Текст книги "Эльфдом (ЛП)"

Автор книги: Уэн Спенсер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц)

ГЛАВА 14: ЛЕДЕНЦОВЫЕ МОНСТРЫ

«Ты же, вроде, говорила, что саженцы черной ивы не передвигаются», – проворчала Тинкер. В огражденном высокими стенками рассаднике Лейн подобно стае бешеных мышей носились тридцатисантиметровые сеянцы. Они были отвратительно милыми. Стволы скрючены в подобие старческого морщинистого лица, а ветви торчат взъерошенной копной волос. Миниатюрные Альберты Эйнштейны слепо бегали по коробке.

Она сосредоточилась на саженцах, чтобы отвлечь себя от тоски по упорядоченной умиротворенности дома Лейн. Ее самые ранние воспоминания были связаны с запахом свежей земли и мятой зелени.

Тинкер уголком глаза изучала Лейн. Она была на голову выше того роста, какой всегда хотела быть Тинкер. Сильные плечи и руки выдавали годы пользования костылями для ходьбы. Глаза отливали бледным серо-синим оттенком, а волосы серебрились сединой, сколько Тинкер себя помнила. Между ней и ее тетей не было ничего общего. Похоже, линия ее отца выиграла в каждом подбрасывании монетки на выбор хромосом. У Тинкер темная кожа, темные волосы и темные глаза, маленький нос и полная грудь. Впрочем, это и не удивительно. Очевидно, что Клан Кожи сделал необходимые им гены невероятно доминантными.

Насколько другой была бы ее жизнь, будь она похожа на Лейн? Может, Тинкер бы сама догадалась, что она ее тетя?

Лейн явно старалась игнорировать их ссору и все, что за этим последовало. – «Я говорила, что не передвигаются те саженцы, которых я изучала. После того, как мне удалось изучить взрослую черную иву, я поняла, что уровень магии влияет на активность растения. Этот рассадник стоит на силовой линии.

От дальнего угла теплицы змеилась слабая силовая линия. В детстве это было место, где все радиоуправляемые машинки Тинкер внезапно сходили с ума.

Теперь, став домана, она ощущала поток магии, чувствуя течение силы пальцами ног, как будто она стояла в узком теплом ручейке.

Тинкер могла понять, как магия влияет на подвижность саженцев, но была не уверена насчет убыстрения роста. Последний раз, когда они виделись с Лейн, она только отбирала стручки. – «Ты вырастила их из семян?»

«Нет, чтобы проверить мою теорию, я выкопала их с места с очень низким уровнем магии».

Тинкер наклонилась поймать один из саженцев. Ей хотелось получше взглянуть на их ноги. – «Не думала, что растения могут так быстро передвигаться».

«Осторожно». – В один момент Лейн остановила руку Тинкер кончиком костыля, а Пони схватил ее за плечи и оттянул назад.

«Они кусаются», – сказала Лейн по-английски, и Пони прошептал по-эльфийски. – «Доми, они могут укусить».

«Стоило догадаться». – Похоже, тень Тинкер привлекла внимание саженцев. Они собрались у стены перед ней и бешено скреблись по гладкой поверхности со смешным и, одновременно, неприятным видом.

«Когда саженцы собираются такими толпами, они ведут себя как стая пираний». – Лейн откровенно восхищалась этим фактом. Она самозабвенно наслаждалась внеземной биологией. Лейн думала, что ее карьера ксенобиолога закончилась с крушением шаттла, после которого она на всю жизнь осталась инвалидом. Земные космические агентства выбирали для проведения космических операций только самых физически пригодных кандидатов. Когда Питтсбург случайным образом переместился на Эльфдом, у нее появился еще один шанс изучать жизнь на другой планете. – «Они за пару минут порвали на части большого сурка. Даже кости проглотили целиком».

Ржавые пятна на стенках рассадника приняли зловещий вид. – «Ты скормила им живого сурка?»

