Текст книги "Трое за те же деньги (сборник)"

Автор книги: Уильям Макгиверн

Соавторы: Уиллис Т. Баллард
сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 32 страниц)

– Кто это?

Дверца автомобиля хлопнула и на дорожке, ведущей к дому, раздались чьи–то торопливые шаги. Ингрэм почувствовал, как напряглись его нервы.

– Кто это? – снова прошептал он.

– Не знаю.

– Возвращайтесь в кабинет. – Ингрэм толкнул доктора перед собой и закрыл дверь, прислонившись к ней спиной и упираясь пистолетом в живот врача. – Лучше честно – кто там?

– Говорю вам, не знаю. Это может быть кто угодно. Человек, у которого заболела жена, или кто–то еще.

– Почему он не позвонили в дверь?

Лицо доктора как–то сразу осунулось, глубокие тени пролегли у него под глазами, губы начали дрожать.

– Не знаю, не знаю.

Ингрэм приложил ухо к двери. Он слышал низкий рокот голосов, потом кокетливый смех. Щелкнул замок и в прихожей застучали каблучки.

– Папа? – девичий голос, мягкий и немного хриплый от возбуждения. Папа? Ты ещё не лег?

– Ей всего шестнадцать лет, – с отчаянием прошептал врач. Он смотрел на Ингрэма с бесконечной мукой на лице. – Шестнадцать лет, вы слышите меня?

Ингрэм почувствовал, как кровь приливает к лицу.

– Ничем не могу вам помочь, – сказал он, качая головой. – Ничем.

– Папа? Можно к тебе на минутку? Мы так прекрасно провели время…

– Милая, завтра у нас будет целый день. Думаю, тебе лучше пойти спать. Мне нужно кое–что… мне нужно кое–что доделать…

Ручка двери медленно повернулась.

– Папа, я только хотела сказать тебе кое–что…

– Нет, отправляйся спать!

– Поздно, док, – резко бросил Ингрэм. – Стойте спокойно. – Держа пистолет у бедра, он открыл дверь и обращаясь к юной девушке, стоявшей в прихожей, сказал: – Заходите.

Та неуверенно улыбнулась отцу, Ингрэм закрыл дверь и прислонился к ней спиной.

– Я не знала, что у тебя кто–то есть, папа. Ты не сказал…

– Мне очень жаль, – сказал Ингрэм, показывая пистолет. – Теперь не нужно кричать, даже не нужно разговаривать. Просто стойте тихо и спокойно.

– Папа! – прошептала она. – Кто это?

– Все в порядке, Кэрол, – неестественным деревянным голосом сказал отец и обнял её за хрупкие плечи. – Его друг ранен. Я должен поехать его перевязать.

– Всем придется поехать, – вы это понимаете, доктор?

– Вы не посмеете её забрать!

– Посмею.

– Что вы за человек? Или вообще не человек? – Голос врача дрожал от бессильной ярости. – Вы просто животное – так будет точнее, верно?

– Не знаю, не знаю, – беспомощно буркнул Ингрэм. – Но я просто вынужден так сделать, док. – Страх в глазах девушки и ярость в глазах отца секли его, как кнутами. – Я должен помочь другу. Я никогда в жизни не делал ничего плохого. А сейчас угодил в беду. Пусть для вас я не человек, но Богом клянусь, что ни вы, ни ваша дочь не пострадаете. Вы поможете моему другу, и я немедленно отвезу вас домой. Клянусь в этом. Клянусь. Вам совершенно нечего бояться.

– Я не боюсь, папа, – тихим мягким голосом сказала девушка. – В самом деле, я не боюсь. Пожалуйста, обо мне не беспокойся. – Она была маленькой и изящной, почти ребенок в розовом вечернем платье и серебряных бальных туфельках, но смотрела твердым понимающим взглядом. – Он не причинит нам вреда. – Я ему верю, папа.

– Вы не пострадаете, – заверил Ингрэм с неожиданным теплом в голосе. Я же вам поклялся, разве не так? Ладно, поехали…

Глава шестнадцатая

Дорожка, ведущая к ферме, затвердела от мороза; Машина прыгала на корнях и ухабах, Ингрэм вынужден был сражаться с рулем, а свет от фар как безумный прыгал по каменным стенам старого дома. На обратном пути он сделал крюк, с полдюжины ненужных остановок и поворотов; предосторожность совершенно необходимая, но отнявшая уйму времени.

