Текст книги "Крот Камня"

Автор книги: Уильям Хорвуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

– Только разреши мне действовать, как я найду нужным, Глиддер, как поступил бы Триффан, будь он здесь.

– Хорошо, я верю тебе, как я верил бы ему, – согласился Глиддер.

Чтобы собрать кротов, понадобилось несколько дней, но зато потом они не теряли времени на пустые разговоры. Нигде в высокогорном Шибоде не было достаточно червяков, чтобы долго могло кормиться так много кротов, особенно зимой, когда стояли холода.

Глиддер представил собранию Алдера и Маррама, и они увидели перед собой довольно мрачную компанию: массивные уродливые морды, тяжелые плечи, когти, казалось вгрызавшиеся в землю. Этим отшельникам по природе, похоже, нелегко было общаться даже друг с другом. Кум был здесь единственным представителем долинных кротов, и, хотя в большинстве систем он считался бы кротом среднего роста, среди этих великанов он казался маленьким.

На Алдера произвела сильное впечатление торжественность, с которой они вслед за Глиддером низкими голосами благоговейно повторяли ритуальную молитву.

❦

После молитвы все немного размялись, а затем один крот разразился замечательно красивым хвалебным гимном, слова и энергичная мелодия которого выражали великую и вечную устремленность к Камню.

Из среды этих кротов вышел и сам великий Мандрейк. Странная скорбь некогда охватила его и увлекла далеко от Шибода, а Камень в своей мудрости и благодати привел его в Данктонский Лес, где Мандрейк стал отцом Ребекки, матери Триффана. Слушая пение шибодских кротов и видя их перед собой, Алдер смог лучше понять характер Триффана, увидеть истоки его физической мощи и осознать, что иногда под сильной и, казалось бы, невозмутимой внешностью скрывается страстность, прорвавшаяся сейчас в звуках гимна, когда кроты низкими голосами самозабвенно пели о своей вере.

Однако, как только шибодцы замолчали, Алдер с огорчением увидел, с каким недоверием и подозрительностью они глядят на Маррама и на него самого.

«Что вы можете сообщить нам полезного? – казалось, говорили они. – И что вы можете сказать о самих себе?»

Алдер отвечал им бесстрастным взглядом. От его поведения сейчас зависело, станет ли он в будущем руководить кротовьим войском. Алдер не торопился, он не хотел проиграть.

– Ну, крот? – проговорил один из самых крупных кротов, который к тому же выглядел самым опасным. Он явно чувствовал себя вожаком, не хуже Глиддера. – Сколько прикажешь тебя дожидаться?

– Это Клогвин, – прошептал Кум. – Постарайся не задеть его.

Но Алдер отнюдь не собирался проявлять слабость.

– Чего вы, собственно, ждете? – резко возразил он. – Совета, как выбраться из ямы, в которую сами же и угодили?

По рядам кротов Шибода пробежала рябь удивления, они начали переговариваться. Но скоро все перешло в настоящую перепалку между Глиддером и группой Клогвина, причем ни один крот не соглашался с другим. Суть спора ни Алдер, ни Маррам понять не могли, а потому молча дожидались его окончания.

Внезапно часть кротов необыкновенно разъярилась. Казалось, своды над головами вот-вот рухнут от гама, голоса зазвучали еще громче, а когти раскрылись. Глиддер с братьями выстроились перед Алдером и Маррамом, как будто защищая их, а их противники во главе с Клогвином встали напротив. Но вот построилась еще одна группка, а потом и четвертая. Все орали, даже толкались, словно готовясь к схватке.

– И все это из-за одной твоей фразы, – прошептал Маррам.

– Это их дело, – спокойно сказал Алдер. Никогда раньше не видел такого сборища несговорчивых кротов. Если удастся заставить их действовать заодно, перед ними не устоит никакой враг.

Алдер и Маррам продолжали прислушиваться, а когда Глиддер и братья отошли в сторону, несколько кротов двинулись прямо на Алдера, стали орать на него и так свирепо потрясать когтями перед его рыльцем, что Маррам приготовился к схватке. Но ни тот ни другой не отступили, хотя такое количество агрессивных кротов могло испугать кого угодно.

Алдер не обманулся в ожидании неприятностей от Клогвина. Спорили по поводу способов ведения будущей войны с грайками, и Клогвин чаще других повышал голос на Глиддера. Клогвин был здесь самым крупным, самым громогласным, с весьма внушительными когтями и вовсе не дурак. Он даже легонько, будто шутя, ударил Глиддера.

