Текст книги "Эльфдом (ЛП)"

Автор книги: Уэн Спенсер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 30 страниц)

ГЛАВА 4: ТРИ ЭСВА ДО ПОЛНОЙ КОЛОДЫ

Тинкер провела весь вечер, изучая сделанную Синим Небом запись битвы с варгами. Она прогнала ее через видео-редактор, чтобы выделить домана и по кадрам определить, как они используют свои заклятия. Синее Небо заснял, как Настоящее Пламя применяет огненный удар, Драгоценная Слеза – предсказывающее заклятие, и как оба эльфа Клана Камня запускают свои щиты. Огненный удар немного пугал ее. Он выглядел настолько просто, что она еле сдерживала себя, чтобы не опробовать его на практике. Однако, ее любопытство зачастую было смертоносным для всех окружающих. Мешало то, что она не была полностью уверена, как принц направлял и ограничивал силу атаки. Тинкер легла в постель, гадая, как можно упражняться в использовании заклинания, не боясь поджечь все вокруг.

Ей снилось, что она снова на поле для стрельбы из лука Аум Ренау. Она стреляла горящей пастилой на палочках по механическим целям, которые секаша использовали для тренировок. Загоревшись, похожие на варгов мишени каким-то образом бешено разбежались во все стороны, как сумасшедшие пылающие овцы. Боясь, что они спалят весь замок, она потерянно бродила в поисках Магических Камней, чтобы вызвать ливень и убрать варгов.

Она постепенно проснулась в теплом гнездышке из простыней, еще пахнущих Ветроволком. Образы крутились у нее в голове. Она размышляла о хитроумных ловушках, чтобы поймать и удержать горящих варгов, пока полностью не проснулась и поняла, насколько глупым был весь сон.

Однако он напомнил ей, что за три недели в Аум Ренау, она только один раз подходила к Магическим Камням. С воздуха они были похожи на гигантские валуны черного гранита, но вблизи было видно, что они состояли из каменных слоев, исписанных заклинаниями и соединенных джамперами, прямо как электронные платы. И почему она не потратила больше времени на их изучение?

«Это не важно» – ответила ей Воробьиха, когда Тинкер впервые увидела их с воздушного корабля.

О, да, все правильно. Воробьиха позаботилась о том, чтобы она не подходила к гранитным валунам. Так странно – теперь, оглядываясь на все произошедшее, ясно видно, как Воробьиха хотела оставить Тинкер беззащитной в момент, когда ее похитят Они. Все могло пойти совсем иначе, будь она способна установить свои щиты домана. Но даже сейчас Тинкер не могла полностью осознать, почему Воробьиха предала ее.

«Я использую Они, чтобы исправить все ошибки» – сказала Воробьиха. – «Я верну правильный ход вещей».

Как будто это бы сработало. К чему еще может привести заполнение Эльфдома Они, кроме как к истреблению эльфийской расы? По количеству Они насчитывали миллиарды особей, против нескольких миллионов эльфов. Очевидно, Они плодились как кролики. Эльфы убивали всех попадающихся им Они, боясь, что даже одна пара может народить достаточно, чтобы перечислить их. И как Воробьиха собиралась избавиться от Они после того, как мир изменится по ее желанию?

Донесся шепот мужских голосов – Пони поприветствовал Ветроволка. – «Брат Волк».

«Маленькая Лошадка» – приветливо откликнулся Ветроволк. – «Она до сих пор спит».

«Хмм?» – произнесла Тинкер, показывая, что уже проснулась.

Ветроволк подошел и поцеловал ее. – «Спи дальше. Твое тело еще излечивается».

Она простонала, понимая, что после этой фразы Пони опять станет слишком заботливым. Как по сигналу постель прогнулась – Пони скользнул к ней под бок и обнял. Он всегда спал только в свободных хлопковых штанах, так что Тинкер оказалась окутана в приятную теплоту его кожи, обтягивающей мощные мускулы. Убедившись, что она была прикована к кровати ее Первым, Ветроволк продолжил одеваться. Тинкер застонала, пытаясь протестовать тому, что, во-первых, они вдвоем напали на нее, и, во-вторых, что Пони лежал около нее весь такой сексуальный и доступный, а Ветроволк только это поддерживал. Это был еще один маленький аспект жизни эльфов, который полностью шокировал ее. Эльфы руководствовались следующей логической схемой:

ЕСЛИ Волк Который Правит ТОГДА (Тинкер + Волк Который Правит) ИНАЧЕ (Тинкер + Пони).

