Текст книги "Сказочные повести"

Автор книги: Турмуд Хауген

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 37 страниц)

Она вплывает по воздуху в комнату, где стоят две узкие кровати. В одной из них лежит ребенок. Но это не Николай, а маленькая девочка, очень бледная, ее трясет лихорадка. У девочки темные волосы и большие голубые глаза. Она попискивает, как щенок, и глаза у нее становятся еще больше.

Но ведь это не сон! Она на самом деле была когда-то в той комнате и видела ту девочку!

Флоринда тоже задрожала, словно лихорадка девочки передалась ей, и стала оглядываться, не понимая, где находится.

– Владимир, – прошептала она. – Что здесь произошло?

Разумеется, ей никто не ответил.

Пустая квартира, незапертая дверь, никаких признаков насилия… На столе зловеще горели две лампы.

Было шесть часов утра, на улице еще царила ночь. Но слух Флоринды уловил первые звуки уличного движения.

Ей не хотелось здесь оставаться, и она не знала, что делать.

Флоринда вышла в прихожую и по телефону вызвала такси. В любом случае надо вернуться домой, надо разыскать Николая. Пусть еще слишком рано. Пусть Максим с Лидией обрушат на нее много вопросов. Можно просто не отвечать им. Она попросит Николая сесть в такси и приехать прямо к ней, даже если он опоздает из-за этого в школу.

Но как быть с Владимиром? Где он? Мрачные предчувствия охватили Флоринду.

В полицию обращаться бесполезно. Что она там скажет? Что ее друга нет дома?

Что он забыл запереть дверь и погасить свет? Да ее там просто поднимут на смех.

Флоринда чувствовала себя совсем разбитой. Хорошо еще, что в машине было тепло. Такси быстро проехало по-утреннему пустой центр. Когда Флоринда подъехала к своему дому, снова пошел легкий снег.

Поднявшись к своей квартире, она ахнула от удивления. Возле ее двери, прислонившись к косяку, сидел Николай. Было похоже, что он спит.

Она склонилась к нему, и он тут же открыл глаза. И вскочил. Оба молчали, но Флоринда заметила, что он чем-то напуган. Николай слышал, как она вздохнула с облегчением.

Флоринда открыла дверь и остановилась на пороге, совсем как недавно в квартире Владимира.

В прихожей одиноко горела лампа. Неужели ее прихожая действительно так выглядит? Николай снял куртку и пошел на кухню, он шел и шел по длинному коридору.

Неужели коридор такой длинный?

Наконец дверь за Николаем закрылась. Флоринда не могла оторвать глаз от коридора. «Сколько же километров я прошагала по нему за все эти годы?» – подумала она. Зашумел кран. Это Николай наливал воду в чайник.

Первый раз Флоринде показалось, что в квартире слишком темно. Раньше она никогда этого не замечала.

Как была, в пальто, Флоринда прошла в гостиную и зажгла люстру и все три бра. Золотистые бархатные шторы, закрывавшие балконную дверь, слегка колыхались – должно быть, она прошла мимо слишком быстро. К тому же в балконной двери была щель, из которой зимой всегда тянуло.

Вернувшись в прихожую, Флоринда пожалела, что в свое время не повесила там люстру. Флоринда стала звонить Владимиру. Его номер она помнила наизусть, хотя звонила ему теперь очень редко. «С головой у меня пока все в порядке», – думала она, слушая телефонные гудки в трубке.

– Почему я постоянно думаю об этом? – вслух спросила она себя.

Телефон Владимира молчал. Прошло минут двадцать, как она уехала от него.

Флоринда подавила страх, сжавший ей сердце.

Она сняла пальто и надела легкие домашние туфли. Тапочек она не любила, от них веяло беспомощной старостью.

Проходя мимо столовой, она увидела там на пороге капли воды. Флоринда нахмурилась. Она не заходила сюда в сапогах, а Николай разулся, как только вошел в квартиру.

Флоринда осторожно приоткрыла дверь в темную столовую и зажгла люстру, заигравшую всеми цветами радуги.

Разумеется, в столовой никого не было. Да и кто тут мог быть?

– Флоринда! – позвал Николай из кухни.

– Иду! – откликнулась она, с облегчением услышав его голос.