Наконец Ингрэм выбрался из машины и вздрогнул, так ветер пронизал все тело. Вокруг простиралась бесконечная, темная и молчащая пустота, только ветер выл, словно пойманный в кронах голых деревьев. Доктор с девушкой выбрались из машины, негр подвел их к крыльцу. За время поездки они почти не разговаривали, но завязав пленникам глаза, Ингрэм почувствовал, как напряженно они прислушиваются к информации остальных своих чувств: отдаленному гулу самолета, тяжелому запаху мокрой земли, смене бетонной автострады на проселочную дорогу. Они впитывали все это, пытаясь представить, куда их везут. Теперь, когда они стояли на крыльце и рука доктора коснулась перил, его пальцы оценивающе ощупывали выветренные камни старых стен.

– Почему бы вам немного не расслабиться, – спокойно заметил Ингрэм. Мы не стоим того, чтобы из–за нас так беспокоились. Пойдемте, осторожнее, здесь ступенька…

Эрл оказался в лучшем состоянии, чем перед отъездом Ингрэма. Он опирался о спинку дивана, рядом – бутылка виски, щеки горели неестественным румянцем и глаза смотрели твердо, хотя устало.

– Кто она такая? – спросил он, взглянув на девушку. – Зачем ты её привез?

– Его дочь. Вернулась с вечеринки, пришлось прихватить с собой. Как ты себя чувствуешь?

– Почти хорошо. Только знобит.

Ингрэм снял плащ и набросил его на колени Эрла. Затем быстро осмотрел комнату; подруга Эрла неплохо поработала. Старика не было видно, фотографии исчезли с каминной доски, и вся комната, кроме того места, где сидел Эрл, погрузилась во тьму. Доктор мог понять, что находится в старом доме где–то в сельской местности – и ничего больше.

Ингрэм подвел девушку к креслу, затем снял повязку с глаз доктора. Тот поморгал и огляделся в поисках дочери. Она сидела, сложив руки на коленях, стиснув губы в узкую твердую линию, неуместно милая и невинная в этой холодной мрачной комнате, розовая юбка расправлена на коленях, и слабые отблески играли на носках её серебряных бальных туфелек.

– Я постараюсь сделать все как можно скорее, милая, – обратился к ней врач. – Ни о чем не беспокойся.

– Я не беспокоюсь, папочка.

– Давайте, док, – поторопил Эрл.

Тот в первый раз взглянул на него чисто профессионально. В лице его не было никакой жалости и весьма мало интереса. При виде бутылки виски он спросил:

– Много успели выпить?

– Три – четыре глотка. А почему вы спрашиваете? Разве это плохо?

– Скорее всего, не повредит. – Доктор наклонился и несколько секунд всматривался в глаза Эрла. Потом, не поворачиваясь, бросил: – Нужен кипяток и стол или пара стульев.

– Я все принесу, – сказал Ингрэм.

Врач достал из чемоданчика ножницы и расстегнул рубашку Эрла, чтобы разрезать и снять окровавленную одежду. Ингрэм невольно вздрогнул, увидев рану; она была похожа на пурпурный глаз, зажатый буграми вспухших обесцвеченных мышц.

– Сначала я намерен сделать местное обезболивание, – сказал доктор, поставив свой чемоданчик на стул, придвинутый Ингрэмом к дивану. – Затем дам вам что–нибудь успокаивающее. После этого я очищу поверхность вокруг раны и посмотрим, с чем нам придется иметь дело.

– И как это выглядит? Плохо?

– Не знаю. Я смогу что–то сказать после того, как проверю у вас кровяное давление. Вы харкали кровью?

– Нет.

– Может быть, вам повезло. Пуля попала в грудную мышцу, но, видимо, миновала легкое. – Говоря все это, он наполнил шприц для подкожных инъекций и, нахмурившись, проверил уровень жидкости. – Хорошо, дайте мне руку.

– Долго все это продлится?

