Текст книги "Душитель"

Автор книги: Уильям Лэндей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

19

На Гарвард-сквер странный человек в странном одеянии – перетянутой поясом тунике, грязных джинсах, с грозного вида мечом, болтающимся на бедре, – декламировал Шекспира. «Не пили слишком усердно воздух руками – так, будь умереннее…» Редеющие, песочного цвета волосы, на щеках – алые мазки театрального румянца, кожа – маслянистая, без единой морщинки: актеру можно было дать от двадцати до тридцати пяти лет. Он собрал маленькую толпу – в основном благодаря тому, что сам пренебрегал вышеизложенным советом. Выступающий на артистическом Гарвард-сквер должен приложить незаурядные усилия, дабы выделиться, поэтому трудно было винить актера за то, что он перегнул палку. И потом, парень явно пришел сюда шутки ради – либо толковый и, вероятно, безработный выпускник Гарварда, из тех, что приходят туда и так и не уходят, либо один из многочисленных длинноволосых чудаков, которые считают Кембридж своим домом.

Рики обогнул толпу. Он лишь раз замедлил шаг, чтобы, не прислушиваясь, взглянуть на актера.

Он едва успел миновать оживленный сквер, как вдруг заметил черный «кадиллак», который медленно катил рядом. Рики быстро свернул в переулок. Машина двинулась следом вдоль сплошной стены припаркованных у обочины автомобилей.

Из салона послышался мужской голос:

– Ты Рик Дэйли?

Рики не отвечал.

Он давно знал, что этот день придет. Люди Капобьянко никогда раньше его не трясли, но Рики чуял, что нынешний хаос каким-то образом повлиял на мафиози. Капобьянко вытряс из букмекеров и ослушников Саут-Энда все деньги, какие только мог, а затем принялся кружить в поисках новых источников дохода. Визит хищника Винни Гаргано к Рики был лишь вопросом времени. Он как угодно мог ускользать из поля зрения – Рики никогда не светил крупными суммами наличных, скромно жил в кембриджской квартире, носил джинсы, водил «форд-фэрлейн», – но все равно разнесся слух, что он заколачивает уйму денег. Это неизбежный риск: невозможно заниматься тем, чем занимался Рики, в атмосфере абсолютной тайны, потому что такую работу не делают в одиночку. Разумеется, его возмущала мысль о том, чтобы платить Капобьянко. Рики зарабатывал деньги честно – тяжелым трудом, при помощи ума, творческих способностей, опыта, предварительной подготовки. Если он теоретически преступник, то высшего ранга. Его преступления не оставляют жертв, если, конечно, не считать таковыми страховые компании. Но людям Капобьянко плевать. Они будут охотиться за ним так же, как и за остальными. Рики придется проглотить гордость и заплатить – такова цена бизнеса. Нет смысла нарываться на пулю, когда еще есть дела.

– Ты Рик Дэйли?

Рики не останавливался.

– Эй, ты оглох? Я с тобой разговариваю!

– А ты кто такой?

– Кто я?.. Да какого хрена, ты Рик Дэйли или нет?

– Ну я.

Они стояли на углу. «Кадиллак» остановился, преградив Рики путь.

На мгновение тот невольно закрыл глаза: «Вот и все».

Винсент Гаргано выскочил из машины, оставив мотор включенным.

– Эй, я хочу с тобой поговорить. – Он встал вплотную к Рики, грудь к груди, точнее, грудь к подбородку, поскольку Гаргано был на несколько дюймов выше. Синий пиджак поверх цветастой рубашки, полурасстегнутой, невзирая на декабрьский холод. Смуглая кожа, слегка поросшая волосами, была цвета горчицы, лицо – бледное и одутловатое, глаза с тяжелыми веками и затуманенными радужками – как у человека, страдающего катарактой или принимающего наркотики.

Хоть Гаргано и был рослым, Рики ожидал чего-то большего. Великана. Он действительно разочаровался, увидев перед собой этого пухлого типа. Ходили слухи, что Гаргано употребляет героин. Рики, несомненно, мог бы сбежать, но он уже давно решил подчиниться, смириться, заплатить, если об этом зайдет речь. И дело не в физической силе Винни Гаргано. Рики боялся его не потому, что Гаргано был силен, а потому, что тот был беспощаден.

