Текст книги "Легенды Шаннары. Служители темных сил"

Автор книги: Терри Брукс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

Сидер не понимает, что имеет в виду старик. Он с любопытством смотрит на него, но старик глядит куда то вдаль.

–  Мир, в котором мы живем, достаточно безопасен, но и очень хрупок. Нам кажется, что он будет существовать вечно, но это не так. Никто не желает признавать этого, никто не желает верить в то, что такое существование не будет длиться вечно. Этот дом мы получили в качестве убежища после разрушения старого мира, после апокалипсиса, ознаменовавшего собой гибель прежней цивилизации. Мы получили его как место, в котором сможем жить до тех пор, пока не настанет время покинуть его. И это время приближается.

Теперь Сидер начинает понимать, что имеет в виду старик, но он не может принять этого. Его слова кажутся юноше бессмысленными.

–  Что вы хотите этим сказать? – спрашивает он.

–  Я хочу сказать, что наше пребывание в долине заканчивается, все изменится коренным образом и, скорее всего, еще при нашей жизни, и мы должны подготовиться к этому.

Сидер изумленно качает головой.

–  И как же мы можем подготовиться?

–  Переход от привычного образа жизни к новому будет трудным, жертвы неизбежны. Путь в долину был опасен, а путь отсюда еще опаснее. Мало кто согласится с тем, что это необходимо. Но если люди не примут этот непреложный факт сами, обстоятельства заставят их пойти на это, и весьма болезненным способом. Внешний мир не станет, подобно им, раздумывать и колебаться. Внешний мир вторгнется сюда, а ведь те существа, что населяют его, сумели выжить в условиях тотального уничтожения всего живого. Подумай, кем и чем они должны были стать, чтобы уцелеть.

Сидер пытается, и образы, возникающие в его воображении, оказываются совсем не теми, которыми можно любоваться. Но он по прежнему не понимает, чего хочет от него старик.

–  Почему бы вам не поговорить об этом с моим отцом? Он – разумный человек. Если вы расскажете ему то же, что и мне, он сделает все, что в его силах, чтобы подготовить нашу семью.

Он кажется самому себе очень взрослым, произнося эти правильные слова, – так убеленный сединами мудрец разговаривает с жадно внимающим ему молодым человеком. Старик улыбается в ответ.

–  Хороший совет. Но я пришел к тебе не за ним.

Сидер вопросительно смотрит на собеседника:

–  Я что то упустил?

–  Все. Но в этом нет твоей вины. Было бы странно, если бы в одну минуту ты уразумел все, на что мне понадобилась целая жизнь. Тебе не будет легко ни сейчас, ни потом. Никогда не будет. Но то, о чем я расскажу, очень важно. И не просто важно, а жизненно важно.

Он умолкает и поворачивается лицом к юноше.

–  Вот, – говорит он, протягивая ему черный посох, – почему я пришел к тебе.

Сидер смотрит на посох, а потом поднимает глаза на старика. В его взгляде он улавливает отражение неведомой опасности, но больше всего в его глазах тоски и усталости, смертельной и неизбывной.

–  Возьми его, – говорит ему старик. Сидер колеблется, и он добавляет: – Посох не причинит тебе вреда. Но я хочу, чтобы ты почувствовал, каково это – держать его в своих руках. На то есть веская причина. Пожалуйста, сделай, как я говорю.

Сидер не боится. Он лишь проявляет осторожность. Он не настолько хорошо знает старика, чтобы полностью доверять ему. Тем не менее он не видит причины не выполнить просьбу. Он протягивает руку и берет посох.

Почти в ту же секунду начинают происходить странные вещи. Они не настолько грозные и пугающие, чтобы он моментально разжал пальцы, нет; они поразительные и неожиданные. Принимая посох из рук старика, он вдруг обнаруживает, что тот очень тяжел, словно отлит из чугуна, а не вырезан из дерева. Но вес его тут же уменьшается, и посох становится легко держать в руке. Первое прикосновение к нему оставляет странное ощущение, и Сидер испытывает легкий дискомфорт. Но вскоре это проходит, и посох уютно ложится ему в руку, словно он носит его долгие годы и уже не представляет себя без него.