– От получаса до часа, в зависимости от того, что я обнаружу. – Врач немного замялся и взглянул на Ингрэма. – Я сделаю все, что от меня зависит, но ничего не могу обещать в таких условиях. Нужна стерильная операционная и стерильные инструменты. Существует опасность занести инфекции в рану, не считая шока от разрывающего действия пули и повреждений, причиненных мышцам и кости, капиллярам и артериям. Я буду стараться изо всех сил – это все, что я могу обещать.

Эрл сунул в рот сигарету и, кривясь, покосился на доктора.

– Вы хороший хирург?

– Я считаю, неплохой.

– Ну, тогда не беспокойтесь. Я – парень крепкий. Однажды я брал город в Германии с пулей в ноге. Немцы уже готовили мне кофе, когда показалась остальная часть взвода. Так что можете резать.

Доктор ослабил резиновый жгут на руке Эрла.

– У вас приличное кровяное давление, – хмыкнул он. – Просто фантастика.

Эрл усмехнулся.

– Я же вам говорил, доктор.

Врач работал быстро и четко. Он ввел иглу для для внутривенного вливания, очистил поверхность раны и засыпал её порошком сульфидина.

– Пуля отклонилась вниз и вперед, – бормотал он. – Видимо, задела ребро, но не расщепила его. Повернитесь немного влево. Вот так. – с профессиональным интересом врач прощупал бок Эрла кончиками пальцев. – Вот она, – наконец сказал он. – Мне будет легче её вырезать, чем прослеживать весь её путь.

– А как насчет того, чтобы я немного выпил?

– Ну… – Доктор пожал плечами и кивнул Ингрэму. – Дайте ему виски и добавьте туда немного воды. Если он сможет проглотить, то хорошо.

Ингрэм переступил с ноги на ногу, когда врач извлек скальпель из кастрюльки с кипятком, которую Ингрэм принес из кухни. Лицо Эрла было мокрым от пота, мышцы на шее страшно напряглись, но он не издал ни звука, а лишь цедил виски и без всякого выражения следил за напряженным лицом врача.

Удалив пулю, тот занялся раной на груди, обработал её порошками и мазями, затем закрепил повязку широкими лентами пластыря.

– Как себя чувствуете? – спросил он Эрла.

– Немного устал.

– Никакой боли?

– Нет, я чувствую себя превосходно.

– Доктор, когда он сможет двигаться? – спросил Ингрэм.

– Из больницы его бы не выпустили с неделю. Ему нужен покой.

– Чепуха, – фыркнул Эрл. – В армии я был дважды ранен и это не слишком меня задерживало.

– Тогда вы были гораздо моложе.

– Что вы имеете в виду под словом моложе? Мне и сейчас всего тридцать пять.

– Это гораздо больше двадцати.

– Да ерунда, – возразил Эрл. – Посмотрите на Теда Вильямса! Если вам понадобится кого–нибудь вздуть, к кому вы обратитесь? К Вильямсу или к какому–нибудь двадцатилетнему парнишке?

– Думаю, что к Вильямсу, – доктор пожал плечами. – Но не тогда, когда у него в плече будет сидеть пуля.

Он ещё три – четыре минуты продолжал торопливо работать, зашивая и перевязывая рану на боку Эрла, наконец вытер тыльной стороной ладони лоб и сказал:

– Ну, все готово. Я зарядил вас пенициллином, растворенным в пчелином воске. Это позволит вам выдержать двадцать четыре часа. Потом он понадобится еще. И нужно будет сменить повязки. Я сделал все, что смог.

– Вы – хороший доктор, – сказал Эрл. – Чертовски хороший доктор.

– А вы – крепкий парень, – ответил доктор, укладывая чемоданчик. – Я говорю совершенно искренне. – Он выпрямился и взглянул в сторону дочери. Все в порядке, милая. Сейчас поедем.

– Я должен завязать вам глаза, док, – сказал Ингрэм. – Тогда мы можем ехать.

– Задержитесь на секунду, – мягко вмешался Эрл. – Они никуда не поедут, Самбо.

– Ты что? – опешил Ингрэм, – Я обещал их отвезти домой.

– Как только он окажется у телефона, тут же начнет звонить в полицию. Об этом ты подумал?

– И что он сможет им сказать? Только что его отвезли куда–то в сельскую местность. Они с девушкой всю дорогу ехали с завязанными глазами. И точно так же поедут обратно.

– Нет, – Эрл медленно покачал головой. – Они останутся здесь, пока мы не уедем. Решение окончательное. – Он чувствовал себя очень уверенно и был готов на все. " – Как в армии, – подумал он, где все идет гладко, когда один принимает решения, а все остальные щелкают каблуками и выполняют.»

Доктор посмотрел на Эрла без всякой опаски или злости, только какой–то упрямый желвак заиграл на челюсти.

– А теперь послушайте меня, – медленно произнес он. – Мы едем домой. Я залатал вас так, как смог. А теперь я намерен отправиться домой и забрать с собой дочь. Вбейте это себе в башку.

Эрл снова покачал головой.

– Вы останетесь, доктор. До тех пор, пока мы не уедем.

– Они к нам очень хорошо отнеслись, – горячо вмешался Ингрэм. – Ты же знаешь, что он спас тебе жизнь. Мы заключили сделку, и он свою работу выполнил. Теперь я должен выполнить уговор.

Эрл рассмеялся. Он великолепно себя чувствовал, а в легкой голове бродил хмель. Пистолет был у него под рукой; именно это позволяло ему смеяться. Ингрэм оставил оружие в плаще, который бросил ему на колени.

– Ты не высовывайся, Самбо, – бросил он, – я же сказал, что сам буду командовать парадом. – Эрл сел на диване и вытащил пистолет из кармана плаща. – Небрежно обращаешься с оружием, Самбо. В армии ты бы за это угодил под трибунал.

– Какого черта, что с тобой произошло? – сердито спросил Ингрэм. Перестань болтать про армии. Ты не в своей поганой казарме.

Девушка неуверенно встала, на губах её застыл крик ужаса.

– Папа? Папа, где ты?

Врач крепко обнял дочь за плечи.

– Мы поедем домой, милая, – сказал он. – Я тебе обещаю.

– Сейчас вы не сможете этого сделать, док, – Эрл, лениво покачивал пистолет в руке. Он чувствовал себя гигантом; сочетание таблеток и алкоголя привело к тому, что самоуверенность все шире растекалась по его артериям. Я вынужден задержать вас здесь. Вы же разумный человек и все понимаете.

– Теперь послушайте, – напряженным голосом сказал доктор. – Если мы быстро не вернемся домой, моя жена позвонит в полицию штата. Вы этого хотите?

– Ну, мы не можем помешать ей, – задумчиво протянул Эрл и кивнул врачу. – Вы все продумываете наперед, не так ли?

– Я просто стараюсь рассуждать разумно. Вы ничего не выиграете, если будете удерживать нас здесь.

– Да, это верно, – согласился Эрл. – Задерживать обоих не имеет смысла. Поэтому мы оставим девушку. Пожалуй, так будет лучше, верно, Самбо?

– Ты порешь чушь.

– А что я скажу жене? – устало спросил врач. – Об этом вы подумали?

– Можете сказать, что она осталась на ночь у кого–нибудь из друзей.

– Мать сразу догадается, что я лгу.

– Тогда скажите правду, – предложил Эрл. – Так будет разумно, верно? Просто скажите правду и сделайте вид, что все идет нормально. Позвоните в школу, что она заболела или что–нибудь в этом роде. Мы задержим её до тех пор, пока не будем готовы уехать. Тогда вы не решитесь бежать в полицию, не так ли, доктор?

– Моя жена не очень хорошо себя чувствует, – сказал доктор. – Я не смогу сказать ей правду. Такой удар может её убить.

– Это ваши проблемы, – резко оборвал Эрл; гнев нарастал в нем и искал выхода. – Она ваша жена, а не моя. Скажите ей что угодно, что захотите. Важно, чтобы она вела себя тихо. Иначе не видать вам своей маленькой миленькой девочки.

– Ты мерзкий вонючий подонок, – с тихой яростью бросил врач. – В тебе нет ничего, кроме грязи – ни грамма порядочности. Ты крепкий парень, это верно, кровяное давление у тебя продержалось четыре часа после ранения. Такую реакцию действительно можно встретить только у животных. И вся твоя храбрость только в том, что у тебя в руках пистолет. Без него ты бы сейчас просто ползал в грязи.

– Заткнись! – рявкнул Эрл. – Еще слово, и я проделаю дырку у тебя в голове. Думаешь, я шучу?

Он заставил себя встать на ноги, покачиваясь, как боксер, получивший нокдаун; по всему телу неожиданно разлилась страшная слабость.

– Ты думаешь, что я шучу, да? Хочешь умереть на глазах своей маленькой девочки?

– Нет… я тебе верю. – Губы доктора словно окаменели. Он отступил на шаг, продолжая крепко обнимать дочь. – Тебе нужно успокоиться. Ты же болен.

Ингрэм поспешно загородил его.

– Послушай, белый, если ты хочешь в кого–нибудь выстрелить, стреляй в меня, – сказал он тихим, слегка дрогнувшим голосом. – Давай. Ты же у нас герой со всеми своими медалями. Здесь тебе представляется шанс заработать ещё одну. Застрели меня, а потом доктора, который спас тебе жизнь, а потом эту маленькую девочку. За это ты получишь большую медаль. Но потом ты останешься один. Запомни это, белый.

– Прочь с дороги, – взревел Эрл. – Прочь с дороги.

– Я отвезу их домой. Я обещал. Отступайте к двери, док. Если он в кого–то выстрелит, то пусть в меня.

– Самбо! – яростно выкрикнул Эрл. – Что с тобой?

– Я отвезу их домой. Для начала.

– Ну, ладно, черт тебя подери, – покачиваясь, выдавил Эрл. – Этого следовало ожидать. – Пистолет безвольно опустился вниз, дулом в пол. – Ты собираешься сбежать.

Слова, которые произносил Эрл, казались ему словно ватными. Он снова опустился на диван, при этом тело двигалось медленно и осторожно, мышцы и нервы, казалось, сжались от какого–то безумной боли, пронизавшей все тело.

– Хорошо, отвези их домой, – прохрипел он, тяжело дыша. – Отвези их домой, слышишь? Всех отвези по домам. Все, у кого есть дом, должны в него вернуться.

Ингрэм быстро пересек комнату и забрал пистолет из его безвольно поникшей руки.

– Я вернусь, – заверил он, коснувшись плеча Эрла. – Не беспокойся.

Он облизал губы, стараясь придумать, что бы ещё сказать; вся его ярость куда–то исчезла.

– Я вернусь, – повторил он. – Тебе нужно отдохнуть.

Эрл откинулся на спинку дивана, тяжело дыша широко раскрытым ртом. Он посмотрел на Ингрэма больными мутными глазами и слабым голосом сказал:

– Я буду ждать тебя, Самбо. Больше мне ничего не остается.

Глава семнадцатая

В три часа утра Кроссроуд ещё спал в тусклом лунном свете. Блестели мостовые совершенно пустых улиц, и только порывы ветра время от времени яростно хлопали парусиной тентов над темными витринами.

В этой мрачной тишине исключениями были круглосуточная аптека и бензоколонка на въезде с федерального шоссе; они как обычно работали и их яркие огни бросали дерзкий вызов ночи.

В управлении полиции, помещавшемся в здании муниципалитета, у стола шерифа сидел Келли с дымившейся сигаретой и пачкой заметок в руках. Морган закончил дежурство, а шериф и несколько человек из команды Келли работали с полицейскими, дежурившими на постах, окружавших Кроссроуд.

Келли повернулся и взглянул на карту округа, висевшую на стене, сосредоточив все внимание на окружности, обведенной шерифом вокруг района к юго–западу от Кроссроуда.

" – Слишком велика петля, – подумал он, – слишком…»

Они все равно попадутся: посты на дорогах надежно перекрыли все выезды. Но в их распоряжении все же оставалась обширная территория для передвижений, и кто–нибудь мог пострадать прежде, чем петля туго затянется на их шеях. Нужно было поймать их как можно быстрее. Только это могло стать эффективным завершением дела.

