Текст книги "Сказочные повести"

Автор книги: Турмуд Хауген

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 37 страниц)

Она высморкалась, всхлипнула несколько раз и улыбнулась Николаю.

– Так мне досталось это ожерелье, которое отец получил от царя, когда мы с ним ездили в Царское Село.

– Значит, эти камни у тебя? – воскликнул Николай. – Но где же они?

– У меня их нет. Я подарила ожерелье Идун на свадьбу… У меня остались только те вещи, которые не были проданы после ее отъезда.

– Так, может, и царские камни тоже где-то здесь? – предположил Николай. – Ты всюду искала?

– Нет, я не смотрела на чердаке. Но вещи, которые были особенно дороги Идун, стоят у меня в кабинете. Хотя… Слушай, а может, нам все-таки поискать на чердаке?

– Чего же мы ждем? Пошли! – Николай вскочил.

– Оденься потеплее, там наверху очень холодно, – предупредила его Флоринда.

Вскоре они были уже на чердаке. В чулане Флоринды стояли штабелями картонные коробки, деревянные ящики, а также три больших сундука с выпуклыми крышками.

– Это сундуки Идун, – сказала Флоринда. – Ты ищи в одном, а я буду искать в другом.

– А как я узнаю, что это и есть царские камни, даже если я их найду? – спросил Николай.

– Не бойся, узнаешь, – улыбнулась Флоринда. – Они очень красивые, и к тому же в ожерелье должно быть семь камней.

Они открыли два сундука. Флоринда сразу принялась за поиски. В ее сундуке была только одежда. Она доставала вещь за вещью, встряхивала и тщательно осматривала.

Николай же сел и долго смотрел в свой сундук. Сверху лежали игрушки. Кубики, парусный клоун, потертый плюшевый мишка, оловянные солдатики… Старые, ненужные игрушки.

– Чьи это игрушки, Флоринда? – спросил он, подняв плюшевого мишку с грустными стеклянными глазками.

Флоринда подошла к нему.

– Господи, я совсем забыла о них! – тихо сказала она. – Это игрушки Максима. Он отказался взять их с собой в новую семью. Решил оставить их у меня. Должно быть, думал, что тогда скорей вернется сюда. Мне было тяжело их видеть, и я убрала их в один из сундуков Идун. Теперь вспоминаю…

Глядя на мишку, Николай пытался представить себе, как отец играл с ним. Наверное, он любил этого мишку и в трудные минуты искал у него утешения.

Плюш был сильно потерт, видно, мишку часто ласкали и обнимали. Николай прижал его к себе, радуясь, что Флоринда больше не обращает на него внимания. Потерся щекой о плюшевый мех. «Отец тоже прижимался к нему щекой», подумал Николай и закрыл глаза. Потом он отложил мишку к другим игрушкам, но все время чувствовал на себе его грустный взгляд – мишке явно хотелось, чтобы о нем вспомнили, забрали с чердака, приласкали…

Под игрушками лежали книги, альбомы для рисования, коробка с красками, картонка с искусственными цветами без стебельков, коробка с пуговицами, но ничего даже отдаленно похожего на царские камни там не было.

Флоринда тоже ничего не нашла.

Николай бережно уложил обратно в сундук плюшевого мишку и закрыл крышку. Может, когда-нибудь он попросит у Флоринды этого медвежонка…

В третьем сундуке они искали вместе. Там тоже была одежда, а кроме нее несколько старых альбомов с фотографиями. Флоринда хотела открыть один из них, но передумала.

– Нет, не надо, – сказала она. – А не то просижу здесь весь день.

Была там и толстая связка писем, и шкатулка с украшениями. Флоринда вынула ее из сундука и открыла. В шкатулке лежало одно кольцо.

Нет, в третьем сундуке тоже не оказалось царских камней.

– Но ведь где-то они должны быть! – вздохнула Флоринда. – Давай поищем и в моих старых вещах. Может, ожерелье случайно попало туда.

Флоринда открыла одну коробку и начала вынимать из нее вещи. Вдруг она ахнула и быстро что-то достала из коробки. Но что именно, Николай разглядеть не успел.

– Что там у тебя? Покажи! – Он подполз к ней, но она отвела руку.

– Нет… Нет, ничего!

