Текст книги "Обзор Ветхого завета"

Автор книги: Уильям Ла Сор

Соавторы: Фредерик Буш,Дэвид Хаббард
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 49 страниц)

Состязание на горе Кармил (18.1-46). Имя Илии («Господь мой Бог») полностью характеризовало его миссию. Он лучше всех со времен Моисея чувствовал исключительную природу Божественных требований к Израилю. Лишь Господь был Богом и он не терпел каких-либо соперников или партнеров. Илия поставил перед народом вопрос ребром: «Долго ли вам хромать на оба колена? Если Господь есть Бог, то последуйте Ему; а если Ваал, то ему следуйте» (ст.21). Некоторые вопросы следует решать в абсолютных категориях, и вопрос о Боге является одним из них.

Со смелостью, рожденной уверенностью в своих убеждениях, Илия вызывает пророков Ваала (поддерживаемых Иезавелью) и их последователей на соревнование, чтобы определить Кому следует поклоняться в Израиле – Ваалу или Господу. Местом проведения этого необычного состязания была выбрана гора Кармил, в течение длительного времени считавшаяся священной и покрытая жертвенниками Ваалу и Яхве (видимо жертвенник Господа был разрушен; ст. ЗО), Усложняя свою задачу тем, что он предоставил пророкам Ваала право выбора жертвенного животного, право первыми призвать своего бога, чтобы он воспламенил их жертву и тем, что он облил свою жертву и дрова водой перед тем как начать призывать Господа послать огонь с небес, Илия доказал превосходство своего Бога.[523]523
  H.H.Rowley отрицает мнение, что поливание водой было магическим призыванием дождя: «В тот момент Илии нужен был не дождь, а огонь, и он лишь сделал условия более неблагоприятными, чтобы показать свою уверенность и сделать свою победу еще более впечатляющей»; «Elijah on Mount Carmel», BJRL 43 (1960): 210.


[Закрыть]

Интересен также контраст между поведением пророков. Очевидно, отличительной чертой языческого пророка было экстатическое поведение, а не содержание послания. Пророки Ваала были классическим примером использования безумного поведения, чтобы добиться ответа своего бога. Вначале они скакали вокруг жертвенника, затем кололи себя ножами, одновременно громко призывая Ваала. Их отчаянное неистовство в течение всего дня ни к чему не привело. В отличие от них, Илия спокойно, но в то же время горячо, произнес свою просьбу и огонь сошел.[524]524
  Рассмотрение различных теорий, объясняющих это чудо естественными причинами, такими как использование вместо воды воспламеняющейся жидкости, или зеркала для зажигания с помощью солнечных лучей, см. Rowley, там же. Однако, как указывает Rowley, пророки Ваала должны были внимательно следить за каждым движением Илии. Любой обман привел бы дело Господа к позорному поражению. Поэтому объяснение может быть только одно и оно указано повествователем – огонь был послан Богом.


[Закрыть]

Хотя с Иудео-христианской точки зрения нельзя простить того усердия, с которым Илия убил ложных пророков, однако и этот жестокий поступок можно понять. Эти лжецы были осуждены, и пророк, по-видимому, рассматривал себя как орудие наказания. Хотя его рвение кажется чрезмерным, угроза была очень велика. Языческое рвение Иезавели и ее последователей не оставило невредимым ни одного пророка Яхве. Это был день Илии и он воспользовался им в полной мере.

Мало найдется в Писании людей, стоящих выше одинокого Фесвитянина (17.1) на горе Кармил. Его роль в этот переломный момент хорошо сформулирована Rowley:

"В истории часто случается, что события всемирного значения зависят от отдельных лиц, без которых они могли бы принять совершенно другой оборот. Однако мало найдется кризисов, имеющих для истории большее значение, чем тот, в котором выступает Илия. Поэтому в рассказе о Преображении он по праву выступает наравне с Моисеем. Без Моисея религия Господа в том виде, в котором она представлена в Ветхом Завете никогда бы не родилась. Без Илии она бы умерла."[525]525
  Там же, р.219.


