Текст книги "Трое за те же деньги (сборник)"

Автор книги: Уильям Макгиверн

Соавторы: Уиллис Т. Баллард
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 32 страниц)

Глава 18

К одиннадцати вечера Стоун наконец добрался домой. Включил всюду свет, вызвал Алекса. При виде его испуганного лица громко рассмеялся.

– Что стряслось?

– Ничего, Макс, ничего. Только город весь бурлит, словно помешались…

– Ерунда, через неделю все забудут!

Стоун целый день метался по городу, спасая все, что можно, переводя деньги в Лос–Анжелес, Детройт, Чикаго. Смерть Лаганы сразу после убийства миссис Дири не оставляла выбора. А теперь ещё дело взял в руки Крэнстон!

– Дай чего–нибудь выпить и уложи маленький чемодан. Да поживее!

Спиртное придало сил. Макс похлопал по карманам: билет на самолет, деньги, пистолет – все было на месте. Он отправится в путешествие, а когда через два–три месяца вернется, страсти улягутся. Не впервой… С полицией он как–нибудь справится, а потом все забудется.

Вошел Алекс.

– Слушай внимательно. Я в аэропорт. Отнеси чемодан в машину, ключи я оставил. Если меня хватятся, я в Майами. Все ясно?

– Да. А если спросят, когда вернетесь?

– Через неделю.

– Дурацкая шумиха…

– Через месяц о ней забудут.

– Может быть… Слышали, судья Макгроу застрелился?

– Он всегда был тряпкой! Чего мне бояться? Лагану просто подвело больное сердце, – Стоун рассмеялся. – Выпей, Алекс, это помогает!

Он закурил и направился к лифту. Включил в гараже свет, нащупал кнопку и ворота поехали вверх. Моросил холодный дождь. Стоун взглянул на небо погода, пожалуй, нелетная.

Рядом с машиной появилась фигура в мокром плаще. Бенджон! Стоун медленно сунул руки в карманы.

– Хочешь сбежать, Стоун?

– А что?

– Крэнстона будет огорчен – он хочет тебя арестовать. Через неделю, через месяц, пусть даже через год, – как только соберет все доказательства твоей вины.

– Зачем загадывать так далеко, – отмахнулся Стоун. – Если он решил арестовать, пусть поторапливается, – рука его сжала пистолет. Придется стрелять через пальто, чтобы Бенджон ничего не заметил.

– Тебе не уйти, Стоун. Я не могу ждать Крэнстона, у меня совсем другие планы, – рука Бенджона опустилась в карман.

– Ты совершаешь ошибку, Бенджон! Подумай как следует…

Бенджон улыбнулся.

– Знаю, у тебя в руке пистолет. Стреляй, Стоун, стреляй, только помни о женщинах, с которыми ты так ловко разделался. О моей жене, о Люси, о Дебби. Помнишь? Ну, стреляй Стоун! Я жду.

Стоун медленно, шаг за шагом отступал, держа палец на курке.

– Я тебя уничтожу!

Слова его унес ветер.

Бенджон следовал за ним.

– Никого тебе больше не уничтожить, Стоун.

– Не подходи! Мои парни с тобой разделаются, одним полицейским больше или меньше – какая разница! Я им прикажу…

– Ты уже ничего не прикажешь, – раздалось у него за спиной. – Руки вон из карманов! Ты арестован!

Издав сдавленный стон, Макс обернулся. У гаража маячила неясная тень, лица в темноте различить не удавалось.

– Ты арестован, – повторил тот же голос.

Стоун дважды выстрелил в тень. И тут что–то ударило его в грудь. Он хотел отступить, но не мог, ноги не слушались, мышцы обмякли. Макс почувствовал, как кружится голова, во рту появился соленый привкус крови. Собрав все свои силы, он пустился бежать.

Бенджон узнал Барка. Они переглянулись и пустились вдогонку. Бенджон видел, как Стоун пытался скрыться, как его длинная тень мечется по мостовой. Видел, как Стоун вскинул руки, захрипел и рухнул на асфальт. Когда Бенджон с Барком подошли, Стоун был мертв.

Со всех сторон начали стекаться люди. Дэйв немного постоял, повернулся и медленно побрел по дороге.

В больнице его встретил другой врач и разрешил войти в палату. Дебби повернула к нему лицо с черными глубокими кругами под глазами.

– Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, спасибо, – голос звучал едва слышно. – Подойди, Дэйв! Ты ведь посидишь со мной немного?

– Да, Дебби, – он присел на стул рядом с кроватью.

– Дэйв, – голос стал ещё тише, – я убила ту женщину… Но пойми, я должна была отомстить Стоуну…

– Она была очень нехорошим человеком!

После долгой паузы девушка попросила:

– Дэйв, не повторяй моей ошибки. Оставь Стоуна в покое, пусть им займется полиция.

– Может ты и права, Дебби, – он не знал, что лучше: сказать правду или промолчать.

Дебби отвернулась к стене, пальцы судорожно теребили одеяло. Вошла сестра, потом ненадолго составила больную с Дэйвом и вернулась уже с врачом. Тот пощупал пульс.

– Почему ты ничего мне не рассказываешь, Дэйв? – голос Дебби звучал так тихо, что ему пришлось склониться над подушкой, чтобы разобрать слова.

– О чем?

– О твоей жене.

У Дэйва пересохло в горле.

– Ее звали Кэт, мы с ней неплохо ладили. Она была ужасно упряма, настоящая ирландка. Страшно сердилась, когда я опаздывал к обеду или ужину. А через пять минут мы уже покатывались со смеху.

Дэбби улыбнулась. Бенджон взял её руку.

– Потом у нас родилась дочь. Кэт утверждала, что я балую малышку, я упрекал её в том же.

– Я не знала, что у тебя есть дочь, Дэйв.

– Вечером, когда я приходил со службы, Кэт обычно сидела с ней в детской. Дочка ждала меня. Я брал её на руки и носил по комнате.

– Как хорошо, Дэйв… я так рада, что ты мне рассказываешь о себе, – Дебби вдруг умолкла.

Дэйв Бенджон все продолжал говорить, держа её руку, и не слышал, как подошел врач, взял другую руку Дебби, пощупал пульс…

– Сделайте, прошу вас, все что можно, – выдавил Бенджон.

Врач покачал головой.

– Поздно…

Выйдя из больницы, Дэйв Бенджон закурил, пытаясь справиться со странной опустошенностью. И тут он вспомнил, что дома ждет Бриджит. На мгновение Дэйв остановился, потом махнул рукой и подозвал такси.

Уильям Макгиверн. Завтра опять неизвестность

Глава первая

Он долго не решался пересечь улицу и войти в отель. Хмуро торчал посреди тротуара под навесом перед вращающимися дверьми, не обращая внимания на ночных прохожих; его неподвижная фигура высилась, как скала посреди водного потока. При виде хмурого взгляда и напряженных плеч люди предпочитали миновать его поосторожнее.

Только одно его беспокоило…

Он знал этот отель в центре города, посещаемый местными бизнесменами средней руки, старое каменное здание, подсвечиваемое неновыми вывесками и сияющее алюминием черных с золотом витрин. Помнил, как однажды встретил в вестибюле Лорен; это было недалеко от его работы. Перед тем, как идти домой, они выпили пива.

Наконец он закурил сигарету и бросил спичку на тротуар, едва замечая снующих вокруг людей. Ничего окончательно так и не решив, просто направился к отелю, словно подталкиваемый мыслью:

– Почему нет? А почему бы и нет, черт побери?

Остановился он только во вращающихся дверях, с тревогой и опаской оглядываясь вокруг. Группа людей беседовала у газетного ларька, несколько бизнесменов среднего возраста сидели на жестких диванах, листая вечерние газеты. Из гостиной справа доносилась громкие звуки музыкального автомата и шумный смех мужчин, сидевших за стойкой бара. Он обогнул толпившихся людей и незаметно двинулся к стойке в конце вестибюля, засунув руки глубоко в карманы старого плаща. Слабая тень беспокойства ещё омрачала его лицо. У стойки он пристроился за женщиной с двумя детьми, цеплявшимися за материнскую юбку, и, скрывая досаду, стал ждать, пока клерк объяснял ей, как добраться на такси до пригорода.

– Нас должен был встретить мой брат, но ему пришлось выйти на работу, – виноватым тоном говорила женщина. – У него дела в газовой компании, позвонить могут в любую минуту.

– Уверен, вы нормально доберетесь.

– Да, конечно, большое спасибо. Пойдемте, дети.

