Текст книги "Попаданец в Скайриме (СИ)"

Автор книги: Тони Миллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 59 страниц)

Как её перекосило! Любовался бы бесконечно! Потом, правда, последовали крики, визг, разбрызгивание слюней… Мол тебя, такого-сякого никто даже в тюрьме держать не будет, чтобы не портил репутацию заведения, тем более в таком шикарном трактире, как у неё… В общем, как могла намекнула, что мне тут не рады. Да я в общем-то особо и не намеревался здесь задерживаться.

Не велика потеря – лишится койки в общей комнате, среди наркоманов и проституток… И наркоманов я тут упомянул не для красного словца. Минимум двое из моих соседей, да и коллег, в общем-то, конкретно сидели на скуме, местном аналоге героина.

Да и вообще, пугать изгнанием из ночлежки человека перезимовавшего в пещере? Того, кто вполне комфортно может переночевать в лесу? Ничто из того, что у меня есть, одежда, деньги, немногочисленные вещи – не является для меня критически важным. Всё это можно у меня отнять, и мой мир от этого не перевернется.

«Владение» чем либо – идет в обе стороны. Допустим, ты владеешь автомобилем, но и автомобиль владеет тобой, ты вынужден служить ему, содержать, заботится. И чем больше у тебя имущества, тем больше у тебя господ, каждому из которых ты должен угодить. И даже моя магия… да, в какой-то мере тоже владеет мной, определяет мой жизненный путь. И сейчас она влечет меня на север, в Винтерхолд. Так что, прощай Рифтен, до не скорой встречи, я надеюсь.

На прощание решил немного прогуляться по городу в туристических целях. В прошлый раз… тогда знакомство ограничилось таверной, рынком и «Крысиной норой», так что в этот раз я решил посмотреть, какие еще тут есть достопримечательности. В центре города обнаружился дворец ярла, рядом с которым виднелись казармы городской стражи и особняки местной знати, вероятно. Угу, угу…

А это у нас что? Детский приют? Какая неожиданность… Вот только интуиция мне подсказывает, что с поправкой на специфику данного города атмосфера там та еще…

Тут, на моих глазах, дверь приюта приоткрылась из нее выскользнул паренек лет двенадцати, с котомкой через плечо, огляделся по сторонам и припустил по улице в сторону северных ворот. Минут через пять из здания послышался сильно приглушенный, но отчетливо различимый сварливый женский голос: «Где этот пройдоха Авентус? Ох он у меня сегодня получит!»

Религиозная жизнь Рифтена была представлена храмом… (а вот это неожиданно!) храмом Мары, богини любви и сострадания. Зайдя внутрь, я не обнаружил филиала поликлиники, как в храме Кинарет, в Вайтране. Как оказалось, тут оказывались иные услуги. По сути, это был местный ЗАГС. «В болезни и здравии…» Ага…

Но атмосфера не официально-пафосная, а вполне так даже, уютненько. Разглядывая статую, должную изображать эту самую богиню я вдруг ощутил… ощутил, как мир вокруг меня вздрогнул, статуя подернулась рябью, как дрожит горячий воздух над костром и на меня вдруг нахлынула теплая волна. Не жар, а именно тепло, что омыло сердце и подарило несколько минут покоя. И почему-то еще померещился запах мыла и булочек с корицей, уж не знаю почему.

Ну ладно, Рифтен, есть в тебе что-то светлое.

* * *

Пять дней пути и дорога привела меня в шахтерский поселок Камень Шора, через который я проезжал однажды. Моим первым жилищем в этой жизни стала шахта, что за вычетом того «кролика», оставила после себя вполне сносные впечатления, так что я решил испытать себя и в этом качестве.

С этим Шором, кстати, довольно интересная история. Формально говоря, бог, один из творцов этого мира. Но при этом, ни в один официальный пантеон не входит и какого-то поклонения ему не осуществляется. Этакий «гадкий утенок», ну или «бедный родственник» среди своих более успешных коллег. При этом, что интересно, весьма популярен среди нордов, в самом народе, для которых он практически «Отец родной». И даже местный загробный мир – Совнгард, называют Царством Шора.