Дальше Алдер действовал по наитию и впоследствии едва ли мог вспомнить, что заставило его так поступить.

Он отшвырнул в сторону пару кротов, споривших поблизости, и шагнул к Клогвину, оттолкнув с дороги еще одного. Гвалт замер. Клогвин озадаченно посмотрел на Алдера, удивившись неожиданной угрозе, но в боевую позицию не встал. Клогвин был крупнее Алдера, хотя и не так хорошо сложен, и явно не привык, чтобы ему бросали вызов.

Алдер выбрал момент удивительно точно. Голоса вокруг стихли, но еще не замерли совсем, никто из кротов не ожидал от чужака никаких решительных действий. Прежде чем они смогли что-либо сообразить, Алдер шагнул вперед. Он сильно ударил огромного крота, отбросив его к стене. В зале наступила мертвая тишина, Алдер сделал другой шаг и нанес Клогвину еще два удара. На плече Клогвина показалась кровь, он повернулся вокруг собственной оси и упал, не успев нанести ни одного удара.

Алдер шагнул в последний раз и, придавив левой лапой огромного крота к земле, высоко поднял правую и произнес на кротовьем языке холодно и спокойно:

– Ну что, убить его?

Кроты вышли из оцепенения, одни бросились на Алдера, оттащили его назад и держали, чтобы он не мог больше ударить, другие держали Маррама. При этом все кричали:

– Нет! Нет!

В это время взбешенный Клогвин пришел в себя, поднялся и встал на задние лапы. Его мех взъерошился от ярости, мощные когти были нацелены на Алдера.

– Так, – произнес Алдер спокойно, но весомо, – значит, вы можете действовать сообща, как один, и способны понять, что является разумным. – Он обернулся и бросил через плечо: – Видишь, Маррам, эти кроты Шибода не совсем безнадежны!

Никто не ответил. Алдер стряхнул с себя державших его кротов, а Клогвин подошел ближе, явно намереваясь напасть. Кровь капала из легкой раны, нанесенной Алдером.

– Крот, я приношу извинения, – проговорил Алдер. – Я выбрал тебя, потому что ты показался мне самым сильным и, скорее всего, мог бы победить меня в честной борьбе.

Клогвин немного смягчился и чуть-чуть опустил когти.

– Но, понимаешь, – продолжал Алдер, – глядя, как вы тут спорите, мой добрый друг Маррам и я начали думать, что вашу систему грайки завоюют с легкостью, пока здесь все спорят со всеми. Такая раздробленная на группировки система очень уязвима. Такая система не в состоянии организовать серьезную оборону. Такая система не может выработать единую стратегию. В войне против дисциплинированных кротов Слова такая система обречена, каким бы великим ни было ее прошлое.

Кроты молчали. Потом Клогвин, все еще потрясенный, не осознавая полностью смысла сказанного Алдером, прорычал:

– Ты обидел меня, крот.

Алдер обезоруживающе улыбнулся, легко шагнул вперед, коснулся опущенного плеча Клогвина и поднес свою испачканную кровью лапу ко рту. Потом он повернулся к остальным кротам и проговорил:

– Многим было бы интересно узнать, какова на вкус кровь Шибода, а я знаю. Вкусная!

Алдер снова ухмыльнулся, а многие из присутствующих засмеялись, развеселившись от его неожиданной выходки.

– У меня болит рана, южанин, – снова рявкнул Клогвин.

Алдер резко обернулся:

– Так ударь меня, крот, как я ударил тебя, и давай забудем наши разногласия и начнем разрабатывать план, как победить грайков.

С ужасным ревом Клогвин двинулся вперед и так сильно ударил когтем Алдера, что тот упал на Маррама, которого все еще держали кроты.

На какое-то время Алдер потерял сознание. Ожидая, что он очнется и бросится в контратаку, все затихли, приготовившись наблюдать кровавую схватку.

Однако Алдер, придя в себя, посмотрел на место, куда пришелся удар и где текла кровь, коснулся собственной раны, поднес лапу ко рту, как он сделал это чуть раньше, и проговорил, правда, не совсем твердым голосом:

– Скажу вам одну вещь, кроты. Я говорю чистую правду – кровь грайков все-таки вкуснее!