Клерк, молодой жидковолосый блондин, ему улыбнулся.

– Да? …

– Я хотел бы видеть мистера Новака. Фрэнка Новака. В каком он номере?

– Мистер Новак вас ждет?

Вопрос ему не понравился, он вынул руки из карманов и раздраженно забарабанил пальцами по стойке.

– Разумеется, он меня ждет. Будь это не так, меня бы здесь не было. Так в каком он номере?

– Я позвоню ему, – с дежурной улыбкой предложил клерк. – Таковы правила. Как вас представить?

Гнев его быстро угас, сменившись ощущением опустошенности.

– Конечно, я понимаю, – он с безразличным видом пожал плечами. – Но он меня знает. Меня зовут Слэйтер. Эрл Слэйтер. Он должен знать меня как Тэкса Слэйтера. Это просто прозвище. Так меня звали в армии.

– Я позвоню мистеру Новаку.

Эрл Слэйтер сунул свои крупные костлявые руки обратно в карманы. Все ещё чувствуя себя дураком, он подумал: " – Так меня звали в армии. Ну и что? Какая разница?» Раздражение кипело в нем, ища выхода.

– Номер 106, – произнес клерк. – Мистер Новак просит вас подняться.

– Ладно, спасибо, – с натянутой улыбкой буркнул Эрл Слэйтер. Он хотел добавить что–нибудь еще, что подняло бы его в собственных глазах, но ничего придумать не смог; слова для него были слишком трудоемким средством достижения цели. Во всяком случае, клерк уже беседовал с кем–то другим, потому Эрл отвернулся от стойки и не спеша направился к лифтам. Какой, значит, номер? Сто шесть …

Стоя перед закрытыми створками лифта, он снова почувствовал неуверенность. Нахмурившись, поспешно закурил, и напряжение придало каждому его движению особый смысл. Окинул нервным взглядом вестибюль, как беспокойное, дикое и осторожное животное на пороге неведомого мира.

Эрлу Слэйтеру исполнилось тридцать пять, но выглядел он гораздо моложе. Тот тип, что нравятся женщинам, светловолосый, с ровным загаром; тело его походило на хорошо отлаженную машину, используемую с максимальной точностью и эффективностью.

Почему–то люди редко тянулись к нему. Его изголодавшийся взгляд мог вызвать в них сочувствие, им нравилась его крепкая фигура, но от его лица веяло таким холодом и сдерживаемой яростью, что лучше было держаться подальше.

Когда створки лифта плавно открылись, он бросил сигарету в урну с песком, расправив плечи, вошел в пустую кабину и бросил лифтеру, молодому негру в зеленой униформе:

– Сто шестой. Это на десятом этаже?

– Да, сэр – ответил негр, в медленном ритме прищелкивая пальцами. Наверх. Наверх. – Обернувшись, он улыбнулся Эрлу. – Вы не знаете, как сыграли «Иглз»?

Эрл Слэйтер уставился на него в упор, глаза его сверкнули и погасли: он ничего перед собой не видел.

– Футболом не интересуюсь, – сухо ответил он.

– Не интересуетесь? – лифтер продолжал улыбаться. – Какой же спорт вас интересует?

– Катание в отличных тихих лифтах, – сказал Эрл, отгородившись от собеседника своим мягким южным акцентом.

Улыбка негра угасла, превратившись в едва заметную усмешку в уголках губ.

– Вас понял, мистер, – ответил негр, закрыл створки лифта и ленивым движением нажал на кнопку вызова. Пока кабина поднималась на десятый этаж, он тихо напевал себе под нос. А когда створки открылись, склонил голову и хмыкнул: – Нет–нет, мистер, не стоит благодарности.

Эрл смотрел на него, пока лифт не закрылся, потом перевел дух и попытался унять бушующую в жилах ярость. " – Невыносимо, – подумал он. Действительно невыносимо.» Повернувшись, он зашагал по тихому коридору к номеру Новака, на миг обо всем позабыв, но раздражение и недовольство вновь захлестнули его. Почему он ничего не ответил? Эта мысль не давала ему покоя. Почему он стоял и молчал, как бревно?

Новак сам открыл дверь, усмехнулся и протянул крепкую ладонь.

– Заходи. Я Фрэнк Новак. Ты вовремя, Слэйтер.