Еще более странным оказывается поведение множества мелких значков, вырезанных на поверхности дерева. Он не замечал их раньше, но теперь, приняв посох, он кожей ощущает их. Они вдруг пробуждаются к жизни, наливаясь светом, и начинают пульсировать, ярко выделяясь на фоне темного, почти черного, дерева. Значки сияют внутренним огнем по всей поверхности посоха. И еще он ощущает тепло – но не то, которое обжигает. Это тепло сначала согревает его пальцы, потом – ладони, распространяется выше по рукам и наполняет все тело, вселяя в Сидера необычные спокойствие и уверенность. Эти ощущения трудно описать и еще труднее принять. Он чуть заметно морщится, но по прежнему не выпускает посох из рук, впитывая эти ощущения. Они очаровывают его, и ему хочется вновь и вновь испытывать их.

–  Теперь чувствуешь? – нетерпеливо спрашивает у него старик, изучая выражение лица юноши. – Тепло?

Сидер лишь кивает в ответ, будучи не в силах произнести ни слова. Он опускает взгляд на черный посох с пульсирующими значками, отмечая, что свечение стало более ярким. Тепло пронизывает все его тело, от макушки до пяток, и юноше кажется, что посох превратился в неотъемлемую часть его самого. На несколько секунд он вдруг поверил, что посох принадлежит ему и что он никогда не сможет расстаться с ним.«Магия», – думает он. Посох живет своей жизнью, которую вдохнула в него магия. Говорят, что старик умеет обращаться с ним не хуже Рыцарей Слова, но до сего момента Сидер не верил в это.

–  Что я должен делать? – спрашивает он у старика, не зная, чего еще ожидать, не понимая, почему все это происходит с ним.

Ответом ему служат два коротких слова:

–  Закрой глаза.

Он повинуется, уже более ничего не опасаясь, и почти мгновенно перед его внутренним взором возникает калейдоскоп образов. Он видит какой то незнакомый мир с огромными строениями и странными экипажами, которые двигаются очень быстро и перевозят много людей, одни – по земле, другие – по воде, а третьи – по воздуху. Он видит обширные поля, на которых зреет урожай и которые тянутся на многие мили во всех направлениях. Он видит тысячи тысяч людей, одни из которых теснятся на ограниченном пространстве, а другие, наоборот, рассеяны по огромной территории. Он видит растения, животных и водоемы, и все это сверкает и переливается, щедро наполненное жизнью.

А потом, буквально в одно мгновение, как ему кажется, все это рушится, разлетается на куски. Раздаются взрывы невероятной силы, сопровождаемые ослепительными вспышками, и эти взрывы уничтожают все живое. Болезни и яды превращают живых существ в мертвые оболочки. Воздух, земля и вода становятся чем то невообразимым, дурно пахнущим и черным. Цвета и краски жизни меркнут, и Сидер понимает, что все это происходит не мгновенно, а на протяжении некоторого времени. После этого остается выжженная пустыня, по которой бродят дикие и отчаявшиеся существа, охотники и жертвы одновременно, не признающие ни закона, ни правил поведения. Для этих существ имеет значение только одно – выжить любым способом. И это не предвещает ничего хорошего. Ничто не говорит о том, что когда либо жизнь вернется в нормальное русло.

Образы исчезают, и он открывает глаза. Старик пристально смотрит на него.

–  Ты видел?

Он кивает.

–  Что это было?

–  Старый мир. Мир, который некогда существовал, а потом сгинул, после чего мы были вынуждены укрыться в этой долине. Мир, который когда нибудь вторгнется к нам, мир, куда нам придется вернуться.

Сидер вздрагивает всем телом.

– Я никогда не вернусь туда.

Старик кивает.

–  Если не будешь готов. И если не будут готовы, все, кто живет в долине. Если все мы не подготовимся. – Он ненадолго умолкает. – Но пока мы не готовы. Ты согласен помочь?

