355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Том Холланд » Тайная история лорда Байрона, вампира. Раб своей жажды » Текст книги (страница 29)
Тайная история лорда Байрона, вампира. Раб своей жажды
  • Текст добавлен: 6 октября 2016, 04:36

Текст книги "Тайная история лорда Байрона, вампира. Раб своей жажды"


Автор книги: Том Холланд


Жанр:

   

Ужасы


сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 45 страниц)

Старик не промолвил ни слова.

– Должен быть честным с вами,– уступил Элиот.– Я действительно работаю на леди Моуберли. Сожалею, что счел необходимым ввести вас в заблуждение. Но она всего лишь хочет знать, жив ли еще сэр Джордж. Она его жена, мистер Хэдли... Я знаю, вы сами женаты. Так что прошу вас,– заглянул он в глаза старика,– призываю... Видели ли вы сэра Джорджа за последние две недели? Умоляю... Леди Моуберли очень беспокоится.

Ювелир отвернулся, взглянул на улицу и вновь перевел взгляд на Элиота.

– Где? – рявкнул Элиот.

Мистер Хэдли и глазом не моргнул.

– На улице? Вы видели его там?

Старик пожал плечами.

– Ну хорошо... Когда?

– Два дня назад,– со вздохом выдавил ювелир.

– Спасибо, мистер Хэдли,– улыбнулся Элиот.– Вы, должно быть, очень любите сэра Джорджа?

– Я всегда его любил,– проворчал старик.– С пеленок.

– Да, приятно засвидетельствовать это.

– Приятно, сэр?

– Да, мистер Хэдли, приятно.– Элиот обернулся ко мне.– Пошли, Стокер. Наше дело здесь завершено.

Он взглянул на карточку, которую все еще держал в руке.

– В свое время я навещу мистера Полидори.– Элиот приподнял шляпу.– Доброго вам утра, мистер Хэдли. Вы нам очень помогли. Благодарю вас за то, что уделили нам время.

И с этими словами он вышел из лавки. Я последовал за ним на улицу.

– Ну, Элиот,– спросил я в нетерпении,– как он вам показался?

– Честным и преданным.

– Да, преданным сэру Джорджу. А вы ожидали обратного?

– Я не был уверен.

– Почему? Что вы подозревали?

Элиот указал на дом, из которого мы только что вышли.

– Семья Хэдли занимает не только лавку, но и жилые комнаты на третьем этаже. Все необычное, что происходит в этом доме, должно со временем обратить на себя их внимание. Это было ясно даже из рассказа Люси... А теперь предположим, что на Хэдли нажали. Предположим, Хэдли втянули в заговор против сэра Джорджа. Насколько осложнится тогда наше дело. Что бы Люси ни видела в этой квартире, это не было какой-то внезапной катастрофой, но скорее эпизодом в цепи событий, длящихся, вероятно, уже несколько месяцев. Сам Хэдли, вполне возможно, подозревал, что что-то происходит. Вряд ли он ничего не знал.

– Почему же тогда он молчит?

– Судя по всему, он считает, что тем самым проявляет верность сэру Джорджу. Это, в свою очередь, свидетельствует о том, что, по его мнению, опасность сэру Джорджу сейчас не угрожает.

– Да, конечно,– вспомнил я то, на что намекал старик.– Он вроде подразумевал, что у сэра Джорджа имеется любовная связь.

– Не могу сказать, что меня это удивило. Когда леди Моуберли впервые пришла ко мне, у меня сразу же возникло такое подозрение. Джордж всегда питал слабость к прекрасному полу. Естественно, я не поделился этой теорией с леди Моуберли.

– Так вы говорите, Элиот, это возможно?

– О, более чем возможно. Я почти с уверенностью могу утверждать, что у него был какой-то роман.

– Почему же тогда его убили?

– Ас чего вы взяли, что его убили?

– Но...– Я пришел в крайнее изумление.– Люси говорила... она видела, как его...

– Нет-нет! – замотал головой Элиот, прерывая меня.– Это совершенно невозможно. Вы сами осмотрели ковры. Там, в комнате, не происходило никакого кровопролития, и никому не перерезали глотку. И все же перед нами тайна. Люси видела Джорджа с улицы, но, когда она вошла в комнату, он исчез. Куда? Что с ним случилось?

– Признаюсь, я совершенно растерян.

– Конечно. Так вам не под силу догадаться?

