Текст книги "Мнимая смерть"

Автор книги: Томас Энгер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

– Есть, но я не вправе давать его вам. И я не уверен, нравится ли мне, что вы до сих пор мучаете моих студентов расспросами. Мы все очень тяжело переживаем смерть Хенриэтте.

Да, я помню, думает Хеннинг. И пропускает слова Фолдвика мимо ушей.

– У вас есть копия сценария той короткометражки?

Фолдвик вздыхает.

– Я уже говорил, что только устно обсудил его с Хенриэтте. Она обещала прислать мне его по электронной почте, как только он будет готов, но я так ничего и не получил.

– Что теперь будет с этим фильмом?

– Мы еще не решили. Что-нибудь еще? Мне надо на следующую встречу.

Фолдвик встает.

– Нет, больше ничего, – отвечает Хеннинг.

Глава 37

Спустившись со второго этажа, Хеннинг замечает, что Дреды снова занят делом. Господи Всевышний, думает он, парень что, делает ей искусственное дыхание? Хеннинг покашливает. Дреды поднимает на него глаза. Первое смущение, о котором так тепло рассуждал Ингве Фолдвик, здесь точно отсутствует.

– Большое спасибо за помощь, – начинает Хеннинг. – Я без труда нашел кабинет Фолдвика.

– Да не за что.

Дреды облизывается.

– Простите, а не могли бы вы оказать мне еще одну услугу? Понимаете, я журналист и занимаюсь делом Хенриэтте Хагерюп и ее однокурсников, хочу выяснить, как они живут после того ужасного события. Я не собираюсь писать ничего агрессивного, наоборот, думаю о большой статье, где будет говориться о внезапно наступившей тишине, о том, какой отпечаток подобное происшествие может наложить на студенческую группу.

Если существует журналистская премия в номинации «подлизывание», в следующей раз Хеннинг непременно станет победителем. Дреды заинтересованно кивает.

– И как я могу вам помочь?

– Мне бы очень хотелось получить список студентов ее группы. У вас в компьютере его случайно нет?

– Да, думаю, есть. Погодите, – говорит он, начиная двигать мышкой. Он стучит по клавишам. Свет, льющийся из монитора, отражается в его глазах.

– Распечатать вам? – спрашивает Дреды.

Хеннинг улыбается.

– Спасибо большое, конечно.

Мышка и клавиатура снова в деле. Рядом урчит, разогреваясь, принтер. Из него выползает листок. Дреды достает его и передает Хеннинга с услужливой улыбкой.

– Отлично, спасибо огромное, – говорит Хеннинг, принимая из его рук листок. Он быстро пробегает глазами весь список, все двадцать два имени. В его памяти всплывает одно из соболезнований, которое он прочитал у школы в первый день после смерти Хенриэтте. Скучаю по тебе, Хенри. Очень скучаю по тебе. Туре.

Туре Беньяминсен.

– Простите, – говорит он своему милосердному помощнику, сидящему по другую сторону стойки. Дреды уже двигается обратно к своей недоеденной подружке, но оборачивается, услышав голос Хеннинга.

– Да?

– Вы знаете Туре Беньяминсена?

– Туре. Да, да. Его я знаю. Все знают Туре, хе-хе.

– А он сегодня здесь? Вы его видели?

– Да, видел его где-то здесь на улице.

Хеннинг поворачивается к входной двери.

– А как он выглядит?

– Короткие волосы, маленький, худенький. Кажется, он одет в темно-синюю куртку. Часто ее носит.

– Огромное спасибо за помощь! – произносит Хеннинг и улыбается. Дреды салютует ему рукой и кивает. Хеннинг выходит на улицу и оглядывается по сторонам. Через секунду он видит Туре Беньяминсена. Тот стоит и курит. Он стоял и курил на том же самом месте, когда Хеннинг пришел в колледж, почти час назад.