При этих словах многие кроты громко расхохотались, а другие – только когда Клогвин присоединился к общему веселью.

Они с Алдером по-приятельски потолкали друг друга, и Алдер заявил:

– Честное слово, крот, если ты так бьешь друзей, клянусь Камнем, именно ты будешь рядом со мной, когда придет день победы.

Этот момент можно считать для Алдера началом командования войском кротов Камня. Хотя на земле Шибода Алдер всегда сознательно отходил на второй план, пропуская вперед Глиддера, и действовал как советник, с того самого дня кроты Шибода начинают отсчитывать восхождение Алдера к командным вершинам – когда сопротивление великой системы вышло за пределы границ самого Шибода. Естественно, теперь все готовы были слушать, что скажет «южанин», а главное, они поняли, что путь к победе – единение, а не разброд.

– Я не могу сейчас сказать, какой способ ведения войны с грайками окажется лучшим, но одно я знаю: мы не сможем сражаться с ними на равных. Нужно самим создавать условия, благоприятные для нас. Мы должны собрать войско дисциплинированное, решительное, которое будет сражаться во имя великого дела. Я видел осаду грайками Шибода и сделал вывод, что попытка разбить их сейчас и здесь может привести только к катастрофе. Вы наверняка проиграете, как проиграл бы Триффан из Данктона, если бы попытался повести свою систему на бой с грайками. Поступок героический, но глупый – а именно так, при всем моем уважении к вам, вел себя Шибод до сих пор.

– Не собираешься ли ты потребовать, крот, чтобы мы отступили? Это не в обычаях Шибода! – вскричал какой-то крот.

– Вы хотите, чтобы весной родились малыши? Хотите, чтобы они выжили? Хотите, чтобы ваши тоннели и тоннели долинных кротов оставались целы и невредимы и не были уничтожены грайками? Или вы хотите, чтобы грайки насиловали ваших самок, а родившиеся полукровки воспитывались в презрении к Камню? И чтобы некогда великий Шибод был разрушен, язык его уничтожен, а гордость навеки втоптана в грязь? Именно это и произойдет, как произошло уже во многих частях кротовьего мира. Во избежание этого Триффан и отступил, чтобы со временем вступить в битву за свою систему и за весь кротовий мир.

– Расскажите нам о Триффане, откуда он получил имя и в чем его удаль, – попросил Клогвин.

Алдер начал говорить что ему рассказывали кроты в Данктоне и что ему открыл сам Триффан. Алдер говорил о его путешествии в легендарный Аффингтон и о его борьбе с грайками сначала в Бакленде, а потом в Данктоне. Алдер говорил о великой цели Триффана – найти Безмолвие, на что его благословил Белый Крот Босвелл. Алдер рассказал кротам Шибода о походе Триффана в самое сердце Вена, откуда не вернулся еще ни один крот.

– Смелый крот! – сделал вывод Клогвин. – Не удивительно: у него в жилах течет кровь Шибода!

Одобрительное бормотание было ему ответом.

Глиддер сказал:

– Мои братья и я считаем этого крота Триффана своим братом, посланным нам нашей матерью Ребеккой взамен И Виддфа, которого многие из вас знали. Мы верим в Триффана, в его предназначение. Мы верим, что он сможет привести нас туда, куда мы сами прийти не в состоянии. Мы умеем жить в горах и знаем, что такое снежные бураны, но Триффан знает юг и пути двуногих и ревущих сов – а это нам совсем неведомо. Триффан борется не только за свою систему, он борется за весь кротовий мир, и так же должны поступать мы, забыв взаимные разногласия, помня о гордости нашей системы, о долге перед Камнем.

Вы слышали, что говорил Алдер, и видели, что и он, и Маррам смелостью могут сравняться с любым из нас. Алдер пришел к нам вместо Триффана, и поскольку Триффан доверяет ему, мы тоже станем ему доверять. Мы должны слушать его и изо всех сил стараться делать так, как он советует.

– Клянемся! – воскликнуло большинство присутствующих, хотя кое-кто все еще сомневался. Те же, кто плохо знал кротовий язык и говорил только па диалекте Шибода, не до конца поняли, о чем шла речь.

И начались великие прения на языке Шибода, проходившие с невероятным накалом страстей. Но иногда раздавался и смех. Алдер и Маррам, не понимавшие, что говорилось, старались сохранить уверенный вид. Конечно, многие посматривали на них, и некоторые старики подходили и глядели на них в упор, хмуря брови и что-то бормоча.

