Текст книги "Эльфдом (ЛП)"

Автор книги: Уэн Спенсер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц)

ГЛАВА 8: КАК ПО ЧАСАМ

Томми надо было позаботиться о миллионе вещей для предстоящих гонок. Он высчитал, сколько денег из начального капитала уйдет на текущие расходы, и какой суммой можно рискнуть на ставках. Ему надо платить зарплату, пополнять запасы продуктовых ларьков, не говоря уже о налогах. Да, он удвоит свой капитал за счет вступительных взносов, но до этого еще предстояло потратиться. И, наконец, какую-то сумму придется выложить прямо сейчас, чтобы другие семьи не голодали до начала гонок. Вступительные взносы более чем окупали выигрыши, которые необходимо выплатить победителям, так что лучше не скупиться. Он установил начальные коэффициенты, закачал сводную таблицу себе на планшет и убедился, что у всех его кузенов есть рабочие телефоны.

«Помните, ваш предел пять сотен». – Томми прошелся по комнате. – «Если будут предлагать больше, позвоните мне. Нам нужно четко следить за балансом, звоните после каждой ставки. Эльфы очень нервные, не держите оружие на виду. Будьте осторожны. Помните, город еще кишит Они».

«Дэнни. Йойо. Зиппо. Куинн». – Проходя мимо подростков, он ткнул каждого из них в грудь. – «Вы будете охранять убежище. Если эльфы знают, где мы, Они тоже могут это выяснить и напасть ради еды, денег и секса. Позвоните Бинго, если увидите кого-нибудь подозрительного, он будет ближе всех к убежищу. Если на вас выйдут эльфы, не давайте им повода убить вас».

«Все как обычно – только теперь мы занимаемся этим для себя».

* * *

Телефон звонил не переставая, сообщая Томми самую свежую информацию о состоянии ставок в Питтсбурге. Все данные он записывал в сводные таблицы. В списках имен Томми приметил нескольких бывалых игроков. Они тщательно взвешивали все шансы и были абсолютно хладнокровны в своем выборе. Остальной же город от всего сердца поддерживал своих любимцев.

Все без исключения эльфы ставили на Синее Небо. Они верили, что священная каста секаша – это воплощенное совершенство. Зная, каков этот полу-эльф на трассе, Томми сомневался, что может критиковать их за это.

Люди разделились на множество фракций. Молодежь, считавшая Эльфдом своим миром, ставила на команду Тинкер или на Большое Небо. Команда Джона выиграла последние гонки благодаря своему специально модифицированному Дельта ховербайку и «идеальному» гонщику. Команда Тинкер оставалась сильным соперником, хотя Масленка не настолько агрессивный гонщик, как его кузина. Их сила – опыт и простой Дельта ховербайк. Эта команда всегда состояла только из людей. То, что Тинкер магическим образом превратилась в эльфа и стала женой Ветроволка, сильно попортило их репутацию.

Старшее поколение не ставило на фаворитов. Они считали, что Питтсбург все еще принадлежит Земле и людям и поддерживали аутсайдеров. Затем шли ставки, связанные с определенной политической идеологией, или от тех, кто решил, что ему сегодня посчастливится. Но эти ставки обычно были не на победу, а на определенное место.

Он был на гоночном треке, когда обнаружил, что телефон перестал звонить. Томми вынул трубку и проверил мощность сигнала. – «Трикси, у тебя работает телефон?» – он спросил полу-Они за прилавком продуктового ларька.

Она вынула мобильник и взглянула на экран. – «Неа, нет связи».

Он поднялся в офис у гоночной трассы и попытался воспользоваться городским телефоном. Глухо.

Трикси проследовала за ним. – «Как думаешь, что это значит?»

«Возможно, Они атакуют город». – Томми выругался. – «Нам только и не хватало, чтобы эльфы опять подняли военное положение».

«Ну теперь мы будем две недели подряд есть хотдоги».

Томми взял микрофон системы громкой связи. – «Я направляюсь в город. Надо еще что-нибудь привезти?»

Откуда-то из за продуктовых ларьков раздался крик.

«Что он сказал?» – у Трикси были человеческие ушки и соответствующая им острота слуха.

«Туалетная бумага». – Томми затянул бандану и направился к ховербайку.

«Я пытался позвонить тебе» – Бэйб передал ему список ставок.