На работу устроился быстро и без волокиты. Поинтересовались, разве что, нахожусь ли я в розыске и кем работал до этого. Насколько мне известно, у Закона ко мне претензий нет, а предыдущее место работы – разнорабочий в порту Рифтена, что я им и сообщил.

Условия работы вполне человеческие. Проживание в бараке и нехитрая кормежка за счет фирмы, плюс рабочий инструмент, с меня же – выполнение нормы, которую на первую неделю мне поставили вдвое меньше, чем прочим. Я хотел было возмутится, в конце концов, не такой уж я и слабак, но промолчал, решив, что никто не запрещает мне выполнить две-три нормы, а если вдруг дело окажется сложнее, чем мне думается, то пол-нормы это разумная скидка для новичка.

«Неужели я умнеть начал?» – подумал я вечером следующего дня, после того как едва-едва сдав норму дополз до койки, и завалился на нее подобно срубленному дереву. Вот как оно так? Вроде и к труду приучен, и топором достаточно намахался, чтобы привыкнуть, а это почти то же самое, что и кирка… А всё равно…

На самом деле, махать топором и киркой – это разные вещи. Кирка тяжелее, махать в узком штреке совсем не то же самое, что топором на улице, да и рубить приходится не мягкое дерево, а твердую породу. При соприкосновении тяжелой кирки с камнем отдача приходится по рукам и уже довольно скоро кисти рук уже отказываются сжимать рукоять.

А ведь добытую руду надо еще поднять наверх! Никаких вагонеток тут нет, только деревянные ведра, да тележки. Да и лифта, что удивительно, тоже нет… Толкать тележку приходится по центральному коридору, что спиралью поднимается вверх, а уже от него в разные стороны отходят штреки, в которых и работают шахтеры.

Помимо, собственно, физических нагрузок приходится привыкать к своеобразной атмосфере, в буквальном смысле, царящей в шахте. Точно не известно, с чем это связано, хотя лично я подозреваю, что тут оказывает свое влияние богатая гейзерами и прочей вулканической ативностью долина Аалто, что начинается по ту сторону горного хребта, в котором и расположена эта шахта. Короче говоря, тут в воздухе постоянно висит красноватый туман.

Да, по началу он немного мешал ориентироваться, и один раз я даже заблудился и вместо своего штрека заехал с тележкой к Сульге, что трудилась неподалеку. Да, как ни странно, тут трудились и женщины, хотя их было ощутимо меньше, чем мужчин. Она и показала мне некоторые хитрости, до которых я сам дошел бы не сразу.

Такого рода нюансы существуют в каждом деле. Об этом не прочитаешь в книгах, не услышишь на лекциях, вернее, какие-то вещи может и прочитаешь и услышишь, вот только пользы от этого будет очень мало. Можно ли научится плавать по книгам? Или ездить на велосипеде по чужим рассказам? Тут нужен тот, кто сначала покажет, потом посмотрит как у тебя получается, даст совет и при необходимости покажет снова. Самый эффективный способ обучения.

Мне то казалось, что шахтерское ремесло дело не хитрое. Кирку в руки и бей по камню со всей дури, в смысле, со всей силушки богатырской. Вот только при таком подходе силы быстро заканчиваются и «выхлоп» невелик. Как выяснилось, важную роль играет то, куда ты бьешь. Опытный взгляд сразу видит неоднородности, трещинки. Возникает даже так называемое «чувство камня». Опытный шахтер не будет преодолевать камень, подобно фехтовальщику он ударит в стык между пластами и дернув за кирку сразу обрушит большой кусок породы.

И делов то потом, накидать лопатой в тележку добытое и наверх, сдавать бригадиру, который поставит в бумагах напротив имени еще одну палочку и передаст руду второй бригаде, плавильщикам. Есть еще и третья бригада – углежоги, что занимаются рубкой деревьев и производством древесного угля для плавильной печи, так что у нас тут производство полного цикла!

К концу испытательного срока я спокойно справлялся со своей «детской» нормой и вплотную приблизился к норме общей. Так что руководство сочло меня не безнадежным и я бы официально принят на работу.

Казалось бы, что я тут забыл? Если бы мне понадобились деньги, то заработать их я мог бы легко и просто. Да и цель стоит понятная – добраться до Коллегии. Вот только будучи КМС по рефлексии я осознаю собственную… не вполне адекватность, назовем это так.

За три года, что я нахожусь в этом мире, я так и остался туристом, что отстал от группы и потерялся в незнакомой стране. Вся моя жизнь тут – сплошные метания и большую часть времени я провел в дороге, ночуя в трактирах. Друзьями не обзавелся, знакомых – по пальцам пересчитать, да и связывали меня с ними больше деловые отношения.

Потеря Лидии так ударила по мне не из-за «огромной любви», откровенно говоря, а из-за того, что она была для меня якорем, точкой опоры, единственным, сколько-нибудь близким мне человеком. Вот и ощутил себя котенком выброшенным на мороз.

Но нет худа без добра. Я начал новую жизнь и наконец именно живу, делаю что хочу, иду куда хочу. Могу прожить тут всю жизнь, а могу завтра встать и уйти. Но… я не хочу уходить. Что-то тут есть такого, что зацепило меня. Быть может работа в шахте – это то, ради чего я родился на свет? Вот жил, и не знал своего предназначения! Кто знает?

Так что теперь я могу просто пожить как простой человек среди таких же простых людей. Вжиться в этот народ, прийти в себя, а то мёд он хоть и притупляет боль, но не избавляет от кошмаров. Да и с этим… неприятием огня тоже надо что-то сделать. А то мне, как магу, это здорово снижает боевой потенциал, к тому же это серьезная слабость, уязвимость. Я даже к горящим факелам не могу близко подойти или к очагу.

* * *

Следующая неделя началась тяжело. Как ни как, полная норма, без скидок. Чтобы успеть, пришлось работать без обеда, да и вечером уйти из шахты позже всех. Ничего, компенсировал плотным ужином. На следующий день история повторилась. Не страшно, главное, что я наконец начинаю чувствовать камень, чтобы это не значило.

Стена породы перестала восприниматься как что-то ровное, однородное, в ней чувствовались слои, внутренние напряжения, какие-то вкрапления. Сосредоточившись на одном таком я обвалил пласт породы, измельчил его на полу киркой и начал перебирать руками. Опа! Что-то новенькое… Потерев необычные камешек о край рабочей робы я увидел стеклянный блеск. Судя по всему – какой-то драгоценный камень! Как говорится – мелочь, а приятно!

Даже не сколько как приработок, сколько как материал для экспериментов. Я то ведь помню, что в двемерских схемах активно использовались как накопители энергии. Надо будет заняться в свободное время…

В среду, в обеденное время ко мне в штрек прихромала Сульге.

– Привет! Как ты тут? Справляешься? – она огляделась по сторонам, – Смотрю работа кипит! На тебя повар жалуется! Говорит – «Новенький перестал есть мои обеды! Неужели они ему не по нраву?!»

– Я не настолько привередлив в еде! Просто если на той неделе с меня требовалось пол нормы, то теперь полная, как у всех, а такое количество мне пока дается с трудом, вот и приходится работать без обеда, чтобы успеть все сделать.

– Ага! Ну понятно, значит я не ошиблась прихватив твою порцию с собой. Вот, перекуси по-быстрому. Кастрюльку потом на кухню вернешь?

– Спасибо большое за заботу! На сытый желудок работать куда веселее.

– Именно! Ну ладно, не буду отвлекать! Успехов!

Поев продолжил работать киркой. А ведь приятно, когда о тебе беспокоятся. Надо будет её отблагодарить как-нибудь. Ну а вообще интересно, как это «чувство камня» работает? Не, понятно, что большую роль тут играет опыт и намётанный глаз, что цепляет неровности и неоднородности скалы, но как насчет того же драгоценного камня? Как я мог его почувствовать ВНУТРИ породы? Может в этом есть какая-то магическая составляющая?