Я задумался.

– Знаю! – внезапно вскричал я.– Сэра Джорджа задушили, а его труп спрятали в квартире Хэдли!

– Интересная теория.– На губах Элиота заиграла легкая улыбка.– Но маловероятная. Мы же согласились, что Хэдли предан своему прежнему хозяину. Осмелюсь предположить, что он не возрадовался бы возможности приютить убийцу с трупом сэра Джорджа на плечах.

– Вы, конечно, правы,– признал я со вздохом.

– Ну же, Стокер, думайте! Два решения напрашиваются сами собой.

– Правда?

– Да, это очевидно.– Элиот глянул на меня заблестевшими глазами специалиста, перед которым предстала задача на испытание его таланта.– Первое, к сожалению, самое маловероятное из двух, но возможно, что раджа это и есть сам сэр Джордж] Эта идея поразила меня во время рассказа Люси. Да-да,– торопливо сказал он, увидев, что я раскрываю рот, чтобы возразить ему.– Я уже согласен с тем, что это маловероятно. Люси видела раджу и говорила с ним. Она крайне наблюдательна и хорошо знает сэра Джорджа, к тому же она не из тех, кого легко провести. Кроме того, остается без объяснений то, что она видела в окне квартиры. Однако мы пришли к выводу, что у сэра Джорджа была любовная интрижка. Если мы правы, согласитесь, у него были причины изменить свою внешность. Наша теория также может объяснить присутствие раджи в театре вчера вечером – он пришел посмотреть первое выступление Люси. Так что мне не хотелось бы списывать со счетов эту идею. Я предпочел бы вначале сам понаблюдать за раджой.

– Вы не убедили меня, Элиот,– не согласился я,– Путаность этой теории перевешивает ее преимущества.

– Да,– ответил он.– Но надо подождать. Кто знает, что время и внимательное наблюдение откроют нам?

– Вы упомянули о второй теории... В чем она заключается?

– А вот здесь,– тощее лицо Элиота внезапно потемнело,– мы вступаем в более темные сферы...

– Можете мне рассказать? – спросил я, отметив сдержанность его голоса.

– Не в подробностях,– ответил он,– ибо здесь замешаны большие государственные дела, и если они связаны с исчезновением сэра Джорджа, а я боюсь, что это так, то тогда мы столкнулись с опасным и ужасным заговором. Вот почему я все же надеюсь, что таинственный раджа окажется сэром Джорджем Вариант, что раджа Каликшутры действительно тот, за кого себя выдает, слишком мрачен, чтобы допускать его возможность.

– Но почему? – ужаснулся я, одновременно преисполняясь любопытством.– В чем суть подозреваемого вами заговора?

– Вы помните, что мой интерес к этому делу вызвала не Люси, а леди Моуберли. Она высказала глубоко удручившее меня предположение, что исчезновение сэра Джорджа связано со смертью Артура Рутвена.

– Бог ты мой! – вскричал я.– Связано, Элиот? Но как?

– Одним своеобразным обстоятельством Обоих оскорбили анонимными посланиями. Первое было почти смешным. Артуру, у которого, как я полагаю, имеется больше редких монет, чем у кого-либо в Лондоне, написали, что его коллекция потеряла ценность. Второе послание, пришедшее через некоторое время вслед за первым, звучало более оскорбительно. Леди Моуберли, любившей мужа с юных лет, сообщили, что сэр Джордж ей изменяет.

– Ну, честно говоря, так и было.

– Истинность оскорбления не имеет значения. Имеет значение цель обоих посланий.

– Но они такие разные, на мой взгляд.

– Напротив,– возразил Элиот,– они весьма схожи. Не видите, Стокер? Они оба пытались спровоцировать необходимость в оправданиях.

– Что вы имеете в виду?

– С делом Артура Рутвена все ясно, как я понимаю? Хорошо. Теперь возьмем Джорджа... Стокер, вы женатый человек. Представьте следующий сценарий: вашей жене говорят, что вы ей неверны. Что бы вы сделали?

– Постарался бы убедить ее в своей верности.

– Ну конечно же... Вы бы попытались оправдаться. Но идем дальше. Через несколько дней у вашей жены день рождения. Что бы вы еще сделали?

– Купил бы ей что-нибудь, какой-нибудь чудесный подарок.

– Замечательный ответ! Именно так!