В дверях кухни она остановилась. Три висячих шкафчика были открыты. Странно. Она никогда не забывала закрывать их, а сами по себе они не открываются!

– Это ты открыл шкафчики? – спросила она у Николая.

– Нет, они были открыты.

Занавески слегка колыхались, как будто за ними кто-то прятался.

– Подожди здесь! – сказала она Николаю и схватила большой кухонный нож. – Нет, лучше идем со мной, только держись сзади.

– Что случилось?

– По-моему, в гостиной за шторами кто-то прячется.

Они бесшумно прошли в гостиную.

– Там, возле балкона, – прошептала Флоринда и сжала в руке нож. – Выходи! Я знаю, что ты там! – В отличие от ее воинственного вида, голос у нее звучал не очень решительно.

Никто не отозвался. Штора спускалась тяжелыми складками до самого пола. Флоринда услыхала звук собственных шагов, они показались ей чужими.

Помедлив, она откинула штору – из окна на нее глянуло серое утро.

– Кажется, я стала трусихой, – улыбнулась Флоринда.

– А по-моему, ты очень храбрая! – Николай обнял Флоринду. Они были одного роста.

Он был высокий мальчик, она – невысокая, старая женщина.

– Я рад, что ты вернулась. Мне так надо поговорить с тобой. В последнее время случилось столько непонятного. Я приехал к тебе за помощью.

Флоринда нежно обхватила его руками, ей хотелось продлить это объятие.

– А я возвращалась домой и думала: сейчас позвоню Николаю и попрошу его срочно приехать ко мне. Я догадывалась, что вокруг тебя творятся странные вещи. – Она отпустила его. – Идем пить чай, ты мне все расскажешь. А я – тебе. По-моему, мы с тобой оказались в центре одних и тех же таинственных событий.

– Утром надо пить горячий чай из дикой яблони, – сказала она уже на кухне. – Он придает мужество. А мы оба в нем нуждаемся.

– Флоринда!.. – Николай помедлил. – Флоринда, позвони, пожалуйста, в школу и скажи, что я тяжело заболел и неизвестно, когда поправлюсь. Хорошо?

Она кивнула, не задавая лишних вопросов.

Зябко поеживаясь, Максим вышел из дому. Утро было холодное. После ночной ссоры он больше не разговаривал с Лидией. Теперь он уже раскаивался, что не сдержался, но неожиданно для себя самого он оказался жалок, беспомощен и ревнив.

Лобовое стекло занесло снегом. Максим не нашел скребка и вместо него воспользовался широким перочинным ножом, который лежал в отделении для перчаток. Потом завел мотор и, отъехав от тротуара, нашел кассету с концертом для флейты Вивальди. Он слушал этот концерт каждое утро по пути на работу.

Но вместо желанных первых аккордов он услышал мужской голос.

От страха Максим затормозил посреди перекрестка, перекрыв движение в обе стороны. Наконец он выключил магнитофон и миновал перекресток. Остановив машину у тротуара, он снова пустил кассету.

Голос он узнал сразу. Тот же человек, спрятавшись за яркой лампой, рассказывал ему вчера о царских камнях.

– Это лишь маленькое напоминание, Максим, чтобы вы не забыли о нашем уговоре. Время идет, неделя коротка. Надеюсь, память не подведет вас. Забывчивость опасна для вас большими неприятностями. Прощайте!

Максим доехал до своего магазина, так и не послушав Вивальди.

В магазине он первым делом повесил на дверь табличку с надписью ЗАКРЫТО. Заниматься сейчас покупателями было просто немыслимо. Максиму нужно было все обдумать, но голова у него работала плохо.

Он прошел в свой маленький кабинет, который так любил. Возвращаясь сюда после каждой, пусть даже двухдневной отлучки, он смотрел на кабинет новыми глазами. И радовался возвращению.

Он разделся и сел к письменному столу, но не знал, с чего начать. Его помощник должен был прийти только после обеда.

Черепаха! Максим гордился своим тайником и не боялся, что черепаху украдут. Кто польстится на такую некрасивую вещь?