– Но я же видел, ты что-то достала и даже испугалась. Нашла ожерелье?

– Нет, не нашла. Знаешь, на сегодня хватит. Я устала и мне хочется побыть одной.

Николай понимал, что она чего-то не договаривает.

– После я тебе все покажу. Это не царские камни, поверь мне. Это касается только меня, и мне нужно подумать.

– Обещай, что потом расскажешь мне об этом.

– Обещаю.

Они спустились с чердака. Вдруг Николай остановился.

– Флоринда, я боюсь за тебя! Во-первых, ты знаешь про царские камни. Во-вторых, они находятся где-то здесь. Это опасно.

Флоринда с ним согласилась, но испуга в ней Николай не заметил.

– Интересно, кто-нибудь когда-нибудь это заметил или нет? – задумчиво проговорила она.

Горячая ванна не принесла Лидии облегчения. Нервы по-прежнему были напряжены, в висках стучало. Не избавилась ома и от тоски, сжимавшей Сердце. Мысли лихорадочно сменяли Одна другую.

Лидия вышла из ванны, крепко растерлась и оделась. Она забыла про чемоданы, оставленные ею на кровати, и с испугом остановилась в дверях. Потом всхлипнула и заставила себя войти в комнату.

«Не могу уехать и не могу остаться, крутилось без конца у нее в голове. – Но и в этом доме мне тоже не место. Надо уйти отсюда. Вот только куда?»

Ей стало страшно, она покрылась испариной. Почему-то вспомнилось, как в детстве она часто думала с ужасом: вдруг завтра нам придется уехать из нашего дома? Куда же мы тогда денемся? Этот страх преследовал ее, когда дома скапливались неоплаченные счета или когда ссорились родители.

«Уеду, уеду!» – думала она.

– Вот возьму и уеду! – сказала она вслух. Но ехать ей было некуда.

Если она останется в Осло, ее рано или поздно разоблачат. Преступления, которые она совершила за последние пять лет, непременно откроются. Ее ждет тюрьма, одиночная камера, она больше не будет располагать ни своим временем, ни своей жизнью.

«Я там не выдержу, – думала Лидия. – В тюрьме нечем дышать. Я умру там раньше времени». Лидия всегда боялась смерти.

Ей была нужна помощь, дружеская поддержка, кто-то должен был принять, за нее решение. Сама она была в полной растерянности.

Лидия закрыла чемоданы и убрала их в гардероб. Она еще не придумала, как объяснит Максиму их появление. Ей не понравилось, что Максим волновался за нее. Или, наоборот, понравилось?

Может, посоветоваться с Харри Лимом? Он должен…

В дверь позвонили, Лидия почувствовала себя в ловушке – поздно, за ней уже пришли!

Она стояла на верхней ступеньке лестницы и ждала неизбежного.

Позвонили еще раз, она не двигалась с места.

Лидия! Я знаю, что ты дома! Открой! – Это был Патрик.

Лидия сбежала с лестницы и открыла дверь.

– Патрик! Как хорошо, что это ты!

Она обняла брата, не обращая внимания на его холодное, мокрое пальто, и, казалось, уже никогда не отпустит его.

– Вот как надо встречать братьев! Патрик отстранил ее от себя. – Что-нибудь случилось?

– Нет, все в порядке.

– Но я же вижу!

Лидия отошла от него.

– Почему ты приехал среди бела дня?

– Случайно оказался в ваших краях и решил спросить, не пообедаешь ли ты завтра со мной? У меня важные новости, хотелось бы их обсудить.

– Такие же важные, как семейный совет Максима?

– Этого я пока не знаю, – не сразу ответил он. – Давай встретимся завтра в «Риголетто» в час дня. Придешь?

Она кивнула.

– А Максим дома? – Патрик направился к кабинету…

– Нет, он, наверное, в магазине.

– Эллен говорила, что там кто-то учинил форменный разгром.

– Не может быть! Максим не звонил мне.

– Значит, ты не знаешь, украли у него что-нибудь или нет? И вообще, что там искали?

– Вряд ли там что-нибудь искали. Скорей всего, хотели просто напакостить. – Лидия старалась, чтобы ее голос звучал безразлично.

– Может, ты и права, – согласился Патрик.

