном существовании м-ра Блоуса посредством длинной трости и видя, что все, что он видит, не есть сложная галлюцинация, попросил всех замолчать и торжественным голосом сказал:

– Мне очень жаль, что здесь произошла досадная ошибка, но зато я рад, что м-р Блоус вернулся в свой дом, где он будет поддерживать свою достойную супругу, добывая себе хлеб работой. Лишь два-три фунта из всей подписной суммы были истрачены и все остальное будет немедленно возвращено подписчикам.

– Послушайте-ка… – продолжал неугомонный м-р Блоус.

– Уберите его вон! – сказал торжественно председатель. – Очистите помещение.

Двое из членов подхватили за плечи и локти м-ра Блоуса и вывели его из зала. Среди своих друзей он продолжал еще ораторствовать на весьма широкую тему о правах человека, но он кончил свою речь уже на улице и, сбросив руку верного м-ра Картера, не отпускавшего его, мрачно пошел домой.

A Spirit of Avarice (1902)

Жених поневоле

В уютной комнате фермы Неггета, полу-гостиницы, полу-кухмистерской, при слабом освещении ноябрьского дня, трое собеседников сидели за чаем. Разговор, сначала очень оживленный, становился вялым благодаря тому, что мисис Неггет, убежденная в том, что прислуга подслушивает за дверью, беспрестанно оглядывалась на нее и обрывала самые красивые фразы и самые поразительные догадки предостерегающим «шш!»

– Продолжайте, дядя, – произнесла она после одного из таких перерывов.

– Я забыл, на каком я месте остановился, – произнес довольно сухо мистер Мартин Бодфиш.

– Под нашей кроватью… – напомнил ему мистер Неггет.

– Да, вы оттуда караулили, – горячо подхватила миссис Неггет.

Странное место для бывшего полицейского, особенно, если принять во внимание, что небольшое наследство вдобавок к пенсии, значительно улучшило его социальное положение, но сам мистер Бодфиш захотел его занять, надеясь в своем профессиональном рвении, что особа, похитившая брошку госпожи Неггет, пойдет и на дальнейшее воровство. Он подал даже мысль, чтобы на туалетный стол положили, в виде приманки, часы фермера, но последний, не задумываясь восстал против такого плана.

– Мне почему-то кажется, что миссис Поттль знает кое-что об этом, – сказала миссис Неггет, бросив негодующий взгляд на своего супруга.

– Миссис Поттль, – возразил фермер, медленно вставая из-за стола и садясь на дубовую скамейку возле очага, – отсутствует уже около двух недель.

– Я не сказала, что она ее взяла, – напустилась жена фермера на своего мужа. – Я сказала, что думаю, что она кое-что знает об этом; да, думаю. Она ужасная женщина. Припомните только, как она поощряла свою дочку Луизу гоняться за молодым приказчиком, приехавшим от Смитсона. Но, конечно, все дело в том, что это не ваша брошка, а потому вам и горя мало.

– Я сказал… – начал мистер Неггет.

– Знаю, что вы сказали, – резко оборвала его жена, – и нахожу, что было бы лучше вам молчать и не прерывать дядю. Мой дядя служил в полиции двадцать пять лет, а вы не даете ему и словечка вставить.

– Моя точка зрения, – произнес медленно бывший полицейский, – отличается от точки зрения закона: я всегда был и есть такого мнения, что всякий человек виновен, пока он не доказал своей невиновности.

– Мне кажется удивительным, – тихо произнес мистер Неггет, как бы обращаясь к своей трубке, что осмелились прийти в дом в котором живет отставной полицейский. Я думаю, что это кто-нибудь питающий очень мало уважения к полиции.

Бывший полицейский встал из-за стола, сел на другую скамью против фермера, медленно набил глиняную трубку и взял из очага лучину. Закурив трубку, он обратился к племяннице и тихим голосом попросил ее повторить рассказ о своей пропаже.

– Я хватилась ее сегодня утром, – быстро начала миссис Неггет свой рассказ, – в десять минут первого по стенным часам, и в половине шестого по моим карманным часам, которые требуют осмотра. Я только что поставила в печку хлеб и пошла наверх; тут я открыла шкатулку, стоящую на комоде, чтобы достать мятную лепешку, и увидела, что брошки нет.

