355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Тэмра Пирс » Круг Раскрывается: Холодный Огонь (ЛП) » Текст книги (страница 14)
Круг Раскрывается: Холодный Огонь (ЛП)
  • Текст добавлен: 26 марта 2017, 04:30

Текст книги "Круг Раскрывается: Холодный Огонь (ЛП)"


Автор книги: Тэмра Пирс



сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Теперь она боялась заснуть. Вместо этого она подошла к окну и открыла ставни в ледяную ночь. Над покрытыми снегом крышами сияла полная луна. Фонари на улицах города были бледным подобием лунного света. Даджа забралась на глубокий подоконник – наморнские стены были толстыми – и обхватила колени руками. Наверху, в холоде, всё было яснее. Пламя эмоций всегда искажало то, что она видел. В морозном воздухе она могла видеть, и жар приязни или восхищения не туманил её мысли, делая их менее чёткими.

Она думала о коллекции Бэна. Он сказал, что сохранял их с пожаров, где он помог, или по крайней мере так она его поняла. Но если она не ошибалась, последнее прибавление его коллекции было с пожаров, которым он лишь помешал распространиться: пансион, кондитерская лавка и Дом Джосарик. На его месте она была бы рада никогда об этих пожарах не вспоминать. Если бы она была Бэном Ладрадуном, то пожары в пансионе и у Джосарика казались бы ей личными неудачами. А кондитерская лавка, когда его неопытные пожарные так оплошали, сводила бы с ума.

Тэйроду был не по душе крестовый поход Бэна против пожаров. Тэйрода она знала не хуже любого куска железа, с которым она когда-либо работала. Он был чист всеми фибрами своей души, на нём не было ни пятнышка ржавчины, и Тэйроду на нравилось то, что делал Бэн. Но Тэйрод же видел, что Бэн был лучшей защитой Кугиско от так называемого поджигателя.

А что Хэлуда Солт думала о Бэне? Маш магистрата произвела на Даджу впечатление. Как она видела кугискского борца с пожарами? Что о Бэне думал Фростпайн? Возможно, ей стоит это выяснить. Что-то тут было неправильным. Она не знала, что именно, но чувствовала это подобно плохой спайке.

«Возможно, я неправильно поняла», ‑ думала она, закрывая ставни. «Может быть, он сохраняет напоминание о тех пожарах, которые его чему-то научили. Точно, так и есть. Он – хороший человек, настоящий герой. Нельзя мне позволять кошмарам сводить меня с ума – и возможно лучше отказаться от пирожков с вареньем и фруктами. Изобильные десерты скорее всего и стали причинами кошмара.

На Звёздный День Бэн пришёл очень поздно вечером. Даджа провела его к себе наверх и начала снимать оставшиеся мерки с его пояса, бёдер, ног, щиколоток и стоп.

‑ Какое-то время мы не увидимся – по крайней мере две недели, ‑ сказал он, когда она сняла и записала мерки. ‑ Последняя партия мехов в этом году поступит через Измолку. Матушка попросила, чтобы я встретил и сопроводил груз.

Даджа удивлённо уставилась на него:

‑ Ты путешествуешь зимой? ‑ спросила она. ‑ Но ты же можешь в любой момент попасть в буран.

Бэн улыбнулся:

‑ Всё не так плохо, как ты думаешь. Империя держит перевалочные станции каждые двадцать мил вдоль торговых путей – до убежища всегда недалеко. И мы всегда так работаем. Лучшее время для торговли мехами – поздняя осень и ранняя зима, когда шкуры имеют лучшее качество.

Даджа покачала головой и продолжила измерения:

‑ Немного раздвинь ноги? ‑ спросила она. ‑ Не хочу казаться грубой, но мне надо измерить внутреннюю сторону бёдер.

‑ Всегда последний момент, когда тебе хотелось бы, чтобы вошёл твой старый наставник, ‑ сказал Фростпайн.

Даджа подскочила, неожиданно услышав его голос, и чуть не померила Бэна в месте, которое их обоих шокировало бы.

‑ Нас так и не представили друг другу в Доме Джосарик, ‑ продолжил Фростпайн, подходя к ним. ‑ Я – Фростпайн, а ты чудотворец Кугиско.