Наконец споры прекратились.

– Благодаря твоей смелости нам удалось побелить, – прошептал Глиддер, не скрывая радости.

Вперед вышел огромный Клогвин и заявил во всеуслышание, что верит Алдеру и готов прислушиваться к его советам. Его слова вызвали шумное одобрение кротов Шибода.

– Но ты говорил об отступлении, – сказал позже Клогвин, – а для нас это так или иначе означает смерть, только более медленную, вот и все!

– Нет, если вы станете действовать, как я говорю, вы не погибнете, – возразил Алдер. – Существует такой вид отступления, который не просто сохранит вашу мощь, но позволит умножить ее. Это отступление, которое пугает врагов, вынуждает их растягивать свои силы, от этого они делаются легко уязвимыми, особенно в такой местности, где кроты Шибода чувствуют себя превосходно.

Такое отступление представляет опасность для врага и лишает присутствия духа, оно заложит основу для будущей победы над грайками…

Так начал Алдер свое руководство, и с ноября, когда он пришел в Шибод, по март следующего года был разработан долговременный стратегический план. Одновременно осторожными вылазками кроты постоянно беспокоили грайков, их продвижение замедлилось, причем обошлось почти без жертв для Шибода.

Эти успехи сломили недовольство долинных кротов, и несколько храбрецов под командой Кума отправились к подножию склонов, чтобы «сотрудничать» с грайками, снабжая их ложными сведениями, затягивая их наступление.

Тем временем в высокогорных ходах были устроены ловушки, чтобы сбить с толку грайков-разведчиков и укрепить репутацию Шибода как неприступной крепости. В частности, были прорыты обманные ходы к грозным провалам. Кроты, хорошо знавшие тоннели, должны были выводить грайков на поверхность, на ледяные склоны гор, и там бросать.

Однако главной сутью плана Алдера, как и плана Триффана в Данктоне, было постепенное стратегическое отступление. Они надеялись заставить грайков думать, что в Шибоде погибло больше кротов, чем это было на самом деле. Тем временем беглецы должны были уйти на север, в студеный Карнедду, и скрываться там, пока не придет время для возвращения.

Поэтому в январе кроты Шибода стали уходить на север. Многие по пути находили себе пары, самки рожали детенышей в потаенных темных местах на севере от Нантгврида, а грайки, устремившись в высокогорные системы, нашли там лишь свою собственную погибель, а те, кто остался жив, были изрядно обескуражены.

Несколько кротов, отобранных Алдером за острый ум и умение действовать самостоятельно, небольшим числом отправились на юг устанавливать контакт с Тредфахом из Тин-и-Бедва. Алдер надеялся, что они смогут добраться до болот Уэльса и подготовить местных кротов к грядущей битве с грайками.

Тем временем Алдер и Маррам ушли в Карнедду продолжать обучать кротов и разрабатывать планы на будущее. Там в апреле они стали отцами и сделались еще ближе своим хозяевам. Установив сеть контактов на северных холмах Уэльса с такими кротами, как Карадок, Алдер и Маррам готовились к тому дню, когда кроты Камня будут противостоять грайкам в битве – рыльце к рыльцу, коготь к острому когтю.

К концу марта высокогорные ходы Шибода были пусты, кротов там не оставалось, и грайки могли свободно проникать туда, если были готовы столкнуться с таящимися там опасностями. Некоторые рискнули и погибли, но в апреле ходы уже были очищены от ловушек, только теперь они оказались бесполезны для грайков. А вдали по-прежнему стояли Камни Триффана, и, как их вечная защита, высились голые вершины Глиддера, на которых не бывал почти никто из кротов.

❦

Тогда же, в апреле, два крота с высоты обозревали окрестности. Они поднялись по западным склонам Шибода до места, которое им казалось еще безопасным, и оба устали.

– Граница владений грайков, – проговорил один. – Сюда-то я и мечтал когда-нибудь прийти. От этого вида по спине проходит дрожь. Он кажется слишком пустынным, трудно поверить, что в действительности так оно и есть.

– Верно! – отозвался другой.

– В этих брошенных ходах, по которым мы шли, что-то напомнило мне наш приход в Данктонский Лес. Организованное отступление! Интересно, не приложил ли здесь лапу тот же самый крот.

– Алдер? – высказал предположение второй.

Первый, более пожилой, весьма властного вида, посмотрел на чернеющие склоны Шибода, потом на широкую долину, которую крот должен был пересечь, если он хотел добраться до вершин Глиддера и Камней Триффана, охраняемых этими вершинами. Потом обернулся и посмотрел на север, в сторону Карнедду.

Это был Рекин, командующий всеми гвардейцами грайков. Второй был Гиннелл, его молодой заместитель, который первым прибыл в Шибод и сумел превратить очевидное поражение в медленно развивающиеся, но успешные действия. В марте сопротивление грайкам внезапно прекратилось, и, хоть отступающие кроты расставили позади себя ловушки, они не причинили грайкам особенного ущерба.

– Ничего не удалось узнать от кротов, которых допрашивали?

Рекин пожал плечами:

– За все годы наших военных кампаний я не встречал ни одной системы, где кроты были бы так неразговорчивы, как кроты Шибода. Кажется даже, они гордятся тем, что их казнят! Однако я потерял к этому интерес. Слишком много лет прошло в походах…

– Но Шибод – это окончательная победа, – сказал Гиннелл.

– Победа? Возможно, только я сомневаюсь в этом. Разве кротов Верна удалось покорить? Нет! Они держались в своей последней крепости, пока не пришло время и у нас не объявился вожак – Рун. Гак и кроты Камня будут сидеть по углам кротовьего мира и ждать. В частности, кроты Шибода и кроты Данктонского Леса. Особенно Данктонского Леса с его Камнем. А потом наступит день и у них объявится вожак, как было у нас.

Рекин обернулся и посмотрел в сторону запада, на Триффан:

– Знаешь, как называется тот пик, вон там, высокий, серый? Триффан. А знаешь, что находится на его вершине, где никогда не бывал ни один крот, за исключением самого Бэллагана? Священные Камни Триффана. Скажи мне, Гиннелл, ты когда-нибудь слышал о кроте, которого они называют Крот Камня?

– Конечно слышал. Если здешних кротов хорошенько обидеть, они начинают говорить о нем. Пугают им. «Он грядет», – говорят они. Может, так оно и есть, но ты думаешь, твои гвардейцы не смогут победить его?

– А ты слыхал о Триффане из Данктона?

– Все слыхали. Спасся от Хенбейн в Бакленде, а потом одурачил нас в Данктоне. Но ведь его поймали, и он предал своих.

– Никого он не предавал. Это ложь. Его не поймали, и он не стал предателем, и я не думаю, что много последователей. Камня поверило этим россказням. В этом смысле победить его не удалось.

– Вожак, о котором ты говорил, это – он?

– Может, да, а может, и нет. Я считаю, что таких вожаков трудно победить, несмотря на то что и они сами, и их кроты ушли, оставив нам свою землю. И поверь мне, Хенбейн хорошо позаботилась о том, чтобы никто никогда не смог вернуться в Данктонский Лес, теперь это место – живая язва. В его ходах собраны отбросы со всего кротовьего мира. Они там рожают детенышей-уродов и, без сомнения, разрушают Данктонский Лес более основательно, чем мы разрушили Аффингтон.

И все же имя Триффана живет. Вот почему я боюсь – если появится этот Крот Камня, победить его будет нелегко. Он – мечта, за которой пойдут кроты, последователи Камня, так же как Сцирпас сотворил мечту из Слова, а другие последовали за ней. Я считаю, что Кроты Камня будут ждать, как ждали мы, когда наступит подходящее время. А оно наступит с приходом Крота Камня.

– Говорят, это будет скоро?

– Для меня – недостаточно скоро, – мрачно отозвался Рекин. – Теперь все сражения с южными кротами выиграны и не осталось ни одной крупной системы, которая не подчинилась бы Слову. Но я спал бы спокойнее, если бы знал, что Крот Камня, кто бы он ни был, уже пришел. Потому что если мы бросим его в темницу, как Хенбейн и Рун сделали с другим кротом, представлявшим опасность…

– С Босвеллом?

– С Босвеллом. Если им удастся убрать Крота Камня, как Босвелла, а потом долго поддерживать в кротовьем мире порядок, чтобы Закон Слова набирал силу, а память о Камне умирала, тогда нам нечего больше бояться. Во всяком случае, тебе. Я-то, очевидно, не доживу до этого.

Рекин отмахнулся от попытки Гиннелла вежливо запротестовать и продолжал:

– А пока мы должны быть осторожны. Наступает время сомнений – время, когда мы начнем распускаться, станем вялыми, когда грайкам придется передать правление кротовьим миром элдрен. Да, так нужно. Но пока это не совершилось и с Крота Камня не сорван покров тайны, предупреждаю: мы все должны быть очень осторожны. Если такой крот придет, лишь Слову известно, какие силы он выпустит на свободу. И до тех пор, пока существуют кроты вроде Триффана и Алдера, покоя нам не видать.

– Значит, Рекин, ты возвратишься в Бакленд, как велела Хенбейн, и пошлешь гонца в Верн сообщить ей о победе над Шибодом?

Рекин угрюмо усмехнулся:

– Слишком долго я живу на свете, чтобы сделать подобную глупость. В Бакленде сейчас командует Вайр, и я не сомневаюсь, что Хенбейн и Уид приказали ему убить меня. Нет, я пойду на север, как только сойдет снег, на север, в Верн, где начался йот долгий поход. Я сам доставлю туда известия о Шибоде. В этом мире, Гиннелл, в живых остается тот, кто находится рядом с властью. Где Хенбейн и Уид, там должен быть и я. С кем я стану говорить? Ни с ней, ни с ним. Я стану говорить только с Руном. Он не прикажет убить меня, как, наверное, приказала бы Хенбейн.

Гиннелл с сомнением покачал головой.

– Мне говорили, Рун никого не принимает, – произнес он.

– Кроме юных самок и Белых Кротов, – загадочно ответил Рекин. – А пока я предлагаю тебе укрепить нашу оборону на севере.

– Но кроты Шибода, оставшиеся в живых, очевидно, ушли на юг.

– Кроты Шибода ушли бы, а грайк – нет. Здесь и вижу знакомый почерк, и при обороне Данктонского Леса отступлением тоже руководил крот, прошедший школу грайков. Мне думается, Алдер где-то поблизости. Рекомендую тебе быть готовым к атаке с севера. А теперь давай-ка уйдем из этого забытого Словом места. Может быть, последние битвы за кротовий мир и отгремели, но я очень в этом сомневаюсь. Когда наступит время, за победу надо будет сражаться не на окраинах, а в центре. Помни об этом и берегись прихода Крота Камня!

– Из уст того, кто только что одержал окончательную победу, странно слышать столь мрачные речи.

– Я – воин, не то что Уид или Хенбейн. Я был им нужен, потому что командую войсками. Надеюсь, они, как и я, чувствуют, что в кротовьем мире назревают перемены и теперь его надо завоевывать не в сражениях, а в душах.

Пока они беседовали и Рекин собирался уже возвращаться в темные ходы Шибода, небо на западе очистилось и солнечные лучи на минуту осветили склоны Глиддер Фаха и Глиддер Фавра, а потом коснулись Триффана. Его вздымающийся в небо пик стал белоснежным, но серые отвесные скалы оставались в тени.

– Впечатляющее зрелище, – проговорил Гиннелл.

– Красивое – вот правильное определение, Гиннелл, но от таких кротов, как мы, не ждут подобных слов. Представь себе крота, который смог бы управлять такой красотой! Разве сумеют наши гвардейцы победить его?

– Слово мудро, оно научит нас, как бороться с кротами, представляющими для нас опасность, кто бы они ни были.

Рекин рассмеялся горьким смехом и посмотрел на вершину Триффана, прекрасно понимая, до чего ничтожна цель его жизни по сравнению с подобным величием.

– Кстати, – добавил Гиннелл, словно эта мысль только что пришла ему в голову, – кто из кротов мог бы, как ты выразился, «управлять» такой штукой?

– Ну, не знаю. Я просто следую Слову. Но меня беспокоит и, я надеюсь, великого Руна тоже, что существуют кроты, даже в момент казни выкрикивающие имя Крота Камня. Эти кроты доверяют своему идолу больше, чем нашим когтям.

– Ладно, а теперь, Рекин, пойдем на нижние северные склоны, покажешь мне, как бы ты расставил гвардейцев на случай нападения с севера…

С этими словами они отвернулись от пика Триффана и ушли под землю. После их ухода долго еще сверкали вдали западные вершины, освещенные солнцем. Затем лучи передвинулись к северу и коснулись таинственных гор Карнедду, словно окрасив их цветом надежды.