– Драгоценности! Разумеется! Он купил ей драгоценности!

– Как покупает их всем своим женщинам. Помните, что Хэдли сказал нам? Они хорошо знали эту его черту и на ней сыграли.

– Они?

 Да, они...– Он помедлил, и его лицо напряглось от раздумий– Эти силы заговора,– пробормотал он,– сколь они коварны! Как глубоко раскинули они свои сети.

 – Так вы думаете, этот Полидори...

 – Ну, это тот еще пройдоха!

 – Почему?

 – Вся эта белиберда о лавках в Ротерхите и сказочных драгоценностях! Если у него такие бесценные изделия и он честный человек, что ж он не купил лавку на Бонд-стрит? К чему эта запутанная посредническая сеть? Нет-нет, это все патентованное жульничество! С ясной целью: заманить Джорджа в Ротерхит, в определенное место,– он взглянул на карточку– на Колдлэйр-лейн, 3. Но зачем? Зачем, Стокер, зачем?

 – Вы сказали, у вас есть теория...

Он взглянул на меня, словно решаясь на что-то, и взял меня под руку. Подойдя к Ковент-Гарден, мы свернули в узкий переулок, в сторону от сутолоки у овощных рядов, туда, где желтые испарения, поднимающиеся с Темзы, заглушали наши голоса и окутывали фигуры.

– Помните,– произнес Элиот низким голосом,– драгоценности, которые Полидори давал взаймы, происходили из определенного района в Индии?

– Да,– ответил я – из Каликшутры.

– Хорошо,– кивнул Элиот.– Тогда вот вам несколько интересных фактов. Сэр Джордж Моуберли – министр, ответственный за наши границы в Индии. Артур Рутвен до исчезновения был высокопоставленным дипломатом, работавшим над проведением законопроекта. Каликшутра, как я знаю по собственному опыту, ибо до недавнего времени жил там, самое беспокойное королевство на всей границе. Вы сами, Стокер, должны помнить, что мать бедного Эдварда Весткота убили именно там. Уверен, вы согласитесь, что совпадений чересчур много...

– Вы полагаете, это попытка сорвать принятие законопроекта?

– Скажем, есть такая возможность.

– Но Артур Рутвен... его нашли убитым..

– Да, тело его было совершенно обескровлено.

– Тогда – сожалею, что говорю это,– не логично ли будет предположить, что сэра Джорджа тоже убили?

– Не обязательно. Нет, если его удалось изменить.

– Изменить?

Элиот вздохнул и долго смотрел на завихрения тумана.

– Я сказал,– промолвил он наконец,– что сам был в Каликшутре...

Он закрыл глаза, и его лицо с обтянутыми кожей скулами вдруг приобрело очень усталый вид.

– Там свирепствует ужасная болезнь,– проговорил он.– Помимо прочих симптомов она влияет на разум...

– Боже милосердный, что вы такое говорите? – вскричал, я.

– Интересно... просто интересно...– Голос его словно замер, заглушенный желтым туманом, проникшим ему в горло.– Не могло ли так случиться, что сэр Джордж каким-то образом оказался порабощенным этой болезнью? Тогда это объяснило бы то, что Люси видела с улицы. Джорджа не убивали. Просто, когда на лицо ему накинули тряпку, он окончательно утратил свой и без того уже слабый самоконтроль. Затем раджа провел свою жертву вверх по лестнице, где оба они затаились.

– Сэр Джордж оказался во власти раджи?

– Вот именно. И был сведен до уровня зомби, если хотите.

Я обдумал эту возможность.

– Да,– медленно произнес я наконец,– да, это почти соответствует фактам.

– Почти? – нахмурился Элиот.

– Тряпка... которую накинули на лицо сэра Джорджа... Вы полагаете, это был хлороформ или что-то в том же роде?

– Да,– отрывисто буркнул Элиот.– Что-то в этом роде.

– Но там, в комнате, вы нашли пятнышки... и сказали, что это определенно кровь...

– Да, это так.– Элиот отвернулся. Он разозлился оттого, что в такой мелочи, как эта, мои рассуждения оказались точнее его собственных.– Но вместе с тем я отметил,– произнес он с некоторой резкостью в голосе,– что случай наш еще не до конца прояснился.

Он зашагал в сторону уличного шума и сутолоки Стрэнда, а я последовал за ним. Элиот шел так быстро, что мне пришлось догонять его почти бегом. Он бросил взгляд на Веллингтон-стрит.

