Текст книги "Эльфдом (ЛП)"

Автор книги: Уэн Спенсер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 30 страниц)

ГЛАВА 10: ПОХОД ЗА ТРУСИКАМИ

Запертый загадочный ящик Они действовал на нервы всем в анклаве. Чтобы немного всех успокоить, Тинкер позволила затащить себя в ванную. От нее до сих пор несло клетками для разведения. Ее брала дрожь при одной мысли о вшах, клещах и всем остальном, что она могла подхватить, пробираясь через этот гадюшник. После всего, что с ней сегодня произошло, глубокое очищение и пара крепких напитков точно не помешают. Однако, она отчаянно не хотела тратить на это время.

«Пока лишний час ничего не изменит». – Яростная Песня проверила волосы Тинкер на паразитов и сейчас натирала ей спину. Тинкер еще стеснялась эльфийской традиции совместного купания обоих полов, но, чтобы полностью очиститься, ей нужна была помощь. По крайней мере в компании Яростной Песни у нее не было странного ощущения «я изменяю своему мужу», которое бы обязательно возникло, займись Пони ее омовением.

«Если бы утром мы прибыли на станцию на пару минут позже… ай!» – Яростная Песня легонько тюкнула ее по макушке. – «Не изводи себя всеми «если бы». Мы прибыли вовремя и спасли кузена».

«Но…»

«Никаких «но». Мы пришли вовремя». – Яростная Песня обняла Тинкер и поцеловала ее в висок. – «И сейчас лишний час ничего не изменит. Тебе надо позаботиться о себе прежде, чем ты сможешь позаботиться о других».

Тинкер облокотилась на Яростную Песню и доверилась инстинктам Обязанной.

Яростная Песня обладала раздражающей способностью находить правильное решение в любой ситуации. Только бы избавиться от ощущения, что она права только потому, что они уже опаздывают на несколько дней.

Тинкер подозревала, что слуги семьи Ветроволка сожгли ее платье. От него не осталось и следа. Ее уже начинало бесить то, как одежда растворялась за ее спиной. Весь человеческий гардероб остался позади, когда Виверны практически силой увезли ее на Аум Ренау. У пропавшего платья были убраны рукава, укорочен подол и добавлены карманы. Это был уже второй или третий подогнанный под нее наряд, который она испортила до такой степени, что слугам пришлось избавиться от него. Они оставили два новых традиционных платья как возможную замену пропаже. Тинкер отчаянно не желала работать в длинном развевающимся наряде тонкого шелка, особенно при стоградусной жаре.

Настало время позаимствовать, выпросить, или выкрасть костюм получше.

В последние недели все секаша успели обменяться спальнями в соответствии с ее выбором членов Руки. Будучи Второй Тинкер, Яростная Песня поселилась через две двери от нее. Тинкер была не уверена, как следует входить в спальню секаша. К ней с Ветроволком все забегали и выбегали без всякого предупреждения. Однако, воины всегда вооружены, даже принимая ванну, они держали идже поблизости. Было рискованно вламываться в комнату Яростной Песни без предупреждения.

Только Тинкер хотела постучать, как из за двери донесся голос Яростной Песни. – «Заходи, доми».

«Иногда ты меня пугаешь», – проворчала Тинкер, переступая через порог.

«Я знаю звук твоих шагов», – на Яростной Песне до сих ничего не было кроме татуировок. Ради Тинкер она натянула обтягивающие шортики черного шелка. – «Мы выучиваем каждую манеру ходьбы, чтобы знать, кто двигается вокруг нас».

Несмотря на недавний переезд, в комнате уже чувствовался дух Яростной Песни. Большую часть помещения занимало оружие – от стенда с ее броней из чешуи виверны и идже до настенных полок, на которых красовались различные луки, пистолеты и ножи. То там то здесь проглядывались человеческие сувениры: книжный шкаф, забитый томиками в мягких обложках и мангой, стопки винтажных дисков, коллекция скейтбордов, и невероятное количество плюшевых игрушек Hello Kitty в готическом стиле. Больше всего ее поразил постер гонок на ховербайках. На нем была изображена сама Тинкер, входящая в поворот прямо перед трибунами, с ног до головы покрытая грязью, в сантиметре от земли, в попытке проскользнуть под лидером гонки, взявшим слишком большую высоту. Прекрасный снимок. На нем не было показано, что произошло секундами позже – этот тупой кретин резко опустился, пытаясь отрезать ей путь, и врезался в нее, разбив оба ховербайка и чуть не угробив их самих.

