Текст книги "Исправить её (ЛП)"

Автор книги: Тесса Бейли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

– Почему ты мне это говоришь?

– Ты думаешь, я больше, чем клоун? – Она сглотнула. – Профессионально и… образно.

Он провел рукой по её волосам. – Конечно, Джорджи.

Прохладное облегчение скользнуло по её коже. – Видишь? Люди могут ошибаться. Они могут относиться к тебе одним образом, когда ты заслуживаешь другого, но это их вина. Не твоя. – Его тело начало напрягаться, поэтому она поспешила закончить. – Мне жаль, если с тобой обращались как с меньшим, чем ты есть.

В течение нескольких тяжелых мгновений он не двигался и не дышал. – Хорошо, – сказал он наконец, убирая руки от Джорджи и перекатываясь на спину. – Закончим на этом.

Джорджи прогнала щепотку обиды. – Не будь таким романтиком.

Он сложил руки за голову. – У тебя не тот мужчина для этого.

– Я знаю. – Она села, устроившись на краю матраса со скрещенными ногами. – Я знаю, что ты не романтик. Я ничего не жду. – Она оглянулась на него через плечо. – Вот почему наше соглашение будет идеальным.

– Ты в своем уме, Джорджи? – Резкий, лишенный юмора смех вырвался из его уст. – После того, что только что произошло, ты думаешь, что это действительно вариант? Нет. Господи, я пытаюсь понять, как мне снова смотреть в глаза твоему брату.

Раздражение прорвалось сквозь Джорджи. Там, где до этого был спокойный пруд, только что бросили камень прямо в его центр. – О, знаешь что? Забудь об этом. – Она спрыгнула с кровати и натянула одежду, ища на полу его спальни свои туфли. – У меня только что был самый взрослый опыт в моей жизни, а я всё ещё чья-то младшая сестра, не так ли? Возвращайся к роли клоуна, Джорджи. К черту.

– Подожди ещё одну чертову минуту.

Тревис слез с кровати, и Джорджи из чувства самосохранения отступила в дверной проем спальни. В одних джинсах и взлохмаченными волосами, он был магнетическим, сексуальным авторитетом. Если бы он попросил её вернуться в постель, она бы забыла о своем гневе и сделала это в ту же секунду. Этого нельзя отрицать.

– Для таких вещей есть правила, и они действуют, даже если бы тебе было сорок, малышка. Не смей на меня злиться.

– Слишком поздно. – Она вышла из спальни, решив выйти через парадную дверь раньше, чем Тревис успеет последовать за ней. Это оказалось несбыточным, так как он догнал её через два шага. Его рука обвилась вокруг её локтя, разворачивая её к себе. Была ли это вспышка паники, которую она увидела в его глазах, прежде чем он её спрятал?

– Ты хочешь фальшивые отношения, чтобы все перестали думать о тебе как о ребенке…

– И ты сможешь получить свою работу.

– Отлично. Давай сделаем это. – Выражение лица серьезное, он указал назад на спальню. – Но это не должно повториться. Мы не будем путать, что это такое. Если мы займемся сексом, кто-то запутается.

– Просто признай это. Ты говоришь обо мне.

– Да, хорошо. Я говорю о тебе. – Он подошел достаточно близко, чтобы она почувствовала его легкий запах пота, мускус того, чем они занимались. Вместе с его близостью, этот запах был похож на ласку между её ног. И как же раздражало то, что он мог возбудить её, даже будучи снисходительным. – У меня нет проблем с тем, чтобы уйти после нескольких перепихонов и никогда не оглядываться назад. Ты ещё не знаешь, способна ли ты на это. – Его глаза закрылись. – Господи, я не должен даже думать об этом.

Возможно, он был прав. Джорджи попыталась представить, каково это – встречаться с Тревисом на людях и проводить время в его постели. Когда он получит работу и всё закончится, будет больно, если – когда – он бросит её. Что если настоящий Тревис, о котором она только начала догадываться, окажется таким же невероятным, как суперзвезда Тревис из её мечты? Это было трудно признать, но, возможно, он был прав.

Она может пострадать, если они переспят вместе. Очень сильно.

Но разве это не стоило того, чтобы уважать её до конца жизни? Да. Небольшая доля боли теперь взвешивается против десятилетий, когда её семья, друзья и клиенты относились к ней как к взрослой. Не было никакого соревнования. И она была большой девочкой. По крайней мере, она это знала. Она могла пойти на это соглашение с широко открытыми глазами и выйти из него практически невредимой, не так ли?