[Закрыть]

Слов одобрения заслуживает та искусная простота, с которой ведется повествование. В нем нет лишних деталей, ненужных комментариев или мелодраматического сентиментализирования. Повествователь использует иронию и юмор, за которым скрывается чувство драматичности, отдавая вполне заслуженные лавры Илии, но в то же время помня, что не Илия, а Бог Илии одержал победу в тот день.[526]526
  Честность, с которой описывается Илия видна в картине его отчаяния на горе Хорив. Возможно Иаков имел в виду этот мрачный эпизод, когда он писал: «Илия был человек, подобный нам…» (5.17).


[Закрыть]

ДЕЯНИЯ ЕЛИСЕЯ (4 ЦАРЛ.1–8.29)

В начале 4 Книги Царств Ахав уже мертв, однако Илия жив и его противодействие хананейской религии сильно как никогда. Когда раненый сын и приемник Ахава Охозия искал совета у священников и пророков Аккаронского бога Вельзевула в земле филистимской, Илия прибег к решительным мерам, чтобы остановить его (1.2-16). Многие древние народы верили, что предсказать будущее значило управлять им; когда такой могущественный человек как пророк произносил волю бога, он определял ее. Посылая к Вельзевулу, Охозия подразумевал, что Ваал, а не Яхве, был Господом Израиля и определял его будущее.

По-видимому, память о событиях на горе Кармил поблекла. Иезавель была еще жива, так что не могло быть какого-либо ослабления решительного пророческого противодействия языческим посягательствам. В выполнение пророчества Илии, Охозия не оправился от ранения. За его коротким царствованием (ок.853–852 гг.) последовало длительное правление его брата Иорама, которое продлилось до 841 года.

Илия и Елисей. Елисей был для Иорама тем, кем Илия был для Ахава. Елисей, очевидно, сопровождал Илию как один из его «сынов» (последователей или учеников). Когда Илия был так драматично и таинственно взят от него, Елисей закричал: «Отец мой, отец мой, колесница Израиля и конница его!» (2.12). Много лет спустя, последняя болезнь Елисея вызвала то же драматичное восклицание у израильского царя Иоаса (13.14). Сила Израиля заключалась в его благочестивых вождях, а не в мощных армиях; его пророки были его истинной защитой.

Понимая, что он является наследником служения Илии, Елисей просил также быть наследником его силы (2.9). Просьба двойной доли духа Илии не следует понимать как желание быть в два раза сильнее его – это было бы слишком самонадеянно – но как желание иметь двойную долю наследства Илии, т. е. долю первородного сына, который получал в два раза больше имущества по сравнению с остальными наследниками (ср. Втор.21.17).[527]527
  C.H.Gordon считает, что эта еврейская идиома означает дробь; « The World of the Old Testament», p. 200. Таким образом, просьба подразумевала две трети духа Илии.


[Закрыть]

Елисей и Иорам (ок.851–841 гг.). Чтобы иметь дело с Иорамом, Елисей нуждался в как можно большей силе. Несмотря на символические реформы, такие как снос столпов, поставленных Ахавом Ваалу, Иорам мало что сделал для восстановления ущерба, причиненного его родителями (3.1–4). С религиозной и этической точки зрения его правление было отмечено тем же бесцеремонным отношением к вере Завета. Рассказ о вдове пророка, которая умоляла Елисея спасти ее от заимодавца, угрожавшего продать в рабство ее сыновей, отражает то же пренебрежение социальной справедливостью, если не нарушение ее, что и рассказ о винограднике Навуфея (4.1–7). Однако рассказы о Елисее содержат больше свидетельств о тех семи тысячах, которые не поклонились Ваалу, чем 3 Книга Царств. Наряду с молодыми хулиганами, которые насмехались над лысым пророком (2.23–24),[528]528
  Gordon, там же, указывает, что даже в современной арабской Палестине встречаются деревни, имеющие репутацию щедрого гостеприимства, в то время как другие известны своим неуважительным, или даже враждебным отношением к чужим. Возможно, насмешки над Елисеем были последними в целом ряде случаев, в которых вефильские дети проявили себя беззаконными хулиганами. Такое пренебрежение к древним идеалам гостеприимства и уважения к возрасту не удивительны в обществе, где сами старейшины достаточно свободно относились в обычаям прошлого.


[Закрыть] была и преданная и щедрая Сонамитянка (4.8-37). Несмотря на искушение искать совета у языческих оракулов (1.2,6,16), были и активные сонмы пророков, верных Господу, которые признали руководящую роль Елисея (2.15–18; 3.4–8; 6.1–7).[529]529
  Возможно Елисей был более экстатичен в своей пророческой деятельности чем Илия, и следовательно, более схож с пророческими гильдиями чем Илия (см.3.15; см. также 1 Цар.10.5-12).


[Закрыть] Проникновение иностранных религий было бедой для веры Израиля, однако сами Израильтяне также не были чужды миссионерской деятельности. Это видно из рассказа о сирийском полководце Неемане, которому его израильская прислужница указала на пророка Истинного и Живого Бога (5.1-27).

В политическом отношении, царствование Иорама было отмечено двумя событиями. Во-первых, Меса, царь Моавитянский, чьи земли находились под властью Амврия и Ахава и который был вынужден платить тяжелую дань овцами и шерстью, отложился от Израиля (3.4–8). Вслед за первоначальными столкновениями с Иорамом и его союзником Иосафатом Иудейским,[530]530
  Крепкие связи между Израилем и Иудеей, установленные при Амврии, просуществовали несколько поколений. Браки между царствующими домами вносили свой вклад в поддержание этих связей (напр., сын Иосафата, Иорам Иудейский, был женат на дочери Ахава; 8.1).


[Закрыть] Месса прибег к крайним мерам. Он принес своего старшего сына, который должен был наследовать ему, во всесожжение Хамосу на крепостной стене города. Это ужасающее зрелище, очевидно, вызвало панику среди израильских войск. Точное значение слов: «Это произвело большое негодование в Израильтянах» (ст.27) определить сложно. Возможно, Бог использовал их смятение при виде этого странного зрелища, чтобы обратить их в бегство, чтобы Моавитяне могли победить их. Могло, также, случиться, что суеверные израильские воины (не все разделяли взгляды Илии и Елисея) испугались гнев Хамоса в земле, где они думали, что он, а не Господь являлся повелителем.[531]531
  Меса хвастает этой и последующими победами в надписи на моавитском камне. Он датирует свое восстание против Израиля серединой царствования сына Амврия. Хотя не сохранилось указаний на восстание моавитян против Ахава, ослабление власти над Моавом могло произойти уже в его царствование, а полная ее потеря при правлении Иорама. Другим возможным способом соотнесения этой надписи с библейским повествованием является толкование слова «сын» как «внук», т. е. Иорам.


[Закрыть]

Другим значительным событием был ряд столкновений между Израилем и Сирией. В 5.2 и 6.8 имеются намеки на то, что набеги на Израиль могли быть обычной практикой сирийцев. Елисей несомненно рассматривал войны Израиля как священные и часто перед сражениями давал советы царю (напр., 3.13–19; 6.9 и далее). Как помощник царя Израиля, Елисей был желанной добычей для царя Сирии, который предпринимал отчаянные, но безрезультатные попытки избавиться от пророка, знающего о его действиях раньше его самого (6.8-14).

Енисей и сирийцы. Один поразительный рассказ из этого периода касается сирийской осады Самарии, которая почти довела город до голодной смерти. Царь Израиля обвинил во всем Елисея (6.31), возможно из-за того, что тот посоветовал помиловать захваченных сирийских воинов (ст.21–23), или из-за того, что Елисей предрек это поражение в незафиксированном пророчестве. Спокойно выдержав гнев царя, Елисей предсказал, что голод закончится на следующий день (7.1–2). Это пророчество было исполнено, когда сирийцы, испуганные странным звуком, который они приняли за приближающееся войско, бежали, оставив свое вооружение и провиант.

Это не было единственным случаем, когда Елисей влиял на события в Сирии. На пути в Дамаск он узнал, что Венадад, который правил Дамаском и был главой союза арамейских городов-государств в течение сорока лет, заболел. Отчаянно пытаясь узнать свою дальнейшую судьбу, он послал своего придворного Азаила с дарами к человеку Божиему. Ответ Елисея был загадочен: "Пойди, скажи ему: «выздоровеешь»; однако открыл мне Господь, что он умрет" (ст. 10). Прямым ответом Венададу было то, что его болезнь не является смертельной. Однако Елисей знал, что Азаил устроит заговор против царя, который и приведет к смерти Венадада. Пристальный взгляд, который пророк обратил на Азаила был вызван его знанием о предстоящем убийстве и о страданиях, которые впоследствии обрушатся на Израиль (ст. 12). Задушив Венадада мокрым одеялом, Азаил добыл себе престол Дамаска.[532]532
  Ассирийская надпись, принадлежащая Салманассару IV подтверждает библейский рассказ: «Ададидри (Венадад) покинул свою землю (т. е. умер насильственной смертью). Азаил, ничейный сын, захватил престол.» См. Unger, «Israel and Arameans of Damascus», p.75; M.Burrows, «What Mean These Stones?» (Baltimore: 1941), p.281.


[Закрыть]

Иорам Израильский и его родственник Охозия Иудейский (ок.841 г.) воспользовались беспорядком, вызванным сменой правления в Дамаске, чтобы вернуть Рамоф Галаадский (ст.25–29). Несмотря на то, что Иорам был ранен, а Охозия заболел, в результате чего оба вернулись домой, поход был удачен.

В то время как Иорам Израильский воевал с сирийцами на протяжении всего своего царствования, отец Охозии, Иорам Иудейский (ок.853–841) имел свои собственные трудности (ст.20–24). Едом последовал примеру Моава (3.4–8) и восстал против своих поработителей. Это проявление независимости является подтверждением слабости южного царства, которые было более не в состоянии страхом удерживать своих южных соседей в повиновении.[533]533
  Потеря Едома, вероятно, повлекла за собой потерю медных рудников и гаваней Елафа на побережье залива Акаба.


[Закрыть]

С поразительным мужеством и энергией, Елисей проповедовал по всей земле – среди простолюдинов и аристократов, израильтян и иностранцев. Он неоднократно вызывал гнев своего царя и правителя Сирии. Однако когда кто-либо из них хотел узнать будущее, он призывал Елисея. Облаченный в милость Илии (1.8; 2.13), он утешил горе вдовы, помог слуге достать утонувшее топорище (6.5–7), озадачивал Венадада и приводил в ярость Иорама. Более того, он положил начало плану, который сверг порочную и компромиссную династию Амврия, выполняя пророчества Илии о полном разрушении, которое навлекут на себя и свою семью бессердечие Ахава и развращенность Иезавели.

ИИУЙ И ЕГО ДОМ – БЕСПОРЯДКИ В ИЗРАИЛЕ (9.1-14.29)

Человек, избранный Елисеем для отмщения дому Амврия, был Ииуй – жестокий и безрассудный военачальник армии Иорама, расквартированной в Рамофе Галаадском для защиты его от возможной сирийской контр-атаки (9.1-37). В древней харизматической манере представитель Елисея помазал Ииуя, который затем был провозглашен царем израильскими воинами. Воодушевленный этим, Ииуй начал кровавую расправу, жертвами которой стали Иорам Израильский (9.24), его союзник Охозия Иудейский (ст.27–28), Иезавель (ст.30–37), потомки и родственники Ахава по мужской линии (10.1-11), сорок два члена рода Охозии (ст. 13–14) и все поклонники Ваала в Самарии.

Ииуй не только довел возмездие дому Ахава до крайностей, он проявил также мало способностей к стабильному управлению после своего окончательного утверждения у власти. Его переворот существенно изменил внешнюю политику Израиля: убийство Охозии привело к трагическому расколу союза с Иудеей, который поддерживался со времен Амврия.

Жестокость Ииуя проложило дорогу враждебным отношениям между Израилем и Иудеей, которые достигли своей низшей точки в царствование внука Ииуя Иоаса (ок.798–782 гг.). Иудейский царь Амасия (ок.796–767), воодушевленный успехом в войне против Едома, послал дерзкий вызов Иоасу Израильскому. Ответ северного царя содержал типичные иносказательные выражения, которыми так гордились древние цари и мудрецы: "Терн, который в Ливане, послал к кедру, который в Ливане же, сказать: "отдай дочь свою в жены сыну моему". Но прошли дикие звери, что в Ливане, и истоптали этот терн" (ст.9).[534]534
  См. притчу Иофама в которой приводится разговор деревьев (Суд.9.7-15). Переписка между Ахавом и Венададом также дает пример использования аллегорических выражений: «И послал к нему Венадад сказать: пусть то и то сделают мне боги, и еще больше сделают, если праха Самарийского достанет по горсти для всех людей, идущих за мною. И отвечал царь Израильский, и сказал: скажите: пусть не хвалится подпоясыващийся, как распоясывающийся» (ЗЦар.2О.1О-11).


[Закрыть] Когда Амасия стал упорствовать, Иоас разгромил его войско у Вефсамиса. Преследуя убегающую армию Иудея, израильтяне штурмовали Иерусалим, разрушили часть его стены и разграбили храм и царскую сокровищницу (ст. 11–14).[535]535
  В 2 Пар.25.5-13 даются мотивы этого конфликта. Иудейский царь нанял израильских наемников для помощи в войне против Едома, однако подчиняясь пророку, он отослал их на север, не позволяя им участвовать в ее южном походе. Озлобленные израильтяне совершали набеги на иудейские города, заставляя Асасию бросить вызов Израилю.


[Закрыть]

Убийство Ииуем семейства и вдовы Ахава, по-видимому, испортило дружеские отношения с Финикией, установленные дипломатией Амврия и женитьбой Ахава на Иезавели. Следовательно, на юге и западе, где дом Амврия имел друзей, дом Ииуя имел врагов.

На севере и востоке ситуация была еще более опасной. Азаил Сирийский, который был столь же храбрым, сколь запальчивым, совершал набеги и опустошал израильские земли, особенно в заиорданье (10.32–33). На своем знаменитом черном обелиске Салманассар III упоминает о том, что он обложил данью Ииуя из дома Амврия (ок.841 г.).[536]536
  «Дом Амврия» было обычным ассирийским названием Самарии в течении более века после смерти самого Амврия, что является свидетельством того престижа, который он добыл себе и своему народу.


[Закрыть] В то время как Ахав выступил вместе с Дамаском против Салманассара у Каркара (ок.853 г.), Ииуй предпочел платить Ассирии дань. Он отказался присоединиться к Азаилу против Ассирии, вызывая этим ненависть, которая красной нитью прошла через всю сирийскую жизнь. Смерть Ииуя лишь поощрила сирийцев на еще более свободные действия и в царствование сына Ииуя, Иоахаза, Израиль оказался на краю пропасти. 13.7 показывает то бессилие, в которое ввергло Израиль нападение Азаила: «У Иоахаза оставалось войска только пятьдесят всадников, десять колесниц…» (Полвека назад Ахав послал на битву при Каркаре две тысячи колесниц!) Оглядываясь на те мрачные дни, авторы 3–4 Цар. не видели другого объяснения тот, что Израиль выжил, кроме заветной верности Бога, Который клялся в ней патриархам (ст.22–23).[537]537
  Положение Израиля несколько улучшилось при сыне Иоахаза, Иоасе, который победил сына Азаила, Венадада II три раза, как это было предсказано Елисеем перед своей смертью (ст.14–25).


[Закрыть]

Гофолия и Иоас (ок.840–835; ок.835–796). События в Иудее этого периода были не многим менее бурные, чем в северном царстве. Смерть Охозии от рук Ииуя дало возможность его честолюбивой матери захватить престол и использовать власть для дальнейшего распространения культа Ваала Мелкарта. Ее заговор с целью уничтожения всех соперников не удался, когда мальчик Иоас был спасен и укрыт под защитой священника Иодая (11.1–4), который затем способствовал воцарению юноши. Основной заслугой Иоаса было исправление повреждений в храме, который, по-видимому, был запущен и осквернен под влиянием Гофолии (12.1-21). Попытки Иоаса поставить себя выше священников, которые поддерживали его и были регентами в дни юности его вряд ли способствовали их любви к нему. Возможно дворцовый заговор, в результате которого он был убит явился результатом его своеволий по отношении к храму. Его компромиссное отношение к Азаилу Дамасскому, которому он заплатил дань во время сирийского похода на филистимский Геф, наверняка, сделали его непопулярным среди более воинственных слоев населения.

Иеровоам Л (ок. 793–753). Во время царствования Амасии Иудейского, сына Иоаса, судьба Израиля повернулась в значительно лучшую сторону, когда умелый правитель и воин Иеровоам II начал свое длительное и изобильное царствование. Пользуясь несколькими десятилетиями слабости в Сирии и Ассирии, Иеровоам продвинул израильские границы на севере до входа в Емаф в северной Сирии, а юге до Мертвого моря, несомненно включая значительные территории в заиорданье, возможно, доходя на юге до Аммона и Моава. Эта экспансия была предсказана Ионой, сыном Амафииным (14.23–29). Пророческая оценка правления Иеровоама смешана: он рассматривается как спаситель Израиля, который отвел страну от края гибели (ст.26–27), однако оставил ее «религиозной пустыней» и землей угнетения и социального неравенства. Амос видел в этом основание для полномасштабного осуждения. Похоже, в начале своего царствования Иеровоам избавил народ от осуждения лишь для того, чтобы сделать это осуждение еще более сильным в конце его.

ПОСЛЕДНИЕ ДНИ ИЗРАИЛЯ (15.1-18.12)

Со времен битвы при Каркаре (ок.853 г.) и вплоть до падения Самарии (ок.721 г.) угроза ассирийского нашествия никогда не покидала израильское сознание. Реакция на эту угрозу была различной: Ахав присоединился к Венададу I, чтобы задержать продвижение на запад Салманассара; Ииуй предпочел платить ассирийцам дань и оставил Азаила в одиночестве перед лицом врага. Однако угроза присутствовала постоянно, даже если она не всегда была явной; иногда было значительное ее облегчение, что позволяла Сирии, Израилю и Иудее воевать друг с другом. Если во времена Иеровоама II (ок.793–753) было определенное ослабление этой угрозы в то время как Ассирия вела войны в других местах, то при Феглаффелласаре III (ок.745–727) и его преемниках она стала еще более страшной. Менаиму (ок.752–742), Факею (ок.742–732)[538]538
  Рассмотрение дат царствования Факея и проблем, связанных с ними, см. в гл.21.


[Закрыть] и Осии (ок.732–722) – трем наиболее значительным израильским царям последнего периода пришлось серьезно считаться с ассирийскими захватчиками, либо платя им дань, либо подвергаясь нашествиям (15.19–20, 29; 17.3–6).

Наряду с почти постоянным внешним давлением, существовала и серьезная внутренняя нестабильность. Династии Иеровоама I, Ваасы и Амврия были свергнуты.

Аналогичным образом пал и дом Ииуя, как это предсказывал Осия (1.4), когда Захария (ок.753–752) был убит Селлумом (2 Цар.15.8-12). В свою очередь, Селлум был убит беспощадным Менаимом (ст. 13–16), спустя лишь месяц после своего воцарения (ок.752 г.). Менаим царствовал около десятилетия и, похоже, умер естественной смертью, единственный из последней полудюжины царей Израиля.[539]539
  Фраза «И почил… с отцами своими» (напр. 15.22), похоже указывает на естественную смерть. Единственным явным исключением в Книгах Царств (3 Цар.22.40) является Ахав, который погиб в сражении (ст.34–37).


[Закрыть] Сын Менаима Факия был убит своим военачальником, Факеем, который занимал престол до ок.732, когда Осия (ок.732–722) устроил против него заговор и добыл себе корону. Именно эту цепь безжалостных интриг и контр-интриг имел в виду Осия, свидетель данных событий, когда он говорил:

"Все они распалены, как печь,

и пожирают судей своих;

все цари их падают,

и никто из них не взывает ко Мне." (7.7)

Иеровоам насильно отобрал престол Израиля у Ровоама и этим дал пример своим приемникам в течение двух последующих веков.

Озия, Иоафам, Ахаз (ок.790–715). Тем временем цари Иудеи, в основном, следовали политике умиротворения Ассирии. После смерти язычницы царицы Гофолии (ок.835), цари давидовской династии правили Иерусалимом в неразрывной последовательности, несмотря на отдельные происшествия, такие как дворцовый переворот против Иоаса (12.20). Династическая стабильность в южном царстве была одним из наиболее существенных пунктов различия между Иудеей и Израилем. Одним из факторов, способствовавших этому, была практика «соправлений», т. е. возведения отцом сына на престол, чтобы убедиться в должном признании наследника задолго до смерти старого царя. Это избавляло от таких трудностей, какие возникли во время смерти Давида (3 Цар.1). Однако после длительного благоденственного правления Озии (назваемого также Азарией),[540]540
  Считая периоды соправлений в начале и в конце, царствование Озии (15.1–7) продлилось 52 года (ок.790–739), однако проказа мешала его общественной деятельности в течение большей части этого времени. Лишь Манассия (ок.695–642) процарствовал дольше.


[Закрыть] Иудея была вынуждена бороться за свое существование против союза Факея Израильского и Рецина Дамасского (ок.750–732), чьей основной целью было противодействие Ассирии (15.37). Сын Озии, Иоафам, (ок.750–731) отказался участвовать в этой коалиции, чем вызвал их гнев. Его сын Ахаз подвергся еще большей угрозе, когда осадили Иерусалим (16.5). Хотя вторжение было неудачным, оно вынудило Ахаза ослабить контроль Иудеи над Едомом. Едомитяне свергли иго Ахаза и захватили его порт и ремесленные центры в Елафе на берегу залива Акаба. Во время этого кризиса, когда Ахаз находился между двух огней с севера и юга,[541]541
  Летописец указывает, что филистимляне присоединились к нападавшим и оказывали давление на западные границы Иудеи (2 Пар.28.18).


[Закрыть] Исайя принес надежду и успокоение своим знаменитым пророчеством об Эммануиле (Ис.7.1-17). Вторжение Феглаффелласара в Сирию и Израиль принесло Иудее облегчение, хотя и дорогой ценой: Ахазу пришлось взять все сокровища и часть украшений храма, чтобы собрать дань, которая бы снискала ассирийское расположение (2 Цар. 16.5–9, 17–20).

Политика Иоафама и Ахаза задержала ассирийское нападение на Иудею на несколько десятилетий, однако перспективы Израиля были мрачньши. Его средства были исчерпаны десятилетиями борьбы и Сирией и Ассирией или платежом дани, чтобы избежать сражений, их боевой дух был подорван желанием более решительного руководства, их вера, основанная на Завете, была ослаблена проникновением язычества и ложным толкованием поклонения Господу. В дальнейшем израильтяне едва пережили глубокие удары, нанесенные Феглаффелласаром, который отторг значительные части Израиля, оставляя нетронутыми лишь окрестности Самарии.

Осия (ок. 731–721). Когда Осия захватил престол, у него не было другого выхода кроме как подчиниться требованиям Феглаффелласара о дани. Некоторое время спустя, Салманассар V (ок.727–722) стал приемником Феглаффелласара. Осия отложился от своего ассирийского повелителя и заручился поддержкой Египта против него. Однако Египет был слишком слаб, чтобы помочь. Салманассар вторгся в Израиль и осадил Самарию. Превращенная в крепость столица держалась несколько лет, в течение которых умер Салманассар. Его приемник Саргон II (ок.722–705) совершил задуманное им возмездие (ок.721 г.)

Гордое израильское царство пало и уже никогда более не поднималось (ст. 1–6; Ам.5.2). Здесь авторы делают паузу, чтобы обозреть остатки этого когда-то величественного царства и поразмыслить о его наследии. В истинно пророческой манере они рассматривают ассирийцев как простое орудие Божие, которым Он осудил безудержную распущенность и духовную развращенность. Их презрение к Завету, говорят авторы, воспламенило гнев Божий, не оставляя другой альтернативы осуждению, осуждению, которое было усугублено выселением оставшихся израильтян и заселения земли язычниками, которые, введя чуждые религии, внесли свой вклад в правонарушения земли. Такое смешение народов было обычной ассирийской практикой, продиктованной стремлением разбавить горячую патриотическую кровь и снизить опасность восстаний. Этнический и религиозный синкретизм, который представляли собой самаритяне (17.41), а также их противодействие восстановлению Иудеи (отмеченное Ездрой и Неемией) помогает объяснить враждебное отношение к ним в новозаветные времена (напр. Ин.4).

ДЛЯ ДАЛЬНЕЙШЕГО ЧТЕНИЯ:

Aberbach, M, and Smolar, L. «Jeroboam's Rise to Power.» JBL 88 (1969): 69–72. (Text-critical study.)

Ар-Thomas, D.R. "Elijah on Mount Carmel." PEQ 92 (1960): 146–155.

Cross, F. M., Jr. "The Stele Dedicated to Melcarth by Ben-hadad of Damascus." BASOR 205 (1972): 36–42. (New reading of inscription, with implications for ninth-century Aram.)

Malamat, M. "Origins of Statecraft in the Israelite Monarchy." BA 28 (1965): 34–65. Repr. pp. 163–198 in E.F. Campbell and D.N. Freedman, eds., The Biblical Archaeologist Reader 3.

Miller. J.M. "The Fall of the House of Ahab." VT 17 (1967); 307–324. (Shows importance of charismatic-dynastic controversy.)

Parker, S.B. "Jezebel's Reception of Jehu." Maarav 1 (1978-79); 67–78. (Reexamination of Jezebel's motives in 2 Kgs. 9:30–37.)

Parzen. H. "The Prophets and the Omri Dynasty." HTR 33 (1940): 69–96. (Discusses sources of antagonism.)

Tadmor. H. "Assyria and the West: The Ninth Century and Its Aftermath." pp. 36–48 in H. Goedicke and J.J.M. Roberts, eds., Unity and Diversity. Baltimore: 1975.

Whitley. C.F. "The Deuteronomic Presentation of the House of Ornri." VT 2 (1952): 137–152. (Historical accuracy sacrificed in presentation of theocratic view.)