«Не верю своим глазам». – Тинкер указала на постер. – «Таракан начал продавать их еще до… ну, ты знаешь… всего». До Ветроволка. До Они. До нее и Яростной Песни.

Яростная Песня самодовольно ухмыльнулась. – «Копия номер четыре».

«Да ты прикалываешься!» – Тинкер наклонилась поближе, чтобы убедиться самой. Таракан входил в их экипаж механиков, но чаще выполнял роль коммерческого директора. Отлично разбираясь в принципах продвижения товара, он пронумеровал все постеры и продавал их «ограниченным тиражом». В углу этой копии ровным почерком было выведено «4/50». Она точно знала, что первый постер Таракан всегда оставляет себе, а она с Масленкой получают второй и третий. – «Ну вот, теперь ты официально очень пугающая».

Яростная Песня рассмеялась и натянула шелковый камисоль в тон шортикам. Она выглядела как модель в рекламе нижнего белья – фигуристая, длинноногая и идеально подтянутая. – «Я увидела, как он фотографирует, и попросила сделать мне копию. Он рассказал мне, что собирается использовать снимок для печати постеров».

Учитывая любовь Яростной Песни ко всему человеческому, не удивительно, что она была на гонках, но все это казалось очень странным. За всю свою жизнь Тинкер не раз видела, как секаша ходят по городу, выполняя какие-то задания, но она всегда держалась от них подальше. До того, как королева вызвала ее на Аум Ренау, они были для нее безликими незнакомцами. Теперь же, когда их жизни тесно связаны между собой, кажется невероятным, что они всегда находились так близко друг к другу, но никогда не общались. Через секунду после момента на снимке гонка закончилась дракой между командами. Яростная Песня стояла так близко, что могла дотронуться до нее, а Тинкер ее даже не заметила. Как она могла не обратить внимания на синеволосую эльфийку? Хотя, в тот момент ей было ужасно некогда – она пыталась выбить зубы другому гонщику.

Яростная Песня коснулась стекла, закрывающего постер. – «Я видела тебя на гонках десятки раз, но в тот день, в тот момент, я внезапно осознала».

«Что осознала?»

Яростная Песня сухо усмехнулась. – «В этом вся хрень. Мой талант хорош для предугадывания «пригнись или умри». Временами он ударяет меня кувалдой с простой надписью – «это важно». Я знала, что полюблю тебя, но не имела не малейшего понятия, как ты войдешь в мою жизнь».

Тинкер посмотрела на нее и перевела взгляд на постер. – «Я была там».

«Я была привязанной к Ветроволку секаша, а ты – человеком. Я не могла представить, как наши жизни могут переплестись. Даже стань мы любовницами, я бы появлялась в Питтсбурге, только когда город посещала Воробьиха».

Не говоря уже о том, что Тинкер бы точно психанула, получив приглашение на свидание от секаша. Хотя, забудь. Честно признаться, ее любопытство не позволило бы ей отказаться. Такая встреча закончилась бы всяко лучше ее свидания с Натаном.

Эта мысль провела ее по темным дорогам воспоминаний к месту, где лежал обезглавленный Натан.

Тинкер отвлеклась на более безобидные вещи, беспорядочно открывая ящики и роясь в их содержимом. – «Что это была за сцена с Царапиной от Шипа? Про войну и мир? Почему мы должны были этим заниматься посреди битвы?»

«Она находилась внутри твоего щита и могла с легкостью убить тебя, пока мы атаковали Они. Поэтому мы были обязаны немедленно договориться о перемирии. Ты должна помнить, всегда помнить, что Клан Камня дважды пытался тебя убить».

«Идиоты. Мы ведем войну с Они. Им надо об этом думать, а не о том, как убить меня. Ветроволку не опасно находиться с ними?»

«Они не посмеют ничего предпринять в присутствии Принца Настоящее Пламя, поддерживаемого Вивернами».