Он пошел к двери, потом оглянулся:

– Так ты уверена, что у тебя все в порядке?

– Конечно. Просто я неважно себя чувствую, плохо спала.

– Значит, ты ничего не хочешь мне сообщить?

– Сообщить? Тебе? Ты сегодня говоришь загадками.

– Спрос – не грех. Значит, до завтра!

Он ушел. Нахмурившись, Лидия долго смотрела на закрытую дверь. Что-то ее насторожило, но она не понимала, что именно.

Николай надеялся, что в течение дня Терри непременно придет к его дому или позвонит. Но она не подавала никаких признаков жизни.

До шести он еще ждал, а потом покинул пустой дом. К тому же он боялся, что вернутся родители, – ему не хотелось встречаться с ними.

Снова летел мокрый снег, перемешанный с дождем. Снежинки больно били в лицо. Дорога была скользкая, люди шли под зонтами и на тротуаре стояли лужи.

Во вчерашней вилле были освещены несколько окон. Николай прислушался, нет ли поблизости собаки, но не увидел ее. Тогда он решился и перелез через изгородь в том же месте, где они вчера перелезали с Терри. От их следов в снегу остались небольшие впадинки.

Снег с яблонь уже сдуло. Лестницу унесли. Занавески на том окне, в которое они заглядывали вчера, были задернуты наглухо.

Николай подошел к дому и поднялся на террасу. Он знал, что это опасно, но; удержаться не мог. Если сейчас прибежит собака, ему не уйти. И тем не менее…

В комнате, выходившей на террасу, вдруг зажегся свет, занавески были не задернуты. Николай подкрался к окну и, весь сжавшись, заглянул в него.

В комнату вошел парень, высокий и сильный. У него были волнистые, длинные, растрепанные волосы.

Николай уже видел его. Это он прятался возле подъезда, когда Терри хотела что-то сказать ему.

Парень подошел к письменному столу и начал рыться в ящиках. Кровать, книжная полка на стене, над кроватью фотографии какой-то рок-группы.

Неожиданно дверь открылась, и в комнату вбежала Терри. Николай даже не удивился, он еще вчера понял, что она здесь живет. Его удивило другое: Терри подбежала к парню и стала тянуть его за джемпер. Николай слышал, что она кричит, но не мог разобрать слов.

Парень оттолкнул Терри, однако она снова подбежала к нему и стала молотить его кулаками. Это не помогло, парень снова оттолкнул ее.

Потом Терри как будто что-то крикнула в дверь, потому что в комнату тут же вошел незнакомый Николаю человек. Он был похож на парня, только ниже ростом и не такой сильный.

Терри что-то сказала ему, человек ответил, Терри рассердилась, парень у письменного стола улыбался. Вид у человека был сердитый, в конце концов Терри замолчала и ушла.

Николай был так увлечен этой сценой, что забыл наблюдать за садом. Как только Терри скрылась, он услышал негромкое рычание. Возле террасы стоял вчерашний ротвейлер. Он лег, однако рычать не перестал.

Николай испугался, но сообразил, что бежать нельзя.

– Сонни, хорошая собачка, – тихо сказал он. – Помнишь меня? Я был здесь вчера вместе с Терри или как там ее зовут.

Собака выслушала его и зарычала погромче.

«Сейчас она прыгнет на меня, – подумал Николай. – Что же мне делать?»

Он мог только спрыгнуть с другой стороны террасы и, обогнув дом, выбежать на автомобильную дорожку.

Когда ротвейлер приготовился к прыжку, Николай заметил скользнувшую из темноты тень. Тень превратилась в черного блестящего зверя, который прыгнул и встал перед ротвейлером.

Черный зверь бил длинным хвостом и скалил зубы, ротвейлер жалобно заскулил и убежал.

«Этот еще хуже собаки», – подумал Николай, забыв, что обещал Флоринде получше рассмотреть странных животных, если они покажутся еще раз.

Он уже приготовился перескочить через перила, хотя и понимал, что это бесполезно. Но не ждать же покорно, когда к нему приблизится это чудовище!

– Не убегай! – раздалось как бы у него в голове громкое, однако дружелюбное рычание.

Николай почему-то сразу понял, что эти слова произнес зверь. Он уже не удивлялся, он знал, что в этих существах, которые вдруг появлялись перед ним, было что-то особенное.

– Не бойся меня, – снова прорычал зверь, и Николая стала бить дрожь. – Ты все время убегал от нас. Мы ждали, чтобы ты привык к нам. А теперь нам надо поговорить с тобой. Только ты можешь помочь…

– Эй, кто тут?

– Что-то испугало Сонни. Ты видел, как она ворвалась в дом и тут же спряталась?

Николай, не раздумывая, перепрыгнул через перила и побежал вокруг дома. Голоса доносились с другой стороны. Только бы им не вздумалось идти сюда! Он бежал, не оглядываясь. Каждое мгновение его могли схватить. Может, тут и была сигнализация, но он не слышал никаких сигналов. Впрочем, они могли раздаваться только в доме.

Зверь не преследовал его. Николай даже не разглядел, что это за зверь. Наконец он остановился – у него просто не было сил бежать дальше.

Итак, теперь он точно знает, что Терри живет в том доме, где он вчера видел связанного человека. Парень, конечно, ее брат, а комната, в которой он их видел, принадлежит, наверное, Терри. Брат что-то искал у нее без разрешения, Терри пыталась помешать ему, но не смогла. Она позвала отца, но отец принял сторону брата.

Так Николай объяснил себе то, что увидел, и посочувствовал Терри.

В следующий раз, когда они встретятся, он спросит у нее, прав он или нет.

Максим не стал звонить в полицию. Он боялся, как бы этот шаг не оказался последним. Двадцать миллионов швейцарских франков! Он покачал головой и начал наводить в магазине порядок. Порядок! Ну как тут его наведешь и куда девать все, что бесповоротно испорчено?

«Я не смогу продолжать здесь свое дело, – подумал Максим. – Нам надо как можно скорее уехать… Нам? Мне надо уехать». Он мысленно снова увидел пустые чемоданы Лидии, и у него так заболело сердце, что он невольно закрыл глаза.

Если я не позвоню в полицию, я не получу страховку. Двадцать миллионов франков! Да провались она эта полиция вместе со страховкой!

«Но ведь кто-то причинил тебе этот ущерб!..»

«Да. Нет. Может, это даже справедливо?»

Максим вздрогнул. Справедливо? Какой вздор! По крайней мере, того, что произошло, могло и не быть. И все эти деньги не мои. Может, у меня вообще нет моих денег? Почему мне в голову приходят такие мысли?

Максим опустился на стул с высокой спинкой, выдолбленный из одного куска дерева. Что это было за дерево, он не знал. Стул казался теплым, будто дерево еще хранило в себе жар африканского солнца.

Время шло, Максим по-прежнему сидел в магазине. Даже осенью редко бывают такие темные дни. Лишь когда пошел снег, воздух вдруг заискрился, стало светлее, но ненадолго. Ветер крутил снежные вихри. Он налетал сразу со всех сторон. В природе воцарился хаос.

Максим смотрел, как летит снег. Освещенные окна на другой стороне улицы казались далекими и беззащитными. Люди спешили по своим делам. Незнакомые Максиму люди. Никто не остановился у его дверей. Никто не взялся за ручку. Не прочел объявления, на котором было написано ЗАКРЫТО. Не взглянул в окно. Не знал, что в магазине кто-то есть. Света Максим не зажигал. Снаружи магазин выглядел закрытым и пустым.

«Надо зажечь свет, – подумал Максим, – так будет безопасней. В каком смысле безопасней? Что еще может случиться? Здесь уже больше нечего ломать или красть».

Максиму страстно захотелось увидеть людей, услышать голоса, он внушил себе, что ему хочется есть.

Он встал, хотел снять с вешалки пальто и только тут обнаружил, что весь день так и просидел в нем.

Максим вышел через заднюю дверь. «Я как будто бегу, – подумал он, – словно крыса покидаю тонущую шхуну». Он даже не запер дверь, но уже в переулке передумал, вернулся и все-таки повернул ключ в замке.

В Театральном кафе на него повеяло уютом. Он не исключал, что может встретить здесь знакомых, ну и пусть. Хотя ему хотелось посидеть в одиночестве – имеет же он на это право! Он не смотрел по сторонам, когда официант провел его в глубь ресторана к маленькому столику за колонной. Максим сразу оценил этот столик. Он был бы не в силах сидеть сейчас у всех на виду.

Погрузившись в гул голосов, вдыхая аромат сигар и проплывавший мимо запах духов, Максим изучал меню. Над его головой звучал смех, люди приходили и уходили, искали друг друга, здоровались и прощались.

Максим заказал суп из омаров, бифштекс с луком и жареный картофель. Он не ощущал своего тела, в голове стоял туман. Ему требовалась калорийная пища, чтобы прийти в себя. Кроме того, он заказал полбутылки красного вина, но потом передумал и попросил принести целую.

Темноту за окном разрывали лучи фар и свет фонарей возле Национального театра. Снег летел и завивался вихрями. Максим предпочел бы ему дождь. Зима началась слишком рано.

Но вот с галереи полились звуки скрипки и Максим перестал есть. Музыка напомнила ему что-то забытое. Он видел перед собой грустные глаза Флоринды – она подняла его на руки и прижала к себе, он был тогда совсем-совсем маленький. Взрослым он стал в тот день, когда уехал от нее. Но он был уверен, что его никогда не брала на руки Флоринда.

Максиму подали бифштекс, и тут же за его столик сел какой-то человек. Максим даже не удивился. Ведь он весь день ждал, что некто невидимый объявится, обретет лицо, туловище, голос. Так и случилось.

Максим начал есть, бифштекс был превосходный. Некоторое время человек, сидевший напротив, не мешал Максиму, потом спросил:

– Ну, как бифштекс?

Максим сразу узнал голос человека без лица, прятавшегося за ярким светом.

Теперь голос обрел облик.

– Великолепный! – Максим сам удивился своему ответу. – Если ты пришел за камнями, то у меня их нет и я не знаю, где они. И незачем было громить мой магазин. Все равно мне нечего сказать тебе.

– Никто не громил твой магазин.

– Пойди и посмотри сам.

– Во всяком случае это не наша работа.

Максим с удивлением поднял на него глаза. Отпил вина.

– Даже если ты разгромишь и мой дом, мне нечего будет сказать тебе. Я не знаю, где камни.

– Говорю тебе, это не я! Я только связной. Мой шеф убежден, что ты знаешь, где камни. Он даже считает, что ты, может быть, единственный, кто это знает.

Максим уставился на связного, забыв закрыть рот. Он вдруг заметил, что соус капает ему на колени и только надеялся, что положил на колени салфетку.

– Я ни разу в жизни не слышал про эти камни, пока ты не взялся за меня со своими гангстерскими приемами.

Связной негромко засмеялся:

– Да, это всегда производит впечатление. Но должен признаться, шеф не одобрил мои методы, когда я рассказал ему о нашей встрече.

Максим молчал. Он был холоден и спокоен, но это была лишь оболочка, которая скрывала то, что творилось у него в душе. Он только надеялся, что эта оболочка выдержит.

Связной продолжал:

– Короче, мой шеф считает, что ты единственный, кто может знать, где находятся царские камни, и просил меня передать тебе следующее: может быть, и правда, что ты никогда не слышал о царских камнях, но они все равно у тебя.

– Нет их у меня! – не сказал, а прошипел Максим.

– И еще он просил тебя как следует подумать над этим. Он дает тебе сроку до утра.

– А что будет утром? – слабым голосом спросил Максим.

– Утром и узнаешь. – Связной поднялся. – Одно могу сказать: ничего хорошего.

Он наклонился, взял двумя пальцами картофелину и обмакнул ее в соус.

– Запиши на мой счет, – бросил он и ушел.

Максим долго смотрел ему вслед. Потом снова принялся за еду. Но оболочка спокойствия уже едва выдерживала давление.

Лидия, не находящая себе места, бродила по дому. Она не могла ничем заняться. Садилась и тут же вставала. Ноги подгибались от усталости, но что-то заставляло ее продолжать это бесцельное кружение по дому.

Она вдруг подумала, что не знает, где Максим, не знает, что делает Николай. Мысли ее запутались еще больше. Она немного попрыгала, чтобы размять ноги, они уже онемели от этой беспрерывной ходьбы.

На ходу она выпила кофе. На ходу пыталась читать. На ходу пролистала газеты.

Вечер наступил неожиданно. Она вдруг почувствовала, что окружена со всех сторон.

Бледное лицо смотрело в окно из сада. Лидия вздрогнула и чуть не закричала. «Сейчас, сейчас», – думала она.

Лицо исчезло. Теперь перед окном мелькали лишь крупные, тяжелые хлопья снега, опускавшиеся на землю.

Лидии то и дело казалось, что кто-то заглядывает в окна. За ней следовали из комнаты в комнату. Чтобы застать этих шпионов врасплох, она делала вид, что не обращает на них внимания. Заметив же краем глаза кого-нибудь в окне, она быстро оборачивалась. Разглядеть их лица она так и не успевала, однако знала, что они там.

Сколько их? Двое? Трое?

Потом она услышала, как кто-то пытается открыть дверной замок.

– Кто там? – невозмутимо спросила она.

Возня сразу прекратилась. Неужели ей померещилось? Лидия бросилась на кухню, у той двери все было тихо.

Потом постучали в окно столовой. Лидия бегала по дому, словно спасалась от преследователей.

Она надела пальто и заставила себя остановиться у телефона, чтобы вызвать такси. К подъехавшей машине она бежала бегом.

– Вангсвейен, 16, – сказала она наконец успокоившись.

Харри Лим, он единственный, кто способен ее спасти. Сколько раз он приходил ей на помощь! Больше ей не на кого положиться. Лидия не хотела рассказывать о своих трудностях братьям, к тому же они не знали, чем она промышляла все эти годы, когда говорила, что не может вздохнуть из-за вечных совещаний.

А Харри Лим знал. И получал свою долю от этого промысла. Правда, он запрещал ей звонить ему домой, а уж о том, чтобы прийти туда, и речи не могло быть.

«Это может закончиться катастрофой для нас обоих», – трагическим голосом сказал однажды Харри, и Лидия даже посмеялась над ним.

Но раз уж она приехала, он, конечно, не откажется поговорить с ней. На всякий случай она попросила шофера остановить машину, не доезжая до ворот, чтобы ее никто не увидел из окна.

Случайно Лидия посмотрела в заднее стекло, и ей показалось, что по другой стороне улицы идет Николай. Но ведь этого не могло быть! Она приняла за него кого-то другого, потому что весь день о нем думала.

Лидия позвонила, дверь открыли не сразу. Перед ней стоял высокий парень с густыми волнистыми волосами. Она невольно отпрянула. Он заметил это и улыбнулся, но улыбка у него была недобрая.

– Мне надо поговорить с Харри Лимом по неотложному делу, – сказала Лидия.

Некоторое время он молча разглядывал ее, потом отступил в сторону и пропустил ее в большой холл.

– Подождите здесь, – сказал он и ушел.

Тут же появился Харри Лим. Он был в таком бешенстве, что не говорил, а хрипло шипел:

– Ты, кажется, забыла, что я запретил тебе являться сюда! Совсем с ума сошла! Хочешь погубить нас обоих?

Лидия с недоумением смотрела на этого человека с багровым лицом и выпученными от злости глазами. Таким она Харри еще не видела. Она знала, что ее ждет неласковый прием, но такого все-таки не ожидала.

Он схватил ее за руку и потащил к лестнице.

– Поднимайся! Живо! – Он тащил ее, злясь еще больше, что она идет слишком медленно.

Лидия забыла все, что собиралась сказать, сопротивляться она не могла. На втором этаже Харри Лим втолкнул ее в какую-то комнату, самую дальнюю от лестницы.

– Жди здесь и ни гу-гу! Смотри, чтобы тебя никто не услышал! – Он закрыл дверь и повернул в замке ключ.

«Запер! – подумала Лидия. – Можно считать, что я попала в плен». В замешательстве она покачала головой. Убежать из дому, чтобы не попасть в руки к неизвестным людям, приехать к Харри за помощью и в результате оказаться под замком!

Она стала ощупью обследовать комнату. Комната была абсолютно пустая. Здесь не было даже табуретки. «Хуже тюремной камеры, – подумала Лидия. – Что же мне делать?» Она опустилась на пол и прислонилась к стене.

Ей оставалось только ждать.

Лидия не знала, как долго она просидела в темноте, но вдруг дверь открылась.

– Идем скорей! Только тихо! – шепнул чей-то голос.

В дверях стояла девочка.

– Идем же, пока нас не увидели! – нетерпеливо сказала она.

Девочка взяла Лидию за руку и отвела в другую комнату, ближе к лестнице. Там горела лампа, стояла кровать, стол и комод.

– Это комната для гостей, – объяснила девочка.

Девочка была, по-видимому, ровесницей Николая. Глаза у нее были заплаканные, волосы падали на лицо.

– Дай мне на минутку твои туфли, – попросила она у Лидии. – Я оставлю в саду твои следы, как будто ты убежала. Поскорей, пожалуйста! – прибавила она, потому что Лидия заколебалась.

Получив туфли, девочка ушла.

Лидия ждала; сколько прошло времени, она не знала – ее часы остановились. Она напряженно прислушивалась к звукам за дверью, готовая в любую минуту спрятаться под кроватью. Если бы не поведение Харри Лима, она сочла бы детской выходкой такую затею.

В коридоре послышались быстрые шаги, и Лидия тут же оказалась под кроватью, радуясь, что она так худа. Шаги затихли, открылась одна из дверей, вдруг кто-то выругался и побежал вниз по лестнице.

Лидия не осмеливалась вылезти из-под кровати. Во всем этом было что-то зловещее, и она вдруг поняла, что полагаться на Харри Лима нельзя. Кто знает, чем он еще занимается и что у него на уме?

Была уже ночь, когда дверь наконец тихонько открылась.

– Выходи, – сказала девочка.

Лидия вылезла из-под кровати. Девочка принесла ей туфли.

– Что случилось? – спросила Лидия с любопытством.

Девочка улыбнулась.

– Я заставила их поверить, будто ты убежала.

– Их? Значит, Харри действует не один? Но чем же он занимается?

– Я открыла окно в той комнате, где они тебя заперли, вылезла в твоих туфлях на крышу, спустилась по водостоку, пробежала через сад и перелезла через изгородь. Они знали, что меня дома нет, поэтому не удивились, когда я вдруг вернулась домой.

– Потрясающе! – воскликнула Лидия. – Думаю, на Харри произвело впечатление, что я умею лазить по водостокам.

Она заметила на себе внимательный взгляд девочки.

– Ты можешь объяснить мне, что здесь происходит? – спросила Лидия.

Девочка покачала головой.

– Я надеюсь, что Харри поможет мне. Ты его дочь?

Девочка не ответила, но Лидия и не ждала ответа на свой вопрос.

– Теперь мне уже можно уйти, это не опасно?

– Как сказать, но оставаться здесь еще опасней. Сейчас мы тихонько спустимся по лестнице. Вернее, ты пойдешь одна. Я спущусь первой и придержу собаку, чтобы она нас не выдала.

– Почему ты мне помогаешь?

Девочка сделала вид, будто не слышала ее вопроса.

– Внизу сверни направо и подойдешь к двери. Замок открывается Легко. Я пошла, а ты еще выжди минуты две.

– Что будет со мной, если меня схватят? – спросила Лидия. – И что они сделают с тобой?

– За меня не беспокойся, – ответила девочка.

Когда Лидия решила, что две минуты уже прошли, она открыла дверь и осторожно подкралась к лестнице. Ей было страшно, но стоять и вслушиваться в тишину было еще страшнее. Лестница была покрыта толстой дорожкой и не скрипела. Пол внизу тоже, к счастью, был застлан ковром. Наконец Лидия оказалась перед дверью, от страха она сначала повернула замок не в ту сторону и испугалась, что уже никогда не вырвется из этого дома.

У крыльца на корточках рядом с большим ротвейлером сидела девочка, собака было зарычала, но она тут же успокоила его.

Девочка молчала, и Лидия быстро пошла по дорожке к калитке. Через несколько шагов она обернулась и поблагодарила девочку за спасение.

– Лучше поторопись, – предупредила ее девочка.

Флоринда не могла заснуть. Поиски на чердаке привели ее в необычайное волнение. До конца дня она была занята своими мыслями и ни разу не вспомнила ни о Владимире, ни об Анне Ульсен.

Она думала только о посещении царя Николая и подаренном им ожерелье. И чувствовала, что развязка близка.

Она, действительно, подарила это ожерелье Идун, но почему-то Идун ни разу не сказала, что она с ним сделала. Ведь она не взяла его с собой, когда покинула семью, иначе Флоринда знала бы об этом.

Уже далеко за полночь Флоринде вдруг показался запах свежего сена. Так сильно и опьяняюще пахло только нагретое солнцем сено. Она села на кровати и потянула носом воздух. Да, несомненно, у нее в комнате пахло летом и сеном. Как странно…

Ржание лошади, плеск весел в тихой воде, скрип уключин – неужели все это ей только кажется?

– Флоринда?

Она могла бы поклясться, что кто-то произнес ее имя. Оно донеслось издалека. Словно во сне. Но ведь она же не спит!

– Флоринда…

Вот опять!

– Я здесь! – откликнулась она.

– Уже скоро…

– Идун? Я слышу твой голос. Ты вернулась?

Флоринда откинула перину, встала с кровати и босиком обошла квартиру.

– Идун? – звала она в каждой комнате. – Идун…

Но дочь не отзывалась.

Наконец Флоринда вошла в «книжную комнату». Как обычно, на поверхности зеркала горели светлые точки, хотя в комнате было темно.

Флоринда зажгла свечу и подошла к зеркалу. Навстречу ей двигалась чья-то фигура. У Флоринды сдавило грудь – сейчас здесь произойдет что-то неожиданное. Чудо, о котором говорила мать.

Она уже имела случай убедиться в этом. Зеркало было путем между двумя мирами.

Чем ближе Флоринда подходила к зеркалу, тем ближе подходила в нем и та фигура. Флоринда еще не могла разглядеть, кто это.

Но вот на белом пятне лица проступили ее собственные черты. Она увидела свое отражение. Никто не заглядывал в зеркало из-за ее плеча. За спиной у нее не было никакого движения.

– Идун?.. – Флоринда провела рукой по холодному стеклу. Зато деревянная рама была, как всегда, теплая и в дереве угадывались слабые удары пульса, настолько слабые, что никто, кроме Флоринды, не услышал бы их.

– Идун? Ты возвращаешься домой?.. Слава Богу!.. Если б ты знала, как мне тебя не хватает. Сегодня я ни за что не отпустила бы тебя. О, Идун, отзовись…

Никто ей не ответил.

Флоринда отошла от зеркала с трепетом в сердце.

Она легла, понимая, что все постепенно приходит в равновесие, однако прежде, чем это произойдет, случится что-то невероятное.

«Сегодняшняя ночь будет особенной», – думал Николай, ложась спать. Кроме него, в доме никого не было. Родители еще не вернулись, но Николая это больше не заботило – он с нетерпением ждал ночи.

Он не спал, когда вернулся отец. Николай узнал его шаги, на этот раз они почему-то звучали мягче и добрей, чем обычно.

И когда вернулась мать, он тоже не спал, хотя было уже далеко за полночь. Ее шагов совсем не было слышно, лишь несколько раз тихо вздохнули ступени лестницы.

В пятом часу Николай заметил, что темнота в его комнате вдруг дрогнула, стала медленно таять и наконец исчезла.

Проступили стены, они переливались, их нельзя было разглядеть, и вдруг они вспыхнули каким-то необъяснимым светом. Комнаты больше не существовало. Николай по-прежнему лежал в кровати, но над ним висела круглая золотая луна. Небо было высокое, бескрайнее и синее, как вечернее море. Звезды были крупнее, чем бывают в Осло, и звездный свет переливался всеми цветами радуги.

Николай не видел, что там внизу: песок, трава или море. Он плыл в серебристом лунном пространстве.

Вдали показалась птица, она летела прямо к нему. Он уже видел ее раньше. Раскинутые крылья отливали синью. Легко взмахнув ими, ибис сел на высокий уступ, которого Николай раньше не заметил.

Плавным шагом подошел ангел. Одежды его слегка шуршали, длинные локоны золотились, серебряными звездочками поблескивал меч. Ангел был такой же гордый и воинственный, как и в первый раз. Ничего удивительного, что Николай тогда так испугался. Он снова почувствовал на себе сверлящий, обжигающий взгляд, однако была в этом взгляде и необъяснимая доброта. Глаза у ангела были синие, как озеро, в котором отражается летнее небо.