Туре и девушка, с которой он курит, замечают его до того, как он успевает подойти к ним. Они понимают, что ему что-то от них надо, и поэтому замолкают и смотрят на него.

– Это ты Туре? – спрашивает Хеннинг. Беньяминсен кивает. Теперь Хеннинг понимает, кто он. Петтер Стангхелле интервьюировал его несколько дней назад под дождичком перед зданием колледжа. Хеннинг не читал, что Туре рассказал о своей погибшей одногруппнице, но он запомнил брюки фирмы «Бьерн Борг».

– Хеннинг Юль, – произносит он. – Я работаю в газете «123новости». Мы могли бы перекинуться парой слов?

Туре смотрит на свою подружку.

– Мы поговорим с тобой позже, – говорит он, с выражением «я-очень-важный-человек» на лице. Этого Туре будет нетрудно расшевелить.

Рука его, которую пожимает Хеннинг, похожа на руку маленького ребенка. Они садятся на скамейку. Туре достает пачку сигарет, вынимает из нее белого друга и предлагает Хеннингу закурить. Тот вежливо отклоняет предложение, хотя взгляд его задерживается на старом товарище.

– Мне казалось, что Хенриэтте – уже вчерашняя новость.

– В каком-то смысле да. А в каком-то и нет.

– Убийство никогда не потеряет актуальности, – говорит Туре, прикуривая.

– Нет.

Туре убирает зажигалку в карман и глубоко затягивается. Хеннинг наблюдает за ним.

– Хенри была отличной девчонкой. Во всех смыслах. Очень любила людей. Может быть, слишкомлюбила их.

– Что ты хочешь сказать? – спрашивает Хеннинг, одновременно думая, что надо было включить диктофон. Но теперь уже поздно.

– Она была очень открытой и – как бы это сказать – немножечко чрезмерно любила всех,если вы понимаете, о чем я.

Туре делает еще одну затяжку, выдыхает дым, оглядывается, кивает проходящей мимо девушке.

– Она любила флиртовать?

Он кивает.

– Едва ли в этом колледже найдется человек о трех ногах, который в тот или иной миг не хотел бы…

Он останавливается и качает головой.

– Это просто сумасшедший дом, – продолжает он. – Ну, ее гибель.

Хеннинг молча кивает.

– Ты когда-нибудь встречался с ее парнем?

– Махмудом Мархони?

Туре выплевывает из себя это имя, растянув вдобавок звук «х».

– Да.

– Не понимаю, что Хенни нашла в этом придурке.

– А он был придурком?

– Он был мегапридурком. Разъезжал на навороченном «БМВ» и думал, что крут. Швырялся деньгами.

– Значит, он по натуре был щедрым?

– Да, но совершенно неправильно щедрым. Он отдавал бармену свою банковскую карту, потом обходил друзей Хенри и говорил, что они могут заказывать себе пиво и расплачиваться его картой. Будто постоянно доказывал, что он стоящий парень. Я бы не удивился, если бы…

Он снова замолкает.

– Так что бы тебя не удивило?

– Я хотел сказать, я бы не удивился, если бы узнал, что его деньги имеют сомнительное происхождение, но я знаю, что это звучит по-расистски.

– Возможно, но, с другой стороны, это ведь может оказаться правдой?

– Мне об этом ничего не известно. И хочу уточнить: я не расист.

– Я так и не думал.

– Но он был ее недостоин. Он был придурком.

Туре докуривает и швыряет непотушенный окурок на землю. Белый друг лежит рядом с урной, источая серо-синий дымок.

– А какие у них были отношения?

– Бурные, думаю, можно так сказать.

– В чем это выражалось?

– Они то ссорились, то мирились. А Махмуд был ревнивцем. Что не так уж и странно, если принять во внимание поведение Хенри.

Хеннинг снова задумывается о теме шариата.

– А она когда-нибудь ему изменяла?

– Я не знаю, но меня бы это не удивило. Она довольно часто работала на публику, любила быть в центре внимания на танцполе, скажем так. И одевалась вызывающе.

Он с грустью отводит глаза в сторону.

– А она с кем-нибудь флиртовала больше других?

– Со многими. Да, со многими.

– С тобой тоже?

Хеннинг отрывается от своего блокнота и встречается взглядом с Туре. Тот, улыбаясь, отводит глаза. Туре вздыхает.

– Если за столом сидела Хенриэтте, за ним всегда было многолюдно. Думаю, вся наша группа хотела работать с ней. У меня с ней с самого начала установился хороший контакт. Мы с Хенри очень здорово проводили время. Всегда немного флиртовали. Незадолго до нашего знакомства я расстался со своей девушкой, и мы часто об этом говорили. Она относилась ко мне с теплотой и пониманием, очень сочувствовала. Она была из тех, кто умеет слушать.А когда я открывал ей душу, то удостаивался объятий. Долгих объятий. Я довольно часто открывал ей душу в те полгода, да уж, – говорит он и смеется.

Хеннинг представляет себе ее.Красивая, радостная, открытая, общительная, флиртующая. Кто бы не захотел быть рядом с такой счастливицей?

– Ее теплоту очень легко было неправильно истолковать, принять за определенный интерес, за флирт, и однажды я зашел слишком далеко. Я попытался ее поцеловать и…

Он снова качает головой.

– Она была не со мной, скажем так. В тот самый момент я разозлился, потому что чувствовал – это она довела меня, заманила в свои сети только для того, чтобы отвергнуть. Она постоянно так делала. Поймай и отпусти. И через пару недель я по вполне понятным причинам был все так же зол на нее. Но постепенно это прошло. Однажды вечером, когда мы большой компанией вышли в город, мы с ней поговорили о случившемся. По ее словам, она хотела быть моим другом, но ничего больше. А мне намного больше хотелось дружить с ней, а не тратить силы на пренебрежение, и после этого разговора мы стали замечательными друзьями.

– Тебе было погано, когда она начала встречаться с Махмудом?

– Да в общем-то нет. Потому что я знал, что я ей не особо интересен. Но, ясное дело, завидовать-то не запретишь.

Хеннинг кивает. Туре делает глубокую жадную затяжку.

– У тебя есть какие-нибудь мысли насчет того, кто мог ее убить?

Туре поворачивается к нему лицом.

– Вы думаете, это не Махмуд?

Хеннинг минуту молчит, раздумывая над тем, насколько честным ему стоит быть, потому что у него есть подозрение, что Туре разговаривает часто и со многими. И он говорит:

– Его, конечно, арестовали, но ведь всякое бывает.

– Если это не Махмуд, то я не знаю.

– Ты не знаешь, у нее были другие друзья-мусульмане, кроме Махмуда?

– Полно. Хенриэтте дружила со всеми. И все хотели дружить с Хенриэтте.

– А что с Анетте Скоппюм?

– А что с ней?

– Она работала с Хенриэтте, как я понял?

Туре кивает.

– Ты хорошо ее знаешь?

– Нет, почти не знаю. Вообще-то она – полная противоположность Хенриэтте. Говорит мало. Слышал, у нее эпилепсия, но никогда не видел, чтоб у нее случался приступ. Редко высказывает свое мнение. Во всяком случае, в трезвом состоянии. Когда же напьется, то наоборот…

– Тогда ее прорывает?

– Ну да, можно и так сказать. Знаете, что она любит повторять, когда напьется в говно?

– Что?

– «Какой смысл быть гением, если о тебе никто не знает?» – Туре произносит это, имитируя ее голос, и смеется.

– Если есть на свете человек, у которого нет никаких причин быть о себе высокого мнения, то это она. Не слишком способная. И я знаю минимум трех человек, переспавших с нею по пьянке. Но вообще-то я думаю, что она лесбиянка.

– Почему это?