Это было слабым утешением. Никто точно не знал, насколько безумен Лесной Мох. Может быть, он достаточно свихнулся, чтобы проигнорировать королевские войска?

Похоже, у Яростной Песни небольшой фетиш на шелковые шортики и камисоли – два глубоких выдвижных ящика были доверху наполнены этим бельем всех возможных цветов и узоров. Яростная Песня вытащила пару с леопардовым рисунком синего цвета Клана Ветра и предложила ее Тинкер.

«Леопардовые?» – удивилась Тинкер.

«Они будут очень симпатично смотреться на тебе».

Тинкер скинула полотенце и натянула камисоль и шортики. Как всегда, Яростная Песня была права – они смотрелись очень симпатично.

Воительница успокоила Тинкер. – «Его Первая Рука тысячу лет защищали отца Ветроволка, Вой, пока он боролся с Кланом Кожи во время Войн Кланов. А Ветроволк уже полвека находится при дворе. Они хорошо знают об опасности».

Лучше, чем Тинкер – она даже не подозревала, что на нее могут напасть не Они, а Царапина от Шипа. Остальную часть комода занимали футболки. Нужна ей футболка при такой жаре? Нет.

«Нам надо проводить этот обряд перемирия при каждой нашей встрече с ней?» – Раз Масленка заботится о Радости, похоже им еще не раз придется столкнуться с Царапиной от Шипа. Однако, это все было очень странно – из всей Руки Сына Земли на станции оказалась только она.

«Она дала слово. Ты можешь ее не бояться до тех пор, пока мы обоюдно не расторгнем перемирие».

«Правда?»

«Царапина от Шипа достигла идеальности, к которой стремятся все секаша». – Яростная Песня переключилась на Высокий Эльфийский, словно никакой другой язык не мог уловить истины ее слов. Тинкер задавалась вопросом, какой скрытый смысл остался для нее полностью незамеченным. – «Сын Земли проявил себя настоящим идиотом, ведя политические игры на поле боя в компании такой, как она».

Тинкер нашла джинсы. – «Ничего себе, целый комод синих джинсов! Никогда бы не подумала, что ты тряпичница».

«Я боялась, что однажды Питтсбург исчезнет». – Яростная Песня открыла второй ящик и вытащила пару шортов. – «Хмм, думаю, лучше с низкой посадкой».

Тинкер примерила их и посмотрелась в зеркало. – «У меня видны трусики».

«В этом вся фишка».

Тинкер показала ей язык, но шорты не сняла. Они были самой удобной вещью, которую ей приходилось носить с тех пор, как ее утащили на Аум Ренау около трех месяцев назад.

«Мы можем полностью доверять Царапине от Шипа? Что, если она станет Обязанной Лесного Мха или Драгоценной Слезы, и они прикажут убить меня?»

«Это ничего не изменит». – Яростная Песня натянула джинсы клеш. – «По словам Виверн, Царапина от Шипа уже отвергла предложение Лесного Мха».

«А Драгоценная Слеза?»

«Говорят, Драгоценная Слеза не предлагала ей ничего». – Яростная Песня была немного озадачена этим фактом.

Откровенно говоря, несмотря на то, что Тинкер любила свою Руку, она тихо зверела от их постоянного присутствия. Она подозревала, почему Драгоценная Слеза не хочет набирать еще пятерых секаша. – «Ветроволк говорит, что она практически разорилась. Вашу братию очень дорого содержать. Я видела, сколько вы едите».

«За вторую Руку клан бы ее щедро вознаградил. Это своего рода петля. Чем больше у домана секаша, тем больше он может защищать, тем выше его репутация, тем больше секаша будут стараться присоединиться к нему. Клану следует поддерживать своих домана, чтобы оставаться в силе».

«Как Принц Настоящее Пламя и его миллиарды миллионов Виверн?»

«Да. Клан Огня поддерживает его, и может посылать куда угодно, где требуется усиление власти королевы».

Похоже, ей стоило еще раз обдумать мысль о второй Руке. Как она может найти себе больше воинов, не крадя их у Ветроволка? – «Ладно, я понимаю, почему Драгоценная Слеза должна была предложить Царапине от Шипа место у себя. Может быть, она до ужаса боится Царапину? Все таки та обезглавила Сына Земли».

