Текст книги "Кровавые земли: Европа между Гитлером и Сталиным"

Автор книги: Тимоти Снайдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 39 страниц)

«Женя умерла 28 декабря в 12:00 утра 1941 г.

Бабушка умерла 25 января в 3 часа дня 1942 г.

Лека умер 17 марта в 5 часов утра 1942 г.

Дядя Вася умер 13 апреля в 2 часа ночи 1942 г.

Дядя Леша 10 мая в 4 часа дня 1942.

Мама –13 мая в 7:30 утра 1942 г.

Савичевы умерли. Умерли все.

Осталась одна Таня»[356]356
  Дневник находится на экспозиции в Государственном Музее истории Ленинграда (г. Санкт-Петербург), экспозиция «Ленинград в годы Великой Отечественной войны».


[Закрыть].

Таня Савичева умерла в 1944 году.

Чем больше было у Вермахта власти над населением, тем больше у населения было шансов умереть от голода. В лагерях военнопленных, где Вермахт полностью контролировал узников, царила смерть беспрецедентных масштабов. Именно в этих лагерях внедряли нечто очень похожее на изначальный «План голода».

Никогда раньше в истории войн не было взято в плен так много солдат за столь короткий срок. В одном лишь бою под Смоленском солдаты Вермахта группы армий «Центр» взяли в плен триста сорок восемь тысяч человек; в другом группа армий «Юг» взяла под Киевом шестьсот шестьдесят пять тысяч человек. Только за те два сентябрьских сражения в плен попали более миллиона мужчин (и небольшое количество женщин). К концу 1941 года немцы взяли в плен около трех миллионов советских солдат. Для немцев это не было неожиданностью. От трех немецких групп армий ожидали еще более быстрого темпа продвижения, а потому даже большего количества военнопленных. Искусственное воспроизведение ситуации предсказывало будущий ход действий. Однако немцы не готовились к взятию военнопленных, по крайней мере, не в обычном смысле этого слова. По заведенному закону войны, военнопленных кормят, дают им убежище и оказывают медицинскую помощь хотя бы для того, чтобы обеспечить аналогичные действия со стороны противника[357]357
  Относительно вышеуказанных цифр см.: Verbrechen der Wehrmacht. – P. 209. О предполагаемом числе пленных см.: Gerlach C. Kalkulierte Morde. – P. 783.


[Закрыть].

Гитлер хотел перевернуть традиционную логику. Относясь к советским военнопленным ужасно, он хотел, чтобы немецкие солдаты боялись такого же отношения со стороны советской армии и сражались бы отчаянно, чтобы не попасть в руки врага. Он, казалось, не мог допустить мысли, что солдаты господствующей расы могли сдаться в плен недочеловекам из Красной армии. У Сталина был такой же взгляд: солдаты Красной армии не должны сдаваться в плен живыми. Он не допускал возможности, что советские солдаты будут отступать или сдаваться. Они должны были продвигаться вперед, убивать и умирать. В августе 1941 года Сталин объявил, что советских военнопленных будут приравнивать к дезертирам, а их семьи будут арестованы. Когда сын Сталина попал в плен к немцам, он арестовал собственную невестку. Эта жесткая наступательная доктрина приводила к тому, что советские солдаты попадали в плен. Советские командующие боялись приказывать отступать, иначе вина пала бы на них лично (после чего последовали бы репрессии и расстрел), поэтому солдаты удерживали позиции слишком долго, их окружали и захватывали. В своей политике Гитлер и Сталин действовали заодно, делая из советских солдат военнопленных, а затем превращая военнопленных в не-людей[358]358
  Bartov O. Hitlerʼs Army. – P. 87; Polian P. La violence contre les prisonniers de guerre soviétiques dans le IIIe Reich et un URSS // La violence de guerre 1914–1945 / Ed. by Audoin-Rouzeau S., Becker A., Ingrao Chr., Rousso H. – Paris: Éditions Complexes, 2002. – P. 123; Overmans R. Die Kriegsgefangenenpolitik des Deutschen Reiches 1939 bis 1945 // Das Deutsche Reich und der Zweite Weltkrieg / Ed. by Echternkamp J. – Munich: Deutsche Verlags-Anstalt, – 2005. – № 9/2. – Pp. 800–801. Также см.: Merridale C. Ivanʼs War: Life and Death in the Read Army, 1939–1945. – New York: Henry Holt, 2006. – P. 28; Braithwaite R. Moscow 1941. – P. 165.


[Закрыть].

После того, как советские пленные сдавались, они были шокированы дикостью немцев. Пленных красноармейцев заставляли идти в длинных колоннах с места сражения до лагеря и ужасно при этом били. Например, солдат, взятых в плен в Киеве, заставили пешком пройти более четырехсот километров. По воспоминаниям одного из них, если изможденный пленник садился на обочине дороги, немецкий конвоир «подъезжал на лошади и стегал кнутом. Человек продолжал сидеть, опустив голову. Тогда конвоир вынимал из седла карабин или пистолет из кобуры». Пленных, которые были ранены, больны или изнурены, расстреливали на месте, а тела оставляли, чтобы советские граждане их нашли, омыли и похоронили[359]359
  Berkhoff K.C. Harvest of Despair: Life and Death in Ukraine Under Nazi Rule. – Cambridge: Harvard University Press, 2004. – Pp. 94–96; Gerlach C. Kalkulierte Morde. – Pp. 845–857. Общие сведения о том, как обращались с военнопленными, см.: Keegan J. The Face of Battle. – Pp. 49–51.


[Закрыть].

Когда Вермахт перевозил советских военнопленных поездом, то использовались открытые товарные вагоны, никак не защищавшие от непогоды. Когда поезда прибывали к месту назначения, сотни, а иногда и тысячи замерзших трупов выпадали из открывшихся дверей. Смертность во время таких перевозок достигала иногда семидесяти процентов. Примерно двести тысяч военнопленных погибли в таких маршах смерти и при таких смертельных перевозках. Все военнопленные, прибывшие в около восьмидесяти лагерей для военнопленных, основанных в оккупированном Советском Союзе, были измученными и голодными, а многие еще и ранеными или больными[360]360
  Polian P. La violence contre les prisonniers de guerre soviétiques dans le IIIe Reich et un URSS. – P. 121. Датнер приводит цифру 200–250 тысяч человек (см.: Datner S. Zbrodnie Wehrmachtu na jeńcach wojennych w II Wojniej Światowej. – P. 379).


[Закрыть].

Обычно лагерь для военнопленных – это простой объект, построенный одними солдатами для других, но его цель – сохранение жизни. Такие лагеря строятся в трудных условиях и в незнакомой местности, но их строят люди, которые знают, что их собственные товарищи находятся в плену у армии противника. Немецкие же лагеря для военнопленных в Советском Союзе иногда очень отличались от обычной картины. Они создавались для того, чтобы оборвать жизнь. В принципе, они делились на три типа: дулаг (транзитный лагерь), шталаг (базовый лагерь для рядовых и унтер-офицеров) и меньший по размерам офлаг (для офицеров). На деле же все три типа лагерей часто были не более чем местом в чистом поле, обнесенным колючей проволокой. Пленных не регистрировали по именам, хотя и пересчитывали. Это было поразительным отступлением от законов и обычаев. Даже в немецких концлагерях записывали имена узников. Был еще только один тип немецких сооружений, в котором не записывали имен, но на то время он еще не был изобретен. Не было предусмотрено никакого обеспечения продовольствием, убежищем или медицинской помощью. Не было медпунктов, а очень часто и туалетов. Обычно не было никакой защиты от непогоды. Официальный паек для пленных был значительно ниже уровня выживания, но часто и его не давали. На практике только более сильные узники и те, кого отбирали работать охранниками, могли рассчитывать на кормежку[361]361
  Overmans R. Die Kriegsgefangenenpolitik des Deutschen Reiches 1939 bis 1945. – Р. 805; Gerlach C. Krieg, Ernährung, Völkermord. – P. 24.


[Закрыть].

Советских военнопленных поначалу смущало такое с ними обращение Вермахта. Один из них думал, что «немцы учат нас вести себя по-товарищески». Не в силах представить, что голод был политикой, он считал, будто немцы хотели, чтобы советские пленные демонстрировали солидарность друг с другом и делились той едой, которая у них была. Возможно, этот солдат просто не мог поверить, что, как и Советский Союз, нацистская Германия была государством, которое морило людей голодом целенаправленно. По иронии, вся сущность немецкой политики по отношению к пленным состояла в том, что они не были равноправными человеческими существами, поэтому и не являлись равноправными солдатами и уж ни при каких условиях не товарищами. Указания от мая 1941 года напутствовали немецких солдат помнить о «нечеловеческой жестокости» русских в бою. Немецких лагерных охранников предупредили в сентябре, что их будут наказывать за недостаточное применение оружия[362]362
  О «товарищах» см.: Дугас И.А., Черон Ф.Я. Вычеркнутые из памяти: Советские военнопленные между Гитлером и Сталиным. – Париж: YMCA Press, 1994. – С. 30.


[Закрыть].

Осенью 1941 года военнопленные во всех дулагах и шталагах начали голодать. Хотя даже Геринг признался, что «План голода» как таковой невозможен, приоритеты немецкой оккупации должны были заставить советских военнопленных голодать. Имитируя и радикализируя порядки советского ГУЛАГа, немецкие власти давали меньше еды тем, кто не мог работать, таким образам ускоряя смерть более слабых. Официальный паек тех, кто не мог работать, 21 октября 1941 года урезали на 27%. Для многих это было исключительно теоретическое уменьшение, поскольку во многих лагерях для военнопленных никого регулярно не кормили и в большинстве из них более слабые и так не имели регулярного доступа к пище. Ремарка армейского генерал-квартирмейстера, Эдуарда Вагнера, сделала явной политику отбора: те пленные, которые не могут работать, сказал он 13 ноября, «должны голодать». В лагерях узники ели все, что только могли найти: траву, кору, еловые иглы. У них не было мяса, разве что кто-нибудь убивал собаку. Некоторым пленным изредка перепадала конина. Узники дрались за возможность облизать ложки и миски, а их немецкие охранники смеялись над этой картиной. Когда начался каннибализм, немцы трактовали это как результат низшего уровня развития советской цивилизации[363]363
  Об иерархии начальства см.: Streim A. Die Behandlung sowjetischer Kriegsgefangener im «Fall Barbarossa». – Heidelberg: C.F. Müller Juristischer Verlag, 1981. – P. 7. Цит.: Pohl D. Die Herrschaft der Wehrmacht. – P. 219; Gerlach C. Kalkulierte Morde. – P. 801. Также см.: Overmans R. Die Kriegsgefangenenpolitik des Deutschen Reiches 1939 bis 1945. – P. 808. О каннибализме см.: Shumejko M.F. Die NS-Kriegsgefangenenlager in Weißrussland in den Augen des Militärarztes der Roten Armee, L. Atanasyan // Sowjetische und deutsche Kriegsgefangene in den Jahren des Zweiten Weltkriegs / Ed. by Selemenev V. at al. – Dresden-Minsk, 2004. – P. 174; Hartmann C. Massensterben oder Massenvernichtung? Sowjetische Kriegsgefangene im «Unternehmen Barbarossa». Aus dem Tagebuch eines deutschen Lagerkommandanten // Vierteljahrshefte für Zeitgeschichte. – 2001. – № 49 (1). – P. 124.


[Закрыть].

Ужасные условия войны еще больше приблизили Вермахт к идеологии национал-социализма. Точнее сказать, немецких военных, начиная с 1933 года, все больше нацифицировали. Гитлер устранил угрозу со стороны Эрнста Рёма и его СА в 1934 году и объявил немецкое перевооружение и набор в армию в 1935 году. Он переориентировал немецкую индустрию на создание оружия и получил серию очень реальных побед в 1938 году (Австрия, Чехословакия), в 1939 году (Польша) и 1940 году (Дания, Норвегия, Люксембург, Бельгия и более всего Франция). У него было несколько лет, чтобы выбрать любимчиков среди высшего офицерского состава и репрессировать тех, чьи взгляды он находил слишком традиционными. Победа над Францией в 1940 году очень сблизила немецкое военное командование с Гитлером, поскольку офицеры начали верить в его талант.

Однако именно отсутствие победы над Советским Союзом неразрывно связало Вермахт с нацистским режимом. В голодающем Советском Союзе осенью 1941 года Вермахт находился в моральной ловушке, и казалось, что выход из нее мог предложить только национал-социализм. От всех остатков традиционных воинских идеалов следовало отрешиться ради деструктивной этики, которая поясняла трудное положение армии. Безусловно, немецких солдат нужно было кормить, но они ели, чтобы набраться сил для сражения в войне, которая уже была проиграна. Безусловно, калории добывали из села, чтобы кормить солдат, но это приводило, в сущности, к бессмысленному голоду. По мере того, как высшее военное командование и полевые офицеры претворяли в жизнь нелегальные и убийственные программы, для них не оставалось никакого оправдания, кроме того, которое дал Гитлер: люди – это контейнеры калорий, которые нужно опустошить; славяне, евреи, азиаты и народы Советского Союза – недочеловеки и поэтому не представляют совершенно никакой ценности. Подобно украинским коммунистам 1933 года, немецкие офицеры 1941 года претворяли в жизнь политику голода. В обоих случаях многие отдельные люди поначалу возражали или сомневались, но в составе групп они в конечном итоге вовлекли себя в преступления режима и таким образом подчинили себя моральным требованиям своих руководителей. Они стали системой, а система – катастрофой.

Именно Вермахт основал первую сеть лагерей и руководил ею в гитлеровской Европе, где люди умирали тысячами, десятками тысяч, сотнями тысяч и, наконец, миллионами.

Некоторые из лагерей военнопленных с ужасной репутацией находились в оккупированной Беларуси, где к концу ноября 1941 года смертность достигла 2% в день. В шталаге-325 под Минском, который один из его узников вспоминал как «просто ад», узников набивали в пределах колючей проволоки так тесно, что те едва могли двигаться. Им приходилось мочиться и испражняться там же, где они стояли. В этом лагере погибли около ста девяти с половиной тысяч человек. В дулаге-185, дулаге-127 и шталаге-341 в городе Могилеве на востоке Беларуси очевидцы видели горы трупов, лежащих возле колючей проволоки. В этих лагерях умерли приблизительно тридцать–сорок тысяч узников. В дулаге-131 в Бобруйске в лагерных помещениях произошел пожар. Тысячи узников сгорели заживо, а тысяча семьсот человек были расстреляны из автоматов при попытке к бегству. Всего в бобруйском лагере погибло по крайней мере тридцать тысяч человек. В дулаге-220 и 121 в Гомеле половина узников была помещена в заброшенные конюшни, у другой же половины вообще не было никакого укрытия. В декабре 1941 года смертность в этих лагерях возросла с двухсот человек до четырехсот и семисот в день. В дулаге-342 в Молодечном условия были настолько кошмарными, что узники подавали письменные петиции с просьбой их расстрелять[364]364
  Об урезании пайков см.: Megargee G. War of Annihilation: Combat and Genocide on the Eastern Front, 1941. – Lanham: Rowman & Littlefield, 2007. – P. 119; Ich werde es nie vergessen: Briefe sowjetischer Kriegsgefangener 2004–2006. – Berlin: Ch. Links Verlag, 2007. – P. 178. О Минске см.: Verbrechen der Wehrmacht. – Pр. 227–229; Gerlach C. Kalkulierte Morde. – Pр. 768, 856; Gerlach C. Krieg, Ernährung, Völkermord. – P. 51; Polian P. La violence contre les prisonniers de guerre soviétiques dans le IIIe Reich et un URSS. – P. 121; Overmans R. Die Kriegsgefangenenpolitik des Deutschen Reiches 1939 bis 1945. – P. 807; Преступления немецко-фашистских оккупантов в Белоруссии 1941–1944 / Под ред. Белуги З.И. – Минск: Беларусь, 1965. – С. 199. О Бобруйске см.: Pohl D. Die Herrschaft der Wehrmacht. – P. 224. О Гомеле см.: Pohl D. Die Herrschaft der Wehrmacht. – P. 224; Дугас И.А., Черон Ф.Я. Советские военнопленные в немецких концлагерях (1941–1945). – Москва: Авуар консалтинг, 2003. – С. 125. О Могилеве см.: Pohl D. Die Herrschaft der Wehrmacht. – Pp. 224–225. О Молодечном см.: Gerlach C. Krieg, Ernährung, Völkermord. – P. 34; Megargee G. War of Annihilation. – P. 90; Bartov O. Hitlerʼs Army. – P. 79.


[Закрыть].

Аналогичными были и лагеря в оккупированной Советской Украине. Из шталага-306 в Кировограде немецкие охранники рапортовали, что узники едят тела застреленных товарищей, иногда еще до того, как жертвы умирают. Розалия Волковская, выжившая в лагере во Владимире-Волынском, видела то, что происходило с мужчинами в местном шталаге-365: «Мы, женщины, видели сверху, что многие узники едят трупы». В шталаге-346 в Кременчуге, где узники получали самое большее двести граммов хлеба в день, каждое утро в яму сбрасывали тела. Как и в Украине 1933 года, иногда живых хоронили вместе с мертвыми. В том лагере погибло по крайней мере двадцать тысяч человек. В дулаге-162 в Сталино (ныне Донецк), по крайней мере, десять тысяч узников загоняли за один раз за колючую проволоку маленького лагеря в центре города. Люди могли только стоять. Лишь умирающие лежали, потому что любого, кто ложился, затоптали бы. Здесь погибли около двадцати пяти тысяч человек, освободив место для новых пленных. Дулаг-160 в Хороле, на юго-запад от Киева, был одним из больших по размеру лагерей. Хотя объект был расположен на заброшенном кирпичном заводе, узникам запрещалось ютиться в его помещениях. Если они пытались прятаться там от дождя или снега, их расстреливали. Комендант лагеря любил наблюдать за зрелищем дерущихся за еду узников. Он тогда въезжал на коне в центр разъяренной толпы и давил насмерть людей. В этом и в других лагерях возле Киева погибло тридцать тысяч человек[365]365
  Про Кировоград см.: Verbrechen der Wehrmacht. – Pp. 239–244. О Хороле см.: Pohl D. Die Herrschaft der Wehrmacht. – P. 226. О Сталино см.: Pohl D. Die Herrschaft der Wehrmacht. – P. 227; Datner S. Zbrodnie Wehrmachtu na jeńcach wojennych w II Wojniej Światowej. – P. 404.


[Закрыть].

Советские военнопленные также находились на десятках других объектов в оккупированной Польше, в Генерал-губернаторстве (которое растянулось на юго-восток после вторжения немцев в Советский Союз). Оттуда пораженные члены польского сопротивления докладывали о массовой смерти советских узников зимой 1941–1942 года. Около 45 690 человек умерли в лагерях Генерал-губернаторства за десять дней, с 21 по 30 октября 1941 года. В шталаге-307 в городе Демблине за время войны погибли около восьмидесяти тысяч советских военнопленных. В шталаге-319 в Хелме погибли около шестидесяти тысяч человек; в шталаге-366 в городе Седльце – пятьдесят пять тысяч человек; в шталаге-325 в городе Замосць – двадцать восемь тысяч человек; в шталаге-316 в Седльце – двадцать три тысячи. Около полумиллиона советских военнопленных умерли от голода в Генерал-губернаторстве. На конец 1941 года самую большую группу жертв немецкого строя в оккупированной Польше составляли не местные поляки, не местные евреи, а советские военнопленные, которых привезли на запад, в оккупированную Польшу, и оставили умирать от холода и голода. Несмотря на недавнее вторжение СССР в Польшу, польские крестьяне часто пытались подкармливать голодающих советских узников. В отместку немцы расстреливали польских женщин, приносивших кувшины с молоком, и истребляли целые польские села[366]366
  Motyka G. Tragedia jeńców sowieckich na ziemiach polskich podczas II wojny światowej. – Неопубликованная рукопись, 2009. – Pp. 2–6; Kopówka E. Stalag 366 Siedlce. – Siedlce: SKUNKS, 2004. – P. 47. Про 45 690 человек, погибших в лагерях Генерал-губернаторства, см.: Дугас И.А., Черон Ф.Я. Вычеркнутые из памяти: Советские военнопленные между Гитлером и Сталиным. – С. 131. Также см.: Młynarczyk J.A. Judenmord in Zentralpolen: Der Distrikt Radom im Generalgouvernement 1939–1945. – Darmstadt: WGB, 2007. – P. 245 (250–570 тысяч человек).


[Закрыть].

Даже если бы все советские военнопленные были здоровы и хорошо питались, смертность зимой 1941–1942 года все равно была бы высокой. Вопреки тому, что думали многие немцы, у славян не было врожденного иммунитета к холоду. В отличие от немцев, советские солдаты иногда были снабжены зимней одеждой, которую немцы отбирали. Военнопленных обычно оставляли без приюта и без теплой одежды при температуре значительно ниже нуля. Поскольку лагеря часто находились в полях, не было деревьев или пригорков, которые бы защищали от беспощадных зимних ветров. Узники, роя руками мерзлую землю, строили сами себе простые землянки, где и спали. В Гомеле три советских солдата-товарища пытались согревать себя, тесно прижавшись друг к другу. Каждый по очереди спал посредине, в самом лучшем месте, согреваемый телами товарищей. Только один из них дожил до того, чтобы рассказать эту историю[367]367
  Об отсутствии теплой одежды см.: Bartov O. The Eastern Front 1941–1945. – P. 112. О трех солдатах см.: Дугас И.А., Черон Ф.Я. Вычеркнутые из памяти: Советские военнопленные между Гитлером и Сталиным. – С. 125.


[Закрыть].

Для сотен тысяч военнопленных это был второй политический голод в Украине после перерыва в восемь лет. У тысяч солдат из Советской Украины во второй раз вспухли животы или же они снова стали свидетелями каннибализма. Несомненно, что очень многие их тех, кто пережил тогда первый массовый голод, погибли во время второго. Немногим украинцам, как, например, Ивану Жулинскому, удалось пережить оба. Сын депортированного «кулака», он вспоминал голод 1933 года и говорил людям, что он из «голодного края». Он подбадривал себя в немецком плену, напевая песню:

 
Якби мені крила –
Піднявся б у небо
За синії хмари:
Немає там власті,
Немає там кари[368]368
  Ich werde es nie vergessen. – P. 113. Выражаем благодарность Татьяне Пастушенко за предоставленный оригинал письма Ивана Вакуловича Жулинского, по которому мы уточнили имя автора процитированных строк (Прим. науч. ред.)


[Закрыть].
 

Как и во время советского голодомора 1933 года, во время устроенного немцами голода 1941 года многие местные жители в Украине делали все возможное, чтобы помочь умирающим. Женщины называли мужчин своими родственниками и делали так, чтобы тех отпустили. Молодые женщины выходили замуж за пленных, которые были на работах за пределами лагерей. Немцы иногда такое позволяли, поскольку это означало, что мужчины будут работать в зоне немецкой оккупации и производить продукты для немцев. В Кременчуге, где ситуация с продовольствием не была тяжелой, работники из лагерей оставляли в городе пустые сумки утром, когда шли на работу, и забирали их вечером, наполненные продуктами, которые приносили прохожие. В 1941 году условия для такой помощи были благоприятными, поскольку урожай был необычайно хорошим. Женщины (в рапортах почти всегда значились женщины) старались кормить пленных во время маршей смерти или уже в лагерях. Однако командование лагерей для военнопленных в большинстве случаев запрещало гражданскому населению приближаться к лагерям с продуктами. Таких людей обычно прогоняли предупредительными выстрелами. Иногда их убивали[369]369
  О гражданских, которые пытались приносить в лагеря продукты, см.: Berkhoff K.C. Harvest of Despair. – Pp. 95, 101; Overmans R. Die Kriegsgefangenenpolitik des Deutschen Reiches 1939 bis 1945. – P. 808. О Кременчуге см.: Pohl D. Die Herrschaft der Wehrmacht. – P. 226.


[Закрыть].

Устройство лагерей на востоке демонстрировало презрение к жизни – жизни славян, азиатов и евреев, что и сделало такой массовый голод возможным. В немецких лагерях военнопленных для солдат Красной армии смертность за время войны составляла 57,5%. В первые восемь месяцев операции «Барбаросса» она, должно быть, была гораздо выше. В немецких лагерях военнопленных для солдат западных союзников смертность составляла менее 5%. Осенью 1941 года за один день погибло столько советских военнопленных, сколько британских и американских вместе взятых за весь период Второй мировой войны[370]370
  Сравните с: Verbrechen der Wehrmacht. – P. 188.


[Закрыть].

* * *

Как советское население нельзя было заставить голодать силой воли, так нельзя было разрушить Советское государство одним ударом, хотя немцы, конечно же, пытались. Часть идеи о «молниеносной победе» состояла в том, что Вермахт займет территорию так быстро, что солдаты и замыкающие айнзацгруппы смогут убивать советскую политическую элиту и военно-политических офицеров Красной армии. «Руководящие указания по поведению войск в России», изданные 19 мая 1941 года, требовали «применения суровых мер» к четырем группам: агитаторам, партизанам, саботажникам и евреям. «Директивы по обращению с военно-политическими комиссарами» от 6 июня 1941 года указывали, что пленных политофицеров нужно расстреливать[371]371
  О намерении убивать советскую элиту см.: Kay A.J. Exploitation, Resettlement, Mass Murder. – P. 104. О Гитлере в марте 1941 см.: Streim A. Die Behandlung sowjetischer Kriegsgefangener im «Fall Barbarossa». – P. 36. Текст директив см.: Verbrechen der Wehrmacht. – Pp. 53–55.


[Закрыть].

Фактически местная советская элита сбежала на восток, и чем более элитными были эти люди, тем с большей долей вероятности их могли эвакуировать, либо же у них были ресурсы для организации собственного бегства. Страна была огромной, и у Гитлера не было союзника, который бы вторгся с другой стороны и мог бы схватить этих людей. Немецкая политика массового уничтожения могла коснуться советского руководства только на тех землях, которые уже были оккупированы: Украина, Беларусь, страны Балтии и очень тонкая кромка России. Это был далеко не весь Советский Союз, и вышеупомянутые люди не были критически важными для советской системы. Людей расстреливали, но последствия этого для Советского государства были весьма незначительны. У большинства отрядов Вермахта, казалось, не было проблем с подчинением «комиссарскому приказу»: 80% из них докладывали про экзекуции комиссаров. Военные архивы сохранили записи о 2252 таких расстрелах Вермахтом, но действительное количество было, очевидно, больше[372]372
  О расстрелах 2252 комиссаров см.: Römer F. Der Kommissarbefehl. – P. 581.


[Закрыть].

Убивать гражданское население было в основном заданием айнзацгрупп, и они его уже выполняли в Польше в 1939 году. Так же, как и в Польше, айнзацгруппам поручали уничтожение определенных политических групп с тем, чтобы государство пало. За Вермахтом в Советский Союз следовали четыре айнзацгруппы: айнзацгруппа «А» – за группой армий «Север» на земли Балтики по направлению к Ленинграду; айнзацгруппа «В» – за группой армий «Центр» через Беларусь по направлению к Москве; айнзацгруппа «С» – за группой армий «Юг» в Украину, а айнзацгруппа «D» двигалась за 11-й Армией на крайнем юге Украины. Как Гейдрих уточнил в своей телеграмме от 2 июля 1941 года после того, как устно отдал соответствующие приказы, айнзацгруппы должны были убивать коммунистов-начальников, евреев, занимающих партийные и государственные должности, а также других «опасных элементов». Точно так же, как и с «Планом голода», происходило и с уничтожением людей, обозначенных как политически опасные: те, кто находился в тюремном заключении, были самыми уязвимыми. К середине июля поступили приказы проводить массовые расстрелы в шталагах и дулагах. 8 сентября 1941 года айнзацкомандованию было приказано сделать «отбор» военнопленных и расстрелять государственных и партийных работников, комиссаров, интеллектуалов и евреев. В октябре высшее армейское руководство предоставило айнзацкомандованию и Секретной полиции неограниченный доступ к лагерям[373]373
  О 2 июля 1941 года см.: Verbrechen der Wehrmacht. – P. 63; Kay A.J. Exploitation, Resettlement, Mass Murder. – P. 105; Kershaw I. Fateful Choices. – P. 453. Об инструкциях, данных айнзацгруппам, и об их выполнении см.: Datner S. Zbrodnie Wehrmachtu na jeńcach wojennych w II Wojniej Światowej. – P. 153; Streim A. Die Behandlung sowjetischer Kriegsgefangener im «Fall Barbarossa». – Pp. 69, 99; Berkhoff K.C. Harvest of Despair. – P. 94. Об октябре 1941 года см.: Streit C. The German Army and the Policies of Genocide // The Policies of Genocide: Jews and Soviet Prisoners of War in Nazi Germany / Ed. by Hirschfeld G. – London: Allen & Unwin, 1986. – P. 7.


[Закрыть].

Айнзацкомандование не могло тщательно проверять советских военнопленных. Его представители допрашивали советских военнопленных в загонах сразу же после их прибытия. Они приказывали комиссарам, коммунистам и евреям сделать шаг вперед. Затем они уводили их, расстреливали и сбрасывали в ямы. У них было несколько переводчиков, и по их воспоминаниям отбор людей был довольно случайным. У немцев были неточные представления о воинских званиях и знаках различия в Красной армии, и поначалу они принимали горнистов за комиссаров. Они знали, что офицерам разрешалось иметь более длинные волосы, чем рядовым, но этот показатель был нечетким: большинство этих мужчин уже давно не были у парикмахера. Только одну группу мужчин можно было легко идентифицировать – мужчин-евреев: немецкие охранники инспектировали пенисы на предмет обрезания. В редких случаях евреям удавалось выжить, утверждая, что они обрезанные мусульмане, но чаще случалось так, что расстреливали обрезанных мусульман, принимая их за евреев. Кажется, немецкие врачи охотно участвовали в проведении этой процедуры; медицина была очень нацифицированной профессией. По воспоминаниям врача из лагеря в Хороле, «для каждого офицера и солдата в те времена было абсолютно естественным, что евреев расстреливали». После отбора были расстреляны по крайней мере пятьдесят тысяч советских евреев, а также пятьдесят тысяч неевреев[374]374
  Pohl D. Die Herrschaft der Wehrmacht. – P. 204 (на С. 153 и 235 приводятся цифры соответственно 50 и 100 тысяч). Оверманс указывает цифру сто тысяч расстрелянных (Overmans R. Die Kriegsgefangenenpolitik des Deutschen Reiches 1939 bis 1945. – P. 815). Арад приводит общую цифру восемьдесят тысяч расстрелянных еврейских военнопленных (Arad Y. The Holocaust in the Soviet Union. – Lincoln: University of Nebraska Press; Jerusalem: Yad Vashem, 2009. – P. 281). Цитата (врача): Datner S. Zbrodnie Wehrmachtu na jeńcach wojennych w II Wojniej Światowej. – P. 234. О нацификации медицинской профессии см.: Hilberg R. Perpetrators, Victims, Bystanders: The Jewish Catastrophe. – New York: HarperPerennial, 1993. – P. 66.


[Закрыть].

Немецкие лагеря военнопленных на Востоке были гораздо более смертоносными, чем немецкие концлагеря. Действительно, существующие концлагеря изменили характер после контакта с военнопленными. Дахау, Бухенвальд, Заксенхаузен, Маутхаузен и Аушвиц стали местом уничтожения, поскольку СС использовали их для казней советских военнопленных. Около восьми тысяч советских военнопленных были уничтожены в Аушвице, десять тысяч – в Маутхаузене, восемнадцать тысяч – в Заксенхаузене. В Бухенвальде в ноябре 1941 года СС применяли метод массового уничтожения советских военнопленных, который был поразительно похож на советские методы, используемые во времена Большого террора, но в нем было еще лицемернее и изощреннее. Узников заводили в комнату посреди барака, в котором было довольно шумно. Они оказывались как будто в госпитальной комнате для осмотра, окруженные мужчинами в белых халатах – эсэсовцами, которые притворялись врачами. Они заставляли пленного стать спиной к стене в определенном месте, как будто бы для измерения роста. В стене была вертикальная щель, напротив которой оказывалась шея заключенного. В прилегающей комнате находился эсэсовец с пистолетом. Когда он видел шею через щель, он стрелял. Труп затем выбрасывали в третью комнату, «экзаменационную» же быстро мыли и заводили в нее следующего заключенного. Трупы партиями по тридцать пять – сорок человек увозили на грузовиках в крематорий – техническое достижение по сравнению с советской практикой[375]375
  Streim A. Die Behandlung sowjetischer Kriegsgefangener im «Fall Barbarossa». – Pp. 102–106.


[Закрыть].

По самым скромным подсчетам, немцы расстреляли полмиллиона советских военнопленных. Посредством голода и ненадлежащих условий транспортировки они убили еще около 2,6 миллиона человек. В целом, наверное, были уничтожены 3,1 миллиона советских военнопленных. Жестокость не свергла советский строй; если она к чему-то и привела – так это к укреплению советского боевого духа. Охота на комиссаров, коммунистов и евреев была бессмысленна. Расстрел этих людей, уже находившихся в плену, ненамного ослабил Советское государство. Вообще-то, политика голода и отбора упрочили сопротивление Красной армии. Зная, что в немецком плену им придется голодать в агонии, солдаты, конечно же, предпочитали сражаться. Если коммунисты, евреи и комиссары знали, что их расстреляют, у них тоже не было причин сдаваться. По мере того, как распространялась информация о немецкой политике, советские граждане начинали думать, что Советская власть была, пожалуй, предпочтительной альтернативой[376]376
  О минимальной цифре потерь (как минимум 2,4 миллиона человек) см.: Streim A. Die Behandlung sowjetischer Kriegsgefangener im «Fall Barbarossa». – P. 244. О цифре 3–3,3 миллиона см.: Pohl D. Die Herrschaft der Wehrmacht. – P. 210; Overmans R. Die Kriegsgefangenenpolitik des Deutschen Reiches 1939 bis 1945. – Pp. 811, 825; Дугас И.А., Черон Ф.Я. Вычеркнутые из памяти: Советские военнопленные между Гитлером и Сталиным. – С. 185; Hartmann C. Massensterben oder Massenvernichtung? – P. 97. О максимальной цифре (3,9 миллиона) см.: Sokolov B. How to Calculate Human Losses During the Second World War // Journal of Slavic Military Studies. – 2009. – № 22 (3). – P. 452. О боевом духе см.: Verbrechen der Wehrmacht. – P. 204.


[Закрыть].

Когда война продолжилась в ноябре 1941 года, все больше немецких солдат погибало на фронте и их нужно было заменять новобранцами из Германии, Гитлер и Геринг осознали, что некоторые военнопленные могут понадобиться как рабочая сила в Рейхе. Геринг 7 ноября отдал приказ проводить положительную селекцию (для работы). К концу войны более миллиона советских военнопленных работали в Германии. Плохое обращение и голод вынести было не просто. Один сочувствующий немецкий наблюдатель писал: «Из миллионов заключенных только несколько тысяч способны работать. Неимоверно много их умерло, у многих тиф, а остальные так слабы и несчастны, что совсем не могут работать». Около четырехсот тысяч пленных, отправленных в Германию, умерли[377]377
  Про 7 ноября 1941 года см.: Gerlach C. Kalkulierte Morde. – P. 817. Сопоставьте с: Gerlach C., Werth N. State Violence – Violence Societies // Beyond Totalitarianism: Stalinism and Nazism Compared / Ed. by Geter M., Fitzpatrick S. – Cambridge: Cambridge University Press, 2009. – P. 164. Также см.: Streim A. Die Behandlung sowjetischer Kriegsgefangener im «Fall Barbarossa». – Pp. 99–102, 234. Об общей цифре четыреста тысяч умерших из числа освобожденных см.: Pohl D. Die Herrschaft der Wehrmacht. – P. 215. Цит. за (Johannes Gutschmidt): Hartmann C. Massensterben oder Massenvernichtung? – P. 158 (схожие цифры, приведенные Розенбергом, см.: Gott mit uns: Der deutsche Vernichtungskrieg im Osten 1939–1945 / Ed. by Klee E., Dreßen W. – Frankfurt: S. Fischer, 1989. – P. 142).


[Закрыть].

* * *

Исходя из начальных немецких планов, вторжение в Советский Союз было совершенным фиаско. Операция «Барбаросса» должна была принести «молниеносную победу»; поздней осенью 1941 года победой и не пахло. Вторжение в Советский Союз должно было решить все экономические проблемы, но оно их не решило. В конечном итоге, оккупированная Бельгия, к примеру, для нацистской Германии имела большее экономическое значение. Советское население предстояло зачистить; в любом случае, самым важным экономическим вкладом от Советского Союза был труд. Покоренный Советский Союз также должен был предоставить место для «окончательного решения» еврейской «проблемы». Евреи должны были работать на износ в Советском Союзе, либо же их следовало выслать за Уральские горы или в ГУЛАГ. Защита Советским Союзом своей страны летом 1941 года еще раз сделала «окончательное решение» невозможным[378]378
  О Бельгии см.: Kay A.J. Exploitation, Resettlement, Mass Murder. – P. 121.


[Закрыть].

К концу 1941 года нацистское руководство уже подумывало о четырех разных версиях «окончательного решения» (но было вынуждено отказаться от них). Люблинский план резервации в Восточной Польше провалился к ноябрю 1939 года, потому что Генерал-губернаторство было слишком близко и ситуация там была слишком сложной; согласованный советский план провалился к февралю 1940 года, потому что Сталин не был заинтересован в приеме еврейской эмиграции; мадагаскарский план – к августу 1940 года, потому что сначала Польша, а затем Британия воевали вместо того, чтобы сотрудничать; а теперь принудительный советский план провалился к ноябрю 1941 года, потому что немцы не уничтожили Советское государство. Хотя вторжение в СССР не принесло никакого «решения», оно точно заострило еврейскую «проблему». Немецкая восточная зона завоевания была теперь, в сущности, идентична части мира, наиболее густо заселенной евреями. Оккупируя Польшу, страны Балтии и западную часть Советского Союза, немцы получили контроль над самой важной традиционной родиной европейских евреев. Под немецким правлением теперь жили около пяти миллионов евреев. За исключением поздней Российской империи, ни в одном государстве за всю историю не было столько евреев, как в Германии в 1941 году[379]379
  Про Геббельса см.: Evans R.J. The Third Reich at War. – P. 238. Сопоставьте с: Kay A.J. Exploitation, Resettlement, Mass Murder. – P. 109; Longerich P. The Unwritten Order. – Pp. 55, 60; Browning C.R. The Origins of the Final Solution; Gerlach C. Kalkulierte Morde. – P. 747; Gerlach C. Krieg, Ernährung, Völkermord. – P. 178; Arad Y. Belzec, Sobibor, Treblinka: The Operation Reinhard Death Camps. – Bloomington: Indiana University Press, 1987. – P. 14; Aly. Architects. – P. 160.


[Закрыть].

По судьбе некоторых советских узников, освобожденных из лагерей на востоке, можно было судить о том, что ждало евреев. В Аушвице в начале сентября 1941 года сотни советских узников были отравлены синильной кислотой – инсектицидом, составной частью препарата «Циклон Б», использовавшимся ранее для фумигации бараков польских узников в лагерях. Позже около миллиона евреев будут отравлены «Циклоном Б» в Аушвице. Примерно в это же время другие советские военнопленные были использованы для тестирования газенвагена в Заксенхаузене. В этом автомобиле выхлопные газы подавались в кузов, таким образом запертые в нем люди травились угарным газом. Той же осенью газенвагены использовались для уничтожения евреев в оккупированной Советской Беларуси и Украине. К декабрю 1941 года угарный газ также использовали в припаркованых «душегубках» в Хелмно для убийства польских евреев на землях, аннексированных Германией[380]380
  Про эксперименты по асфиксии см.: Overmans R. Die Kriegsgefangenenpolitik des Deutschen Reiches 1939 bis 1945. – P. 814; Longerich P. The Unwritten Order. – P. 82; Longerich P. Heinrich Himmler. – P. 567; Datner S. Zbrodnie Wehrmachtu na jeńcach wojennych w II Wojniej Światowej. – Pр. 208, 428; Verbrechen der Wehrmacht. – P. 281; Mazower M. Hitlerʼs Empire. – P. 383; Browning C.R. The Origins of the Final Solution. – P. 357; Gott mit uns. – P. 136.


[Закрыть].

Из числа затерроризированных и голодающих узников лагерей для военнопленных немцы набрали не меньше миллиона мужчин для службы в армии и полиции. Поначалу предполагалось, что они будут помогать немцам контролировать территорию Советского Союза после падения его правительства. Когда же этого не произошло, этим советским гражданам было поручено помогать в массовых преступлениях, которые Гитлер и его соратники совершали на оккупированной территории, пока длилась война. Многим бывшим узникам дали лопаты и приказали копать рвы, над которыми немцы расстреливали евреев. Других набирали для полицейских формирований, используемых для охоты за евреями. Некоторых узников отослали в тренировочный лагерь Травники, где их готовили быть лагерными надсмотрщиками. Эти советские граждане и ветераны войны, обученные служить нацистской Германии, проведут 1942 год в трех лагерях смерти в оккупированной Польше (Треблинке, Собиборе и Белжеце), где отравят газом более миллиона польских евреев[381]381
  О количестве завербованных узников см.: Pohl D. Die Herrschaft der Wehrmacht. – P. 181. Также см.: Black P. Handlanger der Endlösung: Die Trawniki Männer und die Aktion Reinhard 1941–1943 // Aktion Renhardt, Der Völkermord an den Juden im Generalgouvernement 1941–1944 / Ed. by Musial B. – Osnabrück: Fibre, 2004. – P.р 313–317; Gerlach C. Kalkulierte Morde. – Pр. 207–208.


[Закрыть].

Таким образом, некоторые из тех, кто пережил одну немецкую убийственную политику, стали пособниками в другой, когда война по разрушению Советского Союза превратилась в войну по уничтожению евреев.