Текст книги "Кровавые земли: Европа между Гитлером и Сталиным"

Автор книги: Тимоти Снайдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 39 страниц)

Таким образом, летом 1942 года экономические соображения – как их понимали немцы – скорее ускорили, чем затормозили план уничтожения всех польских евреев. Когда главным предметом беспокойства стало продовольствие, а не рабочая сила, евреи превратились в «дармоедов», и даже те, кто работал на благо немецкой экономики и Вермахта, подверглись опасности. К концу 1942 года Ганс Франк снова захотел рабочей силы больше, чем продовольствия, и поэтому решил оставшихся евреев держать в живых. К тому времени большинство польских евреев уже погибли. Немецкая экономика была подобна натянутому канату, по которому евреев заставляли ходить босиком, с завязанными глазами и без страховочной сетки внизу. Только этот канат и отделял их от смерти; он был кровавым и предательским и не мог не подвести их[542]542
  Gutman I. Resistance: The Warsaw Ghetto Uprising. – Boston: Houghton Mifflin, 1994. – P. 198. Сравните: Aly G., Heim S. Architects of Annihilation. – P. 211.


[Закрыть].

* * *

Строительство фабрики смерти в Треблинке было завершено 11 июля 1942 года. Через восемь дней, 19 июля 1942 года, Гиммлер приказал закончить «переселение всего еврейского населения Генерал-губернаторства к 31 декабря 1942 года». Это касалось прежде всего Варшавы[543]543
  Цит.: Witte P., Tyas S. A New Document on the Deportation and Murder of Jews During «Einsatz Reinhardt» 1942. – P. 477.


[Закрыть].

В Варшаве 22 июля 1942 года специалист Глобочника по «переселению» Герман Гёфле и его СС-группа по зачистке гетто проинструктировали Полицию безопасности в Варшаве, а затем нанесли визит Адаму Чернякову – главе юденрата. Гёфле сказал Чернякову, что тот на следующий день должен привести пять тысяч евреев на перевалочный пункт, называемый «Умшлагплац». Черняков, знавший о других чистках в гетто Люблинского округа, кажется, догадался, что затевается. Вместо того, чтобы принять ответственность за часть работы по координации уничтожения своих соплеменников, он покончил с собой. После смерти Чернякова немцы прибегли к обману, приказав еврейской полиции повесить объявления, обещавшие хлеб и повидло тем, кто придет на Умшлагплац. Первая партия из приблизительно пяти тысяч евреев отправилась из Варшавы в Треблинку 23 июля. По воспоминаниям Блюмы Б., голодающие люди сделали бы все что угодно за кусок еды, «даже если знаешь, что тебя убьют»[544]544
  Arad Y. Belzec, Sobibor, Treblinka: The Operation Reinhard Death Camps. – P. 61; Młynarczyk J.A. Akcja Reinhardt w gettach prowincjonalnych dystryktu warszawskiego 1942–1943. – P. 55; Urynowicz M. Gross Aktion – Zagłada Warszawskiego Getta // Biuletyn Instytutu Pamięci Naro-dowej. – 2007. – № 7. – P. 108; Friedländer S. The Years of Extermination. – P. 428; Hilberg R. The Ghetto as a Form of Government // Annals of the American Academy of Political and Social Science. – 1980. – № 450. – P. 108. Об обещании хлеба и повидла см.: Berenstein T. Praca przymusowa Żydów w Warszawie w czasie okupacji hitlerowskiej // Biuletyn Żydowskiego Instytutu Historycznego. – 1963 – № 45–46. – P. 142. Цитата: FVA 2327.


[Закрыть].

Так началась операция в Варшавском гетто, которую немцы назвали «Большой операцией». Гёфле и его команда расположились в этом гетто по адресу Железная, 103. Как они делали в других городах и городках Люблинского, Краковского округов и дистрикта Галиция в Генерал-губернаторстве, они вместе с местной Полицией безопасности теперь прибегли к принуждению. С помощью нескольких сотен «травников» и примерно двух тысяч еврейских полицейских немцы устраивали облавы в Варшавском гетто почти ежедневно в течение последующих двух месяцев. Когда самых голодных увезли, еврейская полиция принялась за группы беспомощных: сирот, бедняков, бездомных и заключенных. У стариков и маленьких детей вообще не было никаких шансов. Дети до пятнадцати лет полностью исчезли из гетто. Совсем малышей, больных, калек и стариков немцы расстреливали на месте[545]545
  Engelking B., Leociak J. The Warsaw Ghetto: A Guide to the Perished City. – New Haven: Yale University Press, 2009. – Pp. 661–665; Gutman I. Resistance: The Warsaw Ghetto Uprising. – P. 142.


[Закрыть].

Поначалу еврейские полицейские могли справляться с работой с минимальным наблюдением со стороны немцев. После нескольких дней депортаций голодных и беспомощных немцы применили в Варшавском гетто тот же самый метод, что и в других местах: неожиданное оцепление здания или части улицы, проверка документов и депортация всех евреев, которые годились к работам. Еврейская полиция под присмотром немецкой полиции провела первое оцепление 29 июля 1942 года. Немцы решали, какие территории надо зачистить в какое время; еврейские полицейские на рассвете вскрывали заклеенный конверт с инструкциями о том, где в тот день должна пройти зачистка. В целом, ради выполнения квоты немцы проводили по две операции ежедневно[546]546
  Urynowicz M. Gross Aktion – Zagłada Warszawskiego Getta. – Pp. 108–109; Trunk I. Judenrat: The Jewish Councils in Eastern Europe Under Nazi Occupation. – New York: Macmillan, 1972. – P. 507.