Все (кроме нее) понимали, что взяв Пони в телохранители, она также сделала его своим «парнем для секса» в отсутствие мужа. Эльфы объясняли это тем, что бессмертие и естественные инстинкты рано или поздно приведут к желанию иметь нескольких партнеров для секса, что тебе все равно захочется закрутить со своим сексуальным телохранителем, и, к тому же, этот телохранитель полностью безопасен, что нельзя сказать о каком-нибудь незнакомце вне семьи. Все (кроме нее) вполне спокойно отнесутся к ее занятиям любовью с Пони. Она же чувствовала себя виноватой просто оттого, что находясь в его объятиях, хотела ближе прижаться к нему. Все усугубляло то, что он уже мягко зарылся носом в ее волосы и водил губами по кончикам ее ушей. Она чувствовала преступное наслаждение.

Тинкер снова протестующе застонала, вырвалась из объятий Пони и села. – «Нечестно так на меня набрасываться».

Ветроволк ухмыльнулся ей, сел на край кровати и принялся натягивать сапоги. – «Я мог позвать и Дисгармонию».

Дисгармонией он называл Яростную Песню. Боже, она никогда не вылезет из постели, если Пони с Яростной Песней вместе решат, что ей лучше лежать. Тинкер стукнула Ветроволка, к своему несчастью использовав правую руку. Боль пронзила поврежденную кость. Тинкер свернулась вокруг нее, шипя от мучительного ощущения, в то время как оба эльфа склонились утешить пострадавшую.

«Извини, любимая» – Ветроволк позволил Пони снова обхватить ее – верный знак того, что ему надо было срочно куда-то идти.

«Все в порядке» – проворчала Тинкер. – «Куда ты идешь?»

Ветроволк вздохнул. – «Мы до сих пор пытаемся выяснить, где прячутся основные силы Они. То, что в Питтсбурге проживают около двадцати тысяч тэнгу, доказывает, что здесь гораздо больше Они, чем мы подозревали. Питтсбург настолько огромен и заполнен заброшенными зданиями, что Они могут быть где угодно. Мы словно боремся с тенями».

«Будь осторожен». – Она планировала тренироваться в управлении заклинаниями, так что ему не нужно оставлять с ней две Руки. – «Возьми все три Руки. Если я выйду из анклава, то буду ходить там, где есть копы и ЗМА».

Он поцеловал ее в лоб. – «Я буду осторожен, моя дикарка». – Он кивнул Пони. – «Охраняй ее, Маленькая Лошадка».

«Маковая лужайка» была самым старым и большим анклавом Питтсбурга. Ее внешняя стена достигала четырех с половиной метров в высоту и имела защитный щит, который при включении делал анклав практически непроницаемым. Территорию патрулировали двадцать охранников касты лэдин. Разнообразные флигеля и вспомогательные здания формировали вторую линию обороны вокруг внутреннего двора, заполненного персиковыми деревьями. С внешней стороны здания сверкали голыми стенами, все имеющиеся окна выходили на внутреннюю сторону двора. Маленький фруктовый сад был самым безопасным местом в Питтсбурге.

Ради своей Руки Тинкер устроилась на месте, откуда она видела весь тренировочный зал, когда его огромные двойные двери были открыты во внутренний двор. Освободившись от необходимости проявлять чрезмерную бдительность, ее Рука воспользовались возможностью посостязаться друг с другом.

Чтобы безопасно использовать огненный удар и найти другие заклинания, которым она может самостоятельно научиться, ей надо расширить зону поиска. Тинкер принялась ползать по питтсбургскому интернету. Он представлял собой изувеченное приемное дитя Земной глобальной сети, но все же имел свои плюсы. Первый контакт с эльфами произошел около тридцати лет назад. Она рассчитывала найти намного больше записей с Ветроволком, использующим магию, но, похоже, ему не так часто приходилось применять тяжелую артиллерию.