– Какого хрена ты так дергаешься? Я всего лишь хочу поговорить.

– Я не дергаюсь.

– Не дергаешься, мать твою?.. Ага, как же! Ты, черт возьми, даже свое имя мне не назвал – и теперь говоришь, что не дергаешься? Ты что, мать твою, оглох? Да? Ты оглох и не слышишь меня?

– Слышу…

– Ну так что?! Чего ты тогда дергаешься?

– Говорят тебе, я не дергаюсь.

– Да Господи, я просто хочу поговорить. Знаешь, о чем?

– Нет.

– Не знаешь?

– Нет.

– Понятия не имеешь?

– Прошу прощения?..

– То есть совсем?

– Нет.

– Какого хрена ты от меня бегаешь?

– Я от тебя не бегаю.

Гаргано нахмурился и отступил на шаг, чтобы закурить.

Рики подумал, что все это – движения, подчеркнутый нью-йоркский акцент, угрожающие повторения – явно заимствовано из кино, в основном из гангстерских фильмов с Джеймсом Кагни «Человек со шрамом» и «Белая жара». Рики знал по опыту, в том числе семейному, что настоящие полицейские подражают вымышленным, которых показывают в кино. Он и не подозревал, что гангстеры тоже так себя ведут. Однако же сейчас перед ним стоял бандит, который подражал актеру, играющему бандита.

– Говорят, ты вор.

– Кто говорит?

– Да что с тобой такое? Не знаешь, как отвечать на вопросы? Правда, что ты вор?

– Нет.

– Врешь. Первый вопрос – и уже врешь. Ты вор.

– Я взломщик.

– Какая, на хрен, разница?!

– Я не таскаю кошельки у людей из карманов, а обчищаю дома.

– И что? В домах живут люди. Одно и то же.

– Нет.

– Да! Воровство есть воровство, берешь ли ты из дома или у людей.

– Я никого не трогаю. Беру только из пустых комнат.

– Раз ты туда вошел – значит, они не пустые.

– Да.

– Понимаешь, о чем речь?

– Да, но…

– Понимаешь?

– Да.

– Вы, взломщики, ведь все друг друга знаете?

– Бывает.

– А ты?

– Я никого не знаю. Я работаю один.

– Слышал о краже в «Копли», пару недель назад? Обчистили богатого еврея, унесли кучу бриллиантов.

– Читал в газетах.

– Что, не ты провернул это дельце?

– Нет.

– Спрашиваю еще раз, не твоя работа?

– Нет. – Рики вытащил сигареты и закурил, пытаясь заслонить огонек от ветра. – Нет.

– А чья?

– Понятия не имею.

– Что за хреновина – «понятия не имею»?! Ты ведь знаешь, кто стянул камушки.

– Нет.

– А вот и знаешь. Знаешь. Говорят, ты единственный, кто мог такое провернуть.

– Вранье.

– Говорят, ты профи, классный вор.

– Взломщик. Номер в «Копли» мог обчистить кто угодно.

– А я слышал – наоборот.

– Ты ослышался. Это же кража в отеле, сущая ерунда. Туда можно попасть за десять секунд. Замок открывается углом таблички «Не беспокоить», которая висит на дверной ручке.

– Да, но даже на это не всякий способен. И не каждый знает, какой номер обчищать.

– Слушай, мы зря тратим время. Если речь о деньгах…

– Кто говорит о деньгах?! Какие деньги?

– Я подумал…

– Ты слишком умный, вот что. И не умеешь слушать. Тебе никогда об этом не говорили?

Рики молчал.

– Ты слишком умный.

Рики пожал плечами. Он решил, что в этом Гаргано, возможно, прав.

– Поэтому послушай меня, мистер умник, и не корчь из себя тупого ирландца. Я знаю, о чем ты думал: мол, грабану толстозадого нью-йоркского еврея. Только этот толстозадый еврей находится под нашей защитой, он нам хорошо заплатил. Понимаешь, что это значит? Красть у него – все равно что красть у нас. Если ты с нами – ты с нами. В отличие от тебя этот парень не одинок в мире. А если мы позволим нас обворовать и стерпим молча – хорошо ли будет? Что подумают другие?