[Закрыть].

Отбор для работы сохранял некоторым людям жизнь, но разрушал коллективный дух сопротивления. Хотя немцы были далеки от точности в своих наблюдениях за разницей между зарегистрированными работниками и другими, отбор создавал принципиальное социальное разделение между евреями, у которых были документы, и теми, у кого их не было, и вызывал всеобщую обеспокоенность по поводу личной безопасности. Люди полагали, что они и их семьи могут оставаться в гетто, имея правильную работу и правильные документы. Такая приватизация надежды была приговором для чувства солидарности. Имеющаяся энергия расходовалась на охоту за документами, а не на координацию действий по сопротивлению. Никто (пока) не пытался вырвать монополию силы внутри гетто из рук немецкой и еврейской полиции. Пока не было группы евреев, желающих сопротивляться еврейской полиции, облавы и депортации могли продолжаться под немецким надзором, но при довольно ограниченном немецком контингенте[547]547
  Urynowicz M. Gross Aktion – Zagłada Warszawskiego Getta. – Pp. 109–111. Также см.: Gutman I. Resistance: The Warsaw Ghetto Uprising. – P. 142.


[Закрыть].

К августу 1942 года немцы потребовали, чтобы каждый еврейский полицейский приводил для депортации ежедневно по пять евреев, а иначе начнут депортировать членов их семей. Это привело к тому, что зачистили тех, кто не мог себя защитить. Большие приюты для сирот опустели 5 августа. Известный педагог Януш Корчак повел обоих своих детей на Умшлагплац. Он держал их за руки и шел, высоко подняв голову. Среди 6623 человек, депортированных в тот день вместе с ним, были педагоги и воспитатели сирот в гетто, например, его коллега Стефания Вильчинска и многие другие. Полицейские привозили на умшлагплац старых и малых на повозках. Еврейские полицейские забрали маленькую девочку из дома в то время, когда ее мать бегала где-то по делам. Ее последние слова перед депортацией в Треблинку были записаны: «Я знаю, что вы хороший человек, пан. Пожалуйста, не увозите меня. Моя мама ушла только на минуту. Она вернется через мгновение – а меня нет; будьте так добры, не забирайте меня»[548]548
  О Корчаке см:. Kassow S.D. Who Will Write Our History? – P. 268; Friedländer S. The Years of Extermination. – P. 429. Цит.: Engelking B., Leociak J. The Warsaw Ghetto: A Guide to the Perished City. – P. 676.


[Закрыть].

За первые два месяца «Большой операции» около 265 040 евреев забрали на Умшлагплац и еще около 10 380 были уничтожены в самом гетто. Осталось приблизительно шестьдесят тысяч евреев. Это в основном были сильные молодые мужчины[549]549
  О вышеуказанных цифрах см.: Friedländer S. The Years of Extermination. – P. 230. Более высокие цифры приведены в: Drozdowski M.M. The History of the Warsaw Ghetto in the Light of the Reports of Ludwig Fischer. – P. 192 (315 тысяч человек); Bartoszewski W. Warszawski pierścień śmierci. – P. 195 (310 322 человека).


[Закрыть].

* * *

Каждая стадия массового уничтожения варшавских евреев была настолько ужасной, что порождала надежду на ближайшее будущее, которое, по крайней мере, должно быть лучше недавнего прошлого. Некоторые евреи действительно верили, что работа на востоке будет лучше, чем их жизнь в гетто. Собравшимся на Умшлагплац евреям можно простить то, что они предпочитали погрузку на поезда неопределенному ожиданию под палящим солнцем без еды, воды и туалетов. Присматривать за Умшлагплац было поручено еврейской полиции, которая иногда освобождала своих знакомых или людей, которые могли себе позволить подкупить полицейских. Эмануэль Рингельблюм записал, что еврейские полицейские иногда требовали в дополнение к наличке еще и плату «натурой», то есть секса с женщинами, которых они спасали[550]550
  Treblinka // Dokumenty і materialy. Obozy. / Ed. by Blumental M. – Łódź: Wydawnictwa Centralnej Żydowskiej Komisji Historycznej, 1946. – P. 174. Об оплате «натурой» см.: Trunk I. Judenrat. – P. 512.


[Закрыть].

Уже в поезде иллюзии улетучивались. Хотя евреев уверяли, что они едут в трудовой лагерь «на востоке», некоторые из них, должно быть, подозревали, что это вранье: в конце концов, именно люди с рабочими сертификатами остались в Варшаве. Если целью была физическая работа, тогда почему первыми отправляли самых старых и самых маленьких? Эти поезда имели самый низкий приоритет в системе железнодорожных перевозок, и часто требовалось несколько дней, чтобы добраться до места назначения, которое на самом деле было расположено близко к Варшаве – Треблинка была всего в сотне километров на северо-восток. Евреям не давали ни еды, ни воды, они массово умирали во многих железнодорожных партиях. Дети слизывали друг с друга капли пота. Матери иногда выбрасывали маленьких детей с поезда, надеясь, что у них будет больше шансов выжить в поле, чем там, куда направлялся поезд. Некоторые родители объясняли своим очень маленьким детям, рожденным в гетто, то, что те могли рассмотреть из окон вагона или сквозь щели в дверях. Самые маленькие никогда до этого не видели ни полей, ни лесов. И никогда больше не увидят[551]551
  Про пот см.: Arad Y. Belzec, Sobibor, Treblinka: The Operation Reinhard Death Camps. – P. 64. О полях и лесах см.: Wdowinski D. And Are We Not Saved. – New York: Philosophical Library, 1985. – P. 69.


[Закрыть].

Поляки кричали вслед проезжавшим поездам. Некоторые из выживших евреев с ненавистью вспоминали характерный жест – приставленное к горлу ребро ладони: этим жестом евреям пытались дать понять, что они умрут, хотя поляки не обязательно желали им этого. Некоторые поляки просили денег; другие, видимо, более милосердные, а может, с другими потребностями, просили отдать им детей. Янкель Верник вспоминал о собственной отправке из Варшавы в числе самых первых: «Мои глаза вбирали в себя всех и все, однако я не мог осознать всей чудовищности беды». Никто не мог[552]552
  О Вернике см.: Kopówka E. Treblinka. Nigdy więcej. – Siedlce: Muzeum Rejonowe, 2002. – P. 28.


[Закрыть].

В каждом составе было по пятьдесят семь – шестьдесят вагонов, то есть примерно по пять–шесть тысяч человек. По прибытии на ближайшую к Треблинке железнодорожную станцию поезд останавливался. Затем, после ожидания, тянувшегося по нескольку часов или даже дней, подтягивался другой локомотив и увозил девятнадцать–двадцать вагонов (тысячу семьсот – две тысячи человек) на подъездной путь внутри фабрики смерти Треблинки. Второй локомотив толкал вагоны, а не тянул их, так что машинист двигался спиной вперед, никогда сам не видел фабрики смерти и не входил в нее[553]553
  Arad Y. Belzec, Sobibor, Treblinka: The Operation Reinhard Death Camps. – P. 81; Młynarczyk J.A. Treblinka – ein Todeslager der «Aktion Reihard» // Aktion Reihardt, Der Völkermord an den Juden im Generalgouvernement 1941–1944 / Ed. by Musial B. – Osnabrück: Fibre, 2004. – P. 266; Obóz zagłady Treblinka. – P. 141; Królikowski J. Budiwałem most kolejowy w pobliżu Treblinki // Biuletyn Żydowskiego Instytutu Historycznego. – 1964. – № 49. – P. 49.


[Закрыть].

Из каждого вагона евреев, которые еще были живы, выгоняли «травники», размахивая винтовками и щелкая кнутами. Почти все евреи, депортированные в Треблинку, погибли за первые несколько недель, но не так «гладко», как в Белжеце и Собиборе, и не так, как немцы планировали. Регулярные и массивные партии евреев переполнили маленькие газовые камеры в Треблинке очень быстро, поэтому немцам и «травникам» пришлось прибегнуть к расстрелам. «Травников» к выполнению такого задания не готовили, они плохо с ним справлялись, но все же выполняли. К августу подъездной путь к фабрике смерти в Треблинке был окружен горами трупов.

Оскар Бергер, прибывший с новой партией 22 августа, вспоминал «сотни тел, лежащих вокруг». Янкель Верник вспоминал свое прибытие 24 августа: «Лагерный двор был устелен трупами, некоторые все еще в одежде, а некоторые голые, с лицами, обезображенными страхом и ужасом, черные и вспухшие, глаза широко раскрыты, языки высунуты, черепа разбиты, тела покорежены». Еврей, прибывший накануне, 23 августа, едва сам не угодил в эту кучу. Его отобрали для работы, что преимущественно означало прибирать человеческие останки. Он вспоминал, как проводилось уничтожение в первые недели действия Треблинки: «После того, как мы вышли из вагона, немцы и украинцы с кнутами в руках погнали нас во двор, где приказали лечь на землю лицом вниз. Затем они прошлись и расстреляли нас в затылок». Адам Kжепицки, прибывший 25 августа, записал похожие воспоминания: «Трупы людей разного возраста, в разных позах, с разным выражением на лицах в тот момент, когда они перестали дышать. Вокруг только земля, небо и трупы!» Эдвард Вейнштейн запомнил следующий день, 26 августа: «И я выглянул и увидел Ад. Горы тел на платформе доставали до окон вагонов для скота». Франц Штангль, немецкий (австрийский) офицер полиции, командовавший фабрикой смерти в Собиборе, был направлен расследовать хаос в Треблинке. Он был человеком, которого нелегко было потрясти видом смерти и который, в отличие от прибывающих евреев, имел некоторое представление о том, чего ожидать. Он, тем не менее, был потрясен увиденным: «Запах был неописуемым; сотни, нет, тысячи тел повсюду, разлагающихся, гниющих»[554]554
  О 22 августа см.: Evans R.J. The Third Reich at War. – P. 290. О 23 августа см.: Młynarczyk J.A. Treblinka – ein Todeslager der «Aktion Reihard». – P. 262. О 24 августа см.: Wiernik Y. A Year in Treblinka. – New York: General Jewish Workersʼ Union of Poland, 1944. – P. 8. О 25 августа см.: Krzepicki A. Treblinka // Biuletyn Żydowskiego Instytutu Historycznego. – 1962. – № 43–44. – P. 98. О 26 августа см.: Shoah FVA. 02694. Цитату Штангля см.: Sereny G. Into That Darkness: From Mercy Killing to Mass Murder. – New York: McGraw Hill, 1974. – P. 157.