Было только одно видео его боя. Оно было снято в ходе первого Запуска. Она сотню раз видела эту запись, но не догадывалась, что это был Ветроволк, потому, что он так и не оказался в кадре. Этот клип чаще всего проходил под названием «Что за хрень?», так как именно эту фразу постоянно повторял офицер человеческой армии в кадре, в то время как танки волчками улетали вдоль улицы, а «хаммеры» превращались в лужи расплавленной лавы. Из-за этого повторения, вся сцена выглядела довольно забавно, особенно с правильно подобранной музыкой.

Было много записей мужественного и величественного Ветроволка, не раскидывающего при этом танки. Она обожала наблюдать, как он легко движется в политическом танце, бесконечно терпеливый и непреклонный. Он знал, чего хочет, знал, как это получить, и не останавливался, пока не достигал своей цели. Ветроволк был единственным, кто мог сравниться с ней в создании огромных планов и воплощении их в жизнь. Она чувствовала, что он был ее второй половиной. То, что он был еще и красив, богат, могуществен, чертовски сексуален, нежен, терпелив и безудержно влюблен в нее, было только кстати.

Обнаружив, что она уже с час как ищет не в том направлении, Тинкер удалила Ветроволка из поисковой строки и ввела Принца Настоящее Пламя. Она нашла богатый архив записей битвы с черной ивой в Нортсайде. Судя по всему, ее неудавшаяся попытка остановить черную иву дала время людям установить видеоаппаратуру. Из нескольких записей ей удалось собрать цельный бой. К ее раздражению, похоже черная ива (пытавшаяся ее съесть) сразу распознала превосходящие силы и ударилась в отступление, когда принц превратил ее в кучку углей. Увеличивающаяся дистанция между деревом и домана дала Тинкер нужный угол обзора, чтобы рассмотреть, как принц контролирует заклинание огненного удара. Однако, ни одна из камер не запечатлела, как он запускает свой крутой защитный щит.

Она плюхнулась обратно на подстилку и вытянула руки к небу, рассматривая растопыренные пальцы. Сколько возможностей скрыто от нее. Пока ей удалось разобраться только в защитном щите Клана Камня и атакующем заклятии Клана Огня – в теории. Тинкер даже не была уверена, что сможет воспользоваться силой Магических Камней Клана Огня.

«На Аум Ренау соединены эсва Клана Огня и Клана Ветра?» – спросила она небо.

«Да, так и есть». – голос Пони был размеренным и спокойным, несмотря на то, что он одновременно отбивался от Маленькой Цапли, Дождевой Лилии и Облакохода. – «Защищайтесь!»

Тинкер оглянулась и увидела, как Пони крутанулся назад и на его место встала Яростная Песня, грациозная и сильная, блокирующая атаки мечом для тренировок. Они были прекрасны, как танцоры во время выступления. Все широко улыбались: им нравилось сражаться, даже просто друг с другом.

Яростная Песня продолжила разговор. – «Прибыв в Западные Земли, мы первым делом установили камни для обеих эсва на Аум Ренау. Ту зиму мы спали меж них, согреваемые их жаром и защищенные их щитами».

Камни генерировали постоянный щит, способный отразить ядерный удар. Насколько она поняла, щит являлся не только защитой, но и предохранительным клапаном для огромного озера магии под камнями, забирая на себя излишнюю силу, если никто ей не пользовался.

«И эсва Огня присоединена к Клану Камня, а к Клану Ветра?»

«Ветроволк может использовать обе эсва». – ответила Яростная Песня. – «Так как он использовал себя в качестве образца при твоем превращении из человека в эльфа, ты, скорее всего, сможешь использовать эсва Клана Огня после должной тренировки».

Тинкер опять взглянула на свои руки.