Хм… Переключился на магическое зрение и осмотрелся. Вроде ничего необычного. Чуть присмотрелся и разглядел магический фон, слабые потоки энергии пронизывающие все вокруг, источником которых большей частью является солнце, но так же и другие звезды. Полагаю, что термоядерный синтез высвобождает магическую энергию так же как и радиоактивный распад.

В принципе, материя не может экранировать потоки силы и по этому они проникают и сюда, под землю. Единственно, она немного искажает их, как бы приломляет, подобно тому, как свет проходящий через неровное стекло искажается и за счет этого, эти неровности становятся очевидны.

То место, куда бил последние пять минут было ощутимо «ярче», чем соседние участки. Но не самым ярким. На пол метра правее и чуть выше породу пересекала извилистая полоса, из которой энергия сочилась особенно сильно. Размахнувшись, я одним ударом всадил в нее кирку едва ли не на десяток сантиметров! Потом, используя ее как рычаг надавил и здоровенный пласт руды отделился и рухнул на пол! Я еле успел отскочить! Ха! А жизнь-то налаживается!

* * *

И в самом деле. Теперь не было особой необходимости тупо долбить стену киркой. Конечно, раз на раз не приходится, но теперь практически каждый удар был результативен, а когда я подключил к процессу телекинез… Удары невидимых копий глубоко проникали в породу и превращаясь в крючья выдергивали из нее здоровые куски руды.

Теперь больше хлопот было с доставкой добытого наверх, но этим я занимался и ранее. Так что теперь, работа из трудового подвига превратилась просто в работу и даже оставила время для хобби, так сказать. Из куска железной руды получил кусок золотой, после чего расплавив и избавившись от шлаков получил слиток золота.

Подняв его в воздух телекинезом я принялся нагревать его по чуть-чуть, контролируя температуру. Удерживая его на грани расплавления точечно нагревая и остужая получил «кусок пластилина» из которого можно было лепить все что угодно. Присоединяя к аурным кончикам пальцев телекинетические «контактные площадки» различной формы – получил целый набор инструментов: резцов, щипцов, лезвий.

Это очень увлекательно – сидеть и корпеть над кусочком золота, что в моих руках постепенно принимал законченную форму. Не говоря уже о том, что изготовлением ювелирных изделий я никогда ранее не занимался, а материал – золото, как бы предполагал именно такое применение.

Вообще, я решил сделать подарок для Сульги, что взялась меня опекать. Как ни как, а на мой взгляд человеческое не-равнодушие это одна из самых ценных вещей, что есть на свете. Так что пусть у нее будет на память от меня какая-нибудь цацка.

Дарить женщине кольцо – несколько двусмысленно, хотя не знаю, какие тут обычаи. Да и как она смогла бы их носить в шахте, сжимая кирку? Броши тут тоже никто не носит, а вот какой-нибудь кулончик – самое то. Тем более, у меня тут скопилось несколько любопытных камешков, один из которых смахивал на бирюзу и будет хорошо сочетаться с цветом ее глаз.

Очень много терпения потребовала цепочка. Нужно было вытянуть из золота проволоку, нарезать на одинаковые кусочки, после чего изгибать, формируя звенья… Притом так, чтобы они были одинаковые и аккуратные. Далее, задача собрать из них цепочку и заварить каждое звено так, чтобы оно было прочным.

Что ж… Вышло вполне достойно для «хэндмэйда», тем более для первого раза. И вообще, дорог не подарок – дорого внимание! Приберегу его для случая, когда будет уместно подарить. Не знаю… на Новый год, на День рождения… восьмое марта, правда, тут не празднуют, но оно и к лучшему.

* * *

За счет того, что наладился процесс добычи руды, у меня не только высвободилось немного времени для хобби, но и появились силы для «социальной жизни», а то раньше, вечерами, всё что я мог – поесть, доползти до своей койки в бараке и вырубится. Теперь же, я и обедал и ужинал вместе со всеми, а после ужина мог понаблюдать за теми, с кем свела меня судьба.