«Драгоценная Слеза обладает многими недостатками, но она не трусиха. Думаю, Глаз Тигра уговорил ее не предлагать Царапине от Шипа место».

«Почему?»

«Трудно объяснить на словах».

«Я терпеливая».

Яростная Песня рассмеялась и надела чешуйчатую броню. – «Ты какая угодно, но только не терпеливая. Но, так как я люблю тебя, я попытаюсь объяснить.

Мы считаемся священными, потому что мы идеальны, но идеальность имеет свои стандарты. Несмотря на то, что у нас с отцом есть разногласия, я признаю, что он один из величайших воинов, которых производила на свет наша каста. Есть только два или три других секаша, способных сравниться с ним. Глаз Тигра не ровня Царапине от Шипа. Он действительно любит свою доми, но обращается с ней как с ребенком. Тогда, у туннеля, она не должна была шептать ему приказ, а он – так громко игнорировать ее. Стыдно, если все Первые будут так вести себя».

Тогда Тинкер думала, что эта парочка выглядит до отвращения мило.

«Глаз Тигра не сможет быть Первым на фоне Царапины от Шипа. Пройдет немного времени и обе Руки будут относиться к ней как к Первой, а такая расстановка сил приведет к катастрофе».

«Важна согласованность», – произнесла Тинкер.

«Да».

«И как нам доставить в Питтсбург секаша, которые нам точно подойдут? Я должна набрать вторую Руку».

Яростная Песня крепко обняла ее и расхохоталась. – «Расскажи мне еще раз, какая ты терпеливая!»

ГЛАВА 11: МАГИЧЕСКИЙ ЗАМОК

Ее Рука как можно громче выражали свое тихое беспокойство. После того, как Яростная Песня рассказала ей, что Глаз Тигра – плохой Первый, Тинкер особенно остро чувствовала молчание Пони позади себя, изучая сундук из клеток для разведения. Похоже, его сочли слишком опасным, чтобы заносить в глубь анклава – он стоял в дальнем углу пустого стойла на каретном дворе.

В отличие от грубых практичных людских гаражей, каретный двор анклава представлял собой святилище транспорта. Пол выложен «елочкой» из глазурованной плитки. Стены покрыты дорогой мореной древесиной. Узорное стекло на окнах сверкало так, будто его только что начистили. Но сундук каким-то образом умудрялся скрываться в тенях.

Он был чуть более полуметра в высоту, метр в ширину и около полутора метров в длину. Никаких швов или соединений. Сундук больше походил на огромный цельный кусок железной древесины, как будто его вырезали прямо из ствола дерева. Семь сантиметров ниже верхнего края начертанный в линию магический замок из восьми фонем отмечал край крышки. Даже стоя в нескольких метрах от сундука, Тинкер чувствовала скрытое внутри активное заклинание. Если ловушка взрывчатого характера, ее энергии хватит, чтобы сравнять с землей каретный двор. У ее Руки был хороший повод для беспокойства.

«Маленький дракон сказал, что ты должна завладеть им, он не говорил, что тебе надо его открывать», – тихо прошептал ей Пони.

«Я попытаюсь открыть его только когда найду безопасный способ», – пообещала Тинкер, зная, что Пони будет в зоне поражения.

Она очень хорошо понимала, почему Драгоценная Слеза хотела уберечь Глаз Тигра от опасности. Но Тинкер не могла отрицать логику, которой следовал секаша, оставшись со своей доми – помимо бомб в туннелях могли скрываться любые другие опасности. Вместе они были сильнее, чем по одиночке.

Тинкер не имела не малейшего представления, как можно безопасно открыть сундук. Она сделала несколько фотографий, сняла размеры и прошла через въезд к сеновалу конюшен. Через открытую дверь сеновала она видела затаившийся в тенях сундук. Пони подошел к ней, все еще молчаливый, но уже не обеспокоенный.