Мать Ветроволка была из Клана Огня, а отец – из Клана Ветра. Из их десяти детей только Ветроволк мог использовать обе эсва. Из своих знаний о генетике Тинкер вывела, что при зарождении ребенка природа подбрасывает монетку. Орел – у новорожденного будут белые волосы Клана Огня. Решка – черная шевелюра Клана Ветра. Как Ветроволк получил обе эсва? Может, это как с группой крови? Если у матери тип А, у отца – тип В, то ребенок может иметь группу АВ. Но, похоже, это было не так. Иначе, следуя статистике, половина братьев и сестер Ветроволка обладали бы обеими эсва.

Рецессивный ген тоже не мог объяснить этой ситуации. Будь все дело в нем, Тинкер бы не имела доступа к эсва Клана Камня. Прошло уже шесть поколений с того момента, как ее эльфийский предок оказался заперт на Земле и женился на человеческой женщине. Если бы ген был рецессивным, он бы уже давно испарился в результате натуральной селекции, вместе с бессмертием, заостренными ушами и миндалевидными глазами.

Она заметила какое-то движение и внезапно оказалась зажатой между Пони и Яростной Песней в режиме полного Щита. – «Что случилось?»

Лимонное Семечко была мажордомом Ветроволка и, как следствие, главой всего обслуживающего персонала (к своему стыду, Тинкер долго считала ее всего лишь очень любящей покомандовать поварихой). Девять тысяч лет жизни сделали Семечко бесконечно спокойной. Она ждала в нескольких метрах от них, сложив руки на животе в такой позе, которая, как Тинкер уже выучила, обозначала, что кто-то явился в анклав с официальным визитом. – «Имбирное Вино хочет поговорить с тобой».

«Конечно» – Тинкер поднялась.

Только недавно Тинкер научилась различать касты по внешнему виду. Те, кого она всегда считала «высшей кастой», по-настоящему относились к касте ниваса. Клан Кожи привил им врожденную элегантность, красоту и чуткость. Они использовали свои таланты, чтобы управлять анклавами как дорогими отелями. В отличие от других членов Клана Ветра, они не обязательно были черноволосыми и голубоглазыми. Имбирное Вино могла похвастаться великолепной темно-рыжей прической и изумрудными глазами. Хотя она компенсировала это, укутавшись в синие шелка Клана Ветра.

Владелица анклава поклонилась и нерешительно произнесла. – «Я, я беспокоюсь за кузена».

Судя по тому, как Пони напрягся, это были плохие новости. Тинкер не могла вспомнить, кто был кузеном Имбирного Вина.

«Почему? Что случилось?»

«Вчера он привел в мой анклав эльфийку Клана Камня. Никого из домана не было, поэтому он поговорил с Первой Сына Земли. Мало того, что Царапина от Шипа отказалась брать на себя ответственность за эту пришедшую, она еще и заставила кузена позаботиться о ней, и, затем, она угрожала ему».

«Царапина от Шипа как-то навредила Масленке?» – спросил Пони.

«Масленке?» – Тинкер как будто схватилась голыми руками за линию высокого напряжения. – «Что Царапина от Шипа сделала с Масленкой?»

«Она не навредила ему» – ответила Имбирное Вино. – «Но эта сучка из Клана Камня – она абсолютно ничего не соображает. Кто знает, что ей взбредет в голову, а священная будет винить во всем кузена».

В какую чертовщину успел ввязаться Масленка? Тинкер надо было с ним увидеться и лично убедиться, что все в порядке. Она направилась к каретному двору, где стояли Роллсы, зная, что ее Рука последуют за ней.

ГЛАВА 5: ЛОВЛЯ ПОЕЗДА

Еще с детства Масленка знал, что его крошечная кузина найдет достойный способ выразить свою огромную душу. Он подозревал, что это будет двадцатиметровый робот, в котором она будет расхаживать по городу, давя машины как Годзилла. Для него было своего рода облегчением, что она остановилась на коллекции воинов. Лучше, когда компанию ей составляли любящие существа из плоти и крови, а не тысяча тонн квази-разумного металла. И, все же, он слегка испугался, когда, открыв по утру дверь на ее стук в ритме «собачьего вальса», встретился нос к носу с секаша.

Пони заполнил собой дверной проем, рука на рукояти идже, холодный жесткий взгляд сканирует комнату за спиной Масленки. Не найдя никакой опасности, воин снял маску угрюмого жнеца и застенчиво улыбнулся, выдав свой мягкий характер. – «Доброго утра, кузен».