Новак был темноволосым невысоким мужчиной с загорелым лицом и маленькими холодными глазками; чувствовалось, что он крепок и силен.

– А ты самоуверен, – усмехнулся он Эрлу, окидывая его холодным и жестким взглядом. – Проходи. Познакомься, это мой друг Дэйв Барк. Дэйв, пожми руку Эрлу Слэйтеру.

Барк, высокий полный мужчина с темно–русыми волосами и налитым кровью лицом, стоял посреди комнаты. Он улыбнулся и неуклюже отсалютовал Эрлу.

– Как поживаешь? Присаживайся и чувствуй себя как дома. Хочешь выпить?

– С удвольствием. Чего–нибудь легкого.

– Виски с водой, пойдет?

– Звучит заманчиво.

Барк рассмеялся, будто Эрл сказал нечто забавное, и повернулся к буфету, на котором стояло несколько бутылок и стаканы.

– Со льдом? – спросил он.

Не заметив нигде льда, Эрл отказался.

– О нет, не надо.

Барк опять рассмеялся, а Новак сказал:

– Садись, Эрл. Бери вон тот стул, он удобнее прочих. Сигару?

– Нет, спасибо.

Эрл сел, положив плащ на колени, но Барк забрал его со словами:

– Не мни плащ, Эрл. Я повешу его в гардероб.

– Не имеет значения. Он и так уже мятый.

Барк засмеялся в третий раз, и Эрл понял, что тот успел выпить; не пьян, но дошел до того состояния, когда все кажется немного смешным.

Комната была невелика и обставлена дешевой стандартной мебелью, но из двойных окон открывался чудесный вид на город, мерцающий во мраке ночи тысячами крохотных огоньков.

Новак сел на край кровати, сложив руки на коленях и испытующе глядя на Эрла; с чуть заметной усмешкой он спросил:

– Не «Бэкингем Палас», да?

– Нормально, – с вымученной улыбкой ответил Эрл, так и не почувствовав облегчения. – Отлично. Я никогда здесь не останавливался, но в баре, что внизу, бывал.

– А почему бы и нет? – сказал Барк, тихонько посмеиваясь. – Почему бы не выпить в баре, а? – он протянул Эрлу виски с водой.

– Сядь и проветри мозги, – оборвал его Новак. Он продолжал улыбаться, но в голосе слышались суровые ноты. – Поговорим о деле.

– Чистая правда, – кивнул Барк. Он уже не смеялся, а осторожно сел, потирая рукой свои лоснящиеся красные щеки. – Правильно говоришь.

Новак раскурил сигару и, с наслаждением затянувшись, сквозь дым улыбнулся Эрлу:

– Сколько тебе лет?

– Тридцать пять. А что?

– Да так, просто любопытно. – Новак окинул взглядом кровать и в его глазах мелькнул недобрый огонек. – Однако же, зрелый возраст. В тридцать пять человеку следует знать причины своих поступков. – Он усмехнулся, видя замешательство Эрла, глаза рассеянно скользнули по его костюму и ботинкам.

– Как ты себе представляешь свое будущее? Уже решил, что будешь делать?

– Не знаю. – Эрл пошевелил руками и ногами, чувствуя тревогу и беспокойство. – Никогда не приходилось долго раздумывать. Я ведь небогат, произнес он с бледной улыбкой; но признавшись в этом, Эрл почувствовал раздражение, и волна неуправляемого гнева поднялась в его груди. – Полагаю, я все делаю правильно, – он поерзал на стуле, поглядел на стакан. Во всяком случае, достаточно правильно.

– Ты безработный, не так ли?

– Да, но это временно.

– Когда работал последний раз?

– По–моему, пару месяцев назад.

– В «Круглом гараже», угадал?

Эрл неуверенно улыбнулся:

– Откуда вы знаете?

– Мы следили за тобой, парень, – пояснил Новак. – Когда я позвонил тебе сегодня утром, ты меня не узнал. Я назвал имя Лефти Бауэрса, парня, с которым ты сидел в тюрьме. Все, что тебе известно, – что я друг кого–то, с кем ты сидел. Вот так–то.

– Полагаю, вы правы. – Эрл пожал плечами. – Да, это все, что я знаю.

– Ладно, не буду темнить, – сказал Новак. – Хочу только, чтобы ты понял следующее. Во–первых, Лефти рассказал мне, что ты отличный парень, водишь машину, и умеешеь держать рот на замке.