Магия просто превращала материалы в возможности, а заклинания придавали им новую необходимую форму. Запирающие заклятия использовали магию, чтобы переводить сундук в два возможных состояния. В «открытом» состоянии две его половинки были отдельными вещами, а в «закрытом» они сливались в единое целое. Учась создавать магические замки, Тинкер разнесла в щепки несколько сотен кусочков дерева, перед тем как обнаружила, как надо предварительно настраивать запираемый материал.

Сундук сделан из железного дерева. Биоинженерия позволила придать этой супер-плотной древесине прочность высококачественной стали. Обычно стенки сундука достигали четырех сантиметров в толщину. Чтобы их разрезать необходимы особые заклятия и инструменты. Похоже, любая попытка вскрыть сундук запустит ловушку. Даже если ей удастся отключить активное заклятие, она не знает, что находится внутри – разрезание сундука может повредить его содержимое.

Можно использовать обнуляющее заклятие. Но отключив ловушку, оно запрет замок в состоянии «закрыто», и тогда ей точно придется резать сундук. Нужны отмычки и нечто похожее на переключатели, на чем она может испытывать свои способы. Ей нужно поэкспериментировать.

Взорвав подряд несколько кусочков дерева, она вспомнила, почему ненавидит магические замки.

ГЛАВА 12: НАУТРО

Масленку разбудил вой пожарной сирены. Через секунду устройство заглохло, пронзенное деревянным мечом. Его смерть только слегка приглушила звук – остальные сирены в квартире продолжали надрываться.

«Это пожарная тревога!» – прокричал он, предотвращая гибель остальных устройств. – «Что-то горит!»

В какой-то момент посреди ночи Царапина от Шипа успела надеть нижнее белье и разложить около себя оружие. Она прикоснулась к двери, убедилась, что дерево не нагрелось, запустила щиты, распахнула дверь и исчезла в коридоре. Через секунду вой пожарных сирен подхватили дети.

«Черт, черт, черт». – Масленка схватил чистые трусы и, на ходу натягивая их, поскакал за воительницей.

Дым валил из микроволновки. Царапина смотрела на нее с явным намерением продырявить опасное устройство. По всей столовой подобно испуганным мышам метались дети.

«Стой! Стой! Стой!». – прокричал Масленка сквозь вой сирен и детей, останавливая Царапину. Микроволновка отсчитывала восемьдесят семь минут, внутри полыхал пакетик попкорна. Масленка сорвал со стены огнетушитель, распахнул дверцу печи и выстрелил пеной по горящему пакету. – «Все, готово. Теперь осталось только избавиться от дыма, чтобы остановить сирены». Он прошел мимо детей и открыл раздвижную стеклянную дверь на балкон. Снаружи уже вовсю светило солнце – как долго он проспал! – «Все хорошо! Все хорошо! Шум скоро прекратится».

Он прошел к входной двери и обнаружил, что дети соорудили баррикаду из его большого кресла для отдыха и журнального столика. Масленка отнес столик обратно в столовую. Кухонный стол был завален продуктами. Дети успели открыть все коробки и пакетики, от соды до каши. К счастью, они не разобрались, как открывать консервы.

«Извините», – произнесла Радость. – «Мы хотели есть, и я подумала, что мы сможем приготовить поп поп поп».

«Попкорн». – Он произнес слово на английском. В ее первую ночь в Питтсбурге Масленка приготовил Радости пакет воздушной кукурузы и включил «Школьный Мюзикл». – «Вам надо было просто разбудить меня».

Взгляд Радости в сторону Царапины от Шипа объяснил, почему дети решили сами позаботиться о себе. Он выбрал неправильное утро, чтобы отлеживаться в постели.

Масленка оттащил кресло обратно на место и открыл входную дверь, расположенную напротив главного входа в здание по ту сторону коридора. Вернувшись в комнату, он обнаружил, что дети смотрят на открытую дверь с большим страхом, чем на вооруженную секаша.

«Там разговаривали люди». – Заросли Рогоза указала на коридор. – «Прямо за дверью».

«В здании живут и другие люди. Они…» – Дружелюбны? Не совсем. Они считали его своим ленивым мастером на все руки. Их возмущало, что он не бегает весь день по зданию, чиня все, что вышло из строя. В его договоре на аренду значилось, что он ответственен только за отопление, вентиляцию и лифт. – «Они безобидны».

Внезапно эльфийка выпучила глаза – кто-то стоял у двери.

Маргарет – глава кооперативного общества. – «Орвиль, надо звонить в пожарную службу?»

Не важно, сколько раз он просил ее использовать его кличку – она упорно называла его настоящим именем. – «Просто пакетик попкорна перестоял в микроволновке. Сирены успокоятся, как только я очищу помещение от дыма».

Она посмотрела на него, и он вспомнил, что на нем только боксеры. Затем Маргарет перевела взгляд на Царапину от Шипа в нижнем белье и детей в больничных рубашках, больше похожих на пижамы. – «Ты не можешь сдавать в аренду свои комнаты. Ты не можешь позволить… этим въехать сюда».

Она сказала это так, будто он завел у себя стадо свиней. Масленка был сыт по горло этой прущей из всех щелей слепой нетерпимостью. Он думал, Питтсбург выше этого. – «Я не сдаю комнаты. Это мои приемные дети. Царапина от Шипа живет не здесь».

Маргарет еще раз взглянула на эльфов. – «Пять детей?» – Она покачала головой – «Нет».

«У меня три спальни…»

«Совет корпоративного общества ни за что не одобрит шесть жильцов на такой маленькой площади. Мы можем позволить только четверых.

«Ладно». – рявкнул он. К счастью сирены замолкли, и он мог выставить главу общества. – «Я найду себе другое жилье».

Масленка захлопнул дверь. Тут же в нее постучали. Он снова распахнул ее, ожидая увидеть Маргарет.

Синее Небо отпрыгнул от его гневного «Что?!» и протянул корзину. – «Я принес завтрак!»

«Извини. Заходи». – Масленка отступил, впуская полу-эльфа. Небо носил кроссовки, синие джинсы и черную футболку с надписью «Вся жизнь – гонка». Только глаза и уши выдавали в нем эльфийскую кровь.

«Тебя только что выперли из квартиры?» – Синее Небо махнул через плечо на место, где стояла Маргарет.

«Да». – Масленка тяжело вздохнул, осознав, что Небо явно расскажет об этом Тинкер, и тогда она нагонит шороху. В последнее время Тинкер топтала всех и вся на своем пути подобно настоящей Годзилле. Его весьма привлекала мысль пустить ее в бой, но вшестером здесь было не развернуться, и дети боялись жить так близко с незнакомцами.

«Нет, не то что бы. Эта квартира слишком мала. Мне надо переехать».

Синее Небо обратил внимание на хаос на кухне, дым в воздухе и то, что Масленка до сих пор красовался в одних трусах, и широко улыбнулся. – «Я думал, Тинкер просто пыталась избавиться от меня, попросив помочь тебе, но, похоже, ты действительно нуждаешься в моей поддержке».

«Да, помощь мне бы не помешала». – Масленка очень хотел одеться. Он перечислил детей Клана Камня в порядке их предполагаемого возраста. – «Это Ячменное Поле, Заросли Рогоза, Шелест Листьев, Радость и Уточка. А это – Синее Небо. Он родился здесь, в Питтсбурге. Слушайтесь его», – затем он добавил по-английски. – «Проследи за тем, чтобы они не сожгли квартиру, пока я одеваюсь».

«Мы должны подчиняться младенцу Клана Ветра?» – прошептала Уточка Ячменному Полю.

«В первую очередь, он – секаша», – сказала Царапина от Шипа. – «И вы будете подчиняться ему, как подчинялись бы мне».

Дети метнулись от нее в разные стороны, а Уточка в испуге тихо крякнула.

Масленка, Тинкер и Синее Небо – все умели ездить на картах, которые Тинкер собрала из газонокосилок и сдувателей листьев. Они блокировали опустевшие дороги острова Невилл Айленд и гоняли по безлюдным улицам на безумной скорости. Хотя Синее Небо и выглядел как десятилетний подросток, он уже получил водительские права и мог обогнать кого угодно и на чем угодно, лишь бы хватало росту достать до педалей и видеть дорогу над приборной панелью. Неудивительно, что Тинкер отправила его на одном из Роллс-Ройсов вице-короля. Шел дождь, а в пикап Масленки могли комфортно поместиться только трое.

Чтобы определить, кто где будет ехать, надо было решить логическую задачку наподобие – как перевезти через реку лису, курицу и зерно. Их восемь – слишком много, чтобы удобно вместиться в Роллс. Только он и Синее Небо умеют водить. Все дети, кроме Радости и Синего Неба, до ужаса боятся Царапину от Шипа. Рука Шелеста Листьев раздроблена, исписана лечащими заклятиями и нуждается в спокойном восстановлении – его нельзя зажимать между остальными на заднем сиденье. В результате, Небо со всеми детьми поехали на Роллсе, а Масленка с Царапиной от Шипа последовали за ними на пикапе. К счастью для Масленки и его нервов, эта была короткая поездка. По дороге им не попался ни один Они, никто не пытался напасть на них и украсть детей.

Во всем Питтсбурге только Тулу продавала поддержанную эльфийскую одежду, правда, чаще всего, помешанным на эльфах людям. Ее магазин располагался в Мак-Кис Рокс всего лишь в паре кварталов от заправки Джона Монтана. С улицы лавка выглядела как крошечная дыра в стене – большое окно из стеклоблоков и толстая дверь из пуленепробиваемого стекла. Только выведенная вручную надпись над окном, гласившая – «ХЛЕБ, МАСЛО, ЯЙЦА, РЫБА, ПТИЦА, МЕД, ИНТЕРНЕТ, МОЛОКО, ЗАКЛИНАНИЯ, ТЕЛЕФОН, ПЕРЕВОДЫ, ВИДЕО ПРОКАТ», говорила о том, что было скрыто за ними.

Тулу превратила в ферму целый кусок города. На слишком крутых для застройки склонах холма раскинулись сады и пастбища. Пристройки, раньше служившие гаражами, были переделаны под курятники, голубятни и доильные помещения. По абсолютно непостижимым причинам Масленка и Тинкер провели бессчетное количество часов, работая на ферме, под «присмотром» старой полу-эльфийки. Почему его дедушка всегда выбирал Тулу в качестве няньки, осталось одной из неразрешенных загадок его детства. К тому времени, как Масленка прибыл в Питтсбург, это уже стало традицией. Однажды, когда они были детьми, он спросил Тинкер об этом, и обнаружил, что она находится во власти заблуждения, что это как-то связано с превращением соломы в золото (теперь ему казалось, что он должен был открыть ей глаза на реальное положение вещей, но ее объяснение было настолько милым, что Масленка не решился противоречить).

«Мой брат постоянно говорил, что мы выглядели так, будто опрокинули на себя банку с маслом и потом весь день валялись в грязи». – Небо рассказывал детям, пока они выбирались из Роллса. – «И мы стали звать его «банка масла». Вот, что значит слово «Масленка».

Царапина открыла дверь и вошла в тускло освещенное помещение, колокольчики на дверном косяке весело зазвенели. Масленка зашел сразу же за ней, не зная, как Тулу поведет себя при виде секаша. Да черт, нельзя точно сказать, как она может отреагировать на все, что угодно. Старая полу-эльфийка отрицала всякую логику и здравый смысл. Масленка подозревал, что она поступала так, чтобы держать всех на расстоянии.

Тулу закладывала холодильник-витрину молоком и яйцами. Как и всегда она была одета в элегантное платье эльфийского шелка, уже поблекшее и протертое от старости, и высокие легкие кроссовки. Ее серебристые, доходящие до щиколоток волосы были заплетены в толстую косу. Она с легким удивлением посмотрела на вошедшую Царапину. Затем, вытаращила глаза на вошедшего Масленку и детей.

«Нет!» – взвыла Тулу и вскочила на ноги. – «Нет, нет, нет!»

На секунду он подумал, что она собирается жаловаться на вторжение Клана Камня, но Тулу бросилась на Масленку и схватила его за уши.

«Ай! Тулу! Царапина!» – Он схватил секаша за запястье, не давая ей выхватить меч. – «Тулу!»

Старая полу-эльфийка отпустила уши, крепко сжала его голову в ладонях и принялась тщательно рассматривать лицо. Тулу пахла дымом и медом – похоже, перед тем, как открыть магазин, она занималась ульями. – «О мой маленький лесной дух! Это ты, просто ты».

«Да, это я». – Масленка попытался высвободить лицо из ее хватки, но она крепко держала его.

«Убери от него руки», – прорычала Царапина.

Тулу переключилась на воительницу. – «Позор на тебя. На меч твой и кровь», – ядовито выплюнула она. – «Мой маленький лесной дух не для тебя!»

«Это – Царапина от Шипа», – и у нее в глазах написано желание нарубить сумасшедшую полу-эльфийку на крошечные кусочки. – «Она – секаша Клана Камня».

«У меня есть глаза. Я это вижу». – Тулу отпустила его. – «Глупая сторожевая псина. Порвала глотку одному хозяину только чтобы отдать поводок в руки другого. Слишком любит, когда ее гладят по голове и играют с ней в мяч, чтобы бросить все это ради настоящей свободы».

К счастью, Тулу переключилась на английский. Царапина от Шипа продолжала смотреть на нее острым как бритва взглядом.

«Тулу, нам только надо прикупить вещи для детей», – к радости Масленки, дети уже ушли в торговый зал. Синее Небо объяснял им как пользоваться пластиковыми корзинами, которые Тулу потаскала из аптек Уолгинс.

Тулу снова сплюнула, но продолжила, мрачно бормоча, закладывать холодильник. – «И все было бы хорошо и прекрасно, если бы они просто сидели на цепи, но они стягивают ей остальных, удерживая всех на своих местах. Люди понимают суть настоящей революции. Добейся свободы и оставайся свободным, а не передавай ключи от камеры следующему правителю». – Масленка знал, когда полу-эльфийку пробивает на такие речи, лучше не спорить с ней.

«Будь осторожен с ними». – Тулу со звоном забивала свободные полки бутылками молока. – «Клан Камня – худшие из ублюдков домана. Они были уверены, что станут следующими хозяевами после падения Клана Кожи. Желание – опасная вещь. Это семя, посаженное в темноте и растущее в секрете. Оно растет, растет и поглощает тебя. Не позволяй им завладеть тобой, иначе они воспользуются тобой, а затем убьют во сне».

«Я буду осторожен», – пообещал Масленка.

Тулу фыркнула и без единого слова, громко топая ногами, вышла через черный ход магазина.

Успокоившись, Масленка пошел проверить детей. Он нашел Ячменное Поле в первом же ряду. Тот наполнял корзину банками со специями.

«В другой комнате есть одежда», – подсказал Масленка.

Поле кивнул. – «Заросли Рогоза сейчас там. Она – швея, найдет что-нибудь для меня. Раз уж я буду заниматься готовкой, мне нужно больше кастрюль, тарелок, специй, ножей…». – Внезапно он крепко зажмурился и неровно задышал.

«Что случилось?» – мягко спросил Масленка.

«Они забрали мои ножи. Они обрезали мне волосы моим фруктовым ножом и потом забрали их всех».

Что он мог сказать на это? – «Мне жаль».

Поле коротко кивнул, моргая. – «Просто… просто эти ножи были сделаны для меня, они – лучшее, что я мог себе позволить».

Масленка осмотрелся, но Тулу не продавала ножей.

«Есть и другие места, где можно купить вещи. Я уверен, мы сможем найти ножи…»

«Да, я знаю. По правде говоря, мои ножи не выдержали бы больше пары сотен лет. Я чувствую себя глупо. Я думал, что смогу прийти сюда и построить свой анклав. Не прошло и часа после моего прибытия, как меня схватили и увезли. Как глупо было думать, что я смогу защитить других, когда я не в состоянии позаботиться даже о себе».

«Одна ошибка ничего не значит», – ответил Масленка. – «Важнее то, что ты жив. Ты потерпел поражение потому, что ничего не знал о Питтсбурге. Хорошо изучив город, ты можешь попробовать еще раз».

«Я ошибался, думая, что смогу справиться в одиночку», – сказал Поле. – «Это очень серьезное дело. Для него нужно много народу».

Масленка одобрительно кивнул.

«Вшестером у нас может получиться. Синее Небо сказал, что мы переезжаем из того небезопасного места, где живут люди».