Сидер недоуменно смотрит на него. Что такое говорит этот старик? Он все еще сжимает обеими руками посох, который внушает ему успокоение, даже после вереницы этих страшных образов. Это всего лишь видения, в конце концов, – видения из прошлого, о котором ему известно очень немногое. А посох – вот он, твердый и настоящий.

–  Что вы имеете в виду? – спрашивает он наконец. – Чем же я могу помочь?

И когда старик объясняет ему чем, он сразу же понимает, что, дав согласие, может проститься со всеми своими мечтами и планами относительно девушки из Гленск Вуда.

Сидер Амент притаился в тени деревьев, глядя на огни в окнах домов, – ночь уже опустилась на ГленскВуд. Ему понадобилось два дня, чтобы вернуться сюда из большого мира, из развалин, куда его притащил на себе Деладион Инч, чтобы он мог залечить свои раны. Теперь ему казалось, что он отсутствовал целую вечность, а не какихто несколько дней. Сидер выздоровел очень быстро, чем несказанно удивил Инча, и тот попытался выпытать, в чем тут секрет. Но, хотя они замечательно ладили друг с другом, Серый Страж всетаки предпочел не распространяться об удивительных свойствах посоха. Скорее всего, он поступил так в силу привычки, это была обычная мера предосторожности, к которой он прибегнул бы при любых обстоятельствах. Инч пришелся ему по душе, Сидер доверял ему, но сила и возможности посоха – не тот секрет, которым можно поделиться с малознакомым человеком.

Когда он наконец расстался со своим новым другом, уже вполне здоровый и полный сил, они уговорились какнибудь встретиться вновь. При расставании здоровяк вручил ему маленький металлический предмет с однойединственной кнопкой. «Это – сигнализатор местонахождения», – пояснил он Сидеру. Если нажать на кнопку, загорится красный огонек, и он приведет Инча прямо к Сидеру, где бы тот ни находился. Если он попадет в беду или ему понадобится помощь, если он просто захочет найти Инча, устройство подскажет тому, где он находится. Предмет был таким маленьким, что легко поместился в кармашек, пришитый к поясу с изнанки. «В конце концов, чем черт не шутит – вдруг да пригодится?» – подумал Сидер.

По правде говоря, он подозревал, что ему обязательно понадобится увидеться с Инчем, вот только когда и где состоится эта встреча, он не знал. При том образе жизни, который вели они оба, планировать такие вещи было бессмысленно. Поэтому Серый Страж, ни о чем не договорившись с Инчем, вернулся в долину, покинув мир, который никто из тех, кого он защищал, не надеялся когдалибо увидеть. Он вернулся, потому что у него здесь было много дел.

Но сначала он сделает коечто, чего не делал уже двадцать лет. Он поговорит с ней.

Он долго стоял в тени, наблюдая за домами, из которых более всего его интересовал ее дом. Он выбрал такое место, где его никто не мог заметить, зато он сам видел в окно, что она сидит в комнате и чтото шьет. Она всегда была умницей, могла позаботиться о себе, не прибегая к чьейлибо помощи, и он полагал, что такой она и оставалась. Но теперь ей приходилось заботиться еще и о муже, о котором он не знал почти ничего. Да и не стремился узнать. Было очень трудно отказаться от того, что дороже тебе всего на свете. И еще труднее было смириться тем, что отныне оно принадлежит другому. Но таков был его выбор, и в его душе уже не было места сомнениям и терзаниям.

Выждав достаточно времени, чтобы убедиться, что она и в самом деле одна, что ее мужа или нет дома, или он спит, Серый Страж вышел из тени и подошел к двери. Он задержался на крыльце, спросив себя, правильно ли поступает, но все же решился и негромко постучал.

Секунды убегали одна за другой.

И вот дверь открылась и перед ним появилась она.

– Айслинн, – шепотом произнес он ее имя.

Ошеломленная, она попятилась и растерянно заморгала.

Ему даже показалось, что она вотвот лишится чувств. Но минутная слабость миновала, она попрежнему стояла перед ним, во все глаза глядя на него.

– Сидер, – прошептала она в ответ.

Несколько секунд оба молчали. Как давно они виделись в последний раз! Вероятно, она испытывала те же чувства, что и он. Они просто молча смотрели друг на друга, и этого было достаточно обоим. Она была все такой же красивой, и лицо ее попрежнему выражало решительность и упрямство, проглядывавшие сквозь удивление. А когда она взяла его за руку и завела в дом, ему показалось, что они никогда не расставались.

Он заметил, как она посмотрела на черный посох, который он неизменно носил с собой, уловил тень недовольства, на миг затмившую ее прекрасные черты, а потом она заглянула ему в глаза.

– Что тебе нужно, Сидер? – Она закрыла за ним дверь. – Почему ты здесь?

– Чтобы поговорить с тобой. – Он не сводил с нее глаз. – Это не займет много времени. А потом я уйду.

Она заколебалась, словно оценивая, какие последствия может иметь подобный поступок, но потом кивнула.

– Подожди здесь.

Айслинн все еще держала в руках шитье, и потому ей пришлось пересечь комнату, чтобы положить его на стул, на котором она до этого сидела. Потом она подошла к вешалке, на которой висели несколько накидок, взяла одну и набросила ее себе на плечи, после чего вернулась к Сидеру.

– Не здесь. Пог скоро вернется домой, и я не хочу объясняться с ним изза тебя.

Они вышли во двор, и она повела его по узкой улочке, которая выходила в небольшую рощицу, вдоль и поперек исчерченную тропинками. Они шагали молча, она – впереди, он – за ней, а вокруг раскинула крылья темная и тихая ночь. Они углубились в рощу, следуя причудливым изгибам тропинки, и вскоре подошли к импровизированной скамье, роль которой играл распиленный вдоль ствол дерева, укрепленный на двух пнях.

Они сели рядом, не касаясь друг друга, но достаточно близко, чтобы в темноте было видно лицо собеседника.

– Ты пришел изза дыры в защитном барьере, не так ли? – спросила она.

Как всегда, Айслинн сразу перешла к сути дела. Все такая же целеустремленная и прямолинейная. Он улыбнулся, с радостью узнавая в ней черты той девушки, которую знал когдато.

– Так оно и есть. Но как ты догадалась?

– У нас есть общие друзья. Пантерра Ку и Пру Лисс рассказали мне о стычке с тварями из внешнего мира и о твоих подозрениях о разрушении защитной стены. Значит, это правда?

Он кивнул.

– Я только что вернулся из ущелья, расположенного за проходом ДекланРич. Стена рухнула, и это случилось не вчера. Те твари сумели пробраться в долину. Я выследил их на высокогорье, убил одну, а потом пошел за второй, которой удалось улизнуть. Но там помимо таких, как она, полно других созданий. Монстры, мутанты – существа, которых мы никогда не видели. Кстати, во внешнем мире живут и Люди. А кроме них еще и Ящерицы, Пауки и даже Эльфы. Хотя их там осталось немного – почти все они погибли в те времена, когда наши предки толькотолько пришли в долину. Но их там достаточно для того, чтобы рано или поздно они отыскали дорогу сюда, Айслинн. Мы не сможем удержать их. Но и здесь, в долине, теперь тоже небезопасно.

Она покачала головой, как ему показалось, с неодобрением.

– Так и предполагали Пан и Пру. Но то, что ты попросил их передать Совету свое послание, – поступок глупый и безответственный. Это было ошибкой. То, что они сообщили на Совете, сделало их врагами секты. И теперь Скил Эйл и его приспешники охотятся на них. – Она вдруг разозлилась. – Ты что, совсем спятил, Сидер? Или ты ожидал, что их встретят с распростертыми объятиями, услышав от них подобную ересь?

Он опешил.

– Я сделал то, что считал правильным. ГленскВуд расположен к проходу ближе других поселений. Людей следовало предупредить. Я бы сделал это сам, если бы не считал более важным выследить и убить вторую тварь, чтобы та не привела в долину себе подобных.

– Как благородно с твоей стороны! Но изза твоей неосмотрительности эти молодые люди едва не погибли! После того как Совет не поверил в их историю, Скил Эйл подослал наемного убийцу, чтобы они больше никому и ничего не смогли рассказать. Они едва остались целы. Если бы я не пошла тогда на Совет…

– Ты была там? – перебил ее он, моментально сообразив, что это означает.

– Я была там, да! – резко бросила она. – От наемного убийцы удалось избавиться, потом я отправила ребят к Эльфам, где они будут в безопасности. У них есть друзья в Арборлоне, и они собираются передать им твое послание. Быть может, на этот раз им повезет больше. Будем надеяться, что Большой Совет Эльфов поверит им, в отличие от нашего Совета. Но если Эльфы тоже сочтут их рассказ ересью, как и жители ГленскВуда, то я не смогу снова спасти их. – Она помолчала. – Скажи мне только одно: ты сделаешь это вместо меня?

Серый Страж колебался пару секунд.

– Я отправлюсь туда сразу же после разговора с тобой.

Айслинн кивнула. Ее глаза уже не пылали гневом. Она протянула руку и коснулась его щеки.

– Прости меня. Ты не заслужил такого отношения. В твоей жизни и так хватает злобы и недоверия, а тут еще и я внесла свою лепту. – Она отняла руку. – Ты выбрал нелегкий путь, не так ли?

Он улыбнулся и пожал плечами.

– Но это мой выбор. – Он посмотрел на нее поновому, изучая все черточки ее лица. Айслинн, естественно, стала старше, но для него она попрежнему оставалась той девушкой, которую он когдато знал. – А ты? Как ты живешь?

Она негромко рассмеялась.

– Не так, как ожидала. Я вышла замуж за хорошего человека, который заботится обо мне, но он не испытывает ко мне такой страсти, какую испытывал ты. Как, впрочем, и я к нему. Мы живем вместе, но мы чужие друг другу во многих отношениях. У нас общий дом, но кроме этого нас мало что объединяет. Он руководит в ГленскВуде всем, возглавляя местный Совет. Это придает его жизни смысл, и, думаю, ему этого достаточно.

– А тебе?

– Я выполняю свою часть работы в общине, помогаю, чем могу, и стараюсь облегчить жизнь тем людям, которые не имеют права голоса. Тот факт, что я замужем за лидером деревни, только помогает мне в этом. А что касается Скила Эйла, он ненавидит и презирает меня.

– Особенно теперь, когда он узнал, что ты сделала.

– Он подозревает, что я в этом участвовала, но не знает этого наверняка. В любом случае, Пог защищает меня от него.

Серый Страж позволил себе усомниться в том, что этого будет достаточно, но не стал развивать эту тему. Не было никакого смысла высказывать свои сомнения: Айслинн все равно сделает то, что считает нужным, и любые предостережения будут лишь пустой тратой времени и ненужным сотрясением воздуха.

– Расскажи мне о юноше и девушке. Я встречался с ними; они показались мне способными, надежными и честными. Я не ошибаюсь?

– Нет, не ошибаешься. Они сделают все, что пообещали, попытаются убедить Эльфов в том, что над всеми нами нависла угроза. Но это все, что в их силах. А известить необходимо и другие деревни и общины, все расы. Все должны собраться вместе и решить, что делать.

Он согласно кивнул.

– Ты можешь помочь мне в этом? У тебя есть друзья, которым ты доверяешь и к которым можешь отправить посыльных с сообщениями об опасности? Я понимаю, что прошу слишком много…

Айслинн быстро приложила пальцы к его губам.

– Ты просишь так мало, Сидер! Я сделаю все, что смогу. Но ты должен пообещать, что разыщешь наших юных друзей и обеспечишь им надежную защиту. Один раз им удалось избежать смертельной опасности, но я не уверена, что и в следующий раз им повезет. Скила Эйла ни в коем случае нельзя сбрасывать со счетов. Он не из тех, кто забывает или прощает обиды. Он сознает, какую угрозу они для него представляют, и может снова попытаться покончить с ними, даже несмотря на то, что они сейчас далеко отсюда. Он – безжалостный человек.

Серый Страж кивнул, и они некоторое время сидели молча, в темноте глядя друг на друга.

– Я не хочу, чтобы ты оставалась здесь, – наконец проговорил он. – Думаю, ты должна уйти со мной. В Арборлон или куданибудь еще. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда.

Айслинн покачала головой.

– У тебя больше нет права просить меня об этом, Сидер. – Улыбка у нее получилась печальной и напряженной. – Ты потерял его, когда предпочел мне посох.

Он опустил взгляд на талисман, который крепко сжимал в руке, а потом посмотрел ей в глаза.

– Я знаю, отчего отказался. Не проходит и дня, чтобы я не думал об этом. Не было такого дня, чтобы я не сожалел о том, что сделал, и не хотел бы, чтобы все обернулось подругому. Чтобы я… – Он запнулся. – Я просто не хочу, чтобы с тобой чтонибудь случилось.

Айслинн с недоумением воззрилась на него.

– Как странно слышать такие слова от тебя! С того самого дня, как ты бросил меня, я не нахожу себе места от беспокойства за тебя. Можешь поразмыслить над этим позднее.

Он молча уставился на нее, не веря своим ушам и не находя нужных слов.

Айслинн встала со скамьи.

– Думаю, мы сказали друг другу все, что могли, Сидер. Спасибо за то, что пришел ко мне и рассказал о том, что случилось с защитной стеной. И за обещание присмотреть за Пантеррой и Пру. – Она сделала шаг назад. – Мне пора идти. Я дойду до дома сама.

Но она осталась стоять на месте, глядя на него, словно была не в силах расстаться с ним.

– Пожалуйста, будь осторожна, – сказал он.

Она кивнула, попрежнему не говоря ни слова и не делая попытки уйти.

Не сводя с нее глаз, Серый Страж положил посох на скамью, встал, протянул к Айслинн руки и привлек ее к себе. Он ощутил тепло и мягкость ее тела, и на мгновение ему показалось, что он перенесся на двадцать лет назад.

– Я всегда любил тебя, – прошептал он. – И всегда буду любить.

– Я знаю, – прошептала она, спрятав лицо у него на груди.

– Прости меня.

– Мне не за что тебя прощать. Уже не за что.

Айслинн отпрянула от него, развернулась и быстро зашагала по тропинке, приведшей их сюда. Она шла широким решительным шагом, и ее колышущиеся на спине длинные волосы напоминали туманную завесу.

Она ни разу не оглянулась.

Глава 16

– Пан! Очнись, Пан!

Знакомый голос, приглушенный и нетерпеливый. Он раздавался очень близко и в то же время доносился словно издалека. Пан попытался вспомнить, кому он принадлежит, и не смог.

– Пан! Пожалуйста!

Пру. Он пошевелился, стараясь стряхнуть с себя плотную пелену, что окутывала его, подобно одеялу, и открыл глаза. Лицо девушки маячило всего в нескольких дюймах от его собственного, и ее расширенные глаза поблескивали в свете костра. В них плескался страх.

– С тобой все в порядке? – прошептала она.

«Хороший вопрос», – подумал он. Голова у него раскалывалась от боли. Пошевелив руками и ногами, юноша обнаружил, что они крепко связаны. Он попытался вспомнить, что случилось. Чтото огромное и черное обрушилось на него, когда они с Пру выслеживали тех, кто развел костер. Пру успела почувствовать их присутствие, Пан и она попытались улизнуть, а потом…

Ветер переменился и принес от костра облако вонючего дыма. Огонь взорвался снопом ярких искр, и Пан заметил, что костер обступили какието огромные фигуры. Они стояли, ссутулившись, опираясь на дубины и копья. Чуть поодаль раздавались чьито сердитые голоса. Слов он разобрать не мог, но тон уловил безошибочно.

И вдруг прямо у Пана перед носом замаячила волчья морда, и у него перехватило дыхание. Желтые глаза злобно уставились на него, а челюсти зверя раздвинулись, обнажая сверкающие белые клыки. Зверюга вывалила язык и плотоядно облизнулась. В лицо Пану пахнуло нечистым теплом, исходящим из нутра зверя. Тварь выгнула спину, приблизилась, лишив его обзора, стала поглядывать на него, как на кусок свежего мяса. Что это, какаято разновидность волка? Одичавшая собака? Ответа у него не было, он знал только, что никогда не видел ничего подобного. Пан отпрянул, плотнее прижавшись к Пру.

Зверь с минуту смотрел ему в глаза, словно надеясь увидеть там нечто понятное ему одному, а потом отвернулся и отошел ко второй твари, точной его копии, стоявшей в нескольких ярдах от пленников. Звери потерлись носами в знак приветствия, а потом высунули языки и принялись облизывать друг другу морды.

– Это оно прыгнуло на тебя сверху и опрокинуло на землю, – зашептала ему на ухо Пру. – Ты ударился головой о камень и потерял сознание. А потом пришли Ящерицы и схватили нас обоих.

«Ящерицы», – повторил про себя Пантерра. Теперь он понял, отчего у него раскалывалась голова. Источник пульсирующей боли располагался чуть выше лба – очевидно, именно этим местом он ударился о камень. Он чувствовал, что по лицу стекает тоненькая струйка крови. Он хотел было потрогать рану рукой, но вспомнил, что его руки связаны. Их связали у него за спиной так, что он даже не мог пошевелить ими.

– Все не так плохо, как кажется на первый взгляд, – поспешила успокоить его Пру. – У тебя там здоровенная шишка, только и всего.

Только и всего. Пантерра осторожно покачал головой. Он испытывал смешанное чувство гнева и досады оттого, что их захватили таким вот образом. Он должен был думать своим умом, а не слушать Фрину Амарантайн. Теперь он не понимал, зачем сделал то, что сделал, зачем подверг себя и Пру опасности только ради того, чтобы узнать, кто развел костер. Впрочем, обвинять эльфийскую принцессу было бессмысленно – он сам принял решение, поддавшись ее давлению в тот момент, когда следовало удвоить осторожность.

Он вдруг подумал: «А где сейчас она и где братья Оруллианы, если на то пошло?» Догадались ли они о том, что случилось с Пру и им самим? Не отправились ли они на розыски Следопытов, не дождавшись их? Они уже придумали, как спасти их? Он внимательно посмотрел по сторонам, но было так темно, что он ничего не увидел.

Пантерра почувствовал, что Пру придвинулась к нему. Она зашептала ему на ухо:

– Они ждали нас, Пан. Они развели здесь костер и разбили лагерь специально. Это была ловушка. Помоему, это у них такая игра. Их несколько дюжин, но они очень хорошо спрятались и находились слишком далеко, чтобы я могла ощутить их присутствие. Основную работу сделали те твари. В тот момент, как я их почувствовала, было уже слишком поздно. Они нас выследили, загнали в угол и опрокинули тебя на землю, вследствие чего ты отключился. А потом пришли Ящерицы.

– Почему ты думаешь, что это игра? – спросил он. – Они тебе сами сказали?

Девушка покачала головой.

– Они ничего мне не говорили. Они разговаривают на языке, который я не понимаю. Он совсем не похож на тот, на котором говорят Ящерицы в долине. Эти вообще сильно отличаются от наших. У них не такая кожа – она темнее, грубее и похожа на кору дерева. Да и одеваются они совсем иначе. Они носят доспехи и щиты. – Пру помолчала, переводя дыхание. – Мне кажется, это – передовой отряд какойто армии.

– Но почему ты думаешь, что они играли во чтото и захватили нас в плен?

– Потому что я видела, как они повели себя, когда увидели нас. Как они двигались и разговаривали. Они смеялись, тыкали в нас пальцами и трепали по загривкам зверей, которые выследили нас. Такое впечатление, что они повеселились от души. – И вдруг она мотнула головой кудато в сторону. – Все, за исключением тех двоих. Они совсем не выглядят довольными. Судя по тому, с каким почтением обращаются к ним остальные, я думаю, что это вожаки. Они спорят с того самого момента, как увидели нас. Но о чем спор, я не знаю.

Пан осторожно повернул голову и посмотрел на две фигуры, стоявшие нос к носу чуть в стороне. Тот, что был ниже ростом, вел себя намного агрессивнее высокого. Теперь они уже кричали друг на друга; спорщик маленького роста размахивал руками, кивая в сторону пленников, а высокий угрюмо смотрел на него и пожимал плечами. Высокий казался худощавым, хотя был просто не таким грузным и массивным, как тот, что был ниже ростом. Затрещал костер – ктото подбросил в него дров, в то время как остальные молча стояли вокруг, ожидая окончания перебранки своих вожаков.

– Если бы я смог развязать узлы… – Пантерра умолк и принялся вращать кистями, стараясь освободиться, но веревки держали крепко.

– Если даже ты развяжешь узлы и вскочишь на ноги, эти твари снова повалят тебя на землю в мгновение ока, – заметила Пру. – Думаю, тебе бы этого не хотелось.

Пан оглянулся на похожих на волков зверей. Они сидели на задних лапах, не сводя с него настороженных взглядов. Твари словно чувствовали, что он намерен предпринять попытку побега, дав им возможность поразмяться. Пан наблюдал за ними с минуту, после чего отказался от мысли о побеге. Пру была права: любая попытка освободиться была обречена на неудачу.

Совершенно неожиданно спор между двумя Ящерицами оборвался, и тот, что был ниже ростом, решительным шагом подошел к связанным пленникам и злобно уставился на них. В его глазах бушевала тьма, и Пан почувствовал, как по спине у него побежали мурашки. Коротышка казался совсем молодым, кожа его была еще гладкой, а черты лица оставались мальчишескими. Но в его облике не было ничего, что позволяло бы надеяться, что он проявит к ним дружеское участие. От него прямотаки веяло враждебностью. Если у Пана до сих пор еще теплилась надежда, что Ящерицы могут сжалиться над ними и отпустить, то теперь он даже не помышлял об этом.

Ни с того ни с сего Ящерица вдруг принялся орать на них, да так, что от ярости у него изо рта вылетали брызги слюны. Разобрать его слова было невозможно, но, похоже, он спрашивал о чемто и требовал ответа. Пленники сжались и отпрянули, опешив от такого бешеного натиска и будучи не в состоянии ответить, даже если бы и хотели. Разъяренный, коротышка ударил Пана ногой под ребра, окинул обоих пленников злобным взглядом и, повернувшись ко второму Ящерице, принялся орать на него.

Высокий не спеша подошел к нему. Строение его тела и черты лица позволяли заключить, что он старше и опытнее своего собрата и, самое главное, гораздо спокойнее. Он невозмутимо рассматривал пленников, стоя рядом со своим неуравновешенным товарищем, а его темные глаза, похоже, не упускали не малейшей детали.

Затем он заговорил. После первых же его слов коротышка удалился, правда, с явной неохотой. Он подошел к тварям с горящими глазами и принялся почесывать их за ушами. Зверюги довольно порыкивали.

Высокий Ящерица присел рядом со Следопытами на корточки.

– Вы понимаете меня? – поинтересовался он. Его речь представляла собой нечто среднее между рычанием и кашлем.

Пан и Пру обменялись удивленными взглядами.

– Откуда вы знаете наш язык? – быстро спросил Пан. – Там, где мы живем, есть Ящерицы, но они разговаривают совсем не так, как вы.

– Говори потише! – резко бросил высокий, оглядываясь через плечо. Он сделал паузу. – Мы – не Ящерицы. Мы больше не называем себя так и другим не позволяем. Мы называем себя Троллями, как во времена Фэйри. И вы должны называть нас так же. Запомните: Тролли! – Он явно рассердился.

– Тролли, – быстро повторил Пан. – Извините. Но где вы научились разговаривать на нашем языке? Как вам это удалось? Или здесь живут Люди?

– И Люди, и другие. Но я говорю на вашем языке, потому что в моей семье его не забыли. Большинство не пользуются им, они говорят только на языке Троллей. Но на протяжении всей нашей истории у нас было два языка – старый и новый. Я могу разговаривать с вами, а Гроша и другие – нет. – Он помолчал. – Кто вы? Как вас зовут?