Ему захотелось полюбоваться ослепительным блеском алмазов. При виде их у него всегда появлялись на глазах слезы. Должно быть, потому, что он представлял себе деньги, обеспеченную и приятную жизнь, которую они обещали ему и его семье…

В черепахе не оказалось ни одного алмаза! Максим не верил собственным глазам. Он долго и тупо смотрел в пустой живот черепахи. Потом выронил ее и закричал.

Кошмар, вошедший в его жизнь, продолжался.

«Это, конечно, Лидия», – сразу подумал он.

Максим тут же устыдился этой мысли, но последние полгода он подозревал, что она часто заходит к нему в кабинет. Правда, уличить ее в этом он не мог – все его уловки не давали никаких результатов. Максима удивляло, что она перестала интересоваться, как обстоят дела с контрабандой алмазов, о которой он в свое время рассказал ей, умолчав, однако, о том, что немало привозит и для себя.

Дикими глазами Максим оглядел кабинет, стараясь обнаружить хоть какой-нибудь след злоумышленника или пропажу.

Взгляд его остановился на сейфе. Он всхлипнул, на лбу выступили капельки пота. Дрожащими руками он открыл дверцу. Сейф был полон бумаг, но Максим сразу увидел, что бухгалтерские книги с шифрованными записями исчезли. Он принес их сюда из дома, потому что не доверял Лидии.

По лицу у него бежали ручейки пота. Признаков взлома нет. Просто кто-то знал код.

Кто же это, если не Лидия? Человек, прятавшийся за лампой? Может, этим он хотел показать, как ему легко расправиться с Максимом?

Максим вернулся к столу и тяжело упал в кресло, сиденье заскрипело. Раньше этого не случалось.

«Зачем я впутался в эту историю?» – думал Максим, закрыв лицо руками.

– Ты должен драться, должен отвечать за свои поступки, – начал он внутренний разговор с самим собой.

– Но я не представляю себе, что делать.

– А ты поработай мозгами.

– Как раз сейчас они у меня и не работают.

– Ясно одно: за тобой кто-то следит и тебе надо срочно что-то предпринять.

– Если бы я мог поговорить с Лидией! Но это исключено. Слишком во многом я ее подозреваю.

– У тебя есть Харри Лим. Вы вместе работаете и на него можно положиться.

– Да, возможно, Харри мне поможет.

Максим поднял голову и схватил телефонную трубку. Было очень рано, всего половина восьмого и если Харри накануне лег поздно… Но это не остановило Максима.

К телефону никто не подошел.

– Мне хотелось только спокойной, обеспеченной жизни. Хотелось никогда ни в чем не нуждаться, – продолжил он разговор с самим собой.

– Найди себе оправдание и успокой тем самым свою совесть.

– Какое же? Мое несчастное детство?

– А почему бы и нет?

– Вообще-то верно. Мать от меня сбежала. Отец бросил. И бабушка не захотела меня воспитывать.

– Вот ты и решил добиться обеспеченной жизни, отомстить…

– Одним словом, когда Гус ван Даан пять лет назад намекнул мне о контрабанде, я решил ею заняться.

– Остается сказать, что я горько сожалею о сделанном.

Разговор оборвался.

Максим покачал головой, прислушался. Ему показалось или в дверь действительно постучали?

Он погасил настольную лампу и выглянул из кабинета в магазин. Протиснувшись мимо шкафа, он посмотрел на входную дверь. Там стоял человек.

Неужели кто-то узнал, что он сегодня так рано приехал сюда? Ведь обычно он приезжает позже.

Человек ушел. Максим выждал, но тот так и не вернулся.

Максим долго сидел у письменного стола и не мог собраться с мыслями. Его отвлекли подозрительные звуки – кто-то открывал заднюю дверь. Он быстро огляделся. Единственное, что попалось ему на глаза, – старинный письменный прибор красного дерева. Он-то думал, что давно продал его.

Максим спрятался за шкаф. Он не верил, что это простой вор. Тот, кто пытался открыть заднюю дверь, имел прямое отношение к угрозам и к царским камням. Во всяком случае, открывать запертые двери ему не впервой, это ясно.

Дверь тихо открылась. Послышались быстрые, но осторожные шаги. Вот они замерли. «Заглядывает в кабинет», – подумал Максим. Он крепче сжал письменный прибор, надеясь, что ему не придется им воспользоваться.