Вон, колоритная пара друзей-соперников – норд Одфел и орк Грогмар гро-Бурзаг. Одфел, как он сам о себе рассказывал, бывший солдат, как я подозреваю, из «Братьев бури», грубоват и нелюдим. Грогмар гро-Бурзаг – местный «стахановец», пожалуй самый опытный из нас шахтер. Он уже не молод и по его рассказам рубит камень с тех пор, как смог удержать кирку в руках. Как шахтер очень хорош, добывает руды больше любого из нас и не стесняется постоянно об этом говорить. Его приятель Одфел постоянно пытается его перещеголять. Иногда выходит.

Странные у них отношения. Постоянно ругаются, соперничают, но при этом друзья не разлей вода. Вот и опять сцепились. Чего у них там опять? А… старая песня. У орков есть одна национальная черта… помимо интеллигентности, деликатности и грации носорога, примерно такое же отношение к собственной гигиене. Тяжело работавший весь день мужик к вечеру пахнет, увы, не фиалками, а если он еще и моется не каждую неделю…

И если мне, у двери из под которой постоянно сквозит еще нормально, то Одфелу, что спит на соседней койке не просто. Отбросив всякую деликатность («Слушай, ты, вонючее животное…») он пытается донести свою точку зрения до соседа, чей нарцисцизм не пробиваем (Я великолепен и я это знаю!) и которого все эти попытки навязать чуждые ему, нелепые обычаи (Лезть в воду? Зачем? Грязь подсохнет и сами отвалится!) забавляют и ни сколько не трогают.

Вообще, совместное проживание людей в ограниченном пространстве, совместный быт – имеют свою специфику. Как на уровне отношений, так и просто на бытовом. К примеру уже на третью ночь, проснувшись часа в четыре утра и не сумев заснуть от дружного храпа… А храпели так, как-будто пытались перекричать друг-друга… Я не выдержал и прошелся по бараку, останавливаясь минут на пятнадцать у каждой койки и проводя целебные процедуры на носоглотке особо «музыкально одаренных».

Помимо этого, одним прикосновением превратил содержимое бочки с питьевой водой в слаааабенько целительное зелье. Так, чтобы было неощутимо на вкус. Но когда его пьют каждый день и в хороших количествах, то это дает свой эффект. Синяки, царапины, мозоли, простуда – и тому подобные мелкие неприятности обходили наш коллектив стороной.

Судя по всему, Грогмар гро-Бурзаг напрашивается на целительные процедуры, поскольку и правда, ну нельзя так! Не один живешь и твоя гигиена – не только твое личное дело! Надо будет ему ночью обоняние выкрутить на максимум… и повысить чувствительность кожи к зуду…

А вот и Сульга чем-то занята… Пишет?

– Что пишешь, если не секрет? Роман, повесть?

– Ой, что ты! – засмущалась она, – Просто письмо своим родителям.

– Да? А где они у тебя?

– Раньше мы вместе работали тут, а потом их перевели на шахту Золотая скала, что неподалеку от Черного брода. Здесь папа дослужился до бригадира, а там его назначили управляющим над всей шахтой!

– Мама тоже работает на шахте?

– Да. Именно она научила меня держать кирку, хотя и ей и отцу, в прошлом, привычнее был меч.

– В самом деле?

– Ага. Они воевали в Великую войну, после наемничали, повидали весь свет, и только поле того, как я родилась – решили осесть, и занялись шахтерским ремеслом, которое, как видишь, унаследовала и я.

– Скучаешь по ним?

– Очень… – произнесла она и вздохнула, – Тут всего то, три дня пути, а повидать их я не могу. Вот и остается только писать письма и если вдруг выдастся возможность – передать с кем-нибудь, а это выходит не чаще чем раз в несколько месяцев…

– А чего не сходишь, не проведаешь?

– Издеваешься? А… ты просто не знаешь… Лет пять назад я попала под обвал. Дернула кирку и рухнула не только стена, на и огромная глыба сверху. Знатно тогда меня переломало… Обе ноги, ребра, еще кой-чего по мелочи… Все думали уже и не выживу. Повезло, что тогда через Камень Шора проходил жрец Мары, которого отправили служить в Рифтене, он, как смог, подлатал меня. Все-таки целительство не их сильная сторона, но это помогло мне выжить и со временем встать на ноги. Вот только стоять я еще могу, могу ходить, хромая, тележку с породой на верх отвести могу, а многодневные пешие переходы… увы не для меня.

Я взглянул на нее целительским взглядом и ужаснулся. Следы не менее пяти переломов. Многие срослись криво. Повреждены голеностопный и тазобедренный сустав, задет позвоночник, три ребра…

– Ужас… – еле выдавил из себя я.

– Да ладно, чего уж там… – махнула она рукой, – Почти все уже и зажило и боли особо не мучают. С работой, вот, справляюсь. Могло быть и хуже. Просто не повезло…

– А ты вот еще и меня опекать взялась! – сказал я и улыбнулся.

– Ааа… это… – она смутилась, – Тут я возвращаю тебе долг… Не знаю почему, но рядом с тобой, с первого дня как ты тут появился, я чувствую себя… защищенной. Как деревья в этой долине, что защищены от бурь этим вот горным хребтом. Да и вообще, знаешь, приятно заботится о людях!

– Согласен!

* * *

Жизнь наладилась, распорядок установился. Незаметно наступило лето и так же незаметно приблизилось к своему концу. Все так же рубил руду, а в перерывах развлекался ювелиркой. Сделал еще один кулончик и десяток колец. Забавно было надеть их на каждый палец! Цепь мне еще золотую на шею, да потолще!

Постепенно худо-бедно влился в коллектив. Развлекал народ вечерами рассказами об увиденном во время путешествий по Скайриму, кое-где выдавая информацию, о драуграх, к примеру, как услышанную из чужих уст.

Большим успехом пользовались анекдоты, которых я знаю не одну тысячу, и которые лишь приходилось адаптировать к местным реалиям. Заменять Чапаева на генерала Тулия, а белогвардейцев на «Братьев бури» и тому подобное. Как оказалось, такого жанра народного творчества Скайрим еще не знал и было забавно видеть как такие короткие истории пошли в народ и, судя по всему, уже покинули территорию нашего поселка.

Юмор, он конечно разный, и не все всё понимают. Тот же английский юмор, в котором у меня фигурировали альтмеры, понимали не все, а вот что-то по-проще, по-приземленнее, уже все. Особенно громко хохотал Грогмар гро-Бурзаг, которого мне таки удалось немного «перевоспитать».

Да и вообще, хочется похвастаться, мне удалось как-то скрасить атмосферу этого сурового шахтерского поселка. Люди стали повеселее, определенно, здоровее (моими-то силами) и в целом все было весьма душевно!

Хотя вот с Сульгой пришлось повозится… По хорошему, тут нужно радикальное хирургическое вмешательство. Как ты незаметно исправишь не правильно сросшиеся кости? Их надо ломать и сращивать уже правильно. Но кое-каких успехов мне удалось добиться. Боль прошла и хромота стала почти незаметна.

В дальнем углу привычно хвалится своими успехами орк. Сегодня он, оказывается, проломив стену попал в какую-то пещеру. Было уже поздно ее исследовать, но он заметил на стенах следы каких-то особо ценных руд и завтра с утра намеревается вместе с нашим кузнецом, Филньяром, обследовать ее.

На следующий день, легко позавтракав мы направились к шахте. До входа оставалось метров пять, как из нее выскочили Грогмар с Филньяром и заперев дверь подперли ее своими спинами. Оба выглядели перепуганными вусмерть, и если кузнец был просто бледен, то орк от переживаний аж посерел.

– Пауки! Морозные пауки! Они нас чуть не сожрали!

– Откуда они там взялись?!

– Наверно, они вылезли из той пещеры и заполонили всю шахту!

– Скверно…

– Не то слово!

– Что делать-то будем, мужики?

– Пускай начальство думает…

Начальство обратилось к страже, приписанной к поселку от Рифтена и получило ответ, мол «нас тут мало, чтобы с пауками биться. Наш командир сделает запрос в город своему начальнику на отправку к нам подкрепления. И пока оно не прибудет, мы в шахту не сунемся…» А на вопрос – «Когда ждать этого подкрепления?» Ответили: «К зиме. Наверно.»

Настроение в поселке рухнуло ниже плинтуса. Шутки-шутками, а все жили с этой шахты и ее простой – убыток для всех. Бригадир уже намекнул, что нам не только не стоит ждать зарплаты, но и кормежка перестанет быть бесплатной…

Прошла неделя, вторая. Чуда не происходило. Поставленная у забаррикадированных дверей стража периодически слышали скрежет и царапающие звуки за дверью.

Иных вариантов, кроме как вмешаться я не видел. Сделать это как-то «инкогнито» тоже. Мимо стражи не проскользнешь, дверь незаметно не вскроешь.

– Здорово мужики! Караулите?

– Здорово… Караулим.

– Сегодня скреблись?

– Пока еще нет.

Взглянув магическим взглядом, я не обнаружил никого живого прямо за дверью. Хорошо.

– Открывайте, пора их уже убивать, раз они сами не уходят.

– Ага… смешно.

– А я не шучу, – сказал я, добавив металла в голос, – Открывайте, я с ними справлюсь.

– Что, совсем жить надоело, Огарок? С голыми руками на морозных пауков?

– Открывайте, или я начну с вас, бездельники, – сказал я, и между моих рук зазмеилась молния.

Эх… правду говорят, «добрым словом и револьвером, можно добиться большего, чем одним только добрым словом». Доблестные защитники засуетились и отодвинув засов гостеприимно отворили передо мной двери шахты. То ли испугавшись меня, то ли желая поскорее отправить на встречу хищникам.

Зайдя внутрь и не увидев по близости пауков я призвал грозового атронаха и отделив от себя маленький фрагмент души прицепил к нему и через него дистанционно руководил им и подпитывал его электричеством, чтобы он не терял заряд.

Следуя за спиной атронаха, метрах в восьми, на пределе видимости, я вместе с ним зачистил шахту. Не так уж и много их оказалось, восемь штук. Причем только двое довольно крупные, а остальные относительно мелкие. Похоже семейство. На всякий случай я завалил прокопанный орком проход в пещеру и еще раз обошел шахту. Все, больше пауков нет.

Прихватив одного крупного телекинезом я отправился на выход.

– Открывайте! Все, пауки больше никого не побеспокоят. Мертвые не кусаются! (хотя некроманты тут бы возразили)

– Точно?

– Точно, точно. Я даже притащил одного, чтобы вы полюбовались!

Дверь открылась и меня с моей добычей встретила толпа шахтеров. Их взгляды бегали между мной и мертвым пауком. Гнетущее молчание давило на нервы…

– Как-то вы сдержанно выражаете радость, – пробормотал я, – Всё, шахта снова безопасна, можно работать!

– Так ты, выходит, маг что ли? – произнес Филньяр.

– Ты так говоришь, как-будто это что-то плохое.

– Нет, нет, ничего плохого, более того, сейчас это оказалось очень кстати… Помощи из Рифтена мы бы ждали еще долго. Просто неожиданно все это и странно, узнать все эти месяцы рубил руду и толкал тележку маг, для которого, наверняка есть более простые способы заработать себе на жизнь.

– Да, да! Именно! – раздались возгласы из толпы.

– И кто знает, чего ты там еще скрываешь? – добавил Одфел, – Может ты это, некромат какой-нибудь, или даэдрапоклонник?

– Люди, я с вами уже четыре месяца. Сделал ли я кому-то что-то плохое, чтобы меня подозревать во всяких ужасах?! У меня есть свои причины жить так, как я живу. Что в этом такого?

– Ну… и в самом деле, – произнес Грогмар, – Просто неожиданно это все.

– Ладно, пауки мертвы, а значит можно начинать работать! – опомнился бригадир. – Давайте вытащим их и продолжим работу. Сколько их там еще?

– Семь.

– Вот! Вытащим всего… всего семь дохлых пауков и наконец продолжим работу! Половинная норма для всех и праздничный ужин вечером!

Люди засуетились, работа пошла. И вроде бы все по-прежнему, но… как-будто между мной и всеми остальными возникла прозрачная стена. Когда что-то такое происходит в отношениях с одним человеком, что-то еще можно исправить, извиниться, объяснить, доказать… Но когда с коллективом….

Вечером, после ужина ко мне подсела Сульга и тихонько спросила:

– Скажи… ты ведь не только можешь молниями там всякими врагов убивать, да?

– Не только. А что?

– Это не из-за тебя ли у меня улучшилось самочувствие? – спросила она и заглянула мне в глаза.

– Я всех вас лечил. Понемногу, чтобы не привлекать внимания. Чтобы не вышло то, что в итоге вышло… Сама-то что думаешь?

– Я знаю, что работа целителя такого уровня стоит очень дорого. Не так уж много их в Сайриме, куда больше чем тех, кто нуждается в помощи. И все они, помимо богатства окружены почетом и уважением. То, что ты помог мне не потребовав ничего взамен – уже говорит о многом, ну а то, что бы готов творить добро тайно… Я понимаю, что у тебя была не простая жизнь, – тут она внезапно провела ладонью по моей обожженной щеке, – И, вероятно, эти глаза видели такое, что мне и вообразить сложно и у тебя есть веские причины жить так, как ты считаешь нужным. Я верю тебе и моё мнение, если это что-то для тебя значит, стало лишь лучше.

– Спасибо. Не знаю, правда, как оно всё дальше теперь будет.

– Может пройдет время и они успокоятся, одумаются?

– Не знаю… посмотрим.

* * *

Не успокоились, не одумались. Что-то поломалось и обратно уже не склеить. На третий день бригадир отозвал меня в сторонку.

– Слушай, лично у меня нет к тебе никаких претензий. Но сам видишь, как народ к тебе относится. Мне не хочется, чтобы у нас на шахте был какой-то разлад, напряженность.

– И что ты предлагаешь? Хочешь, чтобы я ушел?

– А как еще исправить эту ситуацию? Предложи лучше способ.

– Понятия не имею.

– Вот, я тоже. Ты не думай, я тебя не выгоняю. Полностью с тобой рассчитаюсь и даже напишу рекомендацию. Хочешь, поработай на шахте Золотая гора, тут неподалёку?

– Хм… Хорошо, договорились.

Что ж… Жизнь делает новый поворот. Не знаю, может и в самом деле поработаю там. Хотя если сразу предупредить что маг – то возникнет уйма вопросов. А если скрою – то однажды это всплывет и будет так же, как здесь. По крайней мере передам письма Сульги ее родителям. Поработаю почтовым голубем. Жаль только ее оставлять. Да и не долечил еще. А что если?..

Достал свой первый кулончик на цепи, что сделал ей в подарок, но все ни как не находил повода вручить. Зато теперь вот, самый что ни на есть повод – на память… Надо попробовать одну штуку…

В работе с атронахами есть такая техника, что ты отделяешь от себя небольшую часть души и прикрепляешь к атронаху и через нее ты можешь подпитывать его силы, чтобы он мог дольше оставаться в нашем мире. Между мной и этим кусочком сохраняется связь независимо от расстояния. Теоретически.

Попробуем… Смотри-ка… Прицепился к кулону, держится. Теперь, если отойти… А теперь магический светильник. Опа! Огонек возник прямо над кулоном. Могу магичить на расстоянии. Может и получится продолжить курс лечения дистанционно.

Вечером рассказал Сульге о принятом решении. Она, конечно, расстроилась, но согласилась, что так, наверное лучше. Собрала письма и упаковала в один сверток.

– Слушай. У меня есть для тебя подарок. Я такого еще не пробовал, но думаю, у меня получится продолжить лечить тебя на расстоянии. Так что если вечерами будешь чувствовать что-то странное – не удивляйся. Вот он, смотри, сам сделал!

Я достал из кармана и протянул ей свой кулончик на цепочке. Её глаза расширились. Она замерла, а после дрожащими руками приняла мой подарок.

– Я согласна, – произнесла она.

Хм… и что такого-то? Ну да, из золота, да и не плохо вышло. В центре бирюза, а вокруг нее узоры, похожие чем-то на цветок с четырьмя лепестками. Подсмотрел такой орнамент в храме Мары, в Рифтене.