Текст книги "Кровавые земли: Европа между Гитлером и Сталиным"

Автор книги: Тимоти Снайдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 39 страниц)

Раздел 6. Окончательное решение

Гитлеровские утопии рассыпались при столкновении с Советским Союзом, но вместо того, чтобы от них отказаться, их преобразили. Гитлер был Лидером, и его ставленники были обязаны своими должностями собственному умению предугадывать и осуществлять его волю. Когда эта воля натыкалась на сопротивление, как на Восточном фронте во второй половине 1941 года, заданием таких людей, как Геринг, Гиммлер и Гейдрих, было подправить идеи Гитлера так, чтобы подтвердить его гений, а равно и свою собственную позицию внутри нацистского режима. Утопий летом 1941 года было четыре: молниеносная победа, которая сокрушит Советский Союз за считанные недели; «План голода», согласно которому от голода в течение нескольких месяцев умрут тридцать миллионов человек; «окончательное решение», которое уничтожит европейских евреев после войны, и, наконец, «Генеральный план “Ост”», который сделает из западной части Советского Союза немецкую колонию. Через шесть месяцев после начала операции «Барбаросса» Гитлер переформулировал цели войны так, чтобы физическое уничтожение евреев сделать приоритетом. К тому времени его ближайшие соратники взяли на себя идеологическую и административную инициативу, дабы претворить это желание в жизнь[382]382
  Браунинг (Browning) и Герлах (Gerlach) спорят о том, пришло ли решение к Гитлеру летом-осенью или в декабре 1941 года. В Разделе 1 я пишу, что расстрел евреев был пятым вариантом «окончательного решения» и первым, который давал надежду на выполнимость. Мысль о том, что евреев можно убрать из Европы, убив их, должно быть, возникла в голове Гиммлера и Гитлера не позже августа. Вполне возможно, что эти двое обсуждали это открыто, хотя это и не обязательно было так. Рейнхард Коселлек цитирует Гитлера, который сам цитирует (думаю, не подозревая того) Достоевского из «Преступления и наказания»: не нужно признаваться в наличии планов, даже себе самому, чтобы их иметь (Koselleck R. Futures Past: On the Semantics of Historical Time / Transl. by Tribe K. – Cambridge: MIT Press, 1985. – P. 22). Для целей этой книги декабрь 1941 года является более важной датой, поскольку именно тогда другие соратники Гитлера поняли, что «окончательное решение» означает тотальное массовое уничтожение евреев, а не убийство одних из них и депортацию других.


[Закрыть].

Молниеносная победа не наступила. Хотя миллионы советских граждан и голодали, но осуществить «План голода» было невозможно. С «Генеральным планом “Ост”» или любым другим вариантом послевоенных планов колонизации нужно было подождать. По мере того, как ослабевали эти утопии, политическое будущее зависело от извлечения из фантазий того, что было выполнимо. Геринг, Гиммлер и Гейдрих продирались сквозь подвижные руины, разбирая кто что мог. Герингу, ответственному за экономику и «План голода», перепало меньше всего. Считавшийся «вторым человеком в Рейхе» и преемником Гитлера, Геринг оставался необычайно известным в Германии, но играл незначительную роль на Востоке. Поскольку экономика все менее становилась вопросом грандиозного планирования на послевоенный период и все более – вопросом импровизации для продолжения войны, Геринг уступил лидирующую позицию Альберту Шпееру. В отличие от Геринга, Гейдрих и Гиммлер умели повернуть неблагоприятную ситуацию на фронте себе на пользу, переформулировав «окончательное решение» таким образом, чтобы его можно было проводить во время войны, которая шла не по плану. Они понимали, что война превращалась, как Гитлер стал говорить с августа 1941 года, в «войну против евреев»[383]383
  Тем не менее, ознакомьтесь с важным пересмотром роли Шпеера в кн.: Adam Tooze «The Wages of Destruction: The Making and Breaking of the Nazi Economy». Проблема в ее классической форме поставлена в: Milward A.S. The German Economy at War. – Pp. 6–7 и по тексту. Цит.: Longerich P. Heinrich Himmler. – P. 561. Массивное обсуждение «институционализма» и «функционализма» не может быть тут представлено. Это обсуждение началось до того, как пришло осознание центрального значения Восточного фронта для Холокоста. Как и несколько других ученых, я утверждаю, что мысль и возможность «окончательного решения» посредством массового уничтожения возникла из комбинации сигналов сверху (например, Гитлер – Гиммлеру, Гиммлер – Баху) и снизу (например, айнзацгруппа «А» – Гиммлеру, Гиммлер – Гитлеру) или же действительно в обоих направлениях (взаимосвязь между Еккельном и Гиммлером). Именно на Восточном фронте массовое уничтожение выступило методом «окончательного решения», и главным способом уничтожения были расстрелы.


[Закрыть].