«Все телефоны вышли из строя» – Томми ввел информацию в таблицу. Бэйб принял только четыре ставки, одна из них на максимальную сумму в пятьсот долларов на победу команды Провидение. Это была достаточно новая команда, состоящая только из тэнгу. Они участвовали только в шести гонках и еще ни разу не заняли какого-либо места. Ничто не говорило о том, что они смогут сорвать куш сегодня. Такая большая ставка на одного из самых безнадежных аутсайдеров требовала немедленного исправления шансов на выигрыш. – «Черт, какого хрена все телефоны вырубились именно сейчас!»

Кэндзи Тошихико – он не помнил кого-нибудь с таким именем. Большинство японцев в Питтсбурге были тэнгу. – «Я не хочу принимать ставки вслепую. Сообщи всем – я прекращаю запись».

Дуг принял пятьсот на команду Провидение. И Син тоже. Томми выругался, и записал данные. Если все его кузены примут по максимальной ставке на одного и того же аутсайдера, и Провидение выиграет, его вместе со всей семьей поимеют по королевски. Им придется выложить не только все деньги, оставленные на уплату долгов, но и весь заработок с гонок с платой за участие.

Он проверил телефон. По прежнему нет связи.

«Сука, сука, сука, сука!» – Томми в ярости ударил Сина.

«Мы просто откажемся от всех ставок». – Син отшатнулся, увернувшись от удара.

«Мы не можем!» – заорал Томми. – «Гребаные в жопу эльфы и их чертова честь! Для них ставка – это обещание! Если мы надуем их со ставками, они отымеют нас по полной, потому что им известно, что мы полу-они!»

«Кто-то пытается нас нагреть!»

«А ты думал, я об этом не знаю? Я найду и убью этих сволочей. Сообщи всем. Больше никаких ставок!»

Кто бы ни пытался подставить их под удар, он делал это с невероятной точностью. Они успели закрыть все конторы за один час, но урон уже был нанесен. Двадцать ставок, все на максимальную сумму, все сделаны за несколько минут после того, как телефоны отключились. Десять тысяч долларов с выигрышем в полмиллиона долларов.

«Все ставки на победу» – уточнил Бинго, когда они собрались в убежище.

«На появление на финише и на определенное место идет меньший коэффициент» – отрезал Томми.

«Какого черта они думают, что команда Провидение победит?» – сказал Бинго. – «Большое Небо побеждали всех и вся перед тем, как эльфы закрыли город. И есть еще команда Тинкер, и Банзай и Че?»

Томми разговаривал со всеми командами. Все убедили его, что будут участвовать. Некоторые из них могли соврать, пытаясь подставить его, но не Тинкер или Большое Небо. Они были слишком привязаны к благородным эльфам и являлись фаворитами. – «Кто бы это, черт возьми, не был, они запланировали что-то еще. Они попытаются сжульничать. И нам надо узнать, как».

ГЛАВА 9: ЦАРАПИНА ОТ ШИПА

Масленка вымыл четверых несчастных и проследил за тем, чтобы их одели в простую одежду, накормили, напоили лекарствами и уложили по кроватям. Он пытался определить свои обязательства по отношению к ним, когда на него вышла Царапина от Шипа.

«Забери детей и едь домой» – сказала она.

Он четко и ясно услышал ее приказ, но все равно ответил – «Я не понимаю».

«Детям нельзя здесь оставаться. Забери их и уезжай».

«Почему они не могут остаться? Персонал пытается вытурить их? Тинкер не позволит…»

«Клан Ветра здесь ни при чем». – ответила Царапина от Шипа. – «Лесной Мох узнал о детях. Он вскоре прибудет сюда заявить свои права на них. Нельзя допустить, чтобы он забрал их. Забери детей и уезжай».

Он сел, ноги отказались держать его. – «Я, я не знаю, всех?»

Царапина опустилась на колени перед ним и крепко взяла его за руки. – «Прошу. Он безумен. Если Они не свели его с ума пытками, то триста лет одиночества сделали это за них. Он отчаянно стремится к физической близости. Принц дал ему Виверн только мужского пола, и он пытался добиться их благосклонности. Никто из персонала Имбирного Вина не останется с ним в одной комнате без уважительной причины – его действия настолько близки к насилию, насколько он может себе это позволить и не быть наказанным. В течение часа после смерти Сына Земли Лесной Мох пытался зажать даже меня. Нельзя, чтобы дети попали к нему в руки, особенно после того, что им пришлось пережить».

