Текст книги "Исправить её (ЛП)"

Автор книги: Тесса Бейли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Я должен сказать ей то, что сказал мне Стивен. Дать ей шанс признаться или сказать, что её брат был неправ. Что Тревис хотел услышать больше всего? Это не имело значения. Он был обязан ей быть честным, даже если это означало, что вся их договоренность рухнет на землю. Но когда она повернулась в его объятиях и подставила голову под его подбородок, слова не шли.

Глава 22

Тревис провел ночь. В её доме. В её постели.

Возможно, совершенно случайно, но факт остается фактом. Он потерял сознание, обхватив её руками, и он всё ещё был здесь. Возможно, они не съели много курицы с пармезаном, но это была тяжелая еда. Это должно было быть объяснением тому, что он потерял сознание, изогнувшись вокруг неё и обхватив её в защитном жесте. Такой большой, красивый и мужественный…

Из уст Джорджи вырвался вздох, но она проглотила его обратно. Она не собиралась терять реальность. Насколько знал Тревис, она была всего лишь взрослым человеком, согласившимся вступить во временные сексуальные отношения с равным по духу человеком. Никаких липких чувств или мыслей о белых заборах. Она была так уверена в своей способности оставаться реалисткой. Знать, что ситуация должна разрешиться сама собой. Но она не ожидала, что он так быстро придет в себя. И так эффектно.

Джорджи плотно закрыла рот зубной щеткой, стараясь не разбудить его звуком чистки. Черт, этот мужчина умел спать. Он лежал лицом вниз, раскинув ноги и руки в разные стороны, его упругая голая задница красовалась среди простыней.

Этот вид. Она могла бы взимать плату за вход.

Пушистая коала делала сальто в её желудке, щекотала рёбра и давила на её половые органы. Хотя Тревис наверняка упоминал о них прошлой ночью на диване. Так много раз. Каждый раз лучше, чем предыдущий. Кто бы мог подумать, что она так любит грязный рот?

Кто знал, что ты такая слабая?

Ей начинало казаться, что она подготовила себя к эпическому падению. Что, если ей удалось заставить его поверить, что он достоин здоровых отношений… а он пошел и нашел себе другую? С кем-то другим, кто хотел бы иметь будущее, наполненное меньшим количеством ковровых крыс? В конце концов, именно он настоял на том, чтобы их план фальшивых отношений оставался в силе, даже когда они спали вместе. После того, как он был с ней так, мог ли он действительно предвидеть, что всё закончится так легко?

Что бы она тогда сделала?

Не в силах избавиться от надвигающегося мрака, Джорджи вернулась в ванную, чтобы прополоскать рот и спрятать зубную щетку в шкафчик. Она уже положила запасную в упаковке на раковину для Тревиса, когда он наконец проснется. Надеюсь, это не испугает его – иметь собственную зубную щетку. Может быть, ей стоит убрать её и предложить ему почистить зубы пальцем. Так бы поступила классная, неформальная девчонка, верно? Не презентовать контрабанду из Costco после первой ночи.

Из спальни донесся низкий стон, а затем скрип пружин кровати. Половые органы Джорджи сжались, вызвав легкую боль. Она ожидала, что в первый раз будет больнее – особенно после того, как увидела эрегированный член Тревиса. Но она была такой возбужденной и… влажной… что испытывала только желание. Чтобы в неё вошли и заполнили. Чтобы доставить удовольствие. Получить удовольствие самой. Миссия выполнена.

Джорджи повернулась, чтобы поправить хвост в зеркале, и обнаружила, что её лицо ярко-красное. Она обмахивала щеки, приказывая себе не чувствовать неловкости. Он остался здесь на ночь. Ничего не изменилось.

В дверь ванной постучали. – Джорджи?

Её соски затвердели при звуке хрипловатого, невыспавшегося голоса Тревиса. – Да?

Тревис понизил голос. – Ты не против вернуться в постель?

Вот это да. Она боялась, что он проснется, как загнанный в угол самец, поняв, что остался здесь. Оказалось, что она была не права. Успокаивающе вздохнув, она открыла дверь в ванную, оказавшись лицом к лицу с полностью обнаженным мужчиной. – Доброе утро. – Нервы затрепетали в её конечностях, и она занялась тем, что собрала в хвост растрепавшиеся волосы. – Я бы спросила, как он висит, но я могу посмотреть сама.