– А вы ее всегда держите в этой шкатулке? – спросил с расстановкой бывший полицейский.

– Всегда, – ответила его племянница. – Я тотчас же вернулась вниз и сказала Эмме, что у меня украли брошку. Я прибавила, что не называю имен и не желаю ни о ком думать дурное и что, если я, когда пойду снова наверх, найду брошку в шкатулке, то прощу тому кто ее взял.

– И что же сказала на это Эмма? – спросил мистер Бодфиш.

– Чего только она не наговорила, – ответила миссис Неггет сердито. – Я убеждена, что если бы вы только слышали ее, то подумали бы, что она госпожа, а я прислуга. Я тотчас же предупредила ее, что она через месяц получит расчет; тогда она побежала наверх, села на свой сундук и заплакала.

– Села на свой сундук? – выразительно повторил бывший полицейский. – А-а-а!

– То же самое и я подумала, – сказала племянница, – но ошиблась, потому что, когда мне удалось сдвинуть ее с сундука, то я его весь перерыла. В жизни своей не видывала я подобных платьев: ни на одном, кажется, не было ни пуговицы, ни тесемки; что же касается ее чулок…

– У нее мало времени, – вставил тихим голосом мистер Неггет.

– Вот так! Конечно! Я так и знала, и что вы будете еще заступаться за нее! – резко закричала его жена.

– Постой… – начал было мистер Неггет, положив трубку возле себя на скамейку и медленно вставая.

– Не удаляйтесь от интересующего нас предмета, – прервал фермера бывший полицейский и жестом пригласил его занять свое прежнее место. – Ну, Лиззи.

– Я перерыла весь ее сундук, – снова начала племянница, – но брошки в нем не нашла. Тогда я вернулась вниз и тут всласть выплакалась.

– Это лучший способ получить ее обратно, – с чувством произнес мистер Неггет.

Мистер Бодфиш инстинктивно махнул одной рукой по направлению к племяннице, чтобы заставить ее молчать и, подперев другою подбородок, погрузился в глубокую думу, причем страшно нахмурил брови.

– Что? Вы напали на какую-нибудь догадку? – любезно спросил мистер Неггет.

– Как тебе не стыдно, Джордж, – сердито воскликнула жена, – говорить с дядей, когда у него такое лицо.

Мистер Бодфиш ничего не ответил; сомнительно даже, слышал ли он эти пререкания. Но он вынул из кармана громадную записную книжку и, после тщетных усилий обсосать карандаш, взял со стола нож и очинил его.

– Была ли брошка на месте в прошлую ночь? – спросил он.

– Была, – быстро ответил мистер Неггет. – Лиззи заставила меня встать с постели, чтобы достать ей мятную лепешку, и как раз в ту минуту пробило двенадцать часов.

– Мне кажется довольно достоверным тот факт, что она пропала после того, – пробормотал мистер Бодфиш.

– Да, так, по крайней мере, подумал бы обыкновенный человек, – произнес с опаской мистер Неггет.

– Мне хотелось бы осмотреть шкатулку, – сказал мистер Бодфиш.

Миссис Неггет пошла за нею наверх и во все глаза смотрела на дядю, когда он, подняв крышку, осматривал содержимое шкатулки. В ней находилось всего несколько мятных лепешек и костяные запонки. Мистер Неггет взял одну лепешку и, вернувшись на свое место, смаковал освежающий вкус мяты.

– Собственно говоря, этого не следовало трогать, – произнес бывший полицейский, взглянув на него с некоторой строгостью.

– Ах! – воскликнул пораженный фермер, поднося палец ко рту.

– Не стоит, – заметил мистер Бодфиш, качая головою. – Теперь уже поздно.

– Ему решительно все равно, – сказала миссис Неггет с досадой. – Он имел обыкновение держать в этой шкатулке вместе с лепешками свои пуговицы, и однажды ночью он дал мне одну из них вместо лепешки. Смейтесь, смейтесь! Я очень рада, что вы можете еще смеяться.

Чувствуя, что веселость, во всяком случае тут, неуместна, мистер Неггет делал благородные но тщетные попытки сдержать смех и наконец вынужден был удалиться в заднюю комнату, чтобы там овладеть собою. Оттуда стали доноситься звуки, свидетельствовавшие о том, что Эмма шлепает его по спине, что не могло способствовать ясному расположению духа миссис Неггет.