– Стокер,– воскликнул он,– смотрите-ка, мы вернулись к «Лицеуму»! Я слишком долго отвлекал вас от работы.

Ясно было, что я надоел ему больше, чем мог предполагать.

– И что вы собираетесь делать сейчас? – спросил я.

– Как вы только что сами отметили, надо еще очень многое расследовать.

– Могу ли я чем-то помочь вам?

– Не сейчас.

Я счел, что мне дают отставку, поэтому, попрощавшись с ним, повернулся и зашагал к театру.

– Стокер! – крикнул он.

Я обернулся.

– Люси будет в театре сегодня вечером?

– Должна быть,– ответил я.– А вам от нее что-нибудь нужно?

– Подвеску с шеи.

– Подвеску? – с удивлением воззрился я на него.– Но зачем?

– Значит, вы ее плохо рассмотрели,– подавил он смешок и потер руки.– Будем считать это моей прихотью. Увидимся.– Он приподнял шляпу.– Прекрасно]’о вам дня, мистер Стокер!

– Сгораю от желания быть у вас в помощниках,– прокричал я ему вслед.

– Ну еще бы! – ответствовал он, но не обернулся и вскоре исчез в водовороте уличного движения и тумана

Я начал проталкиваться сквозь толпу прохожих. Меня ждал «Лицеум».

Я с головой ушел в дела театра, почти позабыв о море чудес, по которому плыл всего несколько часов назад. Мистер Ирвинг, как часто бывало с ним после триумфального первого представления, был раздражен и не в духе – он пребывал в том скверном настроении, какое охватывает любого великого артиста, после того как он отдает роли все свои душевные силы, и находиться с ним рядом было нелегко. Он преследовал меня как дух, одетый во все черное, и я даже стал бояться его высокой тощей фигуры как вестника печали или, по меньшей мере, источника приказов и жалоб. Вскоре я почувствовал, что изрядно измотан. Естественно, я почти забыл об Элиоте и удивился его появлению в начале вечера, когда я осматривал кресла бельэтажа.

Я был рад его видеть, тем более что лицо его отражало состояние удовлетворенности.

– Добились кое-какого успеха? – поинтересовался я.

– Полагаю, что так,– ответил он.– После полудня работал у себя в лаборатории.

– Ах вот как?

Элиот кивнул:

– Анализировал два пузырька из-под лекарств, которыми пользовалась леди Моуберли. Одно, которое она принимает сейчас, абсолютно безвредно. Другое, которое она только что закончила принимать и пузырек от которого выбросила, было напичкано опиатами.

– Вы хотите сказать, что ее одурманивали?

– Вне всякого сомнения. Именно потому, что лекарство в прежнем пузырьке закончилось и теперь она пила из нового, леди Моуберли проснулась, когда к ней проникли взломщики. Поэтому мы должны предположить, что они бывали у нее в доме и раньше.

– Но с какой целью?

– Увы, на эту тему я рассуждать не могу.

– Значит, это связано с делами государственной важности?

– Стокер, вы тактичный человек. Я вынужден просить вас не давить на меня.

– Извините. Мое любопытство только показывает, насколько я заинтригован этим делом.

Элиот улыбнулся:

– Так я могу надеяться, что вы снова хотите помочь мне?

– Если буду хоть чем-то полезен...

– Вы свободны сегодня вечером?

– После спектакля.

– Отлично. Возьмите кэб, и пусть он стоит в проулке у выхода из театра.

– А что,– спросил я,– вы чего-то ожидаете?

Элиот отмахнулся от вопроса, словно от назойливой мошки, и при этом я увидел, как в руке у него блеснуло что-то серебряное.

– А, так вы уже повидались с Люси? – удивился я.– Полагаю, это ее подвеска у вас в руке?

Элиот разжал ладонь.

– Посмотрите на нее повнимательнее!

Изучая подвеску, я увидел то, что пропустил раньше: это была монета, изумительной выделки и очень старинная.

– Откуда она?

– Из холодной руки мертвого Артура Рутвена,– ответил Элиот.

– Уж не хотите ли вы сказать, что...

– Да. Он сжимал ее, когда его труп выудили из Темзы.

– Но зачем? Вы думаете, это имеет какое-то значение?

– Это,– произнес Элиот, вставая,– я надеюсь сейчас разузнать. Нет-нет, Стокер, оставайтесь на месте. Увидимся вечером. И не забудьте заказать кэб.

Не успел я ответить, как он скользнул за занавеску за креслами и вновь исчез. Я бросился было за ним, но, выбегая из бельэтажа, чуть не сшиб Генри Ирвинга, бушевавшего из-за каких-то поломанных декораций, так что мне пришлось с места в карьер заняться этим занудством. Позднее я удовольствовался заказом кэба, а в остальном оставалось только ждать.

Время, однако, летело быстро. Вечерело, актеры надевали костюмы и гримировались. Я тоже натянул фрак и стоял, как положено, на лестнице у служебного входа, готовый встретить наших зрителей. Валом валил поток ярчайших звезд лондонского общества, и, приветствуя их, я чувствовал, никогда не преходящую приподнятость от того, что я директор театра «Лицеум» и величайший актер в этой своей роли. И все же, даже болтая с гостями и улыбаясь им, не переставал гадать, какие неожиданности принесет мне сегодняшний вечер, какие заговоры и мрачные тайны мы, может быть, раскроем. Все больше уютный мир театра казался мне странным и отдаленным, а толпы женщин в драгоценностях и мужчин в накрахмаленных манишках выглядели бесцветными и несущественными тенями по сравнению с яркими образами, теснящимися в моем воображении. Мне привиделось, что предо мною та странная женщина, которую описала Люси, женщина чрезвычайной красоты, с глазами, полными тайн. Мне привиделось также, что предо мною раджа, ужасный и жестокий... И вдруг в потоке людей, поднимающихся по лестнице, я увидел его! Раджа! Без сомнения, это был он! Он был во фраке и длинном развевающемся плаще, а выделяла его из толпы чалма на голове, ибо материал ее был сказочно богат. Прямо над его лбом сиял алмаз, такой огромный, каких мне никогда не приходилось видеть. По мере того как раджа проходил, люди хмурились или пятились, уступая ему дорогу.

Я без промедления подошел поприветствовать его на правах хозяина вечера, но, взглянув ему в лицо, почувствовал, что слова застряли у меня во рту. Не могу объяснить почему, но меня вдруг охватило чувство крайнего отвращения и брезгливости. Губы его, исключительно полные и влажные, были сложены так, что казалось, будто уголки рта кривятся в похотливой усмешке. Глаза – черны как ночь. Черты лица – словно высечены из камня, но в то же время в них присутствовала какая-то мягкость, намекавшая на несдержанность и блудливость. Чрезвычайная бледность его кожи бросалась в глаза. Короче говоря, я никогда не встречал человека, которого бы сразу так возненавидел. Я с трудом удержался от того, чтобы не сжать кулак и не ударить его. Раджа, по-видимому, почувствовал мою ненависть, ибо улыбнулся, обнажая зубы, белые, как жемчуг, и необычно острые, отчего жестокость выражения его лица лишь усилилась. Не в силах совладать с собой, я отступил на шаг. Раджа горько улыбнулся и, мелькнув плащом, ушел Я последовал за ним, чтобы посмотреть, где он сядет. Оказалось, в той же ложе, что и накануне. Заметив это, я в крайнем недоумении вернулся к себе в контору, размышляя, что скажет об этом Элиот.

Когда спектакль близился к концу, я поспешил на улицу – проверить, на месте ли наш кэб. Он стоял там, где я приказал ждать нас: в темном проулке, где его нелегко было заметить. Я дал вознице чаевые, велел ему быть готовым к выезду в любое время, повернулся и двинулся назад. Я было снова вошел в «Лицеум», как кто-то схватил меня за руку. Я резко обернулся. Это был Элиот.

– Слава Господу! – вскричал я.– Раджа здесь!

– Отлично! – Элиот потер руки.;– Я, вообще-то, подозревал, что он сегодня появится. Идемте внутрь. В это время года ветер слишком холоден.

Я провел его в фойе, откуда мы могли наблюдать за покидающими театр зрителями.

– А я весьма интересно провел время,– заметил Элиот, когда мы вошли внутрь.– Дело наше близится к завершению.

– Неужели? – изумился я.– С монетой все разрешилось удачно?

– Исключительно удачно,– ответил он, пошарил в кармане и, вынув монету, поднес ее к свету.– Обратите внимание на надпись, Стокер. Это по-гречески.

Он передал мне монету, и я медленно прочел едва видные буквы одну за другой:

– Киркеион... Что это? Город? Никогда не слышал о таком,– признался я.

– И не могли слышать, ибо слава его не дожила до наших времен. Монета же, без сомнения, абсолютно подлинная. А стоимость ее буквально не поддается определению.

– Кто вам это сказал?

– Эксперт из «Спинка», у которого я проконсультировался. Вы же знаете, Стокер, это самый известный дом по оценке монет в Лондоне. Артура Рутвена там хорошо знали. Все эксперты были знакомы с ним. Я переговорил с тем из них, кто проводил последнюю сделку с Артуром.

– И что же сообщил этот эксперт?

– Он хорошо помнил беседу. Артур был возбужден до крайности, все расспрашивал о том, не слышал ли эксперт о появлении в обращении редких монет. Эксперт поначалу ничего не мог припомнить, но Артур настаивал, и служащий вспомнил-таки, что ему приносили пару странных монет – серебряных, очень древних, из совершенно неизвестного города.

– Боже.– Я глянул на монету у себя в руке.– Таких, как эта?

– Именно. Эксперт очень взволновался, когда я показал ему монету, которую вы сейчас держите. Он принес мне две оригинальные монеты, оставшиеся непроданными с того дня, как Артур осматривал их. Их цена, как я уже говорил, астрономическая. Когда я их увидел, стало ясно, что эксперт совершенно прав: монеты происходят из одного и того же места.

– И что же это за место, как вы думаете?

– Неужели не догадываетесь? – слегка улыбнулся Элиот.

Он снова полез в карман, но на этот раз вынул записную книжку.

– К шкатулке с монетами была пришпилена карточка. Дальнейшие справки следовало наводить у указанного на ней лица. Эксперт любезно списал данные для меня.– Элиот раскрыл записную книжку.– Прошу!

– Джон Полидори,– прочел я,– Колдлэйр-лейн, 3... Но, Боже мой, Элиот, это же чрезвычайно!

– Совсем наоборот – ничего чрезвычайного. Просто подтверждает мое начальное подозрение, что и. Артура, и Джорджа намеренно заманили в Ротерхит.

– Тогда нам надо немедленно мчаться туда! – вскричал я.– Элиот, чего мы ждем?

Он похлопал меня по руке:

– Рад, что вы на моей стороне, Стокер, но прежде – немного терпения. Этот Полидори, кем бы он ни был, не единственная рыба, которую нам надо поймать. Вы говорите, раджа здесь, в театре? Вот и хорошо, подождем его.

И как раз в этот самый момент из зала донесся взрыв аплодисментов.

– Спектакль закончился? – спросил Элиот.

Я посмотрел на часы:

– Вроде пора.

– Тогда быстрее,– торопливо бросил он,– нам нельзя терять ни минуты.

Мы выскочили на улицу и кинулись, увертываясь от проезжающих мимо экипажей, к темному проулку, где в укрытии нас ждал кэб.

– Вперед! – шепнул Элиот вознице.– Чтобы мы могли проследить за теми, кто будет покидать театр через запасной выход. И не забудьте держаться в тени...

Возница повиновался, и мы увидели, как первая волна театралов выплеснулась на улицу.

– Вас не хватятся сегодня вечером? – обратился ко мне Элиот.

– Без сомнения, хватятся.

– Мистер Ирвинг вроде собирался вас отпустить?

– Не собирался,– улыбнулся я,– но мистеру Ирвингу иногда надо и отпор дать. А то он из меня все соки высосет!

Элиот, тоже улыбнувшись, хотел было что-то заметить, но вдруг замер и схватил меня за руку.

– Вон,– прошептал он, указывая, и я увидел, что по лестнице сходит раджа Опять перед ним расступалась толпа, а он, словно Моисей, шествовал по водам. Элиот наклонился.– Сложен он, как Джордж,– пробормотал он,– но лицо...

 Голос его замер, а на лице появилось отврахцение, которое недавно испытал я сам..

 – Вы почувствовали?..– заметил я.– Это непонятное отвращение...

 Лицо Элиота странно потемнело. Но он не ответил, а вместо этого шепнул на ухо вознице:

 – За ним!

 Кэб, заскрипев, двинулся вперед. Раджа тоже влез в кэб. Это озадачило меня, ибо я думал, что при такой богатой квартире у него просто обязан быть экипаж. Однако Элиот нисколько не удивился, а просто попросил возницу ни на минуту не терять кэб раджи из виду.

 – Если сумеете остаться незамеченным,– добавил он,– гинея вам сверх платы за проезд!

 Возница дотронулся до шляпы. Мы проследили за тем, как кэб с раджой промчался мимо. С минуту мы оставались на месте, потом возница щелкнул кнутом, и наш кэб тоже загрохотал по улице.

 Выпутавшись из бедлама толпы и экипажей, мы набрали скорость. На подъезде к повороту на Лондон-бридж Элиот наклонился вперед. Лицо его приняло настороженное выражение, тело напряглось. Но кэб перед нами не свернул, продолжая грохотать по северному берегу Темзы. Элиот с недовольным видом сел обратно на место.

 – Мои расчеты не оправдались,– сообщил он.– Нас обнаружили, любезный Стокер! Я был уверен, что наш раджа поедет в Ротерхит, к таинственному Полидори. Однако мы проехали последний мост через Темзу, а так и не свернули на юг. Дурак я, безнадежный дурак...

 – Вы хотите прервать преследование? – уточнил я.

 Элиот раздраженно пожал плечами и, махнув рукой, принялся вглядываться сквозь легкий туман в предмет нашего преследования. Кэб с раджой виделся во тьме лишь тусклым силуэтом, но сейчас он замедлил ход, ибо мы рке выехали из Сити и въезжали в Ист-Энд, а дорога под колесами кэба стала заметно ухабистее. Улицы тоже сузились, и туман вился белыми клочьями над скользкими камнями мостовой. Любой свет от уличного фонаря или из окон бара сочился еле-еле, ничего не освещая вокруг. Вскоре из виду исчезли даже фонари; виднелись лишь заколоченные досками витрины лавок и двери домов между кучами мусора, а если попадались прохожие, то лица у них были, как у грешников в аду,– бледные, с мертвенным взглядом. Время от времени они пронзительно кричали что-то нам вслед или зловеще хохотали. Мне стало не по себе, но с Элиота, который не спускал глаз с кэба впереди, спала апатия, и к нему вернулась прежняя бодрость.

– Держитесь подальше,– торопливо прошептал он, ибо кэб впереди нас замедлил ход, после чего свернул в темную узкую улицу и пропал.

Медленно мы подъехали к проулку. Элиот высунулся из кэба. Улица была пуста. Элиот махнул вознице, чтобы тот двигался дальше. Наш кэб запрыгал по выщербленным скользким камням. В окнах над нами появились огни – немногочисленные, красные и тусклые,– а за шторами временами мелькали чьи-то силуэты. Впереди у стены скопились какие-то тени. Некоторые из них поднялись при нашем приближении, но большинство остались на месте и в своей убогости едва ли походили на людей. Элиот оглянулся на них, и я заметил написанный на его лице ркас-ный гнев. Затем перед нами замаячил какой-то лес из тесно стоящих деревьев, и наш кэб потихоньку остановился.

– Опять эти тени,– шепотом проговорил Элиот, ибо улица и скопище домов остались позади.

Мы оказались у причала, уходящего влево от нас и заваленного мешками и ящиками. На фоне полной желтой луны виселицами прорисовывались черные мачты. За темными, тихими силуэтами виднелась Темза, несущая воды к морю.

– Вон там,– прошептал Элиот, показывая.

Я взглянул. Из кэба вышел раджа и зашагал вдоль зданий у причала; свернув в узкий проулок, он пропал из виду. Элиот сразу же выскочил из кэба, а я последовал за ним. Мы расплатились с возницей и осторожно двинулись за раджой. Войдя в проулок, Элиот жестом приказал мне пригнуться. Мы прокрались вперед и спрятались за грудой ящиков, откуда могли беспрепятственно наблюдать за улицей. Мы с трудом разглядели раджу, почти неразличимого в своем черном плаще на фоне грязных камней мостовой. Он разговаривал с какой-то женщиной, потом вдруг склонился над ней и схватил ее в объятия.

Элиот вдруг напрягся.

– Смотрите! – шепнул он.

Я присмотрелся к происходящему. Раджа, крепко сжимая женщину в объятиях, принялся целовать ее шею.

– А чего ради на это смотреть? – прошептал я.– Не вижу тут ничего опасного.

Но Элиот, к моему удивлению, был поглощен этим зрелищем, и лицо его замерло в угрюмом напряжении. Я никак не мог понять, чего он опасается. Сам я никоим образом не сомневался в намерениях парочки. Поцелуи раджи становились все дольше, и он стал медленно расстегивать блузку женщины. Прижав женщину к стене, он приподнял ее над мостовой, потираясь щеками об ее обнажившиеся груди. Элиот протянул руку, словно предупреждая меня о каком-то надвигающемся ужасе, но мне хватило этого зрелища, и я отвернулся. Вдруг раздался вскрик и стон, и, к своему удивлению, я услышал, как Элиот подавил смешок у меня над ухом. Я вновь вгляделся вдаль. Раджа и его потаскушка вовсю совокуплялись, но я не видел причины веселиться над столь скабрезным зрелищем. Элиот же сиял от удовольствия.

– Слава Богу,– сказал он.– Я действительно опасался, что мы узрим нечто куда худшее.

Он снова взглянул в проулок и опять подавил смешок.

– Думается,– шепнул он,– нам понадобится лодка. Проверьте, можно ли нанять ее. И ждите меня там.

Я раскрыл было рот, намереваясь потребовать объяснений, но Элиот махнул рукой, прогоняя меня, и уставился на раджу и его шлюху. Я покинул его, не понимая, что все это значит. Но моя вера в способности Элиота была по-прежнему сильна, и я поступил в соответствии с его указаниями: нашел старика лодочника, согласного сдать нам на прокат лодку, хотя и по откровенно грабительской цене. Затем с полчаса я лежал в укрытии у сходней, ведущих к лодкам, и дожидался возвращения Элиота Начал накрапывать мелкий дождь. Луна вскоре скрылась за черными клочьями туч.

Вдруг я увидел, что Элиот ищет меня. Я вскочил, замахал ему, и он побежал ко мне вдоль причала

– Скорее! – сказал он, вскакивая в лодку.– Они уже отчалили, но у них весла, как и у нас, так что нагоним!

– Они? – спросил я, когда мы начали выгребать меж двух гигантских судов.

– Да,– кивнул Элиот,– в их лодке гребет какой-то ужасающий урод. Боюсь, он заставит нас попотеть. Крепок, черт!

– Я когда-то считался очень сильным гребцом,– поведал я ему.

– Отлично, Стокер! – вскричал он.– Тогда помогите лодочнику. А я, если не возражаете, сохраню энергию для предстоящего дела!

Он пробрался на нос лодки и принялся напряженно всматриваться в темноту, окутавшую поверхность реки.

– Вон там! – вдруг вскричал Элиот, показывая.

Неподалеку я заметил крохотную лодочку, борющуюся с течением и направляющуюся к дальнему берегу.

– Они плывут к Ротерхиту,– заявил Элиот с охотничьим блеском в глазах.– Уверен, что туда

Его тонкое, возбужденное лицо осветила изнутри отчаянная энергия:

– Быстрее! Быстрее! Нам надо перерезать им дорогу, прежде чем они подгребут к берегу!

Гонка проходила весьма напряженно, ибо наши соперники были далеко впереди. Но постепенно мы начали нагонять их, а когда из темноты перед нами вдруг неожиданно выскочил буксир, прорезав тьму лучом своего фонаря, я довольно отчетливо различил фигуры преследуемых. Раджа сидел спиной, но когда он обернулся, я увидел, что ужасающая жестокость, ранее замеченная мною, исчезла с его лица, уступив место настороженности и почти что страху. Его спутник, сидевший в лодке лицом к нам, не выказывал никаких эмоций. Как и говорил Элиот, это было необычайно сильное и уродливое существо. Ужасающе бледное даже в свете огней дальнего берега лицо блестело. Глаза, однако, были настолько мертвенны, что, казалось, глазные яблоки у него отсутствуют. Короче говоря, вид его был жуток, и в темноте он походил на Харона, перевозящего мертвецов в царство теней. Вот так и гнались мы, борясь с грязными водами реки. Впереди мерцали огни Лондона, красноватые на фоне накрапывающего дождя, а по обеим сторонам не было ничего, кроме темноты, полной угрюмого безмолвия. Никто во всем великом городе не знал о нас, и мы вели свою битву на протекавшей через его сердце реке в страннейшей гонке, еще не виданной ее водами.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю