Текст книги "Тайная история лорда Байрона, вампира. Раб своей жажды"

Автор книги: Том Холланд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 45 страниц)

– Я долго ждала встречи с вами,– наконец произнесла Лайла.

Лорд Байрон наклонил голову:

– Чрезвычайно польщен.

– Ну да,– Лайла улыбнулась и поправила волосы.– Ведь меня обычно не интересует ваше плелся.

– Мое племя? – рассмеялся лорд Байрон.– Да вы же сами – создание крови.

– Но совершенно иное, милорд. И вы это хорошо знаете. Не потому ли вы пришли сюда? – Она презрительно махнула в мою сторону.– Пришли бороться за него и его клетки, чтобы раскрыть их секрет и найти для себя лекарство? Да, как видите, мне известны ваши глубочайшие надежды. Но они ничего не стоят, милорд. Они не помогут вам измениться. Они не помогут вам стать таким же, как я. Сколь бы велики вы ни были, даже величайшие из вас – ничто в сравнении со мной.

Она замерцала и поднялась перед нами, будто огонь.

– Видите, милорд? Я меняюсь и остаюсь той же самой. Я первая и последняя, я верх и низ, я все и... ничто.

Она вновь предстала перед нами в своем прежнем виде.

– Я, милорд, совсем не такая, как вы.

– Действительно, не такая,– ответил он очень холодным тоном.

Лайла долго и пристально смотрела на него, потом повернулась, и пламя у нее за спиной погасло. Вместо низких сводов подземелья я увидел зажегшиеся в чистом небе звезды. Я огляделся по сторонам: горы, розовеющие в предрассветной дымке; джунгли, полные богатых, ярких оттенков... Каликшутра, какой я ее помнил...

– Джек!

Я обернулся. Лайла была рядом, сидела на троне. Она показала куда-то, насмешливо улыбаясь:

– Ты был такой храбрец, а?

Я посмотрел в ту сторону. Я стоял на верхушке купола храма. Под нами высилась баррикада. Она яростно горела, перед ней толпилась армия мертвецов, а за огнем укрывались от атаки вы, Хури, Кафф, и рядом с Мурфилдом стоял я сам. В руке у меня был горящий факел, я размахивал им перед лицами мертвецов. Вдруг они хлынули вперед, и я вспомнил тот момент: наш фланг смяли и я почувствовал нашу судьбу в дыхании нападавших

Лайла засмеялась и встала.

– Должна ли я спасти тебя? – поинтересовалась она.

– Спасти меня? – нахмурился я.– Но я ведь тогда спасся.

– Нет.

– Но вот же я стою.

– В этот момент да,– Лайла наклонила голову.– Ты... я,– она оглянулась,– благородный лорд.– Она вновь медленно опустилась на трон.– Но, может быть, все совершенно не так.

– Как это? – покачал головой лорд Байрон.

Лайла показала на меня:

– Если его сейчас убьют на баррикаде, он никогда не встретится со мной... никогда не встретится с вами. Ткань развития событий нарушится и ни к чему не приведет. И мы никогда не будем стоять здесь.

– Но,– провел я рукой по волосам,– я не понимаю...

– Конечно,– Лайла с удовольствием захлопала в ладоши.– И никогда не поймешь. А я понимаю, и это так просто. Я так и сделаю, если захочу, Джек, просто потому, что могу. Но не хочу. У тебя был шанс, а ты упустил его. Я не намерена наблюдать последствия такого решения. Я хочу встретиться с лордом Байроном и даже с тобой, Джек.– Она опять хлопнула в ладоши.– А теперь посмотрите, милорд, как падают трупы. Да, падают и рассыпаются. Прах к праху – их естественное состояние.– Глаза ее заблестели от удовольствия.– И взгляните на наших храбрых защитников... Наконец-то спасены.

Я увидел, как из-за баррикады вышел Мурфилд. И сразу же пламя взметнулось вверх, почернев от тел мертвецов, вздымаясь все выше и выше к звездам. Я искал Мурфилда, искал самого себя, но на куполе, по-видимому, никого не осталось в живых. Я вспомнил свои ощущения, ваш рассказ, Хури, слова Мурфилда; мной завладело чувство полного одиночества. Вдруг в огне появились шесть женщин-вампиров. Они повернулись, подняли глаза и пали ниц. И я вспомнил еще кое-что, увиденное мною тогда: трон на самой верхушке купола, на троне восседает какая-то неясная фигура, а по сторонам стоят еще две тени. Как я мог забыть – у одной из этих теней было мое лицо!

Лорд Байрон нахмурился – он прочел мои мысли, ощутил мое потрясение и озадаченность.

– Но как же это может быть? – удивился он.– Фигура, которую вы видели... оказывается, вы сами и были ею?

Я взглянул на него, ничего не отвечая.

– Этого не может быть.

– Может,– улыбнулась Лайла– Может, милорд. И вы думаете,– она томно потянулась и закрыла глаза,– вправду думаете, что способны бороться со мной? Бороться со мной, когда я больше самой природы, больше времени и, определенно, больше вашего мира духов, милорд. Я правлю, а мною нельзя править, я соединяю и рассоединяю, я – истина, и я же – беззаконие. Как приятно быть средоточием такого многообразия... Вам не справиться со мной,– прошептала она, дотрагиваясь до руки лорда Байрона. – Но, полагаю, вы увидели сейчас, что я могу дать взамен.

– Да уж, увидел.

Лайла не обратила внимания на холодность его тона. Она взмахнула рукой, и храм вдруг затих и опустел, верхушки его коснулись первые лучи рассвета. Каменная кладка казалась невозможно крутой, словно поднималась из горы, башня возносилась высоко в бедный кислородом воздух, но я не ощутил никакого неудобства, только удовольствие, которое получал в постели Лайлы, когда познание всего мира открывалось мне: равнины... реки... джунгли... моря. Я взглянул на восток: небо зарозовело, вновь обещая возрождение... надежду. Душу мою залило потоком света.

– И вместе с тем,– тихо произнес лорд Байрон,– я видел, что произошло в «Миллерс-Корт».

– Вы такой чувствительный, милорд? – поразилась Лайла.– Такой кровопийца, как вы?

– Всю эту красоту, все эти чудеса и надежду,– он обвел рукой вокруг,– землю, воздух, звезды можно купить, лишь содрав шкуру со шлюхи?

Глаза Лайлы сузились:

– А если и так?

– Тогда меня это не интересует,– пожал плечами лорд Байрон.

– Но вы все равно убиваете.

– Да. И вам известно почему: у меня нет выбора Признаю, небольшое утешение, но это лучше, чем бессмысленное убийство.

– А вот этот доктор – если бы он был, как вы, убивал бы только для того, чтобы выжить,– как вы думаете, стал бы он счастливее?

И вновь лорд Байрон пожал плечами:

– Спросите у него сами.

Лайла взглянула на меня, а я задумался над ответом. Вдруг рассвет, горы, небо снова превратились в полутемное подземелье, освещаемое лишь бликами пламени.

– Нет,– сказал я,– нет, только не это.

Труп Мэри, ее рука на распотрошенном животе с ободранной кожей возникли у меня перед глазами.

– Нет,– повторил я, спрятав лицо в ладонях.

– Ты скорее убил бы ради утоления жажды, чем просто из развлечения?

Медленно я открыл глаза Лицо Мэри исчезло, и его сменило личико Лайлы. Мы по-прежнему находились в глубоком подземелье, за стеной огня.

– Я бы вообще не убивал,– ответил я.

– Нет-нет,– засмеялась она,– ты забываешь, боги дают, но забрать свои дары они не могут. И все же,– она погладила меня по щеке и улыбнулась,– я приношу тебе свои соболезнования.

– Соболезнования? – горько хмыкнул лорд Байрон.– Да вы самая чудовищная политиканка, какую я когда-либо встречал.

– Неправда, милорд. Политиканы – это люди, которые обещают все, а дать не могут ничего.

– Да, конечно, мои извинения, вы совершенно правы. Вы уже показали нам сегодня, на что способны... Но я,– он помотал головой,– я этого не возьму. Я предпочитаю быть рабом своей жажды. Так я свободнее, чем если бы я стал рабом вашего дара.

– А если этим даром станет освобождение от вашей жажды?

– Я не буду принадлежать вам.– Он вдруг улыбнулся и оглянулся на меня.– И за это я готов биться.

По лицу Лайлы пробежала тень внезапного гнева.

– Это ваше окончательное решение? – уточнила она

– Вы слышали, что я сказал Сладкоречием ли, похотью ли – чем бы вы на меня ни воздействовали, я ничего от вас не приму.

– Какой же вы, к сожалению, упрямый... подлый!

Тонкие губы Лайлы разошлись в улыбке. Она отвернулась и, обхватив руками плечи, уставилась на огонь.

– Что ж,– сказала она наконец,– невелика потеря. Вы все равно будете моим... Вы станете занятным пополнением моего зверинца Ваш друг, доктор Полидори, предложил несколько вариантов, кем бы вы могли стать, и все очень забавны. Думаю, я отдам вас ему – в награду за честную и преданную службу. Вам это подойдет... милорд?

Она выплюнула это слово точно так же, как Полидори. Лорд Байрон посмотрел на нее словно на нечто забавное, а потом повернулся ко мне.

– Тигрица, лишившись тигрят,– произнес он,– львица, иной хищный зверь скалятся и рычат. Вот дамы в минуты потерь.

– Милый стишок,– улыбнулась Лайла и потрепала лорда Байрона по щеке, а потом поцеловала его.– Но видели ли вы когда-нибудь такую даму, как я? – Она снова приникла к нему.– Сомневаюсь, милорд. Даже такой хваленый донжуан, как вы, не может этим похвастаться.

Она вновь поцеловала его, обняла, и я увидел, что кровь, густая, как слизь, сочится из ее тела и всасывается в лорда Байрона Позади меня кто-то шумно вздохнул. Я оглянулся. Полидори прокрался через дверь, глаза его сияли, зубы щерились в хищной улыбке. Лорд Байрон покачнулся. Полидори наклонился и так сильно укусил его за костяшки пальцев, что из них хлынула кровь. Оглянувшись и увидев Полидори, лорд Байрон расхохотался, но его лицо осталось холодным, и на нем я прочел не страх, а гордость и презрение. Он поднял руки, по которым стекала густая кровь, сочившаяся из кожи Лайлы. Лорд Байрон довольно легко освободился от уз крови и быстрым движением отбросил волосы с шеи Лайлы. Лайла пыталась высвободиться, но хватка его стала крепче, и с внезапным стоном он укусил Лайлу. Она содрогнулась, тоже застонала, и они, сжимая друг друга в объятьях, зашатались и рухнули.

Но лорд Байрон продолжал пить кровь Лайлы, а болото крови и слизи Лайлы всасывало его – теперь смертельные враги катались по липкому полу. Стена огня поглотила сражающихся, золотыми искрами освещая их фигуры, а они все сжимали друг друга в объятиях, словно сливаясь воедино в напряженном клубке. Вдруг одна из фигур оторвалась, но я, хотя и придвинулся ближе, не разглядел, кто это. Тело фигуры изогнулось, руки возделись вверх, потом она упала, и вновь обе фигуры слились. Внезапно подземелье заполнил невыносимый, пронзительный крик, полный ужаса и отвращения, от которого потухло даже пламя, уступая место тьме. Снова раздался пронзительный крик отвращения, смешанный с неверием, и на этот раз это был голос Лайлы. Я шагнул вперед – там, где раньше горел огонь, блестели камни, и, хотя свет был очень слаб, я все же увидел распростертое тело Лайлы, на котором лежал лорд Байрон. Медленно он поднялся с нее. Я взглянул вниз и прижал руку ко рту: на теле Лайлы остались такие же раны, как у Мэри Келли.

Лорд Байрон отступил назад.

– Отойдите! – глухо приказал он.

Но я продолжал смотреть. Она была такая прекрасная, такая же милая, как раньше, несмотря на увечья. Но крови не было. Не было крови ни на животе, ни на бедрах, ни на горле.

– Отойдите! – повторил лорд Байрон.

В руке его блеснул револьвер. Он прицелился в меня, и я отступил на шаг, а он выстрелил раз... другой... третий. Бросив револьвер, лорд Байрон огляделся по сторонам, встал на колени перед трупом и поманил меня.

– Нож не потеряли?

Я вынул нож из кармана плаща.

Лорд Байрон обвел взглядом помещение, убеждаясь, что Полидори здесь нет, закрыл глаза и, обернувшись ко мне, крепко сжал мою руку вокруг рукоятки ножа. Ни слова не было произнесено, но я сразу понял, что мне надо делать. Преодолевая отвращение, я вырезал мозг и еще бившееся сердце. Закончив работу, я откинулся назад, и в это время раздался звон стекла.

Я в изумлении оглянулся. Подземелье исчезло. Мы стояли на коленях на полу склада среди битых бутылок, кирпичей и зарослей бурьяна. Я взглянул вверх. Сквозь дыры в крыше виднелось утреннее небо, за выбитым окном поблескивала Темза Я посмотрел на лорда Байрона. Слегка прихрамывая, он прошел по замусоренному полу к груде ящиков. Скинув несколько из них, он обнаружил затаившегося в бурьяне Полидори. Лорд Байрон протянул руку, Полидори ощерился, но все же подполз ближе и передал своему господину плащ. Перебросив плащ через руку, лорд Байрон пошарил в кармане и швырнул Полидори монету, после чего перешел мостик. Я последовал за ним. Вместе мы прошли в лавку Полидори и спустились на Колдлэйр-лейн, где нас ждал экипаж.

– Мэйфейр,– бросил лорд Байрон вознице.

Я взобрался в кэб и под стук колес отупело откинулся на сиденье.

На одной из улиц я выглянул в окошко: рабочие пили джин за завтраком... ранние утренние торговцы-разносчики... потрепанные шлюхи... Пробежали мальчишки-газетчики... На их плакатах красовались кричащие заголовки: «Убийство!.. Ужасное убийство!.. Убийство в Ист-Энде!»

Я содрогнулся – передо мной встал образ Мэри Келли. Но хотя я знал, что ужас того, что я натворил, никогда не покинет меня, я не чувствовал никаких уколов, никакого гнева в своем мозгу. Я вновь взглянул на улицы. Они уже кишели народом и повозками. Мы подъезжали к Лон-дон-бридж, и движение превратилось в сплошной поток, но я ничего не чувствовал. Вернее, я чувствовал то же, что и в прошлом, до Лайлы, до того как изменили мой разум. От ненависти и отвращения... не осталось и следа. Я перестал быть чудовищем, в которое она меня превратила. Улыбаясь, я повернулся к лорду Байрону.

– Она мертва,– проговорил я.

Он взглянул на меня:

– Вы так думаете?

– Как? Неужели нет?

Он слегка улыбнулся и стал смотреть в окошко. Его молчание обеспокоило меня.

– Нет,– наконец сказал он.– Она не мертва.

– Но...– Слова замерли у меня на языке, когда я вновь посмотрел на грязь и на толпу. Покалываний не последовало.– Вы же видели ее... То, что я с ней сделал... И в голове у меня...

– Что вы чувствуете? – спросил он.

– Ничего.

– Вообще ничего?

– Ну... чувствую себя, как и раньше, до всего этого... но крепче... будто родился заново. А воздух? Я будто впервые вдыхаю его...– Я поймал взгляд лорда Байрона.– Я снова... даже немного больше, чем раньше... Впрочем, что я говорю... Это не имеет смысла.

– Как раз имеет, доктор. Совершенный смысл.

Он улыбнулся, но выражение лица его было почти печальным.

– Не понимаю,– растерянно произнес я.

– Чего?

– Почему вы думаете, что она не мертва? Ведь с ней покончено. И вскоре мы получим наш приз. Бессмертие, милорд, свободу от вашей жажды крови.

Я поцарапал слегка свое запястье, обмакнул кончик ногтя в кровь и поднес к утреннему свету.

– Взгляните на них, милорд. Мои ценные клетки.

Он долгое время не отвечал.

– Я держал ее, я бы почувствовал,– нахмурившись, проговорил он,– я бы знал.

– Но вы же победили...

– Вот как?

– Вы же видели... то, что мы сделали...

– Да,– слегка пожал он плечами.– Я оказался сильнее, чем она могла подумать.

– Так вы согласны? Она действительно мертва?

– Может, и да...– вздохнул он.– Во всяком случае, мы вскоре узнаем это наверняка. Если Лилит мертва – то мертва и Шарлотта Весткот. Если мертва Шарлотта Весткот – то мертва и Люси. Но если Люси жива..– Лорд Байрон выглянул в окошко.– Скоро будем в Мэйфейр... Подождем до тех пор.

Он закутался в плащ. Молчал и я, пока наш экипаж не остановился на тихой улочке в Мэйфейр, у ступенек, ведущих к дому лорда Байрона. Мы вышли и поднялись к входной двери, и, когда она открылась, я увидел, как по бледному лицу моего спутника пробежала тень, а потом, почти одновременно, в глазах его заблестели удовольствие и желание. Ноздри его расширились, и я заметил, что он принюхивается к воздуху. Сам я тоже почуял этот запах... богатый... золотой... не похожий ни на что известное мне. И, когда мы прошли через холл, он стал сильнее, а к тому времени, как мы вошли в столовую, я осознал, что запах этот не доставляет мне ничего, кроме удовольствия. Лорд Байрон пребывал в таком же трансе. Я спросил у него, что это за аромат, но он лишь улыбнулся, так и не ответив мне. Я подумал, уж не вдыхаем ли мы какой-нибудь наркотик, который оказывает такое сильное влияние на обонятельные нервы, и вдруг внезапно осознал: что бы это ни было, мне нужно еще. Вы знаете, Хури, я никогда не был человеком неумеренных желаний, а поэтому был удивлен, что сейчас, когда мой мозг очистился от проклятия Лайлы, я желаю чего-то так сильно. Я подумал, что, наверное, я еще немного не в себе. Без сомнения, я должен был вскоре поправиться. Однако мое привыкание к наркотику все нарастало, и мое желание попробовать его ощущалось почти как боль.

Лорд Байрон глубоко вдохнул и прислонился к стене.

– Где она? – спросил он.

Колшату освещала одинокая свеча Я всмотрелся в тень, не ожидая ничего увидеть, но, к своему удивлению, понял, что зрение мое улучшилось. Над бутылкой вина склонилась пара вампиров. Они улыбнулись мне, и я заметил, как заблестели их глаза.

– Где она? – повторил вопрос лорд Байрон.

Одна из вампиров, женщина, опорожнила свой бокал.

– Внизу,– сказала она.

– С Гайдэ?

– Ну конечно.

– Доктор,– лорд Байрон коснулся моей руки,– вам бы лучше...

Он заглянул мне в глаза и покачал головой.

– Сюда,– проговорил он и провел меня через столовую и холл.

Мы стали спускаться по винтовой лестнице. Аромат стал почти невыносимым – чем дальше мы спускались, тем отчаяннее я себя чувствовал. У большой дубовой двери лорд Байрон помедлил, взглянул на меня и нажал на ручку. Дверь открылась, и мы прошли внутрь. Аромат золотом омыл мой мозг.

В полумраке я рассмотрел комнату, в которой мы оказались. Пол и стены в ней были каменные, но отделка была изумительно прекрасна: сверкающие орнаменты, многоцветные ковры, богатые породы дерева, яркие цветы, картины, редкие книги... Но сейчас все это ничего не значило для меня, совершенно ничего... Я хотел одного – хотел наркотика. Я осмотрелся, взором ища его, глубоко вдохнул и обнаружил, что на постели сидят две женщины, и одна баюкает другую, свернувшуюся калачиком у нее в объятиях. Лорд Байрон направился к ним. Женщина, баюкавшая другую, подняла голову. Она была очень стара, и я сразу узнал ее – Гайдэ. Мы встречались как-то вечером за столом лорда Байрона, и она просила меня помочь излечить ее болезнь. Но аромат исходил не от нее. Он исходил от девушки в ее объятиях, и этот аромат давала... кровь. Так вот откуда этот аромат, вот каков этот наркотик – живая, смертная, человеческая кровь. Мне вспомнился вопрос Лайлы:

«Если бы этот доктор Элиот стал таким, как вы,– спросила она у лорда Байрона,– убивал бы только для того, чтобы выжить, как вы думаете, стал бы он счастливее?»

И я сразу осознал, Хури, осознал, что стал бы.

Лорд Байрон взял Люси за руку. Глаза ее остекленели, но в остальном у нее был вполне здоровый вид: свежая кожа, розовые щеки, живая... «плоть»... Несколько минут лорд Байрон разговаривал с Гайдэ, а мой голод все усиливался, и я был почти готов схватить Люси сам. Потом лорд Байрон покачал головой и отвернулся. Гайдэ что-то крикнула ему, но он не ответил и, пройдя мимо меня, повел за собой Люси.

– Никогда не мог удержаться от искушения,– сказал он, приказав мне закрыть деревянную дверь.

Я повиновался. Лорд Байрон кивнул, улыбаясь ужасной и морозящей кровь в жилах улыбкой. Он провел Люси по винтовой лестнице, потом схватил ее за плечи и прижал к стене. Руки его яростно дрожали, но, когда он расстегнул на Люси платье, выражение его лица стало почти нежным, а глаза полузакрылись, словно он не желал смотреть. Он слегка нагнул голову и замер на секунду.

– Я не как Гайдэ,– проговорил он.– Но даже она... в один прекрасный день... поддастся.

– Гайдэ?

Лорд Байрон обернулся ко мне.

– Не только моя кровь,– погладил он Люси по шее,– течет в этих венах... Почти восемьдесят лет прожила Гайдэ, становясь все старше и суше, увядая от времени...– Он засмеялся тихим отчаянным смехом.– Сколько, доктор? Как долго вы будете ждать сейчас, когда осознали, кто вы такой?

Ногтем он проткнул кожу на шее Люси. Из сонной артерии ударила кровь. Люси тихо застонала и упала в объятия лорда Байрона, а я, закрыв глаза, нюхал запах льющейся крови. Лорд Байрон встал на колени, и я понял, что не смогу перебороть искушение этим запахом.

– Мне не стоило тратить эту кровь на вас,– сообщил он,– но я чувствую свою вину. Ведь если бы не я, вас бы здесь не было.– Он взял меня за руку и подтянул поближе.– Давайте же, доктор. Присоединяйтесь ко мне. Попробуйте в первый раз.

Минуту я сопротивлялся, потом покачнулся и упал на колени, глядя на кровь. Лорд Байрон засмеялся и протянул мне запястье Люси.

– Ну же,– проговорил он.– Кусайте глубже. Так вкуснее.

Я погладил вены, взглянул на лицо Люси.

И укусил... Как и советовал лорд Байрон, очень глубоко... Как собака, рвущая добычу...

«Соболезную»,– заявила Лайла. Даже сейчас ее игра еще не закончилась, предстояло сыграть последнюю шутку. Эта шутка ожидала меня в моем кабинете на Хэнбери-стрит. Я вернулся туда собрать и упаковать самое необходимое, ибо теперь я не мог оставаться в Лондоне – весь мир стал мне местом ссылки. И я чуть не пропустил прощальный подарок Лайлы, ибо вначале не собирался брать с собой микроскоп. Моя работа, мои мечты казались мне теперь просто пылью.

Но в последний момент оказалось, что я не могу просто так все бросить. Я подошел к конторке. Под линзами микроскопа на стеклышке была кровь. Я нахмурился и вдруг отчетливо вспомнил, что рассматривал ее перед уходом в «Миллерс-Корт» – лейкоциты лорда Байрона, пленка белых клеток. Я наклонился и взглянул на стеклышко невооруженным глазом. Проба была красной. Густой, яркой, богатой гемоглобином, красной. Я отрегулировал линзы микроскопа, склонился над ним, изучая пробу.

Лейкоциты были живы, как всегда, но теперь активизировались и красные кровяные тельца. Что-то в пробе изменили, структуру крови как-то изменили. Ибо не стало поглощения красных телец белыми – наоборот, и те и другие вели себя очень устойчиво. Я вспомнил свои исследования структуры крови вампира, как белые тельца крови лорда Байрона разлагали чужой гемоглобин и питались им. Я бросился вниз к Ллевелину и санитарам, которые удивились, но охотно дали мне кровь, взял пробу крови и у пациента, поспешил обратно наверх и добавил все к крови на стеклышке. Никакой реакции. Я подождал, разговаривая с Ллевелином. На его вопросы я вдохновенно лгал. Наконец я вновь осмотрел пробу. И опять ничего: никакого фагоцитоза, никакой реакции вообще. Чужая кровь не была поглощена. Ничего не изменилось... Хури, ничего не изменилось!

С тех пор ничего так и не изменилось. Эти пробы и сейчас передо мной. Я не расстаюсь с ними. Иногда, в минуты сильной подавленности, я их вновь рассматриваю – и в них ничего не меняется... настоящая кровь бессмертного существа За это боролся лорд Байрон – и, как сейчас оказывается, бесполезно, ибо его кровь осталась кровью вампира, а я до сих пор не знаю, как изменить ее структуру. Но эта проба крови Лайлы не поддается никаким попыткам постичь ее тайну, она не дает ни единой подсказки, не предлагает никакого лечения. Вместо этого она дарит мне лишь то, чего у меня не было раньше: уверенность, что бессмертные клетки на самом деле могут существовать. И в этом прощальный подарок Лайлы, ее утонченная и сладостная пытка – пытка надеждой.

Я ничего не сказал лорду Байрону, поскольку знал, что Лайла этого не хотела. Когда-нибудь – может быть, когда я приближусь к разгадке ее шутки, но не ранее. Ибо для него эта пытка будет еще страшнее.

Помогите мне, Хури, прошу вас, помогите. Используйте то, что я вам рассказал, и предупредите всех, кого сможете. А я тем временем жду.

Как ждал эти последние семь лет.

Как буду ждать всегда...

Видимо, вечно.

Вечно, вечно ваш

Джек.