– Вопрос теперь в том, – говорил между тем бывший полицейский, – мог ли кто-нибудь войти в вашу комнату во время вашего сна и взять брошку.

– Нет, – решительно ответила миссис Неггет. – Я сплю очень чутко и тотчас же проснулась бы, но если бы в комнату вошло целое стадо слонов, они бы не разбудили Джорджа. Он может спать, чтобы ни происходило.

– Только не тогда, когда она шарит под моей подушкой, отыскивая свой носовой платок, – вставил мистер Неггет, возвращаясь в жилую комнату.

Мистер Бодфиш сделал знак, чтобы они замолчали, и снова погрузился в глубокие размышления. Трижды брался он за карандаш и снова опускал его и все время барабанил пальцами по столу. Затем он встал и заходил по комнате, низко опустив голову, пока не наткнулся на табурет.

– Никто не приходил в дом сегодня утром? – спросил он наконец, снова садясь на стул.

– Одна только миссис Драйвер, – ответила племянница.

– В какое время она приходила? – спросил мистер Бодфиш.

– Ну, слушайте! – вмешался мистер Неггет. – Я почти тридцать лет знаю миссис Драйвер.

– В какое время приходила она? – безжалостно повторил бывший полицейский.

Племянница его, покачав головой, ответила:

– Часов около одиннадцати, а может быть и раньше. Меня в то время не было дома.

– Не было дома? – почти выкрикнул дядя.

Миссис Неггет кивнула головой и прибавила:

– Когда я вернулась, она сидела тут.

Дядя ее вскинул глаза и взглянул на дверь, за которой небольшая лестница вела в верхнюю комнату.

– Что могло помешать миссис Драйвер подняться туда в твое отсутствие?

– Мне не хотелось бы этого думать о миссис Драйвер, – возразила племянница, качая головой. – Но в нынешние времена ни за что нельзя поручиться. Никогда не знаешь, что может случиться. Никогда. Я отказываюсь и думать об этом. Однако-же, когда я вернулась, миссис Драйвер была здесь и сидела на том самом стуле, на котором сейчас сидите вы.

Мистер Бодфиш сжал губы и внес заметку в свою записную книжку. Затем он взял с очага лучину, зажег свечку и медленными, осторожными шагами стал подниматься по лестнице. На ней он ничего не нашел кроме двух комков грязи и, слишком поглощенный обыском, чтобы заметить неистовую мимику мистера Неггета, обратил на них внимание своей племянницы.

– Что вы думаете об этом? – спросил он торжествующим тоном.

– Что кто-нибудь был здесь, – ответила племянница. – И не Эмма, потому что она целый день не выходила из дома; а также и не Джордж, потому что он торжественно обещал мне никогда не ходить наверх в грязных сапогах.

Мистер Неггет кашлянул и, подойдя к лестнице, смотрел с выражением непричастного к делу человека на комки грязи, которые жена его хотела вымести, против чего горячо восстал мистер Бодфиш.

– Мне кажется, – произнес мистер Неггет, чувствуя некоторое угрызение совести, – что они слишком велики для женщины.

– Комки грязи! – подхватил мистер Бодфиш своим самым профессиональным тоном. – В такую погоду самый маленький башмак может нести их целую кучу.

– Да, конечно, – подтвердил мистер Неггет и пренахально не только посмотрел не робея своей жене в глаза, но даже взглянул на ее башмаки.

Мистер Бодфиш вернулся на свое место и стал размышлять. Затем он поднял глаза и заговорил медленно и раздельно:

– Брошки не оказалось сегодня утром, в десять минут первого. Она была на месте прошлой ночью. В одиннадцать часов ты вошла и увидела миссис Драйвер сидящей на этом стуле.

– Нет, не на этом, а на том, на котором вы сидите, – прервала его племянница.

– Это не имеет значения, – сказал дядя. – Никого, кроме нее не было здесь, а сундук Эммы обыскан.

– Весь перешарен насквозь, – засвидетельствовала миссис Неггет.

– Теперь вопрос заключается в том, для чего миссис Драйвер приходила сегодня утром? – заключил свою речь бывший полицейский. – Приходила ли она…

Он остановился и с удивлением, полным собственного достоинства, посмотрел на беспроволочное телеграфирование между мужем и женой. Казалось, будто мистер Неггет, закрыв почему-то правый глаз, посылал левым юмористическую депешу, на которую миссис Неггет отвечала гримасами и быстрыми кивками, вполне по-видимому понятными для ее мужа. Под строгим взглядом мистера Бидфиша лица их приняли свое обыденное выражение и отставной полицейский продолжал слегка обиженным тоном свое следствие.

– Миссис Драйвер недавно просидела здесь довольно долго, – заметил он.

На глаза мистера Неггета навернулись слезы и рот его немилосердно корчило.

– Если ты не можешь, Джордж, вести себя прилично… – начала было свирепо жена.

– В чем дело? – спросил мистер Бодфиш. – Я, кажется, ничего не сказал такого, над чем нужно было бы смеяться.

– Конечно, нет, дядя, – ответила его племянница. – Это Джордж такой глупый. Ему пришла нелепая мысль, что миссис Драйвер… Но это все вздор, конечно.

– Мне просто пришло в голову, что миссис Драйвер нужна была не брошка, а обручальное кольцо, – сказал фермер пораженному удивлением полицейскому.

Мистер Бодфиш посмотрел на одного из супругов, затем на другого и спросил:

– Но ведь ты же всегда носишь свое кольцо, Лиззи, не правда ли?

– Конечно, конечно, – поспешила ответить племянница. – Но Джорджу всегда приходят в голову такие странные мысли. Не обращайте на него внимания.

Дядя ее снова уселся, но насупившееся лицо его продолжало выражать крайнее недоумение. Вдруг морщины разгладились, лицо его стало багрово-красным и он в порыве гнева против занимающегося сватовством мистера Неггета возопил:

– Как вы смеете?

Мистер Неггет ничего не ответил и, струсив, указал пальцем на жену.

– Джордж! Как тебе не стыдно это говорить! – воскликнула она.

– Мне самому никогда бы не пришло это в голову, – сказал фермер, – но я думаю, что они составили бы прекрасную пару и уверен, что миссис Драйвер думает тоже самое.

Отставной полицейский, разгневанный и смущенный, принялся снова за свою записную книжку и наблюдал из-за нее над мимическими пререканиями супругов.

– Если я наложу руку на виновницу, – спросил он наконец, обращаясь к своей племяннице, что ты хочешь, чтобы с нею было сделано?

Миссис Неггет посмотрела на него с выражением всех соединенных вместе христианских добродетелей и кротко ответила:

– Ничего. Я только желаю получить обратно свою брошку.

Бывший полицейский, услыхав о такой снисходительности, покачал головой и медленно произнес:

– Что-ж, это ваше дело. Но во-первых я желаю, чтобы вы пригласили миссис Драйвер завтра на чай. О, я не придаю ни малейшего значения нелепым выдумкам Неггета, жалею его только за то, что он не может думать ни о чем лучшем. Если она виновна, я не замедлю это узнать. Я буду играть с нею, как кошка с мышью. Я заставлю ее выдать себя.

– Довольно! – воскликнул вдруг мистер Неггет с неожиданной энергией. – Я этого не допущу. Я не желаю, чтобы приглашали сюда какую бы то ни было женщину для того, чтобы поступить с нею таким образом. Ко мне приходят пить чай только мои друзья; если же кто-нибудь из моих друзей украдет у меня что-нибудь, я первый умолчу об этом.

– Если бы все были похожи на тебя, Джордж, – возразила сердито его жена, – то что сталось бы с законом?

– И с полицией? – прибавил мистер Бодфиш, – пристально смотря на него.

– Я этого не желаю! – громко повторил фермер. – Здесь я – закон и здесь я – полиция. Этот ничтожный кусочек грязи был вероятно занесен моими сапогами. Я отношусь к этому совершенно безразлично!

– Прекрасно, – сказал мистер Бодфиш, обращаясь к своей негодующей племяннице; если он желает так смотреть на дело, то не о чем больше толковать. Я хотел только возвратить тебе брошку, вот и все; если же он против этого…

– Я против того, чтобы вы приглашали миссис Драйвер в мой дом для того, чтобы ее поймать в ловушку, – сказал фермер. – Конечно, если вам удастся узнать, кто взял брошку и получить ее обратно, то это дело другое.

Мистер Бодфиш облокотился на стол и, смотря на племянницу, сказал тихим голосом:

– Если обстоятельства позволят, я обыщу ее коттедж. Строго говоря, это будет, конечно, не совсем легальный поступок, но многие из лучших сыскных дел были совершены при помощи нарушения закона. Если она страдает клептоманией, то брошка по всей вероятности валяется где-нибудь в доме.

Сказав это, он пристально посмотрел на мистера Неггета, как бы ожидая новой вспышки, но так как таковой не последовало, то он прислонился к спинке стула и молча стал курить, между тем как миссис Неггет взяла половую щетку и с шумом демонстративно вымела с лестницы занесенные комки грязи..

* * *

В эту ночь мистер Неггет лег спать последним. Докуривая свою трубку перед потухающим огнем, он долго сидел, глубоко задумавшись.

С самого начала он восстал против присутствия мистера Бодфиша на своей ферме, но родственные чувства вместе с надеждой на барыши от наследства так воздействовали на его жену, что ему пришлось уступить ее желаниям. Теперь же ему пришло в голову, что представляется случай избавиться от него. Если бы он мог только дать возможность вдове поймать Бодфиша, когда он будет обыскивать ее дом, то без сомнения бывшему полицейскому пришлось бы удирать из села. При этой мысли он одобрительно хлопнул себя по правому колену, затем вытряс пепел из трубки и тихими шагами отправился спать.

В следующее утро он был так любезен, что мистер Бодфиш, объяснявший миссис Неггет разницу между воровством и клептоманией, продолжал свободно говорить при нем. По определению отставного полицейского, клептомания – род милой слабости, которой одержимы большей частью люди высшего класса и, как пример этому, рассказал о случае с титулованной леди, любовь которой к бриллиантам вместе с обширным гостеприимством, была источником больших неудобств для ее гостей.

В продолжение всего дня мистер Бодфиш бродил вблизи коттеджа вдовы, но без всякого результата, и трудно сказать, кто из двух чувствовал от этого большую досаду, – он ли, или мистер Неггет, который исподтишка следовал за ним. Но на следующий день отставной полицейский, стоя за изгородью, увидел издали, что в коттедж вошла подруга вдовы и вскоре после этого обе дамы вышли из дома и отправились вверх по дороге.

Он наблюдал за ними, пока они не завернули за угол, и тогда, тщательно осмотревшись (причем однако же не заметив мистера Неггета), он, как бы прогуливаясь, пошел по направлению к коттеджу и, подойдя к нему с задней стороны, повернул ручку двери и проскользнул в дом. Он торопливо обыскал гостиную, после чего, посмотрев в окно, отважился подняться наверх. Между тем, в то время, когда он находился в самом разгаре добровольно возложенной на себя обязанности, негодный муж его племянницы встретил миссис Драйвер и, сказав ей в трогательных выражениях, как его мучает жажда, выразил надежду, что она утолит ее своим домашним пивом, и тем заставил обеих дам тотчас же вернуться в коттедж вдовы.

– Я пройду с заднего хода, – сказал хитрый Неггет, когда они подошли к дому. – Мне хочется взглянуть на вашу знаменитую свинью.

Он подошел снаружи к задней двери в то самое время, когда мистер Бодфиш подходил к ней изнутри. Расставив ноги, Неггет сильно уперся в нее, и дверь не подавалась, несмотря на неистовые старания отставного полицейского. Но борьба внезапно прекратилась и дверь легко подалась как раз в тот момент, когда миссис Драйвер и ее приятельница появились в кухне. Фермер, бросив коварный взгляд на дверь кладовой, только что закрывшуюся, взял себе стул и уселся, пока хозяйка нацеживала ему пива из бочонка, стоявшего в кухне.

Мистер Неггет с благодарностью выпил стакан и похвалил пиво. От пива разговор естественно перешел на полицию, а от полиции на мистера Бодфиша, который из-за тесноты помещения вынужден был сесть на квашню и, прислушиваясь к разговору, происходившему в кухне, дрожал от волнения.

– Он одинокий человек, – говорил Неггет, покачивая головой и косясь на дверь кладовой.

Фермер никогда не мог себе представить в самом пылу своих мечтаний такого выгодного положения и тут же решил дать полный ход идее, которая вдруг пришла ему в голову.