‑ Не чудотворец, ‑ угрюмо сказал Бэн, пожимая Фростпайну руку. ‑ Дом Джосарик был катастрофой от начала и до конца. Чудо, что нам удалось кого-то спасти, в основном благодаря вам с Даджей.

‑ А, но именно твоя организация спасла остальные дома и не дала пожарникам умереть от обморожения.

Фростпайн облокотился на рабочий стол Даджи.

‑ Магистраты что-нибудь нашли о том, кто устроил пожар? ‑ спросил Бэн. ‑ Я знаю, что вы с Хэлудой Солт дружны.

‑ Если и нашли, то держат сведения при себе, ‑ ответил Фростпайн. ‑ Они просто спросили, что я видел. Я слышал, ты учился у Пауэла Годсфорджа. Мы годами переписывались. Какой он, вживую?

Даджа продолжила снимать мерки, слушая, как мужчины говорят о Годсфордже. Она была рада, что Фростпайн пришёл и занял Бэна надлежащим взрослым разговором – у неё было ощущение, что Бэн редко говорил с людьми просто для удовольствия – но также она была озабочена. Зачем Фростпайн пришёл сюда именно сегодня? Он мог зайти к Бэну на склад или пригласить его на чай.

Хотя Фростпайн был самым покладистым из наставников Спирального Круга, он брал за правило знакомиться с каждым новым человеком в жизни Даджи. Как-то раз послушник храма Огня начал случайно встречаться с Даджей на её пути из кузницы домой. После нескольких недель встреч он убедил её прогуляться с ним по укромным уголкам храмового комплекса, где ему удалось перехватить пару поцелуев. Что случилось бы дальше, Даджа не знала. Поцелуи были интересными, ей не понравилось, когда ладони послушника задержались на её теле. В один из дней она всё ещё пыталась решить, что делать, когда они свернули на боковую тропинку и столкнулись с Фростпайном. Тот попросил представить его. Потом он задавал другие вопросы, пока они гуляли по садам: где мальчик учился, откуда была родом его семья, собирался ли он посвятить себя храму, давно ли он в Спиральном Круге, с кем он дружил.

После этого Даджа видела послушника только в столовой и на тренировочных площадках. Она знала, между ним и Фростпайном что-то произошло во время их разговора, но она так никогда и не поняла, что именно. Сейчас, когда Фростпайн говорил с Бэном, впечатление было не совсем таким же, но она всё же не знала, зачем он пришёл.

Снимая мерки с Бэна, она заметила тревожные вещи. Он слегка дрожал. Это было почти невозможно увидеть, но когда она обхватывала его тело измерительной бечёвкой, она это чувствовала. Когда она коснулась одной из его ладоней, та оказалась покрыта холодным потом. От него шёл лёгкий кислый запах, будто он несколько дней не принимал ванну. Морщины вокруг его рта были глубокими как никогда. Возможно, дело было в том, с какого угла она на него смотрела, и в неровном освещении. Он выглядел человеком, которого преследует йеруи, голодный призрак – или, более вероятно, человеком, который заработался до смерти. Почему Моррачэйн так его эксплуатирует?

‑ Я сказал Дадже, что отбываю в Измолку, чтобы встретить партию мехов, ‑ объяснял Бэн, пока Даджа измеряла его стопы. ‑ Погодные маги утверждают, что в это время будет только лёгкий снегопад, но, конечно, ко всем предсказаниям следует относиться осторожно.

‑ Погоду практически невозможно предсказать более чем на несколько дней, ‑ согласился Фростпайн, хотя они с Даджей знали погодного мага, чьи предсказания на следующий месяц всегда были точными. ‑ Но я полагаю, у вас есть амулеты, предупреждающие о буране.

‑ Для Ладрадунов – только самое лучшее, ‑ ответил Бэн. ‑ Предупреждает за полдня до бурана. Я не знаю, как Матушке их выпустила из рук – настолько они были дорогими, – но она всегда заставляет меня отвозить их последнему каравану за год.

«Потому что она не хочет терять свои драгоценные меха», ‑ сварливо думала Даджа, собирая бечёвку, дощечку и мел, и вставая на ноги.

‑ Готово? ‑ спросил Бэн.

‑ Только одна вещь, ‑ пообещала Даджа.

Она встала на табурет и измерила высоту и ширину его глазниц, от одного виска до другого.