В Вашингтоне словно поработали. Там сумели установить личность убитого налетчика. Им оказался Барк, бывший полицейский из Детройта, выгнанный из полиции за то, что превратил свое удостоверение в символ частного агенства по сбору денег.

" – Для него все кончено, – подумал Келли. – Попытался сорвать банк, но промахнулся.»

Теперь Вашингтон разыскивал человека по фамилии Новак, который последние несколько месяцев водился с Барком. Может быть, Новак и не принимал участия в ограблении, но в этом стоило убедиться. Сейчас его разыскивали десятки агентов, включая управления полиции в каждом штате. И у Новака, кем бы он ни был, шансов практически не осталось.

В ловушке оказался ещё один человек. Некто Джон Ингрэм, негр. Полиция Филадельфии тщательно его проверила. Ранее он не был замешан в каких–либо противоправных действиях. Спокойный, отличавшийся приличным поведением парень, занимался игорным бизнесом и был одним из четырех братьев, имевших хорошие характеристики и внушающую доверие работу. Ингрэм несколько удивил Келли, слишком он не вписывался в общую картину. Все грабители банков делятся на несколько категорий. Обычно они импульсивны и безрассудны, не обращают внимания на риск и опасность. Их трудно остановить, кажется, банки своим существованием бросают вызов их преступному темпераменту, но легко поймать; они начинали тратить краденые деньги, проводя время в пьянках и скандалах, что неизбежно привлекает внимание правосудия.

Да, и ещё один белый. Они пока не знали, кто он. Только описание шерифа: крупный и мускулистый, с жестким мрачным взглядом. Тут все соответствовало. Мрачный, беспокойный, завистливый.

Дверь открылась и Келли отвернулся от карты, ожидая увидеть шерифа Бернса, но пришла его дочь, Ненси, одетая в плащ с капюшоном, с большим термосом в руках. Она как–то неловко бросила: – Привет! – и поставила термос на стойку. – Я думала, папа здесь.

– Он поехал на один из постов, – Келли взглянул на часы. – Скоро должен вернуться.

– Кофе не хотите? – Она положила свой плащ на стул и нервно провела рукой по длинным русым волосам. – Я не могла уснуть, и вдруг решила, что вам с папой может захотеться чего–нибудь горячего.

– Прекрасная идея, – кивнул Келли, перегнулся через стол и стал смотреть, как дочь шерифа наливает парящий кофе в металлическую крышку термоса. Во всех её движениях чувствовалась какая–то суета, словно она торопилась поскорее покончить с этим делом. Он обнаружил, что не может её представить за работой в небрежной, неторопливой манере.

" – Напор и натиск», – подумал Келли.

Девушка его удивляла; в её манерах было что–то противоречивое, но что – понять он не мог. Она казалась теплой и холодной, задумчивой и твердой, печальной и безразличной – и все в одно и тоже время. Картина складывалась раздражающе нелогичная. Он много думал о ней после ужина – не просто как о молодой и привлекательной женщине, но и из–за противоречий в поведении, вызвавших у него профессиональный интерес и ставивших его в тупик.

Какое–то время они сидели молча. Келли уселся на стол, она внимательно разглядывала блик света, падавший на кончик туфли. В комнате было тепло и тихо, она давала благоухающее кофе убежище от ночного мрака, ломившегося в запотевшие окна. Но воцарившее молчание не было ни уютным, ни приятным, Келли это понимал; казалось, по какой–то причине она чувствует себя неловко и напряженно.

Но в чем же дело?

Изучая изящный профиль, он решил, что девушка довольно мила. Быть может, несколько скованна и застенчива, но в остальном все в порядке: красивые белокурые волосы, свежая чистая кожа, умный взгляд и нежный рот. Никаких явных изъянов. На ней был мягкий бежевый свитер и ловко сидевшая юбка из твида, подчеркнувшие плавные линии бюста и бедер, когда она повернулась на стуле и перекинула ногу на ногу.

" – Так почему же она не замужем?» – подумал он.

– Вы говорили, сегодня ночью трудно было заснуть? – вежливо поинтересовался он.

– Да… Сама не знаю, почему.

– И часто у вас проблемы со сном?

На щеках её выступил легкий румянец.