Совершенно не заботясь об эрекции между ними, он затащил её в ванную. – Почему ты одета?

Подойдя к раковине, она вспомнила об упакованной зубной щетке и так небрежно бросила её в корзину для мусора. – Я пообещала себе, что сегодня же начну тренироваться для Tough Mudder. Я не хочу позорить фамилию.

Не теряя ни секунды, Тревис наклонился к ней и вытащил зубную щетку из мусорного ведра. Он открыл её и взяв красный предмет в руки, перебрасывая его из одной в другую. – У меня есть кроссовки в грузовике. Дайте мне несколько минут. Я пойду с тобой.

– Конечно, конечно.

Тревис нанес зубную пасту на щетку, провел ею под струей воды и сунул в рот. – Ты опять делаешь то, что не прикасаешься ко мне. Что ещё смешнее, чем обычно, учитывая, что мы провели всю ночь вместе.

– Правда?

– Да. – Он почистил зубы и сплюнул. Как чертов бейсболист. – Так вот почему ты ведешь себя странно? Потому что я забыл уйти?

– Я веду себя странно?

Он посмотрел на неё с чисто мужским отчаянием. – У тебя есть время, пока я не закончу чистить зубы, чтобы перестать сходить с ума. Иначе… – Драматическая пауза. – Мы отправляемся в город щекотки.

Тревога пробежала по её позвоночнику. – Ты бы не стал.

– Я бы сделал. – Чистит, чистит. – Нижняя часть ступней, да?

– Мы уже взрослые. – Стараясь быть незаметной, она отодвинулась к двери ванной. – Ты не можешь использовать против меня слабость, которой научился, когда я была ребенком. Это неэтично.

Он прополоскал рот и сплюнул, положив свою зубную щетку рядом с её в шкафчик. Её сердце гулко забилось, ожидая его ответа. – Вчера вечером я впервые уложил сестру моего лучшего друга на диван. Нелегко ей пришлось. – Его внимание упало на вершину её бедер, его челюсть сжалась. – Поверь мне, я ни разу не вспомнил об этике.

– Хорошо, – сказала она дрожащим шепотом. – Я больше, чем младшая сестра Каслов.

– Это ты говоришь мне.

О Боже. Её колени хотели рухнуть. – Всё это не имеет значения, потому что я больше не схожу с ума. Щекотка не нужна.

Он подошел к ней, как запыхавшийся ковбой. С чубом. – Почему ты выбросила зубную щетку?

Её смех был истерическим. – Я думаю, суд согласится, что это был несчастный случай.

Тревис остановился и скрестил руки. Его большие, бугристые руки с затененными разрезами и аппетитными впадинами. Боже, в этой ванной было просто великолепное освещение. – Ты всё ещё не прикоснулась ко мне. Я начинаю раздражаться.

– Ты можешь быть возбужденным и раздраженным одновременно? – Она переступила с ноги на ногу, готовясь бежать. – Это для резюме, верно?

Её слова ещё висели в воздухе, когда Тревис сделал выпад и перекинул её через плечо. Дезориентированная, она каким-то образом смогла понять, куда они направляются – на кровать – и вскрикнула, упав на спину. – Не делай этого!

– У тебя был шанс. – Тревис покачал головой, положив руку ей на грудь и легко удерживая её, пока он стаскивал с неё кроссовки. – Я не хотел посещать город щекотки, но ты не оставила мне выбора.

– Перестань называть его так. – Джорджи наполовину смеялась, наполовину визжала, пытаясь и не смогла перевернуться на живот. – Боже мой. Голый мужчина щекочет меня насильно. Я больше никогда не хочу слышать, что клоуны страшные.

Она подняла голову и увидела, что его пальцы лежат над сводом её правой ноги. – Это причиняет мне больше боли, чем тебе.

– Тревис, пожалуйста.

Этот великолепный придурок имел наглость подмигнуть. – Опять это слово, которое я так люблю.

Её кожа была в состоянии повышенной готовности, ожидая страшного ощущения. – Предвкушение – самое страшное, – причитала она. – Просто сделай это уже или отстань.