[Закрыть].

Ирмфрид Эберль, немецкий (австрийский) доктор, возглавлявший Треблинку, возжелал доказать, чего он стоит. Он хотел убить столько людей, чтобы это перевыполнило нормы всех других начальников других фабрик смерти – шефов полиции в Белжеце и Собиборе. Он продолжал принимать партии в августе 1942 года, даже когда количество людей, которых предстояло уничтожить, намного превысило вместительность фабрики смерти, на которой их травили газом. Смерть тогда вышла наружу: от газовых камер к месту ожидания во дворе, а со двора – к вагонам, стоящим на станции или на рельсах, или еще дальше по территории оккупированной Польши. Евреи все равно погибали, почти все, но теперь нескольким удалось сбежать с поездов, что очень редко случалось во время первых партий, доставленных в Собибор и Белжец[555]555
  Arad Y. Belzec, Sobibor, Treblinka: The Operation Reinhard Death Camps. – P. 87.


[Закрыть].

Убежавшие с поездов пробирались назад в Варшавское гетто и часто имели представление о том, чего им удалось избежать. Дезорганизация также привлекала внимание сторонних наблюдателей. Из-за всевозможных проволочек у поездов с немецкими солдатами, следовавшими на восточный фронт, были все шансы проехать мимо или застрять позади одного из таких поездов смерти; многие соглядатаи делали фотографии, других выворачивало от зловония. Некоторые из этих солдат направлялись на юго-восток Советской России для участия в наступлении на Сталинград. Те немецкие солдаты, которые видели партии, направляющиеся в Треблинку, понимали (если хотели понимать), за что именно они сражаются[556]556
  Wdowinski D. And Are We Not Saved. – P. 78; Arad Y. Belzec, Sobibor, Treblinka: The Operation Reinhard Death Camps. – P. 65.


[Закрыть].

Эберля разжаловали с занимаемой должности за некомпетентность, и в августе 1942 года командование Треблинкой принял Штангль. Штангль, который позже скажет, что считал массовое отравление евреев газом своей «профессией» и что ему «это нравилось», быстро навел в Треблинке порядок. Он распорядился временно прекратить поставки и приказал еврейским работникам похоронить трупы. Когда фабрика смерти вновь открылась в первых числах сентября 1942 года, ее работа гораздо больше напоминала машину, которой она и должна была быть[557]557
  Цитата Штангля: Arad Y. Belzec, Sobibor, Treblinka: The Operation Reinhard Death Camps. – P. 186.


[Закрыть].

Штанглю помогал командовать особо жестокий помощник Курт Франц, которого за тщеславие и красоту еврейские рабочие прозвали «Лялькой». Франц любил устраивать боксерские поединки евреев, любил наблюдать, как сторожевые псы кидались на евреев, и вообще любил наблюдать за животными: в какой-то момент он приказал еврейским работникам соорудить зоопарк. Немцам помогали несколько десятков «травников», которые служили охранниками и выполняли некоторые важные функции в лагере, например, загоняли евреев в газовые камеры и запускали угарный газ. Остальные работы выполняли несколько сотен евреев, оставленных в живых только для того, чтобы выполнять поручения, связанные с массовым уничтожением и грабежами, и обреченных на быструю смерть, если проявляли признаки малодушия. Как Белжец и Собибор, Треблинка была устроена так, чтобы функционировать за счет еврейской рабочей силы, с тем чтобы «травникам» приходилось меньше работать, а немцам – почти совсем не приходилось[558]558
  О Франце см.: Arad Y. Belzec, Sobibor, Treblinka: The Operation Reinhard Death Camps. – P. 189; Kopówka E. Treblinka. – P. 32; Glazar R. Die Falle mit dem grünen Zaun: Überleben in Treblinka. – Frankfurt am Main: Fischer Verlag, 1992. – P. 118; Treblinka. – P. 194.


[Закрыть].

По мере распространения слухов о Треблинке немцы занялись пропагандой. Польское правительство в изгнании, находясь в Лондоне, передавало своим британским и американским союзникам рапорты о газовых камерах и о других убийствах немцами польских граждан. Все лето оно призывало британцев и американцев принять ответные меры по отношению к немецким гражданским лицам, но тщетно. Офицеры польского сопротивления (Армии Крайовой) подумывали о нападении на Треблинку, но так и не предприняли его. Немцы отрицали использование газа для убийств. Начальник еврейской полиции в Варшаве и официальный «уполномоченный по переселению» Юзеф Шерински утверждал, что получал открытки из Треблинки. В Варшавском гетто действительно была почта, которая работала даже в течение тех недель. Почтальоны носили фуражки с яркими оранжевыми козырьками, чтобы их не забрали во время облавы. Но они, конечно же, не могли приносить известий из Треблинки[559]559
  О польском правительстве см.: Libionka D. ZWZ-AK i Delegatura Rządu RP wobec eksterminacji Żydów polskich // Polacy i Żydzi pod okupacją niemiecką 1939–1945 / Ed. by Żbikowski A. – Warszawa: IPN, 2006. – Pp. 36–53. О планировавшемся нападении см.: Libionka D. Polska kospiracja wobec eksterminacji Żydów w dystrykcie warszawskim // Prowincja noc. Życie i zagłada Żydów w dystrykcie warszawskim / Ed. by Engelking B., Leociak J., Libionka D. – Warszawa: IfiS PAN, 2007. – P. 482. О почтовых открытках см.: Hilberg R. The Judenrat. – P. 34. О работе почты см.: Sakowska R. Ludzie z dzielnicy zamkniętej. Żydzi w Warszawie w okresie hitlerowskiej okupacji. – Warszawa: PAN, 1975. – P. 312.