«Мы не можем ему отказать?»

«Он домана. Если он придет сюда, готовый к бою, то только Волк Который Правит и Принц Настоящее Пламя смогут его остановить. Вице-король не может отрицать его права на детей, так как они принадлежат к Клану Камня, а принц пожертвует ими ради сохранения мира».

И какого черта он будет делать с пятью детьми, четверо из которых только что прошли все круги ада? Но она права – он не может отдать их Лесному Мху. Они уже стали для него большим, чем просто группка эльфов. Они – это эмоционально хрупкий Ячменное Поле, маленькая Уточка, она не могла вспомнить своего настоящего имени и только нервно крякала, Шелест Листьев, который только радовался, что Радость не попала в засаду, несмотря на то, что Они раздробили молодому музыканту руку, и стойкая Заросли Рогоза. Масленка знал их в лицо и по имени, и хорошо изучил их сильные и слабые стороны. Даже Ячменное Поле, перестав плакать, продемонстрировал невероятную способность к восстановлению, но им не справиться с взрослым эльфом, требующим от них физической близости.

«Хорошо. Я заберу их к себе». – Это большой город. Вряд ли Лесной Мох сможет их найти, но на стороне эльфа была магия. – «Как долго мне надо будет прятать их от него?»

«Как только они проснутся и им объяснят всю ситуацию, они могут решить, что делать дальше. Если дети решат остаться с тобой, им будет не страшен Лесной Мох. Виверны не позволят разрушение общины».

«Даже если я – человек?»

«Право человека на вступление в наше общество должно рассматриваться в суде».

Масленка знал, что она говорит правду, но легче от этого не становилось. Он прекрасно понимал, что многие убеждают себя в том, что говорят правду.

Перемещение детей было воистину невероятной задачей. Их накачали сайджином, так что кроме Радости все спали беспробудным сном. Персонал больницы застелил матрасами грузовой отсек его пикапа, и они уложили туда детей как котят в корзинку. Царапина устроилась на заднем сиденье и, доехав до его квартиры, помогла перетащить детей и матрасы в свободные спальни. Масленка знал, что он делает это во благо, но все равно чувствовал себя ужасно виноватым за то, что выкрал их в бессознательном состоянии из больницы и отвез к себе домой.

К счастью, Масленка поселил Радость в большую гостевую спальню, так что там еще оставалось место для Зарослей Рогоза и Уточки. Шелест Листьев и Ячменное Поле отправились в другую спальню, больше похожую на огромный шкаф. Ему надо будет установить двухъярусные кровати, чтобы дети не спотыкались о матрасы. В больнице им выдали только простыни, так что он должен найти пять теплых одеял до наступления холодов. Завтра он отправится на поиски одежды и обуви. У него только четыре набора посуды. Кладовая на половину пуста.

Новые обязанности надвигались на него как выплывающий из за тумана айсберг. Ему до ужаса захотелось выпить. Он открыл холодильник и уставился на блестящие бутылки с пивом. Его отец находил в них ответ на все маленькие проблемы жизни. Однако, это была немаленькая проблема.

Царапина от Шипа шелохнулась в сгущающейся темноте его квартиры, напомнив ему о своем присутствии. Она останется у него – если он повезет ее обратно к Краю, дети останутся в одиночестве. В своем наркотическом сне они были абсолютно беззащитны, Масленка не мог позволить себе покинуть их. Царапина только недавно прибыла в город и скорее всего не сможет пройти шесть миль до анклавов. Да какого черта, ему пришлось бы научить ее пользоваться подъемником, только чтобы она смогла спуститься с горы Вашингтон.

Желание выпить стало невыносимым.

«Хочешь чего-нибудь выпить?» – По крайней мере он не будет напиваться в одиночку. – «У меня есть узо, абрикосовое вино, медовуха». – Масленка собирал напитки, которые могут понравиться Тинкер, так как после превращения пиво ей опротивело. – «Воды?»

«Узо» – произнесла Царапина своим хриплым шелестящим голосом – «Пожалуйста».

Масленка на пару-тройку сантиметров наполнил пахнущей анисом жидкостью одну из стеклянных банок, которые он использовал вместо стаканов. Открыв бутылку холодного пива, он отнес ей «стакан» и прошел дальше на балкон, откуда открывался вид на Питтсбург. Подальше от искушения содержимого холодильника.

Она подошла, облокотилась на перила рядом с ним и молча пригубила напиток.

Обычно, все, кто к нему приходил, смотрели на лес, игнорируя город и любуясь густым ковром зелени. Когда наступала ночь, в Питтсбурге зажигались огни, и город становился похож на сверкающую арену цирка. Но его гости продолжали смотреть на блуждающие огоньки, танцующие в зарослях железного леса. Как будто расстилающийся внизу город был невидим.

Пока Царапина от Шипа изучала Питтсбург, Масленка вдруг осознал, что, не считая Тинкер, все его гости были людьми с Земли. Они отправлялись на Эльфдом в поисках новых и странных ощущений.

«Что думаешь?» – спросил он Царапину.

«Я вспомнила себя, когда мне было столько же, сколько этим детям. Тогда казалось, что уже знаешь все, что надо знать». – Она покачала головой. – «Я воспитывалась в Храме Холодной Горы». – воительница горько усмехнулась. – «После этой фразы ты должен быть поражен и восхищен».

«Снег падает на Храм Холодной Горы, дитя живого камня, твердой, сильной скалы» – Масленка пропел припев эпопеи Урожая. – «Даже мы в Питтсбурге знаем о Закаленной Стали. Я поражен и восхищен».

Она опять рассмеялась. В этот раз над его словами. – «Эта песня не оправдывает изолированность Храма Холодной Горы. Он находится в дне пути от ближайшего поселения, которое представляет собой не более чем ряды свинарников. Благодаря своему положению Храм Холодной Горы – это полноценный маленький мир в себе. Мы должны были сами выращивать себе еду, поэтому целыми днями мы только тренировались и ухаживали за посевами. Я ненавидела посевы, грязь, жуков. Ты работаешь, работаешь, а потом наступает зима, и надо начинать все с начала. Затем, в один прекрасный день Танец Выдры приехала навестить своего отца. Она услышала, как я ругаюсь на то, что уже в тысячный раз убираю эти чертовы сорняки, рассмеялась и принялась помогать мне, сказав, что уже нэ хэ когда ей в последний раз приходилось заниматься прополкой. Я была поражена. Как же ей удалось избежать прополки? Даже ее великий и знаменитый отец, Закаленная Сталь, боролся с сорняками».

Масленка закрыл глаза – на него нахлынуло какое-то головокружение. Нэ хэ было сокращением от кэтат нэ хэ, что обозначало – «не счесть лет». Подразумевалось, что рассказчику не хочется сидеть и высчитывать, когда именно произошло событие. Эта фраза могла обозначать любой промежуток времени от десятилетия до тысячи лет. Эльфы чаще использовали нэ хоу – «не счесть миллионов лет». Кукольные шоу о Закаленной Стали, спасающем мир от голодания всегда начинались с «Нэ хоу, великий голод охватил мир…». Масленка всегда думал, что Закаленная Сталь мертв, как пилигримы Плимутского Камня. Однако, вот эта эльфийка очищала сады от сорняков бок о бок с легендарным монахом-воином.

«Танец Выдры стала Первой Длинного Ветра, главы Клана Ветра». – продолжила Царапина, явно не подозревая, какое смятение вызвали ее слова. – «Она рассказала о своей жизни при дворе, как она весь день только и делала, что защищала своего домоу или тренировалась, и не убирала никаких сорняков. Для меня это был рай».

Он понял, почему дети напомнили ей о ее собственной молодости. – «И ты оставила все позади, чтобы отправится ко двору».

«На следующий день, после того, как я получила меч, я покинула Храм Холодной Горы и больше никогда туда не возвращалась». Царапина попыталась сделать еще один глоток и обнаружила, что ее стакан пуст. Она протянула его Масленке – «Можно мне еще?»

Имея за плечами столько лет тренировок, Царапина от Шипа определенно могла следить за тем, сколько она пьет. После долгих раздумий по поводу собственного состояния, Масленка взял себе еще одно пиво. Возвращаясь на балкон, он вспомнил, как она начала разговор: тогда казалось, что уже знаешь все, что надо знать. Она имела в виду, что обнаружила жестокую правду, о которой даже не подозревала?

«Значит, жизнь при дворе захватила тебя врасплох?»

