Текст книги "Лунные Всадницы"

Автор книги: Тереза Томлинсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Глава 45
Тайные планы

Новобрачным было так по-домашнему уютно в укромном уголке под оливами, что даже яркое утреннее солнце не сразу разбудило их. Мирина забылась крепким сном, рядом с Томи ей было тепло и покойно. Так сладко она не спала с тех самых пор, как в родные земли пришла война. Потревожило молодых лишь отдаленное пение рогов и труб. Они разом сели, протирая заспанные глаза: солнце стояло уже высоко в небе, и царь Мемнон выводил свою армию из Южных врат на бой с ахейцами. Оружие и украшения эфиопских воинов сверкали золотом в утреннем солнце. Что за великолепное зрелище!

Томи вскочил на ноги.

– Мне надо быть там, мне надо быть с ними!

Мирина с трудом поднялась с земли, вытряхивая из волос траву и цветы. Радость прошлой ночи стремительно убывала.

– Так ли тебе надо сражаться в их рядах? – спросила она.

Томи изумленно воззрился на жену.

– Вот уж не ждал от тебя таких слов! Ты думаешь, что взяла в мужья труса?

– Я отлично знаю, что ты не трус, – быстро возразила Мирина. – Но… мне предстоит иная битва, и я нуждаюсь в твоей помощи. Боюсь, что бой, к которому я готовлюсь, окажется ничуть не менее жесток.

Томи вновь оглянулся: войско на равнине строилось в боевой порядок. Могучие, мускулистые воины царя Мемнона бежали навстречу строю ахейцев – ни дать ни взять легконогие газели. Они бесстрашно мчались в битву с копьями наперевес, но ряды ахейцев стремительно росли и множились. Ахилловы Мирмидонцы, теперь ведомые его сыном, заметно поредели, однако ж воинство Агамемнона, как и прежде, расползлось до самого южною горизонта. С вершины холма Мирина и Томи ясно видели, что бой и на сей раз будет неравным.

Томи стиснул зубы.

– Клянусь Маа! – воскликнул он. – Они обречены! Я привел их на верную смерть!

Мирина встряхнула его за плечи.

– Они пришли по своей воле. Слушай меня: в том сражении на равнине ты не нужен. Одним человеком больше, одним меньше – невелика разница! Зато мою битву без тебя не выиграть.

Томи вновь окинул взглядом равнину – и встряхнул головой.

– Ты права – теперь мне им ничем не помочь. Я сделаю все, что ты от меня потребуешь.

Две армии медленно и неотвратимо сходились у них на глазах.

– Твоему доблестному царю надо бы повернуть вспять и возвращаться домой, – прошептала Мирина.

– Чтобы Мемнон не принял битвы? Никогда. – Томи покачал головой. – В целом мире не найти человека благороднее: что за великодушное сердце! Честь для Мемнона – всё. Если бы я только привел его раньше!

– Не твоя в том вина, – отрезала Мирина едва ли не гневно. – Пентесилее следовало выждать! Ты знаешь, что я любила ее всем сердцем, и все равно говорю: ей следовало выждать!

Молодые развернулись и, рука об руку, направились назад к потайным вратам.

– Ну, рассказывай, что там у тебя за планы? – полюбопытствовал Томи.

* * *

Битва кипела весь день. Царское семейство вновь наблюдало за сражением с высоты Южной башни. Томи внимательно выслушал рассказ Мирины о том, как она собирается освободить рабынь и доставить их в безопасное место. И, не сдержавшись, расхохотался и бурно зааплодировал.

– Итак, ты спасаешь рабыням жизнь, а заодно обзаводишься «новобранцами». Только моя умница-Змейка могла такое придумать!

– Но ты мне поможешь? – не отступалась молодая женщина.

– Конечно, помогу, – кивнул Томи.

– Тогда пойдем, познакомишься с Акасей, – пригласила Мирина. – Это моя служанка и посредница.

Акася, махнув рукой на церемонии, сурово отчитала Мирину: дескать, зачем она, с риском для жизни, выходила за городские стены?

Томи вновь рассмеялся.

– Вот теперь я и впрямь все понял! – промолвил он. – Эта женщина – никакая не рабыня, она – Лунная Всадница до мозга костей!

– И остальные таковы же, – заверила Мирина. – Но есть одна проблема. Большинство их в жизни не ездили верхом.

Томи внимательно слушал жену, однако то и дело поневоле отвлекался, тревожась за своих эфиопских друзей и за исход битвы под городскими стенами. К тому времени, как солнце склонилось к западу, Мирина снова спустилась к Южным вратам вместе с Кассандрой и занялась ранеными. Томи принялся помогать перетаскивать пострадавших внутрь крепости.

Царь Мемнон сражался как лев, но к вечеру пал и он. Царь Приам в который раз устало распорядился о проведении погребальных обрядов, а отчаявшиеся троянцы наконец-то заговорили о том, чтобы вернуть Елену ахейцам.

– Снова поражение! Но Парис погиб, так нам-то зачем сражаться?

– Может, они пощадят нас, если отдать им Елену?

– Они ведь наверняка уйдут, если отнимут у Деифоба невесту, которая, к слову сказать, и сама за него замуж не рвется!

Новых союзников не предвиделось, помощи ждать было неоткуда, и даже Эней, что столь храбро возглавлял войско после гибели Гектора, вслух выражал сомнения в том, стоит ли воевать дальше.

Кассандра встала на его сторону и принялась упрашивать отца отдать ахейцам Елену.

– Она охотно вернется к мужу, – уверяла Кассандра.

Но царь Приам был непреклонен.

– Сражаться десять долгих лет, а теперь вот взять да и сложить оружие? Да ни за что!

Кассандра рыдала и умоляла, но Приам ничего не желал слушать и грозился запереть дочь, если она не уймется. Мирина утешала подругу и уговаривала ее уехать вместе с рабынями, как только их удастся освободить.

На это предложение Кассандра лишь покачала головой.

– Троянцы – те немногие, кому довелось уцелеть, – знали меня всю жизнь, они и сегодня видят во мне жрицу троянского Аполлона. Мне должно оставаться с ними до последнего.

Мирина покачала головой.

– Но когда ахейцы ворвутся внутрь – а так, по всей видимости, и случится! – что станется с тобой?

Кассандра решительно сжала губы.

– У меня свои планы, милая подруга. Жрица Феана надеется добраться до Фракии и спрятаться там на время, взяв с собою Хрисеиду и ее сына. Как только Троя падет, а мы обе знаем, что так оно и будет, ахейцы уйдут с наших берегов, по крайней мере, на какое-то время.

– Но как же ты, царевна? – не отступалась Мирина.

– Я попытаюсь присоединиться к моим друзьям и поеду с ними на юго-восток, на маленький остров Сминфий, где отец Хрисеиды Хрис по сей день удерживает в своих руках храм Аполлона Сминфейского. По крайней мере, там мы попытаемся собраться все вместе и обрести мир и покой.

Мирина досадливо поцокала языком.

– Но ты же троянская царевна, царская кровь течет в твоих жилах! Для Агамемнона с его братцем ты – завидная добыча. Боюсь, они уволокут тебя с собою и станут унижать тебя, дабы все видели, какие они великие победители!

Кассандра улыбнулась.

– Но ты забываешь об одном. Мы с тобой храним тайну, что в глазах Агамемнона обладает немалой ценностью! Причем куда большей, чем вся его хваленая гордость!

– А-ааа, – с полуслова поняла Мирина.

– Я могу открыть ему, что, невзирая на его бесчеловечную жестокость, Ифигения жива и в безопасности. Я могу засвидетельствовать это перед его женой Клитемнестрой и сообщить царице, что ее дочь жива и здорова. Как думаешь, многого ли стоят подобные вести?

Мирина вспомнила потемневшее, мрачное лицо Агамемнона в тот миг, когда он наблюдал за поединком с Пентесилеей. Да, судя по его виду, этот человек согбен тяжким бременем. Небось, совесть загрызла? Так негодяю и надо!

При всем ее презрении к Агамемнону, Мирина уже научилась прислушиваться к словам Кассандры.

– А он тебе поверит?

Кассандра кивнула.

– Он ухватится за мое известие как утопающий за веревку.

Мирина взяла ее за руку.

– Ты это знаешь доподлинно?

– Да.

* * *

В ту ночь Мирина с Томи потихоньку вывели Исатис и Серебряный Месяц через потайные верхние врата. Молодожены пешими поднялись на холм, а там сели верхом и поскакали по полям и каменистым плато вокруг Трои, тихонько, шепотом созывая лошадей. Вернулись они до света, ведя за собой шесть мазагардийских кобылиц, что неприкаянно блуждали по окрестностям со времен битвы Пентесилеи. Бедолагам здорово досталось: одна – вся в шрамах, у другой в ноге застряла стрела, у третьей – глубокая рана; но уцелевшие Лунные Всадницы принялись кормить их и лечить, а рабыни охотно помогали жрицам.

На следующую ночь Томи с Мириной вновь выехали в холмы, и на сей раз к ним присоединилась Коронилла. Назад они привели десять лошадей, в придачу к уже имеющимся тридцати. Опустевшие царские конюшни понемногу заполнялись.

Однажды рано утром, до первого света, Мирина возвращалась в свои покои, поставив в конюшни еще трех лошадей, как вдруг мимо, неслышно ступая, прошел запоздалый прохожий. Она пригляделась внимательнее: широкие плечи и коренастая фигура показались ей смутно знакомыми. Лунная Всадница затаила дыхание, затем развернулась и тихонько последовала за ним, ни минуты не сомневаясь: эта сутулая фигура и это лукавое лицо принадлежат царю Итаки.

Шел он уверенно и бесшумно, Мирина тотчас же поняла, что Одиссей не первый раз пробирается в Трою под покровом ночи. Царь Итаки остановился под сенью арки, густо увитой вьющимися лианами – по всей видимости, он кого-то дожидался. Мирина тоже словно приросла к месту и насторожилась. Из тени благоуханного жасмина вышла царица Спартанская и ее престарелая рабыня Эфра, мать Тезея. Они пошептались мгновение-другое, затем Елена поцеловала старуху – и поспешила прочь. Царь Итаки повел Эфру с собой: шагал он медленно, подстраиваясь под ее шаг. Когда они приблизились, Мирина спряталась в темный переулок. Одиссей негромко говорил что-то старухе: видимо, ободрял и успокаивал.

Эти двое давно ушли, а Мирина все еще стояла в тени, напряженно размышляя. Можно, конечно, оповестить троянскую стражу или царя Приама, да только стоит ли? Разве сама она не занимается тайной деятельностью, что отнюдь не пришлось бы троянскому царю по душе, узнай он правду? Ей, Мирине, отчаянно хочется спасти рабынь и сохранить сообщество Лунных Всадниц! Точно так же и Елена имеет полное право отослать старуху к грекам, под защиту ее внуков.

Интересно, а сколько еще тайных интриг плетется в стенах Трои? Вот вождь Эней, похоже, утратил всякий интерес к битве, а Мирина поверить не могла, чтобы такой умный человек да остался в стенах города, покорно примирившись со своей участью!

На следующее утро Лунная Всадница поднялась в покои к Елене под учтивым предлогом расспросить царицу о ее здоровье. Как гостья и ожидала, Елена стояла на балконе, провожая глазами внушительный ахейский корабль, что как раз выходил в открытое море. На нем поднимали паруса.

– Ветер, я вижу, попутный – для тех, кто плывет в Афины? – шепнула Мирина.

Елена резко вскинула глаза.

– Не бойся, – успокоила Мирина. – Нам всем пора подумать о том, как бы выжить самим и спасти наших близких.

Глава 46
Землетрясение

В течение следующих дней Кассандра высылала рабынь из города через верхние врата – небольшими группами под началом Мирины и Томи. Женщины брали с собой корзины и кувшины для сбора оливок, яблок и ягод. Предлог звучал убедительно: запасы снеди в городе почти иссякли. Когда же рабыни возвращались вечером вместе с корзинами, стража не приглядывалась, много ли они принесли, никто и думать не думал, что едва ли не весь день те обучались верховой езде.

Невозможно было за такой короткий срок обучить женщин искусству мазагарди, но, по крайней мере, теперь они наловчились сидеть верхом, не падая, а уж лошади будут повиноваться крикам тех, кто более опытен.

Пару раз отряд натыкался на одиноких ахейцев, что тоже, по всей видимости, промышляли еду. Обычно те замечали всадников издалека и держались подальше. Томи уверял, что однажды видел целую банду ахейцев: они рубили яблони, а стволы уносили прочь.

Близился месяц Опадающих Листьев. Приам с надеждой ожидал похолодания. Каждый год ахейские вожди покидали троянскую равнину, плыли на юг и разбивали лагерь на островах, где теплее, а под стенами крепости оставалась лишь небольшая армия закаленных бойцов. Зима давала Трое долгожданную передышку: можно было пополнить запасы снеди, привезти рыбы с Мраморного моря и оливок и зерна из небольших фригийских городов, что могли уделить осажденным толику своих запасов.

Но в этом году, когда усталые ахейские вожди уже готовились отбыть, город на холме постигло очередное бедствие, и на сей раз виной тому были не воины Агамемнона.

Томи с Мириной крепко спали, когда все началось. Сначала загрохотала деревянная входная дверь, как будто ее со всей силы дергали туда-сюда Молодые разом проснулись и обнаружили, что постель их скользит через всю комнату. А в следующий миг они кувырком полетели на пол, судорожно вцепившись друг в друга.

– Землетрясение, – прошептал Томи. – Ты ушиблась?

– Нет. – Мирина встряхнула головой: перед глазами плыло. – Нет вроде бы, так, синяк-другой от силы.

Они встали и, все еще пошатываясь, побежали проверить, в порядке ли Кассандра с Хрисеидой. Дворец вроде бы рассыпаться не собирался, хотя в стенах образовались огромные трещины. По коридорам разносились отчаянные крики.

– Сотрясатель Земли!

– Морской Бог разгневан!

– Это Посейдон нас атакует?

Томи с Мириной уже добрались до покоев Кассандры, когда раздался ужасный душераздирающий вопль. Все четверо бросились в коридор: стенания доносились из Елениных покоев. Елена, схватившись за голову, пронзительно кричала и билась в истерике. Две няньки стояли на коленях в пыли, и тут же, на полу лежали тела двух маленьких сыновей, что Елена родила Парису. Обычно они спали с няньками на детской половине.

– Ох, нет, – воскликнула Кассандра.

– Стены обрушились… стены обрушились прямо на них! – рыдали няньки. – Мы не успели их оттащить! Мы не виноваты! Не виноваты!

Кассандра отпрянула назад, бледная, дрожащая, и заткнула уши.

– Что такое? – Мирина схватила ее за плечо.

– Конь… конь мчится галопом вдоль стен, кругами, кругами, – пробормотала она, дрожа от головы до пят. – Ты разве не слышишь? Конь бьет копытами… он крушит стены Трои! – Внезапно из носу ее хлынула кровь и потекла по платью.

– Уведите ее отсюда! Уведите ее! – завизжала Елена, указывая пальцем на Кассандру. – Она всем приносит несчастье, куда бы ни шла! Она ведьма! Клянусь вам! Это она во всем виновата! Выгоните ее!

Мирина схватила Кассандру за плечо, и вместе с Томи они едва ли не силой увели царевну прочь, обратно в ее покои. Там они заставили бедняжку прилечь, а Хрисеида омыла ей лицо.

Кровь тотчас же остановилась, и Кассандра разом успокоилась. Внезапно она села на постели, словно бы вполне овладев собою. Голос ее звучал глубоко и властно.

– Час настал, – сказала она Мирине, пытаясь подняться на ноги. – Не жди более, беги!

Мирина смотрела в замешательстве, но Хрисеида поддержала подругу.

– Да, это твой шанс, – промолвила она.

Томи неуверенно нахмурился, но Кассандра взяла Мирину за руку и позвала всех на балкон, откуда открывался вид на южную часть города.

– Видите? – указала она. – Посмотрите вон туда, вниз. У инжирного дерева.

Все внимательно вгляделись туда, куда указывала царевна. Но видели они только группу стражников на башне: те глядели вниз, на стену, тыкали куда-то пальцем и взволнованно гомонили.

– Что такое? – не поняла Мирина.

– Стена треснула снизу доверху, – пояснила Кассандра. – После первого же дождя она рухнет и рассыплется, точно замок из песка, когда они вернутся.

Мирина и Томи недоуменно переглянулись.

– Кто-кто вернется?

Кассандра указала на море: синюю гладь повсюду испещрили черные точки ахейских кораблей. Они стремительно уплывали от троянского берега, на берегу осталось лишь несколько брошенных шатров и черные кострища.

– Чего это они? – спросил Томи.

– Это они на время Студеных месяцев уплывают? – полюбопытствовала Мирина.

– По-моему, им кажется, что на море они в большей безопасности, нежели на сотрясающейся земле, – предположил Томи.

Мирина обернулась назад, к треснувшей стене. Мысли путались: столько всего произошло за какой-то час! Сама Мирина никакой трещины не видела, но стражники и в самом деле были обеспокоены не на шутку и сокрушенно разглядывали каменную кладку; а Мирина уже не раз убеждалась, что к предостережениям Кассандры стоит прислушаться. Тяжело расставаться с подругой, но, наверное, час и в самом деле пробил.

Она повернулась к Кассандре и взяла ее за плечи.

– Идем с нами – пожалуйста, идем с нами!

Кассандра покачала головой.

– Мы – словно крысы: моряки рассказывают, будто крысы всегда бегут с тонущего корабля. – По щекам Мирины безудержным потоком катились слезы.

Но Кассандра, улыбаясь, положила руки на плечи подруги.

– Ты, как всегда, права! Ты права, моя прелестная Госпожа Змея! Но почему крысы бегут с тонущего корабля? Потому что не хотят идти на дно вместе с ним; они пустятся вплавь и попытаются выжить во что бы то ни стало! Забирай своих женщин, своих лошадей – и беги! Я велю страже выпустить их – скажу, что они поступают в твое распоряжение.

– Царевна права, – подтвердила Хрисеида. – Более удобного момента просто не будет. Сейчас Приаму не до вас.

– Да, – согласилась Мирина, и Томи кивнул.

– Ты поскачешь туда, где скрывается Ифигения? – спросила Хрисеида.

– Да, а ты к нам приедешь?

Хрисеида покачала головой.

– Нет, но, если ты не возражаешь, мы с Феаной выедем с тобой вместе, однако потом распрощаемся и отправимся в безопасную Фракию.

– Конечно, – кивнула Мирина.

– Но… пожалуйста, расскажи Ифигении про моего малыша Хриса. Я думаю поселиться на острове Сминфий с отцом, там мы всегда будем рады Ифигении – пожалуйста, передай ей мои слова! Сминфий может стать домом и ей, как только ахейцы уйдут из наших разоренных земель.

– Я непременно скажу ей, – пообещала Мирина. И поспешила прочь, на бегу, громко призывая Корониллу. – Быстро собирай Лунных Всадниц и ступайте в конюшни! Готовьте лошадей!

– Так мы бежим, да? – Коронилла себя не помнила от волнения. Все так ждали этой минуты! И теперь ей не терпелось претворить замыслы в жизнь.

Томи, Мирина и Кассандра быстро прошли по коридору из конца в конец, к южному выходу из дворца. По пути они вновь миновали Еленины покои. Дверь так и осталась широко распахнутой, и Мирина, не удержавшись, замешкалась на ходу и заглянула внутрь. То, что она увидела, потрясло ее до глубины души. Няньки и прислужницы осторожно обмывали тела двух бедных малюток и доставали чистую одежду, чтобы обрядить покойников, а Елена сидела перед зеркалом, втирая в щеки драгоценное розовое масло. Сладкое благоухание разливалось по комнате и плыло в коридор.

Царица Спартанская взяла горшочек с помадой и маленькую кисточку и принялась осторожно подкрашивать губы. Вот она прервалась и обернулась: заметила, что в дверях стоит Мирина и в лице у нее – ни кровинки. Все следы слез исчезли, словно их и не было, благодаря женским ухищрениями черты Елены сияли ослепительной красотой.

– Здесь для меня ничего более не осталось, – спокойно произнесла она. – Менелай всегда любил этот оттенок помады, а запах роз его просто с ума сводит!

Мирина глядела на царицу во все глаза.

– Мы все – крысы, – прошептала она.

Елена покачала головой и загадочно улыбнулась. Выглядела она безмятежно-прекрасной, невзирая на серебристые нити седины в волосах, – еще более прекрасной, нежели когда-либо прежде. Да, под всей этой мягкостью и обаянием таится несгибаемый металл. Елена, несомненно, выживет. Мирина встряхнула головой, напоминая себе, что надо торопиться. Развернулась – и бросилась бегом вслед за Кассандрой и Томи.

На улицах стояли плач и стоны, повсюду клубилась пыль и царил разор. В помещениях для рабов рухнула часть крыши – в том сарае, где спали дети. Мирина подошла к воротам. Кассандра с достоинством выпрямилась и властно объявила страже, что всех женщин велено под ее началом отправить расчищать завалы камней.

Воины беспрекословно послушались.

Мирина подала Акасе условленный тайный знак, резко разжав кулак, символ этот означал «свобода». Никто не произнес ни слова, но немой призыв мгновенно облетел сараи, стремительно, точно лесной пожар, передаваясь от женщины к женщине и от руки к руке. Стражники отвязали веревки, и женщины стройной чередой вышли за двери. Одни несли на руках младенцев, другие вели за руку только что научившихся ходить малышей – задача не в пример более трудная, однако все дети до единого вели себя послушно и тихо, радуясь возможности покинуть стены, что грозили обрушиться на них ночью.

Акася тихо прошептала, что двое малышей погибли точно так же, как сыновья Елены, и их матери отказываются уходить. Мирина, пригнувшись, вошла в приземистое строение, до половины заваленное битым камнем. Осиротевшие матери сидели рядышком, и каждая прижимала к себе погибшего ребенка. Они не кричали, не плакали, но это молчание, этот застывший взгляд были ужаснее любого крика. Женщины плавно покачивались взад-вперед, словно убаюкивая детей. Мирина подала им знак «свобода», но они лишь помотали головами. Мирина понимающе кивнула.

– Мы не можем заставить их уехать с нами, – сказала она Кассандре. – Все мы вольны в своем выборе.

– Я возьму их к себе прислужницами, – пообещала Кассандра. – Двоих я могу попытаться спасти, но всех – нет.

Мирина повернулась к подруге, с ужасом осознав, что настала пора прощаться. Как знать, доведется ли им встретиться снова? А выдавать свои чувства было никак нельзя: вдруг стража что-либо заподозрит? Расставание оказалось куда мучительнее, нежели рисовалось ей в воображении.

– Помоги тебе Маа спастись! – прошептала Мирина.

Но Кассандра в кои-то веки не испытывала страха.

– Я спасусь, – заверила она. – У Елены – свои способы, у меня – свои. Да ты погляди в зеркало, Госпожа Змея, и своими глазами убедись!

– Непременно погляжу, – пообещала Мирина.

– Теперь я пойду к верхним вратам, – невозмутимо промолвила Кассандра. – Позабочусь о том, чтобы створки стояли открытыми. И тогда, что бы ни случилось, не останавливайся и не оборачивайся, скачи, скачи, скачи во всю мочь! Госпожа Змея… я всегда буду думать о тебе!