[Закрыть].

Доставки партий из Варшавы в Треблинку возобновились 3 сентября 1942 года. В последней партии «Большой операции» 22 сентября 1942 года были еврейские полицейские и их семьи. Когда еврейские полицейские подъезжали к станции, они выбрасывали из окон свои фуражки и другие символы их бывшей миссии или социального статуса (еврейские полицейские часто были выходцами из зажиточных семей). Такое поведение было предусмотрительным, поскольку еврейских полицейских могли недобро встретить в концлагере их соплеменники. Однако Треблинка не была лагерем. Она была фабрикой смерти, так что их действия ничего не меняли. Полицейских травили газом, как и всех остальных.

За несколько месяцев Штангль изменил внешний вид Треблинки и таким образом увеличил ее летальную функциональность. Евреев, прибывающих в Треблинку в конце 1942 года, выгружали не просто на платформу, окруженную мертвыми телами, а внутри псевдожелезнодорожной станции, разрисованной еврейским работником так, что она выглядела как настоящая. Тут были часы, расписание и билетные кассы. Когда евреи выходили на «станции», они слышали звуки музыки, которую играл оркестр под управлением варшавского музыканта Артура Голда. Евреев, которые хромали, с трудом двигались или еще как-то на этом этапе демонстрировали свою слабость, забирали в «лазарет». Еврейские работники с красными повязками на рукавах помогали им добраться к зданию, на котором был знак красного креста. Позади этого здания немцы, переодетые в докторов, убивали больных евреев выстрелом в затылок над ямой. Главным палачом был Август Мите, которого еврейские работники называли «Ангелом смерти» (Malach Ha-Mavet). Евреи, которые могли двигаться, делали несколько шагов вперед, в своего рода дворик, где мужчин и женщин разделяли: мужчин – направо, женщин – налево, как им приказывали на немецком и на идиш[560]560
  О «лазарете» см.: Obóz zagłady Treblinka. – P. 137; Glazar R. Die Falle mit dem grünen Zaun. – P. 51; Arad Y. Belzec, Sobibor, Treblinka: The Operation Reinhard Death Camps. – P. 122; Młynarczyk J.A. Treblinka – ein Todeslager der «Aktion Reihard». – P. 267. О «станции» см.: Obóz zagłady Treblinka. – P.137; Arad Y. Belzec, Sobibor, Treblinka: The Operation Reinhard Death Camps. – P. 123; Willenberg S. Revolt in Treblinka. – Warsaw: Jewish Historical Institute, 1992. – P. 96. Про оркестр см.: Treblinki. – P. 40; Treblinki. – Р. 193. Об идише см.: Krzepicki A. Treblinka. – P. 89.


[Закрыть].

Во дворе евреев заставляли раздеться догола под предлогом, что их нужно продезинфицировать перед последующей переправкой «на восток». Евреи аккуратно складывали свою одежду в кучку и связывали обувь шнурками. Они обязаны были сдать все ценности; женщинам устраивали досмотр полостей тела. В этот момент некоторых женщин из некоторых партий отбирали для изнасилования, а некоторых мужчин из некоторых партий отбирали для работы. Женщины затем разделяли судьбу всех остальных, а мужчины жили еще несколько дней, недель или даже месяцев как подневольная рабочая сила[561]561
  Treblinki. – Р. 178; Arad Y. Belzec, Sobibor, Treblinka: The Operation Reinhard Death Camps. – P. 37; Młynarczyk J.A. Treblinka – ein Todeslager der «Aktion Reihard». – P. 269. Об изнасилованиях см.: Willenberg S. Revolt in Treblinka. – P. 105.


[Закрыть].

Все женщины шли в газовые камеры без одежды и без волос. Каждая должна была сидеть перед еврейским «парикмахером». Религиозные женщины, носившие парики, обязаны были их сдать. Даже в этот самый последний момент перед смертью люди реагировали по-разному, индивидуально. Для одних женщин обстригание было подтверждением истории про «дезинфекцию», для других – подтверждением того, что их собираются убить. Из женских волос потом изготовляли чулки для немецких работников железной дороги, а также стельки для обуви немецких подводников[562]562
  Arad Y. Belzec, Sobibor, Treblinka: The Operation Reinhard Death Camps. – P. 108; Młynarczyk J.A. Treblinka – ein Todeslager der «Aktion Reihard». – P. 267; Willenberg S. Revolt in Treblinka. – P. 65.


[Закрыть].

Обе группы – сначала женщин, а затем мужчин, голых, униженных и беспомощных – заставляли бежать сквозь тоннель. Он был несколько метров в ширину и примерно сто метров в длину; немцы называли его «дорогой в рай». В его конце евреи видели большую звезду Давида на стене над входом в темную комнату. Там же висел церемониальный занавес с надписью на иврите: «Это ворота к Б-гу. Праведники пройдут». Наверное, немногие из них замечали эти детали, когда их загоняли внутрь два охранника, стоящие возле входа, оба – «травники». Один из «травников» держал кусок газовой трубы, другой – саблю; оба орали на евреев и били их. Затем один из них закрывал дверь на замок, а другой кричал «Воду!» – самые последние элементы обмана, не нужные больше этой обреченной группе, запертой в газовой камере, но предназначавшиеся для тех, кто ждал своей очереди. Третий «травник» поворачивал рычаг, и мотор танка заполнял камеру выхлопным газом[563]563
  Arad Y. Belzec, Sobibor, Treblinka: The Operation Reinhard Death Camps. – P. 119; Młynarczyk J.A. Treblinka – ein Todeslager der «Aktion Reihard». – Pp. 259, 269.