«Не нарочно. Глупая зверюга сама прорыла проход в рассадник». – Лейн указала на кучку раскопанной земли в углу заграждения. – «Когда встречаются флора и фауна Земли и Эльфдома, обитатели Эльфдома выходят победителями. Магия перевела принцип «выживет сильнейший» на совершенно новый уровень. Возьми хотя бы эльфов. Они выше, сильнее людей и бессмертны. Если бы мы могли использовать магию, чтобы генетически модифицировать…»

«Ты можешь изучать, как магия изменяет растения», – из всех секаша Тинкер только Яростная Песня говорила на английском и могла следить за ходом разговора, – «но ты не в праве использовать то, что обнаружила. Этот тип магии запрещен».

«Запрещен?» – Лейн указала взглядом на Тинкер, которая еще несколько месяцев назад была человеком, но теперь несомненно относилась к эльфам.

«Есть исключения, но они очень редки и строжайшим образом контролируются», – ответила Яростная Песня. – «Не природа сделала нас такими. Клан Кожи поработил всех и использовал как животных. Они разводили нас, стараясь достичь определенных черт, и убивали всех младенцев, которые не соответствовали их стандартам».

«Да да, заколдовывание, генетическое модифицирование при помощи магии, находится под строжайшим запретом». – Тинкер предупреждающе махнула Лейн, закрыть эту тему. Клан Кожи поставили себе целью создать из секаша идеальных существ и сделать их своими телохранителями. Несмотря на то, что они добились оглушительного успеха, идеальность сработала против них. Высокоморальные секаша пришли в ужас от своих хозяев и уничтожили их.

«Долгое время заколдовывание было полностью запрещено», – объясняла Тинкер. – «Поэтому очень важна история Закаленной Стали, монаха секаша, над которой поднимают море шума каждую Ярмарку Урожая», – в ее детстве эта история соперничала по важности с пилигримами и первым Днем Благодарения. Каждый раз на ярмарке показывали милое маленькое кукольное шоу, и по неизвестным причинам все были зациклены на бобах кева. Только став эльфом, Тинкер начала понимать все тонкости этой истории, на которые раньше не обращала внимания. – «Порча посевов пшеницы привела к великому голоду. Закаленная Сталь решил эту проблему, добившись особых исключений в заколдовывании».

В детстве она даже не подозревала, что именно секаша, а не эльфийские «лорды» касты домана, имеют право последнего слова по всем вопросам. Чтобы доказать свою правоту Закаленная Сталь пошел не к королю эльфов, а по монастырям секаша. Так как он тоже принадлежал к этой касте воинов, его доводы подкреплялись мастерским владением мечом. В кукольном шоу перед тем как произнести свою знаменитую фразу «Зло живет не в магии, а в сердцах эльфов», он побеждает чемпиона одного из монастырей. В конце концов именно секаша разрешили ограниченное использование заколдовывания и установили основные правила.

«Заколдовывание является основной причиной, почему эльфы так яростно противостоят Они. Высокородные занимаются массовой генетической модификацией своего народа. Тэнгу когда-то были людьми – один из высокородных заколдовал их в наказание за сопротивление армии захватчиков. Он скрестил их с воронами, пировавшими на их павших братьях и отцах».

Лейн вздохнула. – «Да, я понимаю, что массовая генная модификация разумных существ аморальна. Но есть столько всего, чему эльфы и даже Они могут нас научить. Большинство приезжающих с Земли на Эльфдом биологов с высокомерием глядят на «примитивных» эльфов, не подозревая, что эльфы занимались изменением ДНК при помощи магии за тысячи лет до того, как мы узнали, что это такое».

Тинкер не хотела спорить по этому поводу в компании Яростной Песни. Она достаточно уверена, что секаша не навредит Лейн, но не хотела проверять это на практике. Одной ошибки ей хватило. – «Лейн. Что, правда?» – Тинкер махнула в сторону бешено скачущих по рассаднику саженцев. – «Нам придется гоняться за пищей?»

Лейн иронически усмехнулась, но позволила сменить тему разговора. – «Мне надо что-нибудь сделать с ними до того, как они станут слишком большими. Учитывая, что я узнала о свойствах взрослых растений, они прекрасно перенесут заморозку. Потом можно будет размораживать их по одному и изучать».

«Леденцовые монстры», – прокомментировала Тинкер. – «Со вкусом черной ивы».

Лейн улыбнулась ей – такие моменты были редкими и, оттого, бесценными. – «Я скучала».

Два маленьких слова, от которых у Тинкер заныло в груди. В детстве Лейн была ей как мама. Никакие слова не могут описать, как чувствовала себя Тинкер, узнав, что она врала ей всю жизнь – Лейн заставила ее поверить, что они не родственники, хотя по настоящему была тетей Тинкер. Ее успокаивала только мысль, что Лейн всегда была рядом, чтобы помочь ей. Она лечила от простуды, зашивала порезы, промывала раны, посвятила во все таинства менструации, и расширила ее познания по квантовой физике. Без Лейн она бы не смогла спасти Ветроволка, сбежать от Они, или сделать что-либо еще. Разве это не важнее всего? – «Да, я тоже соскучилась».

Лейн взяла Тинкер за правую руку и легонько провела по яркой мозаике сиреневых и желтых пятен, покрывающих предплечье. – «Ты сломала ее?»

Тинкер пыталась не дергаться – даже легкое как перышко касание отдавалось болью. – «Только трещина. Я проспала неделю под действием лечебных заклинаний, и теперь она снова как новенькая».

«Со всеми нашими технологиями, мы еще не способны так быстро сращивать кости».

«Заклинание направляет магию на способность эльфов к восстановлению и невероятно усиливает ее, поэтому я и проспала практически всю неделю. А стоило мне проснуться, как я жрала как свинья, бежала в туалет, и, затем, снова засыпала. Это была очень неприятная неделя».

Лейн поцеловала ее в лоб. – «Я беспокоилась за тебя, божья коровка. Рада, что ты выглядишь по прежнему».

«Это все футболка». – Тинкер не хотела идти на улицу в одном топике и опять порылась в запасах Яростной Песни. Трофейная футболка тоже относилась к ограниченному тиражу Таракана – на ней красовался скользящий боком ховербайк. Поднятое им облако пыли образовывало слово «Тинкер» (она бы ни за что сама не позаимствовала ее, но Яростная Песня сама с ухмылкой натянула на нее футболку).

Лейн обняла Тинкер и отошла. – «У меня было предчувствие, что ты зайдешь в гости, так что я приготовила печенье и лимонад».

На столе посреди огромной кухни лежало ружье – «Винчестер». Это ружье 21-го калибра было самым слабеньким из вооружения Лейн, просто шутиха по сравнению с ее винтовкой «Баррет Лайт Фифти». Для любых походов в девственный лес Эльфдома просто необходимо хорошее ружье, а иногда и огнемет. Лейн часто собирала образцы местной растительности, держала их месяц в карантине, а затем отсылала на Землю во время Выключения.

«Ты идешь в лес?» – Тинкер вздохнула, увидев, что Пони и Яростная Песня встали между ней и Лейн. Ей хотелось стукнуть их за такое проявление недоверия. Но, честно сказать, она не могла винить секаша за это. Они были с ней, когда Лейн призналась ей во всем. Они видели, как сильно Тинкер страдала из-за этого. Они знали, как Лейн и ее сестра Эсме, биологическая мать Тинкер, сводили ее с ума.

«У меня проблемы с сурками». – Лейн достала кувшин с лимонадом из холодильника и поставила его около ружья. Секаша вздрогнули. – «Я расширила внешние пашни и сплошь засеяла их бобами кева. Проклятые грызуны решили, что эта их кормушка».

Раз Лейн пока не собиралась идти с оружием в лицо опасности, Тинкер взяла ружье со стола и отнесла его к шкафу в центре прихожей. «Баррет Лайт Фифти» не было на месте. Крупнокалиберная винтовка служила защитой от гигантских рептилий – завров. Использовать ее против сурков – все равно что палить из пушки по воробьям. О чем только думала Лейн? – «Почему ты не используешь ловушки?»

«Думаю, моим соседям лучше знать, что живущая у них под боком маленькая старенькая немощная леди вооружена до зубов».

К концу восемнадцатого века район Обсерватории Хилл был весьма богат, его украшало множество величественных домов Викторианской эпохи. Лейн жила на краю научного сообщества, окружившего Обсерваторию Аллегейни. Ее особняк стоял в отдалении от остальных домов, которые превратились в общежития для постоянно сменяющих друг друга ученых с Земли, приезжающих на Эльфдом для изучения параллельной вселенной. Расстояние от дома Лейн до общежитий показывало, что обычно только она постоянно жила в Питтсбурге, а остальные приезжали на время. Все поменялось после того, как Тинкер разрушила гипер-фазовые ворота, которые перекидывали город между двумя мирами.

Неприятно осознавать, что все соседи Лейн успели прожить на Эльфдоме всего пару месяцев. Они – абсолютные незнакомцы, которые подписались на тридцатидневную поездку на чужую планету, и теперь надолго здесь застряли. – «Они же ученые! Ты серьезно думаешь, что они могут напасть на тебя?»

«Я не знаю их, божья коровка, а они не знают меня».

Тинкер вспомнила исчезнувший Баррет и звук его выстрела, больше похожий на пушечный залп. – «При таком раскладе они побоятся знакомиться с тобой».

«Меня это полностью устраивает», – ответила Лейн. Тинкер знала, что она говорит это на полном серьезе. «Одержимость уединенностью» была неотъемлемой чертой их семьи. До того как стать эльфом, Тинкер целыми днями копалась на свалке в полном одиночестве, увлеченная очередным изобретением. Теперь, вспоминая об этом, она понимала, что глубоко внутри все же ощущала себя одинокой.

Как чувствовала себя Лейн? У Тинкер хотя бы был Масленка, постоянно находившийся поблизости, когда она в очередной раз входила в режим сумасшедшего ученого. Он всегда с молчаливой настойчивостью защищал ее. Весь Питтсбург знал, что кузены боролись со всеми препятствиями дружной командой.

«Будет тяжелая зима», – произнесла Лейн. – «Все местные знают, что я заготавливаю пищу. Сама я, конечно, никому об этом не рассказывала, но появившийся акр бобов кева трудно не заметить. Эти приезжие не знают меня. По их мнению, я всего лишь безобидная искалеченная чудачка».

Внезапно Тинкер стало неловко оттого, что Лейн должна жить в одиночестве. – «Эсме не останется с тобой?»

В ответ с кухни донесся только громкий звон столового серебра. Похоже, не только Тинкер была не в духе от младшей сестры Лейн.

Она поставила Винчестер на место и заперла оружейный шкаф. Видя, что ружье находится на безопасном расстоянии под замком, секаша отступили назад, создавая иллюзию уединенности, пока Тинкер возвратилась на кухню. – «Ты встречалась с Эсме?»

Лейн рассмеялась. – «Если считать тот раз, когда я видела ее спящей в больнице Mercy Hospital, то да, я встречалась с ней. Похоже, она страдала от истощения. Когда я вчера вернулась туда, она уже выписалась и ушла».

«Ты шутишь! Ее же не было…»

«Несколько недель». – Лейн перебила Тинкер. – «С ее точки зрения, она пробыла в космосе всего несколько недель, а не восемнадцать лет. Медсестры говорили, что Эсме сперва и не поняла, что прыгнула во времени почти на двадцать лет вперед. Вероятно, вчера утром это наконец-то до нее дошло».

И Эсме просто выписалась и сбежала. – «О».

«Ты не сказала ей?» – Лейн смерила Тинкер серьезным взглядом.

Тинкер могла нарочно не понять, и притвориться, что Лейн имела ввиду разницу во времени. Но она знала, что действительно хотела узнать ее тетя. – «Нет. До этого не дошло. Мы были очень заняты».

Лейн хмыкнула и свела с Тинкер взгляд медузы горгоны. – «Вы слишком похожи друг на друга. Пока бог миловал разбираться с вами обеими одновременно».

Тинкер сосредоточилась на поедании содержимого коробки со сладостями. Та была заполнена ее любимым хрустящим сахарным печеньем. Лейн знала, что она придет. По всей видимости, обе сестры умели заглядывать в будущее. Это объясняло то, что Лейн всегда находилась на шаг впереди Тинкер, тогда как ее дедушке это никогда не удавалось.

«И какую загадку ты не можешь решить на этот раз и, поэтому, принесла ее мне?» – Лейн очередной раз подтвердила, что на два шага опережает Тинкер.

Яростная Песня одолжила Тинкер матерчатую сумку через плечо под листы магической бумаги с отпечатками ДНК. Тинкер разложила страницы по разделочному столу, рассказывая, как Они похитили детей Клана Камня.

«Я боюсь, что Они могли что-нибудь сделать с детьми. Это ужасно, но самое лучшее на что мы можем надеяться, что их просто скрещивали с животными. В больнице уже доказали, что этого можно не бояться. Учитывая, что Они сотворили с тэнгу – превратили целое поколение людей в полу-ворон – мне страшно представить, что может быть хуже».

Лейн взяла первый лист и внимательно изучила его. – «Это похоже на снимки ДНК».

«Я тоже так подумала».

Лейн взяла другой лист и приложила к предыдущему. – «Договор запрещает брать любые образцы эльфийских генов».

«Не думаю, что Они считаются с этим».

Лейн мрачно взглянула на нее. – «У меня нет ничего, с чем бы я могла сравнить эти образцы. Ты хотя бы уверена, что они принадлежат детям?»

«Эмм, нет».

Лейн вздохнула. – «Сперва ты должна взять образцы ДНК детей и проверить, совпадут ли они с этими снимками. Я этого сделать не могу».

Тинкер решила не упоминать, что договор уже потерял свою силу. Если кто-то и попадет в неприятности из-за этого, то пусть это будет она.

«Пока ты занимаешься этим, мне пригодятся любые фоновые пробы, которые ты сможешь достать. Мне надо составить целый каталог нормальных состояний, чтобы увидеть какие-либо отклонения».

Тинкер поморщилась. Эльфам это точно не понравится. – «Я сделаю все, что смогу».

ГЛАВА 15: ПРЕСВЯТОЕ СЕРДЦЕ

Если бы Масленка действительно не хотел съезжать, он натравил бы Тинкер на кооперативное сообщество. Но, честно признаться, он жил в квартире с тремя спальнями, потому что всегда любил простор. Жизнь в тесноте в компании пятерых детей рано или поздно свела бы его с ума.

Надо найти место куда больше этого. Что-то наподобие заброшенного отеля, где он провел все детство. В последний раз, когда Масленка был там, здание еще пустовало. Но ничто не заставит его снова бороться с весенними приливами на острове Невилл Айленд. У него есть амбар на южных холмах, в котором он часто занимался творчеством, но это слишком далеко от города. Ему не хотелось тащить детей в открытую местность, где они могут стать добычей для Они. Жизнь в отдаленном от всего мира амбаре не принесет им ничего кроме ночных кошмаров.

Раз они собираются построить собственный анклав, им лучше держаться вблизи других анклавов. Он знал, что приезжие эльфы всегда ходили от одной общины к другой в поисках свободного места.

Подумав про анклав, Масленка сразу же четко осознал, какой тип здания им нужен. В нем должна быть громадная общая столовая, внушительная кухня, несколько ванных, гостевые комнаты и раздельные спальни для детей. Как жаль, что он не может перенести отель с острова Невилл Айленд в Окланд.

Хотя в Окланде есть одно здание сильно напоминающее отель.

Они напали на анклавы из дома по другую сторону улицы от ярмарочной площади. Эльфы эвакуировали все здания, а затем снесли подчистую квартал. Осталась только частная средняя школа, работавшая до того, как Питтсбург впервые перенесся на Эльфдом. Из-за недостатка детей школьного возраста, она закрылась и перешла в распоряжение ЗМА. Масленка подозревал, что там уже несколько лет кто-то обитал, но их должны были выселить вместе со всеми остальными.

«Синее Небо, Школу Пресвятого Сердца уже снесли?»

«Еще нет».

Эльфы сносили здания, чтобы держать Они на отдалении. Явно они не будут против, если рядом с ними поселится кто-нибудь, кому можно доверять.

Подъезжая к Пресвятому Сердцу, Масленка начал сомневаться в своем решении. Восточная сторона улицы осталась на Земле. Ее заменил девственный лес Эльфдома, напирающий на остатки пешеходных дорожек. Для создания ярмарочной площади и безопасного пришвартовывания живых воздушных кораблей в чаще железных деревьев прорубили широкую просеку в милю длиной. По всему полю белыми пятнами на зеленом фоне рассеялись пасущиеся инди, близкие родственники коз с Земли. Когда он вспоминал об этой улице, безмятежные поля первыми всплывали в памяти.

Только месяц назад по ее западной стороне стройными рядами красовались роскошные особняки. Теперь от них остались только развалины, а квартал больше походил на зону военных действий. Он даже не подозревал, сколько значила для него эта улица, пока не увидел руины. Непосредственное соседство ярмарочной площади и особняков идеально отображало жизнь людей Питтсбурга по соседству с эльфами. Война порвала эту идиллию на части.

Уточка выскочила из Роллса, возбужденно указала на инди и побежала к ним. Остальные тоже выбрались из автомобиля, потоптались на месте и нехотя двинулись за ней. За инди наблюдали воины касты лэдин, защищая их от варгов и Они. Синее Небо пошел вместе с детьми, убедиться, что взрослые Клана Ветра не обидят детей Клана Камня.

Масленка обрадовался, что детям есть на что отвлечься, пока он будет изучать Пресвятое Сердце.

Школа представляла собой крепкое трехэтажное здание. Окна первого этажа больше походили на узкие бойницы, но выше были установлены огромные эркерные окна, пропускающие море солнечного света. К арке на входе вели широкие каменные ступени. Когда-то вход закрывала массивная дубовая дверь, теперь от нее осталась только гора щепок в передней.

Предыдущими жильцами несомненно были Они. В штукатурке зияли пулевые отверстия. Пол покрывали кровавые разводы – эльфы убили Они и вытащили их тела из здания. Судя по размеру засохших пятен на ковре огромной комнаты справа от передней, секаша обезглавили по крайней мере двоих Они, и из их тел вытекла вся кровь. В воздухе лениво жужали мухи. В кровавых пятнах копошились черви.

Масленка пересилил страх от вида крови и продолжил исследовать школу. Здание было именно таким, как он хотел, но по нему приходилось пробираться по пояс в мусоре. Как Они могли жить здесь и не привлечь внимания? Неужели окружавшие их люди были настолько же отвратительны, что не заметили, какие чудовища обитали по соседству с ними? Объем работы по облагораживанию этого места обескураживал. Но основа хорошая. На первом этаже располагались три необъятные комнаты – спортзал, библиотека и столовая, к ним примыкал ряд офисов, две ванные комнаты и кухня промышленного типа. Большой задний двор уже отгорожен высокой кирпичной стеной и завален мусором. Двадцать просторных классов на верхних этажах усыпаны одеждой. От больших грязных окон струится солнечный свет. В пропитанных мочой ванных не оказалось душевых, но комнат достаточно, чтобы он превратил одну из них в эльфийскую общую купальню. Крыша нигде не протекала. Все медные трубы на месте. Баки для горячей воды в порядке. Систему отопления обновили не более четверти века назад. Стекла надо заменить только в маленьких нижних окнах – их выбили во время боя.

Его дедушка всегда говорил – «надо все планировать», – от готовки пирога до захвата мира. Он вдолбил навыки и стремление к проектированию в обоих внуков. Раз за разом Тинкер использовала это умение чтобы изменить мир – от создания гонок на ховербайках до единоличной победы над целой армией Они. Планы Масленки всегда были меньше и более личными. Это будет самый большой проект, за который он когда либо брался. И, все же, можно справиться с любым делом, если разбить его на маленькие легко решаемые задачи.

Сперва нужно проложить путь к доске, мелу и раздобыть как можно больше ящиков для мусора.

Масленка решил, что третий этаж будет «семейным», а на втором будут располагаться гостевые номера. Для себя он выбрал комнату у верхней площадки лестницы. Оттуда он сможет всегда наблюдать за тем, кто входит и выходит из здания. Масленка пробрался к доске и начал чертить план хорошей жизни для детей.

Никак не получится за раз очистить все здание. Надо выбрать, какие помещения важнее всего. Необходимо починить входную дверь, убедиться, что задняя дверь надежно заперта, и другие выходы не нарушают защищенность здания. Все коммуникации в порядке, но он не уверен насчет освещения. Надо проверить лампы до темноты.

Тишину нарушал только скрип мелка по доске, поэтому Масленка подпрыгнул, услышав голос прямо у него за спиной. – «Не знал, что планирование передается по наследству».

В последний раз, когда Масленка виделся с Рики Шоджи, тэнгу еще притворялся обычным человеком, аспирантом, которому посчастливилось найти работу на свалке Тинкер. Теперь о его прежнем виде напоминал только тон и модуляция голоса – баритон с проскальзывающей своеобразной ноткой юмора. Если бы не он, Масленка и не узнал бы в воине тэнгу Рики. Он стоял в дверях подобно темному ангелу, крылья скользили по краям дверного проема. От висящего на бедре автомата, до стальных боевых шпор на птичьих лапах ничто не напоминало об остроумном студенте, которого Масленка называл другом.

Единственный, кто еще когда либо порождал в нем столько противоречивых, больше всего негативных эмоций, мертв от руки Пони. Всего несколько дней назад Масленка был готов убить Рики подвернись ему такая возможность. Это было до того, как он узнал, что Они удерживали в заложниках шестилетнюю кузину тэнгу, Джоуи.

Масленке становилось неловко от мысли, что в отличие от Рики ему никогда не приходилось решать, насколько далеко он может зайти, чтобы защитить Тинкер. Ему не приходилось никого убивать или предавать тех, кто верил ему. Если бы перед ним встал такой же выбор, смог бы он спасти Тинкер, позволив Они пытать кого-нибудь, кто ему доверял? Особенно теперь, когда Масленка лично знал о всех ужасах, которые могут сотворить Они? Он не представлял, как, сделав такой выбор, можно остаться в здравом уме.

Ярость была прекрасна и проста по сравнению с тем, что Масленка чувствовал сейчас.

«Что тебе здесь надо?» – прорычал он.

Тэнгу неловко перешагнул с ноги на ногу – «Я слышал, что ты забрал к себе детей, которых мы спасли вчера».

Масленка глубоко вздохнул. Он знал, что тэнгу участвовали в освобождении, но не подозревал, что Рики был среди них. Тинкер сказала ему, что, будучи родственником Избранного, Рики исполнял роль лидера тэнгу до возвращения Цзина. Поэтому Они и захватили Джоуи Шоджи – через Рики они получили власть над всеми тэнгу. Логично предположить, что он возглавлял атаку вместо Цзина. – «И?»

«Я жил у тебя. Твоя квартира подходит для двоих, но слишком мала для шестерых. Я решил, что понадобится помощь с переездом». – Рики пнул кучу мусора, практически заблокировавшую дверной проход. – «Похоже, тебе пригодится любая помощь».

Масленка хмыкнул и повернулся обратно к доске. Что он писал? На черной поверхности было только одно слово «Желание». Желание снова просто ненавидеть Рики? Не то чтобы ему было просто жить с ненавистью в душе. Он чувствовал себя своим отцом.

Список желаний. Ему надо узнать, что Они отобрали у детей. Если судить по тому, с чем приехала Радость, дети привезли с собой только самое необходимое, чтобы начать новую жизнь. Чтобы они могли забыть кошмар своего заключения, им надо вернуть эти вещи. Масленка написал: «Поле: ножи; Шелест: инструмент». Конечно, все зависит от того, сможет ли Шелест снова пользоваться раздробленной рукой.

Он услышал звук позади себя – Рики поднял кучу мусора и понес ее вниз по лестнице.

Тинкер полностью простила этого тэнгу. Она рассказывала, как он скрыто защищал ее, во время заключения, и какая замечательная его кузина Джоуи. Рики знал Они, он знал, что они могут сделать с ребенком, и на какие муки обрекал Тинкер. Как Масленка мог винить его за защиту Джоуи? Как он мог простить Рики похищение Тинкер?

Масленка все еще сомневался, как ему поступить с Рики, когда звук робких шагов в передней обозначил возвращение детей с ярмарочной площади.

«Сама?» – по зданию разнесся голос Радости.

«Я здесь, наверху». – Масленка вышел к вестибюлю и оперся на перила. Дети пришли не с пустыми руками. Они вели за веревочку двух маленьких инди.

«Где вы их взяли?» – спросил он. О боги, только бы не оказалось, что их украла Уточка.

«Пастухи подарили нам инди», – сказала Заросли Рогоза.

Синее Небо пожал плечами, когда Масленка взглянул на него, требуя подтверждения. – «Похоже, Тинкер внушила всем ужас перед карой небесной. Солдаты из анклава были невероятно вежливыми».

Радость сморщила носик от запаха, рассматривая заваленную мусором прихожую. – «Что это за место?»

«Это будет наш анклав… когда мы тут все уберем».

Дети оглядели бардак вокруг себя.

«Кья». – Уточка выразила общее мнение.

«Да, сейчас все выглядит ужасно» – ответил Масленка. – «Просто надо много поработать».

На улице с грохотом подъехал большой грузовик. Зашипели тормоза. Приехал первый мусоровоз.

Рики убирался на кухне. Он снова вернулся к образу студента. От крыльев, автомата и шпор не осталось ни следа. Абсолютно невзрачные сандалии придавали птичьим ногам обычный вид.

Учитывая эмоциональное состояние детей, Масленка был рад, что Рики твердо решил помогать, выбрав для этого наименее устрашающий вид.

«Что ты здесь делаешь?» – прошептал он, зная, что дети пошли за ним на кухню.

«Кухня – первая в твоем списке комнат на очистку». – спокойно произнес Рики.

Масленка горько усмехнулся и продолжил прокладывать себе путь к задней двери. – «Планы поменялись. Я начинаю с заднего двора».

«Почему?»

Масленка указал на одного из инди, тот заблеял в ответ. Он уже рассчитал, что им понадобится несколько дней, чтобы очистить здание настолько, чтобы въехать в него.

Он может поселить цыплят в квартире, но инди придется оставить здесь.

«Да уж, это может стать проблемой», – ответил Рики.

На заднем дворе не было даже намека на тропинку к высоким стальным воротам. Ему пришлось буквально идти вброд сквозь море мусора. Таракан ждал в переулке с таким же задушевным видом, как у двух эльфийских гончих, сидящих подле него. Его семья занималась вывозом мусора по всему Питтсбургу. База находилась у аэропорта. Их владения быстро превращались в заросли железного леса, поэтому приходилось держать свору больших собак, чтобы безопасно заниматься захоронением отходов.

«Чувак, ты, должно быть, шутишь», – поприветствовал он Масленку. – «Переезжаешь в эту дыру?»

«Возможно», – это еще надо обговорить с Ветроволком, пока же здание определено под снос. Независимо от участи всего остального дома, двор надо очистить, чтобы заселить туда инди. – «Как только я тут все разгребу и попрыгаю на задних лапках для короля».

Замок распался от ржавчины (еще один пункт к его списку), ворота открылись внутрь только на метр и зарылись в куче мусора, которая сразу же стала высыпаться в переулок.

«Да тут дерьма по горло». – Таракан поднял покореженное офисное кресло и с гулким стуком закинул его в стоящий на платформе грузовика мусорный бак.

«Ага». – Масленка рассчитывал, что дети помогут с уборкой, но, сдвинув верхний слой мусора, он обнаружил спрятанные «мины» из битого стекла и острых кусков ржавого металла. Теперь ему совсем не хотелось подпускать детей к мусору. – «Я не знаю, как мне удастся это сделать».

«Я вызову команду». – Таракан взволновано взглянул на него. – «Мы же будем участвовать в гонках, верно?»