Текст книги "Лунные Всадницы"

Автор книги: Тереза Томлинсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Глава 9
Время слез

Пентесилея споро установила навес, Лунные Всадницы убрали оружие и угостили троянских воинов инжиром и вином, чему те немало порадовались. Приам и Атиша всё беседовали: сначала страсти кипели вовсю, но мало-помалу оба успокоились. Несчастная Кассандра слонялась туда-сюда на некотором расстоянии. Мирина, не сводившая глаз с девушки, видела, что руки у нее трясутся, при том, что она храбро хмурит брови и грозно поглядывает в сторону отца.

Саму Мирину новый образ жизни пугал все больше, а тут еще эта царевна! И в то же время девушка понимала: Кассандра многое поставила на карту, отвергнув роскошную жизнь во дворце. А с пониманием пришло что-то вроде уважения. Надо думать, она, Мирина – единственная, с кем Кассандра здесь знакома… Девушка достала из тюка свою чашу, плеснула в нее вина и подошла к царевне.

– Вот, выпей-ка, – велела она.

Кассандра благодарно подняла взгляд. Послушно взяла чашу и пригубила приправленного пряностями напитка. Руки ее по-прежнему тряслись.

– Если меня вернут домой силой, я убью себя, – тихо произнесла Кассандра.

– Если пойдешь со мной, – проговорила Мирина, – тогда, может, услышишь, о чем они говорят.

Девушки вернулись к навесу и уселись сколь возможно ближе к Атише. Приам метнул на дочь свирепый взгляд, но гнев царя, вопреки их опасениям, вроде бы и впрямь поутих. Они с Ведуньей увлеченно беседовали. Наконец царь покачал головой.

– Но это же всего на семь лет, – терпеливо втолковывала Атиша. – Через семь лет мои танцовщицы возвращаются по домам, обретя новую силу и мудрость.

– Все до одной?

Атиша оглянулась на девушку с татуировкой в виде пантеры в прыжке на предплечье.

– Кроме Пентесилеи, – уточнила она. – Храбрость ее беспредельна, и хотя она еще совсем молода, она становится мудрее с каждым днем, но… Пентесилея не может вернуться к своему народу, и, кроме того, я готовлю ее занять мое место в тот день, когда сама вернусь к Маа.

В глазах старого царя на миг вспыхнуло любопытство, но внимание его тут же вновь переключилось на проблему более неотложную – на дочь. Приам покачал головой.

– Семь лет… Я не могу уступить свою дочь на семь лет. Кроме того, она обещана Аполлону, – пробормотал он. – Те, кто чтят бога солнца, станут перешептываться, что Приам неверен троянским богам.

Атиша понимающе наклонила голову.

– Но если царевна поедет с нами, ты обретешь в нас преданных союзников, – заверила она. – Мы призовем солнце и дождь на ваши поля и пашни, а в час нужды приведем под твои знамена свирепых всадников кочевых племен.

Глаза Приама зажглись интересом. Возможно, ослушница-дочка и впрямь обеспечит ему новых, нежданных союзников. Царь никогда не искал поддержки у этого странного, непостижимого народа – ничего подобного Приаму даже в голову не приходило. Но он знал, что в прошлом Лунные Всадницы сражались во многих битвах. Даже ахейцы их боялись, именно ахейцы прозвали их воительницами-амазонками.

Царевич Гектор почтительно сидел рядом с отцом, терпеливо дожидаясь его решения. Он то и дело оглядывался на Кассандру, невесело улыбался ей и качал головой.

– Твой старший брат непохож на царевича Париса, – шепнула Мирина.

– Совсем не похож, – согласилась Кассандра. – Он – свирепый воин, он строг и непреклонен, и все же ко мне он всегда бывал добр.

– А тебе не жаль будет покинуть свою семью и такой чудесный дворец?

Кассандра глянула на нее, улыбаясь краем губ.

– Но ты-то оставила свою семью и племя.

– Да, – вынуждена была согласиться Мирина. – Но не дворец!

– Дворец для меня ничего не значит! – выпалила Кассандра.

Внезапно царь протянул Атише руку. Мирина почувствовала, как напряглась сидящая рядом девушка, Приам оглянулся на дочь, и глаза его наполнились слезами.

– Поезжай с Ведуньей, – разрешил он. – Но каждую весну непременно возвращайся повидать меня. И если однажды ты мне понадобишься, ты вернешься в Трою.

– Да, отец. – Кассандра подошла к нему и порывисто обняла. – Спасибо, отец. – Голос ее дрожал и срывался.