– Есть только один выход.

Надежда заставила её вскочить на ноги, но Тревис толкнул её обратно. – Какой?

– Я хочу от тебя нормального доброго утра, и я даже не уверен, как оно выглядит. Просто знай, что я хочу, чтобы ты лежала рядом, когда я открою глаза. – Его рот был в ухмылке, но глаза были смертельно серьезны. Темные. Её бедра стали жидкими в ответ. – Я хочу, чтобы твои руки были повсюду на мне. Твой рот на моём. И в следующий раз, когда ты встанешь с кровати, не дав мне ни того, ни другого, я найду тебя, спущу твои штаны и отшлепаю по той маленькой попке, которую ты всю ночь прижимала к моим коленям. Всё ясно?

Пульс Джорджи стучал в её ушах, её интимные мышцы искали своего партнера, желая сжаться. Желая трения. – Да.

Тревис ещё секунду наблюдал за ней из-под опущенных век, затем освободил её ногу. Он опустился на кровать, стоя на коленях, и ждал, пока Джорджи поднимется. Интуиция подсказывала ей, что одно колебание – и она снова окажется на спине, поэтому она не стала ждать. Она взобралась на него. Она обхватила бедрами талию Тревиса и провела ладонями по его плечам, остановившись на его лице. И они погрузились в стонущий поцелуй, его твердая плоть приподнималась и прощупывала шов её брюк для йоги. Его руки скользнули под её футболку, обхватили её талию с каждой стороны, привлекая внимание к их разнице в размерах.

Мятный и мужской аромат атаковал её чувства, вызывая прилив влаги между ног. Она придвинулась ближе к Тревису, и он прервал поцелуй, чтобы посмотреть на неё – пристально – когда она извивалась на его эрекции. Когда она двигалась, он обхватил её за шею и посмотрел вниз, наблюдая за ней. Наблюдая за тем, как их нижние тела скользят и трутся друг о друга.

– Я предлагаю пропустить пробежку, – вздохнула она, когда Тревис захватил зубами мочку её уха.

– Мы идем. – Он скользнул рукой вниз к её попке и сжал её, одновременно толкаясь в неё бедрами. – Теперь у тебя есть стимул.

Отрицание просочилось внутрь. – Но…

Тревис прервал её одурманивающим поцелуем, но он был смешан с чем-то ещё. Да, была похоть, но она знала этого мужчину. И ей уже начало казаться, что она задела его чувства. Или заставила его волноваться. – Я тоже не привык просыпаться с другими людьми, Джорджи.

– Я знаю.

Он посмотрел ей в глаза. – Если это слишком, я не буду делать этого в следующий раз.

В этот момент она не могла думать ни о чем, кроме как об изгнании неуверенности, которую она вызвала. – Не говори моему брату и сестре, иначе я убью тебя, но… Я всегда проверяю под кроватью, нет ли там серийных убийц, прежде чем выключить свет и лечь спать. Прошлой ночью мне даже не пришло в голову проверить, нет ли там призрака Теда Банди. – Она наклонила голову. – Я ни о чем не беспокоилась, когда ты храпел у меня под носом.

У него вырвался смех. – Как ты омрачаешь момент. – Он изучал её. – Ты действительно чувствовала себя в большей безопасности, когда я был здесь?

– Безопасно, как дома.

Он выглядел довольным, когда зачесывал её челку назад. – Мне приятно знать это.

Сердце Джорджи было в её глазах. Она чувствовала это. Как много она показала ему в этот момент. Десять лет она лелеяла всепоглощающую влюбленность, которую принимала за любовь, но не имела ни малейшего представления о том, что это и есть любовь. Это. Это было оно. Временами такая тяжелая, что её невозможно было поднять, а временами такая легкая, что ты мог парить. Защити себя, – шептал голос в её голове. Он не любит тебя в ответ. Ни тогда, ни сейчас. С натянутой улыбкой Джорджи слезла с его колен. Её голос был неестественным, когда она позвала через плечо. – Мы уезжаем через пять минут. Думаешь, успеешь?

Маршрут, который она выбрала во время пробежки, привел их мимо средней школы. Честно говоря, Джорджи не планировала этого. Но после этого переход через бейсбольное поле казался вполне естественным. Поскольку сезон не начнется ещё несколько месяцев, обширное зеленое поле было пустынно под пасмурным серым утренним небом, вдалеке тикали и брызгали автоматические разбрызгиватели. Даже не глядя на Тревиса, она чувствовала, как в его тело закрадывается напряжение – его нежелание идти к бейсбольному полю.

Он стал больше говорить с ней о бейсболе, особенно с тех пор, как начал претендовать на должность комментатора в "Бомбардирах". Но мысль о том, чтобы снова активно заниматься этим видом спорта, казалось, заставляла его чувствовать себя неловко. Как будто он не позволит себе в полной мере насладиться бейсболом, если не сможет стать лучшим в нем. Печаль обосновалась над ней. Потеря распространилась в её животе. Она моргнула и увидела его в накрахмаленной серой форме Порт-Джефферсона, стоящего у домашней тарелки и отбивающего металлической битой по бутсам. Перекрикивает ловца. Впитывающего любовь и восторг толпы – особенно её. Он так явно был лучшим, что никто не сомневался в его превосходстве. Они праздновали это. Добавьте к этому тот факт, что Тревис Форд практически сиял, когда держал биту, и Джорджи не могла не скучать, за наблюдением, как он играет. Спорт был частью его самого.

Пробегая рядом с ним через поле и вспоминая оглушительные возгласы толпы, Джорджи нутром чувствовала, что не стоит прекращать подгонять его. Это может стать тем, что он любит, даже если он не сможет заработать миллионы долларов, играя. Более того, как она сказала ему вчера вечером, ему не обязательно быть лучшим бейсболистом, чтобы стать лучшим Тревисом.

С этими мыслями, пляшущими в голове Джорджи, не могло быть совпадением, что серый свет отблескивал от биты, которую кто-то, должно быть, оставил прислоненной к землянке. Нет. Таких идеальных совпадений не существовало.

Она свернула вправо, молясь, что поступает правильно.

– Куда ты… – Тревис перестал следить за ней вокруг второй базы. – Джорджи.

Она не позволила его предупреждающему тону остановить её. – Я просто собираюсь взять эту биту. Я отнесу её в бюро находок позже.

– Возможно, кто-то вернется искать её до этого. – Боже, он выглядел таким неуютным, передергивая плечами в той напряженной манере, которая появлялась у него только тогда, когда он действительно выходил из зоны комфорта. – Тебе лучше оставить её.

Джорджи хмыкнула. – Хорошо. – Она начала возвращать биту в исходное положение, но вместо этого закинула её на плечо, согнув колени в жалкой позе. – Жаль, что у нас нет мяча.

– У тебя нет ни малейшей надежды отбить мяч, стоя вот так. – Он сделал отсутствующий жест, который на самом деле не был отсутствующим. Его глаза были устремлены на неё. – Плавнее, Джорджи. Если ты будешь так размахивать, ты вырубишь себя.

– Так меня учил Стивен, – нахмурившись, ответила она.

– Стивен всегда был лучше в хоккее. – Тревис сделал несколько шагов в алмаз и вздохнул. – Согни колени, вес на задней ноге.

Она сомкнула колени и наклонилась вперед.

Тревис застонал, глядя в небо. – Ты убиваешь меня, малышка.

Когда он топал к ней, пересекая площадку для подачи мяча и выглядя как с обложки "Спортс Иллюстрейтед", Джорджи сдержанно вздохнула. Но она ничего не могла сделать, чтобы остановить поток возбуждения, бурлящий в её животе. – Что?

– Я знаю, что ты делаешь. – Он наклонился и зарычал ей в шею. – Всё равно иди сюда. Ты насмехаешься над богами бейсбола.

Его передняя часть изогнулась к её спине таким восхитительным образом, что Джорджи пришлось закрыть глаза. Его сильные, умелые руки обхватили её, запах мужского пота и мятной зубной пасты не оставлял ей иного выбора, кроме как покачиваться. – Кто такие бейсбольные боги?

– Рут, Ди Маджо и Гериг. Без вопросов.

Джорджи понизила голос до шепота. – Они наблюдают за нами прямо сейчас?

– Они слишком заняты тем, что ворочаются в своих могилах. Подними руки вверх, крепко сцепи – и постарайся не делать сексуальных намеков по этому поводу.

Она хихикнула, как честная до мозга костей школьница, но каким-то образом умудрилась последовать этому указанию, даже несмотря на феромоны, бушующие в её крови. – Вот так?

– Хорошая девочка, – хрипло сказал он ей на ухо, придвигая свои гибкие бедра к её, плотно прижимая её спину к своим коленям. – Теперь немного опусти эту прекрасную попку. Опирайся на заднюю ногу. – Он застонал, когда она подчинилась, благодаря тому, что её зад оказался прямо над выпуклостью его мужского достоинства. – Боже, да, вот так.

О, Боже.

Можно было с уверенностью сказать, что ситуация выходила из-под контроля Джорджи. Она взяла в руки биту в попытке вернуть Тревиса в его счастливое место. Но чем дольше это продолжалось, тем больше шансов, что они окажутся совсем в другом месте счастья. Однако она не могла упустить такую возможность. Кто знал, когда ей представится ещё такой шанс?

Когда его рука забралась под футболку и стала массировать её грудь, а губы оставили на её шее открытый поцелуй, она поняла, что сейчас или никогда. – Кажется, я поняла, – сказала она дрожащим голосом. – Но не мог бы ты показать мне, чтобы я была уверена?

Дыхание Тревиса вырвалось на её шею. Над ними небо ещё больше потемнело, размывая их тени на земле и выпуская в воздух нотки соли. – Думаю, для одного дня мы сделали достаточно.

Понимая, что играет грязно, Джорджи бросила на Тревиса невинный, но умоляющий взгляд через плечо. – Пожалуйста?

В его челюсти дрогнул мускул. – Почему это так важно для тебя?

Было так трудно скрывать любовь. Сегодня утром в постели. Сейчас. Каждый раз, когда они доходили до того момента, когда её сердце болело от желания признаться, она отступала, боясь, что он узнает. Но сейчас, когда на кону стояло нечто жизненно важное, она преодолела нервы. – Раньше я сидела на трибунах и смотрела твои игры. – Она повернулась и отстранилась, бросив взгляд на место, о котором шла речь. – Когда они заканчивались, у меня на ладонях оставались маленькие лунообразные следы от ногтей… и они не исчезали часами. Вот как интересно было за тобой наблюдать. – Она скривила губы. – Не из-за твоего среднего уровня. Просто потому, что ты заставлял всех желать любить что-то так же сильно, как ты любил бейсбол. Почувствовать то, что чувствовал ты.

Тревис казался застывшим. А может быть, они оба были застывшими, потому что она не могла попытаться пошевелиться, пока он не выдаст какую-нибудь реакцию. Наконец, его грудь поднялась и опустилась в тяжелой дрожи. – Когда я играл, мы всегда держали тайник с мячами за скамейкой запасных. Там наверняка есть мяч или два. – Он фыркнул и взял биту у Джорджи, взвешивая её в руках. – Лучше отбить несколько, пока небо не разверзлось.

Она уже повернулась и быстрым шагом шла к скамейке, мысленно подбадривая себя. Это случилось. Она сделала это. Её нога заскользила по рыхлой грязи, когда она завернула за угол на ступеньки скамейки, и она вздохнула с облегчением, увидев ряд мячей. Используя свою футболку как приспособление для переноски, она собрала столько мячей, сколько смогла, и поплелась назад, под тяжестью груза, вероятно, напоминая измученную утку. – Что мне делать?

Тревис сделал тренировочный взмах, напряжение сковало его плечи, и Джорджи на мгновение охватила паника. Что, если давление на него обернется против него?

Вместо ответа он поднял руку.

Джорджи бросил ему первый мяч. Он с легкостью поймал его и на мгновение уставился на него. Его сузившийся взгляд в конце концов переместился на ограждения, а крепкая рама расширилась. Готовимся. – Отойди, малышка.

Она посмотрела вниз и обнаружила, что находится в нескольких дюймах от бейсбольного поля. – О. – Она быстро отодвинулась назад. – Точно.

Затаив дыхание, она смотрела, как Тревис подбрасывает мяч в воздух. Прошло несколько месяцев с тех пор, как он взмахнул битой, но его тело сразу же приняло знакомое движение. Нога согнута, руки несут биту назад, язык прилип к щеке. Мышечная память. И Боже мой. Ноги крутились, руки и туловище сгибались, он был великолепен. Мяч отскочил от биты, взмыл вверх, к быстро темнеющим облакам, и упал далеко в дальнюю часть поля, отскочив от забора.

Джорджи не могла остановить свой громкий возглас чистой радости, как не могла остановить дождь, который начал падать мягкими каплями вокруг них. Тревис повернулся к ней с ошеломленным оптимизмом, и она без колебаний бросила ему следующий мяч. И следующий. Один за другим они падали в дальнюю часть поля или проносились по линии третьей базы, и каждый стук мяча о металл заставлял сердце Джорджи петь громче. Дождь усиливался, пропитывая их одежду и волосы, но они не останавливались, пока все мячи не исчезли с её футболки. Если бы у неё был ещё миллион, она бы стояла и бросала мячи Тревису до захода солнца, наблюдая, как он становится всё увереннее с каждым ударом, но она не могла быть более победоносной, когда он бросил биту.

Слезы расплылись в её глазах, когда он подошел к ней и заключил её в медвежьи объятия. Она смеялась безудержно, когда он кружил её по кругу вокруг домашней площадки, её руки цеплялись за его шею. – Позер, – дышала она ему в ухо. – Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо. – Он покачал головой. – Нет. Отлично.

Она крепче прижалась к нему, чувствуя, что они идут, но ей было всё равно, где они окажутся, лишь бы он держал её в своих объятиях. При воспоминании об их утреннем разговоре о желании её прикосновений плотина внутри Джорджи раскололась посередине и прорвалась наружу. Она слизала струйки дождя с его шеи. Её бедра зудели от желания забраться повыше на бедра Тревиса, и она позволила им это сделать, а затем вцепилась пальцами в воротник его рубашки, чтобы удержать его на месте для поцелуя.

– Черт побери, Джорджи.

– Что?

– Спасибо. – Его глаза пробежались по её лицу, а пальцы погладили бок. – Как ты это делаешь? Ты… принимаешь меня. Именно таким, какой я есть. Но ты всё равно меняешь меня к лучшему.

Я люблю тебя. Вот как. Она не могла сказать это вслух, поэтому наклонилась для поцелуя.

Когда их рты соединились, это был не просто поцелуй. Это была благодарность и адреналин. Волнение, поддержка и любовь. И это было неистовое, пропитанное дождем великолепие. Джорджи так глубоко погрузилась в поцелуй, что не сразу поняла, что они находятся в блиндаже, пока Тревис не упал на скамейку, её ноги всё ещё обвивали его талию, а их лица были всего в сантиметре друг от друга. Дыхание было тяжелым. Смена позиции привела к тому, что её ноющий центр опустился на эрекцию Тревиса, ввергнув её в глубокую пучину вожделения. Она вцепилась в его широкие плечи и стала подниматься и опускаться на твердую плоть, подбадриваемая его едким ругательством.

– Пожалуйста. Пожалуйста, малышка. Не трись по мне этой маленькой штучкой, пока не снимешь штаны, – прорычал он ей в рот. – Мне нужна эта киска.

– Ты можешь получить всё, что хочешь, – сокрушенно прошептала она, погружаясь в то пространство сознания, которое делало её самой сексуальной. Позволить Тревису выставить свои потребности на показ, чтобы она могла стать той, кто позаботится о них. И после прошлой ночи она знала, что отдача приведет к тому, что Тревис будет поклоняться ей в ответ. Отдавать до тех пор, пока его тело больше не сможет. Обещание этого заставляло её ещё сильнее желать удовлетворить его голод. – Скажи мне, чего ты хочешь.

Энергия Тревиса переключилась, и он с резким возгласом поднял её со своих колен, спустив штаны для йоги и практичные белые трусы-бикини. Обнажив её раскрасневшуюся киску. Со стоном он опустил передний пояс своих шорт, доставая свое толстое возбуждение, поглаживая его один раз своей большой рукой – не отрывая от неё глаз. – Встань на колени и пососи этот член.

Джорджи наклонилась, её ноги потеряли способность удерживать её в вертикальном положении. Она поймала себя на двух мощных, покрытых волосами бедрах, её лицо оказалось на одном уровне с коленями Тревиса. Его запах был землистым и мужским, мускусным от их бега – и, черт возьми, если бы это не возбуждало её ещё больше. Грязь. Её голые колени в грязи, пот ещё остывал на их коже, а завеса дождя плотно закрывала их в темноте. Это было неправильно и запретно, и она жаждала этого.

Тревис протянул руку, проведя большим пальцем по складке её губ. – Дай мне сладкое место, куда можно положить его.

Она столько раз представляла себе этот сценарий. Довести Тревиса до боли своим ртом, а затем облегчить его. Такая сила в том, что она стоит на коленях. Её стойка расширилась в грязи, бедра наклонились, желая привлечь его взгляд. Переведя дух для храбрости, она обхватила руками румяное основание его эрекции, её рот сомкнулся над головкой в затяжном порыве, её хватка закрутилась, как блокирующий механизм, как она видела на видео у женщин.

– О. Черт, – прохрипел Тревис, его бедра дернулись, ноги поднялись и упали обратно в грязь. – Полегче, Джорджи, детка. Господи. У тебя такой охуенный рот.

Полегче? Легче сказать, чем сделать. Его вкус, соленый и сырой, проник в её горло, и она не могла насытиться. Его волосы щекотали ей запястья и щеки, когда она погрузилась в него для очередного сильного сосания, её правая рука оживленно заработала. Струя жидкости попала на её язык, и она застонала, забирая его глубже, стремясь к большему.

– Горячий, влажный маленький ротик. Ты убиваешь меня этим. – Тревис с криком поднялся на ноги, положив одну руку ей на затылок, а другой обхватив стропило скамейки. Его бедра сгрудились по обе стороны от её лица, половина его гладкого тела погрузилась в её рот. Он повернул бедра назад, выпустив из её рта всё, кроме кончика своего возбуждения, а затем снова медленно, глубоко вошел в неё, её губы растянулись вокруг его плоти. – Это твой предел, малышка?

Джорджи увидела скрытое беспокойство во взгляде Тревиса и кивнула, уткнувшись щекой в волосы на его бедрах. Поощряя его снова войти в её рот – и, Господи, он это сделал. С гортанным звуком он сжал в кулаке волосы на её затылке и начал мягкие толчки, никогда не переступая черту, которую они наметили, но грязно пользуясь всем, что к этому привело. Он бил бедрами, наполняя её рот, и каждый дюйм Джорджи – внутри и снаружи – реагировал на это совершенство. С откинутой назад головой, коленями в грязи, с мужчиной, использующим её рот, она никогда не чувствовала себя более женщиной. Чем сильнее он сжимал кулак в её волосах, тем больше она принимала его, позволяя ему проникать в её горло. Она слушала, как он лает грязные слова, их сила эхом отдавалась в землянке. "Нужда" было жалким словом для того состояния, в которое она вошла и погрузилась, её бедра дрожали, живот был впалым.

– Вставай, – крикнул Тревис, рывком поднимая Джорджи на ноги. Он сорвал футболку с её головы, отчаянными руками задрал спортивный лифчик до шеи. Их задыхающиеся рты встретились и слились, когда он упал на скамейку, вытащил из оттопыренного кармана презерватив и скатал его по своему возбуждению. Он схватил Джорджи за попу и притянул её к себе на колени, подавшись вперед, чтобы взять в рот один из её сосков. – Трахни меня. Оседлай меня. – Его правая рука опустилась и отвесила ей злой шлепок. – Сделай это сейчас же.

Его рука двинулась между ними, и Джорджи всхлипнула, когда толстая головка эрекции Тревиса нашла её вход и вошла внутрь. Она была немного опухшей от вчерашнего первого раза, от его интенсивности, но она двигала бедрами и принимала Тревиса на всю длину, опускаясь всё ниже и ниже, пока её зад не ударился о его бедра. – О Боже. Такой большой.

– Это верно. У меня большой… – Глаза остекленели, он лизнул её рот. – А ты стала узкой. Вот почему ты собираешься провести много времени с трусиками, свисающими с одной лодыжки.

По необходимости Джорджи переместилась, чтобы найти удобное положение, задыхаясь от трения на её клиторе. Она снова потерлась о его твердую плоть, приоткрыв рот и застонав на плече Тревиса. Двигаясь естественно вверх-вниз по пульсирующей эрекции Тревиса, и его наслаждение было налицо: голова откинута назад, глаза невидящие. Но что-то не позволяло Джорджи погрузиться в этот момент. Как и тогда, в спальне Тревиса, она жаждала острых ощущений.

– Я не знаю, смогу ли я… – Она прервалась на хныканье, когда Тревис начал разминать её попу, подталкивая её к скользкому, эротическому ритму, она скакала вверх и вниз по его длине. Боже, как же это было приятно: прикосновения промокшей плоти, их неглубокое дыхание, смешивающееся с дождем, волосы на его груди, царапающие её соски. Но её сознание не отключалось, как это происходило, когда Тревис был сверху. Она хотела, чтобы он держал бразды правления. – Я не думаю, что смогу… так.

– Черта с два ты не сможешь. – Тревис сел прямо, притянув её бедра ближе. Он взял её лицо в свои руки, тяжело дыша ей в рот. – Ты можешь быть сверху, но я всё ещё главный, не так ли? – Он долго и крепко целовал её, пока эти слова впитывались в неё. – Если бы я хотел перевернуть тебя на спину на этой скамейке и разорвать тебя, я бы не спрашивал разрешения.

Пока он говорил, бедра Джорджи начали двигаться сами собой. Из чистой необходимости. Её бедра сгибались, поднимая её, тело перекатывалось, уши умирали от желания услышать больше. Потому что он был прав. Она не управляла шоу. Сверху или нет, её удовольствие должен был дарить Тревис.

– Эй. – Он взял её подбородок в крепкую руку, наклонил бедра со стоном – в его челюсти и изгибе губ читался злой умысел. – Мой член так сильно болит. Пусть это прекратится.

После этого не было никаких колебаний. Только глубокое, дикое вожделение. Это была роль, которую она так отчаянно хотела сыграть. Воплощение облегчения. Единственная, кто мог заставить его извергнуться. Джорджи закрыла глаза, указательным и средним пальцами поглаживая соски, одновременно поднимаясь и опускаясь на толщину Тревиса. Его придушенные звуки, его голодные мозолистые руки на её бедрах и попе – всё это поднимало её желание до самых высоких децибел. Он увеличивался в ней с каждым движением их соединенных тел, его стоны перешли в прерывистое ворчание – и она уже знала, что он дошел до придела.

И именно это сломило её, наряду с умопомрачительным трением, давлением в сосках и клиторе – Тревис сдался перед неизбежным. Не выдержав наслаждения. Его руки широко раскинулись, чтобы схватиться за скамью, а зубы сильно сжали полную нижнюю губу. – Не могу сдержаться. Не могу сдержаться. Блядь, ты так хорошо работаешь с моим членом, малышка. Балуешь меня.

Джорджи прижалась обнаженной грудью к груди Тревиса, позволяя своему рту задержаться на расстоянии дыхания от его рта. Облизнула его один раз. – Я хочу заставить тебя кончить так сильно.

– Мать твою! – Хватка Тревиса вернулась к её заду, поддерживая его, когда он вскочил на ноги – и продолжил вдалбываться в неё, как в куклу без ниточек на своем жестком возбуждении. Пот стекал по его лицу, их нижние тела шлепались друг о друга, а дождь бил по крыше блиндажа. – Ты сводишь меня с ума. Я не могу это выдержать. Боже мой.

Эти резкие слова подтолкнули Джорджи к краю пропасти, её киска затрепетала с такой силой, что она закричала, но звук был поглощен остервенелым ртом Тревиса. Он кусал её и использовал её язык, пока её узлы развязывались, напряжение вытекало из неё тяжелым, дрожащим темпом, её бедра тряслись вокруг бедер Тревиса. – Тревис, Тревис, Тревис.