– Так вам нужен шофер?

Барк засмеялся, и Новак, слегка поморщившись, покосился на него.

– Дэйв, налей мне, не сочти за труд.

– О, конечно, конечно, – Барк тут же вскочил.

– Больше, чем шофер, – продолжил Новак. – Вот почему мы тебя проверяли. Барк когда–то был полицейским, и один его старый приятель нас выручил.

– Парень, которого я знаю много лет. – вставил Барк. Просто золото, а не человек.

– Должно быть, дело серьезное, – Эрл попытался улыбнуться. – Такое серьезное, что вы забеспокоились.

– Хорошо, что ты это понимаешь, – негромко произнес Новак. – Дело действительно важное, можешь поверить. Но успех и безопасность для нас значат много больше. – Склонив голову, он продолжал разглядывать Эрла сквозь дымные колечки, вьющиеся над его сигарой. – Я скорее предпочел бы получить тысячу баксов наверняка, чем ухватить сомнительный миллион. Я хочу, чтобы ты это понял. Я человек серьезный.

Из внутреннего кармана пальто он извлек конверт, в котором было несколько листков бумаги. Быстро пробежав их глазами, Новак заговорил снова.

– Итак, что мы имеем: Эрл Слэйтер, родился в Техасе в семье фермера. Шестнадцати лет пошел в армию, обманув призывную комиссию. Попал в воздушно–десантные войска, но после несчастного случая на учениях был переведен в пехоту. – Новак взглянул на Эрла: – Пока все верно?

– Повредил ногу, прыгая с парашютом, – как бы между прочим уточнил Эрл, пытаясь казаться спокойным; но воспоминания, нахлынувшие после слов Новака, разноцветным вихрем проносились в его голове. – Порвалась стропа и я стал падать, все быстрее и быстрее.

Он вспомнил, как земля неслась навстречу; казалось, что кукурузные початки тянутся вверх, как маленькие красные щупальца. Говорили, что летел он со скоростью экспресса; каблуки его парашютных ботинок глубоко вонзились в землю под весом падающего тела. Он был уверен, что слышал звук ломающейся кости, похожий на треск сушняка, но врачи уверили его, что это было лишь игрой воображения.

– Пять лет службы, – заметил Новак. – Нелегко пришлось, а?

– Угадали.

– Через два года после демобилизации тебя арестовали в Галвестоне за угон машины. Дали два года, но через восемь месяцев выпустили. В следующий раз в Мобиле, в Алабаме, ты попался за драку, и на сей раз…

– Послушайте, да не крал я той машины, – пылко возразил Эрл. – Мы с её хозяином выпили и он разрешил ей попользоваться. Но потом, на суде, мерзавец не сознался из–за жены.

Тут Барк опять засмеялся, его глаза совсем исчезли в складках багровой физиономии, и даже Новак слегка усмехнулся.

– Ладно, ты не крал машину. Но после трех месяцев, проведенных в тюрьме Мобила, тебе дали срок за непредумышленное убийство. На сей раз четыре года.

– В тот раз было также, как в случае с машиной, – сказал Эрл с бессильной яростью в голосе. – В баре на меня бросился парень с бутылкой. Я слегка врезал ему, и он стукнулся головой о стойку бара. Но его друзья сказали полицейскому, что бутылкой он не размахивал.

– Да, не повезло. – сказал Новак. – Полагаю, ты получил сполна, да?

– Вы правы, черт побери, – буркнул Эрл.

Он взглянул на Барка, чувствуя, как будто стальным обручем сдавливает ему грудь. Он ненавидел это любопытство к своему прошлому, желание разложить его жизнь по полочкам, копаясь в пыли старых судебных протоколов.» – Ну и что с того? – подумал он сердито. Дни идут, я без работы. А вы, ребята, чего вы достигли?» – Он уставился на Барка.

– Вы были полицейским, да? Ну, и что же случилось? Вас выгнали за пьянство?

– Успокойся, сынок, – сказал Барк. Он не повысил голоса, но принялся медленно потирать свои толстые ладони. – Просто успокойся, ладно?

– Ну, что у вас за работа? – спросил Эрл, вскакивая на ноги. – Вот вы оба сидите в этом четырехдолларовом номере, в штанах с заплатами. Думаете, испугали меня, узнав мое прошлое, черт вас побери?

– Расслабься, – тихо произнес Новак. – По всему, что мы о тебе знаем, мы считаем, что ты идеально подходишь для этой работы. Никаких особых претензий к тебе у нас нет. Так что не спеши отказываться.

– Ладно, слушаю, – буркнул Эрл, сложив ладони, чтобы успокоить дрожь в пальцах. – Чего вы от меня хотите?

– Дело связано с банком, – сказал Новак. – Я изложу тебе идею, а ты подумай, подходит тебе или нет. Если устроит, мы обсудим все в деталях. Если нет … – он пожал широкими плечами. – Тогда можешь идти.

– Банк? … Вы хотите ограбить банк?

Барк улыбнулся, но смеяться не стал. Он изучал взглядом Эрла, его заплывшие глаза блестели.

– Это маленький банк, – сухо заметил он.

– Ну как, пока интересно? – спросил Новак.

– Не знаю. Интересно, но пока я не уверен.

– Разумеется, хочешь узнать подробнее. – Новак встал и подошел к окну, держа в мощной руке сигару, как указку. – Банк небольшой, – повторил он слова Барка. – С крупным банком слишком много возни. Во–первых, для дела потребуется большая команда, – он пожал плечами. – А где много людей, там много разговоров, знаю по опыту.

– Кроме того, крупные банки расположены в больших городах. А раз так там оживленное движение. Спереди тормозит машина, сзади подкатывает пожарный фургон, случается непредвиденное – бах! И ты мертв. Во–вторых, большие банки надежно охраняются. Охранники пользуются глазками; для включения сирены кассиру достаточно нажать ногой на педаль под стойкой, и по этому сигналу тут же сбегутся сотрудники ФБР и какого–нибудь охранного агенства.

Новак умолк и взглянул на Эрла.

– Я в курсе дела. Чтобы захватить крупный банк, нужны люди, машины, прикрытие, оружие, взрывчатка – только тогда можно гарантировать успех. Ты с этим согласен?

Эрл медленно кивнул:

– В общем, да.

– Если же взять маленький банк где–нибудь в провинции, большая часть проблем отпадает. Что мы имеем – небольшой банк под присмотром толстого охранника, пара женщин – кассиров преклонных лет. Добыча будет приличной, около двухсот тысяч долларов. Нас четверо, значит, делим на четверых. Как у тебя с арифметикой, Эрл? – Новак затянулся сигарой. – Можешь разделить 200 тысяч на четыре?

– Пятьдесят тысяч на каждого?

Новак похлопал его по плечу.

– Чистыми.

– Приличный куш для маленького банка, – сказал Эрл.

– Все так и будет, не волнуйся. Богатый городок, много состоятельных людей. К тому же есть деловой центр и фирмы – магазины, консервная фабрика, пара дюжин оптовиков, торгующих грибами. Банк остается открытым в пятницу с шести до восьми вечера. На многих фабриках выдают зарплату по субботам, поэтому в банк привозят деньги для кассы и на хранение из многих магазинов и лавок. – Новак выдержал паузу. – К моменту закрытия банка в его кассах находится около двухсот тысяч долларов. За ними нет никакого надзора. Полдюжины клерков крутятся рядом или просматривают кассовые книги. Между нами и деньгами лишь сонный старый охранник. Что ты теперь скажешь? Хочешь знать, какая роль отводится тебе?

Эрл опустился в кресло:

– Ну, я не знаю.

– Я потратил несколько недель на проверку, – сказал Новак. – И разработал простой план – как проникнуть в банк, взять деньги и выбраться оттуда живыми и невредимыми. Случайности исключены. Верное дело.

Он сделал паузу, и нахмурившись, взглянул на Эрла.

– Ну как?

– Слово за тобой, – добавил Барк.

– Дело слишком серьезное, чтобы спешить с ответом, – заметил Эрл.

– Подумай, – пожал плечами Новак. – Барк, налей парню ещё выпить.

– Никогда раньше мне не приходилось заниматься такими делами, – Эрл попытался улыбнуться.

– Ну вот, у тебя появился в жизни шанс подняться на ступеньку выше, заявил Барк. – Позволь твой бокал.

– Спасибо.

Напряжение спало и Эрл был этому рад; неизвестность всегда его пугала. Объяснение Новака помогло ему расслабиться, сбросить напряжение, гнев и неопределенность, его тяготившие. Лишь воспоминание о службе в армии немного согрело душу; остальное просто разбередило прежнюю боль. Но сейчас все переменилось, план обрел ясность и завершенность. Еще утром все казалось таким понятным. Новак предложил ему работу – вот и все. Может, что–то здесь не чисто, черт возьми? Трудно решить раз и навсегда. Лови шанс, – такой была его первая реакция. Лови шанс, и ты поймаешь удачу…

Все казалось логичным и неизбежным. Но теперь он не был так уверен…

– Ну что, решился? – спросил Новак.

– Черт возьми, не уверен, – Эрл рылся по карманам в поисках сигареты, Новак, раздраженно хмурясь, наблюдал за ним.

– Что тебя беспокоит? – спросил он.

– Я недостаточно знаю о предстоящем деле, – сказал Эрл, нервно затягиваясь сигаретой. Но нахлынула волна облегчения, когда он вспомнил, что, по словам Барка, их будет четверо.

– Кто ещё участвует в деле? Вы говорили, что нас будет четверо. Я должен знать, кто будет четвертым.

– Если тебя устроит наше предложение, завтра ты с ним встретишься, сказал Новак. – С ним все в порядке. Надежнее не бывает.

– Как черная замшевая перчатка, – усмехаясь, заметил Барк.

Эрл чувствовал, что деваться ему некуда.

– Он болтать не будет? Полагаю, парень надежный? Я бы не хотел связываться со всяким жульем. – Он представил себе, как глупо это прозвучало, и покраснел. – Я могу поручиться за себя, но хочу быть уверенным за свои тылы. Как в армии – там ты уверен в каждом солдате твоего взвода.

– Я сказал, что ручаюсь за него. Значит, так оно и есть. Ты должен либо согласиться, либо отказаться. Да или нет. Понятно? – тихо произнес Новак.

– Конечно, возражений нет, – сказал Эрл. Он достал сигарету, с облегчением подумав, что можно повременить с ответом; ему хотелось бежать прочь от этого невыносимого настойчивого давления. – Я позвоню вам завтра, договорились?

– Нет, так не годится, – сказал Барк и встал, медленно потирая ладони. – Мы ждем твоего решения сейчас, а не после того, как ты все обсудишь со своей подружкой и приходским священником.

Эрл взглянул на него, моментально взяв себя в руки. Он не осознал, что принял решение, но внезапно понял, что делать: послать Новака ко всем чертям, а этого толстого пьянчужку, Барка, хорошенько вздуть. Но прежде, чем Эрл успел что–либо сделать, Новак положил ему руку на плечо и беспечным тоном произнес:

– Другого случая может не быть, Эрл. Ну да ладно. Завтра утром первым делом позвони мне.

– Ладно, обязательно, – ответил Эрл. Страх улетучился и Эрл медленно кивнул: – Не волнуйтесь, позвоню. – Он был благодарен Новаку за уступку; вернулось сознание собственной значимости. – Спасибо.

После его ухода Новак с Барком несколько секунд сидели молча, внимательно глядя друг на друга. Наконец Барк улыбнулся и налил себе выпить.

– Как раз то, что нам надо. Вспыльчив, как козел. Подойдет для небольшого дела.

– Думаю, сгодится, – согласился Новак. Он поднял свою рюмку и нахмурившись, уставился на пузырьки, плавающие на поверхности. – Хотя он, черт возьми, глуп, но свое дело знает. Однажды попробовал, так что уже не откажется.

– Я не уверен, – заметил Барк. – У меня он вызывает сомнения. Я проработал в полиции достаточно долго, такие типы мне знакомы. Им нравится подкладывать бомбы. – Он пожал широкими плечами и опустился в кресло. Могут выстрелить вам в лицо, когда вы этого не ожидаете. Служа в полиции, я не раз был тому свидетелем.

– Но ты не дослужился до пенсии, – сухо бросил Новак.

– Да, мне пришлось уйти. Тебе что с того?

– Ничего, – отмахнулся Новак, подходя к окну. Несколько секунд он смотрел на темный горизонт и луну, показавшуюся над крышей здания напротив.

– Держу пари, он не позвонит, – сказал Барк. – Два против одного, что передумает.

Новак протянул руку.

– Мне твои деньги не нужны. Он клюнул. И уже не сорвется.