Рики помахал рукой с сигаретой: «Не знаю».

– Я тебя еще раз спрашиваю. Кто ограбил еврея?

– Не знаю.

– Ты это сделал?

– Нет.

– Не ври. Не смей мне врать. Ты это сделал?

– Нет.

– Ладно… Но пусть тот парень, который это сделал, хорошенько задумается. – Гаргано затоптал окурок. – Ты меня слышишь, придурок? Пусть он хорошенько задумается.

– Слышу.

– Точно?

– Да.

– Кстати, я недавно видел твоего брата, Джо Дэйли. Еще один тупой ирландец, этот твой братец. Ты знаешь, что у него крупные неприятности?

– О чем ты?

– О том, что у твоего братца дела на скачках идут куда хуже, чем у тебя в чужих квартирах, мистер вор. То есть, прошу прощения, взломщик. Он влип, и у тебя самого будут проблемы. Он тоже не в меру умен. Сколько вас, Дэйли, на белом свете?

– Двое.

– Не останется ни одного.

Рики слабо улыбнулся.

– Не исключено, что вы оба кончите в одной яме, вот что.

Рики подумал: по крайней мере Гаргано, кажется, не намерен убивать его здесь и сейчас. Слишком много разговоров. В подобных ситуациях ищешь свои плюсы.

– Если узнаешь что-нибудь о бриллиантах из «Копли», скажи мне, понял?

– А как тебя найти?

– Спроси у братца, Счастливчика Джо.

– А как он тебя найдет?

– Ему не придется меня искать. Я сам его найду, поверь.

По ту сторону Массачусетс-авеню Эми заметила двоих. Она не шпионила, а работала. Если у Рики проблемы, она обязана знать. Чтобы подслушать разговор этих двоих, она пожертвовала бы лучшим зубом. Но даже на расстоянии было понятно, что у Рики неприятности. Не то чтобы Гаргано делал нечто откровенно угрожающее, хотя он несколько раз и ткнул в Рики пальцем. Эми не знала Гаргано. Ей была известна репутация Винни Зверя, но она никогда его не видела. Она все поняла по Рики – он покорился, сгорбился, не смотрел в глаза собеседнику, неловко возился с сигаретой. Честно говоря, Эми удивилась, отчего Рики Дэйли считают таким ловким типом. Она, например, всегда понимала, когда он лжет.

20

Кэт, в комбинации и лифчике, рылась в шкатулке – поначалу вяло, затем лихорадочно.

– Где они? – вслух спросила она.

Джо с закрытыми глазами лежал на постели. Он засопел, сцепил руки на животе, задрав локти, потом позволил им соскользнуть на грудь и снова запыхтел, уже мирно.

– Джо, где они?

– Что?

– Деньги. Которые лежали в моей шкатулке.

– Там, где ты их оставила.

– Я убрала их в шкатулку, Джо. Я всегда держу деньги в шкатулке.

Джо сделал вид, что встает: громко застонал и потер глаза.

– Джо!

– Ну я взял немного. Мне были нужны деньги на мелкие расходы. Ну пристрели меня за это.

– Немного? Да здесь ничего не осталось.

– Мне были нужны деньги.

– И где они теперь?

– Я их потратил.

– На что?

– Не знаю. Просто потратил.

– О нет!

– Это мои деньги, я их заработал.

– Ты их проиграл.

– Нет.

– Проиграл!

– Это мои деньги, я могу делать с ними что захочу!

– Джо, ты спятил? Ты знаешь, для чего я их отложила?

– Я не спятил.

– Это деньги на еду, Джо. Думаешь, я хранила их здесь просто так, для себя? И что теперь делать?

– Я не спятил.

– Скажи, что мне делать?

– Утром пойду в банк.

– И что? Ограбишь его?

Он уставился на одеяло и прищурился.

– Джо, у нас ни гроша!

– Я не…

– Господи, Джо, ты меня слышишь? У нас не осталось денег! – Жена закрыла лицо руками. – У нас нет денег, нет денег!

– Я все улажу.