‑ На случай, если я придумаю, как ты сможешь видеть, ‑ объяснила она, сойдя с табурета.

У него были покрасневшие глаза, а кожа посеревшая. Как и его ладони, лицо у него было покрыто испариной.

‑ Я с нетерпением жду эту конструкцию, ‑ признался Фростпайн. ‑ Даджа, тебе следует написать для Общества Магов статью, когда закончишь – они обожают подробности необычных проектов. Лайтсбридж и Спиральный Круг тоже захотят копии.

Даджа фыркнула. Она не испытывала необходимости производить впечатление на незнакомых магов.

‑ Ты ей не поможешь? ‑ удивлённо спросил Бэн. ‑ Я думал… Как ты сказал, проект необычный. Она уже столкнулась с проблемами, когда делала те перчатки.

Даджа пригнула голову, желая возразить «Но они же в конце концов получились!». Она была удивлена, что Бэн допустил типичную взрослую ошибку, полагая, что она не может справиться без помощи кого-то постарше. Она думала, что он достаточно хорошо её успел узнать.

‑ О, она не рассчитала, но этого следовало ожидать, ‑ ответил Фростпайн. ‑ Она – единственный маг во всём мире, у кого есть этот живой металл. Это значит, что ей приходится изобретать для него магию по ходу дела. Я могу давать советы, но помощь ей нужна только в одном – придерживать для неё что-то, пока она работает.

Даджа махнула на него рукой, чувствуя благодарность и смущение от похвалы.

‑ К тому же, ‑ добавил Фростпайн, ‑ Хэлуда говорит, что ей ещё понадобится моя помощь для суда магистрата этой зимой. Она похоже думает, что на этом жизненном этапе я стану магистратским магом. Я лишь надеюсь, что между нами мы поймаем того малого, который устраивает эти пожары.

‑ Вы окажете нам огромную услугу, если сможете, ‑ ответил Бэн.

Он посмотрел на Даджу:

‑ Мне пора. Я дам знать, когда вернусь.

Он поцеловал её в левую и правую щёки.

‑ Не нужно меня провожать.

Фростпайну же он сказал:

‑ Рад был познакомиться.

‑ И я тоже, ‑ ответил Фростпайн. ‑ Мне нравится знакомиться с друзьями Даджи. Она встречает чрезвычайно интересных людей.

Когда он ушёл, Фростпайн взял один из железных каркасов для перчаток, вертя его в руках.

‑ Твой друг выглядит не очень.

‑ Да, действительно, ‑ согласилась Даджа. ‑ Учитывая пожары, тренировки и эту его мать, я не знаю, когда он спит.

‑ До Коула дошёл слух, пущенный матерью Ладрадуна, о том, что ты ищешь богатого мужа, и что ты положила глаз на Бэна.

Даджа ахнула от негодования. Фростпайн поднял ладонь, чтобы остановить её возражения:

‑ Я знаю тебя, не забывай. Коул и Матази тоже знают. Но мужчины, которые завлекают к себе юных девушек – к моему стыду, моложе тебя – существуют. И купеческие семьи часто выдают дочерей за мужчин в возрасте Бэна и старше, потому что те могут позволить жену и семью. Я думал, а не присматривается ли к тебе Ладрадун.

Даджа уставилась на Фростпайна. Затем до неё дошла комичность ситуации:

‑ Я и Бэн? ‑ спросила она, развеселившись. ‑ Даже если забыть о том, что он старый…

‑ Тридцать с хвостиком – не старость! ‑ возразил Фростпайн.

‑ Старый, вдовец и… ну правда, Фростпайн!

Она тихо засмеялась.

Фростпайн осклабился:

‑ Ладно, я почти сразу понял, что ошибаюсь, но надо было убедиться. Ты мудра для своего возраста, но у тебя нет опыта в том, что происходит между мужчинами и женщинами.

‑ А у тебя этого опыта даже слишком много, ‑ указала Даджа. ‑ Одному из нас следует держать себя в узде.

Он заставил её раскиснуть: Фростпайн присматривал за ней как отец или брат.

‑ Но я-то никаких жалоб на моё обращение не слушал, ‑ злорадно уведомил её Фростпайн.

Уже серьёзнее он добавил:

‑ Когда я нахожу кого-то, кто готов делить со мной постель, я пытаюсь убедиться, что никто никому не лжёт и не делает больно. Это другая форма дружбы, хотя я бы её не порекомендовал тому, кто лишь начинает узнавать, что такое любовь.

Даджа схватила его за бороду и легонько дёрнула:

‑ Поскольку я ничего такого не начинаю, особенно с Бэном, ты можешь расслабиться, о зоркий наставник.

Фростпайн потянулся как пантера, которой она его иногда воображала:

‑ Я не думаю, что он интересуется твоим телом или твоим сердцем. Но…

Он провёл пальцами по бороде.

‑ Даджа, что-то тут не так, ‑ наконец сказал он.

Его тёмные глаза приняли озабоченное выражение:

‑ Я не знаю, что именно, но меня это беспокоит.

‑ Я иногда думаю то же самое, ‑ призналась Даджа. ‑ Но он сложным, Фростпайн, и его мать… Счетоводчица, не записывай это мне в убыток, но я думаю, что его мать – чудовище. И она больше чем наполовину спятила, если распускает о нас с ним такие слухи.

Фростпайн прижал Даджу к своему боку:

‑ Может это и к лучшему, что его какое-то время здесь не будет. Пошли в кухню. Анюссе нужны жертвы для каких-то опытов с выпечкой.

Глава 14

Надев перчатки, чтобы лучше думалось, он придумал что-то, что будет не уроком, а проверкой, и выбрал для этого Остров Эйрги. Когда он представил свои планы по обучению пожарных, их совет решил, что он просит слишком много средств, людей и времени на тренировки. Когда его требования станут разумнее, сказали они Бэну, они с радостью снова выслушают его. Они говорили как его мать. Остров Эйрги должен был усвоить, что уроки всегда были дороже, чем подготовка на будущее. Их совету нужно было усвоить, что давать Бэннату Ладрадуну и его добытому тяжким трудом опыту от ворот поворот – глупо.

Он вышел из дома за полтора часа до рассвета и пошёл к Каналу Трэднидл, где он надел коньки. В те части его лица, которые не были замотаны шарфами, дул крепкий ветер. Чтобы избежать его, он сначала держался стен Трэднидл, а потом и Канала Кунсел. Впереди себя он держал на вытянутом шесте фонарь. Чутьё на неровный лёд позволило ему проехать без происшествий. Перчатки, лежавшие в сумке у него за спиной, не помогут ему, если он упадёт, расшибёт голову и замёрзнет насмерть. Остров Эйрги не усвоит этот необходимый ему урок.

По крайней мере ветер заставил стражников и сторожей не покидать укрытий. Время было ночное, и бригады, ровнявшие каналы и убиравшие снег, всё ещё сидели под замком. Никто не видел, как он скользил между островов.

Он хотел сделать это на Водный День, сразу же, как только она оставила ему перчатки. Потребовался железный самоконтроль, чтобы не броситься проверять их в деле. Ему следовало быть осторожным. Он хотел устроить любой пожар, без планирования, просто чтобы наблюдать за тем, как овцы будут метаться и блеять, спасая свои жизни. Так не пойдёт. Перчатки означали, что он должен был планировать более осторожно, а не менее. Ткань, волосы, даже кожа – когда они сгорали, маги не могли выследить его по ним, но магия оставляла следы. Чем сильнее была магия, тем больше было шансов на то, что останется след. Любая поверхность, которой он коснётся в перчатках, должна быть полностью уничтожена пожаром.

Он ждал и планировал четыре, почти пять, смертных дней, хотя он и думал, что взорвётся от нетерпения. Поездка в Измолку дала ему причину отсутствовать в городе. Он договорился, что встретится с эскортом у Ворот Сурос через час после рассвета. Если он будет точно следовать плану, то все будут думать, что он в пути, когда раскроется его новейшее творение. Это значило, что он не мог наблюдать, но у всякого плана есть свои недостатки.

Возможно, в Измолке он может поэкспериментировать с перчатками и огнём, прежде чем возвращаться домой.

Городские часы пробили час до зари. Он остановился у второй лестницы, которая вела от Эйрги к Каналу Кунсел, и снял коньки. Служащие Бань Асиндинг не зашевелятся до рассвета: когда они начнут свой день, он должен уже быть на льду. Его наградой будет жар, который появится, когда они начнут закидывать поленья в оставшиеся с ночи угли, разводя огонь, нагревающий огромные бассейны, расположенные над печами. Когда огонь разгорится, откроется его подарок, чья глиняная оболочка расколется от жара, а толстые кожаные прокладки высохнут, пока наконец не загорятся. Когда это случится, его сюрприз взорвётся. Купец, продавший ему пять фунтов нового изобретения под названием «взрыв-порошок», думал, что Бэн был фермером, которому нужен был быстрый способ расчистить упрямые пни на его полях. В каком-то смысле Бэн не лгал: этот взрыв-порошок расчистит весьма крупное поле.

Замок на двери, через которую в подвал заносили поленья, открылся легко. У него был набор универсальных ключей, которые ему дал совет губернатора, когда они согласились позволить ему начать программы по обучению пожарных. С помощью этих ключей он мог входить в любые общественные здания – бани принадлежали совету города, а не совету острова.

Оказавшись в подвале, он закрыл и поставил на пол фонарь, затем подождал, пока его глаза привыкнут к полумраку. Решётки на огромных печах испускали тусклый оранжевый свет, которого было достаточно, чтобы находить дорогу. Он нашёл дверь в главную печь, представлявшую из себя два пласта железа с толстыми железными ручками. Служащие использовали толстые перчатки и подставленные под ручки железные рычаги, чтобы растащить в стороны створки двери. Даже когда огонь горел слабее всего, металл был достаточно горячим, чтобы на нём можно было что-то жарить. Бэн не использовал инструменты: их не было видно поблизости. В любом случае, смысл был в том, чтобы попробовать его перчатки.

Он вынул их из сумки и надел на руки. Они идеально сидели поверх его вязаных перчаток и толстых рукавов его тулупа. Схватив железную ручку, открывавшую одну из дверей печи, Бэн потянул. Он рассчитывал, что его размер и сила возместят отсутствие рычага. Так и получилось, хотя ему использовать обе руки, и он потянул мышцу на спине. Железная дверь, бывшая выше него самого, медленно отворилась.

В печи лежал слой углей, над которыми шёл волнами горячий воздух. Запустив руку в сумку, он вытащил своё устройство, шар раза в два больше его головы. Этот не нужно было делать таким, чтобы он долго не загорался, оставляя ему много часов, чтобы убраться подальше. Печь скоро высидит это яйцо для него. Он поцеловал сухую глиняную поверхность и закинул шар глубоко в сердце светящихся углей. Фонарь и сумку он бросил следом.

Наверху хлопнула дверь. По покрытым плиткой стенам бань загуляло эхо голосов. Бэн толкнул открытую дверь печи, чтобы затворить её, в последний момент отчаянно уцепившись в неё, пока она медленно не дошла до конца. Если бы она громыхнула, закрывшись, то все сонные служащие мигом бы сбежались на звук.

Он засунул металлические перчатки за пазуху и выбрался из подвала. Служащие зашли в подвал на другой стороне здания – этой осенью он две недели следил за их утренним распорядком. Он сомневался, что они услышали, как он с помощью топора разбил замок снаружи. Если вход выживет грядущее, то стражники решат, что кто-то вломился внутрь, чтобы поспать в тепле.

Он подбежал к каналу и нацепил коньки, его пальцы дрожали, когда он затягивал ремни. Глина всё больше твердела и сохла в углях. Служащие направлялись к поленницам, чтобы раскочегарить печь в полную силу. У него кончалось время; восточное небо приобрело красноватый оттенок.

Он выбежал на лёд. Оттолкнулся три раза – и растянулся, заплатив за то, что пытался ехать, думая о посторонних вещах. Он вдохнул и заставил себя встать осторожнее. Он упал рядом с горкой поленьев. Он быстро срезал свои бахилы, вытащил их из ремней коньков, завернул в них свои вязаные перчатки и засунул под несколько поленьев. Он всегда носил с собой в кармане флакон с маслом и огниво: он вылил масло на скрывавшие его одежду поленья, затем поджёг их. После этого он медленно поехал прочь, не отрывая взгляда от льда.

У Джойс-Пойнт он обернулся и посмотрел на восточное небо. Те, кто любил попариться перед работой, сейчас вставали в очередь к воротам бань. Некоторые из них уже могут быть внутри. Бэн вздохнул. Трудно было определить, сколько потребуется каждому устройству на то, чтобы сделать своё дело. Чёрный взрыв-порошок был особо ненадёжным, хоть и эффективным, когда наконец срабатывал.

Он услышал глухой удар, затем гулкий рёв. Гейзер воды, огня, дерева и всякой всячины ударил в небо. У Бэна перехватило дыхание, когда маслянистый чёрный дым и фонтан воды воспарили над зданиями, отделявшими его от бань. Это было прекрасно. Его трясло от желания вернуться. Сколько останется? Сколько выживет?

Он прикусил до крови нижнюю губу. У него щипало глаза; он дико потел. Он не должен возвращаться. Он должен следовать плану. Нельзя, чтобы его здесь видели.

Он как-то сумел заставить себя развернуться и ехать дальше. Он и его эскорт должны покинуть город до того, как вести о бедствии на Острове Эйрги достигнут Ворот Сурос.

В день, когда Бэн уехал, Даджа дала Джори урок боевой медитации и занималась всякой всячиной после ванной, чиня украшения для друзей Матази и обдумывая костюм из живого металла. Она осматривала тройную цепочку, похожую на водопад из белого золота, когда услышала внизу громкие голоса. Охваченная любопытством, она подошла к служебной лестнице, которая была ближе всего к источнику шума.

‑ И все старые меховые полости, и я имею ввиду все. И не спорь больше, у меня кончается терпение.

Это была Матази, её голос звучал необычно чётко.

‑ Чай, чайники. Янна сохрани, никогда такого не видела, никогда. Бальзам из алоэ, сколько сможем пожертвовать. Не скупитесь. Муслиновые и льняные ткани для бинтов. Устройте кровати на чердаке коровника и в кладовых – мы можем принять двадцать человек, если они не против потесниться. Половина Улицы Стиффлэйс охвачена пламенем.

Даджа сбежала вниз. Матази стояла в коридоре, который вёл в сени, приложив ладони к вискам, в то время как слуги поспешно выполняли её указания. Служанки метались туда-сюда, наваливая по обе стороны своей госпожи припасов: ларец с лекарствами, которые Матази хранила для экстренных случаев, дешёвые жестяные кружки, миски и столовые приборы, и открытые ящики с бутылками спирта, использовавшегося в качестве стимулятора и успокоительного. Из кладовых появились лакеи, неся на плечах рулоны парусины, которую использовали для навесов; следом слуга нёс набор длинных шестов для палаток.

Даджа посмотрела на Матази:

‑ Что случилось? ‑ спросила она. ‑ Я могу помочь?

Матази перевела на неё испуганный взгляд своих тёмных глаз:

‑ Я была с визитом у одной из тётушек Коула. Она живёт на другой стороне Кадасепа. Мы пошли по магазинам. Мы…

Губы Матази задрожали. Она прикрыла их ладонью, пытаясь взять себя в руки. Служанки принесли ещё припасов; лакеи вынесли их наружу.

‑ Мы конечно услышали звон пожарных колоколов, ‑ сказала Матази. ‑ На… на Острова Эйги есть бани, большие бани, на пересечении Улиц Стиффлэйс и Барбзан. Говорят, что взорвалась печь – там теперь только кратер. Горит весь квартал вокруг него.

Даджа сжала кулаки. Она не хотела снова это делать, но… наверняка это будет лучше, чем Джосарик. И, возможно, она сможет отправить огонь куда-то – например в остатки бань.

‑ Даджа? Ты в порядке? ‑ спросила Матази.

Даджа положила ладонь Матази на плечо:

‑ Если там пожар, то возможно я смогу помочь, ‑ напомнила она своей хозяйке дома. ‑ Кто-нибудь знает, где Фростпайн?

‑ Здесь я.

Он вышел из кухни, повязывая своё малиновое одеяние поверх штанов и рубашки.

‑ Матази, нам нужны кони.

К тому времени, как Фростпайн и Даджа добрались до зоны пожара, распространение огня остановили вдоль улиц вокруг уничтоженных бань. Большинство пожаров уже потухло, спалив все дома рядом с эпицентром разрушения. Вместо того, чтобы тушить пламя, из которого уже некого и нечего было спасать, Даджа и Фростпайн оставили его гореть. Они присоединились к добровольцам, таскавшим выживших и как можно скорее переносившим их на сани, которые отвозили их в госпитали или к семьям, которые готовы были их принять. Даджа с Фростпайном трудились до нескольких часов после полудня, когда наконец увезли всех пострадавших. Теперь прибыли повозки для мёртвых. Их тела были выложены на одной из улиц и накрыты кусками парусины. От мысли о том, что придётся грузить их в повозки, глаза Даджи наполнились слезами. Она пыталась скрыть облегчение, когда стражники приказали им идти домой. Они сказали, что другие люди закончат работу.

Даджа и Фростпайн не ушли сразу. Вместо этого они подошли к глубокой чёрной воронке в земле – всё, что осталось от бань.

‑ Шурри защити, ‑ прошептал Фростпайн, вбирая открывшуюся перед ними картину. ‑ Тебе это не кажется знакомым?

Даджа кивнула. В её первое лето в Спиральном Круге пираты напали на храмовый комплекс и соседствующий с ним город Саммерси. С собой они привезли новое, ужасное оружие, вещество, которое они набивали в шары из обожжённой глины, и поджигали с помощью фитилей. Падая, бомбы и содержавшийся в них чёрный порошок взрывались. Они оставляли на почерневшей земле и обожжённой древесине характерную отметину с расходящимися лучами.

‑ Печь может и взорвалась, но ей в этом помогли, ‑ мрачно сказал Фростпайн. ‑ Это была не случайность.

Он подошёл к ближайшей стражников и заговорил с ней. Пока Даджа его ждала, что-то привлекло её внимание. По чистой случайности взрыв вогнал треугольную кафельную плитку в кусок дерева подобно наконечнику стрелы: она так оттуда и торчала. Даджа попробовала вытащить её, пока ей не пришла в голову мысль: она что, делает то же, что и Бэн – сохраняет с пожара сувениры?

Она отпустила плитку, будто та была гадюкой, и вытерла пальцы о свой тулуп. У неё по коже пробежали мурашки. Как Бэн может это делать? Как он может это делать даже после пожаров, где ему удалось спасти жизни и дома? Это как собирать частички неудачи.

«По крайней мере его здесь нет», ‑ вяло подумала она. «У него бы разбилось сердце».

Вернулся Фростпайн:

‑ Идём, ‑ сказал он Дадже, обнимая её рукой за плечи. ‑ Куда-нибудь, где огонь – не враг.

На следующий день, Огненный День, Даджа не могла усидеть на месте: когда она останавливалась, то её начинали преследовать образы накрытых парусиной рядов из мёртвых тел. Она даже не могла сосредоточиться на костюме из живого металла. Наконец она решила проехать на коньках к Острову Алакут, чтобы посетить изысканные магазины на Улице Холлискит. Она уже успела забыть про кондитерскую лавку, и про дыру, что теперь зияла на её месте. Увидев обугленный промежуток в застройке отбило у неё желание рассматривать сделанные другими кузнецами украшения. Вместо этого она проехала к Острову Базниуз. Там она бродила по открытым рынкам на Улице Сары, купив себе обед с тележек, торговавших пирожками и жареным мясом, запив это сидром. Она купила писчей бумаги для писем, потом новые писчие перья, чтобы эти письма писать, и кулёк жареных каштанов, чтобы есть, пока она будет писать письма.

Она даже добралась до Моста Эверол вовремя, чтобы успеть проехать домой наперегонки с Ниа: она проиграла. Когда Ниа начала дразнить её, пока они заезжали в лодочный водоём, Даджа надменно ответила, что Ниа имела нечестное преимущество, поскольку Даджа была нагружена покупками. Она бы продолжила говорить дальше, но её остановило лицезрение детей погорельцев, которых разместили у себя Банканоры. Они замерли у снежной крепости, сооружённой ими у переулка. Даджа посмотрела на кулёк всё ещё тёплых каштанов у себя в руке, затем протянула им. Один из мальчиков взял его, не сводя с неё глаз, а потом побежал обратно к своим друзьям. Коньки Даджа и Ниа снимали молча. Оставив уличную одежду в сенях, они пошли наверх, чтобы помедитировать.

После того, как они закончили, Даджа пошла к себе. Там её нашла служанка:

‑ Вимэйси, ‑ сказала она, делая реверанс. ‑ Пришла Вимэйси Солт, и просит уделить ей немного вашего времени. Она в передней гостиной.