Гиммлер и Гейдрих рассматривали уничтожение евреев как свое задание. Гейдрих 31 июля 1941 года получил официальное разрешение от Геринга сформулировать «окончательное решение». Оно все так же предполагало координирование предыдущих схем по депортации с планом Гейдриха замучить евреев работой до смерти на захваченном востоке Советского Союза. К ноябрю 1941 года, когда Гейдрих пытался устроить встречу в Ванзее для координирования «окончательного решения», он все еще вынашивал такую идею. Евреи, которые не могли работать, должны были исчезнуть. Евреи, которые могли физически трудиться, будут работать где-нибудь в захваченном Советском Союзе, пока не умрут. Гейдрих представлял широкий консенсус в немецком правительстве, хотя его план был не особо своевременным. Восточное министерство, несшее ответственность за гражданские оккупационные власти, установленные в сентябре, восприняло как само собой разумеющееся, что евреи должны исчезнуть. Его глава, Альфред Розенберг, в ноябре говорил о «биологическом уничтожении еврейства в Европе». Этого предполагалось добиться, высылая евреев за Уральские горы, которые были восточной границей Европы. Однако к ноябрю 1941 года гейдриховскую картинку порабощения и депортации затянуло пеленой тумана, поскольку Германия не разрушила Советский Союз и Сталин все еще контролировал большую часть его территории[384]384
  Цит.: Mazower M. Hitlerʼs Empire. – P. 368. О Ванзее см.: Gerlach C. The Wannsee Conference, the Fate of German Jews, and Hitlerʼs Decision in Principle to Exterminate All European Jews // Journal of Modern History. – 1998. – № 70. – Pp. 759–812; Longerich P. The Unwritten Order. – P. 95. Также см.: Roseman M. The Villa, the Lake, the Meeting: Wannsee and the Final Solution. – New York: Penguin, 2003. О связи между Гитлером и гражданской администрацией Розенберга см.: Lower W. «On Him Rests the Weight of the Administration»: Nazi Civilian Rulers and the Holocaust in Zhytomyr // The Shoah in Ukraine: History, Testimony, and Memorialization / Ed. by Brandon R., Lower W. – Bloomington: Indiana University Press, 2008. – Pp. 222–223.


[Закрыть].

Пока Гейдрих занимался бюрократическими вопросами в Берлине, именно Гиммлер со знанием дела пожинал практические плоды и престижность утопических идей Гитлера. Из «Плана голода» он почерпнул категории лишнего населения и дармоедов и предложил евреев в качестве тех, у которых можно забрать продовольствие. Из молниеносной победы он изъял четыре айнзацгруппы. Их заданием было уничтожать советскую элиту, чтобы ускорить падение СССР. Их изначальная миссия состояла не в том, чтобы ликвидировать евреев как таковых. У айнзацгрупп не было такого приказа, когда началось вторжение, да и было их слишком мало, но у них был опыт уничтожения мирных граждан, они могли заручиться помощью местного населения и их можно было усилить. Из «Генерального плана “Ост”» Гиммлер взял батальоны «полиции порядка» и тысячи местных коллаборантов, чье предварительное задание состояло в том, чтобы помочь контролировать захваченный Советский Союз. Вместо этого они предоставляли человеческие ресурсы, позволявшие немцам проводить поистине массовые расстрелы евреев, начиная с августа 1941 года. Эти институции, поддерживаемые Вермахтом и его тайной военной полицией, позволили немцам уничтожить около миллиона евреев на востоке от линии Молотова-Риббентропа к концу того года[385]385
  Айнзацгруппы «А», «В», «С» и «D» соответственно: 990 человек, 655 человек, 700 и 600 человек (см.: MacLean F. The Field Men: The SS Officers Who Led the Einsatzkommandos. – Atglen: Schiffer, 1999. – P. 13). О слишком малой численности айнзацгрупп см.: Browning C.R. The Nazi Decision to Commit Mass Murder: Three Interpretations. The Euphoria of Victory and the Final Solution: Summer–Fall 1941 // German Studies Review. – 1994. – № 17 (3). – P. 473. О важном значении «полиции порядка» см.: Pohl D. Schauplatz Ukraine: Der Massenmord an den Juden im Militärverwaltungsgebiet und im Reichskommissariat 1941–1943 // Ausbeutung, Vernichtung, Öffentlichkeit: Neue Studien zur nationalsozialistischen Lagerpolitik / Ed. by Frei N., Steinbacher S., Wagner B.C. – Munich: K.G. Sur, 2000. – P. 152. Цифры погибших взяты из книги: Brandon R. The First Wave. – Unpublished manuscript, 2009. К концу 1941 года айнзацгруппы уничтожили по крайней мере 457 436 евреев.


[Закрыть].

Гиммлер преуспел, потому что осознал крайности нацистских утопий, которые были на уме у Гитлера, даже когда гитлеровская воля наталкивалась на самое решительное сопротивление внешнего мира. Гиммлер сделал «окончательное решение» более радикальным, передвинув его из послевоенного периода на время самой войны и продемонстрировав (после провала четырех предыдущих схем депортации), как этого можно добиться – массовыми расстрелами еврейского населения. Его престиж мало пострадал от провала плана молниеносной победы и «Плана голода», за которые отвечал Вермахт и ведущие экономисты. Даже когда он перевел «окончательное решение» в сферу выполнимого, он все еще холил мечту о гитлеровском «эдемском саде» – о «Генеральном плане “Ост”». Он продолжал давать приказы о пересмотре плана и устроил экспериментальную депортацию в Люблинском округе Генерал-губернаторства. Всякий раз, когда представлялся случай, он продолжал призывать Гитлера разрушать города до основания[386]386
  В монографии Peter Longerich «Heinrich Himmler. Biographie» об этом прямо не говорится, но я полагаю, что интерпретация согласовывается с аргументами, представленными там. Сопоставьте с: Gerlach C. Kalkulierte Morde. – P. 115; Lück M.F. Partisanenbekämpfung durch SS und Polizei in Weißruthenien 1942. Die Kampfgruppe von Gottberg // Im Auftrag: Polizei, Verwaltung und Verantwortung / Ed. by Kenkmann A., Spieker C. – Essen: Klartext Verlag, 2001. – P. 229.