«Привет, Пони». – Масленка уже достаточно выучил этот обряд, чтобы заранее убраться с дороги, не заставляя отпихивать себя в сторону. Пони и Яростная Песня проскользнули мимо него, принявшись искать метающие копья ловушки и прячущихся ниндзя. Масленка жил в трехкомнатной квартире на чердаке высотной многоэтажки на горе Вашингтон. Помещение всегда казалось абсурдно огромным, пока в него не приходила Тинкер. Даже до того, как она начала ходить только в компании эльфов, ей каким-то образом удавалось заполнить собой всю квартиру. Теперь, в присутствии секаша чердак стал пугающе тесным.

Тинкер зашла сразу после Яростной Песни и ткнула Масленку под ребра. – «К тебе въехала эльфийка, а я узнаю об этом от Имбирного Вина?»

«Я был занят!» – ответил Масленка.

«Неудивительно» – парировала Тинкер.

Облакоход приветливо ухмыльнулся, вручил Масленке корзинку, вкусно пахнущую завтраком, и закрыл дверь. Так как жилище могло с комфортом вместить только троих воинов, оставшиеся двое из Ладони Тинкер стояли на страже в коридоре, пугая соседей из прилегающих квартир.

Тихий вскрик Радости напомнил Масленке, что его новая соседка ужасно боится секаша. Проверяя спальни, Пони случайно выпугнул Радость из ее комнаты. Маленькая эльфийка выскочила в зал и, еще раз испуганно пискнув, отпрыгнула от Яростной Песни.

«Это она?» – услышав удивление в голосе Тинкер, Масленка понял, что она ожидала увидеть кого-нибудь постарше.

«Да» – вздохнул Масленка, в то время как Радость нашла укрытие за его спиной. – «Радость, это моя кузина, Возлюбленная Тинкер Ветра, ее Первый, Яростный Конь Несущийся Галопом по Ветру, и ее Вторая, Поющий Штормовой Ветер. Они принесли завтрак».

Радость что-то тихо пропищала в ответ.

«Боже, наконец-то появился кто-то ниже меня!» – Тинкер отодвинулась, освобождая Радости место и продолжая при этом внимательно изучать маленькую эльфийку.

«На ближайшие лет десять» – откликнулась Яростная Песня, встав на стражу у раздвижных стеклянных дверей балкона как можно дальше от Радости, насколько это позволяла комната. – «Сколько тебе? Шестьдесят зим?»

Под испытывающим взглядом всех взрослых Радость плотнее прижалась к Масленке – «Мне семьдесят».

«Вот блин» – Масленка едва сдержался, чтобы не ругнуться. По человеческим меркам, Радость была тринадцатилетним подростком. Не удивительно, что она такая маленькая.

«Если ей только семьдесят» – тихо произнес Масленка по-английски. – «не лучше будет вернуть ее домой?»

Яростная Песня покачала головой – «Разорвав связи, она уже не может вернуться назад».

Пони хмурился, пытаясь успеть за ходом разговора. Молодой воин учил английский, но еще недостаточно хорошо владел им. Он понял достаточно, чтобы добавить по-эльфийски. – «Между семьюдесятью и большинством детям разрешается разрывать связи с семьей для образования новых общин. В семьдесят я решил присоединиться к Брату Волку здесь, в Западных Землях».

Мать Пони была секаша отца Ветроволка, Длинного Ветра. Если Масленка все правильно понял, Пони суждено было прожить всю жизнь в семье Длинного Ветра.

«Ты – секаша» – Яростная Песня указала на то, что к Пони не относились обычные правила. – «И ты ушел с благословениями. Волк – твой боевой товарищ. Став вице-королем Западных Земель, он прославил свой клан. Ему нужна была поддержка клана чтобы удержаться на достигнутой позиции. Большинство же семей рассматривают уход ребенка как предательство».

Масленка вздохнул, вспомнив разговор Радости с Царапиной от Шипа. – «Она разорвала связи».

Радость уткнулась лбом в спину Масленки и сказала – «Моя мать, она, она назвала меня лгуньей».

Ложь была непростительным грехом для эльфов. Назвать кого-то лгуном означало – нанести величайшее оскорбление. Масленка хотел сказать ей, что все обойдется, но это были пустые слова, по сравнению с тяжестью оскорбления.

«Но… я думала дети слишком ценны для такого». – Тинкер пробормотала по-английски. – «Они точно не возьмут ее назад?»

«Это очень сложно». – ответила Яростная Песня. – «Решение принимает глава семьи, а не ее родители. Если ее Сама достаточно стара, чтобы помнить все ужасы правления Клана Кожи, а, скорее всего, так и есть, тогда они сочтут любые изменения в общине предательскими по отношению ко всему клану. Обычно за это забивали камнями».

Тинкер с жалостью посмотрела на Радость и криво ухмыльнулась Масленке. – «Поздравляю, ты – папа».

Вот, за что он так любил свою кузину. Для Тинкер было не важно, что Радость – эльфийка, да еще и из Клана Камня, она видела перед собой просто попавшую в беду девочку.

«И еще, пропал пара». – Масленка рассказал им про Шелест Листьев. – «Я сходил на вокзал и поговорил с местными эльфами. Они видели, как он приехал, и то, что он принадлежит к Клану Камня, поэтому и проигнорировали его. Я подключил АНБ, ЗМА и полицию к его поискам, но они до сих пор бубнят, что ему уже почти исполнилось сто лет».

Яростная Песня зарычала от гнева.

«Даже Мейнард?» – спросила Тинкер.

Масленка покачал головой – «Я не связывался с Мейнардом напрямую. Только вечером стало известно, что мальчик пропал. Я поговорил с кое-кем из ночной смены и хотел сам идти искать его, но мне нужно присматривать за Радостью».

«Я позвоню Мейнарду» – ответила Тинкер. – «И подключу Виверн…».

«Мы поговорим с Вивернами» – сказал Пони.

«Отлично» – Тинкер ткнула Масленку в грудь – «Не смей в одиночку искать его. Повсюду полно Они и другого дерьма. Радость поддержкой не считается. Либо ты звонишь мне, либо берешь с собой того, кто умеет задать жару».

«Хорошо» – пообещал Масленка, зная, что ему придется сдержать слово.

После ухода Тинкер и ее Руки, квартира снова стала огромной. Масленка отвлекся от внезапно наступившей тишины, взявшись за изучение содержимого корзин с едой, принесенных Тинкер из Маковой Лужайки. Похоже, в анклаве решили, что Масленка помирает с голоду. Учитывая содержимое его кладовой, они не далеко ушли от истины. Надо бы пополнить запасы, пока она совсем не опустела.

Однако, ему казалось неправильным заниматься домашними делами, пока где-то в городе бродил потерявшийся ребенок. Он пообещал Тинкер не заниматься поисками во многом потому, что не мог даже представить, откуда начать. Прошло очень много времени с того момента, как Шелест Листьев покинул железнодорожную станцию. Мальчик мог за день добраться до любого места в городе. Куда он успел дойти? Вокзал находился на треугольнике, образуемом реками Аллегейни и Мононгахела. Не пересекая реку, он мог пройти не больше мили в одном из трех направлений. Какие указания дал ему Звон Ветра, чтобы добраться до Мозера? Включали ли они: «если выйдешь к реке, быстро развернись и уходи»? Берег реки был опасным местом. Этот участок Аллегейни кишел прыгучей рыбой.

В его воображении внезапно возник пугающий образ кучки дорожных сумок, лежащих у воды. Может ему стоит проверить берег.

«Возлюбленная Тинкер Ветра совсем не такая, какой я ее представляла». – Радость нарушила тишину. – «Она так… так… так похожа на небо».

Масленка рассмеялся – «На небо?»

«В Летнем Дворце только о ней и говорят – новая доми Клана Ветра то, новая доми это. Мы отловили Звон Металла, чтобы он рассказал нам о ней. Он ответил, что не знает слов, которые могут полностью описать ее, а любые неверные слова будут предательством по отношению к его доми.

Бедный Звон Ветра. Похоже, он единственный из Восточных Земель, кто встречался с Тинкер. Когда ему пришлось уехать, Тинкер еще была простым человеком, ховербайкером, и периодически помогала Неканаин в настройке аппаратуры на время гастролей. Летом же случайная встреча с Ветроволком подбросила ее до статуса доми Западных Земель.

«Звон Металла сыграл эту песню и сказал, что она точно отражает ее дух». – Радость напела мелодию, которую Масленка сразу же узнал. Он сочинил ее для Тинкер, но так никому и не рассказал, что она была о ней. Масленка назвал ее – «Годзилла Питтсбурга». Судя по всему, Звон Ветра распознал Тинкер в пафосной мелодии.

«Когда он сыграл мне эту мелодию, я могла представить только небо. Какое оно большое и бесконечное, как у тебя захватывает дыхание, когда ты смотришь на него. Ты не можешь схватить его или завладеть им, а только смотреть и восторгаться».

«Да, это точно она» – сказал Масленка.

«Как думаешь, она найдет Шелест Листьев?»

«Если это возможно, она сделает это» – ответил Масленка.

«Что будет с остальными?»

«Остальными?»

«Говорили, что Сыну Земли необходимы представители клана, чтобы утвердить наши позиции в Западных Землях. Большинство даже не могли подумать о том, чтобы зайти так далеко в дикую местность, но Сын Земли собирался поддерживать всех, кто дойдет до Питтсбурга. Это был шанс всей жизни для мечтающих основать свой анклав».

«Я не знаю» – ответил Масленка. – «Все будет зависеть от Клана Камня».

Царапина от Шипа сказала, что Драгоценная Слеза не может никого взять к себе, а на Лесной Мох нельзя положиться. На что надеялся Клан Камня, отправляя свой народ в Питтсбург? Неужели они действительно просто скидывали всех в город и надеялись, что им удастся выжить?

«Пошли» – сказал он.

«Куда мы идем?»

«На вокзал».

Масленка всегда любил наблюдать, как поезда прибывают на станцию. Большой дизельный состав подошел к тупиковым упорам с рыком, пронизывающим до мозга костей. Тормоза зашипели, и вагоны, вздрогнув, остановились. На мгновение он снова оказался в Бостоне, где, держась за руку матери, ожидал, когда они отправятся в необыкновенное приключение. Вниз к пристани, смотреть, как высокие корабли распускают свои яркие паруса. В парк Бостон Коммон, кормить уток, плавающих рядом с лебедиными лодками. На продуваемые всеми ветрами прибрежные острова, запускать воздушного змея. Куда угодно, где его отец не напивается до кровожадного безумия.

Иногда его мать говорила о том, чтобы сесть на поезд и уехать далеко далеко. Она держала документы на иммиграцию в Эльфдом в закрытом отделе своей сумочки на случай, если им придется искать спасения в другом мире. Когда-то их предок прибыл с Эльфдома, и они всегда могли вернуться туда. Они оба хорошо говорили на эльфийском – этот дар передавался в семье из поколения в поколение. Мать с сыном использовали его в качестве своего секретного языка, ходя на цыпочках вокруг пьяного отца. Она устроится работать переводчиком, и они будут жить с дедушкой, которого он до этого никогда не видел.

Но они всегда возвращались домой. Несмотря на все слабости отца, она любила его, и эта любовь убила ее. Только после ее смерти Масленка сел на поезд в Эльфдом.

И сейчас его руку крепко сжимала Радость. – «Он издает прекраснейшие звуки». – Она слегка дрожала от возбуждения, внимая всем звукам и видам города. Ее ладони подергивались, как будто она хотела переложить все это в музыку для своего олиануни.

Из пассажирских вагонов подобно школьникам на экскурсии высыпала группа морских пехотинцев касты лэдин в алых мундирах. Они указывали друг другу на высокие здания Питтсбурга, виднеющиеся сквозь стеклянную крышу, на улицу, где ховербайк обгонял медленно ползущий грузовик, на него.

«Это человек. Посмотри, Вспышка, твой первый человек!»

Солдаты окружили Масленку красной стеной, чтобы поближе рассмотреть его. Без всякого намерения обидеть, они громко и восторженно комментировали его короткие волосы, округлые глаза и уши, футболку и синие джинсы, и явное отсутствие какого-либо оружия. Вероятно, видя их детский восторг, Радость решила не пугаться воинов касты лэдин.

«Я думала, они всегда ходят с оружием». – одна эльфийка приподняла плечо, показывая перекинутое через него ружье. Их ружья были достаточно стандартного образца, только секаша носили магически заряженное оружие.

«Ты уверенна, что он не Они?» – спросил другой эльф, которому было чуть больше пары. – «Говорят, они скрываются под видом людей».

«Он не Они!» – Радость слегка пихнула солдата, вызвав волну смеха со стороны других солдат, и дружеские тычки в сторону провинившегося.

«Все Они высокие, Вспышка» – объяснил один из офицеров. – «И они пахнут уксусом».

«Я не думал, что люди такие маленькие» – ответил Вспышка.

«Прошу простить, я считаюсь достаточно невысоким и для человеческого мужчины». – произнес Масленка на Высоком Эльфийском. Он не хотел, чтобы новоприбывшие войска думали, что все высокие люди – Они. Он поднял руку на несколько сантиметров выше головы, чтобы указать примерный рост. – «Большинство человеческих мужчин выше меня. Некоторые такого же роста, как и вы».

«Я еще расту». – проворчал Вспышка на Низком Эльфийском.

Молодой эльф получил затрещину от своего офицера.

«Ты очень хорошо владеешь высоким языком, дитя». – офицер слегка кивнул Масленке, прося прощения.

Масленка проигнорировал ошибку о его взрослости. Он по опыту знал, что его рост сбивает эльфов с толку, но его настоящий возраст только усилит впечатление. – «Спасибо. Не было ли на поезде представителей Клана Камня?»

С конца поезда послышался стук барабана.

«Становись!» – прокричал офицер, и отряд послушно встал в строй. – «Нет, дитя, с нами не было никого из Клана Камня».

Снова прозвучал барабан, и они вышли, возбужденно крича и показывая на новые чудеса человеческого города.

До начала войны железными дорогами управляли американцы. В первую очередь, это было продиктовано необходимостью, так как во время Выключения грузовые поезда напрямую перемещались с Земли на Эльфдом и обратно. Только люди, знакомые с технологиями могли уложиться в жесткий график, соединить сотни вагонов в один длинный поезд и точно подобрать рельсы. Поэтому они управляли всеми системами, а эльфы работали на подхвате.

Они проникли во все человеческие организации Питтсбурга, и железная дорога не стала исключением. Для обеспечения безопасности, эльфы взяли контроль над поездами.

На станции не было касс по продаже билетов – для проезда на поезде они не требовались. Зато на ней стояли трое изможденных работой эльфа в синей форме Клана Ветра.

Масленка определил по виду самого старшего из них и поклонился. – «Прошу простить, не могли бы вы сказать, приезжал ли кто-нибудь из Клана Камня за последние недели?»

Эльф бросил взгляд на Радость и скривил губы, будто попробовал какую-то гадость. – «Я не должен следить за всеми перемещениями Клана Камня».

Масленка сдержал нахлынувший гнев. Эта слепая нетерпимость начинала выводить его из себя. – «Просто да или нет, кто-нибудь еще из Клана Камня сходил с поезда?»

«Я не должен отвечать тебе, человек».

Покрытая черными татуировками рука промелькнула мимо головы Масленки со скоростью атакующей кобры. Царапина от Шипа схватила эльфа за воротник и с размаху придавила к стене. – «Да» – прошептала она своим грубым шершавым голосом – «Ты должен ответить ему».

Радость пискнула и отскочила от секаша.

«Священная!» – вскричал эльф, широко распахнув глаза от страха.

«Ответь ему» – отрезала Царапина.

«Да! Да, прибыло несколько эльфов из Клана Камня. Они все сошли с поезда и покинули станцию».

«Сколько? Когда?» – спросила Царапина.

«Я не знаю» – ответил эльф. – «По одному каждые несколько дней за последние три недели. В сумме шесть или семь».

«Сколько именно?» – потребовала Царапина. – «Шесть или семь?»