‑ А разве ей не нужен Фростпайн? ‑ озадаченно спросила Даджа. ‑ Он у Тэйрода.

Девушка покачала головой:

‑ Вимэйси Солт попросила именно вас.

Даджа вздохнула и пошла вниз. Передняя гостиная не подходила для крупной девушки, который удобнее всего было в кузнице. Покрытая изысканной резьбой и искусно раскрашенная мебель была задрапирована яркими шелками в жёлто-белую полоску; повсюду на столах и полках стояли фарфоровые и хрустальные статуэтки. В окнах было дорогостоящее стекло, защищённое бело-золотыми парчовыми шторами.

Хэлуда Солт сидела в одном из изящных кресел и походила на лавочницу в гостиной императрицы. Её платье было из практичной чёрной шерсти, старомодное, с длинными рукавами. Из выреза поднималась белая блузка с круглым воротником. Вуаль на её похожих на солому крашеных волосах была из прочной, практичной шерсти, и, как и платье, чёрной, с мелкой белой вышивкой по кайме. Чайный стакан в её испачканных сажей пальцах выглядел донельзя глупо. Рядом с ней лежала большая кожаная сумка, в которой, как предположила Даджа, находился её магический набор. Сумка выглядела тут так же не к месту, как и сама Хэлуда.

‑ Они что, не используют тут нормальные кружки? ‑ потребовала она у Даджи.

Хоть в ней и была некая настороженность, на это Дадже всё же пришлось улыбнуться:

‑ Только в крайних случаях, ‑ сказала она гостье. ‑ У них от кружек болят зубы, или что-то вроде того.

Хэлуда поставила стакан на стоявший рядом с ней столик:

‑ Даджа, у меня есть новости, и несколько вопросов. Это связано со взрывом и пожаром на Острове Эйрги.

‑ Я видела, ‑ мрачно сказала Даджа. ‑ Они тебе сказали о том, что по нашему с Фростпайном мнению использовался взрыв-порошок?

‑ Сказали. Я добралась до места происшествия только этим утром – допоздна была занята двойным убийством в Черномушной Топи, ‑ объяснила Хэлуда, и вздохнула. ‑ Ну почему эти идиоты не могли взять и сразу арестовать мужа… обычно это муж, или любовник.

Она побарабанила пальцами по подлокотнику своего кресла.

‑ Не важно. Дело в том, что я получила возможность пройтись по месту пожара. Большая часть следов преступления – преступника – была уничтожена взрывами и огнём, конечно. Но некоторые следы слишком сильны, чтобы быть стёртыми пламенем. Я нашла следы твоей магии.

Даджа почувствовала, будто её дух шагнул назад и оставил её тело видящей пустой оболочкой. Следы её силы? Они с Фростпайном даже не пытались остановить пожар. Они работали только руками, а не магией.

Хэлуда допила чай и налила себе ещё:

‑ Некоторые из моих коллег хотели поближе присмотреться к тебе и Фростпайну. Безмозглые овцы подумали, что поскольку чёрный порох с юга, и вы двое – южане, и большая часть подозрительных пожаров случилась после вашего приезда, что ж! Дело закрыто. Они собирались вызвать вас на допрос.

Даджа не была настолько отделена от своего тела: она почувствовала, как по её коже побежали мурашки. Даже законопослушные граждане не могли спокойно слушать фразу «вызвать на допрос». Если не присутствовало мага, искушённого в допросных заклинаниях – а такие маги обычно дорого брали за своим услуги, – то стражники использовали грубые, болезненные методы допроса.

‑ Не волнуйся. Пока что эти коровьи лепёшки будут тихими и смирными, ‑ улыбнулась Хэлуда, сурово блеснув глазами. ‑ Они не понимают характеры так, как понимаю их я.

Она отхлебнула чаю.

‑ Однако я хочу, чтобы ты, как маг, кое на что взглянула.

Она запустила руки в свою открытую сумку и вытащила тяжёлый предмет, завёрнутый в шёлк, магически обработанный для защиты его содержимого. Она осторожно положила предмет на стол между собой и Даджей, и развернула шёлк, явив взгляду изогнутый, перекрученный железный брус, покрытый копотью.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю