Текст книги "Капитан "Оспрея" и другие рассказы"

Автор книги: Уильям Джейкобс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Выигрыш

Старик стоял у окна и смотрел на лежащие вдали поля, утопавшие в снегу. Невдалеке стояла карета, и дыхание лошадей, превращавшееся от холода в пар, поднималось к небу и окутывало ее густыми клубами.

– Развлечение? – медленно проговорил старик, отходя от окна и усаживаясь, дрожа от холода, на свое обычное место у огня. При этом он смотрел на проезжего, который задавал ему праздные вопросы. – В этой местности почти нет развлечений. Вот, например, последнее из развлечений, которое я вспоминаю, был случай с Бобом Притти; но когда его удалось поймать на слове, то он все-таки вышел сухим из воды; но из-за этого произошла такая сумятица, что все пришли в уныние.

Он опять встал, беспокойно зашагал вокруг стойки и почему-то надолго уставился пристальным взглядом на три или четыре кружки, стоявшие на столе.

– Иногда в них после посетителей остается недопитое пиво, – объяснил он, уловив вопросительный взгляд незнакомца. Тот стукнул по столу ножом и сказал, что его спутник сообщил ему, будто старик самый ярый трезвенник во всем местечке.

– Ну, уж это опять одна из проказ Боба Притти, – проговорил старик, покраснев. – Как только я увидел вас разговаривающим с ним, то понял, что это вас к добру не приведет. Это ужаснейший негодяй. Я и раньше был в этом уверен, а теперь готов поклясться в этом.

– Несчастный браконьер, вот он кто! – ругался старик, задыхаясь от волнения.

– Вор! – продолжал он еще громче. – Удивляюсь, как это Смис взялся его перевозить.

Тут он опять прибрал пустую кружку со стола и только что принялся задумчиво рассматривать пол, как новый музыкальный стук ножа о стол, заставил хозяина вспомнить о своих обязанностях.

– Пожалуйте, – сказал он, ставя наполненную кружку перед гостем, и стал медленно раскуривать длинную глиняную трубку. – Кстати, когда вы опять встретитесь с Бобом Притти спросите его, что случилось или что приключилось с выигранной им корзиной. Немало Боб натворил тогда бед, но и местечко об этом происшествии не скоро забудет. Видите-ли, впервые эта мысль пришла в голову Энери Воакеру. Дело в том, что Энери поехал тогда к дяде своей жены, у которого были деньги и некому было их оставить. Когда он вернулся, то весь был полон мыслями, навеянными стариком.

– Пусть каждый из нас, – заявил он тогда, – будет откладывать по два пенса в неделю до Рождества. На все наши сбережения мы купим большую корзину, в которую положим жирного гуся или индейку, бутылки рома, виски и джина, потом устроим лотерею и тот, кто выиграет, будет обладателем этой корзины.

Через четыре дня собралось 23 человека; они заплатили по два пенса Энери, которого избрали кассиром.

Боб Притти также присоединился к нашему договору; узнав об этом, многие хотели взять свои деньги обратно и выйти из компании. Однако, когда Смис объяснил, что он берет все на свою ответственность, то все успокоились.

За неделю до Рождества Смис, хозяин трактира, заявил, что денег теперь набрано достаточно – и три дня спустя все явились, чтобы присутствовать при розыгрыше лотереи. Корзина, в которой лежал весь выигрыш, была громадных размеров – взята была самая большая, которую только мог раздобыть Смис; в ней лежали: прекрасная жирная индейка, большой гусь, три фунта сосисок, бутылка виски, бутылка рома, бутылка бренди, бутылка джина и две бутылки вина.

– Как же мы теперь разыграем лотерею? – спросил Джон Биггс, кузнец.

– Мы сейчас свернем в трубочки 23 бумажки, – ответил Смис, – и пронумеруем их подряд, от 1 до 23. Потом мы их перемешаем и бросим, вот в этот мешок; затем я буду по очереди протягивать мешок, чтобы каждый из 23-х присутствовавших вытянул себе номер, и тот, которому достанется бумажка с № "1", выиграет рождественскую корзинку.

Он приготовил 23 одинакового размера бумажки и написал на них номера; все тесно обступили его и следили за каждым его движением. Потом, усердно перемешав билетики, он обратился к товарищам и сказал:

– Ну, кто хочет начинать первым?

Но почему-то все отодвинулись назад, смотря друг на друга; всем почему-то казалось, что больше шансов на выигрыш окажется тогда, когда в мешке останется мало номеров.

– Ну, господа, начинайте, – приглашал Смис. – Кто-нибудь должен же начать!

– Начинай Джорж Кеттль, – сказал Боб Притти. – Ты наверное выиграешь; я видел во сне, что ты выиграл.

– Начинай сам, – огрызнулся Джорж.

– Я никогда не был счастлив в лотерее, – возразил Боб Притти, – но так и быть, если первый вытянет билетик Энери Воакер, то я вытяну за ним вторым.

– Конечно, конечно, конечно, – вставил Энери, – но если ты так нетерпелив, то почему бы тебе самому не начать?

Сколько ни старался Боб улизнуть от этой чести, но они так его обступили, что Боб Притти, наконец, вынул свой носовой платок и протянул его Смису, хозяину.

– Ладно, я согласен первым вытянуть бумажку, но с условием, чтобы Смис мне завязал глаза платком, – объяснил он.

– Этого вовсе не надо, Боб, – сказал Смис. – Ты все равно не можешь видеть через мешок, и даже если бы видел, то и тогда тебе это в данном случае не принесло бы пользы.

– Все-таки лучше, если ты мне перевяжешь глаза, – заявил Боб, – это послужит для других хорошим примером.

Смис согласился и, когда он перевязал Бобу глаза, тот опустил руку в мешок, чтобы вынуть билет; кругом было так тихо, что слышно было бы, если бы муха пролетела.

– Смис, пожалуйста открой билетик и прочти, какой на нем номер, – попросил Боб Притти. – Наверное 23; я всегда был несчастлив в лотерее.

Смис медленно развернул бумажку, взглянул и вдруг побледнел, а глаза его чуть не выскочили из орбит.

– Он выиграл! – проговорил он задыхающимся голосом. – На бумажке стоит номер "1". Боб Притти выиграл корзину.

Никогда еще в трактире не было такого шума и крика, как после объявления выигрыша; все старались перекричать друг друга, а Боб Притти бегал от возбужденной толпы по комнате, доказывая свою правоту.

– Молчать! – наконец, прикрикнул на толпу Смис, – Молчать! Как вы смеете кричать и галдеть в моем заведении? Хотите погубить мое реномэ! Боб выиграл корзину совершенно честно и открыто. Ничего не могло быть честнее. Вам всем должно было бы быть стыдно за себя.

Боб Притти вначале не хотел даже верить своему выигрышу. Он говорил, что Смис верно просто смеется над ним, говоря, что он вытянул первый номер. Тогда Смис сунул ему под нос бумажку; тот, однако, все еще держал свой платок перед глазами, не желая смотреть на билет.

– Нет, я не верю, ты надо мной смеешься, а грешно смеяться над таким бедным тружеником, как я. Если я посмотрю, то увижу, что ты нарочно сказал такой номер.

Никогда я не видел более изумленного человек, чем Боб Притти, когда, наконец, он убедился, что действительно у него в руках был номер первый и что он, значит, выиграл. Он сразу встал от изумления в такую позу, подняв голову и разинув рот, как человек, который не понимает, где он и что с ним. Немного погодя, он пришел в себя и выпил кружку пива, которую ему предупредительно поставил Смис. Выпив ее, Боб произнес маленькую речь, в которой поблагодарил Смиса за справедливое и честное отношение к делу; затем он забрал выигранную им корзину.

– Здорово она, однако, тяжела, – проговорил счастливец, поднимая свою ношу. – Итак, до свиданья товарищи…

– Как! И ты… и ты даже не предложишь нам выпить по стаканчику, хоть из одной выигранной бутылочки?! – спросил его Петр Гюббенс, видя что Боб подходил уже к двери.

Но Боба уже и след простыл, как будто он и не слыхал этой фразы.

Тут снова поднялся такой шум и галдеж, что Смис вынужден был силой вывести за дверь Джоржа Веттль.

Когда Смис вернулся, то увидел, что все сгруппировались около маленького Дика Вида – портного, который сидел неподвижно, уставившись на какую-то точку на потолке.

– Что с тобою? – спросил его м-р Смис.

Дик Вид не удостоил его ответа. Он закрыл глаза, потом вдруг соскочил со стула.

– Наконец, я понял в чем дело! – воскликнул он. – Где этот мешок?

– Какой мешок? – удивленно глядя на него, спросил его Смис.

– Мешок, в котором лежали билетики, – пояснил Дик.

– Там, где, собственно говоря, должен был бы находиться Боб Притти, – язвительно вставил Билль Чемберс. – Мешок в огне.

– Что? – заорал Дик Вид. – Ну, теперь вы сами все испортили, чертовы перечницы.

– Говори по человечески, – рассердился Билль.

– Хорошо, – волнуясь проговорил Дик. – Кто вас просил бросать мешок в огонь? Кто просил тебя вмешиваться? Теперь я понял все, но уже поздно.

– Что поздно? – спросил Сэм Джонс.

– Когда Боб Притти сунул свою руку в мешок, – торжественно начал Дик, – у него уже был заранее зажат в руке билетик с номером "1". И вот, как он это проделал: в то время, как мы все следили за тем, как м-р Смис смешивал билетики, Боб втихомолку приготовил еще один такой же билетик, но с номером выигрыша на нем и держал уже приготовленным, в руке.

Ему пришлось три раза повторить им все это, пока они поняли проделку, после чего все бросились к камину и начали вытаскивать из пылающего камина билетики. Всего они вытащили 6 билетиков, но ни одного с желаемым номером. Бросив непосильный труд, они поднялись на ноги и начали горячо обсуждать, что им предпринять по отношению к мошеннику Бобу Притти.

– Ничего вы не можете сделать, – проговорил Смис. – Вы ведь не можете доказать этого. Ведь, в конце концов, это лишь предположение Дика.

Часть толпы начала пререкаться с хозяином, но Билль Чемберс незаметно для него подмигнул толпе и заявил Смису, что согласен с ним.

– Мы обязательно должны получить обратно нашу корзину, – сказал он толпе, как только успокоившийся хозяин пошел за прилавок. – Но смотрите, не говорите ему об этом ни слова. Ему неприятно сознавать, что Боб, как бы при его участии, надул нас всех, да он и не верит этому.

– Господа, пойдемте просто все к Бобу и отберем у него корзину, – предложил Петр Гюббенс, служивший долго в милиции.

Но Дик отрицательно покачал головой. – Он сможет тогда нас обвинить в грабеже, – возразил он, – и мы доставим ему этим только удовольствие.

Они толковали об этом до закрытия трактира, и никому не приходило в голову что делать; они еще продолжали обсуждать вопрос, стоя уже с пол-часа на улице, на трескучем морозе, споря и придумывая разные комбинации, чтобы добыть корзину обратно.

Понемногу однако, ничего не придумав, все начали расходиться по домам один за другим, и, когда осталось всего трое или четверо, то Энери вдруг пришла в голову мысль.

– Один из нас должен завтра вечером ожидать Боба Притти здесь, в трактире и поставить ему одну или даже две кружки пива, – начал он. – В то время, как он, значит, с одним из нас будет здесь, двое из товарищей, должны будут как раз в это время, у его дома завязать драку, нарочно, конечно. Мистрисс Притти и молодежь, наверное, выбегут на улицу посмотреть на зрелище, а пока никого не будет дома, кто-нибудь из товарищей спокойно заберется в дом и возьмет корзину.

Всем эта мысль показалась блестящей.

– А что делать с корзиной, когда мы ее добудем? – задал вопрос Сэм Джонс.

– Нужно будет опять ее разыграть, – сказал Энери. – Все придется сделать вторично.

На следующий день они переговорили на этот счет и с другими товарищами, и даже под конец Энери нашел, что говорили они об этом слишком уже много. Долго еще обсуждались все подробности плана, но затем решено было, что Петр Гюббенс возьмет на себя угостить Боба Притти; Тед Браун, который был известен своим буйным нравом, и Джо Смис должны были затеять драку, а Энери должен был улучить момент, когда все выбегут из квартиры посмотреть драку и, тогда тихонько пробраться в дом, забрать выигранную корзину и утащить ее домой.

Боб Притти, пожалуй, и попался бы в ловушку, если бы об этом не говорили слишком многие. Когда, на следующий день, он стоял у своей калитки в темноте и беззаботно курил трубку, проходил как раз Петр Гюббенс. Петр остановился и попросил закурить; вслед затем, они принялись болтать, причем Петр говорил о счастье, которое досталось на долю Боба, т. е. о выигранной корзине и о том, что он глубоко верит, будто все это сделано вполне честным путем.

– Конечно, у тебя нашлось достаточно храбрости вытянуть первым билет, – сказал он, – и ты выиграл.

Но Бобу Притти, почему-то не понравился этот разговор. Впрочем, Петр поспешил предложить ему кружку пива, чтобы показать, что между ними нет никаких недоразумений. Вскоре они оба вошли в трактир. Там сидела и вся остальная компания и меньше, чем в 10 минут, все окружили Боба Притти и разговаривали с ним, так радушно, как будто он был лучший человек во всем местечке.

– В конце концов, не может же человек сам себе помочь выиграть приз, – проговорил Билль Чемберс, многозначительно смотря на товарищей.

– Я никак не мог помочь себе, – возразил Боб, прервав беседу с Сэмом Джонсом. Через некоторое время несколько человек вышли на дорогу, чтобы посмотреть, что слышно там, где происходила драка. Все уж начали волноваться, так как условленное время прошло, – к довершению же всего Боб вдруг встал и сказал, что ему пора домой, но тут подвернулся ловкач Билль Чемберс, который схватил его за пиджак и упросил выпить ради дружбы еще пол-кружки пива.

Боб выпил еще пол-кружки, но после того, как он выпил еще кружку с Сэмом Джонсом, он решительно начал прощаться, заявив, что ему пора, так как его ждет жена. Он решительно нахлобучил шляпу Билля Чемберса тому на глаза – чего тот долго не мог ему простить и, набив свою трубку табаком из коробки Сэма Джонса, торопливо выбежал из трактира.

– Не забудьте господа, – сейчас же проговорил Билль Чемберс, обращаясь ко всем, – если бы Боб опять вернулся и сказал, что кто-то забрал его корзину, то не забудьте, что никто этого не знает.

– Надеюсь, что Энери Воакер проделал это все чисто и благополучно, – заметил Дик Вид. – Когда же мы узнаем результат?

– Он должен придти сюда, чтобы рассказать нам все, – ответил Билль Чемберс. – Да уж и время ему быть здесь.

Пять минут спустя дверь распахнулась и влетел Энери Воакер. Он был бледен, как полотно, шляпа его была нахлобучена на одну сторону головы и на щеке было несколько основательных царапин. Он прямо кинулся к кружке, которая только что была подана Биллю Чемберсу, и осушил ее одним глотком, затем опустился на стул, едва переводя дыхание от быстрого бега.

– Что случилось, Энери? – спросил Билль, уставившись на него с открытым от изумления ртом.

Энери Воакер, вместо ответа только застонал и покачал головой.

– Неужели ты не достал корзины? – весь побледнев, воскликнул Билль.

Энери вторично отрицательно покачал головой.

– Замолчи ты, – набросился он на Билля Чемберса, когда тот начал к нему приставать с расспросами. – Я сделал все, что я мог. И условия были прекрасные. Слушай: как только Тед Браун и Джон Смис затеяли драку, мистрисс Притти со своей сестрой и всеми детьми, за исключением грудного, моментально выбежали из дома. Но только что я успел забраться в квартиру и начал искать корзину, как услыхал, что все они возвращались назад. Тут, не зная, что делать, я как угорелый влетел в спальню Боба. Так как я ясно слышал, что мистрисс Притти и ее сестра направились наверх, – продолжал Энери Воакер с легкой дрожью в голосе, – то я поспешил спрятаться под кровать, но не успел я это сделать, как мистрисс Притти с громким криком вытащила меня оттуда и начала безумно меня царапать. Я даже подумал, что она сошла с ума.

– Да, у тебя на щеке важные царапины, – заметил иронически Билль Чемберс.

– Царапины, – воскликнул Энери. – Посмотрел бы я, что ты сделал бы на моем месте!

– Я уж как-нибудь да выпутался бы, – проговорил Билль Чемберс. – Разве она не знала, кто ты такой?

– Узнала-ли она меня? – возбужденно проговорил Энери, – Ну, конечно, она узнала. И, вообще, господа, вы так много говорили об этом, что я убежден, что Боб все знал и научил свою жена, как поступить.

– Слушай Энери, ты это все затеял, – проговорил Билль Чемберс, – теперь и выпутывайся сам, как знаешь; это твое личное дело.

– Как, что такое? – возмущенно закричал Энери Воакер, – все мы были заодно и вы так же виновны, как и я. Разве только, что твоя роль была приятнее моей. Ты сидел себе тут уютно и попивал пиво, в то время, как я выносил на своих плечах все дело. Ведь это просто чудо, что я еще так легко отделался.

Билль Чемберс посмотрел на него и схватился даже за голову. Как раз в это время с улицы послышался голос Боба Притти, который спрашивал, где Энери Воакер. Вслед затем открылась дверь и появился Боб Притти, который с гордым видом вошел в комнату.

– Где Энери Воакер? – необычайно громким голосом спросил он опять.

Энери Воакер неестественно улыбнулся ему.

– Алло, Боб, – приветствовал он его.

– Что ты делал у меня в доме? – строгим тоном обратился к нему Боб Притти.

– Я… я… пошел посмотреть туда, где же ты, Боб, – заикаясь проговорил Энери.

– Вероятно, потому-то тебя и нашли под кроватью, – иронически добавил Боб Притти. – Я жду честного и прямого ответа, Энери Воакер, и я его добьюсь, в противном случае я направлюсь немедленно в Кутфорт за полицейским Уайтом.

– Я был у тебя, чтобы отобрать выигранную корзину, – выпалил Энери Воакер, набравшись храбрости. – Ты выиграл ее у нас вчера вечером не честным образом и мы все, сообща, решили отобрать ее у тебя.

– Господа, я обращаюсь к вам, чтобы вы все подтвердили, что он сказал мне это, – повернулся ко всем Боб. – Итак, Энери Воакер громогласно заявил, что пошел ко мне в квартиру, чтобы украсть у меня корзину. Он не нашел ее не по своей вине. Дело в том, что я – бедный человек, и не мог себе позволить такой роскоши. Поэтому я сегодня утром продал ее торговцу за 30 шиллингов.

– Что-ж, значит, в таком случае больше нечего шуметь, – проговорил Билль Чемберс.

– Я продал ее за 30 шиллингов, – продолжал Боб Притти, – и, когда я сегодня днем вышел, то оставил деньги на камине – 1 фунт, 2 ¹/₂ кроны, 2 монеты по 2 шиллинга и 2 – по шесть пенсов. Моя жена и ее сестра обе были при этом. Они готовы в этом поклясться.

– Хорошо, но к чему же нам это знать? – удивился Сэм Джонсон, смотря ему в глаза.

– После того, как моя бедная жена на коленях упрашивала Энери Воакера пощадить ее жизнь и уйти, – продолжал Боб Притти, – она посмотрела на камин и… и увидела, что денег там уже больше не было – они исчезли.

Услыхав такую нахальную ложь несчастный Энери Воакер встал бледный, как смерть, ломая руки и задыхаясь от волнения.

– Разве ты этим хочешь сказать, что я их украл, – наконец, проговорил он.

– Да, я это думаю, – совершенно спокойно заявил Боб Притти. – Ты же сам раньше сказал при них и при м-ре Смисе, что пошел ко мне воровать корзину. А какая разница украсть корзину с вещами или же деньги, которые я получил продав ее?

Энери хотел ему что-то ответить на это, но от волнения не мог выговорить ни слова.

– Я оставил мою бедную жену всю в слезах от огорчения, просто жаль на нее смотреть, у нее душа готова разорваться от огорчения, – продолжал Боб Притти. – Она даже не так убивается, что украдены наши деньги, как о том, что Энери Воакер способен был на такой поступок, и теперь она волнуется, что он попадет за это в тюрьму.

– Я не трогал твоих денег; ты сам это отлично знаешь, – овладев, наконец, собою, простонал Энери Воакер. – Я вовсе не верю тому, что деньги лежали там. Ты и твоя жена можете клясться, сколько вам угодно.

– Ну, как хочешь Энери, – возразил спокойно Боб. – Но только я направлюсь прямо в Кутфорт к полицейскому Уайту, а он, наверное, с радостью схватит преступника, это я знаю. Мы трое можем поклясться, что ты был найден у меня под кроватью.

– Ну, Боб, послушай, не будь уж так строг, – попробовал было задобрить его Билль Чемберс, кисло улыбаясь.

– Нет, товарищи, – решительным тоном проговорил Боб Притти. – Я добьюсь своих прав, но, конечно, господа, я не захочу и сам быть жестоким к человеку, которого я знал всю свою жизнь, и поэтому, если сегодня мне вернут эти 30 шиллингов, то я обещаю не говорить об этом и не возбуждать дела.

Затем, поклонившись всем, он вышел из комнаты, гордо подняв голову.

– Конечно, господа, он никаких денег не оставлял на камине, – возмущенно проговорил Сэм Джонсон. – И вы все этому не верите. Но, все-таки, ты за это попадешь в тюрьму, Энери.

– Ну, это еще не особенное утешение для Энери при его положении, – необыкновенно мягко проговорил Билль Чемберс.

Но Энери Воакер не слушал товарищей и ходил или, вернее, метался по комнате, как сумасшедший. Он, наконец, предложил, чтобы все сообща выложили нужную сумму, а недостающую часть одолжили у хозяина Смиса и всю сумму внести Бобу.

Вначале никто и слышать об этом не хотел, но потом, когда вмешался хозяин, Смис, и заявил, что, пожалуй, им всем за эту историю придется попасть в тюрьму, – тогда они, наконец, согласились выложить свою долю.

Боб Притти как раз собрался уже пойти к полицейскому Уайту, когда вся компания пришла к нему с деньгами, причем получилось совсем обратное тому, что они надумали раньше. Они сперва было, решили ему дать деньги и при этом откровенно сказать ему в лицо свое мнение о нем; но на самом деле оказалось, что Энери пришлось долго еще уговаривать Боба и умолять его взять эти деньги, и только после бесконечных просьб со стороны униженного Энери, Боб Притти, наконец, как бы в одолжение, принял деньги, а на следующий день, когда принес хозяину пустую корзину, заявил нам нахально, что он выкупил проданную корзину за очень дорогую цену.

Prize Money (1909)

Перевод Н. Сандровой