[Закрыть].

Приблизительно через двадцать минут «травники» открывали заднюю дверь газовой камеры и еврейские работники уносили тела. Из-за лихорадочной борьбы и предсмертной агонии тела были переплетены между собой, конечность к конечности, и были иногда очень хрупкими. По воспоминаниям работника Треблинки, Хиля Райхмана, они претерпевали «жуткую метаморфозу». Трупы, как и сама камера, были покрыты кровью, калом и мочой. Еврейские работники должны были помыть камеру, чтобы следующая группа продолжала верить в ложь о дезинфекции и не запаниковала, войдя в камеру. Затем им нужно было разъединить тела и положить их лицом вверх на землю, чтобы команда еврейских «стоматологов» могла выполнить свою работу – вытащить золотые коронки. Иногда лица были совсем черные, будто обожженные, а скулы сведены так сильно, что «стоматологи» еле могли открыть рты. После того, как золотые коронки были удалены, еврейские работники тащили тела к ямам на захоронение. Весь процесс, от высадки с поезда живых евреев до закапывания их тел, занимал не более двух часов[564]564
  Kopówka E. Treblinka. – P. 34; Młynarczyk J.A. Treblinka – ein Todeslager der «Aktion Reihard». – Pp. 263, 269. О «метаморфозе» см.: Rajchman C. Je suis le dernier Juif / Transl. by Rozier Gilles. – Paris: Éditions des Arenes, 2009. – P. 88.


[Закрыть].

Зимой 1942–1943 года немцы начали делить евреев не на две, а на три группы: на мужчин, женщин постарше и молодых женщин. Молодых женщин в газовую камеру отправляли последними, потому что любили смотреть на их голые тела на морозе. К этому времени трупы сжигали, а не закапывали. Погребальный костер устраивали на колосниках, сооруженных из железнодорожных рельсов, положенных на цементные плиты, примерно тридцать метров в ширину. К весне 1943 года костры в Треблинке горели днем и ночью, иногда поглощая останки разложившихся тел, выкопанные из земли еврейскими работниками, иногда тела тех, кого только что отравили газом. Женщины, из-за большего запаса жировой ткани, горели лучше мужчин, поэтому работники научились класть их на самое дно. Животы беременных женщин имели тенденцию взрываться, и внутри можно было увидеть плод. Холодными ночами весной 1943 года немцы стояли у огня, пили и грелись. Опять же, человеческие существа были сведены до уровня калорий, единиц отопления. Огонь должен был поглотить любые доказательства преступления, но еврейские работники старались помешать этому: они оставляли целые скелеты неповрежденными и закапывали записки в бутылках, чтобы их смогли найти другие[565]565
  Rajgrodzki J. Jedenaście miesięcy w obozie zagłady w Treblince // Biuletyn Żydowskiego Instytutu Historycznego. – 1958. – № 25. – P. 107; Arad Y. Belzec, Sobibor, Treblinka: The Operation Reinhard Death Camps. – P. 174. О греющихся у огня немцах см.: Wiernik Y. A Year in Treblinka. – P. 29. О голых женщинах на холоде см.: Rajchman C. Je suis le dernier Juif. – P. 96.


[Закрыть].

Жертвам было очень трудно оставить после себя хоть какой-то след. Хилю Райхману довелось приехать в Треблинку с сестрой. Как только он увидел заведение, он поставил чемоданы на землю. Сестра не поняла почему. «Бесполезно», – это были последние слова, которые он ей сказал. Его отобрали в работники. Перебирая вещи, он «наткнулся на платье, которое носила сестра. Я остановился, взял платье, держал его в руках, смотрел на него». Затем платье забрали, а он продолжал работу. Тамара и Итта Вилленберг оставили свои вещи лежать рядышком. Их брат Самуэль, еврейский работник, случайно нашел одежду, переплетенную вместе, «как будто в сестринских объятиях». Поскольку женщинам отрезали волосы, у них было несколько последних мгновений, когда они могли поговорить с евреями, которые, возможно, выживут и будут помнить их слова. Руфь Дорфман смогла получить от своего парикмахера утешение, что ее смерть будет быстрой, и поплакать вместе с ним. Ханна Левинсон просила своего парикмахера бежать и рассказать о том, что происходит в Треблинке[566]566
  О «Бесполезно» см.: Rajchman C. Je suis le dernier Juif. – P. 33. Об объятиях и Руфи Дорфман см.: Willenberg S. Revolt in Treblinka. – Pp. 56, 65.


[Закрыть].

Только тщательно все наперед продумав, евреи могли контролировать свои вещи, хотя бы самым незначительным образом. В основном, инстинкт подсказывал им хранить драгоценности (если они были) на себе в надежде потом их на что-то выменять или использовать для подкупа. Иногда евреи, понимая, что их ожидает, выбрасывали деньги и ценности с поезда, чтобы те не достались их убийцам. Обычно это было возле Треблинки. На территории фабрики смерти в обязанности еврейских работников входило искать ценности, и они, конечно же, кое-что припрятывали для себя. Они отдавали ценности (в обмен на продовольствие из соседних сел) «травникам», которые могли свободно выходить за территорию и возвращаться. «Травники» отдавали ценности местным женщинам и проституткам, которые, видимо, приезжали из самой Варшавы. Подцепив венерические болезни, «травники» консультировались с еврейскими врачами из числа рабочих. Таким образом, существовал особый замкнутый круг местной экономики, о котором один свидетель вспоминал как об украшенной драгоценностями и деградировавшей «Европе»[567]567
  О местной экономике см.: Willenberg S. Revolt in Treblinka. – P. 30; Rusiniak M. Obóz zagłady Treblinka II w pamięci społecznej (1943–1989). – Warszawa: Neriton, 2008. – P. 26. О «Европе» см.: Rusiniak M. Obóz zagłady Treblinka II. – P. 27.


[Закрыть].

Благодаря таким связям, еврейские рабочие, которые были живы в 1943 году, узнавали кое-что о внешнем мире и течении войны. «Травники» обычно умели читать по-русски и умудрялись доставать советские пропагандистские материалы и советскую прессу. Они были из числа миллионов советских граждан, работавших на немцев в том или ином качестве, и поэтому интересовались слухами. Они знали, а от них узнавали и еврейские работники, о поражении немцев под Сталинградом в феврале 1943 года. Рабочие и сами видели, что отправка партий в 1943 году уменьшилась, и боялись (вполне обоснованно), что им самим недолго оставаться в живых. К тому времени огромное большинство польских евреев уже были мертвы. Догадываясь, что их заведение скоро закроется, некоторые еврейские работники восстали 2 августа 1943 года, овладев оружием, и частично подожгли фабрику смерти. Несколько сотен работников проскочили через дыру в заборе, несколько десятков пережили войну. Хиль Райхман и другие работники, написавшие мемуары о Треблинке, были в их числе[568]568
  Friedländer S. The Years of Extermination. – P. 598. О Сталинграде см.: Rajgrodzki J. Jedenaście miesięcy w obozie zagłady w Treblince. – P. 109.


[Закрыть].

Лагерь действительно закрылся 17 ноября 1943 года. Его последними жертвами стали тридцать еврейских работников, занимавшихся демонтажем. В самом конце их расстреливали группами по пять человек, и остающиеся евреи кремировали каждую группу. Последнюю группу из пяти человек кремировали «травники». Примерно в это же время немцы провели операцию по массовому расстрелу других евреев, которые все еще работали в концлагерях Генерал-губернаторства. Около сорока двух тысяч евреев были убиты в ходе этой операции, известной как «Праздник сбора урожая»[569]569
  О демонтаже см.: Arad Y. Belzec, Sobibor, Treblinka: The Operation Reinhard Death Camps. – P. 373. Об операции «Эрнтефест» см.: Arad Y. Belzec, Sobibor, Treblinka: The Operation Reinhard Death Camps. – P. 366. Около пятнадцати тысяч евреев из Белостока также были расстреляны (см.: Bender S. The Jews of Białystok During the Second World War, 1939–1943: Ph.D. Dissertation. – Hebrew University, 1994. – P. 25).


[Закрыть].

Один из примерно пятидесяти выживших в Треблинке, Саул Куперхенд, понимал, что в Треблинке «главное – цифры». Депортированных в ходе «Большой операции» 265 040 варшавских евреев тщательно сосчитали. За каких-то четырнадцать недель, с 4 августа и до середины ноября, по крайней мере триста десять тысяч евреев Радомского округа Генерал-губернаторства были отравлены газом в Треблинке. Всего же 780 863 человек были уничтожены в Треблинке, и в большинстве своем это были польские евреи из Генерал-губернаторства. Большинство евреев из Генерал-губернаторства, которых не отравили газом в Белжеце или Собиборе, уничтожили газом в Треблинке. Всего в ходе операции «Рейнхард» лишились жизни около 1,3 миллиона польских евреев[570]570
  Источники подсчета по Треблинке: Witte P., Tyas S. A New Document on the Deportation and Murder of Jews During «Einsatz Reinhardt» 1942. – P. 472 (приведен немецкий подсчет от 1942 года – 713 555 человек (перехвачено британцами)); Młynarczyk J.A. Treblinka – ein Todeslager der «Aktion Reihard». – P. 281 (приведен подсчет 1943 года – 67 308 человек). О количестве евреев из Радомского округа см.: Młynarczyk J.A. Judenmord in Zentralpolen. – P. 275. Верник утверждает, что было две партии необрезанных поляков (см.: Wiernik Y. A Year in Treblinka. – P. 35). В рапорте, опубликованном в Варшаве в начале 1946 года, приведена цифра 731 600 человек и предоставлено гораздо больше основной информации (см.: Obóz zagłady Treblinka).


[Закрыть].

Цель Треблинки была очень явной по мере продолжения войны: избавить сужающуюся расовую империю от еврейского населения и таким образом утвердить зыбкую победу и ее страшные плоды. Тело можно сжечь ради тепла или им можно накормить микроорганизмы, которые делают почву более плодородной. Даже человеческий пепел удобряет землю. После демонтажа Треблинки немцы использовали кирпичи от газовых камер для постройки сельского дома и превратили поля уничтожений в фермерские поля. Двое «травников» согласились остаться и работать фермерами. В этом состояло слишком буквальное толкование нацистской фантазии о регенерации земли путем уничтожения евреев. Трупы и пепел евреев должны были удобрять землю для урожаев, которые достанутся немцам. Однако до сбора урожая так и не дошло[571]571
  Rusiniak M. Obóz zagłady Treblinka II. – P. 20.


[Закрыть].

* * *

Как только Треблинка перестала функционировать, центр Холокоста сместился на запад – в очень особое заведение на аннексированных территориях Польши, присоединенных к Рейху, – в Аушвиц. Этот лагерь был основан в 1940 году на территории, которую Германия аннексировала у Польши. Аушвиц уже действовал как концентрационный лагерь почти за год до того, как Германия вторглась в Советский Союз, и более чем за год до того, как Гитлер объяснил, что означает «окончательное решение». В отличие от фабрик смерти в Треблинке, Собиборе и Белжеце, которые были основаны с единственной целью уничтожения польских евреев, комплекс в Аушвице возник, когда немецкая политика по отношению к евреям и другим народам стала меняться. Развитие Аушвица иллюстрирует трансформацию мечты о восточной колонизации в программу истребления евреев.

Немецкий лагерь, основанный в Аушвице в 1940 году, должен был устрашить польское население. После нападения на Советский Союз летом 1941 года к полякам добавились советские военнопленные и лагерь использовался как место экзекуции и тех, и других. Гиммлер желал, чтобы Аушвиц стал примером эсэсовской колониальной экономики, при которой захваченные земли вражеской нации могут быть переданы немецкой фирме, использующей каторжный труд для производства товаров, необходимых немецкой военной экономике. Поскольку в Аушвице была хорошо налажена поставка воды и имелось в наличии хорошее железнодорожное сообщение, Гиммлер (как и высший руководящий состав концерна «IG Farben») видел в нем идеальное место для изготовления искусственной резины. Гиммлер искал еврейских рабочих в Словакии, чье руководство радо было от них избавиться. Гиммлер изложил свои соображения в октябре 1941 года, и в течение года Словакия депортировала 57 628 своих еврейских граждан. Почти все они погибнут[572]572
  Kamenec I. The Holocaust in Slovakia // Slovak Contributions to 19th International Congress of Historical Sciences / Ed. by Kováč D. – Bratislava: Veda, 2000. – Pp. 200–201; Kamenec I. The Deportation of Jewish Citizens from Slovakia // The Tragedy of the Jews of Slovakia, Oświęcim: Auschwitz-Birkenau State Museum and Museum of the Slovak National Uprising, 2002. – Pp. 116, 123 (цифра указана на с. 130).


[Закрыть].

В 1942 году к комплексу было добавлено второе крупное заведение, и Аушвиц стал фабрикой смерти, концлагерем и местом экзекуций. Комендант лагеря, Рудольф Хёсс, был ветераном концлагерей в Дахау и Бухенвальде, а не фабрик смерти по программе «эвтаназии». Под его командованием Аушвиц стал гибридом особого сорта – рабочим лагерем и прикрепленной к нему фабрикой смерти. Нееврейские работники продолжали прибывать и работать в ужасных условиях. Евреев теперь отбирали для работы, когда они прибывали в Аушвиц, а тех, кого нельзя было использовать для работ (ощутимое большинство), немедленно травили газом. В 1942 году приблизительно 140 146 евреев, не отобранных для работ, были отравлены газом в камерах, известных в Аушвице как бункер-1 и бункер-2. После февраля 1943 года большинство евреев стали уничтожать в новых газовых камерах, сооруженных в Биркенау по соседству, а тела сжигали в пристроенном крематории. В газовых камерах Аушвица-Биркенау гранулы «Циклона Б» при контакте с воздухом выделяли газ, убивающий в соотношении один миллиграмм на один килограмм массы тела. Цианид убивает на клеточном уровне, подавляя способность митохондрии в клетках вырабатывать энергию для поддержания жизни[573]573
  Hilberg R. The Destruction of the European Jews. – Vol. III. – Pp. 939, 951; Browning C.R. The Origins of the Final Solution. – P. 421.


[Закрыть].

Подобно другим пяти фабрикам смерти, Аушвиц был расположен в оккупированной Польше, но служил как место уничтожения еврейского населения за пределами Польши. Хотя некоторых непольских евреев убивали на других пяти фабриках смерти, подавляющее большинство их жертв были все же польскими евреями. Аушвиц был единственной из шести фабрик смерти, где польские евреи не составляли большинства жертв. Он стал фабрикой смерти примерно в то же самое время, когда немецкая политика уничтожения вышла за пределы оккупированной Польши и оккупированного Советского Союза и распространилась на другие группы европейских евреев. В главном отделении службы безопасности Рейха Адольф Эйхман и мужчины из его еврейской секции организовали депортации из Франции, Бельгии и Нидерландов в 1942 году. В 1943 году Эйхман организовал депортацию партии евреев из Греции и оккупированной Италии. Фашистская Италия не отсылала своих евреев Гитлеру, пока Муссолини был у власти, а Германия и Италия были союзницами. Однако после того, как американцы, британцы, канадцы и поляки высадились в южной Италии и итальянцы капитулировали, немцы оккупировали северную часть страны и депортировали евреев самостоятельно. В 1943 году около двухсот двадцати тысяч евреев были отравлены газом в Аушвице[574]574
  Сравните с: Brandon R. Holocaust in 1942; Dwork D., Pelt R.J. van. Auschwitz. – P. 326.


[Закрыть].