Все облегченно выдохнули – а в следующий миг Лунные Всадницы разразились ликующими возгласами.

Приам отвернулся от дочери и вновь обратился к Атише.

– И чтоб никаких там татуировок: моему ребенку раскрашенное лицо не пристало!

– Обещаю, – кивнула Атиша.

– И еще должно вам знать вот что, – торжественно произнес Приам. – Хотя я всем сердцем люблю эту свою дочь, хочу предостеречь вас: голова ее битком набита детскими выдумками, страхами и фантазиями. Не верьте всему, что она говорит.

Атиша скрестила руки на груди, на губах ее играла упрямая, насмешливая улыбка.

– Я уже увидела и почувствовала то, о чем ты говоришь, и скажу тебе вот что, о царь, именно эти свойства царевны и подсказали мне, что в сердце она – истинная Лунная дева.

Прямой ответ царя озадачил, но, поразмыслив мгновение, Приам наклонил голову, признавая право Ведуньи считать как ей угодно.

– Ну что ж, – Атиша отвернулась: ей уже вновь не терпелось пуститься в дорогу. – Не хочу повести себя нелюбезно с тем, кто ныне нам друг, но нам должно мчаться во весь опор к Мраморному морю; мы и без того слишком много времени потеряли.

– Я могу приказать, чтобы троянские корабли перевезли вас через Геллеспонт, – предложил Приам.

Но Атиша лишь покачала головой.

– Благодарю тебя, – поклонилась она, – но наш путь лежит на север, к Месту Высоких Утесов близ Мраморного моря: там на берегу нас ждут рыбаки. Каждую весну они, отложив свои сети, переправляют нас во Фракию, мы же в свой черед танцуем для них, призывая благословение на труды их, во имя удачного лова.

Приам покачал головой: такой образ жизни был ему непонятен, однако учтивость по отношению к новым союзницам одержала верх. Настаивать он не стал – и Лунные Всадницы, свернув лагерь, вновь вскочили на коней и стремительным галопом помчались по травянистым равнинам в свете заходящего солнца.

К тому времени, как Атиша объявила привал, уже почти стемнело. Лагерь разбили быстро: старшие девушки споро взялись за работу и делали вдвое больше против обычного, чтобы наверстать потерянное время.

– А что, снедь, которую положила тебе в дорогу мать, все еще при тебе? – спросила Атиша у Мирины.

– Да, всё тут. – Мирина сняла туго набитые, крепкие кожаные мешки со спины Исатис.

– Вот благодать-то! – порадовалась Ведунья. – Угости всех, будь так добра! Попроси Кассандру помочь тебе.

– Хорошо, – кивнула Мирина, гадая про себя, как бы поделикатнее попросить об этом троянскую царевну, но Кассандра сама подоспела ей на помощь. Похоже, она была благодарна уже за то, что ей нашлось дело.

Плясуньи расселись вокруг костра, бережно достали свои чаши и собрали столики. Мирина раздала всем мешочки с плоскими зернистыми лепешками Гюль. К радости девушки, Лунные Всадницы ели да нахваливали:

– Какие свеженькие!

– Ух, как вкусно!

– Нечасто нам перепадает такой хлебушек!

Жрицы воздали должное и лепешкам, и копченой козлятине, и сыру, и оливкам. Мирина установила свой столик и принялась было за материнский хлеб, но, несмотря на голод, девушку одолевали невеселые мысли. Эта снедь – совсем особенная, нескоро суждено ей вновь отведать стряпню матери! Разом накатила мучительная тоска по Гюль и по родному шатру.

Что за ужасные, постыдные мысли лихорадочно проносились у нее в голове! А что, если она просто-напросто вскочит на Исатис и вернется к Месту Текучих Вод? Погонятся ли за ней Лунные Всадницы? Мирина никогда и ничего подобного не слышала. Однако надо думать, это навлечет позор на всю ее семью.

Девушка огляделась по сторонам: даже холмы вокруг незнакомые! С какой стороны они приехали? Даже этого Мирина не знала. Внезапно на глаза ее навернулись горячие, жгучие слезы – и потоком хлынули по щекам.

Девушки глядели на Мирину с холодным безразличием, ничему не удивляясь, все, кроме Кассандры. Та подобралась ближе и обняла девушку за плечи в простом и безмолвном жесте утешения. От этого ласкового прикосновения слезы полились еще обильнее.

Атиша оглянулась на Мирину со своего места.

– Сегодня – время слез, – промолвила она. – Это хорошо… это правильно. Завтра ты вновь будешь счастлива.

Глава 10
«Поклонись Луне!»

А Мирина все плакала и плакала – и никак не могла успокоиться. Наконец она вскочила на ноги, оттолкнула Кассандру и побежала к конскому загону. Как всегда, Исатис почуяла хозяйку и поспешила к ней. Мирина обняла вороную кобылицу за шею: привычное прикосновение и знакомые звуки и запахи дарили утешение. Мирина плакала, уткнувшись в шелковистую гриву, Исатис терпеливо ждала, ласково пофыркивая. Наконец рыдания девушки поутихли, она подняла голову, чувствуя, что ей стало легче.

Мирина высморкалась, вытерла глаза. Ей вспомнился тот день, когда Исатис отлучили от матери, Полночи.

– Теперь ты заменишь ей маму, – сказал Абен пятилетней Мирине.

Он смастерил простенький повод и показал девочке, как водить жеребенка.

– Будь с ней рядом днем и ночью, – наставлял он. – Не забывай вовремя накормить-напоить, чисти ее, расчесывай гриву, смотри, чтобы она не замерзла. Води на свежую сочную травку, отгоняй от ушей мух.

Для малого ребенка работа эта была непростая, но Мирина делала все, как говорил отец, и спустя одну луну Абен снял повод. Мирина опасалась, что Исатис сразу же ускачет прочь и более ее не поймаешь, но тревожилась девочка напрасно. Она до сих пор живо помнила, как обрадовалась, когда обнаружилось, что, куда бы она ни пошла, Исатис следовала за нею как привязанная, даже если ее и не звали. Когда девочка ехала впереди Гюль на крепкой гнедой лошадке, рядом трусила и Исатис. А следующей весной Абен впервые подсадил дочь верхом на вороную кобылку. С тех пор они с Исатис сделались и вовсе неразлучны.

Мирина погладила шелковистую гриву, пропуская сквозь пальцы блестящие пряди. Когда рядом с нею Исатис, так просто поверить, будто дом и семья по-прежнему здесь, с нею!

Успокоившись наконец, девушка потрепала Исатис напоследок и зашагала туда, где ждала Кассандра, изо всех сил стараясь сохранить хоть малую толику достоинства, несмотря на распухшие глаза. Кассандра, ни слова не проронив, протянула ей снедь, что заботливо сберегла для подруги. Мирина поблагодарила царевну и вновь принялась за еду.

Едва Мирина с Кассандрой поели, к ним подошла Пентесилея: она уселась между девушками и сильными руками обняла обеих за плечи.

– Резеда приглядывала за мной, а я обещала ей, что позабочусь о тебе, маленькая Змеюшка. Вам еще многому предстоит научиться, что утешит и успокоит вас обеих, но теперь пора спать: день выдался долгим и трудным.

– Мы воздадим почести Луне – а после того всем спать! – возвестила Атиша.

Ведунья взяла свирель, и полилась протяжная трепетная мелодия. Все девушки встали, готовые к танцу. Мирина знала движения так хорошо, что ей даже задумываться не надо было. Кассандре приходилось нелегко, однако она твердо вознамерилась присоединиться к остальным.

Мирина заметила ее замешательство и шепотом завела речитатив, подсказывающий царевне, что делать, по мере того, как мелодия свирели то нарастала, то затихала:

 
Поклонись Луне,
Опустись к земле,
Обернись к горе,
Качнись туда-сюда.
 

Кассандра быстро сообразила что к чему и, переняв рисунок танца, задвигалась в лад со всеми.

– Этим двоим вместе в самый раз, – шепнула Атиша Пентесилее.

Пентесилея велела двум новеньким Лунным Всадницам устраиваться на ночь в ее собственном шатре. Когда они улеглись рядом на мягких подушках, Мирина зашептала Кассандре:

– Ты не жалеешь?..

– Нет, – твердо заверила та. – Я засну счастливее, нежели когда-либо в моей жизни.

Мирина всхлипнула.

– У меня до сих пор в груди ноет.

– Ты спи, – спокойно посоветовала Кассандра. – Утром придет радость.

– Правда? – Мирина зевнула и закрыла глаза.

– О да, – подтвердила Кассандра.

* * *

Следующее, что осознала Мирина, это шорох во тьме: Пентесилея резко встряхнула ее за плечо.

– Разбуди Кассандру! – велела она.

В голове у Мирины разом прояснилось: ну да, конечно, она же – с Лунными девами, а долг жрицы – встать и одеться до рассвета. Надо думать, все остальные уже вышли из шатров и готовы приветствовать солнце.

– Кассандра! – шепнула она. – Вставай!

Девушки кое-как оделись, стараясь проделать это быстро, но без излишней суеты в темноте. Глядя, как они то и дело наталкиваются друг на друга, Пентесилея не сдержала смеха.

– Со временем научитесь, – заверила она.

Наконец все вышли в прохладную мглу. Благодаря лунному отсвету, отыскали себе местечко, но Атиша, заметив новеньких, велела им встать в первый ряд, ближе к ней.

– Ты ведь знаешь танец в честь солнца? – спросила она Мирину.

– О да, – отозвалась девушка, воздев руки над головой и качнув ими туда-сюда.

Кассандра немедленно повторила ее движение.

– Да, верно, – похвалила ее Атиша. – У тебя отлично получается.

Пентесилея взялась за барабан. Едва на востоке замерцал первый розовый отблеск, она принялась отбивать мерный ритм, а все Лунные Всадницы покачивали воздетыми руками из стороны в сторону в лад музыке. Всё новые золотисто-розовые полосы, словно чуткие персты, расчерчивали небо, ритм нарастал. В груди у Мирины пробудилась к жизни крохотная почка радости: почка наливалась силой, распускалась, разгоняя мучительную горечь прошлой ночи. «Я здесь со жрицами, – твердила про себя девушка. – Я – здесь, и я – одна из них».

По мере того как становилось все светлее, ритм менялся. И вот руки Лунных Всадниц волнообразно затрепетали сверху донизу, извиваясь, точно живые змеи. Наконец все небо озарилось, вспыхнули и засияли слепящие солнечные лучи, плясуньи закружились всё быстрее и быстрее, барабанный гром раскатился оглушительным каскадом – и резко смолк. А в следующий миг девушки загомонили, захлопали в ладоши, заулыбались друг другу. Мирина оглянулась на Кассандру: та стояла, завороженно глядя на встающее солнце, лицо ее было омыто розовым светом, а на губах играла тихая, умиротворенная улыбка.

Лунные Всадницы сначала накормили и напоили кобылиц, а уж затем сели завтракать сами.

– Как только мы свернем шатры, мы займемся упражнениями, – сообщила Атиша. – Затем вымоемся, оденемся для вечерних обрядов и поскачем дальше. Тебе, Мирина, сегодня предстоит танцевать для рыбаков.

– Мне… танцевать уже сегодня? – задохнулась девушка.

Те, что сидели рядом, рассмеялись.

– Да-да, – подтвердила Пентесилея. – Такова традиция: новая жрица всегда танцует на вечернем празднестве.

– То есть я одна танцевать буду?

– Да!

– Но что именно?

– Уж смотря чему тебя научит Атиша.

– А как же Кассандра?

Атиша рассмеялась кудахтающим смехом.

– Думается, нашим хозяевам приятно будет послушать песню из уст дочери Приама. Они сочтут это за великую честь.

Кассандра на мгновение замялась.

– Песни, которым я обучена, все – в честь Аполлона.

– Спой то, что у тебя на сердце, – посоветовала Атиша, разом посерьезнев.

Пугающе-странные глаза Кассандры ярко вспыхнули.

– В сердце у меня звучат песни, но я никогда не пела их вслух, – прошептала она.

– Ты споешь их сегодня для нас, – твердо объявила Атиша.

Весь день Лунные Всадницы скакали на запад, нигде не задерживаясь и по-прежнему наверстывая упущенное время. Мирина думала только о новой последовательности движений, что показала ей Атиша. Сейчас девушку не заботило, в каком направлении они едут – лишь бы запомнить то, чему ее научили, и не разразиться позорными слезами, как вчера.

У места Высоких Утесов Лунных Всадниц ждал радушный прием: в честь них устроили настоящий пир. Хотя и одежда, и язык здешнего племени Мирине казались чужими и непривычными, задумываться об этом времени не было. Девушка снова и снова повторяла движения нового танца.

– Да пляши, как пляшется, – смеялась Пентесилея. – Хватит бояться, пусть танец льется сам собою!

– Как танец может литься сам собою, если я даже не помню, что дальше делать?

Лунные Всадницы уселись за трапезу, но Мирине кусок в горло не шел. Атиша глянула в ее сторону, улыбнулась. Отставила свою чашу, хлопнула в ладоши, взяла барабан.

– Пляска начнется прямо сейчас, – воскликнула она. – Взгляните все: вот наша новая Лунная танцовщица Мирина, и это – первый ее выход. Иди сюда, Мирина, порадуй наших друзей, пока длится пир.

Глава 11
Камень с огненной горы

Осознав, что Атиша зовет именно ее, а никого-то другого, Мирина разом похолодела. Но Пентесилея с силой вытолкнула ее вперед, и девушка оказалась в окружении незнакомых лиц.

Атиша принялась мерно отбивать ритм. Первые движения Мирина проворонила, зато сумела подстроиться под следующие.

– Да! – крикнула Атиша.

Кентаврея, девушка постарше – высокая, с глазами как васильки, – принялась хлопать в такт музыке, ободряя танцовщицу, все остальные последовали ее примеру. Мирина двигалась все увереннее; сбившись, она широко улыбнулась Атише и продолжила танцевать, как будто так и надо.

– Да… да! – кивала Ведунья.

И вот – финал; плясунья закружилась, словно подхваченная стремительным вихрем, – и танец оборвался, потонул в горячих аплодисментах и одобрительных гортанных возгласах.

Сердце Мирины неистово колотилось в груди, лицо сияло.

– Это было самое трудное испытание, дальше пойдет легче, – заверила Ведунья. – А теперь поешь-ка! Может, и ты споешь прямо сейчас, чем изводиться-то попусту? – спросила Атиша у Кассандры.

Кассандра покачала головой.

– Я вообще не ем, – промолвила она. Судя по ее тонким, как прутики, рукам, так оно и было.

Атиша покачала головой.

– Ты теперь – Лунная дева, – укоризненно проговорила она. – Мы скачем весь день и пляшем всю ночь, а для этого нужно питаться хорошо и досыта. Твоя жизнь изменилась по твоему же собственному выбору, так ешь же теперь!

Кассандра озадаченно уставилась на Ведунью. Резкость отповеди отчасти смягчилась, когда все девушки наперебой принялись угощать Кассандру всякими вкусностями, причмокивая языком.

– Вот, попробуй-ка, – предложила Кентаврея. – Макрель, зажаренная в меду с кунжутным семенем, – просто пальчики оближешь! – И, конечно же, Кассандра не смогла отказаться от такого лакомства.

А чуть позже Атиша призвала царевну спеть для собравшихся. Девушка робко вступила в круг, голос ее поначалу срывался, но скоро набрал силу, и, наконец, слова полились с ее уст словно по волшебству. То была песнь древней магии – магии земли и вечно меняющейся луны, воды и снега и жалящего града, и радостного возвращения весны.

Глубокий, грудной голос радовал слух. Откликом на песню стали не восторженные гиканья, но приглушенный одобрительный шепот. В завершение вечера перед притихшими, усталыми зрителями плясуньи исполнили медленный, умиротворяющий танец луны.

На следующее утро Лунные Всадницы вновь поднялись до восхода, но Атиша позволила жрицам немного отдохнуть до того, как они свернули шатры, дабы те набрались сил для священных «рыбьих» танцев, что предстояло исполнять вечером. К полудню множество рыбацких лодок уже качались на волнах у берега, готовые плыть через пролив. Каждая Лунная танцовщица завела свою лошадь на борт и осталась с ней, ибо норовистым кобылицам необходимо было слышать успокаивающий родной голос своей хозяйки.

Когда все лодки благополучно переправились на западный берег морского пролива, женщинам и лошадям помогли сойти на берег, и плясуньи заняли свои места для совершения обрядов в честь моря.

– Благословите наши воды! – восклицали рыбаки.

– Нам бы побольше косяков макрели с Босфора!

– И серебристых сардин, искрящихся в ночных волнах!

Под ритмичный барабанный бой половина танцовщиц исполняла роль колышущихся водорослей, плавно покачивая воздетыми руками вправо-влево, а остальные превратились в рыб: они «плавали» туда-сюда, причудливым образом шевеля ладонями, точно плавниками. Когда первый проход танца завершился, жрицы поменялись местами и еще раз радостно проделали то же самое, под аплодисменты и приветственные крики. В ту ночь Мирина спала как убитая, уже не печалясь и не вспоминая о доме.

На следующее утро Лунные Всадницы поскакали дальше через Фракию.

В ту ночь празднеств не намечалось. Жрицы разбили лагерь у холодной прозрачной реки, на пустынной поросшей травою равнине.

– Спокойной ночи, – промолвила Атиша, глядя, как Мирина с Кассандрой на негнущихся ногах ковыляют к шатру Пентесилеи. – Вами обеими я очень довольна: завтра утром я открою вам нашу величайшую тайну.

– Зеркала, – выдохнула Мирина. – Наконец-то.

В ту ночь они, как и всегда, лежали рядышком, сонно перешептываясь.

– Завтра нам откроют что-то чудесное, – настаивала Мирина. – Магию наших зеркал!

– Ага, – отозвалась Кассандра.

– Тебя это разве не удивляет?

– Нет, – сонно откликнулась царевна.

Как только завершился обряд приветствия солнца и лошади и танцовщицы насытились, Атиша подозвала к себе двух девушек.

– Доставай свое зеркальце, Мирина, – приказала она. – А ты, Кассандра, будешь пользоваться моим, пока не представится случай заказать такое же для тебя.

– Но у меня есть свое зеркало, – возразила Кассандра. – Не могла же я оставить его в Трое! – Девушка пошарила под туникой и извлекла мешочек, заметно меньше того, что висел на поясе у Мирины. Она развязала шнуровку и вытащила грубой работы зеркальце из блестящего, черного, отполированного камня.

Мирина испытала легкое разочарование: она-то ждала, что из мешочка появится некое изукрашенное дорогими камнями сокровище! Зато Атиша задохнулась от восторга.

– Обсидиан, – прошептала она. – Волшебный камень с огненной горы. Где ты его раздобыла?

Кассандра погладила глянцевую поверхность зеркала.

– Камень у меня вот уже много лет, – промолвила она. – Однажды, еще совсем маленькой, я взяла и сбежала из дворца. Прошла через весь нижний город, выбралась за крепостные стены и побрела себе все дальше и дальше, пока не добралась до того кургана, что люди называют Могилой Плясуньи Мирины.

– И что? – Атиша слушала очень внимательно.

– Ну вот, – прошептала Кассандра. – Там была старуха, она одежду в пруду стирала. Она-то и дала мне зеркальце и велела не пугаться того, что я в нем увижу.

– И что же ты видела? – Теперь и у Мирины, в свою очередь, любопытство разыгралось не на шутку.

– Я увидела саму себя: я стояла перед прудом, вот только вода сделалась красной, как; кровь. Я обернулась спросить старуху, что это значит, но та исчезла, а из города уже бежали стражники, громко выкрикивая мое имя.

Атиша кивнула.

– И с тех пор ты хранишь это зеркальце, так?

Кассандра вновь погладила зеркально-черную поверхность.

– Это мое сокровище, – прошептала она.

– А почему ты так им дорожишь? – сощурилась Атиша.

Кассандра замялась.

– Потому что… я вижу в нем многое… все то, что родители называют фантазиями, но я-то знаю, что все это – правда.

– А что ты видишь сейчас? – спросила Атиша. Мирина, благоговейно примолкнув, стояла рядом.

Кассандра заглянула в черное, как ночь, зеркало, и внезапно просияла улыбкой.

– Я вижу мою подружку Ифигению – на палубе корабля, в бескрайнем синем море. Она любуется дельфинами, она счастлива. Дельфины проводят ее домой в целости и сохранности.

Атиша поцеловала Кассандру в лоб.

– Вот теперь я знаю доподлинно, зачем тебе нужно было ехать с нами – ты избрана. Ступай обратно к Пентесилее и попроси научить тебя лунному танцу. Про зеркала мне тебя учить нечему, этой магией ты уже обладаешь.

Мирина слегка расстроилась, когда Атиша повела ее прочь из лагеря. А тем временем Кассандра вернулась туда, где Пентесилея заставляла танцовщиц вновь и вновь повторять фигуры танца. Теперь, оставшись с Ведуньей один на один, Мирина почувствовала, что слегка побаивается ворчливой старухи.

– Ага, отлично. – Атиша прикрыла глаза от солнца. – Давай-ка подыщем приятное тенистое местечко. Вон там, у ручья, будет в самый раз.

Мирина покорно побрела вслед за нею, жалея про себя, что рядом нет Кассандры.

– Иди сюда, садись подле меня, – приказала Атиша. – Садись так, чтобы ты могла прислониться к дереву. Дай-ка взглянуть на твое зеркальце!

– Оно не такое, как у Кассандры, – неуверенно проговорила Мирина, вытаскивая из мешочка изукрашенное змеями творение Абена.

– Не такое, – согласилась Атиша, осторожно проводя пальцем по ободку тонкой работы. – Но это зеркальце на диво красиво, сделано с любовью и заботой, и, думаю, тебе оно подойдет.