– Глупо, конечно, что я так говорю. Мне только кажется. У вас не возникает таких ощущений при общении с некоторыми людьми? Вам только кажется, что вы что-то о них знаете?

– Да практически всегда, – отвечает Хеннинг, усмехаясь.

– В любом случае ей очень нравилась Хенриэтте, это было нетрудно заметить. Но она всем нравилась. Черт возьми, – произносит Туре, качая головой.

– Я бы хотел поговорить с Анетте. У тебя случайно нет номера ее мобильного?

Туре достает свой телефон, сверкающий темно-синий «Сони Эрикссон».

– Вроде есть.

Он щелкает клавишами и поворачивает телефон дисплеем к Хеннингу, который считывает и одновременно записывает восемь цифр.

– Спасибо, – произносит он. – У меня больше нет вопросов. Ты хочешь что-нибудь добавить?

Туре поднимается со скамейки.

– Нет. Но я надеюсь, что полиция поймала того парня. Хотелось бы…

Он замолкает.

– Что тебе хотелось бы?

– Забудьте. Все равно уже поздно.

Туре Беньяминсен протягивает Хеннингу руку и направляется в сторону красной лестницы.

– Спасибо, что поговорил со мной.

– И вам тоже.

Хеннинг сидит и смотрит ему вслед. Туре пытается казаться крутым в своих свисающих ниже попы штанах. «Бьерн Борг» сегодня тоже на месте.

Глава 38

После ухода Туре он еще несколько минут сидит. Хеннинг прекрасно умеет просиживать скамейки. Но ведь здесь так хорошо. Приятно. Да и паслена совсем нет. Но Анетте он не видит. Люди постоянно входят в здание колледжа и выходят из него, и каждый раз он рассматривает идущих по красной лестнице. И каждый раз его постигает разочарование.

Он решает позвонить ей. Перед тем как набрать номер, он отмечает, что времени уже полвторого. Хеннинг размышляет о том, какие репрессии его могут ждать, если он прогуляет пресловутое общее собрание, но приходит к выводу, что Стюре по старой дружбе сможет вкратце рассказать ему обо всем позже. Кроме того, у Хеннинга есть неплохое представление о том, что скажет шеф:

Из-за непредвиденных изменений на рынке рекламы нам пришлось сократить расходы. В краткосрочной перспективе это никак не коснется наших сотрудников, но в долгосрочной перспективе, если мы не будем выпускать больше материалов, это может затронуть всех. Чем больше наших страниц будет прочитано, тем быстрее мы избавимся от набранных рекламных объявлений и сможем заключить новые рекламные контракты. На самом деле все наши рекламные места проданы, но у нас слишком мало просмотров. Это означает, что нам надо внимательнее относиться к тому, о чем мы пишем. Мы должны стать более циничными в отношении публикуемых материалов. Бла-бла-бла…

Кто-нибудь наверняка громко прокричит о самостоятельности, «а как насчет важности и релевантности», и Хеннинг знает, что Стюре согласится почти со всем, но потребует придерживаться более строгого курса. А более строгий курс для сетевой газеты, желающей выжить в борьбе с конкурентами, означает больше секса, больше сисек и больше порно. Вот что хочет видеть большинство читателей. А если они утверждают, что совершенно не хотят этого видеть, то все равно зайдут на страницу, когда у них будет свободная минутка, чтобы внимательнее рассмотреть грудь или задницу, использованную в качестве приманки. Сетевые газеты это прекрасно знают, у них есть статистические данные о том, какие статьи генерируют просмотры. Основываясь на этих данных, выбор сделать нетрудно.

Хейди такой подход, скорее всего, раздражает, думает Хеннинг, но поскольку она является руководителем среднего звена, то выбор у нее невелик: ей остается только исполнять решения начальства. И она ни за что прилюдно не скажет ничего плохого ни о своих начальниках, ни об их безмозглых решениях. Потому что этому ее научили на курсах для руководителей среднего звена.

Хеннинг набирает номер Анетте и ждет ответа. Она отвечает только после одиннадцатого звонка.

– Алле?

Голос у Анетте тонкий и осторожный.

– Анетте, это Хеннинг Юль. Я работаю в газете «123новости». Мы встречались в понедельник.

– Мне нечего вам сказать.

– Подожди, не бросай…

На другом конце становится тихо. Он чертыхается про себя и оглядывается по сторонам. На территорию колледжа входит мужчина в рабочей одежде. В руках у него ведро.

Черт возьми, я это сделаю, говорит Хеннинг сам себе. Я позвоню ей еще раз, хотя и нахожусь в опасной зоне. Я рискую оттолкнуть ее еще дальше. Канючение редко приносит положительный результат, но я от нее пока ничего не получил. В трубке раздаются гудки, но через несколько секунд они сменяются сигналом «занято». Дьявол, она заблокировала звонок, думает он и замечает еще одного человека в рабочей одежде. Хеннинг решает послать ей текстовое сообщение: «Знаю, что ты не хочешь со мной разговаривать, но мне не нужно интервью. Я думаю, что Хенриэтте убили из-за короткометражки, которую вы собирались снимать. О ней и хочу с тобой поговорить. Мы можем встретиться?»

Он нажимает клавишу «отправить» и ждет. И ждет. Ответа нет. Он снова чертыхается. И что теперь?

Нет, думает он. Нет, черт возьми. И он пишет еще одну эсэмэс: «Я знаю, ты напугана, Анетте. У тебя это на лице написано. Но думаю, что могу тебе помочь. Ты позволишь мне это сделать?»

Отправляет. Он знает, что в его словах начинает сквозить отчаяние, и это не так далеко от истины. Когда через несколько секунд телефон издает писк, его пробивает пот. Он открывает сообщение: «Мне никто не может помочь».

Кровь начинает закипать. Вот теперь все становится совсем интересным. Он пишет: «Этого ты не можешь знать, Анетте. Если бы ты позволила мне посмотреть сценарий, мы могли бы начать с него? Обещаю быть тактичным. Если не хочешь встречаться, может, пришлешь мне сценарий по электронной почте? Мой адрес [email protected]».

Отправляет.

Вечность, сжатая в секунды. Он слышит их тиканье.

Нет, думает Хеннинг. Так дело не пойдет. Анетте отпадает. Она не хочет, не желает быть источником, даже закрытым. Он находит слабое утешение в том, что предпринял неплохую попытку. Но он не может жить одними утешениями. Хеннинг поднимается и начинает двигаться.

И тут снова раздается писк. Четыре коротких сигнала.

«Кафе „Ден Гуде“. Через час».

Глава 39

Бьярне Брогеланд вздыхает. Он изучает документ на мониторе своего компьютера. От необходимости постоянно щуриться начинает болеть голова. Надо сделать перерыв, говорит он себе. Длинный. Надо спросить у Сандланд, не хочет ли она разделить с ним поздний ланч в каком-нибудь уютном местечке и поговорить немного о работе, немного о делах, немного о сексе. Чертова маленькая упертая обманщица. Скоро мне узлом придется завязать своего малыша, если только мне не будет позволено…

Ход мыслей Брогеланда прерывает окошечко, замигавшее на мониторе компьютера. В нем при помощи веб-камеры появляется Анн-Мари Сара, одна из криминалистов из лаборатории в Брине. Брогеланд подвигается ближе к монитору и включает звук.

– Мы немного продвинулись с тем компьютером, – говорит она.

– С компьютером Мархони?

– Нет, Махатмы Ганди. А с каким же еще?

– Что-нибудь нашли?

– Думаю, с уверенностью можно дать положительный ответ.

– Хорошо, подожди немного. Сейчас позову Сандланд.

– Не надо. Я пошлю тебе все, что мы нашли. Просто решила сначала проверить, на месте ли ты.

– Хорошо.

Брогеланд вскакивает и выходит в коридор. Любой возможностью и поводом постучать в дверь Сандланд надо пользоваться не задумываясь. Он открывает дверь. Она разговаривает по телефону. Брогеланд шепчет, четко артикулируя:

– Компьютер Мархони.

Он показывает в сторону своего кабинета, хотя это и не обязательно. Ей тоже все придет по электронной почте. Сандланд произносит одними губами, что сейчас кончит разговаривать и придет.

О, как бы мне хотелось, чтобы ты кончила, думает Брогеланд, закрывая за собой дверь. Он возвращается в свой кабинет и тяжело опускается на стул, заходит в электронный почтовый ящик и видит письмо от Анн-Мари Сары. Он открывает его и загружает приложение.

В этот момент входит Сандланд.

– Как раз вовремя, – говорит Брогеланд. Сандланд встает прямо позади него и склоняется над его головой. Брогеланд почти теряет над собой контроль. Так близко она еще к нему не подходила. Он чувствует ее запах, запах…

Нет. Даже думать об этом не смей.

Он читает вслух письмо Анн-Мари Сары: «Жесткий диск был в крайне плохом состоянии, нам еще предстоит попробовать восстановить довольно большой объем информации. Но мне кажется, что, может быть, мы уже извлекли на свет самое важное. Открой приложение и поймешь, что я имею в виду».

Брогеланд открывает приложение и с интересом смотрит на монитор. Когда на нем появляется изображение, он поворачивается и поднимает глаза на Сандланд. Они переглядываются и улыбаются. Брогеланд снова садится лицом к компьютеру и пишет ответное письмо: «Хорошая работа, АМС. Продолжайте восстанавливать твердый диск. Возможно, нам потребуется больше информации».

Брогеланд потирает руки и думает, что настало время последнего раунда.

Раунда чести.

Глава 40

Кофе обычно идет хорошо, но только не в те моменты, когда находишься в состоянии нетерпеливого ожидания. Не в тот момент, когда назначенное Анетте время давным-давно миновало.

Хеннинг устроился у окна в кафе «Ден Гуде», откуда можно наблюдать за движением транспорта и за людьми, проходящими на расстоянии вытянутой руки. Он выбрал это место еще и потому, что отсюда недалеко до выхода. В случае если что-нибудь произойдет.

Но где же ты, Анетте, недоумевает он и думает, что если бы это был триллер, то Анетте так и не появилась бы. Кто-то успел перехватить ее по дороге на встречу с ним, отобрать то, за чем он охотится, и позаботиться о том, чтобы труп Анетте никогда не был найден. А может, они и не стали бы возиться с ее телом.

Хеннинг отмахивается от собственных мыслей, но когда она опаздывает больше чем на полчаса, то нетрудно начать думать в этом направлении. Он пытается представить, что могло случиться. К ней мог неожиданно кто-то зайти, могла позвонить мама, может, она ждет, пока закончится цикл стиральной машины, или посыльный из «Пеппес Пицца» опоздал с доставкой заказа на полчаса.

Да нет. Вряд ли в это время суток. А может быть, на нее просто нельзя положиться. Такие люди тоже есть. Но Хеннингу почему-то казалось, что Анетте к ним не относится. Она из тех людей, кто пытается действовать.Это люди, которые пробуют что-то сделать, придать смысл своей жизни, люди с большими амбициями.

Возможно, у него нет оснований так считать после их короткой встречи, но у Хеннинга хорошее чутье на людей, он отличает людей мрачных от веселых, видит, какие они на самом деле, а не какими хотят казаться, знает, кто способен поднять руку на жену, кто способен при любой предоставившейся возможности выпить на два-три стаканчика больше, чем надо, кому на все наплевать, а кто пытается действовать.Он вполне уверен, что Анетте из тех, кто действует, и он думает, что она такая уже давно. Именно поэтому он ощущает сейчас легкое беспокойство.

Но вот двери кафе «Ден Гуде» широко открываются. Хеннинга бросает в жар, когда он осознает, что это вошла Анетте. Она выглядит иначе, чем два дня назад. Страх никуда не делся, он заметен в ее глазах, но теперь она еще более замкнута. На глаза натянута шапка. Она не накрашена и неряшливо одета. Спина сутулая. За плечами рюкзак. Маленький серый рюкзак без всяких лейблов, но с множеством наклеек.

Она замечает его, оглядывает помещение кафе и решительной походкой направляется к столику. В девяти случаях из десяти ему на голову сейчас вылилось бы помойное ведро. Проклятые журналисты, которые никак не могут оставить нормальных людей в покое, не знают чувства стыда. Он уже слышал это раньше. И раньше его это задевало, но не сейчас.

Анетте останавливается у его стола. Не садится. Сверлит его взглядом, снимая рюкзак. Судя по наклейкам, она много путешествовала. Он замечает экзотические названия городов из далеких стран. Ассаб (Эритрея), Нзерекоре (Гвинея), Ош (Кыргызстан), Балантир (Малави). Она со всей силы бросает рюкзак на стул.

– Будешь что-нибудь?

– Я не собираюсь здесь задерживаться.

Она вынимает пачку бумаги, кладет ее перед ним и быстрыми движениями зашнуровывает рюкзак, после чего забрасывает его за спину, поворачивается и собирается уходить.

– Анетте, подожди!

Голос звучит громче, чем ему хотелось бы. Сидящие в кафе люди смотрят на них. Анетте останавливается и разворачивается обратно. Надеюсь, что мой взгляд достаточно убедителен, думает Хеннинг, и она увидит в нем доброту и открытость.

– Пожалуйста, выпей со мной чашечку кофе.

Анетте молчит и не двигается, просто пялится на него.

– Хорошо, не кофе, потому что он здесь дерьмовый, а латте? Чашку чая? Айн, цвай, чай?

Анетте делает шаг в его сторону.

– А вы забавный парень.

Он чувствует себя двенадцатилетним ребенком, которого поймали на списывании во время контрольной по норвежскому.

– Я уже говорила, мне нечего вам рассказать.

– А зачем же тогда ты принесла мне это? – спрашивает он, показывая на кипу бумаг, лежащую перед ним на столе. На первой странице написано:

Шариатская каста

Автор сценария: Хенриэтте Хагерюп

Режиссер: Анетте Скоппюм

Он чувствует, что сдерживается с большим трудом. Потому что ему неимоверно хочется немедленно приступить к чтению сценария.

– Чтобы вы поняли.

– Но…

– Пожалуйста, не пытайтесь мне помочь.

– Но Анетте…

Она уже отвернулась и направляется к выходу. Он собирается подняться, но понимает, что здесь и сейчас эта отчаянная попытка будет бесполезной. Поэтому он кричит ей вслед:

– Кого ты боишься, Анетте?

Она, не глядя на него, берется за ручку двери и не отвечает. Она просто выходит на улицу и исчезает. Хеннинг сидит и смотрит ей вслед, в том направлении, куда, как ему кажется, она направилась со своим рюкзаком за плечами. Он начинает задумываться о том, не было ли в рюкзаке чего-то еще. Может, одежда. Может, видеокассета или книга.

А может, и «СтанГан».

Эта мысль возникает совершенно ниоткуда. Но, раз уж она пришла, Хеннинг решает поиграть с ней. На самом деле это очень интересная мысль. Потому что кто знает сценарий лучше, чем Анетте?

Нет, говорит он себе. Если Анетте как-то связана с убийством своей подруги, почему она дала ему почитать сценарий? Почему она захотела помочь ему понять?Он отгоняет от себя эту мысль. Какая глупость. Я должен прочитать сценарий, решает он, и посмотреть, какие ниточки в нем можно обнаружить.

Что-то должно в нем быть.