– Боюсь, что да.

– Я сплю великолепно, – похвастался он. – Будь сон таким же спортом как, скажем, бейсбол, я занимал бы в лиге место Ди Маджио.

– А в чем секрет? Физические нагрузки, широко открытые окна и так далее?

– Да, истинный секрет заключается в настежь открытом окне, – кивнул он.

– А ваша жена не сердится, что в спальне холодно?

– Я не женат, – усмехнулся Келли. – Но думаю, что моя будущая жена бродит где–то поблизости и надеюсь, что она не станет возражать.

– Интересный взгляд на вещи. – Она весело рассмеялась.

– Не знаю. Мужчины обычно влюблены без взаимности в своих бывших жен. Что же плохого в том, что я влюблен таким образом в свою будущую жену? – Он улыбнулся. – А разве вы не мечтаете о парне, за которого выйдете замуж?

– Думаю, должна бы. Пожалуй, это делает каждый. – Она встала и быстрым изящным движением разгладила юбку. – Хотите ещё кофе?

– Да, спасибо.

Наблюдая за девушкой, Келли стал понимать, в чем состоит связанное с ней противоречие; казалось, она не осознает своей привлекательности – нет в ней той уверенности в себе, которая обычно составляет часть очарования привлекательной женщины. Это его тоже очень удивило. Неужели ей никто не говорил, что она привлекательна, или восхитительна, или просто симпатична? Маловероятно. Может быть, кто–то перестал ей это говорить – иногда этот приводит к такому результату?

" – Она должна выйти замуж, – в конце концов решил Келли. Это поможет ей справиться с бессонницей.»

Келли не был бесчувственным человеком, но его мозг работал просто и прямолинейно. Очевидные вещи редко ускользали от его внимания, зато всякие неясности заставляли звонить у него в голове тревожный колокольчик; такого человека нелегко одурачить.

Прервав неловкое молчание, зазвонил телефон, он извинился и поднял трубку.

– Шериф Бернс? – спросил женский голос, высокий и дрожащий. – Говорит жена доктора Тейлора.

– Шериф вышел. Могу я вам чем–то помочь?

– Что–то случилось с моей дочерью. Что–то ужасное… я в этом уверена. – Голос женщины срывался в истерику.

Келли как можно участливее сказал:

– Успокойтесь, пожалуйста. Расскажите мне, что случилось и что вас беспокоит. – Прикрыв трубку рукой, он вопросительно взглянул на Ненси. Жена доктора Тейлора?

– Лаура Тейлор – они живут в Эвондейле, миль десять отсюда.

– Миссис Тейлор,.. – сказал Келли.

– Я стараюсь быть спокойной. Моя дочь отправилась нынче вечером на вечеринку с танцами. И давно должна была быть дома. Но её нет.

– С кем она пошла?

– С мальчиком из семьи Меткалфов. Я им уже звонила. Он уже в постели говорит, что отвез её домой около часу ночи.

– Он видел, как она вошла в дом?

– Да, да… Он проводил её до дверей.

– Вы внимательно проверили дом? Она могла заснуть где–нибудь на диване…

– Говорю вам, что её здесь нет. Я обшарила все от подвала до чердака.

– Могла она уйти к кому–нибудь из друзей?

– Нет… Случилось что–то ужасное. Я уверена.

– А доктор Тейлор дома?

– Он уехал по вызову. Какой–то несчастный случай на федеральном шоссе. Дома я одна.

Келли покосился на радиоприемник. Он был уверен, что на федеральном шоссе никаких несчастных случаев не было; у приемника он просидел всю ночь.

– Миссис Тейлор, я немедленно выезжаю, – сказал он. – Пожалуйста, успокойтесь. Буду у вас через десять минут.

– Пожалуйста, пожалуйста, поскорее.

Келли потянулся за дождевиком. Один из людей, которых они разыскивали, был ранен, и если врача вызвали в связи с несуществующим несчастным случаем – это могло означать только одно…

– Я хочу подъехать к вашему отцу, – сказал он девушке. – Вас подбросить по дороге?

– Нет, пожалуйста, не беспокойтесь.

– Почему вы решили, что для меня это беспокойство? Поехали…