– Прекрасно. Встречаемся. Никакого секса. Мы бы не хотели, чтобы мой женский мозг помутился от оргазма. Свадебное платье может волшебным образом сшить себя на мне. – Тревис уставился на неё недобрым взглядом. – Видишь? Нелепо. Ты в деле или нет?

Он провел рукой по лицу, на мгновение оставив рот прикрытым. Размышляя. – Единственный способ отношений с тобой, который поможет мне получить эту работу – это чтобы о нас узнала пресса. – Убрав руку, его губы сжались в мрачную линию. – Мне не нравится идея, что за тобой будут следить камеры.

– Я справлюсь с этим.

Его челюсть дернулась. – Ты понимаешь, что, если мы хотим быть реалистичными для этих камер, нам придется подойти очень близко. Это будет не по-настоящему. – Тон его голоса понизился. – Это будет не по-настоящему, когда я поцелую тебя, Джорджи. И мы не можем заходить дальше. Ты запомнишь это?

В её животе образовалась дыра, но она набралась храбрости и всё равно шагнула ближе к Тревису. – А ты?

Ему потребовалось мгновение, чтобы ответить, его внимание переключилось на её рот. – Да.

– Тогда договорились, – вздохнула она, протягивая руку.

– Подожди. Нам нужен мелкий шрифт. – Тревис скрестил руки. – Мой агент работает над тем, чтобы организовать ужин с главой сети через пару недель. Когда всё закончится, я буду знать, получил я работу или нет. Не будет никаких причин…

– Продолжать в том же духе. Я понимаю. – Джорджи смочила губы. – Этого времени должно быть более чем достаточно, чтобы все пересмотрели свое мнение о том, что я не более чем глупый клоун. – Она расширила глаза и снова побудила его пожать ей руку. – После ужина мы покончим с этим, без шума и суеты.

После нескольких секунд его теплая ладонь скользнула к её ладони и сжала её, хотя выражение его лица оставалось настороженным. – Договорились.

Глава 12

У меня есть девушка. Фальшивая девушка.

Тревис выключил настольную пилу и отступил назад, натягивая на голову защитные очки. Ему действительно не следовало работать с тяжелой техникой, когда у него такая эпическая предрасположенность к стояку. Может произойти серьезная трагедия. У него появилось бы новое прозвище: "Одна бита".

Этой пугающей возможности должно было быть достаточно, чтобы ослабить сильное давление в члене Тревиса, но, как он узнал прошлой ночью после третьего раунда дрочки, облегчения не было. Каждый раз, когда он позволял своим мыслям отвлечься, они возвращались к тугим ягодицам Джорджи. Струйки смазки на этих гладких изгибах, жидкость, стекающая по центру и впитывающаяся в её шелковые трусики. Вчера у него не было никакого изящества. Никакой игры. Как только она предложила себя, он не смог нажать на паузу. Или перевести дыхание. Или сделать что-либо ещё, кроме того, чтобы двигаться вперед, вперед, вперед.

Больше всего его пугало то, что он стал таким после её поцелуя. Как только их языки соприкоснулись, его охватила настоятельная потребность. Взять как можно больше. Вкусить каждый её дюйм и надеяться, что его рот ничего не пропустит. Кто-нибудь целовал его с таким доверием? Нет. Никто не целовал и не обнажал себя так, как она, честно и безудержно. Ещё ни разу его так сильно никому не тянуло. Он забыл о работе, обязанностях и суете. Господи, он даже не возражал против того, чтобы обнять её, когда всё закончилось.

О, ты не возражал? Да.

В последнее время он был полон противоречий, не так ли? Снова переспать с Джорджи? Нет. Плохая идея. Но он не хотел, чтобы кто-то ещё прикоснулся к ней. Черт, он был не в восторге, когда узнал о её вибраторе, Дейле. Для Тревиса в этом не было никакого смысла.

Эти отношения были фальшивыми, так откуда же взялась эта собственническая жилка? Было похоже, что он… ревнует. Джорджи была очаровательной, забавной и достойной свидания до этого неудобного преображения. Теперь же она разгуливала по Порт-Джефферсону с таким видом, словно соседская девчонка решила воплотить в жизнь фантазии каждого мужчины о шаловливой библиотекарше. По крайней мере, так она выглядела вчера. Однако он видел, что было в сумках. Там были всякие девчачьи штучки. Насколько он знал, она была на городской площади, одетая в пачку, пока он всасывал опилки.

Остановись, парень. Прислушайся к себе.

Тревис снял очки с головы и бросил их на верстак. Помассировав переносицу, он пытался сосредоточиться так, как обычно делал в раздевалке перед большой игрой. Думай. Выпусти негатив. Сосредоточься.

Его влекло к Джорджи. Он не мог удержать свой член на месте. Но с этим он справится. Они не участвовали в главном событии, так что, вероятно, у него просто крайняя форма синих яиц. Если бы это означало растяжение его гребаного запястья, он бы рано или поздно справился с проблемой. Однако она не решится, если он снова прикоснется к ней. То, что он сказал вчера, не было высокомерием – просто женщины чаще привязываются, когда секс является частью уравнения. Фундаментальная наука, верно? Мысль о том, чтобы причинить боль Джорджи, заставляла его чувствовать себя так, словно в животе у него крутится пила, поэтому он не стал этого делать.

Сотрудничество с ней могло бы сыграть большую роль в получении им работы комментатора. Её семья занимала видное место в Порт-Джефферсоне. Она была олицетворением безопасности. До тех пор, пока он не уложил её на спину. В том, как она кончила, не было ничего безопасного.

Его член уперся в переднюю часть ширинки, и он выругался.

Он встречался с Джорджи, чтобы получить работу. Это должна быть единственная причина для такого соглашения. Когда он был ребенком, бейсбольный стадион был единственным местом, где он чувствовал себя по-настоящему дома. Покой. Он обнимал его, когда никто в четырех стенах его дома никогда не беспокоился об этом. Колеблясь, он позволил себе почувствовать запах свежескошенной травы, грязи, пота, пролитого пива и табака. Эта привычка оказалась за пределами его понимания, и это всё ещё жгло. Если он всё ещё не может быть лучшим, зачем беспокоиться? Спорт, который он так любил, стал инструментом разочарования в себе. Но в каком-то смысле, комментирование было его способом вернуться на поле, не приближаясь слишком близко и не чувствуя снова этого провала. Он нуждался в этом. Ему это было нужно, чтобы не стать никем в двадцать восемь лет, как предполагал его отец.

Фальшивые отношения с Джорджи не могли иметь ничего общего с тем, чтобы её сексуальные изгибы снова оказались под ним. И уж точно это не могло иметь ничего общего с желанием просто быть рядом с ней. Или с тем фактом, что рядом с ней он терял бдительность и чувствовал себя так же спокойно, как на бейсбольном поле.

Временно. Это всегда будет временным. Бейсбол был навсегда.

При звуке хруста гравия Тревис повернулся и выглянул в окно, чтобы увидеть Стивена, подъехавшего на своем ужасном минивэне. Его друг с мозгами ребенка выскочил из фургона с подносом кофе и остановился, чтобы поговорить с Домиником. Энергия в плечах Тревиса клокотала так, как не было уже несколько месяцев. Тот драйв, которого так не хватало, вернулся, вдохнув кислород в его тело, которое чувствовало себя плоским и вялым с тех пор, как его исключили из лиги. Катализатором перемен должна была стать возможность новой работы. Новая цель. Вот на чем ему нужно было сосредоточиться. Добиться того, чтобы его имя попало в начало списка.

Ему был дан путь. И воспользоваться им было чертовски непросто.

Мгновение спустя Тревис сошел с нового крыльца, его рабочие ботинки приземлились в смесь грязи и строительного мусора. Стивен кивнул в знак приветствия, на его лице расплылась улыбка. Тревис лишь скорчил гримасу в ответ, направляясь к мужчинам, а чувство вины змеилось в его животе. Во вчерашней жалобе Джорджи было много правды. Она была больше, чем чья-то младшая сестра. Намного больше. Это не отменяло того факта, что Тревис переступил четко очерченную черту. Это будет иметь последствия.

– Принес тебе один, – сказал Стивен. – Черный, верно?

– Да. Спасибо.

Его лучший друг дернул за воротник рубашки. – Я как раз рассказывал Доминику свою теорию.

Тревис поднял бровь. – Какую теорию?

– Во вселенной произошел сдвиг. – Стивен покачал головой. – Кристин хранит секрет. Сплетничает с моей матерью по телефону. – Он понизил голос до драматического сценического шепота. – Что-то неладно с женским населением.

На лице Доминика появилось отстраненное выражение. – Рози засовывала газеты под матрас. Это подкрепляет твою теорию?

– Возможно. – Стивен нахмурился. – Зачем она это делает?

В ответ Доминик пожал плечами и зажег сигарету, выпустив дым в полуденную дымку.

Конечно, Тревис знал, о чем идет речь. Лига "Только мы". В любое другое время он бы оставил эту информацию при себе, но сегодня был не тот день, чтобы лгать Стивену. Не сегодня, когда на его голову и так свалилось столько дерьма. – Они основали клуб. Насколько я знаю, в нем состоят только Рози и твои сестры. Не думаю, что он был создан для того, чтобы морочить вам головы, мальчики. Больше похоже на… взрослое женское общество.

– Моя жена состоит в клубе, – пробормотал Доминик, его челюсть сжалась. – Только для женщин, ты сказал?

Тревис кивнул, и Доминик расслабился.

Стивен, однако, напрягся и уставился на Тревиса, вероятно, гадая, откуда Тревис узнал о клубе. Понимая, что откладывать признание больше нельзя, Тревис обратился к Доминику, не глядя на него. – Ты не оставишь нас на минутку, чувак?

Он почувствовал, как Доминик перевел взгляд с одного на другого. – Конечно.

– Возможно, мне стоит взять горячий кофе.

Это заставило обоих мужчин задуматься, но Стивен, казалось, стряхнул с себя все подозрения, которые у него возникли. – Что с тобой происходит? – спросил он, ставя поднос с кофе на крышу своего минивэна вместо того, чтобы передать его Доминику. – Ты не выглядел таким нервным с тех пор, как сломал мой велосипед, пытаясь перепрыгнуть траншею в седьмом классе.

– В конце концов, у меня получилось. – Тревис подождал, пока Доминик отойдет, но заметил, что тот не выглядит склонным заходить слишком далеко. Умный человек. – Стивен, кое-что произошло с Джорджи.

Лицо его друга побелело. – Что ты имеешь в виду? С ней всё в порядке?

– Да, – поспешил сказать Тревис, понимая, что сформулировал это утверждение самым неудачным образом. – Господи. Да, она в порядке. – Его собственное сердце заколотилось в горле при мысли о воображаемом сценарии, в котором Джорджи была ранена или ещё хуже. Настолько, что ему потребовалась минута, чтобы продолжить. Даже после этого его пульс продолжал биться от волнения. – По крайней мере, она была в порядке, когда уходила от меня вчера.

– Что? – тихо спросил Стивен, его голос приобрел опасное звучание. – Надеюсь, ты шутишь.

– Я не шучу. Она подвезла меня домой из города и… – Он провел рукой по лицу, чтобы не видеть предательства, запечатленное в чертах Стивена. – Это не зашло так далеко, как могло бы, но это не оправдание. Я беру на себя всю ответственность.

Когда он снова открыл глаза, Стивен вышагивал по кругу. – Какого черта, Тревис? Почему? В этом гребаном городе на тебя открыт сезон, а ты выбрал Джорджи? Ты мог бы заполучить любую.

– Она не такая, как все.

Стивен поднял руки вверх. – Вау.

Тревис покачал головой. – Я не имел в виду то, как это прозвучало. – Он ведь не имел, верно? – Это прозвучало неправильно. Я просто хотел сказать, что меня никто не интересует. Особенно не те женщины, которые охотятся на меня ради спортивного интереса. Джорджи и я… мы стали друзьями. И поверь мне, я удивлен этим не меньше, чем ты. – Воспоминание о Джорджи, вваливающейся в его квартиру с продуктами и улыбкой, заставило Тревиса сделать паузу. – Одно привело к другому. Я этого не ожидал.

Говорил ли он об их дружбе или о связи?

Или о чем-то другом?

– Черт побери, Тревис.

– Я знаю. – Отбросив посторонние мысли, он расправил плечи. – Сделай хороший, сильный удар, только не попади мне в лицо. Я стою в очереди на работу комментатора на безопасной телевизионной сети, и они никогда не допустят меня к камере, если будут думать, что я появлюсь с подбитыми глазами.

Его друг проявил неохотный интерес. – Работа комментатора?

Тревис кивнул, благодарный за то, что парень вообще с ним разговаривает. – Голос на домашних матчах "Бомбардиров". Мне нужно обойти нескольких парней. Я работаю над этим.

Прямо здесь, прямо сейчас, он мог всё рассказать Стивену. Может быть, даже решить проблему Джорджи одним махом. Ты не относишься к ней как к независимой, взрослой женщине. Никто не относится. Это избавит её от необходимости идти на хитрость, встречаясь с ним. Рассказать Стивену причины, по которым Джорджи предложила это соглашение, было равносильно предательству её доверия. Он физически не мог заставить себя сделать это.

Нет. Семья Джорджи была её главной проблемой. Если Тревис будет умолять Стивена начать относиться к Джорджи с большим уважением, это может привести к обратному результату. Может даже вызвать новые насмешки со стороны знаменитого Касла. Он не будет отвечать за это. На самом деле, сама перспектива того, что кто-то будет ей хамить, заставляла его кровь подниматься на несколько градусов. Единственным способом сохранить доверие Джорджи было позволить её семье тоже поверить в эту уловку. Никакого способа обойти это. Не было и способа смягчить чувство вины за то, что он солгал своему лучшему другу. – Мы встречаемся. Это временно. – Он посмотрел на Стивена. – Она понимает, что я не ищу ничего серьезного.

У Стивена открылся рот. – Тревис, ты действительно такой тупой? Моя младшая сестра была влюблена в тебя с тех пор, как перешла в среднюю школу.

Свет пронесся перед его глазами. Он упал в беззвучный вакуум, словно в озеро. Но он как можно быстрее вынырнул на поверхность, потому что наверняка ослышался. – Нет, это не так. – Его голос звучал странно. Хрипло. – Джорджи? Это полная херня.

– Она столько раз крала мой ежегодник, чтобы поклясться в своей нерушимой любви к твоей выпускной фотографии, что я в конце концов просто позволил ей забрать эту чертову штуку. – Он схватил кофе с крыши своего фургона и осушил половину. – У неё на потолке висел твой плакат из курса новичков и всё такое. И не говори мне о дне игры. Если кто-нибудь заговаривал, пока ты играл, она откусывала ему голову.

Этот образ Джорджи, сидящей на трибунах с начос на коленях, вернулся через совершенно другой фильтр, сопровождаемый восходящим пониманием. О да. Она была неравнодушна к нему тогда. Никаких сомнений. Как он мог пропустить это? А может, он так привык быть в центре внимания, что признал это как должное и продолжал двигаться дальше. Он почти хотел отменить всё это соглашение, прямо здесь и сейчас. Он никак не мог быть парнем этой девушки, фальшивым или нет, если она была влюблена в него.

Но Джорджи не была влюблена в него. Это понятие было нелепым. У неё была влюбленность в суперзвезду, детское увлечение. Он больше не был этой суперзвездой. Далеко нет. И она тоже больше не была школьницей с неловкими конечностями. Если он обращался с Джорджи так, словно она всё ещё была маленькой девочкой с брекетами, то он был не лучше всех тех, кому она хотела доказать, что они ошибаются. Они оба были взрослыми. Они отличались от тех, кем были, когда она смотрела на этот плакат. Черт, он зашел слишком далеко, чтобы заслужить такое поклонение со стороны кого бы то ни было, не говоря уже о Джорджи. Она бы, наверное, посмеялась над тем старым факелом, который она когда-то несла. До того, как она нашла его в похмелье и искушающим крыс.

Он решил не обращать внимания на боль в горле при мысли о Джорджи, смеющейся над своим прошлым увлечением. – Послушай, я не создан для серьезных отношений. И я был откровенен с твоей сестрой по этому поводу. Если она решит проигнорировать предупреждение, это её вина. Но я не думаю, что ты отдаешь ей должное. Она достаточно взрослая, чтобы слушать.

– А если она не послушает?

Беспокойный и взволнованный, Тревис прервал его. – Ты собираешься меня бить или нет?

Стивен выглядел так, будто хотел сказать что-то ещё, но вместо этого пожал плечами и поставил свой кофе на крышу фургона. – Я думаю, ты знаешь, что я должен. – Он поднял кулаки, покрутил шеей. – Это причинит мне больше боли, чем тебе.

– Черт возьми. Просто сделай это уже.

Его друг смотрел на него так долго, что Тревис не мог понять, что за чертовщину он видит. Наконец, Стивен опустил руки. – Не, я пас. Я думаю, что тебя ждет что-то ещё более болезненное.

Тревис остался стоять рядом с минивэном, чувствуя себя так, словно его всё равно ударили.