[Закрыть].

Летом и осенью 1941 года Гиммлер игнорировал невозможное, взвешивал то, что принесло бы наибольшую славу, и делал выполнимое – уничтожал евреев на востоке от линии Молотова-Риббентропа, в оккупированной Польше, странах Балтии и в Советском Союзе. Руководствуясь этим осознанием нацистской доктрины в те месяцы, когда немецкая мощь подвергалась испытанию на прочность, Гиммлер и СС отодвинули на задний план гражданские и военные власти в оккупированном Советском Союзе и в Германской империи. Как выразился Гиммлер, «Восток принадлежит СС»[387]387
  Цит.: Wasser B. Himmlers Raumplannung im Osten. – P. 51. Также см.: Mazower M. Hitlerʼs Empire. – P. 378 и по тексту; Steinberg J. The Third Reich Reich Reflected: German Civil Administration in the Occupied Soviet Union // English Historical Review. – 1995. – № 110 (437). – P. 647.


[Закрыть].

* * *

Восток совсем еще недавно принадлежал НКВД. Одним из секретов успеха Гиммлера было то, что он умел эксплуатировать наследие советской власти там, где ее установили совсем недавно.

На тех землях, куда дошли немецкие солдаты в ходе выполнения плана «Барбаросса», они были вторыми оккупантами за время войны. Первым немецким приобретением летом 1941 года стали территории, которые немцы отдали СССР по Договору о дружбе и границах от сентября 1939 года: восточная Польша, Литва, Латвия и Эстония, аннексированные на то время Советским Союзом. Иными словами, в ходе операции «Барбаросса» немецкие войска сначала занимали земли, которые были независимыми государствами в 1939 или 1940 годах, и только после этого входили в довоенный Советский Союз. Их румынские союзники тем временем захватывали территории, которые Советский Союз отобрал у Румынии в 1940 году[388]388
  На румынские земли, отобранные Сталиным, вторгалась румынская армия, а не немецкая. За ними двигалась Айнцгруппа «D» (см.: Angrick A. Besatzungspolitik und Massenmord: Die Einsatzgruppe D in der südlichen Sowjetunion 1941–1943. – Hamburg: Hamburger Edition, 2003).


[Закрыть].

Двойная оккупация (сначала советская, затем немецкая) сделала жизнь людей, проживавших на этих землях, еще более сложной и опасной. Даже одна оккупация способна подорвать общество на несколько поколений вперед; двойная же оккупация еще более болезненна и сеет распри. Она создала риск и искушения, доселе неведомые на Западе. Уход одного иноземного правителя означал не что иное, как приход другого. Когда иноземные войска отступили, людям довелось полагаться не на мир, а на политику следующего оккупанта. Когда приходил следующий оккупант, им приходилось иметь дело с последствиями собственных обязательств, данных предыдущему оккупанту; или же приходилось делать выбор при одной оккупации, ожидая следующей. Для различных групп людей эти чередования могли иметь разный смысл. Для литовцев-неевреев, к примеру, уход советской власти в 1941 году мог быть освобождением, евреи же не могли рассматривать приход немцев таким образом.

Литва уже прошла две крупнейшие трансформации к тому времени, когда немецкие войска вошли туда в июне 1941 года. Литве, хотя она все еще была независимым государством, пошел на пользу Пакт Молотова-Риббентропа от августа 1939 года. По Договору о дружбе и границах Литва отходила СССР, но литовцы не могли об этом знать. Литовское руководство в том месяце увидело нечто другое: нацистская Германия и Советский Союз разрушили Польшу, которая в течение межвоенного периода была противницей Литвы. Литовское правительство считало Вильнюс (город, находившийся на территории межвоенной Польши) своей столицей. Не принимая участия ни в каких военных действиях в сентябре 1939 года, Литва получила польские земли. В октябре 1939 года Советский Союз подарил Литве Вильнюс и прилегающие районы (7123 квадратных километра и четыреста пятьдесят семь с половиной тысяч населения). Ценой Вильнюса и других бывших польских территорий стало право на базирование советских солдат[389]389
  См.: Snyder T. The Reconstruction of Nations: Poland, Ukraine, Lithuania, Belarus, 1956–1999.


[Закрыть].

Потом, всего через полгода после того, как территория Литвы увеличилась благодаря Сталину, советский «благодетель» ее завоевал. В июне 1940 года Сталин захватил контроль над Литвой и другими странами Балтии, Латвией и Эстонией, и спешно включил их в состав Советского Союза. После аннексии Советский Союз депортировал около двадцати одной тысячи человек из Литвы, в том числе много литовской элиты. Среди тысяч депортированных были литовский премьер-министр и литовский министр иностранных дел. Некоторые литовские политические и военные деятели избежали ГУЛАГа, сбежав в Германию. Часто это были люди с довоенными связями в Берлине, но всегда – озлобленные из-за советской агрессии. Немцы приветствовали правых националистов среди литовских иммигрантов и готовили некоторых из них к участию во вторжении в Советский Союз[390]390
  Число депортированных см.: Angrick A., Klein P. The «Final Solution» in Riga: Exploitation and Annihilation, 1941–1994. – New York: Berghahn Books, 2009. – P. 46. Если считать и призывников, то общее число увеличится до тридцати четырех тысяч человек.


[Закрыть].

Таким образом, когда немцы вторглись в Советский Союз в июне 1941 года, Литва занимала уникальное положение: она получила выгоду от Пакта Молотова-Риббентропа, затем ее завоевал СССР, а теперь ее будут оккупировать немцы. После жестокого года советской оккупации многие литовцы приветствовали такую перемену, но среди них было мало литовцев-евреев. Двести тысяч евреев проживали в Литве в июне 1941 года (примерно такое же количество, как в Германии). Немцы прибыли в Литву с отобранными литовцами-националистами и столкнулись с местными, которые были готовы верить (или же готовы были притворяться, что верят) в то, что евреи несут ответственность за советские репрессии. Советские депортации происходили в том же месяце, и НКВД расстрелял литовцев в тюрьмах всего за несколько дней до прихода немцев. Литовский дипломат Казис Шкирпа говорил об этих страданиях в своих радиопрограммах, чтобы подхлестнуть толпы к убийствам. В начале июля во время кровавых погромов в Литве были убиты около двух с половиной тысяч евреев[391]391
  MacQueen M. Nazi Policy Toward the Jews in the Reichskommissariat Ostland, June-December 1941: From White Terror to Holocaust in Lithuania / Bitter Legacy: Confronting the Holocaust in the USSR / Ed. by Gitelman Z. – Bloomington: Indiana University Press, 1997. – P. 97; Angrick A., Klein P. The «Final Solution» in Riga. – P. 59. В число двухсот тысяч я включаю евреев из Вильнюса и прилегающих районов, аннексированных Литвой.


[Закрыть].

Благодаря вышколенным коллаборантам и участию местного населения, немецкие убийцы в Литве получали всю необходимую им помощь. Начальные директивы по уничтожению евреев, занимавших определенное социальное положение, были быстро перевыполнены айнзацгруппой «А» и коллаборантами из числа местного населения в ее составе. Айнзацгруппа «А» двигалась за группой армий «Север» в Литву. Айнзацкомандование-3 айнзацгруппы «А», ответственное за главный литовский город Каунас, имело столько помощников, сколько ему было нужно. В Айнзацкомандовании-3 было только сто тридцать девять человек штата, в том числе секретари и шоферы, которых было сорок четыре. В последующие недели и месяцы немцы сгоняли литовцев на места расстрелов возле Каунаса. К 4 июля 1941 года литовские отряды убивали евреев под немецким присмотром и по немецким приказам. Уже 1 декабря Айнзацкомандование-2 считало еврейскую проблему в Литве решенной. Оно докладывало об уничтожении 133 346 человек, из которых около 114 856 были евреями. Несмотря на желание Шкирпы, эти события не пошли на благо политических целей Литвы. После того, как он пытался провозгласить независимое Литовское государство, его взяли под домашний арест[392]392
  Arad Y. The Holocaust in the Soviet Union. – Pp. 144, 147; MacQueen M. Nazi Policy Toward the Jews in the Reichskommissariat Ostland, June-December 1941. – Pp. 99–100; Angrick A., Klein P. The «Final Solution» in Riga. – P. 60.


[Закрыть].

Вильнюс был северо-восточным столичным центром независимой Польши и короткое время – столицей независимой Советской Литвы. Но во время всех этих чередований и тем более в течение предыдущих пятисот лет Вильнюс был еще чем-то – центром еврейской цивилизации, известной как «Северный Иерусалим». Когда началась война, в городе проживало около семидесяти тысяч евреев. Если за остальную Литву и другие страны Балтии отвечала Айнзацгруппа «А», то район Вильнюса (вместе с советской Беларусью) достался Айнзацгруппе «B». Уничтожать вильнюсских евреев было поручено отделению айнзацкоммандос-9. Расстрелы проводились в Понарском лесу, прямо за городом. К 23 июля 1941 года немцы собрали литовских пособников, которые гнали колонны евреев в Понары. Там группами по двенадцать–двадцать человек за раз людей подводили к краю ямы, где они отдавали все ценные вещи и одежду. Золотые зубы вырывали силой. Около семидесяти двух тысяч евреев Вильнюса и его окрестностей (и приблизительно восемь тысяч поляков и литовцев, которые не были евреями) были расстреляны в Понарах[393]393
  Tomkiewicz M. Zbrodnia w Ponarach 1941–1944. – Warszawa: IPN, 2008. – Pp. 191–197.


[Закрыть].

Ита Страж была одной из немногих евреев Вильнюса, которым удалось выжить. Литовские полицейские притащили ее к яме, уже наполненной трупами. Девятнадцатилетняя девушка думала: «Это конец. И что я видела в жизни?» В нее не попали, но от страха она упала в яму. Ее накрыло трупами людей, расстрелянных после нее. Кто-то прошелся над ямой, стреляя сверху вниз, чтобы убедиться, что все умерли. Пуля попала в руку, но она не издала ни звука. Позже она выкарабкалась из ямы: «Я была босиком. Я все шла и шла по трупам. Казалось, этому не будет конца»[394]394
  Tomkiewicz M. Zbrodnia w Ponarach 1941–1944. – P. 203.


[Закрыть].

Соседнюю Латвию тоже аннексировал Советский Союз всего за год до немецкого вторжения. Около двадцати одной тысячи латвийских граждан (многие из них были латвийскими евреями) были депортированы советским режимом всего за несколько недель до прибытия немцев. НКВД расстреливал латвийских узников, когда Вермахт подходил к Риге. Здесь главным немецким коллаборантом был Виктор Арайс, латвийский националист (немец по матери), знакомый с переводчиком, которого немецкая полиция привезла с собой в Ригу. Ему разрешили создать «команду Арайса», которая в начале июня 1941 года сожгла живьем евреев в рижской синагоге. Когда немцы устраивали массовые убийства, они предусмотрительно выбирали латвийских расстрельщиков из числа тех, чьи семьи пострадали от советского режима. В июле, под присмотром коммандос из айнзацгруппы «А», «команда Арайса» согнала рижских евреев в Бикерниекский лес на окраине Риги и расстреляла. Немцы сначала проводили «демонстрационный расстрел», а затем «команда Арайса» довершала дело. С помощью таких латвийцев немцы уничтожили к концу 1941 года по крайней мере 69 750 из находившихся в стране восьмидесяти тысяч евреев[395]395
  Angrick A., Klein P. The «Final Solution» in Riga. – Pp. 66–76. Также см.: Arad Y. The Holocaust in the Soviet Union. – P. 148.


[Закрыть].

В третьем балтийском государстве, Эстонии, чувство унижения после советской оккупации было таким же огромным, как в Литве и Латвии, если не большим. В отличие от Вильнюса и Риги, Таллинн даже частично не мобилизировал свою армию, прежде чем сдаться советским войскам в 1940 году. Эстония подчинилась советским требованиям раньше других балтийских государств, исключив таким образом возможность какой бы то ни было балтийской дипломатической солидарности. СССР депортировал около 11 200 эстонцев, в том числе большинство политических деятелей. В Эстонии айнзацгруппа «А» тоже нашла более чем достаточное количество коллаборантов. Эстонцы, которые сопротивлялись советской власти в лесах, теперь вступали в Команду самообороны под немецким началом. Эстонцы, сотрудничавшие с советским режимом, тоже вступали туда в надежде восстановить собственную репутацию.

Эстонцы приветствовали немцев как освободителей, а в ответ немцы считали эстонцев расово высшими не только по отношению к евреям, но и к другим народам Балтии. Евреев в Эстонии было очень мало. Эстонцы из Команд самообороны по приказу немцев убили всех эстонских евреев, которых смогли найти, – всего девятьсот шестьдесят три человека. В Эстонии убийства и погромы продолжались без евреев. Около пяти тысяч эстонцев-неевреев были убиты по обвинению якобы в сотрудничестве с советским режимом[396]396
  Weiss-Wendt A. Murder Without Hatred: Estonians and the Holocaust. – Syracuse: Syracuse University Press, 2009. – Pp. 39, 40, 45, 90, 94–105.


[Закрыть].

На востоке от линии Молотова-Риббентропа немцы натолкнулись на свежие следы советского государствостроительства, когда приступили к возведению собственной империи. В Восточной Польше эти знаки были даже более разительными, чем в странах Балтии. Если Эстонию, Латвию и Литву СССР инкорпорировал за год до вторжения Германии, в июне 1940 года, то Восточную Польшу советский режим аннексировал еще за девять месяцев до того, в сентябре 1939 года. Здесь немцы увидели доказательство социальной трансформации. Индустрия была национализирована, некоторые фермерские хозяйства коллективизированы, а местная элита уничтожена. Советский режим депортировал более трехсот тысяч польских граждан и расстрелял еще десятки тысяч. Немецкое вторжение побудило НКВД расстрелять 9817 заключенных польских граждан, чтобы не отдавать их в руки немцев. Немцы пришли в западную часть Советского Союза летом 1941 года и обнаружили тюрьмы НКВД, наполненные свежими трупами. Тюрьмы нужно было очистить, прежде чем немцы могли использовать их для своих нужд[397]397
  Цифра 9817 человек из Verbrechen. – P. 93. Также см.: Wnuk R. «Za pierwszego Sowieta». Polska konspiracjz na Kresach Wschodnich II Rzeszypospolitej. – P. 371 (одиннадцать–двенадцать тысяч жертв); Hryciuk G. Victims 1939–1941. – P. 183 (9400 жертв).


[Закрыть].

Советские массовые расправы дали немцам повод для пропаганды. Согласно нацистской линии, в страданиях при советском режиме были виноваты евреи, и это вызвало некоторый резонанс. С помощью немецкой агитации или без нее многие люди в межвоенной Европе ассоциировали евреев с коммунизмом. В коммунистических партиях межвоенного периода действительно было много евреев, особенно среди руководства – об этом факте писала пресса по всей Европе в течение двадцати лет. Правые партии внесли путаницу, утверждая, что, поскольку многие коммунисты – евреи, следовательно, многие евреи – коммунисты. Это очень разные соотношения, и в любом случае последнее утверждение никогда не было правдой. Евреев обвиняли еще до войны в провалах национальных государств; после того, как началась война и национальные государства пали во время советского или немецкого вторжений, искушение для такого «козлоотпущения» стало еще большим. Эстонцы, латвийцы, литовцы и поляки потеряли не только независимые государства, созданные для их наций, но и статус, а также местную власть. Они сдали все это во многих случаях без значительного сопротивления. Нацистская пропаганда, таким образом, была вдвойне привлекательной: было не стыдно проиграть советским коммунистам, поскольку их поддерживал мировой еврейский заговор; но поскольку в коммунизме были виноваты евреи, то теперь правильно их убивать[398]398
  О межвоенной антиеврейской политике см.: Polonsky A. Politics in Independent Poland 1921–1939: The Crisis of Constitutional Government. – Oxford: Clarendon Press, 1972; Mendelsohn E. The Jews of East Central Europe Between the World Wars. – Bloomington: Indiana University Press, 1983.


[Закрыть].

В дуге, протянувшейся в южном направлении от Балтийского моря к Черному морю, последняя неделя июня и первые недели июля 1941 года ознаменовались насилием против евреев. В Литве и Латвии, куда немцы приводили с собой сбежавших местных националистов и хотя бы на мгновение могли позировать как освободители целых государств, резонанс такой пропаганды был сильнее, а участие местного населения – более заметным. В некоторых важных городах некогда Восточной Польши, например, в Белостоке, немцы проводили широкомасштабные расстрелы своими силами, тем самым как бы подавая пример. Белосток, который находился немного восточнее линии Молотова-Риббентропа, был городом в северо-восточной части Польши, а затем оказался в Советской Беларуси. Немедленно после его взятия Вермахтом 27 июня батальон-309 Полиции порядка начал грабить и убивать мирных жителей. Немецкие полицаи убили около трехсот евреев и оставили тела лежать по всему городу. Затем они согнали еще несколько сотен евреев в синагогу, подожгли ее и расстреливали тех, кто пытался выбраться. За две последующие недели местные поляки приняли участие примерно в тридцати погромах в Белостоцкой области. Тем временем Гиммлер приехал в Белосток, где дал инструкции насчет того, что с евреями нужно обходиться, как с партизанами. Полиция порядка забрала тысячу мужчин-евреев из Белостока на окраину города и расстреляла их 8–11 июля[399]399
  Про Белосток см.: Matthäus J. Controlled Escalation: Himmlerʼs Men in the Summer of 1941 and the Holocaust in the Occupied Soviet Territories // Holocaust and Genocide Studies. – 2007. – № 21/2 (Fall). – P. 223; Verbrechen der Wehrmacht. – P. 593. Спектор указывает на тридцать восемь погромов на Волыни (Spector S. Żydzi wołyńscy w Polsce międzywojennej i w okresie II wojny światowej (1920–1944) // Europa Nieprowincjonalna / Ed. by Jasiewicz K. – Warszawa: Instytut Studiów Politycznych PAN, 1999. – P. 575), а авторы и редакторы сборника Wokół Jedwabnego – на тридцать погромов в Белостоцкой области (см.: Wokół Jedwabnego / Ed. by Machcewicz P., Persak K. – Warszawa: Instytut Panięci Narodowej, 2002. – 2 vols.).


[Закрыть].

Южнее, на землях некогда Восточной Польши, в регионах, где украинцы составляли большинство, немцы взывали к украинскому национализму. Немцы там обвиняли евреев в советских репрессиях украинцев. В городе Кременец, где нашли более сотни расстрелянных заключенных, во время погрома были убиты около ста тридцати евреев. В Луцке, где были найдены расстрелянные из автоматов около 2800 заключенных, немцы убили две тысячи евреев и назвали это местью за зло, причиненное украинцам коммунистами-евреями. Во Львове, где нашли около двух с половиной тысяч мертвых узников в тюрьме НКВД, айнзацгруппа «С» и местное ополчение устроили погром, который длился несколько дней. Немцы называли этих людей украинскими жертвами еврейских энкавэдэшников, но в действительности некоторые жертвы были поляками и евреями (хотя большинство энкавэдэшников были, видимо, русскими или украинцами). В дневнике человека из другой айнзацгруппы описана сцена 5 июля 1941 года: «Сотни евреев бегут по улице с окровавленными лицами, проломлеными черепами и вывалившимися глазами». За первые несколько дней войны местные ополченцы (с немецкой помощью и при поощрении или же без таковых) во время погромов убили и подстрекали к убийству около 19 655 евреев[400]400
  О количестве убитых евреев (19 655 человек) см.: Brandon R. The First Wave. Про «сотни евреев бегут по улице...» см.: Verbrechen der Wehrmacht. – P. 99. О национальном составе расстрелянных заключенных см.: Himka J.-P. Ethnicity and Reporting of Mass Murder: Krakivski visti, the NKVD Murders of 1941, and the Vinnytsia Exhumation. – Unpublished paper, 2009. – P. 8.


[Закрыть].

Политический расчет и страдания местного населения не объясняют полностью причин участия в погромах. Насилие против евреев помогло сблизиться немцам и представителям местного нееврейского населения. Злоба была направлена, как того и хотели немцы, на евреев, а не на тех, кто сотрудничал с советским режимом. Люди, реагировавшие на немецкое науськивание, знали, что угождают своим новым хозяевам, независимо от того, верили они, что в их бедах виноваты евреи, или нет. Своими действиями они подкрепляли нацистское мировоззрение. Уничтожение евреев как месть за расстрелы НКВД подтверждало нацистское восприятие Советского Союза как еврейского государства. Насилие против евреев также позволяло местным эстонцам, латвийцам, литовцам, украинцам, беларусам и полякам, которые сотрудничали с советским режимом, смыть с себя это пятно. Идея о том, что только евреи были коммунистами, была удобна не только оккупантам, но и некоторым оккупированным[401]401
  О двойном коллаборационизме для очищения автобиографии см.: Gross J.T. Neighbors: The Destruction of the Jewish Community in Jedwabne, Poland. – Princeton: Princeton University Press, 2001. Примеры двойного коллаборационизма в Эстонии, Украине и Беларуси см.: Weiss-Wendt A. Murder Without Hatred. – Pp. 115–119; Adini Y. Dubno: sefer zikaron. – Tel Aviv: Irgun yotsʼe Dubno be-Yisraʼel, 1966. – Pp. 698–701; Rein L. Local Collaboration in the Execution of the «Final Solution» in Nazi-Occupied Belarussia // Holocaust and Genocide Studies. – 2006. – № 20 (3). – P. 394; Brakel A. Unter Rotem Stern und Hakenkruz: Baranowicze 1939 bis 1944. – Paderborn: Schöningh, 2009. – P. 304; Musial B. Sowjetische Partisanen 1941–1944: Mythos und Wirklichkeit. – Paderborn: Ferdinand Schöningh, 2009. – P. 266; Mironowicz E. Białoruś. – P. 160. Также см.: Snyder T. The Life and Death of West Volhynian Jews, 1921–1945 // The Shoah in Ukraine: History, Testimony, and Memorialization / Ed. by Brandon R., Lower W. – Bloomington: Indiana University Press, 2008. – Pp. 77–113. Было бы полезно провести систематическое исследование двойного коллаборационизма.


[Закрыть].

Однако эта психологическая нацификация была бы значительно более сложной без осязаемых доказательств советских злодеяний. Погромы проходили там, куда коммунисты пришли недавно и недавно же установили там советскую власть, где в предыдущие месяцы советские репрессивные органы проводили аресты, экзекуции и депортации. Это было совместным производством – нацистским редактированием советского текста[402]402
  Тут я максимально приблизился к тезису Арендт об отчуждении. Последователь Арендт, Ян Гросс, делает похожее утверждение о приватизации насилия в своей монографии про первую советскую оккупацию (см.: Gross J.T. Revolution from Abroad: The Soviet Conquest of Polandʼs Western Ukraine and Western Belorussia). Однако затем в своей монографии о последствиях двух оккупаций (см.: Gross J.T. Neighbors: The Destruction of the Jewish Community in Jedwabne, Poland. – Princeton: Princeton University Press, 2001) он отходит от социологии в сторону этики, как будто поляки должны были опомниться, когда немецкая оккупация добавилась к советской или советская – к немецкой. По моему мнению, логичным ходом было бы продвигать аргумент Арендт, но при этом утверждать, что перехлест обоих «тоталитарных» держав играет историческую роль, которую Арендт приписывает современности. Это не совсем то, что утверждает Гросс (хотя он делает жесты в этом направлении; см.: Gross J.T. Upiorna dekada: trzy eseje o sterotypach na temat Żydów, Polaków, Niemców, i komunistów, 1939–1948. – Krakow: Universitas, 1948; несколько абзацев в Gross. Neighbors), но, я думаю, это вытекает из его исследований оккупации в целом, если их читать как исследование человеческого поведения, а не польской этики. Эта линия аргументации развернута в главе «Заключение».


[Закрыть].

Встреча с советскими злодеяниями на восток от линии Молотова-Риббентропа была на руку СС и их руководству. Гиммлер и Гейдрих всегда говорили, что жизнь – это столкновение идеологий и что традиционное европейское понимание главенства закона должно поступиться безжалостному насилию, необходимому для разрушения расового и идеологического врага на Востоке. Традиционный орган соблюдения законности в Германии, полиция, должен был превратиться в институт «идеологических солдат», поэтому перед войной Гиммлер и Гейдрих вычистили из рядов полицейских всех, кто считался ненадежным, поощряли полицейских вступать в СС и поместили СС и Полицию безопасности (Уголовную полицию плюс гестапо) под единую структуру командования. Их целью было создание единой силы, посвященной преимущественно расовой борьбе. Ко времени вторжения в Советский Союз примерно треть немецких полицейских офицерского состава принадлежала к СС и около двух третей были членами национал-социалистической партии[403]403
  Westermann E.B. «Ordinary Men» or «Ideological Soldiers»? – P. 46 (тридцать процентов и шестьдесят шесть процентов).


[Закрыть].

Неожиданное нападение немцев застигло НКВД врасплох, из-за чего казалось, что Восток был зоной беззакония, приготовленной для нового немецкого порядка. НКВД, обычно невидимый, проявился как убийца узников. Немцы прорвались через уровни мистификации, секретности и лицемерия, покрывавшие и гораздо большие советские преступления 1937–1938 и 1930–1933 годов. Немцы (вместе с союзниками) были единственной властью, таким образом вошедшей на территорию Советского Союза, а следовательно, единственными, кто был в состоянии предоставить подобные прямые доказательства сталинских злодеяний. Поскольку именно немцы обнаружили эти преступления, тюремные убийства стали достоянием политики еще до того, как стали достоянием истории. Факты, используемые для пропаганды, накрепко срастаются с лживым политическим контекстом, теряя свою первоначальную достоверность.

Из-за очевидных доказательств советских злодеяний немецкие силы порядка могли выставлять себя как ликвидаторов советских преступлений, даже если они сами их совершали. В свете их индоктринации то, что немцы увидели на дважды оккупированных землях, в общем-то, имело для них смысл. Казалось, это было подтверждением того, чему их учили и что их готовили увидеть, – советская преступность, возглавляемая евреями и осуществляемая на пользу евреев. Советские злодеяния помогли бы немецким эсэсовцам, полицейским и солдатам оправдать для самих себя действия, к которым их вскоре призвали: уничтожение женщин и детей еврейской национальности. Однако тюремные убийства, насколько бы значимы они ни были для местного населения, страдавшего от советских преступлений, были для нацистских вожаков скорее катализатором, нежели причиной.

В июле 1941 года Гиммлер был готов продемонстрировать своему властелину Гитлеру, что настроен на более темную сторону национал-социализма и готов претворять в жизнь политику абсолютной беспощадности. Его СС и полиция конкурировали за власть в новых восточных колониях с военными и гражданскими оккупационными властями, а сам он конкурировал за расположение Гитлера с Герингом, чьи планы на экономическую экспансию не оправдывали доверия по мере продвижения войны. Гиммлер наглядно показывал, что расстреливать легче, чем морить голодом, депортировать и порабощать. Полномочия Гиммлера как рейхскомиссара по «германизации» распространялись только на захваченную Польшу, но по мере продвижения немецких войск вглубь территории довоенного Советского Союза Гиммлер вел себя так, как будто его полномочия действительны на территории всего захваченного Советского Союза, и, пользуясь своей властью главы полиции и СС, начал проводить политику расовой трансформации, которая базировалась на смертоносном насилии[404]404
  Сопоставьте с: Browning C.R. The Nazi Decision to Commit Mass Murder. – P. 476.


[Закрыть].

В июле 1941 года Гиммлер лично проехал по западной части Советского Союза, чтобы объявить о новой линии: женщин и детей еврейской национальности следует уничтожать так же, как и мужчин-евреев. Местные силы среагировали мгновенно: айнзацгруппа «С», которая двигалась за группой армий «Юг» в Украину, действовала медленнее, чем айнзацгруппа «А» (страны Балтии) и айнзацгруппа «В» (Вильнюс и Беларусь), в деле массовых расстрелов евреев вообще. Однако в августе и сентябре, по наущению Гиммлера, айнзацгруппа «С» расстреляла около шестидесяти тысяч евреев. Это были не погромы, а именно организованные расстрелы. Действительно, айнзацкоманда-5 айнзацгруппы «С» жаловалась 21 июля, что погром, проводимый местными украинцами и немецкими солдатами, тормозил им задачу расстрела евреев Умани. За следующие два дня, однако, айнзацкоманда-5 расстреляла около тысячи четырехсот уманских евреев (за исключением нескольких евреек, которым приказали мостить дорогу, используя могильные плиты с еврейского кладбища). Айнзацкоманда-6 айнзацгруппы «С» не расстреливала женщин и детей до личной проверки Гиммлера[405]405
  Longerich P. Heinrich Himmler. – P. 551; Kay A.J. Exploitation, Resettlement, Mass Murder. – P. 106. Про Умань см.: USHMM-SBU 4/1747/19–20.


[Закрыть].

Расстрел женщин и детей был психологическим барьером, и Гиммлер сделал все, чтобы его устранить. Если обычно айнзацгруппы убивали только евреев-мужчин, то Гиммлер послал части Ваффен-СС (военные формирования СС) для уничтожения целых общин, включая женщин и детей. Гитлер 17 июля 1941 года дал инструкции Гиммлеру «пацифицировать» оккупированные территории. Через два дня Гиммлер отправил кавалерийскую бригаду СС в болотистое Полесье между Украиной и Беларусью с прямым приказом уничтожить евреев-мужчин, а евреек загнать в болота. Гиммлер формулировал свои инструкции языком партизанской борьбы. Однако к 1 августа командующий кавалерийской бригады уточнил: «не оставлять в живых ни одного еврея-мужчины, ни одной семьи в деревнях». Ваффен-СС быстро поняли намерения Гиммлера и помогли распространить его приказ. К 13 августа были уничтожены 13 788 еврейских мужчин, женщин и детей. Гиммлер также послал 1-ю мотопехотную бригаду СС на помощь айнзацгруппе и силам полиции в Украине. В течение 1941 года формирования Ваффен-СС уничтожили более пятидесяти тысяч евреев на восток от линии Молотова-Риббентропа[406]406
  Matthäus J. Controlled Escalation. – P. 225; Gerlach C. Kalkulierte Morde. – P. 555; Kershaw I. Fateful Choices. – Pp. 456, 458. О решающей роли Ваффен-СС на ранних этапах читайте: Cüppers M. Wegbereiter der Shoah. Die Waffen-SS, der Kommandostab Reichsführer-SS und die Judenvernichtung 1939–1945. – Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft, 2005.


[Закрыть].

Гиммлер сделал так, чтоб у айнзацгрупп было существенное подкрепление для ликвидации всех обнаруженных евреев. Начиная с августа 1941 года двенадцать батальонов Полиции порядка были основным источником немецкой помощи для операций по расстрелам. Полиция порядка должна была развернуться по всему захваченному Советскому Союзу, и, поскольку военная кампания продвигалась медленнее ожидаемого, их было более чем достаточно в оккупированных тыловых районах. К августу количество кадров для массовых расправ на восток от линии Молотова-Риббентропа достигло около двадцати тысяч человек. К этому времени Гиммлер утвердил практику (которая и так уже была распространенной) задействования местных полицаев для помощи в расстрелах. Литовцы, латвийцы и эстонцы принимали участие в расстрелах почти с самого начала. К концу 1941 года десятки тысяч украинцев, беларусов, россиян и татар также были набраны в местные силы полиции. Особо желанными были этнические немцы Советского Союза, которые приняли заметное участие в уничтожении евреев. При наличии Полиции порядка и местных наемников у немцев было достаточно кадров для уничтожения евреев в оккупированном Советском Союзе[407]407
  Kay A.J. Exploitation, Resettlement, Mass Murder. – P. 107; Browning C.R. The Nazi Decision to Commit Mass Murder. – P. 474. Пол утверждает, что подкрепление первым пришло в Украину (Pohl D. Die Herrschaft der Wehrmacht. – P. 152). Он указывает, что именно в начале августа в айнзацгруппе «С» поняли, что от них требуется убивать женщин и детей (см.: Pohl D. Schauplatz Ukraine. – P. 140).


[Закрыть].