– Как?

– Поработаю сверхурочно.

– Ты и так работаешь двадцать четыре часа в сутки! Когда тебе еще работать сверхурочно? Объясни, как ты собираешься все уладить, Джо! Откуда ты возьмешь деньги? Из-под земли? Господи, Джо! Нам были нужны эти деньги. Нужны.

– Я что-нибудь придумаю.

– Ты что-нибудь придумаешь… – Губы Кэт искривились. С трудом удерживая рыдания, она поднесла руку к глазам, пытаясь собраться с силами. – Нельзя так поступать с нами, Джо. Нельзя.

– Кэт, да брось. Да, мы небогаты. Ты прекрасно понимала это, когда выходила за меня замуж. Я полицейский.

– Перестань. Пожалуйста, перестань. Я что-то не вижу, чтобы другие полицейские голодали.

– А я не вижу, чтобы они богатели.

– Зачем ты это делаешь, Джо? Тебе на нас плевать? Да? Мы тебя не волнуем?

– Наоборот.

– Тогда почему? Почему ты это творишь, Джо? Что будет дальше? Скажи, чтоб я знала, чего ожидать! Ты начнешь распродавать мебель? Однажды я вернусь домой и обнаружу, что телевизора нет? А как насчет кольца? Хочешь мое обручальное кольцо? Заложи его за пару баксов в ломбард и снеси деньги букмекерам! Знаешь что? Я не буду снимать кольцо на ночь, я его тебе не отдам! Что с тобой случилось, Джо? Господи, у тебя же семья. Что с тобой?

– Со мной все в порядке. Говорят тебе, я все улажу.

– Ты не забыл, что у тебя сын?

– Я не забыл, что у меня…

– Джо-старший еще не успел остыть в могиле, а ты что творишь?! Ты должен быть хорошим отцом, а ты чем занят? Где-то пропадаешь, возвращаешься лишь затем, чтобы нас обворовать, и снова уходишь. О чем ты думаешь, Джо? Ты воруешь у своей семьи.

– Нет. Не делай из мухи слона. Мы всего лишь слегка выбились из бюджета, ничего страшного.

– «Слегка выбились из бюджета»! Слегка выбились. Ну по крайней мере ты не утратил чувства юмора. Мы слегка выбились из бюджета, Джо, ты прав.

– Я что-нибудь придумаю.

Кэт села на край постели.

Джо коснулся ее талии, где собралась небольшая складка.

– Хватит, Кэтлин. Говорят тебе, я все улажу. Не желаю больше слышать о деньгах.

– Убери от меня руки.

– Перестань.

– Джо, клянусь, если ты притронешься ко мне хоть пальцем, я его отрублю.

Джо убрал руку.

– Ты нас просто убиваешь, Джо. Убиваешь.

21

Городская больница «Бриджуотер»

Детектив возился с диктофоном, пытаясь вставить новую пленку. Когда наконец ему это удалось, он включил машинку и показал Уомсли оттопыренный палец.

Бобина завертелась. Детективы уже долго здесь сидели – шел второй день после признания Альберта де Сальво – и потому начали смотреть на диктофон, на то, как катушка, разматываясь, постепенно набирает скорость. Каждый из присутствующих посвящал долю своего внимания диктофону, не переставая следить за ходом допроса.

– Итак, давай поговорим о Джоанне Фини. Помнишь ее?

– Конечно.

– Хорошо, Альберт, тогда расскажи все, что помнишь о том дне.

У Альберта де Сальво был широкий, тонкогубый, выразительный рот. Невзирая на крупные черты лица и массивный, вислый, слегка асимметричный нос, именно рот привлекал внимание, делая лицо высокомерным и мрачным. Но если Альберт улыбался, то становился вполне приятен, если не красив. Когда его попросили рассказать об убийстве Джоанны Фини, рот де Сальво сжался – такую гримасу делает ребенок, пытающийся припомнить, где он оставил любимую игрушку.

В углу комнаты Майкл скрестил руки на груди, чтобы согреться, – причиной тому был либо зимний ветер, проникающий сквозь хлипкие окна, либо кошмарная атмосфера этого места. «Бриджуотер» только назывался клиникой. Сюда отсылали неизлечимых психопатов, в том числе убийц и насильников, с которыми вряд ли можно было что-либо поделать, и уж меньше всего – здесь. Майкл с ужасом думал об очередном визите в «Бриджуотер». Безумие витало в воздухе. В больнице стоял постоянный шум – шорох ног, хлопанье дверей, вопли и крики, которые эхом отскакивали от бетонных полов и кирпичных стен. Как могут здесь находиться врачи и санитары? Сточки зрения Майкла, это место возникло из тумана викторианской Англии, словно корабль-призрак.

Но здесь жил Альберт де Сальво, который энергично, хоть и безосновательно, утверждал, что он и есть Бостонский Душитель.

На допросе присутствовал и его адвокат Леланд Блум – несомненно, лучший адвокат в Бостоне, а то и во всем округе. Бостонский Перри Мэйсон – так его прозвали газеты. Блум добился оправдательных приговоров в целом ряде нашумевших дел, его фотографировали для «Ивнинг пост» в кабине персонального самолета и на палубе яхты.

Блум курил трубку, пока его клиент признавался в убийстве. Он слушал с явным удовольствием. Блум добился значительных привилегий для де Сальво. Ничего из сказанного подозреваемым не могло быть использовано против него, как и все, что в результате обнаружит полиция. А потому де Сальво пользовался освященной временем традицией: под защитой неприкосновенности изливал душу. Так по крайней мере думали все. Но самоуверенный Блум с трубкой заставил окружающих усомниться. Что затеял адвокат? Блум – эгоист, бахвал и известный лжец, но не дурак. Почему он позволяет клиенту говорить? Разве человек в здравом уме станет называть себя Бостонским Душителем?

– Я туда пошел – то есть в Уэст-Энд?

– Да, – подтвердил Уомсли.

– Я туда пошел, на Гроув-стрит, кажется. По-моему, в августе это было, – продолжал де Сальво.

– В ноябре, – поправил его Уомсли.

– В ноябре. Я ее с другой перепутал. Имен не знал, сами понимаете. А эту – в тот же день, как Кеннеди убили, так?

– Да.

– В пятницу?

– Да.

– Ту, которая музыку слушала? Как ее там… классическую. На проигрывателе.

– Правильно. Дальше, – произнес Уомсли.

– Во. Помню, в тот день я вообще не собирался ничего делать. Просто раздумывал о Кеннеди, то да се. Шел по Мэйн-стрит, гулял. А потом у меня появилась мысль, понимаете? Секс, и все такое. Я просто гулял. Пошел по Гроув. Там такой пригорок. Увидел дом, крыльцо с тремя или четырьмя ступеньками, справа – список жильцов. Я поискал звонок, чтоб рядом стояла женская фамилия. Даже не знаю почему. Сам не знаю, о чем я думал. Я вошел и начал подниматься по лестнице…

– Как выглядели коридор и лестница? – задал вопрос Уомсли.

– Обычный коридор. Что вы хотите знать?

– Опишите его.

– Как? Не понимаю… Если скажете, что вы хотите знать, я опишу… А так я просто не понимаю, о чем вы спрашиваете.

В комнате сидели двое детективов из бостонского убойного отдела – Брэндан Конрой и Джон Магиннис. Оба скептически уставились на де Сальво.

– Опишите, как выглядел коридор.

– Ну, обычный коридор. Входишь в дверь – и сразу лестница. Поднимаешься по ней…

– Лестница прямо или справа?

– Может быть, и справа. Сразу справа.

– Хорошо. Дальше.

– Я поднялся по лестнице. Миссис Фини… Я не знал, как ее зовут, это я сейчас знаю… Когда я поднялся, миссис Фини стояла на площадке и смотрела, как я иду.

– Как она выглядела?

– Старая. Ну, вы поняли. То есть, глядя на нее, я не думал о сексе. Хотя, конечно, вообще я о нем думал. Но она была старая, и… я чувствовал себя по-другому, понимаете?

– Понимаю. Как она выглядела, когда стояла на площадке?

– Она была старая. У нее были черные волосы.

– Черные?

– Ну, не совсем черные. Не знаю, как назвать.

– С проседью?

– Ага, с проседью. И она была в халате. Я это помню. Синий халат с рисунком.

– Какой халат?

– Обыкновенный.

– И все?

– Нет, такой забавный халат, с каким-то рисунком…

– Каким?

– Кажется, круги.

– Халат был с подкладкой? Какого цвета?

– Да, точно с подкладкой, я это помню. Но я ее не сразу увидел. Подождите…

– Хорошо, продолжайте.

– Я сказал, что хозяин дома прислал меня проверить окна. Она ответила, что ничего об этом не слышала и так далее, такое творится, все боятся Душителя. Я не стал противоречить: «Ну, если не хотите, если вам не надо, чтоб я сделал свое дело, то я уйду, мне-то что». Я так всегда говорю, и они сразу передумывают. Может, потому, что я очень искренне говорю. Мне действительно плевать, впустят меня или нет. То есть отчасти я даже надеюсь, что не впустят, так что не придется… это делать. Я уже сказал, эта женщина… ну и все эти пожилые леди… Дело тут не в сексе. Вовсе нет.

– А в чем, Альберт? Ты ведь занимался с ними сексом.

– Да, но… Не знаю. Не знаю. Короче, она меня впустила, и я повторил то же самое. В общем, не важно, что ты им говоришь. Я мог бы сказать, что надо проверить газ или трубы. Я всегда говорю по-разному. Но в этот раз я повторил: «Мне нужно посмотреть окна в спальне, пожалуйста, проведите меня туда».

– Значит, она добровольно вас впустила?

– Да. И провела прямо в спальню.

– Как выглядела квартира?

– Ну… там был коридор. А сразу, как входишь, направо, комната со стульями. Кажется, направо.

– С какими?

– Ну… не знаю, обычные стулья.

– То есть с прямыми спинками.

– Ага, с прямыми. И стол. Не то кухня, не то столовая. А в конце коридора спальня. Мы вошли, и она стала убирать вещи с подоконника. Я увидел ее затылок, ну и сделал это. Ударил ее. Там была какая-то статуэтка, вроде того, я прямо ею и стукнул, над ухом. И она упала. Может, мертвая, хотя и не уверен. Я снял наволочку с подушки и обвязал ей шею.

– Наволочкой?

– Да. Затянул на шее.

– А что вы сделали с подушкой?

– Подсунул ей под спину. Потом хотел выключить музыку, но я не знал, как работает проигрыватель, какой-то он был странный, поэтому пришлось оставить как есть. Потом я ее задушил наволочкой, туго натянул и перекрутил.

– Вы занимались с ней сексом?

– Да, занимался.

– Опишите.

– Описать? Ну, секс и все. Я всунул свой… ну…

– То есть проникли в нее?

– Да, точно. Проник.

– Во влагалище?

Пауза.

– Ну да.

– У вас было семяизвержение?

– Да.

– Внутри ее?

– Наверное. А может, я успел вытащить. Но, по-моему, все-таки не успел.

– Уверены?

– Нет, не уверен. Может, я и вытащил. И кончил на пол.

– Эякулировали на пол.

– Ну да. Уверен.

– Что дальше?

– Я ушел.

– А до того?

– Ну, привязал ее ноги к стулу.

– Зачем?

– Не знаю. Не знаю, зачем я вообще это делаю. Не хочу об этом говорить, потому что… все это… Ну мне, конечно, придется рассказать, хочу я или нет, правда? Но я не знаю, почему я это делал. Просто делал, и все.

– И что было дальше?

– Я ушел.

– Быстро? Вы убежали? Или сначала осмотрели квартиру?

– Ну да, осмотрел. Ничего особо не трогал, только порылся в паре ящиков. У нее было там немного денег, баксов пять, и я их взял, но больше ничего не брал. Дело не в деньгах, сами понимаете. Я взял деньги и ушел.

Наступила тишина. С легким скрипом вращались катушки диктофона. В коридоре кто-то засмеялся.

Детективы смотрели на де Сальво.

Тот поднял правую руку – внушительного размера, явно обладающую незаурядной силой, но в ту минуту никто не обратил на это внимания – и сделал традиционный жест: «Клянусь».