Вскоре послышался звук удалявшихся шагов, и входная дверь осторожно закрылась. Воцарилась прежняя тишина.

Максим выждал некоторое время, потом зажег настольную лампу и увидел на письменном столе большой конверт. Его имя было написано на машинке.

Он нерешительно вскрыл конверт. Оттуда выпал один алмаз, страница из его бухгалтерской книги и письмо:

Теперь ты видишь, что ты в наших руках. Мы знаем, что ты можешь указать нам, где хранятся семь царских камней. Сделай это ради себя и своей семьи. Считай это письмо первым предупреждением. Мы не отступим, рано или поздно ты сдашься.

Подписи не было.

В голове у Максима гудело. Первое предупреждение? Да ведь их было уже много! Либо эти неизвестные вымогатели не в ладах с арифметикой. Либо?..

Новая догадка испугала Максима.

Неужели за царскими камнями охотятся одновременно две разные банды?

Максим снова опустился в кресло. Ему стало трудно дышать. Теперь он был окончательно сбит с толку.

«Надо спешить», – думала Лидия, открывая дверь большой виллы из красного кирпича на Веттаколлене.

«Проигрывать мне нельзя, я справлюсь, у меня все получится», – думала она, идя по коридору чужого дома.

В ее распоряжении было полчаса. Через полчаса Соня Бентцен вернется из магазина. Лидия уже давно проверила и время и расстояние.

У нее в ушах до сих пор звучал хвастливый голос Сони Бентцен, хотя тот прием у Ванга Гюллисена состоялся больше месяца назад.

– … просто сказочный! С тех пор как мы построили новую виллу, у нас наконец появилось место для всех наших картин. Нам больше не надо хранить их в магазине. Не говоря уже о том, что мы можем переменить мебель и что я приобрела новый сейф для моих драгоценностей. Он был мне просто необходим. Правда, я так боюсь забыть код, что даже записала его в записной книжке… А кухня – это мечта, иногда мне самой хочется в ней готовить…

Дальше Лидия могла и не слушать. Ей не часто удавалось так легко получать сведения о намечаемой жертве.

В течение вечера она незаметно добралась до сумочки Сони Бентцен, украла ключи от входной двери и нашла в записной книжке цифровой код.

После этого Лидия в разное время суток наблюдала за домом и его окрестностями. Это и были те самые совещания ее многочисленных комитетов.

Лидия никогда не проникала в чужой дом в такое раннее время дня, да еще с такой легкостью. Она уже знала план дома и сразу нашла спальню хозяйки на втором этаже.

Сейф стоял под кроватью, открыть его было делом одной минуты. Не глядя, Лидия выгребла из него в свою сумку все содержимое, закрыла его и поспешила уйти. На новую мебель Сони Бентцен она даже не взглянула.

На обратном пути Лидия чуть не наткнулась на Соню. Она поспешила перейти на другую сторону. Ее немного тревожило, что на улице никого не было. Но они с Соней не были знакомы, хотя и встречались на приемах. По мнению Сони Бентцен, Лидия не заслуживала ее внимания, она никогда не приветствовала ее даже кивком головы. К тому же Лидию до неузнаваемости изменил парик, платок и очки в темной оправе.

И все-таки она вздохнула с облегчением, только когда уже сидела в машине.

Идею похищать драгоценности ей подал Максим, рассказав, как он контрабандой провозит алмазы. «Я хочу, чтобы нам не нужно было считать гроши, – сказал он тогда. – Мы должны жить в роскоши и спокойствии».

Он говорил об этом, как о подвиге, легко и равнодушно. Хоть это и было преступлением, Лидия гордилась тайной деятельностью мужа.

«А почему бы и нет?» – думала она потом. По сути дела, старый страх перед бедностью и нуждой никогда не покидал ее. Кроме того, она начала мечтать о жизни без Максима. Но не потому, что не любила его, а потому, что тосковала по свободе, которой у нее никогда не было. Она даже не знала, что это такое.

Когда Лидия познакомилась с Харри Лимом, она проговорилась ему о своих мечтах.

– Твои мечты можно осуществить, – сказал он ей.

Они занялись этим вместе, и он многому научил ее. Прежде всего осторожности и терпению. Он же посоветовал ей в первую очередь интересоваться драгоценностями. Это было самое выгодное.

– Время не ждет, – сказала она самой себе, глядя в зеркало заднего обзора. Лидии постоянно казалось, что за ней следят, – вот будет досадно, если ее схватят на месте преступления. Может, в ее распоряжении осталось не больше двух недель. Надо поскорей осуществить все замыслы и уехать…

Перед ней вдруг возникло улыбающееся лицо Максима.

«Ему не перехитрить меня», – подумала Лидия. При мысли о Николае она всхлипнула и попыталась прогнать образ сына, но он упрямо стоял перед ней.

«Ничего не поделаешь, – я должна довести это до конца», – подумала она и даже повторила это вслух.

Лидия включила зажигание, но слезы застлали ей глаза, и пришлось немного подождать, прежде чем она поехала.

Флоринда вдруг выпрямилась, сжала губы и положила руки на стол.

– У меня есть одно предложение, – сказала она. – Правда, оно достаточно нелепое: нам надо посетить Анну Ульсен.

– Кто это?

– Это сестра Артура, твоего прадеда. Анна с самого начала невзлюбила меня, ей было досадно, что любимый брат женился на девушке из революционной России. Она пыталась помешать нашей свадьбе и потом всегда упрекала меня в смерти Артура. Много лет подряд она писала мне письма, обвиняя меня, что я довела его до смерти и тем самым разбила ее жизнь. Я уже очень давно не общалась с Анной, но теперь, кажется, пришло время поговорить.

Николай никогда не слыхал об Анне Ульсен.

– Зачем тебе говорить с ней? – спросил он.

– Она всегда утверждала, что общается с духами, что ей известно прошлое и будущее. Вот пусть и докажет это. Я не слишком верю в ее связь с потусторонним миром, но, может, она помнит, что Артур говорил ей про эти камни… Если, конечно, он знал об их существовании. Идем скорей!

Флоринда проверила по телефонному справочнику и обнаружила, что Анна живет там же, где и пятьдесят лет назад.

– Возьмем такси! В последнее время я езжу только на такси. Лучше приехать к Анне пораньше, потом она может куда-нибудь уйти.

Такси остановилось у одного из типовых домиков в Рёа. На фоне снега, которого здесь было больше, чем внизу, в городе, он казался темно-красным. Тропинка вела по заснеженной лужайке мимо хмурых кустов.

Николай огляделся. Как тихо! Никого, даже дети не играют в снег. Была уже половина одиннадцатого.

Флоринда решительно позвонила. Ожидая, когда откроется дверь, она смахнула с пальто снег. Шляпы на ней не было.

Дверь распахнулась, и перед ними появилась женщина в огненно-красном халате с лиловым перистым узором. Седые волосы были собраны на макушке в узел, несколько упрямых прядей выбились из узла. Загорелое, морщинистое лицо, пронзительный взгляд, очки. Она была намного выше Флоринды и смотрела на них с Николаем сверху вниз. Сперва – на Флоринду, потом, внимательно, на Николая. У него засвербило в носу. Ему было неприятно встречаться с ней глазами, но отводить взгляд в сторону он считал ниже своего достоинства.

Анна опять посмотрела на Флоринду, поджала губы, и глаза за стеклами очков превратились в узкие щелки. Спина у нее была такая прямая, что халат на круглом животе едва сходился.

– Глазам не верю! – сказала она дрогнувшим голосом. – Украла фамилию моего брата, погубила его и еще смеешь являться ко мне? Мало ты горя нам причинила?

По мере того как она говорила, голос ее усилился и окреп, слова летели в снежный простор. К счастью, на улице никого не было.

– Я надеялась, что после того, как ты загнала в гроб моего брата, я больше никогда не увижу тебя. Теперь ты хочешь отправить Туда и меня?

Флоринда не останавливала ее. Николай со страхом смотрел на Анну.

– К чему столько трагизма? – просто сказала Флоринда. – Ты прекрасно знаешь, что в твоих словах нет ни капли правды.

– Ни капли правды? – Анна вскинула голову, и узел на макушке грозно закачался. – Теперь тебе понадобилась правда? А сколько ты сама обманывала и хитрила, чтобы ввести в заблуждение моего доверчивого брата? Он слепо верил тебе, поддался на твои уловки, привез тебя в Норвегию и здесь женился на тебе. И ты еще говоришь о правде! Ты даже не посмела явиться ко мне одна, привела с собой своего правнука. Хочешь ублажить меня? – Анна наклонилась и погрозила Николаю пальцем. – Не позволяй своей прабабке вертеть собой. Она хитрая, коварная, лживая…

Николай не выдержал. Он шагнул вперед и стал рядом с Флориндой.

– Что ты говоришь? – сказал он. – Ты просто сумасшедшая!

Анна выпрямилась, забыв закрыть рот.

– Анна, я пришла к тебе за советом, – вздохнув, сказала Флоринда, и Николай понял, что она с трудом сохраняет спокойствие. Она взяла Николая за руку, отстранила стоявшую в дверях Анну и прошла в прихожую.

– Флоринда! Как ты смеешь входить в мой дом? Как у тебя вообще хватило наглости прийти ко мне?.. Ты говоришь, тебе нужен мой совет? Ты просишь у меня совета?..

Анна с грохотом захлопнула дверь, у Николая зазвенело в ушах.

– Да, Анна, мне нужен твой совет.

Флоринда ждала. Николай ждал. Но Анна Ульсен не двигалась с места. В полутемной прихожей зловеще поблескивал ее красный халат.

– Ты не пригласишь нас зайти?

– Что ты себе позволяешь!

Однако Анна открыла вторую дверь, и они оказались в коридоре. Потом она провела их в гостиную.

Флоринда шла спокойно, нарочно не глядя по сторонам, но Николай как вкопанный остановился на пороге. Такой комнаты он еще не видел!

Занавески были задернуты, словно сейчас был вечер. Повсюду на маленьких столиках, застланных красными бархатными скатертями, горели неяркие лампы.

На одном из них стояла клетка с большой черной птицей. На другом – большой матовый шар. На красной бархатной кушетке потягивалась кошка, другая вспрыгнула на подлокотник, третья, вся черная, подошла и стала тереться о ноги Николая. Он наклонился и погладил ее, не переставая дивиться на гостиную Анны. От незнакомого пряного запаха у него закружилась голова. Он не мог понять, насколько велика эта комната, потому что стены были затянуты драпировками и одна из них делила ее на две части. Ему комната казалась огромной.

– Здесь ничего не изменилось, – сказала Флоринда.

Не дождавшись приглашения, она села на кушетку рядом с кошкой. Кошка несколько раз Зажмурила глаза и улеглась на колени к Флоринде.

– Не может быть, чтобы это была Богиня Храма, – сказала Флоринда. – Она, наверное, уже давно умерла.

Анна, стоявшая у Николая за спиной, издала странный звук. Он подумал, что она смеется, но Анна молчала. Она втолкнула Николая в комнату и закрыла дверь.

Он сел рядом с Флориндой. Кошка на подлокотнике долго смотрела на него, а потом опустила голову и сделала вид, будто никого не видит.

– Анна имеет связь с потусторонним миром, – объяснила Флоринда Николаю. – Она наделена сверхчувствительными способностями и может вступать в связь с силами, о которых даже в моей семье никто не знал.

Анна фыркнула.

– Я знаю, ты никогда в меня не верила. Нечего теперь выставлять меня на смех перед своим правнуком.

– Я не выставляю тебя на смех.

– Ты принесла с собой что-то недоброе, – сказала Анна. – Я это сразу заметила.

Николай испуганно огляделся по сторонам, словно боясь, что на него сейчас набросится какой-нибудь злой призрак.

– Я никогда не понимала, за что ты меня так не любишь и почему не верила, что твой брат горячо любит меня.

– Ха! – воскликнула Анна. – Я знала, что ты придешь, чтобы помериться со мной силой! Ты не можешь простить мне, что я вижу тебя насквозь.

– Нет, Анна, я пришла не поэтому. Я пришла спросить тебя кое о чем.

Анна молчала.

– Если, конечно, ты мне ответишь. Никто, кроме тебя, не в состоянии помочь мне сейчас.

– Спрашивай, – милостиво разрешила Анна и села в кресло напротив кушетки. Одна из кошек тут же вспрыгнула ей на колени.

– Была ли у тебя связь с духом Артура после того, как он умер?

Анна вскочила, и кошка шлепнулась на пол. Николай не понял, сердита Анна или очень огорчена.

– Не смей оскорблять меня! – сказала она.

Николай ждал, что она крикнет, но она еле прошептала эти слова.

– Я не хотела тебя обидеть, – примирительно сказала Флоринда. – Я спрашиваю, потому что доверяю тебе. Я помню, ты говорила, что так близка с членами своей семьи, что без слов угадываешь их мысли. И, если не ошибаюсь, ты несколько I раз беседовала со своей покойной матерью. По крайней мере, так мне говорил Артур. В моих словах нет ничего обидного…

– Я думала… ты хочешь оскорбить меня… – Голос у Анны вдруг стал жалким.

– Милая Анна, – сказала Флоринда, – не понимаю, почему ты относишься ко, мне с таким подозрением.

– Нет, я не говорила с Артуром, – тихо ответила Анна. – И с матерью тоже. – Я это придумала, когда Артур рассказал мне о даре, которым обладала твоя мать.

– Но у меня-то никогда не было таких способностей! Я не умела усилием воли передвигать вещи, не принимала сигналов из другого времени. Вот Николай, твой юный родственник, он, может, и наделен некоторыми из этих способностей. Но унаследовал он их, я думаю, от наших обеих семей.

– Это правда? – Анна подняла голову и посмотрела на Николая.

– Расскажи Анне о существах, которые ты видел.

И Николай рассказал. Слушая его, Анна наклонялась все ниже и ниже. В конце концов кошка перебралась на колени Николая.

– Тебе это не померещилось? – спросила Анна.

– По-моему, нет.

– По-моему, тоже, – сказала Флоринда. – Понимаешь, вокруг нас все время происходит что-то загадочное. Сейчас я не могу всего рассказать тебе, но обещаю сделать это в другой раз. Теперь же, пожалуйста, ответь мне на один вопрос, не спрашивая, почему я задаю его тебе. Ответишь?

Анна кивнула.

– Не помнишь ли ты, чтобы Артур когда-нибудь говорил тебе о драгоценном ожерелье, которое имело какое-то отношение к царю? Не слышала ли ты от него выражения царские камни?

Раздался звонок в дверь.

Все трое вздрогнули.

– Царские камни? – повторила Анна. – Что-то я как будто слышала… Подожди, я открою, а потом постараюсь вспомнить.

Она вышла из комнаты и затворила за собой дверь.

Они ждали, но Анна долго не возвращалась. Ни звуков, ни шагов слышно не было.

Вдруг закричала черная птица в клетке. Николай чуть не подскочил – он думал, что это чучело. Крик был такой пронзительный, словно птица чего-то испугалась. Кошка спрыгнула с коленей Николая и спряталась под стол. Кошка, лежавшая на подлокотнике, встала, выгнула спину и зашипела на что-то, видимое только ей.

Флоринда забеспокоилась.

– Странно, – забормотала она.

Наконец она не выдержала.

– Я сейчас выйду как будто в туалет, – сказала она. – Посмотрю, что там делается. А то вдруг случится что-нибудь непоправимое.

Николай последовал за ней. Ему не хотелось оставаться одному в этой чудной комнате.

В коридоре Анны не было.

Флоринда заглянула на кухню – пусто. Они поднялись на второй этаж, посмотрели в одной комнате, в другой – Анны нигде не было.

Потом они спустились в подвальный этаж, где была каминная. Окна каминной выходили в крохотный садик. В комнате были беспорядочно навалены какие-то ящики и коробки, но Анны тут не было. Осмотр чуланов тоже не дал никаких результатов.

Флоринда молча поднялась на первый этаж. Николай был напуган.

В коридоре Флоринда снова внимательно все оглядела. Вдруг она нагнулась, подняла что-то с пола и протянула Николаю. Это была сережка с подвесной жемчужиной. Одна из тех, что сегодня были на Анне Ульсен.

– Что-то случилось, – прошептала Флоринда.

– Мне кажется, – тоже шепотом сказал Николай, – мне кажется, что ее похитили.

Помощник пришел в полдень. Максим сидел, уронив голову на руки.

– Есть тут кто? – крикнул помощник из помещения магазина.

– Да, я приехал, – отозвался Максим, удивляясь, что так долго просидел без движения. У него разболелась голова, ныло плечо.

– Что-нибудь случилось? – Помощник заглянул к нему в кабинет.

– Нет, все в порядке.

– Но ты еще не открыл…

– Да, я был занят… И кроме того, поздно пришел.

Он избегал смотреть помощнику в глаза. «Не умею я убедительно лгать», – с горечью подумал он.

– Ты открывай, – сказал он помощнику. – Я скоро уйду. У меня дела в городе, но до закрытия постараюсь вернуться.

Убедившись, что помощник уже вернулся в магазин, Максим снял трубку и набрал номер своего банка в Базеле в Швейцарии. Он попросил к телефону директора банка Ганса Вальтера Шнайдера, с которым был знаком лично. Ему пришлось подождать, наконец он услыхал бархатный голос директора.

Максим попросил сообщить ему, сколько денег числится на его трех счетах. Он хотел, чтобы ему сказали это сразу по телефону, и Шнайдер согласился исполнить его просьбу, поскольку они знали друг друга. Он попросил разрешения позвонить Максиму через пятнадцать минут.

Точно через пятнадцать минут телефон зазвонил, и Максим снял трубку, когда еще не отзвенел первый сигнал. Шнайдер сообщил, что на четырех счетах Максима числится двадцать миллионов швейцарских франков.

У Максима закружилась голова, он подумал, что ослышался. Шнайдер подтвердил сумму – двадцать миллионов швейцарских франков и обещал немедленно выслать письменное уведомление.

Максим, не попрощавшись, в растерянности положил трубку.

Двадцать миллионов швейцарских франков!

Двадцать миллионов?

Это невозможно! У него никак не могло быть больше пяти миллионов.

И почему Шнайдер сказал, что у него четыре счета? Откуда четыре?

У Максима было только три счета, и это он знал твердо.

Лидия поехала прямо домой. Она была не в силах ехать в свою контору, как сперва собиралась.

Некоторое время она сидела, не выходя из машины, рядом с домом и смотрела, как снег ложится на лобовое стекло. Еще немного, и ничего не будет видно. Она испугалась. Наконец она вышла из машины и, закрыв дверцу, постояла, опершись на нее, пока не пришла в себя.

– Добрый день, фру Сверд! – крикнул кто-то.

Она не поняла, кто с ней поздоровался, и, кажется, не ответила. Пошатываясь, она шла по дорожке к дому, темные камешки просвечивали сквозь снег.

Лидия бесшумно закрыла за собой дверь и сразу заметила необыкновенную тишину в доме. Может, она просто никогда не бывала в доме одна?

Просторный, высокий холл. Она как будто впервые увидела его. Телефонный столик и старинные кресла у лестницы показались ей безобразными и вульгарными. А ведь она сама их выбрала. Большая ваза на полу у столовой была пуста. Да стояли ли в ней хоть когда-нибудь цветы или ветки?

Лидия принюхалась. В доме ничем не пахло. Ни кофе, ни яичницей из кухни, ни сигарным дымом из кабинета, ни цветами из гостиной. Ничем.

Ее передернуло. А ведь в детстве она любила бегать по лужайкам, усыпанным цветами. Или она видела это в каком-нибудь рекламном фильме?

Лидия поднялась прямо в свою спальню и прошла в гардеробную. Открыла дверцы одного шкафа, посмотрела на висевшую на плечиках одежду – сколько же у нее всего платьев?..

«Пора укладываться, – подумала она, – через две недели я уже смогу уехать». Неожиданно у нее на глазах выступили слезы, пересохло горло.

Что взять с собой? Хотя, возможно, ей придется уехать с пустыми руками. Начинать все сначала. Одной. В чужой стране.

Она села на кровать, не в силах побороть бившую ее дрожь.

Неужели все так и должно быть? Мама, почему ты не предупредила меня? Нет, ты об этом не думала… А о чем тогда ты думала? Я ничего о тебе не знаю. Что скрывалось за твоими истериками, слезами и ссорами с отцом? Может быть, ничего?