Склонив голову, она обдумала вопрос. – «Захватить врасплох подразумевает, что ты быстро обнаруживаешь, как все летит кувырком. Обитатели Холодной Горы запредельно честны, четко следуя вере в то, что вранье – это грех. При дворе же все тщательно плетут ложь из множества истин и носят ее как маску. Прошли годы перед тем как я увидела настоящего Сына Земли, и поняла, что ошиблась, поступив к нему в услужение. Если бы я ушла, он бы лишился своей и без того шаткой репутации при дворе».

«И ты осталась».

«Это была ошибка». – прошептала она. – «Мы могли терпеть его напыщенную придурковатость при дворе, но он проявил себя трусом на поле битвы, подверг весь Эльфдом опасности ради собственной выгоды, и чуть не вовлек нас в фанатичное истребление полезного союзника». – Под «мы» она имела в виду пятерых секаша Руки Сына Земли. – «Я была его Первой. Расправиться с ним было моим долгом».

«Мне жаль».

Она схватила его за ворот рубашки, притянула к себе и крепко поцеловала. От нее пахло кожей и анисом. Она целовала его так, будто тонула, а он был воздухом.

«После того, как я обезглавила его, я стала для всех невидимкой. Никто не замечает меня. Я, я знаю, они считают, что я поступила правильно, меня бы казнили прямо на месте, будь по другому. Но им страшно думать о том, что с нами будет, и они не хотят показывать своего страха и…и…»

«Я вижу тебя» – прошептал Масленка. – «Ты прямо здесь со мной и ты прекрасна».

Она снова притянула его к себе, крепко, отчаянно целуя, вдыхая его.

Чем это все закончится? Он еще ни разу не был с эльфийкой, но будь она человеческой девушкой, эта ситуация точно бы привела их в постель. Она – секаша, смертоносный священный воин, явно они не собираются плодиться как кролики.

И тут Масленка ощутил ее руки на своей коже, в ее прикосновениях чувствовалась та же отчаянная жажда, как и в поцелуях. Похоже, он ошибался, отрицая возможность секса.

Она выросла в монастыре. Возможно, она пьяна, а он пользуется ее состоянием.

Воительница прижала его к стене. Ага, конечно, ну и кто тут кем пользуется? Она склонилась над ним. Оказывается, он на несколько сантиметров ниже нее.

«Нэканаин?» – это был самый вежливый вариант, какой он смог выдумать для – «Какого черта?»

Она отодвинулась. В ее взгляде была обида.

«Ты уверена…» – он судорожно пытался найти правильные слова. – «Что это хорошее место для этого? Что бы «это» не обозначало. – «Может быть лучше в моей спальне?»

«В твоей спальне» – в ее хриплом голосе чувствовалось непреодолимое желание и обещание.

Он провел ее по квартире, эмоции бурлили в нем, грозя захлестнуть с головой. Он хотел ее, всегда хотел, хотел услышать ее страстные вздохи – хотел с того самого момента, когда впервые услышал её голос. Здравомыслящая и рассудительная часть его разума едва не сдалась под напором нахлынувшего желания, но всё еще действовала, приводя холодные логические доводы против этого безумия. В квартире полно детей. Она – секаша, и вполне может убить его, если он расстроит ее. Такие дела для него добром не оканчиваются.

Затем они оказались в его спальне, дверь надежно закрылась, и здравомыслящая часть замолкла, как только Царапина толкнула его на кровать. Где-то по пути с балкона в комнату она успела выскользнуть из чешуйчатой брони. Под ней оказался бледный камисоль, туго обтягивающий на удивление полные груди, учитывая, насколько худой она смотрелась в броне. Увидев, как она высвобождается из кожаных штанов, он осознал, что ему тоже стоит раздеться. Он скинул кроссовки, снял рубашку и расстегнул штаны. Она схватила и стянула с него джинсы. За ними последовали и трусы. Она нежно застонала, увидев, насколько он готов для нее. Он потянулся к ней, и она одним танцующим движением взлетела на кровать, поцеловала и опустилась на него. Они делились друг с другом своим восхищением в неразрывном поцелуе. Они слились так, словно были сделаны друг для друга. В каждом движении ее бедер чувствовалось невероятное наслаждение и пламя.

Потом они лежали, все еще не отрываясь друг от друга, деля одно дыхание на двоих. Ее коса расплелась, волосы струились по лицу и плечам. Она улыбнулась и провела кончиками пальцев по его улыбке. С некоторым опозданием, но в нем снова проснулся голос логики, шепча, какое это было безумие, но он чувствовал ее в своих руках и больше ничего не хотел знать.