– Да? – сказала небрежно миссис Драйвер, сознавая, что за нею наблюдает ее приятельница.

– И сердце у него как у малого ребенка, – продолжал Неггет, – вы не поверите, до чего он прост.

Миссис Клевз сказала, что это делает ему честь, но, что касается лично ее, то она этого не заметила.

– Он говорил о вас третьего дня вечером, – сказал Неггет, обращаясь к хозяйке. – И это не в первый раз. Он нынче постоянно говорит о вас.

Вдова смущенно кашлянула и попросила его не говорить глупостей.

– Спросите мою жену, – произнес Неггет выразительно. – Он с нею целыми часами говорит о вас. Дядя моей жены крайне застенчив и вы бы только посмотрели, как он меняется в лице, когда произносится ваше имя.

В действительности лицо мистера Бодфиша было в эту минуту багрово-красным.

– Все, что бы вы ни делали, интересует его, – продолжал фермер, невзирая на явную неловкость, которую испытывала миссис Драйвер. – Он спрашивал у Лиззи подробности о вашем визите к нам в понедельник: долго ли вы оставались и где вы сидели; когда она ему ответила, он, вообразите себе, пересел на тот самый стул, на который она ему указала.

Такое романическое объяснение чисто случайного действия мистера Бодфиша видимо тронуло вдову, но на отставного полицейского оно так сильно подействовало, что он чуть не опрокинул квашню.

– Но, – продолжал Неггет, снова бросив взгляд на дверь кладовой, – он может так тянуть целые годы. Он изумительно застенчивый человек, – большой, кроткий и застенчивый. Он просил Лиззи пригласить вас на чашку чая.

– Да перестаньте же, мистер Неггет, – произнесла вдова, краснея.

– Факт, – возразил фермер, – торжественно говорю вам – факт. И он также спросил – любите ли вы золотые вещи?

– Вчера я два раза встретила его на дороге около вашего дома, – вставила вдруг миссис Клевз. – Он может быть ожидал, что вы выйдете.

– Без сомнения, – подтвердил фермер, – меня не удивит, если он и теперь где-нибудь здесь поблизости и не может оторваться от вашего дома.

Мистер Бодфиш ломал руки и стал инстинктивно вызывать из своей памяти случаи, когда чувствительный судья способствовал оправданию обвиняемых в убийстве. Он затаил дыхание в ожидании, – что будет дальше.

Мистер Неггет отпил еще пива и, посмотрев на миссис Драйвер, произнес с расстановкой:

– Не найдется ли у вас кусочка хлеба и сыра, я что-то проголодался.

Вдова и мистер Бодфиш встали одновременно. Не требовалось ума опытного сыщика для того, чтобы догадаться, что сыр находится в кладовой. Миссис Драйвер, ничего не подозревая, открыла дверь и при виде фигуры мистера Бодфиша с диким криком упала на руки своей приятельницы. Мистер Неггет уронил стакан и, изобразив на своем лице удивление, смотрел с открытым ртом на его появление.

– Мистер… Бодфиш, – произнес он наконец.

Мистер Бодфиш, лишившись способности говорить, яростно смотрел на него.

– Оставьте его, – сказала миссис Клевз, ухаживая за своею подругой. – Разве вы не видите, как он расстроен оттого, что напугал ее? Она приходит в себя, мистер Бодфиш, не огорчайтесь.

– Прекрасно, – произнес фермер, которому тяжело было выдержать взгляд оскорбленного родственника. – Я уйду, чтобы не мешать ему объяснить миссис Драйвер, почему он спрятался в ее кладовой. Мне кажется, это не совсем приличным.

– Ах вы, глупый человек, – весело произнесла миссис Клевз, собравшаяся тоже уходить. – Это не нуждается в объяснении. А теперь, мистер Бодфиш, мы оставляем вас. Надеюсь, что вы воспользуетесь удобным случаем и не будете слишком застенчивы.

Она в возбужденном состоянии духа шла по дороге рядом с фермером и, распростившись с ним на углу, побежала распространять новость. Что же касается мистера Неггета, то он степенно пошел домой и, едва выслушав рассказ жены о том, что она нашла брошку между ящиками комода и его стенкой, отправился провести вечер вместе с приятелем и этот вечер тянулся целую ночь.

Cupboard Love (1902)